Курсовая работа древнерусский фольклор как средство выражения самосознания и исторический источник. Исторический документ феодального периода как фольклорный источник (источниковедческие заметки)

Введение

Фольклор – основное средство народной педагогики. Народная педагогика – это учебный предмет и вид деятельности взрослых по воспитанию подрастающего поколения, совокупность и взаимосвязь представлений и идей, взглядов и мнений и убеждений, а также навыков и приемов народа по вопросам развития воспитания и обучения подрастающего поколения, отраженных в народном творчестве. Это и менталитет нации по отношению к подрастающему поколению, и воспитательные традиции в семье и обществе, и связь и преемственность поколений.

Фольклор является бесценным национальным богатством. Это огромный пласт духовной культуры белорусов, который складывался коллективными усилиями многих поколений на протяжении многих столетий. На современном этапе национального возрождения необходимо вернуться к тому, что было достигнуто нашими предками.

Белорусский национальный фольклор – один из самых богатых в славянском мире. Он насыщен педагогическим опытом и народной мудростью. На основе народного фольклора был создан огромный пласт этико-педагогических идей: уважение к старшим, трудолюбие, толерантность, доброжелательность, терпимость к чужому мнению.

Толерантность, терпимость, добродетельность, как традиционные христианские добродетели, постепенно стали отличительными чертами белорусов. Более того, они соседствуют с такими качествами, как личное достоинство, целенаправленность, активность.

Фольклор с воспитывающим содержанием, бытовые традиции, праздники, белорусская классическая литература – это те понятия, которые оказывают огромное влияние на формирование национального характера. Он способствует творческому развитию детей и молодежи в мире былин, сказок, преданий. Пословицы и поговорки могут служить основанием для нравственных заповедей, помогая развивать мышление, логику, интерес к истории и культуре народа.

Таким образом, фольклор – это главный источник знаний о принципах воспитания, сложившихся в культуре разных народов, его нравственный, религиозно – мифических основах. Образно-символическая природа художественного творчества, его воздействие на эмоционально-чувственную сферу личности делает его наиболее адекватным средством ненавязчивостью и в то же время эффективного воспитательного воздействия.

Рассмотрение данной темы курсовой актуально и интересно одновременно.

Воспитательный потенциал фольклора безграничен. Сегодня наше общество возрождает забытые традиции старины, используя народный опыт, создавая новые модели воспитательных теорий и практик.

Внимание к фольклору, древним пластам культуры, традиции в целом, как к неисчерпаемому источнику воспитания и развития человека, проявляется в последние годы особенно активно в социально-педагогической среде. Это связано с функциональными особенностями жанров фольклора, с глубокой духовностью и мудростью народного творчества, с непрерывностью процесса передачи национальной культуры из поколения в поколение.

В начале нового столетия наблюдается повышенный интерес к национальной культуре, к этническим процессам, традиционному художественному творчеству, к фольклору. Ученые отмечают особый рост исторического и национального самосознания каждого народа, объясняя это социально-психологическими, политическими причинами.

Сохранение и развитие национальной культуры, своих корней – это важнейшая задача, которая требует бережного отношения к памятникам истории и культуры, к традиционному народному художественному творчеству. Возрождение фольклора, народных обычаев, обрядов и праздников, традиционного декоративно-прикладного и изобразительного искусства – это актуальная проблема современности. Фольклор, его жанры, средства, методы наиболее полно восполняют всю картину народной жизни, дают яркую картину быта народа, его нравственности, духовности. Фольклор раскрывает душу народа, его достоинства и особенности. С точки зрения науки, фольклор – это феномен, который заслуживает особого изучения и внимательной оценки.

Цель курсовой работы – раскрыть значение фольклора в системе национального воспитания.

Задачи курсовой работы:

– охарактеризовать феномен фольклора и его воспитательное значение;

– дать характеристику основным жанрам фольклора, опираясь на воспитательный потенциала каждого;

– показать практическое применение основных фольклорных жанров в воспитании.

Объектом данной курсовой является многогранный феномен национального фольклора, а предметом – жанры фольклора и их воспитательный потенциал.

Методы, используемые при написании курсовой – описательный, сравнительный анализ, анализ литературных источников.

фольклор воспитательный жанр

1. Фольклор – средство национального воспитания

1.1 Понятие и сущность фольклора

Термин «фольклор» (в переводе «народная мудрость») впервые ввел английский ученый У.Дж. Томс в 1846. Поначалу этот термин охватывал всю духовную (верования, танцы, музыка, резьба по дереву и пр.), а иногда и материальную (жилье, одежда) культуру народа. В современной науке нет единства в трактовке понятия «фольклор». Иногда оно употребляется в первоначальном значении: составная часть народного быта, тесно переплетающаяся с другими его элементами. С начала 20 в. термин используется и в более узком, более конкретном значении: словесное народное творчество.

Фолькло́р (англ. folklore) – народное творчество, чаще всего именно устное; художественная коллективная творческая деятельность народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеалы; создаваемые народом и бытующие в народных массах поэзия (предания, песни, частушки, анекдоты, сказки, эпос), народная музыка (песни, инструментальные наигрыши и пьесы), театр (драмы, сатирические пьесы, театр кукол), танец, архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство.

Фольклор – это коллективное и основанное на традициях творчество групп и индивидуумов, определяемое надеждами и чаяниями общества, являющееся адекватным выражением их культурной и социальной самобытности.

По мнению Б.Н. Путилова, существует пять основных вариантов значений понятия «фольклор»:

1. фольклор как совокупность, многообразие форм традиционной культуры, то есть синоним понятия «традиционная культура»;

2. фольклор как комплекс явлений традиционной духовной культуры, реализуемый в словах, идеях, представлениях, звучаниях, движениях. Помимо собственно художественного творчества охватывает и то, что можно назвать менталитетом, традиционными верованиями, народной философией жизни;

3. фольклор как явления художественного творчества народа;

4. фольклор как сфера словесного искусства, то есть область устного народного творчества;

5. фольклор как явления и факты вербальной духовной культуры во всем их многообразии.

Наиболее узким, но и наиболее устойчивым из этих определений оказывается то, которое связывает его в основном с жанрами устного народного творчества, то есть с вербальным, словесным выражением. Это действительно наиболее развитая сфера фольклористики, внесшая огромный вклад в развитие науке о литературе – прямом потомке, «продолжателе» устного народного творчества, генетически с ним связанном.

Понятие «фольклор» еще означает и все сферы народного художественного творчества, в том числе и те, к которым обычно это понятие не применяется (народная архитектура, народное декоративно-прикладное искусство и т.д.), поскольку оно отражает неоспоримый факт, все виды и жанры профессионального искусства имеют свои истоки в народном творчестве, народном искусстве.

Древнейшие виды словесного искусства возникли в процессе формирования человеческой речи в эпоху верхнего палеолита. Словесное творчество в древности было тесно связано с трудовой деятельностью человека и отражало религиозные, мифические, исторические представления, а также зачатки научных знаний. Обрядовые действия, посредством которых первобытный человек стремился повлиять на силы природы, на судьбу, сопровождались словами: произносились заклинания, заговоры, к силам природы обращались с различными просьбами или угрозами. Искусство слова было тесно связано с другими видами первобытного искусства – музыкой, танцами, декоративным искусством. В науке это называется «первобытным синкретизмом» Следы его и сейчас заметны в фольклоре.

По мере того, как у человечества накапливался все более значительный жизненный опыт, который необходимо было передать следующим поколениям, увеличивалась роль вербальной информации. Выделение словесного творчества в самостоятельный вид искусства – важнейший шаг в предыстории фольклора. Фольклор был словесным искусством, органически присущим народному быту. Различное назначение произведений породило жанры, с их разнообразными темами, образами, стилем. В древнейший период у большинства народов бытовали родовые предания, трудовые и обрядовые песни, мифологические рассказы, заговоры. Решающим событием, проложившим рубеж между мифологией и собственно фольклором, стало появление сказки, сюжеты которой осознавались как вымысел.

В античном и средневековом обществе складывался героический эпос. Возникали также легенды и песни, отражающие религиозные верования (например, русские духовные стихи). Позднее появились исторические песни, изображающие реальные исторические событии и героев, такими, какими они остались в народной памяти. С изменениями в социальной жизни общества в русском фольклоре возникали и новые жанры: солдатские, ямщицкие, бурлацкие песни. Рост промышленности и городов вызвал к жизни романсы, анекдоты, рабочий, школьный и студенческий фольклор.

На протяжении тысячелетий у всех народов фольклор был единственной формой поэтического творчества. Но и с появлением письменности в течение многих веков, вплоть до периода позднего феодализма, устное поэтическое творчество было широко распространено не только среди трудового народа, но и среди высших слоев общества: дворянства, духовенства. Возникнув в определенной социальной среде, произведение могло стать всенародным достоянием.

1.2 Специфические черты фольклора

Одной из важнейших специфических черт народной устного творчества является коллективность. Каждое произведение устного народного творчества не только выражает мысли и чувства определенных групп, но и коллективно создается и распространяется. Однако коллективность творческого процесса в фольклоре не означает, что отдельные личности не играли никакой роли. Талантливые мастера не только совершенствовали или приспособляли уже существующие тексты к новым условиям, но иногда и создавали песни, частушки, сказки, которые в соответствии с законами устного народного творчества распространялись уже без имени автора. С общественным разделением труда возникали своеобразные профессии, связанные с созданием и исполнением поэтических, и музыкальных произведений (древнегреческие рапсоды, русские гусляры, украинские кобзари, киргизские акыны, азербайджанские ашуги, французские шансонье и пр.). Коллективность – это не простое соавторство, а особый длительный процесс усовершенствования песен, сказок, легенд, пословиц и поговорок. Наиболее ярко коллективность проявляется в постоянном процессе отбора и шлифовке произведений народной поэзии: их многих произведений народ выбирает и сохраняет лучшее, сходное с его мыслями и эстетическими взглядами. Коллективное начало в фольклоре не противопоставляется индивидуальному. Фольклору присуще органичное соединение коллективного и индивидуального, при этом коллективность не мешает проявлению индивидуальных способностей сочинителей и исполнителей.

С коллективностью народного творчества органично связана устная форма существования фольклора. Фольклор появился раньше, чем письменность и первоначально существовал только в устной передаче. Устная форма существования народной поэзии ведет к появлению вариантов одного и того же фольклорного произведения – это еще одна специфическая черта фольклора – вариативность.

Фольклорные произведения отличаются от художественной литературы особенностями художественной формы. К этим особенностям относится, прежде всего, традиционная поэтика, выработанная народом на протяжении столетий. Традиционная народная символика, постоянные эпитеты, метафоры придают народному творчеству специфический колорит.

Фольклор отличается от письменной литературы и особенностями типизации. Литературе характерно создание типичных характеров в типичной обстановке. Типичный характер, отражая основные черты своего социального окружения и своей эпохи, проявляется через индивидуальные качества героя, через индивидуальный и неповторимый облик. Образы устного народного творчества не имеют такой индивидуализации.

1.3 Функции и воспитательный потенциал фольклора

Во-первых, фольклор способствует углублению знаний о народной духовной культуре в ее прошлом и настоящем. Фольклор знакомит с бытом, традициями, обычаями своего и «народа-соседа».

Во-вторых, с помощью фольклора осуществляется усвоение нравственно-поведенческих культурных норм и ценностей, закрепленных в культуре какого-либо народа. Нравственно-поведенческие нормы и ценности находят выражение в системе образов. Раскрывая характеры сказочных персонажей, вникая в суть их поступков, школьник понимает, что хорошо и что плохо, тем самым легко определяет свои симпатии и антипатии, постигает народные представления о красоте человеческой. О поведенческих нормах сообщают мудрые народные пословицы и поговорки.

В-третьих, с помощью фольклора возможно воспитание уважительного отношения как к культуре собственного этноса, так и толерантного отношения к другим этническим культурам. Изучая фольклор, ребенок осознает, что народ – творец, создатель культурного наследия, которым нужно восхищаться, гордиться. Фольклор – многовековой народный труд, хранящий историю этноса.

В-четвертых, фольклор способствует развитию эстетического вкуса. Ребенок чувствует красоту народной мысли, у него возникает потребность в общении с народом. Он стремиться понять, какие средства использует народ в своем творчестве, пытается применить их в дальнейшем.

Фольклор белорусов занимает особое место в национальной культуре белорусов и выполняет следующие функции:

1. эстетическая

2. воспитательная

3. познавательная

Эстетическая функция фольклора заключается в том, что он формирует у детей художественный вкус, вырабатывает умение ценить и понимать прекрасное, способствует формированию гармонически развитой личности.

Суть воспитательной функции заключается в том, что устное народное творчество, являясь средством народной педагогики, формирует качества человеческого характера. Пословицы, поговорки, сказки наполнены высоким моральным и нравственным смыслом и дают характерологические оценки личности с позиций «хорошо» и «плохо».

Познавательное значение фольклора заключено в том, что это способ знакомства ребенка с окружающим миром.

1.4 Жанры фольклора

Все фольклорные жанры принято группировать, как в литературе, в три группы или три вида: драматические, прозаические и песенные.

Любой фольклор берет свое начало в малых жанрах, в число которых входят загадки, пословицы и поговорки.

Под пословицей понимают меткое образное изречение назидательного характера, типизирующее самые различные явления жизни и имеющее форму законченного предложения.

Пословицы удовлетворяли многие духовные потребности трудящихся: познавательно-интеллектуальные (образовательные), производственные, эстетические, нравственные и др.

Пословицы – не старина, не прошлое, а живой голос народа: народ сохраняет в своей памяти только то, что ему необходимо сегодня и потребуется завтра. Когда в пословице говорится о прошлом, оно оценивается с точки зрения настоящего и будущего – осуждается или одобряется в зависимости от того, в какой мере прошлое, отраженное в афоризме, соответствует народным идеалам, ожиданиям и чаяниям. {6; 36}

Пословица создается всем народом, поэтому выражает коллективное мнение народа. В ней заключена народная оценка жизни, наблюдения народного ума. Удачный афоризм, созданный индивидуальным умом, не становится народной пословицей, если он не выражает мнение большинства.

Народные пословицы имеют форму, благоприятную для запоминания, что усиливает их значение как этнопедагогических средств. Пословицы прочно ложатся в память. Их запоминание облегчается игрой слов, разными созвучиями, рифмами, ритмикой, порой весьма искусной. Конечной целью пословиц всегда было воспитание, они с древнейших времен выступали как педагогические средства. С одной стороны, они содержат педагогическую идею, с другой – оказывают воспитательное влияние, несут образовательные функции: повествуют о средствах, методах воспитательного влияния, соответствующих представлениям народа, дают характерологические оценки личности – положительные и отрицательные, которые, определяя так или иначе цели формирования личности, содержат призыв к воспитанию, самовоспитанию и перевоспитанию, осуждают взрослых, пренебрегающих своими священными обязанностями – педагогическими и т.д.

В пословицах много материала практического характера: житейские советы, пожелания в труде, приветы и др.

Наиболее распространенная форма пословиц – наставления. С педагогической точки зрения интересны наставления трех категорий: поучения, наставляющие детей и молодежь в добрых нравах, в том числе и правила хорошего тона; поучения, призывающие взрослых к благопристойному поведению, и, наконец, наставления особого рода, содержащие педагогические советы, констатирующие результаты воспитания, что является своеобразной формой обобщения педагогического опыта. В них содержится огромный образовательно-воспитательный материал по вопросам воспитания. Положительные и отрицательные черты личности по пословицам представляются как цели воспитания и перевоспитания, предполагающие всемерное улучшение поведения и характера людей. При этом примечательно, что все народы признают беспредельность человеческих совершенств. Любой человек, как бы он ни был совершенен, может подняться еще на одну ступеньку совершенства. Эта ступенька ведет не только человека, но и человечество к прогрессу. Многие пословицы являются мотивированными и аргументированными призывами к самосовершенствованию.

В «Литературной энциклопедии» загадка характеризуется как «замысловатое поэтическое описание какого-либо предмета или явления, испытывающее сообразительность отгадывающего». В основе определений загадки одни и те же признаки:

– описание нередко оформлено в виде вопросительного предложения;

– описание лаконично и загадке присущ ритм.

Таким образом, загадка – краткое описание предмета или явления, часто в поэтической форме, заключающее в себе замысловатую задачу в виде явного (прямого) или предполагаемого (скрытого) вопроса.

Загадки призваны развивать мышление детей, приучать их анализировать предметы и явления из различных областей окружающей действительности; причем наличие большого количества загадок об одном и том же явлении позволяло давать всестороннюю характеристику предмету (явлению). Но значение загадок в умственном воспитании далеко не исчерпывается развитием мышления, они также обогащают ум сведениями о природе и знаниями из самых различных областей человеческой жизни. Использование загадок в умственном воспитании ценно тем, что совокупность сведений о природе и человеческом обществе приобретается ребенком в процессе активной мыслительной деятельности.

Загадки способствуют развитию памяти ребенка, его образному мышлению, быстроте умственных реакций.

Загадка учит ребенка сравнивать признаки различных предметов, находить общее в них и тем самым формирует у него умение классифицировать предметы, отбрасывать их несущественные признаки. Другими словами, с помощью загадки формируются основы теоретического творческого мышления.

Загадка развивает наблюдательность ребенка. Чем наблюдательнее ребенок, тем он лучше и быстрее отгадывает загадки. Особое место в процессе воспитания детей занимает диагностическая функция загадки: она позволяет воспитателю без каких-либо специальных тестов и анкет выявить степень наблюдательности, сообразительности, умственного развития, а также уровень творческого мышления ребенка.

Поговорка – из простейших поэтических произведений, каковы басня или пословица, могут выделиться и самостоятельно перейти в живую речь, элементы в которых сгущают их содержание; это – не отвлечённая формула идеи произведения, но образный намёк на неё, взятый из самого произведения и служащий его заместителем (напр., «свинья под дубом», или «собака на сене», или «он выносит сор из избы»)

Поговорка, в отличие от пословицы не содержит обобщающий поучительный смысл.

Пословицы и поговорки представляют собой сравнительные или иносказательные высказывания и содержат в себе житейскую мудрость народа. Из этих двух росточков, метафор (в загадках) и образных сравнений (в поговорках), и вырастает народная поэзия.

Песенные жанры фольклора представлены эпическими песнями и балладами, обрядовыми и лирическими песнями, частушками, трудовыми песнями и импровизациями. К песенному жанру присоединяются и причитания.

В песнях отражаются вековые ожидания, чаяния и сокровенные мечты народа. Песни уникальны музыкально-поэтическим оформлением идеи – этической, эстетической, педагогической. Красота и добро в песне выступают в единстве. Добрые молодцы, воспетые народом, не только добры, но и красивы. Народные песни впитали в себя высшие национальные ценности, ориентированные только на добро, на счастье человека.

Песни – более сложная форма народного поэтического творчества, чем загадки и пословицы. Главное назначение песен – привить любовь к прекрасному, выработать эстетические взгляды и вкусы. Песне присуща высокая поэтизация всех сторон народной жизни, включая и воспитание подрастающего поколения. Педагогическая ценность песни в том, что красивому пению учили, а оно, в свою очередь, учило прекрасному и добру. Песней сопровождались все события народной жизни – труд, праздники, игры, похороны и т.п. Вся жизнь людей проходила в песне, которая наилучшим образом выражала этическую и эстетическую сущность личности. Полный песенный цикл – это жизнь человека от рождения до смерти. Песни поют младенцу в колыбели, ненаучившемуся еще понимать, старцу в гробу, переставшему уже чувствовать и понимать. Ученые доказали благотворную роль нежной песни в психическом развитии ребенка в утробе матери. Колыбельные песни не только усыпляют младенца, но и ласкают его, успокаивают, доставляют радость. Некоторые категории песен рассчитаны на конкретные возрастные группы, хотя, конечно, большинство песен не могут быть резко разграничены и распределены по возрастам. Иные песни взрослых малые дети поют с особым воодушевлением. Поэтому речь может идти только о преимущественном исполнении тех или иных песен в том или ином возрасте.

Заслуживающими внимание средствами воспитательного воздействия являются пестушки и потешки. В них подрастающий ребенок всецело занимает внимание взрослого. Пестушки получили свое название от слова пестовать – нянчить, носить на руках. Это короткие стихотворные припевы, которыми сопровождают движения ребенка при пестовании.

Пестушки имеют смысл только при сопровождении их тактильным приемом – легким телесным прикосновением. Ласковый массаж, сопровождаемый веселой незатейливой песенкой с отчетливым произнесением стихотворных строк, вызывает у ребенка бодрое, веселое настроение. В пестушках учитываются все основные моменты физического развития ребенка. Когда он начинает становиться на ножки, ему говорят одно; ребенка, делающего первые шаги, учат тверже стоять на ножках и при этом говорят другие пестушки.

Пестушки постепенно переходят в песенки-потешки, сопровождающие игры ребенка с пальцами, ручками, ножками. В этих играх уже часто присутствует и педагогическое – наставление в трудолюбии, доброте, дружелюбии.

Песня – сложная форма народного поэтического творчества. Главное назначение песен – эстетическое воспитание. Но они имеют целью осуществление и других сторон формирования личности, т.е. являются комплексным средством воздействия на личность.

В песнях раскрывается внешняя и внутренняя красота человека, значение прекрасного в жизни; они – одно из лучших средств развития эстетических вкусов у подрастающего поколения. Красивые мелодии усиливают эстетическое воздействие поэтического слова песен. Влияние народных песен на крестьянскую молодежь всегда было огромно, причем их значение никогда не исчерпывалось только красотой стиха и мелодии (внешней красотою, красотой формы). Красота мыслей, красота содержания относятся также к сильным сторонам народных песен.

И сами слова песен, и условия, и характер их исполнения способствуют укреплению здоровья, развитию трудолюбия. В песнях воспевается здоровье, оно называется счастьем, высшим благом. В народе всегда считали, что песни развивают голос, расширяют и укрепляют легкие: «Чтобы громко петь, надо иметь сильные легкие», «Звонкая песня расширяет грудь».

Неоценимо значение песни в трудовом воспитании детей и молодежи. Как уже было сказано выше, песни сопровождали и стимулировали трудовой процесс, они способствовали согласованию и объединению трудовых усилий работающих.

Сказки являются важным воспитательным средством, в течение столетий выработанным и проверенным народом. Жизнь, народная практика воспитания убедительно доказали педагогическую ценность сказок. Дети и сказка – неразделимы, они созданы друг для друга и поэтому знакомство со сказками своего народа должно обязательно входить в курс образования и воспитания каждого ребенка.

Наиболее характерные особенности сказок – народность, оптимизм, увлекательность сюжета, образность и забавность и, наконец, дидактизм.

Материалом для народных сказок служила жизнь народа: его борьба за счастье, верования, обычаи, – и окружающая природа. В верованиях народа было немало суеверного и темного. Это темное и реакционное – следствие тяжелого исторического прошлого трудящихся. В большинстве же сказок отражены лучшие черты народа: трудолюбие, одаренность, верность в бою и труде, безграничная преданность народу и родине. Воплощение в сказках положительных черт народа и сделало сказки эффективным средством передачи этих черт из поколения в поколение. Именно потому, что сказки отражают жизнь народа, его лучшие черты, культивируют в подрастающем поколении эти черты, народность оказывается одной из важнейших характеристик сказок.

Многие народные сказки внушают уверенность в торжестве правды, в победе добра над злом. Как правило, во всех сказках страдания положительного героя и его друзей являются преходящими, временными, за ними обычно приходит радость, причем эта радость – результат борьбы, результат совместных усилий. Оптимизм сказок особенно нравится детям и усиливает воспитательное значение народных педагогических средств.

Увлекательность сюжета, образность и забавность делают сказки весьма эффективным педагогическим средством.

Образность – важная особенность сказок, которая облегчает их восприятие детьми, не способными еще к абстрактному мышлению. В герое обычно весьма выпукло и ярко показываются те главные черты характера, которые сближают его с национальным характером народа: отвага, трудолюбие, остроумие и т.п. Эти черты раскрываются и в событиях, и благодаря разнообразным художественным средствам, например гиперболизации. Так, черта трудолюбия в результате гиперболизации достигает предельной яркости и выпуклости изображения (за одну ночь построить дворец, мост от дома героя к дворцу царя, за одну же ночь посеять лен, вырастить, обработать, напрясть, наткать, нашить и одеть народ, посеять пшеницу, вырастить, убрать, обмолотить, намолоть, испечь и накормить людей и т.п.). То же самое следует сказать и о таких чертах, как физическая сила, мужество, смелость и т.п.

Образность дополняется забавностью сказок. Мудрый педагог-народ проявил особую заботу о том, чтобы сказки были интересными и занимательными. В народной сказке – не только яркие и живые образы, но и тонкий и веселый юмор. У всех народов есть сказки, специальное назначение которых – позабавить слушателя.

Дидактизм является одной из важнейших особенностей сказок. Сказки всех народов мира всегда поучительны и назидательны. Именно отмечая их поучительный характер, их дидактизм, и писал А.С. Пушкин в конце своей «Сказки о золотом петушке»:

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

В силу отмеченных выше особенностей сказки всех народов являются эффективным средством воспитания. Сказки – сокровищница педагогических идей, блестящие образцы народного педагогического гения.

Народный театр, бытующий в формах, органически связанных с устным народным творчеством, зародился в глубокой древности: в играх, сопровождавших охотничьи и земледельческие праздники, содержались элементы перевоплощения. Театрализация действия присутствовала в календарных и семейных обрядах (святочное ряженье, свадьба и т.д.).

В народном театре различают театр живых актёров и театр кукол. Русскому театру Петрушки были близки украинский вертеп, белорусская батлейка.

Наиболее характерной особенностью народного театра (как и вообще фольклорного искусства) является открытая условность костюмов и реквизита, движений и жестов; в ходе представлений актёры непосредственно общались с публикой, которая могла подавать реплики, вмешиваться в действие, направлять его, а иногда и принимать в нём участие (петь вместе с хором исполнителей, изображать второстепенных персонажей в массовых сценах).

Народный театр, как правило, не имел ни сцены, ни декораций. Основной интерес в нём сосредоточен не на глубине раскрытия характеров действующих лиц, а на трагичности или комичности ситуаций, положений.

Народный театр знакомит маленьких зрителей со словесным фольклором, развивает память, образное мышление. Комические персонажи высмеивают пороки людей, драматические учат сопереживанию. Участвуя в своих несложных постановках, ребенок учится правильно и красиво говорить, произносить речь перед публикой, преодолевать застенчивость.

Народный танец – один из древнейших видов народного творчества. Танец был частью народных представлений на праздниках и ярмарках. Появление хороводов и других обрядовых танцев связано с народными обрядами. Постепенно отходя от обрядовых действий, хороводы наполнялись новым содержанием, выражавшим новые особенности быта.

Народы, занимавшиеся охотой, животноводством, отражали в танце наблюдения над животным миром. Образно и выразительно передавались характер и повадки зверей, птиц, домашних животных: якутский танец медведя, русский журавель, гусачок и др. Возникают танцы на темы сельского труда: латышский танец жнецов, гуцульский – дровосеков, эстонский – сапожников, белорусский лянок, молдавский поамэ (виноград). В народном танце часто отражены воинский дух, доблесть, героизм, воспроизводятся сцены боя (грузинские хоруми, берикаоба, казачьи пляски и др.). Большое место в танцевальном народном творчестве занимает тема любви: танцы, выражающие благородство чувств, почтительное отношение к женщине (грузинский картули, русская байновская кадриль).

Танец позволяет выработать пластичность, особую координацию движений, приёмы соотношения движения с музыкой. Дети учатся двигаться ритмично, общению друг с другом в движении (хоровод, ручеек).

В народном декоративно-прикладном искусстве увековечена необъемная, вечно живая душа народа, его богатый практический опыт и эстетический вкус. В Беларуси наиболее развивались художественная обработка древесины, гончарство, плетение, роспись, ткачество и вышивка.

В отдельных чертах народного творчества прослеживаются нормы труда и быта, культуры и верования. Наиболее общим элементом служит родившийся в древности орнамент, который помогает достигать органичного единства композиции и глубоко взаимосвязан с техникой исполнения, чувством предмета, пластичной формы, естественной красоты материала. Народные умельцы с давних времен очень ценились. Секреты своего мастерства передавали из поколения в поколение, от отца сыну, соединяя мудрость и опыт прошлого и открытия настоящего. Дети с раннего возраста приобщались к работе, помощи родителям. Совместная работа помогает детям лучше освоить ремесло, перенять опыт наставника (родителей), прививает трудолюбие.

2. Практика использования фольклора и фольклорных жанров в системе национального воспитания

Фольклор способствует творческому развитию детей и молодежи в мире сказок, былин, преданий. Находки многовековой истории духовных традиций, систематизированные в фольклоре, должны использоваться при построении современной модели воспитания.

Рассмотрим практическое применение и потенциал пословиц в национальном воспитании.

Трудно переоценить значение трудового воспитания в общей системе народной педагогики, оно действительно является её сердцевиной. С древнейших времён трудовое воспитание детей и молодёжи являлось важнейшей обязанностью родителей, а затем и учебных заведений и других общественных институтов. Именно поэтому пословиц, восхваляющих труд и высмеивающих лень великое множество у народов всего мира.

Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто на дело гож (русская пословица).

Велик телом, да мал делом (русская пословица)

Маленькое дело лучше большого безделья (русская пословица)

Любишь кататься – люби и саночки возить (русская пословица)

Нужно наклониться, чтоб из ручья напиться (русская пословица)

Гультай за работу, а мазоль за руку (белорусская пословица)

Любовь к родине, своей родной земле – важнейшая тематика в воспитании патриотизма.

Глупа та птица, которой свое гнездо не мило.

Родина – мать, умей за нее постоять.

У чужой еды и вкус чужой.

Каждый кулик свое болото хвалит.

Где выросла сосна, там она и красна.

Лебедю степь ни к чему, дрофе – озеро.

В своем болоте и лягушка поет.

Дома и стены помогают.

На своей улице и собака – тигр.

Свая хатка, як родная матка.

Особое место в системе афоризмов занимают пословицы, поучающие уважению старших.

Шануй людзей, то i цябе пашануюць. {4; 302}

Старога паважай, малога павучай.

Пословицы и поговорки в художественных образах зафиксировали опыт прожитой жизни во всем его многообразии и противоречивости.

Разгадывание загадок развивает способность к анализу, обобщению, формирует умение самостоятельно делать выводы, умозаключения, умение четко выделить наиболее характерные, выразительные признаки предмета или явления, умение ярко и лаконично передавать образы предметов, развивает у детей «поэтический взгляд на действительность».

Отражая живописные пейзажи родины, полные красок, звуков, запахов, загадки способствуют воспитанию эстетических чувств.

Пушистый ковер

Не руками ткан,

Не шелками шит,

При солнце, при месяце

Серебром блестит (снег)

Загадки помогают детям познавать окружающий мир, знакомят их с миром вещей.

Вот примеры загадок о предметах домашнего обихода.

Два кольца, два конца, посередине гвоздик (ножницы)

Ног нет, а хожу, рта нет, а скажу, когда спать, когда встать, когда работу начинать (часы)

Загадки обращают на повадки животных, в загадках об овощах и фруктах, растениях и ягодах указывается особое внимание на особенности внешнего вида.

Зимой спит, летом ульи ворошит (медведь)

Мохнатенькая, усатенькая, по кладовкам рыщет, сметанку ищет (кошка)

Круглое, румяное с дерева достану я (яблоко)

Низок да колюч, сладок да пахуч, ягоды сорвешь – все руки обдерешь (крыжовник)

Ценность загадки в том, что она в высокопоэтичной форме отражает хозяйственную и трудовую деятельность человека, его быт, опыт, флору, фауну, мир в целом и до сегодняшних дней имеет огромное художественное значение в воспитании детей.

Сказки, являясь художественно-литературными произведениями, одновременно были для трудящихся и областью теоретических обобщений по многим отраслям знаний. Они – сокровищница народной педагогики, более того, многие сказки суть сочинения педагогические, т.е. в них содержатся педагогические идеи.

Великий русский педагог К.Д. Ушинский был о сказках настолько высокого мнения, что включил их в свою педагогическую систему. Причину успеха сказок у детей Ушинский видел в том, что простота и непосредственность народного творчества соответствуют таким же свойствам детской психологии.

Сказки в зависимости от темы и содержания заставляют слушателей задуматься, наводят на размышления. Нередко ребенок заключает: «Так в жизни не бывает». Невольно возникает вопрос: «А как бывает в жизни?» Уже беседа рассказчика с ребенком, содержащая ответ на этот вопрос, имеет познавательное значение. Но сказки содержат познавательный материал и непосредственно. Следует отметить, что познавательное значение сказок распространяется, в частности, на отдельные детали народных обычаев и традиций и даже на бытовые мелочи.

Например, в чувашской сказке «Не почитающий старого и сам добра не увидит» рассказывается о том, что сноха, не послушавши свекрови своей, решила сварить кашу не из пшена, а из проса и не на воде, а только на масле. Что же из этого вышло? Как только она открыла крышку, просяные зерна, не варившиеся, а жарившиеся, выскочив, попали ей в глаза и навеки ослепили. Главное в сказке, конечно, моральный вывод: нужно прислушиваться к голосу старых, учитывать их житейский опыт, иначе будешь наказан. Но для детей она содержит также и познавательный материал: на масле жарят, а не варят, следовательно, нелепо кашу варить без воды, на одном масле. Детям обычно об этом не говорят, потому что в жизни никто и не делает так, но в сказке дается наставление детям, что всему свое место, что во всем должен быть порядок.

Вот другой пример. В сказке «Скупому – копейка» рассказывается о том, как умный портной договорился с жадной старухой платить ей за каждую «звездочку» жира в супе одну копейку. Когда старуха клала масло, портной ее приободрял: «Клади, клади, старуха, больше, не жалей масла, ведь недаром я тебя прошу: за каждую «звездочку» копейку заплачу». Жадная старуха клала масла все больше и больше, чтобы получить за это много денег. Но все ее старания дали доход одну копейку. Мораль этой сказки проста: не будь жадным. В этом основная идея сказки. Но и познавательный ее смысл велик. Почему, – спросит ребенок, – у старухи получилась одна большая «звездочка»?

В сказках идея единства обучения и воспитания в народной педагогике осуществлена в максимальной мере.

Народная лирическая песня существенно отличается от других родов и

видов фольклора. Её состав разнообразнее, чем героического эпоса, сказок и других жанров. Создавались песни в далеко не одинаковое время. Каждое время слагало свои песни. Неодинакова и длительность жизни каждого песенного жанра.

Песни детства представляют собой сложный комплекс: это и песни взрослых, сочиненные специально для детей (колыбельные, потешки и пестушки); и песни, постепенно перешедшие из взрослого репертуара в детский (колядки, веснянки, заклички, игровые песни); и песенки, сочинявшиеся самими детьми.

В младенчестве матери и бабушки убаюкивают детей ласковыми колыбельными песнями, развлекали их пестушками и потешками, играя с их пальчиками, ручками, ножками, подбрасывая их на коленях или на руках.

Общеизвестны: «Сорока-ворона, кашу варила…»; «Ладушки-ладушки! Где были? –

У бабушки…».

Пестушки – песенки и стишки, которыми сопровождают первые сознательные движения ребенка. Например:

«Ах, поет, поёт

Соловушка!

Ах, поёт, поёт

Молоденький;

Молоденький,

Хорошенький,

Пригоженькой.»

Потешки – песенки и стишки к первым играм ребенка с пальцами, ручками, ножками. Например:

«Потягунючки, поростунюшки!

Роток – говорунюшки,

Руки – хватунюшки,

Ноги – ходунюшки.»

Заклички – детские песенные обращения к солнцу, радуге, дождю, птицам:

– Весна красна! На чём пришла?

– На сошечке, на бороночке,

На овсяном снопочку,

На ржаном колосочку.

Приговорки – словесные обращения к кому-либо. Например, говорят в бане:

С гоголя – вода,

С младенца – худоба!

Укатись вся.

Особое место в песенном фольклоре занимает колыбельная песня.

Лисицы спят

Все по кусточкам,

Куницы спят

Все по норочкам,

Соколы спят

Все по гнездышкам,

Соболи спят,

Где им вздумалось,

Маленькие детки

В колыбелях спят.

В колыбельных песнях матери рассказывают об окружающей действительности, вслух думают о цели и смысле жизни, выговаривают свои заботы, радости и печали. В колыбельной песне мать находит выход своим чувствам, возможность до конца выговориться, высказаться и получить психическую разрядку.

Колыбельная песнь – величайшее завоевание народной педагогики, она нераздельно соединена с практикой воспитания детей именно в том самом нежном возрасте, когда ребенок – еще беспомощное существо, требующее постоянного заботливого внимания, любви и нежности, без которых он просто не выживет.

В народных песнях радость и горе, любовь и ненависть, веселье и грусть. В песнях выявляются лучшие черты национального характера белорусов: смелость, отвага, правдивость, гуманизм, чуткость, трудолюбие.

Заключение

Опыт народного воспитания у всех этносов, наций и народов очень богат. Как показал анализ традиционной культуры воспитания, этот опыт характеризуется почти одинаковыми требованиями к качествам формируемой личности и системе средств ее воспитания и обучения. Он представляет собой своеобразную (общую для всего человечества) народную мудрость, систему общечеловеческих ценностей, проверенных веками. Но это не означает, что надо использовать весь арсенал народных средств и факторов воспитания без изменений и критической оценки. Необходимо брать те из них, которые работают сегодня и соотносятся с нашими представлениями о гуманизме и общечеловеческих ценностях.

Напрасно думать, что устное народное творчество было лишь плодом народного досуга. Оно была достоинством и умом народа. Оно становило и укрепляло его нравственный облик, было его исторической памятью, праздничными одеждами его души и наполняло глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам, связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов.

Фольклор в воспитании детей играет важную роль. Деление его на жанры позволяет в определённом возрасте ребёнка обогащать его духовный мир, развивать патриотизм, уважение к прошлому своего народа, изучение его традиций, усвоение морально-нравственных норм поведения в обществе.

Фольклор развивает устную речь ребёнка, влияет на его духовное развитие, на его фантазию. Каждый жанр детского фольклора учит определённым нравственным нормам. Так, например, сказка, путём уподобления животных людям, показывает ребёнку нормы поведения в обществе, а волшебные сказки развивают не только фантазию, но и смекалку. Пословицы, поговорки учат детей народной мудрости, испытанной веками и не потерявшей своей актуальности в наше время. Былинный эпос – это героическое повествование о событиях, которые происходили в древности. И хотя былины не так просты для восприятия детей, всё же они направлены на воспитание уважения прошлого народа, на изучение традиций и поведения людей во все времена, на патриотизм славянского народа, который несмотря ни на что, оставался верным своей родине и всячески защищал её. Песенная лирика также оказывает влияние на воспитание детей. Преимущественно она используется тогда, когда ребёнок ещё совсем мал. Например, малышу поются колыбельные песенки, чтобы успокоить его, усыпить. Также в песенную лирику входят частушки, прибаутки, пестушки, скороговорки, считалки. Вот они как раз направлены на развитие у детей слуха, речи, так как в них используется особое сочетание звуков.

Таким образом, приобщение ребёнка к народной культуре начинается с детства, где закладываются основные понятия и примеры поведения. Культурное наследие передаётся из поколения в поколение, развивая и обогащая мир ребёнка. Фольклор является уникальным средством для передачи народной мудрости и воспитании детей на начальном этапе их развития.

Список литературы

1. Батурина Г.И., Кузина Т.Ф. Народная педагогика в воспитании дошкольников. М., 1995.-С. 7–8.

2. Беларускi фальклор. Хрэстаматыя. Выд. 2-е дап. Склалi К.П. Кабашнiкаў, А.С. Лiс, А.С. Фядосiк, I.К. Цiшчанка Мiнск, «Вышэйшая школа», 1977.

3. Бел. вусна – паэт. творчасць: Падручнiк для студэнтаў фiл. спец. ВНУ / К.П. Кабашнiкаў, А.С. Лiс, А.С. Фядосiк i iнш. – Мн.: Минск, 20000. – 512 с.

4. Беларусы. Т.7. Вусная паэтычная творчасць / Г.А. Барташэвiч, Т.В. Валодзiна, А.I. Гурскi i iнш. Рэдкал. В.М Балявiна i iнш; Iн-т мастацтвазнаўства, этнаграфii i фальклору. – Мн.: Бел. навука, 2004.-586 с.

5. Бережнова, Л.Н. Этнопедагогика: учеб. пособие для студ. Высш. Учеб. заведений / Л.Н. Бережнова, И.Л. Набок, В.И. Щеглов. – М.: Издат. центр «Академия», 2007. – 240 с.

6. Волков, Г.Н. Этнопедагогика: Учеб. для студ. сред. и высш. пед. учеб. заведений / Г.Н. Волков – М.: Издательский центр «Академия», 1999. – 168 с.

7. Володько, В.Ф. Воспитание / В.Ф. Володько; БНТУ – Минск: Право и экономика, 207 – 230 с.

8. Литературная энциклопедия. М.А. Загадки. М., 1964, т. 2, с. 970.

9. Чернявская Ю.В. Белорус: штрихи к автопортрету. Этнический самообраз белорусов в сказках / Чернявская Ю.В. – Мн.: «Четыре четверти», 2006. – 244 с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Леутин В.П., Николаева Е.И. Функциональная асимметрия мозга. Мифы и действительность (Документ)

Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки (Документ)

Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха (Документ)

Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки (Документ)

Тарасов Л.В. Лазеры: действительность и надежды (Документ)

Семинар - Идиот как тип романа Ф.М. Достоевского (Лабораторная работа)

n1.doc

СПЕЦИФИКА ФОЛЬКЛОРА

1. Социальная природа фольклора. В наше время проблемы фольклора становятся все более и более актуаль­ными. Ни одна гуманитарная наука - ни этнография, ни история, ни лингвистика, ни история литературы не могут обходиться без фольклорных материалов и изысканий. Мы понемногу начинаем сознавать, что__разгадка многих и очень разнообразных явлений духовной культуры кроется в фоль­клоре. Между тем сама фольклористика до сих пор не опре­делила себя, своих задач, специфики своего материала и соб­ственной специфики как науки. Правда, в нашей науке имеет­ся ряд работ общетеоретического характера. Однако жизнь идет вперед такими быстрыми темпами, что положения, вы­двинутые в этих работах, уже не удовлетворяют, не отвечают той чрезвычайно сложной картине, которая постепенно вскры­лась перед нами в результате упорного исследовательского труда. Определить предмет и сущность нашей науки, устано­вить ее место среди других смежных наук, определить спе­цифику ее материала стало делом насущной необходимости. От правильного понимания сущности и задачи науки зави­сит и правильность методов, а следовательно, и выводов. Постановка общетеоретических вопросов имеет не только об­щепознавательное, философское значение, но и помогает кон­кретному разрешению стоящих перед нами исследовательских задач.

В Западной Европе также нет недостатка в общетеорети­ческих работах. Однако эти работы в целом удовлетворяют нас еще меньше, чем ранние советские работы. Фольклори­стика есть наука идеологическая. Методы и установки ее определяются мировоззрением эпохи и отражают его. С па­дением мировоззрения падают принципы созданной им науки. Мы не можем руководствоваться научными взглядами, соз­данными романтизмом или просвещением или любым другим направлением. Наша задача-создать науку из мировоззре­ния нашей эпохи и нашей страны.

Специфика фольклора 17

Что понимается под «фольклором» в новейшей западно­европейской науке? Чтобы ответить на этот вопрос, доста­точно раскрыть любую монографию под соответствующим заглавием. Так, если взять книгу известного немецкого фоль­клориста Иона Мейера «Deutsche Volkskunde» (1921, «Немец­кий фольклор»), то мы увидим там следующие разделы: де­ревня, постройки, дворы; растения; обычаи; суеверия; язык; предания; сказки; народные песни; библиография.

Такая картина типична для всей западноевропейской на­уки, преимущественно немецкой и французской, и в меньшей мере - для английской и американской. Такую же картину, но с большей специализацией, дают журналы. Здесь, напри­мер, изучаются мельчайшие детали построек, наличники, ставни, князьки, устройство печей, утварь, предметы обихода, сосуды, люльки, прялки, костюмы, головные уборы и т. д. и т. д. Наряду с этим изучаются обрядовая жизнь, свадьба, праздники, а также вся область поэтического творчества: сказки, легенды, песни, предания, поговорки и т. д.

Такая картина не случайна. Она отражает определенное понимание наукой своих задач. Предпосылки или положения, на которых строится эта наука, могут быть сведены к следу­ющим:

1) изучается культура одного слоя населения, а именно - крестьянства;

2) предметом науки является одновременно материальная и духовная культура;

3) предметом науки служит крестьянство только одного народа, а именно в большинстве случаев своего собственного, того, к которому принадлежит сам исследователь.

Ни одно из этих положений не может быть принято нами. Наша наука целиком строится на иных основах.

Мы,)^о-первых, разделяем область материального и ду­ховного творчества и делаем их предметом разных, хотя и родственных, смежных, взаимно связанных и зависимых друг от друга наук. Взгляд, что материальное и духовное творче­ство крестьянства могут изучаться одной наукой, есть по существу барский взгляд. Для культуры господствующих классов это не делается. История техники и архитектуры, с одной стороны, и история литературы или музыки и т. д.- с другой, представляют собой разные науки, потому что тут высшие слои общества. Наоборот, поскольку дело касается крестьянства, устройство старинных печей и ритмика лириче­ских песен могут изучаться одной и той же наукой. Мы пре­красно знаем, что между материальной и духовной культурой существует самая тесная связь, и тем не менее мы разделяем

18 Специфика фольклора

Область материального и духовного творчества точно так же, > как это делается для культуры высших классов. Под фольк­лором понимается только духовное творчество, и даже; уже, только словесное, поэтическое творчество. Поскольку I поэтическое творчество фактически почти всегда связано с музыкой, можно говорить о музыкальном фольклоре и выде­лить его как особую фольклорную дисциплину.

Такое понимание фольклора издавна свойственно русской науке. Таким образом, то, что у нас называется фольклором, на Западе совсем не называется фольклором. Фольклором мы называем то, что на Западе называется traditions populaires, tradizioni populari, Volksdichtung и др. и что там не является предметом самостоятельной науки. Наоборот, то, что на За­паде называют фольклором, мы не считаем наукой, а в луч­шем случае признаем это научно-популярным родиноведением. Но чье же поэтическое творчество изучается? Как мы ви­дим, на Западе изучается крестьянское творчество. К этому нужно прибавить, что изучается современное кре­стьянство, но лишь постольку, поскольку эта современность сохранила прошлое. Предметом ее является «живая ста­рина»- установка, которая и у нас держалась довольно долго.

Такая точка зрения для нас неприемлема потому, что всякое явление мы изучаем как процесс в его движе­нии. Фольклор имелся раньше, чем на исторической арене вообще появилось крестьянство. Подходя к делу исторически, мы должны будем сказать, что для доклассовых народов фольклором мы назовем творчество всей совокупности этих народов. Все поэтическое творчество первобытных народов целиком является фольклором и служит предметом фолькло­ристики. Для народов, достигших ступени классового разви­тия, фольклором мы будем называть творчество всех слоев населения, кроме господствующего, творчество которого отно­сится к литературе. Прежде всего сюда относится творчество угнетенных классов, как крестьян и рабочих, но также и про­межуточных слоев, тяготеющих к социальным низам. Так, можно еще говорить о мещанском фольклоре, но говорить, например, о фольклоре дворянском уже невозможно.

Наконец, мы видим, что на Западе под фольклором пони­мается крестьянская культура одного народа, а именно в большинстве случаев своего. Принцип отбора здесь количе­ственный и национальный. Культура одного народа служит предметом одной науки, фольклора, Volkskunde. Культура всех других народов, в том числе и первобытных,- предмет уже другой науки, называемой очень различно: антрополо-

Специфика фольклора 19

Гией, этнографией, этнологией, народоведением - Volkerkun-de. Четкой терминологии нет.

Хотя мы вполне признаем возможность научного изучения национальных культур, тем не менее такой принцип для нас совершенно неприемлем, и его легко довести до абсурда. Действительно: если, предположим, французский ученый изу­чает французские песни, то это -фольклор. Если же этот ученый будет изучать, например, албанские песни, то это уже этнография. Такому пониманию мы должны четко проти­вопоставить свою точку зрения: наука о фольклоре охваты­вает творчество всех народов, кем бы они ни изучались. Фольклор есть явление интернациональное.

Все изложенное позволяет нам суммировать наши поло­жения и сказать: под фольклором понимается творчество со­циальных низов всех народов, на какой бы ступени развития они ни находились. Для доклассовых народов под фолькло­ром понимается творчество совокупности этих народов.

Здесь естественно возникает вопрос: что такое фольклор в бесклассовом обществе, в условиях нашей социалистиче­ской действительности?

Казалось бы, что как явление классовое он должен был бы отмереть. Однако ведь и литература - классовое явление, но она не отмирает. При социализме фольклор теряет свои специфические черты как творчество социальных низов, так как у нас нет ни верхов, ни низов, есть только народ. Поэто­му фольклор в нашем обществе становится народным до­стоянием в полном смысле этого слова. Отмирает то, что не­созвучно народу в новой социальной обстановке. Остальное подвергается глубоким качественным изменениям, прибли­жаясь к литературе. Каковы эти изменения - это еще долж­но показать исследование, но ясно, что фольклор эпохи ка­питализма и эпохи социализма не может быть одинаковым.

2. Фольклор и литература. Всем изложенным оп­ределяется только одна сторона дела: этим определяется со­циальная природа фольклора, но этим еще ничего не сказано о всех других признаках его.

Указанных выше признаков явно еще недостаточно, что­бы выделить фольклор в особый вид творчества, а фолькло­ристику - в особую науку. Но ими определяется ряд других признаков, уже специфически фольклорных по существу.

Прежде всего установим, что фольклор есть продукт осо­бого вида поэтического творчества. Но поэтическим творче­ством является также и литература. И действительно, между фольклором и литературой, между фольклористикой и ли­тературоведением существует самая тесная связь.

20 Специфика фольклора

Литература и фольклор прежде всего частично совпадают по своим поэтическим родам и жанрам. Есть, правда, жанры, которые специфичны только для литературы и невозможны в фольклоре (например, роман) и, наоборот: есть жанры, специфические для фольклора и невозможные в литературе (например, заговор). Тем не менее самый факт наличия жан­ров, возможности классификации здесь и там по жанрам, есть факт, относящийся к области поэтики. Отсюда общность некоторых задач и приемов изучения литературоведения и фольклористики.

Одна из задач фольклористики есть задача выделения и изучения категории жанра и каждого жанра в отдельности, и задача эта - литературоведческая.

Одна из важнейших и труднейших задач фольклористики это - исследование внутренней структуры произведений, ко­роче говоря,- изучение композиции, строя. Сказка, эпос, за­гадки, песни, заговоры - все это имеет еще мало исследован­ные законы сложения, строения. В области эпических жанров сюда относится изучение завязки, хода действия, развязки, или, иначе, законов строения сюжета. Исследование показы­вает, что фольклорные и литературные произведения строятся различно, что фольклор имеет свои специфические структур­ные законы. Объяснить эту специфическую закономер­ность литературоведение не в силах, но установить ее можно только приемами литературного анализа.

К этой же области относится изучение средств поэтиче­ского языка и стиля. Изучение средств поэтического языка - чисто литературоведческая задача. Здесь опять окажется, что фольклор обладает специфическими для него средствами (па­раллелизмы, повторения и т. д.) или что обычные средства поэтического языка (сравнения, метафоры, эпитеты) напол­няются совершенно иным содержанием, чем в литературе. Установить это можно только путем литературного анализа.

Короче говоря, фольклор обладает совершенно особой, специфической для него поэтикой, отличной от поэтики литературных произведений. Изучение этой поэтики вскроет необычайные художественные красоты, заложенные в фоль­клоре.

Таким образом, мы видим, что между фольклором и ли­тературой не только существует тесная связь, но что фоль­клор, как таковой, есть явление литературного порядка. Он - один из видов поэтического творчества.

Фольклористика в изучении этой стороны фольклора, в своих описательных элементах - наука литературоведческая. Связь между этими науками настолько тесна, что между

Специфика фольклора 21

Фольклором и литературой и соответствующими науками у нас часто ставится знак равенства; метод изучения литера­туры целиком переносится на изучение фольклора, и этим дело ограничивается. Однако литературный анализ может, как мы видим, только установить явление и закономер­ность фольклорной поэтики, но он не в силах их объяс­нить.

Чтобы оградить себя от подобной ошибки, мы должны установить не только сходство между литературой и фольклором, их родство и до некоторой степени единосущие, но и установить специфическую между ними разницу, опре­делить их отличие. Действительно, фольклор обладает ря­дом специфических черт, настолько сильно отличающих его от литературы, что методов литературного исследования не­достаточно для разрешения всех связанных с фольклором проблем.

Одно из важнейших отличий состоит в том, что литера­турные произведения всегда и непременно имеют автора. Фольклорные произведения же могут не иметь автора, и в этом - одна из специфических особенностей фольклора.

Вопрос должен быть поставлен со всей возможной четко- I стью и ясностью. Или мы признаем наличие народного; творчества как такового, как явления общественной и культурной исторической жизни народов, или мы его не при- I знаем, утверждаем, что оно есть поэтическая или научная фикция и что существует только творчество отдельных инди­видов или групп.

Мы стоим на точке зрения, что народное творчество не есть фикция, а существует именно как таковое, и что изуче­ние его и есть основная задача фольклористики как науки. В этом отношении мы солидаризируемся с нашими старыми учеными, как Ф. Буслаев или О. Миллер. То, что старая на­ука ощущала инстинктивно, выражала еще наивно, неумело, и не столько научно, сколько эмоционально, то сейчас должно быть очищено от романтических ошибок и поднято на надле­жащую высоту современной науки с ее продуманными мето­дами и точными приемами.

Воспитанные в школе литературоведческих традиций, мы часто еще не можем себе представить, чтобы поэтическое I произведение могло возникнуть иначе, чем возникает лите-1 ратурное произведение при индивидуальном творчестве. Нам все кажется, что кто-то его должен был сочинить или сложить первый. Между тем возможны совершенно иные спо­собы возникновения поэтических произведений, и изучение их составляет одну из основных и весьма сложных проблем

22 Специфика фольклора

Фольклористики. Здесь нет возможности входить во всю ши­рину этой проблемы. Достаточно указать здесь только на то, что генетически фольклор должен быть сближаем не с ли­тературой, а с языком, который также никем не выдуман и не имеет ни автора, ни авторов. Он возникает и изменяется со­вершенно закономерно и независимо от воли людей, везде там, где для этого в историческом развитии народов созда­лись соответствующие условия. Явление всемирного сходства не представляет для нас проблемы. Для нас было бы необъ­яснимым отсутствие такого сходства. Сходство указывает на закономерность, причем сходство фольклорных произведений есть только частный случай исторической закономерности, ве­дущей от одинаковых форм производства материальной куль­туры к одинаковым или сходным социальным институтам, к сходным орудиям производства, а в области идеологии - к сходству форм и категорий мышления, религиозных представ­лений, обрядовой жизни, языков и фольклора. Все это живет, взаимообусловливается, меняется, растет и отмирает.

Возвращаясь же к вопросу о том, как же эмпирически представить себе возникновение фольклорных произведений, здесь достаточно будет указать хотя бы на то, что. фольклор первоначально может составлять интегрирующую часть обря­да. С вырождением или падением обряда фольклор открепля­ется от него и начинает жить самостоятельной жизнью. Это только иллюстрация к общему положению. Доказательство может быть дано только путем конкретных исследований. Но обрядовое происхождение фольклора было ясно, например, уже А. Н. Веселовскому в последние годы его жизни.

Приведенное здесь отличие настолько принципиально, что оно одно уже заставляет выделить фольклор в особый вид творчества, а фольклористику - в особую науку. Историк литературы, желая изучить происхождение произведения, ищет его автора. Фольклорист при помощи широкого сравни­тельного материала устанавливает условия, создавшие сю­жет. Но данным отличием не ограничивается разница между литературой и фольклором. Они отличаются не только своим происхождением, но и формами своего существования, своего бытования.

Давно известно, что литература распространяется пись­менным путем, фольклор - устным. Эта разница до сих пор считается разницей чисто технического порядка. Между тем разница эта затрагивает самую суть дела. Она знаменует глубоко различную жизнь этих двух видов поэтического твор­чества. Литературное произведение, раз возникнув, уже не меняется. Оно функционирует при наличии двух величин:

Специфика фольклора 23

Это - автор, создатель произведения, и читатель. Посредству­ющим звеном между ними является книга, рукопись или ис­полнение. Если литературное произведение неизменно, то чи­татель, наоборот, всегда меняется. Аристотеля читали древ­ние греки, арабы, гуманисты, читаем его и мы, но все читают и понимают его по-разному. Истинный читатель всегда чита­ет творчески. Литературное произведение может его радовать, восхищать или возмущать. Он часто хотел бы вмешаться в судьбу героев, наградить или наказать их, изменить их тра­гическую судьбу на счастливую, а торжествующего злодея предать казни. Но читатель, как бы глубоко он ни был взвол­нован литературным произведением, не в силах и не вправе внести в него никаких изменений в угоду своим личным вку­сам или взглядам своей эпохи.

Как в этом отношении обстоит с фольклором? Фольклор также существует при наличии двух величин, но величин, от­личных от того, что мы имеем в литературе. Это исполнитель и слушатель, непосредственно, вернее - неопосредствованно противопоставленные друг другу.

Остановим наше внимание сперва на исполнителе. Как правило, он исполняет произведение, не созданное им лично, а слышанное им раньше. В таком случае исполнитель никак не может быть сопоставлен с поэтом, читающим свое про­изведение. Но он и не рецитатор чужих произведений, не де­кламатор, в точности передающий чужое произведение. Это - специфическая для фольклора фигура, полная глубочайшего для нас интереса и требующая самого пристального истори­ческого изучения от первобытного хора до сказительницы Крюковой и других. Исполнитель не повторяет буква в букву того, что он слышал, а вносит в слышанное им свои изме­нения. Пусть эти изменения будут иногда совсем незначи­тельными (но они могут быть и очень большими), пусть из­менения, происходящие с фольклорными текстами, иной раз совершаются с медленностью геологических процессов, важен самый факт изменяемости фольклорных п р о и з- " ведений сравнительно с неизменяемостью» произведений литературных.

Если читатель литературного произведения есть как бы лишенный всяких полномочий бессильный цензор и критик, то всякий слушатель фольклора есть потенциальный будущий ^исполнитель, который в свою очередь - сознательно "или бес­сознательно-внесет в произведение новые изменения. Эти i изменения совершаются не случайно, а по известным законам. Отброшено будет все, что несозвучно эпохе, строю, новым настроениям, новым вкусам, новой идеологии. Эти новые вку-.

24 Специфика фольклора

Сы скажутся не только в том, что будет отброшено, но и в том, что будет переработано и добавлено. Немалую (хотя и не решающую) роль играет личность сказителя, его индиви­дуальные вкусы, взгляды на жизнь, таланты, творческие спо­собности. Таким образом, фольклорное произведение живет в постоянном движении и изменении. Поэтому оно не может быть изучено полностью, если оно записано только один раз. Оно должно быть записано максимальное количество раз. Каждую такую запись мы называем вариантом, и эти вариан­ты представляют собою совершенно иное явление, чем, на­пример, редакции литературного произведения, созданные од­ним и тем же лицом.

Таким образом, фольклорные произведения обращаются, все время изменяясь, и это обращение и изменяемость есть один из специфических признаков фольклора.

Но в орбиту этого фольклорного обращения могут быть втянуты и литературные произведения. Рассказывается, как сказка, «Принц и нищий» Марка Твэна, поется «Парус» Лер­монтова, «Соловей» Дельвига и т. д. и т. д.

Как же мы будем квалифицировать этот случай? Что мы в данном случае имеем - фольклор или литературу? Ответ нам кажется довольно простым. Если, например, наизусть рассказывается без всяких изменений против оригинала лу­бочная книга, или житие и т. д., или точно по Пушкину поет­ся «Черная шаль» или из «Коробейников» Некрасова, то этот случай принципиально мало чем отличается от исполнения с эстрады или где бы то ни было. Но как только подобные пес­ни начинают изменяться, петься по-разному, создавать ва­рианты, они уже становятся фольклором, и процесс их изме­нения подлежит изучению фольклориста.

Явно, однако, здесь и другое. Между фольклором первого рода, часто ведущим свое существование от доисторических времен и имеющим варианты в международном масштабе, и стихотворениями поэтов, вольно исполняемыми и передавае­мыми далее со слуха, имеется существенная разница. В пер­вом случае мы имеем чистый фольклор, т. е. фольклор как по происхождению, так и по курсированию, обращению. Во вто­ром случае мы имеем фольклор литературного происхожде­ния, включающий только один из признаков его, а именно фольклор только по курсированию, но литературу по проис­хождению.

Эту разницу всегда следует иметь в виду при изучении фольклора. Песня, которую мы считаем чисто фольклорной, на поверку по происхождению может оказаться авторской, литературной. Так, такие, казалось бы, чисто фольклорные,

Специфика фольклора 25

Всем известные песни, как «Дубинушка» или «Из-за острова на стрежень», принадлежат малоизвестным поэтам, одна - Трефолеву, другая - Садовникову. Таких примеров можно привести множество, и изучение этих литературно-фольклор­ных связей представляет собою одну из интереснейших задач как истории литературы, так и фольклористики. В более ши­роком аспекте это вопрос о книжных источниках фольклора вообще.

Но этот случай возвращает нас к вышезатронутому вопро­су об авторстве в фольклоре. Мы взяли только два крайних случая. Первый - фольклор, индивидуально.никем не создан­ный, возникший еще в доисторическое время в системе како­го-либо обряда или иначе и доживший в устной передаче до наших дней. Второй случай - явно индивидуальное произве­дение новейшего времени, обращающееся как фольклор. Меж­ду этими двумя крайними точками на протяжении развития как фольклора, так и литературы возможны все формы пере­хода, которые здесь невозможно ни предусмотреть, ни разо­брать. Это вопрос уже конкретного рассмотрения в каждом случае отдельно.

Для всякого современного фольклориста очевидно, что подобного рода вопросы решаются, однако, не описательно, статарно, а в их развитии. Генетическое изучение фольклора есть только часть исторического изучения его, а это приводит нас уже к другому вопросу, к вопросу о фольклоре как явлении уже не только литературного, но и исторического порядка, и о фольклористике как исторической, а не только литературоведческой дисциплине.

3. Фольклористика и этнография. В наше время все гуманитарные науки могут быть только историческими. Всякое явление мы рассматриваем в его движении, начиная от его зарождения, прослеживая его развитие, расцвет и, может быть, вырождение, падение, исчезновение. Это, однако, не означает, что мы стоим на эволюционной точке зрения. Эволюционистская наука, установив и проследив факт раз­вития, этим и ограничивается. Подлинно-историческая наука требует не только установления самого факта развития, но и его -объяснения. Поэтическое творчество есть явление надстроечного порядка. Объяснить - означает возвести явле­ние к создавшим его причинам, а причины эти лежат в об­ласти хозяйственной и социальной жизни народов.

Наука, изучающая наиболее ранние формы материальной жизни и социальной организации народов, есть этнография.. Поэтому историческая фольклористика, изучающая зарожде­ние явлений, их первое звено, опирается на этнографию. Та-

26 Специфика фольклора

Кое изучение есть первое звено подлинно-исторического изуче­ния. Поэтому между фольклористикой и этнографией сущест­вует самая тесная связь. Вне этнографии не может быть материалистического изучения фольклора.

Мы в точности еще не знаем, что именно и в каком объ­еме зарождается еще в первобытном обществе. Во всяком случае сказка, эпос, обрядовая поэзия, заговоры, загадки как жанры не могут быть объяснены без привлечения этногра­фических данных. И не только жанры, но и многие мотивы (например, мотив волшебного помощника, брака с животным, тридесятого царства и т. д.) находят свое объяснение в пред­ставлениях и религиозно-магической практике на разных сту­пенях развития человеческого общества. Привлечение этно­графических материалов важно, однако, не только для гене­тического изучения в узком смысле слова, но и для изучения первоначального развития, ибо от форм материальной и со­циальной жизни зависит не только происхождение жанров, сюжетов и мотивов, но и их дальнейшая жизнь и изменяе­мость.

Осуществление этого принципа интересно и плодотворно только тогда, если оно приводится во всю ширь материала с проникновением в мельчайшие детали как фольклора, так и этнографических материалов. Недостаточно сказать, что мотив благородных животных - тотемического происхожде­ния, что «Эдда» создалась на стадии разложения родового строя и т. д. Это должно быть показано так, чтобы в этом не оставалось никаких сомнений, т. е. на очень широком кон­кретном сравнительном материале. Так, например, чтобы изу­чить женитьбу героя (а сватовство - один из самых распро­страненных мотивов мифа, сказки и эпоса), необходимо изу­чение форм брака, имевшихся на различных стадиях развития человеческого общества. Мало того: нам необходимо знание, и притом по возможности детальное знание, брачных обрядов и обычаев. Мы, например, в точности хотим и должны знать, на каких стадиях развития и у каких народов жених подвер­гается испытанию и каков характер этого испытания. Только тогда мы поймем надлежащим образом соответствующие яв­ления в фольклоре.

Однако в осуществлении этих принципов легко впасть в ошибку, полагая, будто фольклор непосредственно от­ражает социальные или бытовые, или иные отношения. Фоль­клор, в особенности на ранних ступенях своего развития,- не бытописание. Дело чрезвычайно усложняется и затрудняется тем, что действительность передается не прямо, а сквозь призму известного мышления, и это мышление настолько от-

Специфика фольклора 27

Лично от нашего, что многие явления фольклора бывает очень трудно сопоставить с чем бы то ни было. В системе этого мышления еще не существует причинно-следственных связей, здесь господствуют иные формы связи, а какие - мы часто еще не знаем. Нет еще обобщений, нет абстракций, понятий, процессу обобщения здесь соответствуют какие-то иные, еще мало исследованные операции мышления. Пространство и время воспринимаются иначе, чем воспринимаем их мы. Кате­гории единства и множества, качества субъекта и объекта (отождествление себя с животными) играют совсем иную роль, чем они играют у нас, в нашем мышлении. За реальное признается то, что мы никогда не признаем за реальное, и наоборот. Первобытный человек видит мир вещей иначе, чем мы, и на разных ступенях развития видит его по-разному. Поэтому мы иногда тщетно за фольклорной реальностью бу­дем искать реальность бытовую.

В фольклоре поступают так, а не иначе, не потому, что так было в действительности, а потому, что это так представ­лялось по законам первобытного мышления. А следовательно, это мышление и вся система первобытного мировоззрения должны быть изучены. Иначе ни композиция, ни сюжеты, ни отдельные мотивы не смогут быть поняты, или мы рискуем впасть либо в своего рода наивный реализм, либо будем вос­принимать явления фольклора как гротеск, экзотику, вольную игру необузданной фантазии.

Здесь нет необходимости говорить о том, что одним из проявлений этого мышления являются и религиозные пред­ставления, которые имеют с фольклором самую тесную связь.

Здесь важны не только религиозные л р едет а в л ен и я, мыслительные образы, но важна религиозно-магическая практика, вся совокупность обрядовых и иных действий, которыми первобытный человек думает воздействовать на природу и защитить себя от нее. Фольклор здесь сам окажет-" ся входящим в систему религиозно-обрядовйй практики.

Из всего сказанного, между прочим, видно, что тексту­альное изучение фольклора, т. е. изучение только текстов, взятых вне связи с хозяйственной, общественной и идеологи­ческой жизнью народов,- порочный прием. Между тем на Западе большей частью издаются сборники только текстов; научный аппарат подобных сборников состоит из указателей мотивов, сюжетов, иногда - вариантов к ним, но без всяких данных о народе, у которого он собран, о формах бытования и функции фольклора, о конкретных условиях исполнения и записи. Всех приведенных соображений достаточно, чтобы увидеть, насколько тесна связь между фольклором и этно-

28 Специфика фольклора

Графией. Этнография для нас особенно важна при изучении генезиса фольклорных явлений. Здесь этнография составляет базу изучения фольклора, и без этой базы изучение фоль­клора виснет в воздухе.

4. Фольклористика как дисциплина исто­рическая. Совершенно очевидно, однако, что изучение фольклора не может ограничиться генетическими изыскания­ми и что далеко не все в фольклоре восходит к первобытности или объясняется ею. Новообразования имеют место на про­тяжении всего исторического развития народов. Фольклор есть явление исторического порядка, и фольклористика есть историческая дисциплина. Этнографическое изучение есть как бы первая ступень такого исторического изучения.

Задача исторического изучения состоит в том, чтобы по­казать, во-первых, что в новых исторических условиях проис­ходит со старым фольклором, и, во-вторых, изучить появление новых образований.

Здесь, конечно, невозможно установить все процессы, со­вершающиеся в фольклоре при переходе на новые формы об­щественного строя или даже при развитии внутри данного строя. Процессы эти всюду совершаются с удивительной оди­наковостью. Один из них состоит в том, что унаследованный фольклор вступает в противоречие со старым, создавшим его общественным строем, отрицает его. Он отрицает его, конеч­но, не непосредственно, а отрицает созданные им образы, обращая их в противоположность или придавая им обратную, осуждающую, отрицательную окраску. Некогда святое пре­вращается во враждебное, великое - во вредное, злое или в чудовищное. Но вместе с тем старое иногда при этом со­храняется без всяких особых изменений, мирно уживаясь с Новыми образами и отношениями. Так фольклор вступает в противоречие с самим собой, и таких противоречий в фольк­лоре всегда очень много. Таким образом фольклорные об­разования создаются не как непосредственное отражение быта (это сравнительно более редкий случай), а из проти­воречий, из столкновений двух эпох или двух укладов и их идеологии.

Но старое и новое могут находиться не только в состоянии неслаженных противоречий, но вступить в гибридные соеди­нения. Такими гибридными соединениями наполнены и фольк­лор,и религиозные представления. Дракон, змей есть соеди­нение из червя, птицы и других животных. Марр показал, как с приручением коня на него переходит культовая роль птицы. Конь становится крылатым. Отсюда становятся понятными и летучие корабли, и крылатые колесницы, и т. д. Изучение

Специфика фольклора 29

Культовой роли огня покажет, почему конь вступает в соеди­нение с огнем, становясь огненным конем, и как создается представление об огненной колеснице и т. д. Такие гибридные, соединения возможны не только в области зрительных обра­зов, они глубоко скрыты в области самых разнообразных представлений и отношений. Путем переноса нового на старое могут создаваться целые сюжеты. Так можно показать, что сюжет о герое, убивающем своего отца и вступающем в брак с матерью, т. е. сюжет «Эдипа», создался в результате пере­носа враждебных отношений к жениху дочери, зятю-наслед­нику, на наследника-сына, а роли дочери царя, как передат­чицы престола через брак, на вдову царя. Такое образование не случайно и не единично, оно в природе фольклора.

Наконец, старое просто переосмысляется, причем видов переосмысления чрезвычайно много. Переосмысление состоит в изменении старого соответственно новой жизни, новым пред­ставлениям, новым формам сознания. Строго говоря, превра­щение в свою противоположность есть только один из видов переосмысления. Изучение переосмыслений - не всегда лег­кая задача, так как изменения могут доходить до неузнавае­мости, и раскрытие первоначальных форм возможно бывает только при наличии очень большого сравнительного мате­риала по разным народам и ступеням их развития.

Такое изучение мы называем стадиальным изучением. Рас­полагая материал по стадиям развития народов, понимая под «стадией» степень культуры, определяемую по совокупности признаков материальной, социальной и духовной культуры, мы должны будем получить «историческую поэтику» в под­линном смысле этого слова, ту историческую поэтику, фун­дамент которой заложен Веселовским.

Путь, указываемый здесь, есть исторический путь, веду­щий изучение снизу вверх, от старого к новому. Надо ска­зать, что- этнография и история нам пока еще недостаточно помогают в этом отношении. У нас нет четкой периодизации стадий развития. Схема Моргана, подкрепленная Энгельсом, никем до сих пор не разработана на широком материале, не развита, не доведена до конца.

Наряду с таким изучением снизу вверх, в нашей науке принят обратный путь сверху вниз, т. е. реконструкция ранних «мифологических» основ путем анализа поздних материалов. Такое палеонтологическое изучение, показанное Марром для языка, принципиально правильно и вполне возможно и для фольклора. Но путь этот более рискован и труден. Необходим и неизбежен он там, где для ранних стадий нет непосредст­венно никаких материалов. Может оказаться, что фольклор

30 Специфика фольклора

Для некоторых народов окажется драгоценным историческим источником, по которому этнограф реконструирует и социаль­ный строй и представления народа. Фольклор, требующий ис­торического изучения, может таким образом сам оказаться драгоценным историко-этнографическим источником.

Очерченный здесь путь изучения представляет собою за­воевание нашей науки. На Западе до сих пор господствует принцип не стадиального, а простого хронологического изуче­ния. Античный материал будет там всегда считаться древнее материала, записанного в наши дни. Между тем, с точки зрения стадиальной, античный материал может отражать сравнительно позднюю стадию земледельческого государства, а современный текст - гораздо более ранние тотемические | отношения.

Очевидно, .что каждая стадия должна иметь свой общест­венный строй, свою идеологию, свое художественное творчест­во. Но дело в том, что фольклор, равно как и другие явления духовной культуры, не сразу регистрирует происшедшую пе­ремену и надолго в новых условиях сохраняет старые формы. Так как всякий народ всегда проходит несколько стадий свое­го развития, и все они находят свое отражение в фольклоре, оседают в нем, фольклор всякого народа всегда полистадиа­лен, и это одно из характерных для него явлений. Задача науки состоит в том, чтобы этот сложный конгломерат рас­слоить, а тем самым его распознать и объяснить.

Процесс переработки старого в новое есть основной твор­ческий процесс в фольклоре, прослеживаемый вплоть до на­ших дней. Говорить так-отнюдь не означает принижать творческое начало в фольклоре. Понятие «творчества» вовсе не означает создание абсолютно нового. Новое закономерно вырастает из старого. Фольклор творчески активен по самой своей природе и сущности, но творчество осуществляется на основе каких-то законов, а не произвольно, и задача науки и состоит в выяснении этих законов.

Что происходит у народов, фольклор которых записан в наше время, у народов самых разнообразных стадий разви­тия и живущих в самых различных условиях природы, мы знаем. Но есть стадии, которые сейчас не представлены ника­кими живыми народами, стадии, безвозвратно отошедшие в прошлое, и о фольклоре которых мы поэтому непосредственно ничего не знаем. Это - стадия раннего рабовладельческого земледельческого государства, разного типа и разных природ­ных и исторических условий, каковыми в древности были во­сточные государства, Египет, Греция, Рим. Фольклорист, ис­торически изучающий любой материал, будь ли то жанр, сю-

Специфика фольклора 31

Жет, мотив или что-либо другое, здесь видит себя охваченным туманностью, ибо очевидно, что фольклора в те времена ни­кто не записывал. Это ощущается тем более болезненно, что эта стадия впервые дает право говорить об образовании классов; это - стадия развития земледелия и земледельче­ских культов, стадия формирования нового сознания. Очевид­но, что и с фольклором должны были происходить глубокие изменения, о которых непосредственно мы ничего не знаем.

Однако,там, где нет прямых источников, есть источники косвенные, которые до некоторой степени и иногда пока еще гипотетически позволяют заполнить эту лакуну. Когда со­циальная дифференциация приводит к образованию классов, творчество точно так же дифференцируется. С возникновени­ем письма у господствующих классов возникает новое обра­зование, а именно (письменность, художественная литература, т. е. фиксация слова через его запись. Мы знаем теперь, что эта ранняя, первая литература сплошь или почти сплошь есть фольклор. Начало литературы есть занесенный на письмена фольклор, "а следовательно, положение для исследователя уже не безнадежное. Это значит, что изучение древних литератур, как египетской «Книги мертвых», мифа о Гильгамеше, мифов древней Греции, античной трагедии и комедии и т. д. для фольклориста обязательно. Правда, это не просто фольклор, а фольклор в отражениях и преломлениях. Если мы сумели внести поправку на жреческую идеологию, на новое государ­ственное и классовое сознание, на специфичность новых ли­тературных форм, вырабатываемых и создаваемых этим со­знанием, мы сумеем увидеть за этой пестрой картиной ее фольклорную основу.

Здесь фольклорист и литературовед встретятся в своих устремлениях. То, что происходит с фольклором и литерату­рой на этой стадии развития, полно величайшего значения для понимания истории духовной культуры вообще. Фоль­клор- это лоно литературы, она рождается из фольклора. Фольклор представляет собою доисторию литературы. Вся литература народов данной стадии может и должна изучаться на базе фольклора. Таким образом процесс передачи в ос­новном идет снизу вверх; он прослеживается и на феодализ­ме во всех его разновидностях, он ясен в фольклоре и лите­ратуре монгольских народов, он становится ясным и для европейского средневековья. Уже в иных формах мы видим ис­пользование фольклорных источников в литературе конца XVIII и всего XIX в., есть оно и в наши дни. В данной статье нет необходимости показывать это на примерах, это - дело специальных разысканий.

32 Специфика фольклора

Процесс этот закономерен и исторически обусловлен. Поэтому всякие попытки утверждать обратное явление, изо­бражать фольклор как «опустившееся культурное достояние» (т. е. опустившееся от социальных верхов) - не научны. Та­кие утверждения обычно основываются на том, что в народе поются песни, созданные в господствующем слое. Действи­тельно, такие песни поются. Но возводить это частное явление в общий принцип есть глубочайшая ошибка, свойственная чуждым и враждебным нам системам мировоззрения.

Литература, родившаяся из фольклора, скоро покидает вскормившую ее мать. Литература есть продукт иной формы сознания, которое условно можно назвать индивидуаль­ным сознанием. Это не значит, что она осуществляется через индивид, оторванный от среды; это, наоборот, означает, что индивид представляет эту среду и свой народ, но представляет его в своем индивидуальном, неповторяемом личном творчестве.

С другой стороны, в социальных низах продолжается творчество на старых основаниях, иногда во взаимоотношени­ях с творчеством господствующего класса. Оно передается из уст в уста, и специфические его признаки мы уже привели выше. Здесь только нужно добавить, что оно (у нас - вплоть до Октябрьской революции, а на Западе - по сегодняшний день) определяется иными формами сознания, чем творчество высших классов. Если старая наука называла это творчество «бессознательным» или «безличным», то термины эти могут быть не очень точны и не исчерпывают сути дела, но они отражают какую-то мысль, которая сама по себе верна. До­статочно сказать, что Маркс даже греческую мифологию ха­рактеризовал как «природу и общественные " формы, уже получившие бессознательную художественную обра­ботку в народной фантазии» (разрядка наша). Если Маркс не боится этого слова, то и нам незачем его избегать. Наше дело развить и уточнить, что под этим кроется, но обойти этой проблемы специфики народного творчества, как акта еще мало изученных форм сознания, нам нельзя.

Как всякое подлинное искусство, фольклор обладает не только художественным совершенством, но и глубоким идей­ным содержанием. Раскрытие этого идейного содержания - одна из задач фольклористики. Старая наука в лице Буслае­ва и его последователей опять была права, когда видела в нем выражение нравственных устоев народа, хотя, может быть, видела эти устои и идеалы не там, где сейчас видим их мы. Идейно-эмоциойальное содержание русского фольклора вкратце может быть сведено не к понятию добра, а к катего-

Специфика фольклора

Рии силы духа. Это та самая сила духа, которая приводит наш народ к победе. Изучение русского фольклора показы­вает, что русское народное творчество в сильнейшей степени насыщено историческим с а мо с оз н а н и е м. Это вид­но и на героическом эпосе, и на исторических песнях, позднее на песнях времен гражданской и Отечественной войн. Народ с такой интенсивностью исторического сознания и с таким пониманием своих исторических задач никогда не может быть побежден.

Сопоставление фольклорных произведений с данными, извлекаемыми из исторических документов, - один из важнейших приемов исторического изучения фольклора (наряду со сравнительно-историческими, генетико-типологическими и другими методами).

Исследователи фольклора интересуются обычно историческими документами: 1) для выявления элементов, перешедших в письменность из устной традиции; 2) для ознакомления с историческими фактами, одинаковыми или сходными с изображенными в фольклоре или 3) для извлечения фактов, необходимых для исторического, бытового, лингвистического и т. д. комментирования фольклорных произведений. В настоящем разделе будет говориться главным образом о второй группе.

Сопоставление фольклора с историческими документами не есть еще сопоставление с самой исторической действительностью. Исторические документы создаются с определенными целями (социальными, бытовыми, правовыми, политическими, религиозными и т. д.), и это предопределяет отбор фактов, их оценку и приемы изображения. Фиксировалось, как правило, только то, что представляло особый, повышенный интерес, и то, что нельзя было не зафиксировать. Фольклорные произведения возникают на почве той же действительности, однако они представляют собой изображение только определенных ее сторон и посредством таких приемов, которые свойственны различным жанрам фольклора, их практическому назначению или эстетической функции.

Важнейшие проблемы, встающие перед фольклористами, работающими с историческими документами, можно было бы сформулировать так:

а) различение «первичных» фактов, являющихся непосредственным отражением действительности, и фактов «вторичных»,- прошедших эстетическую обработку в письменной традиции и в предшествовавшей ей устной традиции;

б) выработка или совершенствование методики выявления фольклорных элементов, отраженных в исторических документах, для реконструкции фольклорных тем, сюжетов, жанров, стилистических приемов и т. п., современных этим документам.

Различные типы исторических документов содержат далеко не равноценные данные для реконструкции истории различных фольклорных жанров.

При характерной для периода феодализма (особенно на его ранних этапах) относительной неразвитости средств и способов накопления исторических знаний устная традиция была одним из важнейших источников и каналов их накопления, распространения и сохранения. Активному использованию исторических жанров (эпических п исторических песен, преданий) в исторических документах способствовал также синкретизм исторических, информационных и эстетических функций тех и других.

Для ранней стадии развития письменности большую трудность представляет дифференциация исторических документов и; литературных произведений, так как большинство из них многозначно по своему характеру и функциям. Исторические документы нередко приобретали эстетические качества именно за счет использования элементов устной традиции (стилистических, сюжетных и т. д.).

В противоположность так называемым историческим жанрам фольклора сказки, лирические песни и причитания если и используются в исторических документах, то главным образом для отражения таких сторон действительности, которые еще не были освоены письменность^; Сопоставление «исторический документ - исторический фольклор» нуждается в дальнейшем уточнении. Наряду с фольклорными повествованиями об исторических событиях прошлого (эпическое прошлое, Sagenplusquam- perfekt и т. д.)» которые должны соотноситься с письменными историческими сочинениями (хрониками-летописями, историческими повестями и т. д.), в устной традиции всегда существовали рассказы о настоящем, которые соотносимы со своеобразным кругом современной текущей документации. И те и другие выполняли прежде всего функцию актуальной информации. Эстетический элемент в рассказах о настоящем, как правило, - производное от стремления передать информацию наилучшим образом (выразительно).

Можно различить два уровня текущей документации и рассказов о настоящем.

а. Локальный или бытовой уровень - рассказы, связанные с «низшей» мифологией или местными христианскими «чудесами» либо необычными событиями, рассказы о кладах, местных разбойниках и других происшествиях. Аналогичные события отражались, как правило, в локальной документации, иногда в делах, связанных с судебными процессами.

б. Социальный или политический уровень - рассказы о войнах, политической и династической или внутрицер- ковной борьбе, которая истолковывалась в духе крестьянских чаяний вольности, легенд об «избавителях», о далеких «вольных землях», об антифеодальных восстаниях, о разбойниках, действия которых приобретали социальный характер и более или менее широкий размах, о «чудесах», приобретавших общегосударственное социальное или политическое значение. Соответствующие им документы - это текущие записи в общегосударственных или местных хрониках (летописях), доносы, следственные документы, приговоры, отчеты официальных лиц, иностранных послов и путешественников, частная переписка и т. п. Подобные рассказы (актуальные легенды, мемораты, слухи, толки, вести, новости и т. д.) получали значительно более широкое, иногда даже общегосударственное распространение; их исполнителей, как правило, преследовали, им противопоставлялись официальные реляции, запреты, указы и т. д.

Устный способ передачи актуальной информации, неудовлетворенность официальными трактовками событий, недоверие к ним заставляли рассказчиков (или просто передатчиков «вестей», «толков», «слухов») искать свои, иногда фантастические способы объяснения событий (установления взаимосвязей и причин, персонификации, локализации) или высказывать предположения о дальнейшем развитии событий и т. д. При этом реальные факты (необязательно постепенно и только позже, как об этом часто пишут исследователи!), как правило, сразу же, в процессе их первичной передачи (освоения, объяснения или дополнения желаемым), переплетались с вымыслом (домыслом), не имевшим, однако, открытой эстетической функции и предназначения, но очень часто образным по своей природе (прежде всего в силу нетео- ретичности мышления среды, в которой бытовали подобные рассказы).

В связи с этим, как показывает опыт изучения русских материалов, исторические документы отражали не только реальные факты, но и легенды, образовавшиеся в процессе распространения информации, и даже события, связанные с реакцией на легенды, воспринимавшиеся как равноценные фактам (например, легенды о царях или царевичах - «избавителях» и др.).

Географическая и хронологическая неравномерность распространения рассказов о настоящем порождала своеобразное их взаимоотношение с действительностью. Так, можно отметить чрезвычайно характерные и, казалось бы, парадоксальные в теоретическом отношении случаи:

а) развитие «легенды» могло обгонять действительность (ср., например, датировку легенды о гибели царевича Алексея - сына Петра I, о которой идет речь в следующей главе);

б) в основе «легенды» могло лежать истолкование вполне реальных фактов, сохранявших свои исторические очертания;

в) вместе с тем факты могли быть деформированы до неузнаваемости или просто вымышлепы.

Изучение исторических документов, отражающих процесс формирования устных рассказов на актуальные политические темы, позволяет проникнуть в сложный механизм многократного конвергентпого происхождения сюжетов на почве сходного объяснения сходных исторических событий при использовании в качестве «строительного материала» ходовых мотивов и художественных приемов исторических преданий, эпических песен, бал лад, сказок и других жанров. Об этом пойдет речь в главе «Легенда об „избавителе44 и проблема повторяемости фольклорных сюжетов».

К ПРОБЛЕМЕ ДАТИРОВКИ ФОЛЬКЛОРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Для исторического изучения фольклора немаловажное значение имеет одна из наиболее элементарных и вместе с тем наиболее сложных проблем - датировка фольклорных произведений. Мы назвали ее элементарной, так как нет необходимости доказывать ее важность, практическую и теоретическую. Однако она всегда сложна.

Фольклорное произведение, каким мы его обычно знаем в записи, есть не только результат коллективной художественной деятельности носителей фольклора, которые участвовали в его распространении. Любое фольклорное произведение в той или иной мере вырастает из традиции и, возникнув, претерпевает в процессе бытования определенные изменения, которые накапливаются и закрепляются в тексте. Поэтому, стремясь к датировке, мы должны были бы в идеале воссоздать всю историю текста и при этом иметь в виду, что какие-то составляющие его элементы могли возникнуть до сложения того текста, историю которого мы узнали. Именно поэтому, как правило, не оправдывают себя датировки, которые основаны на хронологическом приурочении одного из мотивов, образующих интересующий нас сюжет.

Признание предыстории текста и его динамичности (и в связи с этим равноценности віаржштов, отражающих различные моменты его истории) не снимает вопроса о времени первоначального возникновения того или иного фольклорного произведения как некой относительно устойчивой и качественно своеобразной художественной и идеологической системы. Разумеется, и в этом смысле могут встретиться очень разные случаи. Если можно, например, с уверенностью утверждать, что пословица «Погиб, каїк швед под Полтавой» не возникла‘раньше 27 июня 1709 г., т. е. дня сражения русских и шведских войск под Полтавой, то изучение истории какой-нибудь волшебной сказки может увести нас через ряд сюжетных трансформаций в архаическую глубину первобытного фольклора. В последнем случае будет нелегко решить, какая именно из трансформаций (даже если нам удастся уста-

новить их последовательность) положила, начало извест-" ной нам сказке в ее позднейшем качестве.

Все эти трудности усугубляются еще и тем, что фольклорные произведения создаются изустно и для устного исполнения. Поэтому их письменная фиксация (если речь идет о времени, когда фольклористика как наука еще не существовала) всегда более или менее случайна. Подавляющее большинство фольклорных произведений известно в поздних записях, и в конечном счете догадки об их истории могут быть только гипотетичными.

Все сказанное обусловливает то, о чем мы уже говорили, - фольклористика вынуждена обычно, подобно археологии и этнографии, удовлетворяться относительной хронологией, лишь изредка, при особенно благоприятных условиях, прорываясь к конкретным датировкам (т. е. к- абсолютной хронологии).

Как показал опыт изучения русских эпических и исторических песен, даже так называемые «исторические жанры» направлены на обобщенное и художественное, а не на эмпирическое, прагматическое изображение исторического прошлого. Поэтому подлинной исторической достоверностью могут обладать только датировки, осно- ванпые на анализе идей или представлений, выраженных в интересующей нас эпической или исторической песне, балладе, сказке и т. д. Однако история народного мировоззрения и народного художественного мышления изучена еще далеко не достаточно, а некоторые возможности в этом смысле потеряны, по-видимому, безвозвратно.

Медленность развития быта, представлений, верований, форм художественного творчества феодального крестьянства, которое было основным носителем фольклора на протяжении длительного времени, обусловили многовековую популярность многих фольклорных произведений. С другой стороны, гетерогенность фольклора любого периода, одновременное существование архаических и новых форм, обычное для фольклора включение традиционных элементов в более поздние эстетические системы, создает ситуацию, при которой фольклористы в лучшем случае могут устанавливать предположительные «нижние» хронологические границы известных им явлений и очень редко могут сказать хоть что-нибудь о «верхней». Вполне естественно при этом, что исследователи стремятся как можно больше извлечь из элементов фольк-

лорного произведения, которые могли бы стать, выражаясь языком археологов, «датирующими деталями».

Таковы, например, изображения или упоминания в тексте каких-либо событий, имевших место в действительности, имен, известных по историческим документам, географических названий, связанных с определенными историческими эпизодами, и т. д.

Мы не будем анализировать фольклористическую практику сопоставления фольклорных и исторических фактов. Скажем только, что удачи или поражения исследователей на этом пути связаны не только с большей-или меньшей исторической эрудицией, смелостью или осторожностью отдельных ученых. В не меньшей степени они связаны с правильным пониманием художественной природы фольклорного жаира, к которому обращается исследователь. Назначение жанра, его художественная направленность всегда обусловливают определенный тип отражения действительности, т. е. внимание к каким-то ее сторонам и пренебрежение другими, отбор фактов, необходимых для повествования, способ их эстетической обработки, своеобразное сочетание фактов действительности и вымысла, природу этого художественного вымысла и т. д. Так, например, историческим преданиям свойственна прежде всего информативная функция. Они очень дорожат именами героев, названиями мест их деятельности, специфическими чертами их индивидуального подвига. Эстетическая функция преданий, как правило, выражена весьма слабо - текст их, как правило, аморфен. В отличие от этого эпические героические песни (например, русские былины или эпические песни южных славян) очень развиты эстетически. Текст их имеет отчетливые формальные качества. В них все подчинено обрисовке монументального образа героя-богатыря. Рассмотрение характера тех элементов эпических песен, которые, казалось бы (при исторической направленности эпоса), могли быть использованы -как «датирующие детали», приводит к выводу, что некоторые из них удерживались очень стойко и имели прямое отношение к сюжету эпической песни, к ее основному содержанию. Таковы, например, в русских былинах упоминания Киева (или Новгорода) и князя Владимира. Без них немыслима былина, они не могли быть ничем заменены. Однако даже и в этих, казалось бы, наиболее ясных случаях возникают общеизвестные хронологические загадки. В большинстве былин, в которых действие происходит в Киеве или под Киевом, фигурирует князь Владимир и татары осаждают Киев или угрожают ему. Вместе с тем татары появились на Руси в начале XIII в., а князь Владимир княжил в Киеве с 978 по 1015 г. Исследователи объясняют это противоречие двумя способами. Первый: былины об осаде Киева сложились в X-XI вв., но речь в них шла о половцах, которые позже, под влиянием событий XIII-XIV вв., были заменены татарами. Второй: известные нам былины сформировались в «татарское» время на почве идеализированных воспоминаний о расцвете древнерусского государства в X-XI вв. («эпическое время»). Таким образом, даже и в подобных случаях датировка дискуссионна. Что же касается большинства других имен и географических названий, встречающихся в былинах, то они, видимо, для сказителей и слушателей имели второстепенное значение и могли более или менее свободно заменяться, искажаться, забываться и т. д. В главе «Вариативность как проблема теории фольклора» мы продемонстрировали вариативность названия города, который освобождает Илья Муромец по дороге в Киев. Татарский хан, приводящий орду под Киев, может называться Калиным-ца- рем, Батыгой, Мамаем, Кудреванкой, Скурлой, Баданом, Ковшеем, Идолшцем и т. д. Очевидно, что опираться на столь сильно варьирующие детали для датировки воз- t никновения былины невозможно. Видимо, исполнителям было не столь важно, под каким городом и какого именно татарского хана разбил русский богатырь, но было очель важко, что оп его победил, отзывался Илья Муромец, действовал во времена князя Владимира и совершил свой подвиг по дороге в Киев.

Казалось бы, надежнее исторические события, изображаемые в фольклоре. Зависимость между историческим и фольклорным фактом на первый взгляд должна быть элементарна и ясна: сначала что-то происходит в действительности и только потом (или хотя бы относительно одновременно) это событие может обрести художественное отражение в фольклоре. Так, например, несомненно, что песня о взятии Казани могла быть сложена только после того, как Казань была взята. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что эта проблема тоже достаточно сложна.

Даже при относительно определенных указаниях иногда трудно решить, какое именно лицо пли событие отразилось в фольклорном произведении, так как обнаруживаются два или несколько сходных исторических факторов (или лиц). Например, неясно, кто из исторических Владимиров - Владимир Святославович или Владимир Мономах (или они оба) - послужил прототипом былинного Владимира, какая именно битва па Косовом поле изображается в сербском эпосе и т. д. В других случаях событие, которое рисуется в эпосе, имеет еще более обобщенный характер и вообще не представляется возможным соотнести его с тем или иным конкретным историческим фактом. Так, несмотря на совпадение имен былинного и летописного Добрыни, до сих пор никому не удалось достаточно убедительно доказать, что в былине

о бое Добрыни со змеем мы имеем дело не с традиционным архаическим сюжетом, а с прямым отражением факта - крещения Новгорода историческим Добрынек или хотя бы с приспособлением унаследованного сюжета к изображению этого события. Доводы, имеющиеся в распоряжении сторонников историчности былинного Доб- рыни (совпадение имен и традиция аллегорического изображения язычества в древней письменности и ИКОНОн графии), нейтрализуются по крайней мере равноценными доводами их противников (имя Добрыни, вероятно, было довольно широко распространено на Руси, сюжет «бой со змеем» -существует в фольклорной традиции.многих народов как вполне самостоятельный и не имеющей обязательного аллегорического смысла).196

И, наконец, даже в том случае, когда, казалось бы, не должно было возникать сомнение в связи фольклорного мотива (или сюжета) и определеннЪго исторического» факта, могут встретиться теоретически непредвиденные, парадоксальные обстоятельства. Так, например, большинство исследователей соотносит русскую историческую песню «Гнев Грозного на сына» с убийством Иваном IV сына в 1581 г.197 Однако это не мешает датировать эту песню самыми различными способами. Перечислю варианты датировки: 1581 г., 1580-1590 гг., первая четверть. XVII

в. Не будем рассматривать аргументацию сторон- киков каждой из этих датировок - она известна. Значительный интерес для нас представляет предположение, высказанное В. Я. Проппом и Б. Н. Путиловым (и несколько раньше по другим соображениям А. А. Морозовым). Оно заключается в том, что песня могла возникнуть до 1581 г.198 Предположение это было встречено с недоверием. Привычнее было думать, что песня могла возникнуть после 1581 г. как отражение реального убийства царевича Ивана. «Отдельные» несовпадения (в песне фи- гурирует не царевич Иван, а царевич Федор, царевич не казнен и т. д.) не смущали - песня в своем первоначальном виде могла «точнее» отражать исторический факт, но в процессе бытования подвергнуться искажениям. Здесь действовала инерция недоверия к поздним записям, характерная для старой фольклористики. Допускалось, что могли произойти любые искажения. В связи с этим нам хотелось бы напомнить о чрезвычайно выразительном факте, упоминавшемся уже нами в книге «Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв.»,199 и рассмотреть его специально в интересующем нас аспекте. Он кажется нам интересным, так как, с одной стороны, речь идет о сходном историческом событии - убийстве царем Петром I царевича Алексея, с другой - представляется возможным оперировать не более или менее убедительными логическими доводами, а надежно датированным документом, свидетельствующим о том, что легенда о покушении Петра на жизнь сына возникла по крайней мере за 13 лет до его действительной гибели.

В 1705 г. посол Петра в Париже А. А. Матвеев пи- .сал генерал-адмиралу Ф. А. Головину о слухе, который проник из России через Польшу во Францию: «Из Парижа, ноября 17, 1705.. . Притом он (Дебервиль, французский королевский чиновник, - К. Ч.) спрашивал меня за сяовом, что истинно ли то, будто сего месяца (число неразборчиво, - К. Ч.) их король писали из Польши с Почтою, чт& великий государіь наш при забавах некоторых разгневался на сына своего. Велел его принцу Александру (т. е. князю А. Д. Меншикову, - К. Ч.) казнить, который, умилосердясь, тогда повесить велел рядового солдата вместо сына.

Назавтрове будто хватился государь: „Где мой сын?‘\ Тогда принц Александр сказал, что то учинено над ним, что он указал. Потом от печали будто был вне себя. Пришел тогда принц Александр, увидел, что -государю его стало жаль; тотчас перед него жива царевича привел, что учинило радость неисповедимую ему».200

Пересказ А. А. Матвеева весьма напоминает песню «Гнев Грозного на сына». Документ этот дал повод II. И. Калецкому, познакомившемуся с ним по неисправной публикации С. М. Соловьева, считать, что речь идет -

о прозаической передаче песни о Грозном, в которой Петр заменил Грозного, Алексей - Федора,201 а Меньшиков - Никиту Романовича. Изучение легенд об Алексее показало, что для такого заключения нет никаких основании. А. А. Матвеев пересказал одну из современных ему и вполне самостоятельно возникших легенд о царевиче Алексее. В те годы бытовали и другие рассказы о покушении Петра на Алексея.202 Если учесть при этом, что конфликт царя Петра с сыном был весьма затяжным (он начался еще в 1697-1698 гг., во время стрелецкого бунта в Москве, и тянулся до 1718 г.), то следует признать, что народное воображение обогнало реальное развитие событий и создало сюжет, который не опирался на уже существующие факты, а естественно вытекал из обстановки затяжного конфликта, волновавшего всю страну.203 Нельзя не отметить, что подобная возможность не допускается при исследовании взаимоотношений фольклорных произведений и действительности.

«Древнерусский фольклор как средство выражения самосознания и исторический источник»

Содержание:

Введение ______________________________ __________________________3
I Основная часть _________________________ _________________________4
1. Что такое фольклор______________________ _________________________-
2. Факторы, повлиявшие на становление фольклора_____________________ 5
3. Отличие литературы от фольклора ______ ___________________________7
4. О жанрах русского фольклора ___________ __________________________9
5. Функции фольклора_____________________ ________________________10
6. Мифологические представления в необрядовом фольклоре____________12
II О некоторых фольклорных жанрах ________________________ ______14

Былины________________________ ______________________________ -
Исторические песни_________________________ _________________15
Песенная лирика________________________ _____________________16
Заговоры______________________ _____________________________ 21

Заключение ____________________ ______________________________ ___22
Список использованной литературы ____________________ ___________23
Введение.
Фольклор неоднократно бывал предметом изучения как часть культуры Древней Руси и культуры предшествующего так называемого «доисторического» времени. В особенности часто фольклор служил материалом для установления обрядово-магических понятий и представлений, порожденных традиционным аграрно-земледельческим занятием населения Руси.
Фольклор - поэтическое творчество, вырастающее на основе трудовой деятельности человечества, отразившее в себе опыт тысячелетий. Фольклор, будучи древнее письменной литературы и передаваясь из уст в уста, из поколения в поколение, является ценнейшим источником для познания истории каждого народа, на какой бы ступени общественного развития он ни стоял.
Фольклор и ныне представляет собой весомую часть современной культуры. В нем отразилась вся совокупность психолого-педагогических и религиозно-магических воззрений, этических и эстетических идеалов этноса, его поэтический и музыкальный талант, артистизм, история семейно-брачных отношений, народный юмор и богатое словотворчество. Вот почему к изучению фольклора обращаются представители самых разных отраслей знаний, включая, кроме фольклористов, к примеру, этнографов и лингвистов, философов и историков, психологов, юристов, творческих работников, церковнослужителей, учителей и т.п.
Значение фольклора как культурного наследия и вместе с тем современного народного творчества, как материала, важного для изучения философии народа, его истории и искусства, в настоящее время стало теоретически общепризнанным. Изучение древнерусского фольклора необходимо для постижения народного менталитета как основы древней культуры. Без знания истории и обычаев своего народа, без приобщения молодого человека к народной культуре невозможно воспитать достойного гражданина Отечества. Именно поэтому я считаю актуальной тему моего реферата.

Основная часть.
I. 1. Что такое фольклор
До сих пор не умолкли споры о том, что такое фольклор, в чем его специфика. Вопрос этот далеко не праздный. Фольклор-это не просто народные былины и песни, сказки и предания, пословицы и заговоры. Фольклор – это особый вид информации, особый вид народного искусства, особая форма коллективного творчества.
Ю.М. Соколов дал обобщающее определение фольклора, наиболее принятое и на сегодняшний день. «Под фольклором, - писал он, - следует разуметь устное поэтическое творчество широких народных масс».
Слово «фольклор» постепенно вытесняет такие равнозначные термины, как «устная словесность» и даже «народное поэтическое творчество». Английское слово «фольклор», т.е. народная мудрость, народная традиция, чаще всего употребляется в применении к народному поэтическому искусству, но наряду с этим говорят и о музыкальном и изобразительном фольклоре. Термин этот интернационален, хотя в разных странах понимается далеко не одинаково.
Фольклор - это создаваемая народом и бытующая в народных массах поэзия, в которой он отражает свою трудовую деятельность, общественный и бытовой уклад, знание жизни, природы, культы и верования. В фольклоре воплощены воззрения, идеалы и стремления народа, его поэтическая фантазия, богатейший мир мыслей, чувств, переживаний, протест против эксплуатации и гнета, мечты о справедливости и счастье. Это устное, словесное художественное творчество, которое возникло в процессе формирования человеческой речи. М. Горький говорил: “… Начало искусства слова – в фольклоре”
В доклассовом обществе фольклор тесно связан с другими видами деятельности человека, отражая зачатки его знаний и религиозно-мифологических представлений.

2. Факторы, повлиявшие на становление фольклора.
Особенности становления древнерусской культуры выявляются уже на начальной ступени формирования этнического самосознания славян, до принятия Русью христианства и имеют тесную связь с теми временами, которые сами славяне именовали «трояновыми веками» или старым временем. «Были, братья, времена Трояна», - пишет автор «Слова о полку Игореве». Бояна она называет «старинным Соловьем», а князя Игоря «могучим внуком Трояновым».
Память об этом времени сохранилась и в фольклоре: в песнях и былинах упоминаются имена далеких предков русских богатырей, но все-таки само пространство древнерусской культуры начинает создаваться с окончательно определившегося «месторазвития».
Среди факторов, повлиявших на формирование ядра русской культуры, первостепенное значение имели природные и климатические условия, а они, в свою очередь, определялись особенностями географического положения. Как складывались отношения славян с окружавшим их пространством? Значительную роль в процессе формирования «жизни и понятий» человека древней Руси играл лес. Он стал средой обитания и оказывал древним славянам самые разнообразные «услуги». Лес кормил, одевал, обувал, согревал древних славян, служил самым надежным убежищем от врагов. Несмотря на это, человек боялся леса, населяя его всевозможными страхами.
Понимание пространства в русской культуре происходило через степь. Она формировала отношение к пространству как к отсутствию видимых границ и пределов и в то же время как угрожающее пространство, за которым начиналась сторона «незнамая», чужая, посягающая на пространство, которое в сознании древних славян уже было обозначено как «свое», образы русских богатырей в устном народном творчестве воплощали желание защититься от этой опасности, таким образом, степь и лес совмещали в себе два противоположных начала – безграничность и границу, стихию и желание организации пространства.
Пожалуй, только река давала древним славянам четкую систему координат, формировала навыки совместной деятельности, организации и порядка.
Природные условия дополнялись особенностями климата, что в свою очередь повлияло на формирование типа хозяйственной деятельности, психологического склада, привычек, традиций – всего того, что называют менталитетом народа. Климатические условия Восточноевропейской равнины – зоны расселения восточных славян в VI веке – отличались от тех, в которых складывалось представление о труде у народов западноевропейских стран. Континентальный климат с его долгой и холодной зимой, короткой весной, жарким летом и непродолжительной осенью требовал от земледельца колоссального напряжения сил в период страды и неторопливо-созерцательного отношения к труду в период зимы.
Сложности климатических условий формировали представление о трудовой деятельности как о прерывающемся процессе. Во время сбора урожая, а также «отвоевывания» у леса пространства для обработки земли повышалась роль коллективного труда. Так складывался коллективизм, предпосылки для индивидуализма просматривались слабо, поскольку не было мотивов для состязательности в труде. Работая в коллективе, люди не стремились выделиться среди других, поскольку более эффективной была коллективная деятельность.
Это и являлось обстоятельством, обеспечивающим развитие народной поэзии в прошлом, по словам Н. Г. Чернышевского, отсутствие “резких различий в умственной жизни народа”. “Умственная и нравственная жизнь, - указывает он, - для всех членов такого народа одинакова – потому и произведения поэзии, порожденной возбуждением такой жизни, одинаково близки и понятны, одинаково милы и родственны всем членам народа”. В таких исторических условиях появлялись произведения, созданные “всем народом, как одним нравственным лицом”. Благодаря этому народную поэзию пронизывает коллективное начало. Оно присутствует при возникновении и восприятии слушателями вновь создаваемых произведений, в их последующем бытовании и переработках. Коллективность проявляется не только внешне, но и внутренне – в самой народно-поэтической системе, в характере обобщения действительности, в образах и т. д. В портретных характеристиках героев, в отдельных ситуациях и образах фольклорных произведений мало индивидуальных особенностей, занимающих столь видное место в художественной литературе.
Как правило, в момент создания, произведение переживает период особой популярности и творческого расцвета. Но наступает время, когда оно начинает искажаться, разрушаться и забываться. Новое время требует новых песен. Образы народных героев выражают лучшие черты русского национального характера; в содержании фольклорных произведений отражаются наиболее типичные обстоятельства народной жизни. Вместе с тем народное поэтическое творчеств не могло не отразить историческую ограниченность и противоречия крестьянской идеологии. Живя в устной передаче, тексты народной поэзии могли значительно измениться. Однако, достигнув полной идейной и художественной завершенности, произведения нередко сохранялись долгое время почти без изменений как поэтическое наследие прошлого, как культурное богатство непреходящей ценности.

3. Отличие литературы от фольклора.
Фольклор и литература могут и должны быть соотнесены не только как два типа художественной культуры (в синхронном рассмотрении), но и как два этапа, две стадии, одна из которых (фольклор) предшествовала другой (литературе) в историческом движении форм и типов культуры (то есть в диахронном рассмотрении). Даже древнейшие литературы мира (например, шумерская, древнеегипетская и др.) возникли не более 4000 лет тому назад, в то время как фольклор генетически восходит к эпохе формирования человеческой речи, то есть возник 100000-13000 лет тому назад. У восточных славян при таком же возрасте фольклорной традиции (уходящей своими корнями в прото- и дославянскую этническую среду) возраст литературы значительно скромнее – всего около 1000 лет.
Рассмотрение отличий литературы от фольклора обычно строится на серии противопоставлений (оппозиций). Перечислим важнейшие из них:

Признак	Фольклор	Литература
Социальная детерминация	Народная среда	Иные социальные слои
Идеологические различия	Народная идеология	Ненародная идеология
Стилистические различия	Народная традиция	Литературная традиция
Соотношение традиций и новаций	Доминирование традиции	Доминирование новаций
Природа творчества	Коллективная, бессознательная, стихийная	Индивидуальная, стремящаяся к теоретическому самосознанию
Представление об авторстве	Безличное творчество	Личное творчество
Форма существования текста	Варьирование	Стабильность

Вопрос о происхождении многих произведений народной поэзии значительно сложнее, чем произведений литературных. Неизвестны не только имя и биография автора – создателя того или иного текста, но и неизвестна социальная среда, в какой сложилась сказка, былина, песня, время и место их сложения. Об идейном замысле автора можно судить только по сохранившемуся тексту, притом нередко записанному много лет спустя, ведь в фольклоре первоначальный текст произведения почти всегда не известен, так как не известен автор произведения. Текст передается из уст в уста и до наших дней доходит в том виде, в котором его записали писатели.

4. О жанрах русского фольклора.

Жанры русского фольклора, как и фольклора других народов, крайне разнообразны: одни из них – былины, баллады, песни, частушки – песенные и неразрывно связаны с народной музыкой, другие – сказки, предания, легенды, былички и бывальщины– повествовательные (прозаические), третьи – ряженье, народные пьесы («Царь Максимильян» и «Лодка» и др.), кукольные представления («Петрушка»), многочисленные игры, хороводы и многожанровый по своему составу свадебный обряд – драматические. Былины, предания, сказки, любовная лирика живут вне связи с обрядом; причитания, приговоры, дружки, колядки, веснянки тесно связаны с семейными или календарными обрядами; колыбельные песни, потешки бытуют в детской среде; былины, исторические песни, легенды являются достоянием только взрослых и т.д.
Различна и связь отдельных фольклорных жанров с бытом, с действительностью, с условиями жизни русского народа, чем определяются и их исторические судьбы.
Вместе с тем всем жанрам словесного фольклора присущи общие признаки: все они являются произведениями искусства слова, в истоках своих связаны с архаическими формами искусства, бытуют преимущественно в устной передаче, постоянно изменяются. Этим определяется взаимодействие в них коллективного и индивидуального начал, своеобразное сочетание традиции и новаторства. Таким образом, фольклорный жанр – исторически складывающийся тип устно-поэтического произведения. В той или иной мере все фольклорные жанры связаны с историей народа, с действительностью, вызвавшей их к жизни и определяющей их дальнейшее существование, их расцвет или угасание. «Скажите мне, как народ жил, и я скажу вам, как он писал» - эти замечательные слова великого русского ученого академика А.Н.Веселовского можно отнести и к устному творчеству: как народ жил, так он и пел и рассказывал. Поэтому фольклор и раскрывает народную философию, этику и эстетику. А.М.Горький полным правом мог сказать, что «подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества».
Могут быть выявлены процессы, связанные с воздействием одного из фольклорных жанров на традиции других. Их можно назвать историко-жанровыми. Такова связь традиций балладных песен, которые изначально формировались на основе преобразования традиций исторических песен, а впоследствии испытали воздействие былин и ряда лирических жанров: песен, причитаний.
Усматриваются процессы формирования национально-народных специфических традиций в фольклоре, выделившемся из общего состава поэтической культуры родственных народов. Это историко-национальные традиции. Таковы процессы сложения традиций обрядового фольклора, эпического творчества у разных славянских народов.
Историки давно отметили историко-миграционный процесс, который можно проследить, изучая культурные взаимодействия при анализе международного распространения и национальной переработки некоторых сказок, пословиц, загадок.

5. Функции фольклора.
Именно функция фольклорного произведения, его бытовое назначение является одним из определяющих, но, конечно, не единственным признаком в понятии жанра.
Так, например, магическая функция породила основные особенности заговоров, которые должны были дать здоровье, благополучие, удачу в охоте и т.д., и обрядовой поэзии, которая якобы обеспечивала хороший урожай, богатство, счастье в семейной жизни. Вместе с тем эта функция не единственный жанровый признак заговоров и обрядовой песни: они отличаются друг от друга характером исполнения, индивидуальным или коллективным, сказовым или песенным, особенностями построения поэтической системы. Информационная функция является основной, но в разной степени для исторических преданий, быличек о леших, русалках и домовых, песен об Иване Грозном, Степане Разине и Емельяне Пугачеве. Однако это не дает нам основания считать все глубоко различные по остальным своим признаком произведения одним жанром. Мы видим, что сказка и предание, хотя и различаются по своей функции, имеют, поскольку они жанры устной прозы, ряд общих признаков, так же как былины и исторические песни, являющиеся произведениями песенного эпоса, или такие функционально крайне различные малые жанры, как пословицы и загадки. Однако именно функция наиболее ощутимо выражает жанровую разницу во многом сходных друг с другом произведений. Именно функция дает основания делить устную прозу на сказочную, для которой основной является эстетическая функция, и несказочную, когда доминирует информативная функция.
Сфера фольклора охватывает весьма разнообразные жанры, причем если для некоторых из них характерно доминирование эстетической функции, то для других – доминирование неэстетической и вторичность эстетической функции. Поэтому, например, чтобы возникла предрасположенность к произнесению похоронного причитания, недостаточно настроиться на восприятие текста с определенными эстетическими качествами. Должна произойти чья-то смерть, и бытовая традиция социальной группы, к которой принадлежат исполнительница и ее слушатели, должна предписывать совершить в связи с этим определенного типа похоронной обряд, предусматривающий оплакивание покойника причетью. Следовательно, произнесение фольклорного текста может стимулироваться обрядовыми ситуациями и обрядовыми функциями текста в подобного рода ситуациях. Вместе с тем это не значит, что текст, возникший или воспроизведенный в таких условиях, должен быть лишен эстетических качеств. Фольклористы с полным основанием говорят о поэтике причитаний, заговоров, обрядовых песен и т.д., имея в виду то, что их эстетические качества возникают в процессе ритуальной деятельности. Или, иначе, эстетическая деятельность выступает здесь в сложном комплексе форм и видов деятельности, она сопутствует им, возникает в связи с ними. В то же время в фольклоре всех народов хорошо известны жанры, для которых характерно доминирование эстетических функций. Для них не существует традиционных предписаний, когда они должны произноситься. Однако их связь с крестьянским бытом могла быть выражена в том, что в определенных ситуациях их произносить было нельзя: например, сказки исполнять в пост. Если традиция не предписывала ритуального веселья, то сказки нельзя было исполнять в дни, когда в деревне был покойник, и т.д.
В одних жанрах, например, в сказке или песне, эстетическая функция явно превалирует, в других, например, в предании, она уходит на второй план, подчинена информативной функции, даже в том случае если перед нами высокохудожественный текст. Она может быть минимальной, как, например, в заговоре или причете, смысл которых всецело заключен в их утилитарном значении, что не мешает им в зависимости от одаренности исполнителя подниматься до вершин поэтического искусства.
Соотношение функций также изменяется, оно определяется временем, местом, условиями исполнения, зависит от степени одаренности и характера творчества исполнителя. Характер произведения, а следовательно и его жанровая принадлежность, зависит от того, стремится ли рассказчик или певец развлечь своих слушателей, поразить их своим мастерством, прочесть им какое-либо нравоучение, сообщить какие-то знания, сведения, подчинить своей воле или же задача исполнителя – вызвать удачу, здоровье, благосостояние.

6. Мифологические представления в необрядовом фольклоре
Все искусства (за исключением новоизобретенных, таких, как кино) – литература, музыка, танец, изобразительное искусство, театр – так или иначе восходят к обрядовому действу традиционных обществ. С точки зрения происхождения они являются не более чем поздним результатом разложения изначального ритуального единства и забвения исходных мифологических смыслов. Высочайшие, с точки зрения современного человека, достижения духа, являемые в искусстве, показались бы, возможно, традиционному человеку полной бессмыслицей и признаком окончательного упадка мира, свидетельством его близкого конца. Но следует заметить, что сходную эволюцию претерпела и сама устная традиция, развитие (или упадок) которой также пошло по пути забвения. Изначальный смысл привычных обрядов, утративших с христианизацией «законность» и «легальный» статус, все больше выветривался из народной памяти, они постепенно становились обычаями (т.е. тем, что существует по обыкновению, чуть ли не по привычке), сопровождаемый поверьями, верованиями (т.е. тем, во что верят, традиционный человек между тем знал, и в этом смысле его образ мысли весьма близок к научно-рациональному). Словесная (вербальная) сторона обряда, не отделившись полностью от «деятельной» (акциональной), породила вполне новое явление, несущее в разной степени черты традиционной и письменной культуры, - необрядовый фольклор. Собственно говоря, только его и следовало бы называть «устным народным творчеством», поскольку обрядовые тексты неразрывно связаны с соответствующими действиями (например, «завиванием бороды» из колосьев), исключают само понятие творчества как свободного порождения новых текстов: смысл обряда в его неизменно точном воспроизведении, гарантирующим действенность. О творчестве, даже коллективном, здесь речи идти не может – есть только медленные эволюционные изменения устно бытующих текстов.
Многочисленные отражения в фольклоре мифологических мотивов и, что важнее, самая организация его при помощи традиционного набора бинарных оппозиций (двоичных противопоставлений), воспроизведение древней модели мира свидетельствуют, что традиция не только не разрушилась с христианизацией, но вполне сохранила свои позиции универсального регулятора человеческого поведения, лишь отчасти уступив на массовом уровне эту функцию народной вере. В своей основе народная жизнь оставалась традиционно-языческой. Но христианизация открыла новые возможности для работы духа, а книжная письменная культура – для разума, рационального мышления.

О некоторых фольклорных жанрах.

Остановимся на жанрах, в которых особенно ярко сказались национальные черты русского фольклора.

1. Былины.
Былины (русский героический эпос) - замечательное наследие прошлого, свидетельство древней культуры и искусства народа. Возникшие в XI-XV вв. эпические песни о стольном граде Киеве и его борьбе с кочевниками, о торговом городе Новгороде, его богатствах и широких международных связях, песни о древнерусских богатырях, смелых воинах, удачливых купцах и лихих ушкуйниках в течение нескольких веков передавались из уст в уста и частично дожили в устной традиции до наших дней. Русский героический эпос сохранился в живом устном бытовании, возможно, в первоначальном виде сюжетного содержания и главных принципов формы. Свое название былина получила от близкого по смыслу слова “быль”. Это означает, что былина рассказывает о том, что некогда происходило на самом деле, хотя и не все в былине правда. Былины записаны от сказителей (часто неграмотных), воспринявших их по традиции от прежних поколений. Основное количество сюжетов было создано в пределах Киевского государства, т. е. в тех местах, какие в них изображаются.. Источником каждой героической песни был какой-то исторический факт. В былине, как и в народной сказке, много выдумки. Богатыри – люди необыкновенной силы, они скачут на могучих конях через реки и леса, поднимают на плечи тяжести, которые не под силу ни одному человеку.
Былина – старая песня, и не все в ней бывает понятно, рассказывается она неторопливым, торжественным тоном. Многие русские былины говорят о героических подвигах народных богатырей. Например, былины о Вольге Буслаевиче, победителе царя Салтана Бекетовича; о герое Сухмане, победившем врагов – кочевников; о Добрыне Никитиче. Русские богатыри никогда не лгут. Готовые умереть, но не сойти с родной земли, они почитают службу отечеству своим первым и святым долгом, хотя их нередко и обижают не доверяющие им князья. Рассказанные детям былины учат их уважать труд человека и любить свою родину. В них объединился гений народа.
Былины киевского цикла, связанные с Киевом, с Днепром Славутичем, с князем Владимиром красно Солнышко, богатырями начали складываться на рубеже X – XI вв. В них по-своему выразилось общественное сознание целой исторической эпохи, отразились нравственные идеалы народа, сохранились черты древнего быта, событий повседневной жизни. «Ценность богатырского эпоса заключается в том, что он по своему происхождению неразрывно связан с народом, с теми смердами-воинами, которые и землю пахали, и воевали под киевскими знаменами с печенегами и половцами»

2. Исторические песни
Отдельным жанром фольклора являются исторические песни. Их художественное своеобразие остается недостаточно изученным. В дореволюционной науке их нередко признавали деградацией героического эпоса, сколком с былин и в этой связи их достоинством считали общие с былинами мотивы, образы и стилевые приемы (как бы остаточные явления). Позволю себе не согласиться. “Песнь о вещем Олеге”, “Песни о Степане Разине” можно поставить сегодня в одном ряду с “капитанской дочкой”, “историей Пугачева” и другими историческими произведениями. Они также представляют собой огромную художественную ценность. Это выражение исторического самосознания народа. Русский народ в своих исторических песнях осознал свое историческое значение. Это также художественно-историческое произведение о прошлом. Ее отношение к прошлому активно: в ней отражены исторические воззрения народа в еще большей мере, чем историческая память. Историческое содержание в песнях передается сказителями сознательно. Сохранение исторически ценного в эпосе (будь то имена, события, отношения) есть результат сознательного, исторического отношения народа к содержанию эпоса. Народ в своем творчестве исходит из довольно четких исторических представлений о времени. Сознание исторической ценности передаваемого и своеобразные представления народа, а не только механическое запоминание, обуславливают устойчивость исторического содержания песен.

3. Песенная лирика.
Лирические песни сохранили связь с некоторыми обрядами (свадьба, хоровод) или происходили из игровых обрядов. В текстах таких песен еще вполне восстанавливается влияние традиционной модели мира с ее набором основных противопоставлений, а также некоторые мифологические мотивы.
Рассмотрим лирическую песню.

Выйду за ворота,
Посмотрю далеко.
Там горы высоки,
Озера глубоки.
Во этих озерах
Живет рыба щучка,
Белая белужка.
Невода закину –
Живу рыбу выну.
Куда поприсести
Живу рыбу чистить?

Сяду-поприсяду
К зеленому саду;
Еще поприсяду
На дольню долинку,
На летню тропинку.
Куда мил ни пойдет –
и т.д.................

На современном этапе развития общества актуальной является проблема обращения к русскому фольклору как историческому источнику. Выбранная тема особенно актуальна в современном мире, так как помогает проследить историческую жизнь народа и составить представление о его мировоззрении и психологии. Эти знания дают возможность глубже понять историю.

История фольклора неразрывна с историей народа. Изучением фольклора занимались и занимаются исследователи таких наук, как философия, история, филология, этнография, археология и др. Особенно эффективно использование фольклорного материала на уроках истории в 6-7-х классах.

В произведениях фольклора мы можем увидеть описание русских городов. Например, по былинам можно составить представление о Киеве, каким он был до разгрома татаро-монголами в 1240 году. Киев всегда называется стольным городом и великим – он и был долгое время столицей древнерусского государства. Город был окружён городовой (городской) стеной, по углам стены стояли наугольные башни.

“Перескочи через стену городовую, через ту башню наугольную”, - говорит в одной из былин предводитель вражеского войска Батый своему послу. Почти во всех старых русских городах сохранились такие стены и такие башни. Вначале они были деревянные, а потом каменные. Мы можем узнать, какое оружие имели богатыри: тугой лук, стрелочки калённые, палицу, копьё мурзавецкое (от татарского слова “мурза” - “князь”), кинжал, иногда саблю.

В 6 классе , при изучении темы “Правление князя Владимира и крещение Руси”, можно использовать былину о сватовстве Владимира к Апраксии – младшей дочери политовского короля. Отдельные варианты былины сохранили исторически достоверный ответ, услышанный сватами князя от политовского короля: “Да как ваш-то князь невелик собою”, и ещё: “А князь – от Володимир да быв холопище”. Летопись под 980 г. рассказывает, что ещё во времена княжения в Новгороде Владимир заслал сватов в Полоцк просить у князя Рогволода руки его дочери Рогнеды. Гордая полоцкая княжна отказала послам, заявив, что не хочет “разути робичича”. В свадебном обряде “разути жениха” означало стать женой, а “робичич” - сын рабыни (Владимир действительно был сыном ключницы Малуши и князя Святослава). Рогнеда оскорбила князя. Владимир разорил Полоцк и взял Рогнеду в жёны насильно. Полоцкое княжество находилось на западной окраине русских земель и позднее на некоторое время включалось в пределы Литвы. Поэтому былины и говорят о “Политовской земле”.

Рассказывая о нашествии Батыя на Русь, можно привести отрывок из былины “Илья и Калин-царь”.

Нагнано-то силы много множество,
Как от покрику от человечьего,
Как от ржанья лошадиного.
Унывает сердце человеческо;
Мать сыра земля от войска потрясалася;
В конном топище красного солнца не видать было,
А светлый месяц от пару конского померкнул вест…

Запечатлённые эпосом шум обозов, крики, ржание, удушливые конские испарения, затмившая небо пыль исторически достоверны.

В былине говорится о том, как могли бы сложиться события, окажись забытой взаимная вражда и несогласие князя и воинов. Имя предводителя татарских полчищ не соответствует имени исторического Батыя. Калин – слегка искажённое нарицательное имя библейского Каина-убийцы.

При изучении политической жизни Новгорода XII - XIII вв. можно использовать былину о Ставре. Ставр - историческая личность. Он действительно жил в Новгороде в X - XI вв. и был предводителем сотни. В былине Ставр – торговец-ростовщик. Он похваляется тем, что даёт бедным деньги в долг. Киевский князь гневается на Ставра за его похвальбу. Какова же причина его гнева? Здесь следует сказать о существовании устава Владимира Мономаха о процентах. Киевский князь, желая ослабить силу новгородских ростовщиков, ограничил их во взимании процентов роста. Владимир разгневался на Ставра за его похвальбу богатством.

События былин имеют огромное значение для судьбы народа и государства. В былинах поэтически изображаются характерные для Древней Руси военно-политические столкновения и социально-бытовые ситуации.

Былина “Про Василия Буслаева” воспроизводит борьбу новгородских политических партий. С детства в Ваське Буслаеве живёт дух враждебности к торговому посаду. Особенно часто он бьёт сверстников из посада. Посадские мужики грозят “наквасити река будет Волхова” - утопить Ваську: осуждённых в Новгороде сбрасывали с моста. Так наказывали за серьёзные преступления. Чтобы защитить себя, Васька набирает дружину. Именитые новгородские люди держали при себе вооруженную челядь. Васька знатного рода, учён грамоте и богат. Дружину составили не просто молодцы, способные выдержать удар червленого вяза по буйной голове. Их соединяет общая вражда к посаду. Это люди из разных сословий и даже из других городов. Среди них – Костя Новоторжанин, удалец из Нового Торжка, упомянуты два брата – боярчёнка и мужики из какого-то Залесья – “залешана”, “братья Сбродовичи”, бродники, первообраз “ушкуйников”, которые ходили в лодках далеко за пределы Новгородской земли. Васька с товарищами появляется на пиру, где собрались посадские, и затевает ссору. Враждующие ударяются об заклад – побитому отдать всё состояние и быть в подчинении. Сторону посада приняли князь, архиепископ. Васька грозит побить “весь Новгород”, хотя имеет ввиду именно посад – “мужиков новгородских”, “купцов богатых”. Посад забрал настолько большую силу в Новгороде, что соединился с понятием города. В этом же смысле “весь Новгород” назван и в древних актах деловой письменности. Спор Васьки с торговым посадом воспроизводит серьёзное городское столкновение. В Новгороде XII-XIII вв. бала очень сильной “суздальская партия”, состоявшая из богатых торговцев. Выгоды их зависели от связей с северо-восточными княжествами. При вражде Новгорода с владимиро-суздальскими княжествами они терпели убытки. Выступая против богатых торговцев, Васька бьётся против великокняжеских претензий на власть над Новгородом.

Новгород в былинах – славный и великий. Широко показана своеобразная жизнь торговой республики. Здесь нет воинских подвигов. Описывается торговое могущество Новгорода, его богатство, его соперничество с Москвой. Содержится много деталей быта средневекового города, - например, изображаются кулачные бои – любимое развлечение древних новгородцев.

В 7 классе , изучая период правления Ивана Грозного, можно обратиться к исторической песне “Взятие Казанского ханства”. Взятие казанского ханства в 1552 г. было одобрено народом. Независимо от частностей в изображении осады Казани песенные варианты самым подробным образом говорят о случившемся у её стен. Пушкари закатили в подкоп под казанскую стену бочку с порохом, установили на одну из них свечу. Догорит до основания свеча – произойдёт взрыв и разрушит стену. Такую же свечу для контроля поставили и в поле у царского шатра. И вот догорела наружная свеча, должна догореть и та, что в подземелье, а взрыва нет. Царь-государь “распаляется – разгневляется”, хочет казнить пушкарей зажигальшиков. Он заподозрил измену. Испуганы все большие люди, а молодой пушкарь выступил вперёд и сказал:

“Ох, ты гой еси, государь-царь Иван Васильевич!
Не приказывай, государь, казнить-вешати,
Прикажи ты, государь, слово выговорить.
На ветру свеча скоро топится,
В захолостьи свеча долго теплится”.

Только выговорил – взорвались бочки с порохом. Русские воины вошли в пролом, и Казань пала. Певцы рассказали, что царь подозрителен, видит измену и там, где её нет. Острота песенного замысла понятна, если припомнить, что на Руси при Иване Грозном происходило массовое истребление невинного населения. Певцы изобразили многие достоверные черты осады Казани. Во многих вариантах воспроизведена и “топография” осады:

Подходили под Казанское царство за пятнадцать вёрст,
Становились они подкопью под Булат (Булак) – реку,
Подходили под другую под реку – реку под Казанку…

Упоминаются также река Свияга, Свияжск-крепость, Сулай-река.

Очень интересна историческая песня о гневе Ивана Грозного на сына Фёдора. В ней народ выразил своё отношение к опричнине. Свидетельства фольклора тем ценнее, что в биографии Грозного целый ряд лет обойдён полным молчанием и нет никаких сведений о его семейных отношениях и делах.

По вариантам песня по-разному называет причину гнева Ивана Грозного на Фёдора. Будто бы тот противодействовал отцу – спасал жителей городов, в которых царь учинил массовые казни. Города, в которых, по свидетельству песен, происходили казни, разные: Новгород, Псков, Москва, даже Царьград, но чаще всего название отсутствует. Многочисленность указаний тоже показательна для масштаба охвата страны репрессиями. Мучителями изображен и сам Грозный, и его подручные из опричнины с Малютой Скуратовым во главе. Той улицей, где ехали они, “и кура не пила” - истреблено всё живое: царь “всех сёк, и колол, и на кол садил”.

Федор противостоит царю и опричнине. Грозный предстаёт поспешным в действиях и неправым. Песенный Малюта Скуратов – реальное историческое лицо, Григорий Скурата-Бельский. Имя его стало нарицательным, синонимом палача.

В 7 классе, изучая историю Смутного времени, в качестве примера можно привести песню о Григории Отрепьеве. В ней народ обличает самозванца. Он нарушитель добрых православных обычаев. Отрепьев сыграл свадьбу с “Маришкой дочерью Юрьевной” не в “указный день”. Об этом сказано в самой ранней из дошедших до нас песен в записи:

А свадьба была на вешней праздник,
На вешней праздник, Миколин день:
Миколин день был в пятницу,
А у Гришки свадьба в четверток было…

Свадьба Григория и Марины Мнишек действительно была сыграна в четверг 8 мая 1606 г., накануне Николина дня. В песне говорится, что московские бояре идут к заутрене, “Гришка с Маришкой в байну пошёл”, бояре от заутрени идут, а “Гришка с Маришкой из байны иде”. Не подобающее поведение изобличило в самозванце и грешнике, и нарушителя благочестия.

Также для истории представляет интерес песня о герое освободительной борьбы воеводе – князе Михаиле Васильевиче Скопине-Шуйском. Племянник царя Василия Ивановича Шуйского молодой воевода Скопин прославился блестящими победами над врагами. По договору 1609 г., действуя по воле царя, он сумел получить наёмное шведское войско. Соединив свои действия с действиями поволжской рати Ф.И.Шереметьева, он начал в мае освободительный поход. Были одержаны победы в уездах по Волге, во Владимиро-Суздальской земле, снята осада с Троице-Сергиева монастыря, взят Дмитров. В марте 1610 г. Москва встретила победителей колокольным звоном,а в апреле, в момент наивысшей своей известности и славы, удачливый молодой воевода умер. Это случилось после крестин у князя И.М.Воротынского.Песня даёт представление о событии и настроениях той поры. Смерть Скопина оплакивают “гости” московские: это ремесленники и торговцы, преобладающая часть жителей Москвы.

“А теперь наши головы загибли,
Что не стало у нас воеводы
Васильевича князя Михайла!”
Иначе воспринимают известие “князи-бояре” -
И между собой они слово говорили,
А говорили слово, усмехнулися:
“Высоко сокол поднялся
И о сыру матеру землю ушибся!”

Названы имена недоброжелателей. Среди них – “Мстиславской, князь Воротынской”. Ф.И.Мстиславский – глава семи бояр, сменивших Василия Шуйского. И.М.Воротынский – его единомышленник, влиятельный боярин. На крестинах именно у Воротынского, как говорили на Москве, Скопин и был отравлен.

Очень интересно упоминание о печали “свецких немцев”. “Немцами” называли всех иностранцев, как не говорящих по-русски. Шведы оплакивали военачальника – их соединило со Скопиным ратное дело, и горе их было выражением личной приязни к удачливому воеводе.

Побежали немцы в Нов-город
И в Нове-городе заперлися.

Действительно, остатки шведов-наёмников после поражения под Смоленском во главе с Яковом Делагарди отошли к Новгороду, а спустя год в 1611 г. здесь, пользуясь сложившейся обстановкой, начали действовать уже против новгородцев.

И много мир-народ погубили,
И в латынскую землю превратили.

Песня о Скопине прямо перекликается с “Писанием о представлении и о погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомого Скопина”. Полагают, что “Писание” было создано на основе народных песен.

Творцы песни “Течёт Яик быстрёхонько, урываючи круты бережки…” называют Разина “душой воровским атаманушкой”. Слова “воровской”, “вор” в современном значении сопрягаются с отрицательной оценкой. В старинном языке в осудительном значении употребляли другие: “тать”, а кражу соответственно именовали “татьбой”. “Воровством” называли не тайное, а открытое нападение. По этой причине сочетание “душа воровской атаманушка” не заключало в себе противоречия и откровенно негативного смысла.. Песня многое говорила современникам этих событий. Разинское сообщество объединяло людей, верных друг другу. Их сплочение вокруг “батюшки” Степана было таким тесным и близким, что себя его молодцы называли “сынками”.

Таким образом, мы видим, что народное поэтическое творчество, зародившись ещё в глубокой древности, долгое время, до появления письменности, было единственной “неписанной историей” народа, художественно отразившей важнейшие этапы его жизни. Фольклор на протяжении многих веков служил народу и как “учебник жизни”, передающий из поколения в поколение его мудрость, житейскую философию, этику, и как средство воспитания характера, лучших человеческих качеств: патриотизма, мужества, смелости, стойкости, честности, доброты. Фольклор – это подлинная энциклопедия поэтических знаний народа, дающая полное представление об идейно-эстетических богатствах его творчества. Поэтому народные произведения являются ценнейшим материалом для изучения народного мировоззрения многих веков и его исторической эволюции.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аникин В.П. Русское устное народное творчество: Учеб./В.П.Аникин. – М.: Высш. шк., 2001. – 726с.
2. Бахтин В.С. От былины до считалки: Рассказы о фольклоре /Переизд.; рис. С.Острова. – Л.: Дет. лит., 1988. – 191с., ил.
3. Былины/ Составление, вступительная статья и примечания С.Н.Азбелева.-Л.: Лениздат, 1984.-398с. – (Б-ка народно-поэтического творчества).
4. Бычко А.К. Народная мудрость Руси: анализ философа. – К.: Высш. шк. Изд-во при Киев. Ун-те, 1988. – 200с.
5. История России с древнейших времён до конца XVII века/ А.П.Новосельцев, А.Н.Сахаров, В.И.Буганов, В.Д.Назаров; отв. ред. А.Н.Сахаров, А.П.Новосельцев. – ООО “Издательство АСТ-ЛТД”, 1997. – 576с., ил.
6. Путилов Б.Н. Русский историко-песенный фольклор XIII-XVI веков. М.-Л., 1960.
7. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963.
8. Шимбинаго С.К. Древнерусское жилище по былинам // Юбилейный сборник в честь академика В.Ф.Миллера. М., 1990.