Изменения в реальной жизни и мировоззрении людей в эпоху средневековья приводят к формированию новых представлений о культуре.

Средневековье отрицало языческое отношение к миру, но, тем не менее, сохранило многие достижения античной культуры. При этом политеизму (многобожию) античности противопоставлялся монотеизм (единобожие).

В средние века формируется теологическая концепция культуры, согласно которой Бог выступает центром мироздания, его активным, творческим началом, источником и причиной всего существующего (греч. theos – бог).

Важное место в теологической концепции занимает идея провиденциализма (лат. providentia – провидение). Провиденциализм – это такое понимание мира, согласно которому ход мировой истории и жизни человека определяется божественным провидением.

Таким образом, в христианской идеологии место человека занимает бог - творец, а место понятия «культура» занимает понятие «культ». В данном понятии также имеется значение возделывания и усовершенствования. Однако основной акцент здесь переносится на заботу, поклонение и почитание. При этом имеется в виду почитание высшей, сверхъестественной силы, которая распоряжается судьбами мира и человека.

Согласно христианской концепции смысл жизни человека заключается в том, чтобы подготовиться к подлинной жизни, посмертной, потусторонней. Поэтому повседневная, земная, реальная жизнь утрачивает свою самоценность. Основной акцент делается на загробную жизнь, загробное воздаяние. Спасение даруется не всем, а только тем, кто живет по евангельским заповедям. Таким образом, в христианстве ужесточаются требования к нравственной жизни человека. Основные христианские ценности – вера, надежда, любовь.

Здесь следует сказать об отличии христианского понимания культуры от античного. В античности культура понималась как разумное, рациональное начало. Считалось, что именно разум способен принести в жизнь человека и общества гармонию и порядок. Чувства уходят на второй план, они контролируются разумом. В средневековую эпоху в основание культуры было положено иррациональное (нерациональное, сверхразумное) начало – вера. Вера ставится выше разума. Разум служит вере, углубляет и проясняет ее. Поэтому все виды духовной культуры - философия, наука, право, мораль, искусство - служат религии, подчиняются ей.

Если в основе античной культуры лежало признание универсального космического закона, обеспечивавшего стабильность мирового порядка, то средневековье потеряло эту уверенность и целиком обратилось к Богу. Смысл мира заключается только в Боге, а сам мир видится огромным хранилищем символов. В Средние века впервые появилось представление о предметах и явлениях мира как о текстах, развившееся в XX в. до символических теорий культуры.

В христианстве формируется иное понимание человека по сравнению с античным. Античный идеал – это гармония духа и тела, физического и духовного. Христианский идеал – это победа духа над телом, аскетизм (подавление земных желаний, чувственных наслаждений).

Наряду с теологическими в средние века существовали и светские представления о культуре и культурном человеке (учтивость, рыцарские отношения). Они фиксировали человеческие способности и ценностные установки, необходимые для военной службы, общения в среде феодалов. В противовес аскетизму, который отстаивала церковь, в рыцарской культуре воспевались земные радости и ценности, такие, как любовь, красота, служение прекрасной даме.

Особый культурный пласт в эпоху средневековья представляла языческая народная культура. Она противостояла официальной культуре и вырабатывала свой взгляд на мир, отражавший тесную связь человека с природой. Смеховая народная культура, народные праздники и карнавалы наряду с рыцарской культурой представляли светское, мирское начало в культуре средневековья.

В средневековье происходит отказ от циклического представления о времени, основанного на идее вечности. Крупнейший средневековый мыслитель Августин Блаженный ввел понятие «стрелы времени», движения истории от начала к концу. Считалось, что история и культура имеют смысл, данный им Богом и доступный человеческому пониманию. По мнению Августина, развитие культуры – это постепенный путь к царству Божьему через внутреннее откровение Бога в человеке.

Кроме того, в Средневековье появляется понятие исторического прогресса, усложнения культуры, ее развития от низших форм к высшим. Критерием прогресса становится соответствие культуры высшим моральным ценностям. Также как и в обществе, в культуре существовала иерархия ценностей. Разные культуры ценились по-разному. На первом месте была религиозная, церковная культура. Придворная, рыцарская культура признавалась необходимой, но менее ценной. Языческая народная культура рассматривалась как греховная, низменная. Другими словами, в средневековье религиозная культура подчиняла себе все виды светской культуры. Более того, культура любого народа также оценивалась с точки зрения соответствия ее христианским моральным ценностям, которые считались универсальными, что привело к рождению европоцентризма (идея исключительности, превосходства европейской культуры над другими).

Термин «средневековье» был введен в 1667 году немецким историком Горном для обозначенияэпохи между древностью и новым временем. Эта эпоха охватывает около 1000 лет и имеет свои специфические черты. Изначально средневековая культура формируется в условиях господства сельского натурального хозяйства, хотя позднее все большее значение начинает приобретать культура утверждающихся горожан, бюргеров и ремесленников.

Средневековая культура отказывается от идеалов античности, но, в то же время, сохраняет основные достижения античной культуры – основы правовой культуры, регламентированность общественной жизни, а также идею христианства.

Если античность была политеистической и языческой, то средневековье становится монотеистическим и христианским. Главная ценность средневековья – Бог, который в отличие от языческих богов является глубочайшей тайной, таинственно объемлющей собой людей со всех сторон. Христианский Бог – это не идол, не производное от человека и не воплощение человеческих желаний. Он существует абсолютно независимо от человека. Согласно христианскому учению, «Бог есть любовь», и эта любовь Бога к человеку носит всеобъемлющий характер. Все важнейшие разделы средневековой культуры выражают этот фундаментальный принцип, реализованный в Символе веры. Господствующие нравы и обычаи, образ жизни подчеркивают свое единство с Богом, а также свое безразличие к земному чувственному миру, который рассматривается как временное пристанище человека-странника, стремящегося достичь вечной обители Бога. Иными словами, средневековая культура представляет собой единое целое, все части которого выражают один и тот же принцип: бесконечность и вездесущесть Бога, Бога всемогущего, абсолютно справедливого, мудрого создателя мира и человека.

Наиболее развернуто христианское понимание культуры представлено в трудах самобытного религиозного мыслителя средневековья Аврелия Августина (354-430). Согласно его точке зрения, человек в своих поступках и действиях не должен ориентироваться на себе подобных. Единственно ценной и достойной человека является жизнь по Богу. Абсолютное превосходство нематериальной души над материальным телом требует аскетического пренебрежения ко всем земным благам и соблазнам. Добродетель человека тем выше, чем большим количеством вещей он пренебрегает. Это положение приводит Августина к разграничению всех благ человеческой жизни на те, которые следует любить и лелеять, и те, которыми должно только пользоваться. К первым относится лишь любовь к Богу как вечному добру и источнику всякого существования, а ко вторым – все вещи и блага чувственного мира, без которых человек не может прожить. Их нельзя любить, к ним нельзя привязываться, ими можно лишь пользоваться, поскольку они лишь средства для культивирования благ внеземных. Отсюда следует и вся августиновская иерархия «предпочтений». И в природе, и в самом себе человек должен больше любить то, что ближе стоит к Богу. Августин считает Бога абсолютным началом всего. Он творит природу. Акт творения абсолютно свободен и произволен, его можно уподобить деятельности художника, который без особой нужды создает вещество, пространство и время.

Но Бог – это не только творец природы, он еще и ее субстанция. Он лежит в основе всех материальных вещей, он движет миром, поддерживает происходящие в нем изменения и не позволяет ему исчезнуть. Своим всемогуществом, премудростью и всеблагостью Бог обволакивает всю Вселенную, пронизывая все ее части. Отныне мир строится уже не вокруг человека, а вокруг Бога. Чувство неуверенности в этом необычно построенном мире делает жизнь человека постоянно сопряженной с опасностью. Открытая религией возможность посмертной жизни все время ставится под угрозу совершением грехов, которые, конечно же, подстраивает человеку вездесущий дьявол. Отсюда вытекает учение Августина о предопределении. Человек несвободен, и все, что у него есть, включая веру, дано ему Богом. Если индивид верит в Бога, то это происходит потому, что он заранее приговорен Богом к спасению, зачислен всевышним в легион избранных. Выбор Бога произволен и ничем не определен.

В книге «О граде Божьем» Августин излагает учение о двух мирах: мире Бога и мире дьявола. К первому принадлежат не согрешившие ангелы и те люди, которых Бог избирает к благодати. Ко второму – демоны и те люди, которые поставлены Богом в состояние греха и вины. Олицетворением царства дьявола на земле является государство, «большая шайка разбойников», как называет его Августин. Олицетворение царства Божьего – церковь, которая противостоит государству. Падение и позор Рима Августин считает закономерным исходом всей его дьявольской истории. Варвары победили Римское государство, а христианская церковь победила варваров. В победе христианства Августин видит смысл истории, которая начинается Адамом и Евой, включает в себя пришествие Иисуса Христа, распространение христианства ради спасения избранных Богом и завершается страшным судом. Таким образом, идея прогресса, зародившаяся в уме Августина, становится достоянием только христианского мира.

Говоря о средневековье, нужно особо подчеркнуть, что оно становится временем напряженного внутреннего движения – вызревания души, формирования и осознания ее духовного компонента. Это, в соответствии с учением средневекового философа-схоласта Фомы Аквинского (1225-1274), время восходящей из своего существа к совершенству отдельной души. Человек начинает по-новому осмысливать себя и по-новому умещать себя в мире, который приобретает другое содержание и другую ценность. Он постигает реальность духовного как нового для него измерения бытия. В этом измерении его душа приобретает свое собственное существование, обогащаемое новыми переживаниями, которые открывают человеку новые измерения его собственного существования – психологические качества и свойства его личности.

В течение тысячи лет противопоставление природы и благодати (христианская версия культуры) заставляет средневековое мышление метаться между небом и землей. И, тем не менее, оно порождает идею бесконечного самосовершенствования индивида, для которого культура становится формой диалога с универсальной системой нравственных координат, воплощенных в абсолюте.

Культурологическая мысль эпохи Возрождения

Термин «Ренессанс» или «возрождение», говорящий о том, что главным содержанием данной эпохи является возвращение к идеалам и ценностям античности, ее гуманизму, был введен в оборот известным художником и историком искусств Джорджо Вазари (1511-1574). Действительно эпоха Возрождения, открывающая новый этап в осмыслении культуры, полностью проникнута идеями антропоцентризма, гуманизма и возврата к целостному и гармоническому мировосприятию.

Эпоха Возрождения становится новым и особым этапом в осмыслении культуры. Укрепление городов, становление капиталистических товарно-денежных отношений, развитие наук и искусств утверждают новое самоощущение человека. Он все более становится индивидом, стремящимся занять активную и самостоятельную позицию по отношению и к обществу и к миру в целом. Отличительными качествами ренессансного индивида становятся гордость, а также самоутверждение собственных сил и талантов, стремление приписывать свои собственные заслуги себе, а не Богу. Ощутив собственные интересы и потребности, человек обращается к миру и вновь открывает для себя его физическую красоту, вновь обретает чувство полноты жизни.

В эпоху Возрождения формируется совершенно новое самосознание человека. Хотя мыслители Возрождения и призывают вернуться к античности и учиться у природы, их точка зрения существенно отличается от древнегреческой, поскольку на первом месте у них стоит не столько природа, сколько художник, который, подражая природе, обязан превзойти ее и обнаружить собственный талант. В учении о человеке гуманисты утверждают, что Бог, создав человека, наделил его свободной волей, и поэтому индивид сам должен решать свою судьбу, определять свое лицо и место в окружающем мире. Человек – не просто сотворенное существо, он еще и творец самого себя. Именно в этом заключено его главное отличие от природы. И то, что ему не дано никакой полной определенности, как, например, ангелам и животным, является, по мнению, Джованни Пико делла Мирандолы (1463-1494), залогом его бесконечных возможностей.

Такой силы, такой власти над всем существующим и над самим собой человек не чувствовал ни в период античности, ни в эпоху средневековья. Только в эпоху Возрождения он осознает себя творцом и ощущает, что он ничем не ограничен – ни природой, ни христианским Богом. Вот почему в эпоху Возрождения столь символичное значение приобретает фигура художника, поскольку именно в ней наиболее полно и ярко выражается самая глубокая для Ренессанса идея – идея человека-творца, вставшего на место Бога. Теперь в своей деятельности человек не просто удовлетворяет свои частные интересы и земные нужды – он творит мир, красоту, самого себя.

Таким образом, идея культуры приобретает в эпоху Возрождения человеческое, гуманистическое измерение. Культура – не только преобразование человеком природы, но и преобразование самого человека.

Одним из наиболее крупных и ярких мыслителей эпохи Возрождения, уделившим внимание проблемам культуры, является Мишель Монтень (1533 - 1592). Серьезно задумавшись над происходящим, М. Монтень приходит к выводу, что цивилизация его родины, как и других европейских стран, исполнена бесчеловечности, дикости и варварства. В качестве примера «естественной» жизни и подлинной культуры М. Монтень за двести лет до Ж.-Ж. Руссо и Вольтера приводит жизнь туземцев Нового Света.

Культура Америки в его изображении неизмеримо превосходит культуру европейцев XVI века. И если искусство народов Нового Света можно сравнить с искусством европейцев, то в нравственном отношении они несравнимы. Нравственность жителей Америки – это явление массовое. Нравственные черты настолько вошли в их быт, что стали элементом их повседневной жизни; они не знают таких понятий, как ложь, предательство, притворство, скупость, зависть, злоба, прощение.

Причины же такого «совершенства» М. Монтень объясняет, прежде всего, отсутствием разделения общества на высшие и низшие сословия в зависимости от происхождения и имущественного положения. Во-вторых, отсутствием у заокеанских племен религии, поскольку любая религия, в том числе и христианство, хотя и создается, чтобы улучшить нравы людей, фактически делает их в высшей степени безнравственными. И, наконец, отсутствием наук и ученых, поскольку, утверждает М. Монтень, многие ученые и заполненные их «наукой» книги не только способствуют всему тому злу, которое превращает жизнь в ад, но сплошь и рядом являются едва ли не главным источником этого зла. Именно эти обстоятельства, по мнению мыслителя, являются источником счастья и поразительно высоких моральных качеств жителей Нового света.

В сущности же, отмечает философ, европейцы считают их дикарями только потому, что их поведение, их вид и одежда чересчур далеки от европейских. Все дело в том, что культурой принято считать нравы, порядки и ценности европейцев. Все же, что на них не похоже и не укладывается в привычные рамки, объявляется дикостью и варварством. Это единственный критерий, на основе которого народы Европы считают индейцев варварами. На самом же деле, то, с чем европейцы встретились у народов Нового света, по мнению М. Монтеня, и есть подлинная, самая высокая из всех известных культур.

Но культура Нового Света не является единственным идеалом М. Монтеня. Неизгладимый отпечаток на всем духовном мире мыслителя оставила и культура античности. В ней философ, прежде всего, ценит высокую нравственность; он убежден, что средний уровень нравственности древних значительно превосходит его современников. Именно нравственность является важнейшим элементом человеческой культуры. Еще одно важное преимущество античной культуры М. Монтень видит в присущей ей свободе мысли. Высоко оценивая достижения античности, философ подчеркивает, что эта культура не возникает внезапно, восстав, подобно Венере, из пены морской, а вырабатывается напряженным трудом целого ряда поколений.

Таким образом, М. Монтень в своих сочинениях развивает две диаметрально противоположные концепции культуры. Согласно одной, его идеалом является культура, созданная народами Нового Света, а, согласно другой, этим идеалом оказывается античная культура. Величие культуры в первом случае состоит в простоте общественных отношений, в трогательной наивности и первозданной чистоте ее нравственности, в безыскусности и непосредственности ее здравых мыслей и художественных произведений. Во втором случае, величие культуры заключается в поразительном многообразии и сложности общественных отношений, тонкости и глубине нравственных принципов, многогранности, утонченности и даже изысканности созданий античной мысли и художественного творчества.

И еще одной немаловажной особенностью в понимании культуры М. Монтенем является требование взвешивать все идеи, все поступки людей «на весах разума» и решительно осуждать все то, что не выдерживает критики перед лицом разума. Согласно его точке зрения, склонности, заложенные в нас природой, подлежат суду разума, и следовать нужно только тем из них, которые он одобрит, и лишь в той степени, в какой это разумно. Только при этом условии возможно достижение подлинной культуры.

Можно выделить следующие особенности средневековой культуры:

1) на смену представлениям о вечности Космоса и подчине­нии ему Богов пришло представление о едином Боге. Бог счи­тается творцом мира, единственной подлинной реальностью, стоящей выше природы, им же созданной;

2) еще одной характерной особенностью средневековой культуры является символизм . Все предметы, явления, объек­ты окружающего мира представляют собой символы, письме­на в божественной книге природы. Иными словами, античное единство природы и Богов уходит в прошлое. Так, например, Луна - это символ божественной Церкви, ветер - символ Святого Духа и т. д. В Средние века впервые появилось пред­ставление о предметах и явлениях мира как о текстах, развив­шееся в XX в. до символической теории культуры;

3) аскетизм (элемент аскезы, отречения от мира). Непосред­ственно в культуре это выразилось в возникновении эстетики аскетизма. Эстетика аскетизма сложилась как эстетика личностного, духовного развития. Ее целью являлось спасение и всецелая причастность к Богу. Основные темы этой эстети­ки - полный отказ от чувственных наслаждений (в противопо­ложность античному гедонизму), идеал нищенской жизни, сис­тема особых духовно-психофизических упражнений (включая молитву). Аскетический образ жизни - это монашеский образ жизни, который заключается в стремлении к состоянию пол­ного душевного равновесия и покоя;

4) составляющим пластом средневековой культуры (а в даль­нейшем и особенностью русской национальной культуры) является созерцательность. Русский человек был склонен задумываться не над практическими вопросами своего су­ществования, а над духовными, великими вопросами бытия человека, о страданиях и т. д. Это придает всей культуре рели­гиозный характер. Дело в том, что православие подавляло социальную активность человека. Взамен предлагалось уми­ротворение. Наряду с этим предлагалось духовное движе­ние - самоуглубление, внутреннее самосовершенствование;

5) происходит переосмысление античных представлений о прекрасном. В Античности прекрасное имело оценочный характер. Уже Гомер называет «прекрасным» и физическую красоту людей, и совершенство предметов, и нравственную красоту поступков.

Иудейско-христианские воззрения на историю и культуру.

Иудейско-христианская телеология истории в Библии. Своеобразное понимание культурно-исторического процесса представлено в Библии. Ветхозаветные предания повествуют о том, что Бог Яхве (Ягве, Иегова, Саваоф) заключил с Авраамом, родоначальником евреев, договор («завет»), по которому избранный народ должен служить только ему, а не другим богам за это обещая свое покровительство. В силу такого договора история становилась осмысленным процессом, предполагающим конечные судьбы мира и человека.

В иудаизме получает свое развитие мессианство, т.е. вера в пришествие мессии-спасителя. Согласно завету, люди принимают на себя обязанность следовать определенному образу жизни, строго и неукоснительно исполнять предписания (в Пятикнижии, в иудаизме называемых Торой, содержится 613 предписаний, из которых 365 – запретительные, а 248 – разрешающие).

С приходом Иисуса Христа богоизбранным становится не какой-либо народ, а личность, верующая в его божественную природу и следующая его учению. Библейские представления имеют эсхатологический характер, т.е. исходят из постулата о конечности посюстороннего, земного мира. Все люди грешны, потому высшая культурность человека состоит в избавлении от греха и богоприближении. Завершение земной истории связывается со Вторым Пришествием Иисуса Христа, который придет в качестве судьи живых и мертвых.

«Град земной» и «град небесный» в историософии Августина Блаженного. Религиозное понимание культуры – это провиденциализм , т.е. признание истории как проявления воли Бога в делах человека, осуществления заранее предусмотренного божественного плана "спасения" человека. Провиденциалистское понимание истории было развито христианским мыслителем, отцом церкви Августином Блаженным (354–430).

В своем историософском труде «О граде Божием», написанном под впечатлением взятия Рима ордами Алариха в 410 г., АБ рассматривает человеческую историю через призму выбора одного из двух предельных метафизических допущений, воплощенных в историософских конструкциях – граде Божием и граде земном. По Августину, люди, «живущие по человеку», составляют град земной, а люди, живущие по Богу, составляют град Божий. Когда человек живет по человеку, а не по Богу, «он подобен дьяволу». Таким образом, один град – Божий, а другой – дьяволов. Для Августина, град Божий – это Земной Иерусалим, «святое жилище Всевышнего. Бог посреди его; он не поколеблется». Таким образом, земной Иерусалим должен воплощать в себе идеальные черты Иерусалима Небесного. Путь к «граду небесному» – это путь к истине. Любовь к истине заложена в человеке изначально, люди так любят истину, что принимают за истину все, что они любят. Отсюда пристрастия и раздоры: возводя в ранг истины предметы своей любви люди по-разному понимают истину. Между тем истина одна – Бог. Соответственно, устройство властной сферы должно максимально сочетаться с религиозным видением мира.

Средневековые представления о прекрасном также изложил Фома Аквинский в своем произведе­нии «Сумма теологии». Специфика прекрасного, по мнению Ф. Аквинского, в том, что при лицезрении или постижении его успокаивается желание. Ф. Аквинский различал чувственные наслаждения (от вещи), эстетические (зрительные и слуховые) и чувственно-эстетические (например, от женских украшений, духов). Прекрасное, согласно ему, отличается от благого тем, что оно - объект наслаждения, а благое - цель и смысл человече­ской жизни.

В настоящее время по сравнению с античностью измени­лись цели культуры. Целью человека стало не познание самого себя, а познание Бога. Культура - это уже не воспитание меры, гармонии и порядка, а преодоление ограниченности человека, постоянное духовное совершенствование личности. Культура превратилась в культ.

	|	следующая лекция ==>

Культурология: конспект лекций Еникеева Дильнара

2. Представления о культуре в Средние века

Можно выделить следующие особенности средневековой культуры:

1) на смену представлениям о вечности Космоса и подчинении ему Богов пришло представление о едином Боге. Бог считается творцом мира, единственной подлинной реальностью, стоящей выше природы, им же созданной;

2) еще одной характерной особенностью средневековой культуры является символизм. Все предметы, явления, объекты окружающего мира представляют собой символы, письмена в божественной книге природы. Иными словами, античное единство природы и Богов уходит в прошлое. Так, например, Луна – это символ божественной Церкви, ветер – символ Святого Духа и т. д. В Средние века впервые появилось представление о предметах и явлениях мира как о текстах, развившееся в XX в. до символической теории культуры;

3) аскетизм (элемент аскезы, отречения от мира). Непосредственно в культуре это выразилось в возникновении эстетики аскетизма. Эстетика аскетизма сложилась как эстетика личностного, духовного развития. Ее целью являлось спасение и всецелая причастность к Богу. Основные темы этой эстетики – полный отказ от чувственных наслаждений (в противоположность античному гедонизму), идеал нищенской жизни, система особых духовно-психофизических упражнений (включая молитву). Аскетический образ жизни – это монашеский образ жизни, который заключается в стремлении к состоянию полного душевного равновесия и покоя;

4) составляющим пластом средневековой культуры (а в дальнейшем и особенностью русской национальной культуры) является созерцательность. Русский человек был склонен задумываться не над практическими вопросами своего существования, а над духовными, великими вопросами бытия человека, о страданиях и т. д. Это придает всей культуре религиозный характер. Дело в том, что православие подавляло социальную активность человека. Взамен предлагалось умиротворение. Наряду с этим предлагалось духовное движение – самоуглубление, внутреннее самосовершенствование;

5) происходит переосмысление античных представлений о прекрасном. В Античности прекрасное имело оценочный характер. Уже Гомер называет «прекрасным» и физическую красоту людей, и совершенство предметов, и нравственную красоту поступков.

Сократ ввел понятие «колокогатия» – прекрасное и доброе, что служило характеристикой идеального человека.

Некоторые итоги античного представления о «прекрасном» подвел Плотин в своих произведениях: «О прекрасном», «О мыслимой красоте». Красота, по Плотину, состоит из трех ступеней:

1) высшая – умопостижимая красота, которая истекает от Бога;

2) вторая ступень – идеальная природная красота, красота души человека и красота добродетелей;

3) ничтожная ступень – красота материального мира, произведений искусства.

Что касается средневековых представлений о прекрасном, то довольно полно их изложил Фома Аквинский в своем произведении «Сумма теологии». Специфика прекрасного, по мнению Ф. Аквинского, в том, что при лицезрении или постижении его успокаивается желание. Ф. Аквинский различал чувственные наслаждения (от вещи), эстетические (зрительные и слуховые) и чувственно-эстетические (например, от женских украшений, духов). Прекрасное, согласно ему, отличается от благого тем, что оно – объект наслаждения, а благое – цель и смысл человеческой жизни.

В настоящее время по сравнению со Средневековьем изменились цели культуры. Целью человека стало не познание самого себя, а познание Бога. Культура – это уже не воспитание меры, гармонии и порядка, а преодоление ограниченности человека, постоянное духовное совершенствование личности. Культура превратилась в культ.

Из книги История проституции автора Блох Иван

ГЛАВА ШЕСТАЯ ПРОСТИТУЦИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА. СОЦИАЛЬНАЯ СРЕДА Религиозный элемент имел определяющее влияние на развитие половой этики средних веков, а вместе с тем на отношение государства и частных лиц к проституции и на ее организацию. Ибо подчинение религии и церкви, как

Из книги История красоты [Отрывки] автора Эко Умберто

Из книги Культурология: конспект лекций автора Еникеева Дильнара

1. Античные представления о культуре Само слово «культура» появилось в эпоху Древнего Рима. Это слово произошло от глагола «colere», который означал «взращивать, возделывать, обрабатывать землю». В этом значении его использовал известный римский политик М. П. Катон

Из книги Цивилизации Древнего Востока автора Москати Сабатино

ЛЕКЦИЯ № 23. Культ прекрасной дамы в средние века Средневековье знает два полярных взгляда на положение женщины – женщина предстает: 1) либо воплощением греховности, она изначально порочна; 2) либо в образе святой небесной красоты, Культ Прекрасной Дамы является ее

Из книги Еврейский мир автора Телушкин Джозеф

Из книги История и культурология [Изд. второе, перераб. и доп.] автора Шишова Наталья Васильевна

Часть третья: Средние века Глава 85. Мухаммад (571–632) В юности Мухаммад был искренне предрасположен к евреям и иудаизму: он охотно соглашался, что его знание о Б-ге идет от них. Позднее, в Коране, он упоминает имя Моше более ста раз и заявляет, что арабы произошли от патриарха

Из книги Японская цивилизация автора Елисеефф Вадим

Из книги Затерянные миры автора Носов Николай Владимирович

Средние века К счастью, недостаток гражданского образования восполняли монахи. Монахи дзэн-буддистских монастырей Пяти Гор (Годзан) в Киото сумели сохранить интеллектуальную традицию в период, когда существование мысли в особенности страдало от всеобщих волнений,

Из книги Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии автора Ле Гофф Жак

Йезд - путешествие в средние века И мы вошли в ворота этого дворца И увидели обширное пространство, Подобное широкому и большому двору, И вокруг этого двора было много высоких дверей. Тысяча и одна ночь. Сказка о Синбаде-мореходе Иран часто изображают средневековым

Из книги Заrадки старой Персии автора Непомнящий Николай Николаевич

Из книги История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней автора Ходжсон Маршалл Гудвин Симмс

Из книги Любовь и политика: о медиальной антропологии любви в советской культуре автора Мурашов Юрий

Из книги Два лица Востока [Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии] автора Овчинников Всеволод Владимирович

Из книги Индивид и социум на средневековом Западе автора Гуревич Арон Яковлевич

Педагогизация любви в русской культуре XIX века и в ранней советской культуре В русской литературе XIX века возникновение и развитие любовных сюжетов существенно связано с проблемой письменной медиализации, с медиумом письма. Письмо Татьяны к Онегину может служить

Из книги автора

Из книги автора

Детство в Средние века? «Индивидом рождаются, личностью становятся, индивидуальность отстаивают», – эти слова психолога, уже приводившиеся выше, указывают на то, что личность представляет собой величину динамическую, меняющуюся на протяжении жизни человека. Поэтому

1.ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В КУЛЬТУРАХ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО ВОСТОКА

1.1.Представления о языке в культурах древнего Ближнего Востока (3-е - 1-е тыс. до н.э.)

1.2.Китайская языковедческая традиция

1.3.Индийская языковедческая традиция

1.4.Арабская языковедческая традиция

1.5.Языкознание в Японии

1.6.Лингвистическая мысль в Бирме, Тибете, Индонезии и Малайзии

1.7.Языкознание в Иране

2.ГРЕКО-РИМСКАЯ ЯЗЫКОВЕДЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ КАК ФУНДАМЕНТ ЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

2.1.Лингвофилософская и грамматическая мысль в древней Греции

2.2.Философия языка и языкознание в древнем Риме

3.ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКА В СРЕДНЕВЕКОВОМ ЗАПАДНОХРИСТИАНСКОМ МИРЕ

3.1.Проблемы философии языка в патристике (2-8 вв.)

3.2.Становление письменности на родных языках в западноевропейском культурном ареале

3.3.Разработка лингвистических проблем в раннесредневековой Западной Европе

3.4.Разработка лингвистических проблем в Западной Европе позднего Средневековья

4.ПРОБЛЕМЫ ЯЗЫКА В СРЕДНЕВЕКОВОМ ВОСТОЧНОХРИСТИАНСКОМ МИРЕ

4.1.Византийское языкознание (4-15 вв.)

4.2.Создание собственных систем письма в восточнохристианском культурном ареале

4.3.Формирование и развитие знаний о языке у южных и западных славян

4.4.Формирование и развитие знаний о языке в средневековой Руси

4.5.Формирование лингвистической мысли в Армении

4.6.Развитие лингвистической мысли в Грузии

5.ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ 16-18 вв.

6. ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в.

6.1.Наследование старых традиций и беспрерывные поиски новых путей: в языкознании 19-20 вв.

6.2.Лингвистический компаративизм и образующие его области исследований

6.3. Подготовка лингвистического компаративизма

6.4.Западноевропейский лингвистический компаративизм конца 10-х - начала 50-х гг.

6.5.Сравнительно-историческое языкознание в России первой половины 19 в.

6.6.Вильгельм фон Гумбольдт

7.ЕВРОПЕЙСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 19 в.

7.1. А. Шлайхер и натурализм в историческом языкознании

7.2. Х. Штайнталь и психологизм в историческом языкознании

7.3. А.А. Потебня и Харьковская лингвистическая школа

7.4. Младограмматический период развития сравнительно-исторического языкознания

8. ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВ ЯЗЫКОЗНАНИЯ 20 в.

8.1. И.А. Бодуэн де Куртенэ и Казанская лингвистическая школа

8.2. Ф.Ф. Фортунатов и фортунатовское течение в языкознании

8.3. Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра

9.ОСНОВНЫЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ И НАПРАВЛЕНИЯ, ФОРМИРОВАВШИЕСЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 20 в.

9.1.Петербургская лингвистическая школа

9.2.Женевская лингвистическая школа

9.3.Школа А. Мейе и социологический подход к изучению языка

9.4.Лингвистический структурализм: претензии и результаты

9.5.Пражская школа лингвистического структурализма

9.6.Датский структурализм (глоссематика)

9.7.Американский структурализм и его направления

9.10.Лондонская школа структурализма

9.11Сравнительно-историческое языкознание в 20 в.

10.НЕКОТОРЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ШКОЛЫ В ЯЗЫКОЗНАНИИ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТЙ 20 в.

10.1.Генеративное (порождающее) языкознание

10.2.Современные исследования в области функциональной лингвистики

10.2.1.Лингвистическая семантика

10.2.2.Коммуникативно-деятельностные теории языка

10.2.3.Психолингвистика и нейролингвистика

10.2.4.Язык и этнос

10.2.5.Язык и социум

Современная лингвистика представляет собой продукт длительного и довольно противоречивого исторического развития лингвистического знания. И многие ее проблемы могут быть лучше поняты в историческом аспекте, при обращении к далекому или близкому прошлому науки о языке, к особенностям его развития в разных этнокультурных контекстах. Первоначальные элементы лингвистического знания формировались в процессе деятельности, связанной с созданием и совершенствованием письма, обучением ему, составлением словарей, толкованием священных текстов и текстов старых памятников, освоением структуры звучащей речи (особенно поэтической), поисками путей наиболее эффективного воздействия магического слова в жреческих обрядах и т.п. Но постепенно круг задач расширялся, анализу подвергались все новые и новые аспекты языка, строились новые лингвистические дисциплины, формировались новые парадигмы исследовательской работы. Поэтому сегодня языкознание выступает как система, объединяющая в себе множество лингвистических наук, которые лишь в совокупности дают нам достаточно полное знание обо всех сторонах человеческого языка вообще и обо всех отдельных языках. Современное языкознание, далее, является продуктом познавательной деятельности, которая осуществлялась усилиями представителей многих этнических культур, в самых разных регионах и странах мира. Уже ряд веков тому назад результаты лингвистических исследований в какой-либо национальной научной школе благодаря книгам и журналам становились известны коллегам из других стран. Обмену идеями также способствовали широко практиковавшие еще в 19 в. поездки на стажировку или на учебу в ведущие лингвистические центры других стран. В 20 в. довольно частыми стали международные конференции языковедов. Во второй половине 20 в. начали стремительно совершенствоваться технические средства связи, и к настоящему времени мы уже располагаем колоссальными возможностями оперативного обмена лингвистической информацией через электронную почту (electronic mail, e-mail), группы новостей (news groups), телеконференции, речевую связь (voice mail), страницы Интернета и т.п. Возрастающие с течением времени контакты между языковедами разных национальных школ и традиций, взаимообмен идеями и концепциями приводят к тому, что сейчас на основе процесса интернационализации довольно быстро формируется своего рода мировое языкознание. Его можно теперь, казалось бы, рассматривать как целостную науку интернационального, планетарного масштаба. Вместе с тем, однако, нельзя не видеть, что в нем имеется множество отдельных национальных традиций, расходящихся иногда настолько, что приходится сомневаться в наличии планетарного единства. Активное взаимодействие национальных лингвистических школ в настоящее время невозможно отрицать. И тем не менее интернационализация лингвистического знания - это скорее лишь наблюдающаяся сегодня тенденция. Нельзя не видеть, что в усилиях по сближению национальных школ довольно нередко заметно прослеживается стремление ориентироваться на европоцентристское понимание языка. Последние десятилетия характеризуются, к тому же, активной экспансией идей, развиваемых американскими лингвистами. Поэтому пока история мирового языкознания - это прежде всего история языкознания в каждой отдельно взятой стране или отдельном регионе мира, в каждой отдельной культуре. Во всяком случае, она не может строиться в отрыве от культурной, общественной и политической истории той страны, где возникает и развивается соответствующая лингвистическая традиция, от духовного и общенаучного ее климата. Разными в различных культурных ареалах оказываются, как свидетельствует история нашей науки, темп развития лингвистического знания и направления научных поисков. В одних ареалах на начальном этапе на первом плане оказывались проблемы изобретения и совершенствования систем письма и интерпретации письменных текстов (Китай, древняя Греция), в других - проблемы звучащей речи (Индия). В одних ареалах языковедческие искания сосредоточивались на протяжении многих сотен и даже тысяч лет в основном на лексикографической деятельности, как, например, в Китае, в других же ареалах они были направлены по преимуществу на грамматический анализ (так обстояло дело в греко-римском языкознании и в сложившейся на ее основе европейской языковедческой традиции). В одних лингвистических традициях языковедение оказывалось относительно самостоятельной областью занятий, в других же представляло собой лишь один из аспектов теоретико-познавательной и практической деятельности более широкого плана. Далеко не всегда одинаковы в разных национальных лингвистических традициях наборы лингвистических дисциплин, их иерархическое упорядочение, основные единицы анализа языка, парадигмы исследования. Неодинаковы подходы к поиску контактов со смежными науками, к установлению места языка в иерархии человеческих ценностей. Разные национальные языковедческие школы формировались в несходных контекстах общенаучных и практических ситуаций и неодинаково относятся к взаимодействию с такими науками, как философия, гносеология, теология, логика, риторика, поэтика, филология, литературоведение, история, эстетика, психология, биология, антропология, этнология, история, социология, культурология, этнография, медицина, математика, семиотика, теория коммуникации, кибернетика, информатика, лингводидактика, переводоведение и т.п. Поэтому специалисту в области той или иной частной лингвистики (языкознания немецкого, английского, французского, русского, польского, болгарского, арабского, индийского, китайского, японского и т.д.) приходится нелегко, если язык специальности для него не является родным и - в особенности - если сам он был воспитан в русле отечественной лингвистической, общенаучной и культурной традиции. Достаточно, например, сравнить распространенные, с одной стороны, в России и, с другой стороны, в Германии (или Франции, или США и т.д.) классификации грамматических явлений (скажем, частей речи) или трактовки соотношения слова и морфемы. Речь в данном случае идет о достаточно близких типологически языках и научных традициях, но тем не менее различия между двумя соответствующими национальными традициями вполне ощутимы. Есть и сходные моменты в зарождении и развитии лингвистического знания в разных этнокультурных контекстах. Во многих национальных лингвистических традициях и школах обсуждались и продолжают обсуждаться так называемые вечные проблемы, относящиеся к философии (точнее, к онтологии) языка (происхождение языка, его сущность, взаимоотношение языка и мышления, взаимосвязь языковых средств выражения и содержания, природный или конвенциональный характер связи слова и вещи, сходства и различия между человеческим языком и "языками" животных). В лингвистических школах Востока нередко высказывались конкретные грамматические и фонологические идеи, предвосхищавшие достижения европейской и американской лингвистической мысли 20 в. Сопоставление разных лингвистических традиций представляет собой одну из важнейших задач истории языкознания. Предлагаемый вниманию читателей курс как раз и ориентирован на то, чтобы охарактеризовать в очерках по истории языкознания в разных странах и в разных культурных ареалах совпадающее и специфическое в каждой из описанных традиций научного изучения языка. В начале курса рассматриваются вопросы складывания и развития лингвистического знания в странах Восточного мира. Оно меньше знакомо европейскому читателю, но накопленный здесь языковедческий опыт может быть весьма поучителен для европейских лингвистов. В первой главе сперва освещается лингвистическая практика в древних государствах Восточного Присредиземноморья (Ближнего Востока), где появились и быстро эволюционировали древнейшие системы письма и где сложилось алфавитное письмо финикийцев, распространение которого сыграло огромную роль в развитии культур многих стран на Востоке, Юге и Западе, но где так и не сформировалась собственная целостная грамматическая теория. Затем внимание уделяется трем ведущим восточным языковедческим традициям, оказавшимся наиболее устойчивыми (китайская и индийская, сформировавшиеся в глубокой древности , и появившаяся в средневековый период арабская). Они послужили исходным базисом для создания своих традиций в большом ряде восточных стран, а в некоторых случаях воздействовали также и на языкознание Европы. Глава завершается очерками восточных языковедческих традиций, опиравшихся при своем создании и в дальнейшем развитии на принципы китайского, индийского и арабского языкознания (Япония, Тибет, Бирма, Индонезия и Малайзия, Иран). В следующих главах предметом рассмотрения являются западные лингвистические школы. Соответствующие очерки сгруппированы в главы, посвященные формированию базисной для европейского языкознания греко-римской языковедческой традиции и продолжившей ее языковедческой мысли раннего и позднего Средневековья, а также Нового времени. Здесь, в западном мире, обнаруживается своеобразное, характерное для Средневековья (да и для нашего времени тоже) противопоставление своего Запада и своего Востока как двух во многом не схожих культурных ареалов. В виду имеются, во-первых, сложившийся на основе римско-латинской культуры мир, который иногда называют условно Romania и Germania и к которому может быть отнесена также Slavia Latina, и, во-вторых, мир, который сформировался на основе греко-византийской культуры и в котором особо выделяется мир, известный под именем Slavia Orthodoxa. Противопоставление этих двух культурных ареалов нашло отражение в концептуальном и методологическом различии языковедческих традиций Запада и Востока Европы. К восточноевропейскому миру (не в географическом , а в культуроведческом плане) относятся также Армения и Грузия, в которых языкознание начинало формироваться под греко-византийским влиянием (вместе с принятием христианства в его восточном варианте). Наша отечественная наука о языке, восходящая в своих истоках к греко-византийскому наследству и вместе с тем нередко контактировавшая с языкознанием западноевропейским, взявшая у последнего немало идей, вместе с тем в целом ряде моментов заметно отличается от него. Она накопила много собственных ценных идей в области фонетики, фонологии, морфемики, морфонологии, словообразования, морфологии, синтаксиса, лексикологии, фразеологии, семантики, прагматики, стилистики, лингвистики текста, прикладной лингвистики, психолингвистики, социолингвистики и т.д. В ней на базе исследований главным образом по русскому языку сложилась своя национальная парадигма описания языка, определяющая принципы построения описаний других языков, прежде всего русского языка и языков других народов Российской Федерации (а раньше СССР), а также языков зарубежных стран. Отечественная германистика, романистика и т.п. нередко строятся на основе этой модели, что их делает отчасти не похожими на германистику в Германии или романистику во Франции . Очевидно, что наш преподаватель теоретических дисциплин (грамматика, фонетика, лексикология и пр.), готовящий специалистов по немецкому, английскому, французскому и др. иностранным языкам, не может не принимать во внимание эти концептуальные и методологические расхождения. И вместе с тем отечественное языкознание во все большей степени втягивается в процесс планетарной интеграции лингвистической науки, становясь все заметнее частью мирового языкознания. Данный курс в определенной степени призван помочь читателю, являющемуся по профилю своей профессиональной подготовки лингвистом, в осознании того, какое место в мировом языкознании занимает то или иное научное направление, та или иная школа, концепция, теория.

ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В КУЛЬТУРАХ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО ВОСТОКА
Литература :

1. 
   Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963.
2. 
   История лингвистических учений: Древний мир. Л, 1980.
3. 
   История лингвистических учений: Средневековый Восток. Л., 1981.
4. 
   Алпатов, В.М. История лингвистических учений. М., 1998.
5. 
   Амирова, Т.А., Б.А. Ольховиков, Ю.В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975.
6. 
   Березин, Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975.
7. 
   Кондрашов, Н.А. История лингвистических учений. М., 1979.
8. 
   Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

Представления о языке в культурах древнего Ближнего Востока

(3-е-1-е тыс. до н. э.)
О том, что такое язык, как он возник, как появилось письмо, люди задумывались уже в далеком прошлом . Многочисленные свидетельства этому мы обнаруживаем и в мифологии многих народов древнего Ближнего Востока, в дошедших до нас шумерских, аккадских, египетских, хеттских преданиях, в которых находила выражение вера в сотворение языка и письма богами - как правило, покровителями соответствующих городов-государств, а также вера в наличие у богов своего языка, отличного от человеческого языка. Специальный же интерес к языку пробуждается, как свидетельствует история, тогда, когда в центре внимания людей оказываются основные его единицы и правила их употребления в речи. И его пробуждению в древнейших государствах Ближнего Востока (Египет, Шумер, Вавилония, Хеттское царство, Угарит, Финикия и др.) способствовали те во многом сходные проблемные ситуации, в которых стала осознаваться необходимость обеспечить письменную фиксацию результатов разнообразной хозяйственной, административной, культовой, дипломатической и иной деятельности и тем самым сделать возможной языковую коммуникацию не зависящей от факторов времени и пространства.

Именно в ближневосточном регионе были созданы первые засвидетельствованные человеческой историей системы письма. Здесь около 4-го тыс. до н.э. появилась египетская иероглифика, в 29-28 вв. до н.э. сложилась шумерская клинопись. Эти две системы письма послужили прямыми источниками или "подсказками" для формирования многих последующих письменностей (прежде всего в Передней Азии). Создание и распространение письма, естественно, вызвало к жизни необходимость обучать ему. Стали возникать многочисленные школы писцов (Египет, Шумер, Вавилон). Чрезвычайно высоким уровнем характеризовалась, по свидетельству историков, подготовка писцов-администраторов в Вавилоне конца 3-го тыс. - первой половины 2-го тыс. до н.э., где аккадцев обучали мертвому шумерскому языку, служившему тем не менее очень долгое время главным средством общения в административной, хозяйственной, религиозно-культовой и дипломатической сферах в Двуречье (Месопотамии).

В таких школах для учебных целей создавались многочисленные тексты и словари (как одноязычные, так и многоязычные), и те из них, которые дошли до нас, позволяют изучать как сами древние языки Ближнего Востока, так и эволюцию письма, а также судить о характере лингвистических знаний того времени и способах их формирования. Искусство письма в собственном, терминологическом смысле предполагает ощущение членимости звучащей речи на дискретные и многократно воспроизводимые, опознаваемые в разных контекстах языковые единицы (такие, например, как слова) и наличие инвентаря также воспроизводимых и опознаваемых в разных контекстах графических знаков, регулярно соотносимых с определенными языковыми единицами.

Предшествовавшие письму протописьменности различных видов (и в частности произведения пиктографии) не отвечали этим требованиям: они обеспечивали передачу лишь смысловой стороны сообщений, а не передачу самой звучащей речи и образующих ее языковых единиц. Они, как правило, не обладали наборами стандартных графических знаков, которые имели бы определенное прочтение (значение). Первые системы письма были идеографическими (и прежде всего логографическими). Их связь с пиктографией (рисунчатым письмом) особенно наглядно проявлялась на начальной ступени их формирования. Пиктограммы продолжают использоваться в современных обществах. Более того, они сегодня нередко становятся интернациональными по своему характеру, так как не связаны с определенным языком. Но сегодня за ними по преимуществу закрепляется лишь вспомогательная функция.

Постепенно, в результате длительной эволюции, складывались, наряду с идеографическим принципом письма, силлабический (слоговой) и алфавитный (буквенный) принципы. Существовавшие и ныне существующие типы письма редко бывают чистыми (так, кириллическое звукобуквенное письмо, следуя принципу "отдельная фонема " отдельная графема", тем не менее прибегает и к слоговому принципу: в нем посредством букв е, ё, ю, я передаются, во-первых, фонемосочетания-слоги /ja/, /jo/, ju/, /ja/ , а во-вторых, фонемосочетания, в которых начальные согласные являются палатализованными, например: сел /s"el/, мёд /m"ot/, люк /l"uk/, мяч /m"ac/).

Процесс эволюции идеографической египетской и клинописной шумерской (позднее шумерско-аккадской, или вавилонской) систем письма свидетельствует о постоянных поисках средств для дифференциации логографических знаков в разных их значениях и - первоначально в очень ограниченной степени - для передачи звуковой стороны языковых единиц. У египтян появляются разделители для фраз и синтагм, строятся сложные логограммы. В Вавилоне, где широко употребляются шумеро-аккадские гетерограммы, создаются особые знаки для передачи аффиксов, используется "ребусный" способ записи слов, что свидетельствует о переходе к логографически-силлабическому принципу, изобретаются способы для передачи переносных значений и абстрактных понятий путем использования семантических детерминативов ("ключей") и фонетических комплементов.

Как свидетельствует история ближневосточных графических систем, письмо эволюционирует от иконичности к символичности/схематичности, от изобразительности к фонографичности, от огромных наборов знаков к их ограниченным инвентарям. Правда, идеографические системы обладают достаточной устойчивостью и в силу того, что запись текста идеограммами занимает меньше места, чем при использовании силлабических или буквенных знаков (большое количество парадигматически различимых знаков оборачивается экономией в синтагматическом плане), и в силу того, что идеограммы оказываются понятными в межэтническом общении .

Изобретенная в Шумере клинопись и вавилонская традиция письма получают широкое распространение в ряде других государств (в частности у хеттов в Малой Азии). Обитавшие в той же Малой Азии лувийцы прибегают к иероглифическому письму. У западных семитов формируются древнейшие силлабические системы (письмо протосинайское, протопалестинское, протобиблское). В этом же ареале (прежде всего в Библе, Угарите и Финикии) около 18-17 вв. до н.э. складываются первые алфавиты (вернее квазиалфавиты, имеющие знаки только для согласных).

Трудности, которые были связаны с прочтением текстов, написанных посредством лишь консонантических знаков, приводили к появлению в этих системах диакритик, словоразделителей, так называемых "матерей чтения" (materes leсtionis). Вместе с тем подобные трудности способствовали длительному сохранению слоговыми типами письма своего господствующего положения.

И все-таки финикийское квазиалфавитное письмо, имевшее в своем инвентаре около 40 графем, т.е. более экономное по сравнению с письмом слоговым, которое предполагает наличие многих сотен знаков, и тем более с логографическим, требующим многих тысяч и даже десятков тысяч знаков, оказалось впоследствии достаточно конкурентоспособным. Оно послужило прототипом большинства последующих систем письма. В самой Передней Азии оно явилось - через посредство арамейской скорописи - основой для формирования письма еврейского (в разных его вариантах), пальмирского (с различными ответвлениями), набатейского (продолжением которого оказалось арабское). На Востоке - также через посредство арамейской скорописи - оно было источником многих алфавитов в Эламе, Персии (письмо пехлевийское, авестийское), в Индии и в контактировавших с ней государствах (письмо кхароштхи и брахми, ставшее прототипом для письма маурья, кушанского, гупта, нагари, деванагари, тибетского, непальского, бенгальского, ассамского, тагальского, а также для письма пали и восходящих к нему бирманского, сингальского, кхмерского, лаосского, таи, для кадамбы, давшей основу для письма грантха, тамильского, кави, яванского, батакского, лампонг, реджанг), в Центральной Азии и Сибири (письмо хорезмийское, согдийское, уйгурское, орхонское, монгольское, маньчжурское, ойратское, бурятское) и во многих государствах Юго-Восточной Азии.

На Западе к нему восходят ряд восточных и западных вариантов зародившегося в 9-8 вв. до н.э. греческого письма, которое впервые включило в состав алфавита особые знаки для гласных и в свою очередь стало прототипом для многих алфавитов в Европе и за ее пределами (в частности письма этрусского, латинского, рунического, провансальского, современного ирландского, итальянского, испанского, португальского, французского, английского, немецкого, шведского, датского, норвежского, исландского, чешского, польского, хорватского, венгерского, финского, эстонского, латышского, литовского и т.д.; далее, письма коптского, готского, славяно-глаголического, славяно-кириллического, современного русского, украинского, белорусского, болгарского, сербского и т.д.; в некоторой степени письма армянского и грузинского).

Наряду с финикийским письмом распространение получили некоторые другие западносемитские графические системы. В 9-8 вв. до н.э. они послужили формированию ряда малоазийских алфавитов: фригийского, мизийского, лидийского, "паралидийского", карийского, "паракарийского", ликийского, сидетского. К западносемитским источникам восходят также графические системы языков эфиопского и амхарского. Создание и распространение письма явилось важнейшей заслугой народов древнего Ближнего Востока перед человеческой цивилизацией.

Нельзя не отметить, что работа по созданию и совершенствованию графических систем, по обучению искусству письма и чтения активизировала процесс анализа и инвентаризации языковых единиц, прежде всего слов. В Египте, Вавилоне, у хеттов, в Финикии и Угарите складывается обширная лексикографическая практика. Создаются (прежде всего для целей обучения писцов-администраторов) словари одноязычные и многоязычные (шумерско-аккадские, шумерско-аккадско-хеттские, шумерско-аккадско-хурритские и т.п.), тематические, синонимические, толковые и т.д.

Вавилоняне (а под их влиянием и хетты) начинают включать в словари фразеологизмы и образцы предложений, информацию о словообразовательных связях слов и об особенностях формообразования слов. У вавилонян появляются первые грамматические таблицы (парадигмы форм слова и даже форм предложения). Есть косвенные свидетельства о разработке финикиянами понятий классов слов и о создании ими терминов для отдельных морфологических форм глагола. Зарождаются, таким образом, первые теоретические представления о строе языка. Высокого уровня развития (в условиях интенсивных межэтнических контактов) достигает искусство письменного и устного перевода (особенно у хеттов).

И все же на древнем Ближнем Востоке - при высоко развитой лингвистической практике и богатстве эмпирических наблюдений, при очень высоко развитой литературе, при множестве верных интуитивных догадок и зачатков парадигматического анализа - еще не сложилась целостная система теоретического лингвистического знания и соответственно сформировавшейся языковедческой традиции, что находит свое объяснение в неразработанности философского и теоретического способов познания мира. Активные и всесторонние контакты древних греков, а затем и римлян с народами Ближнего Востока оказали безусловное влияние на становление греческой и римской культур. Благодаря длительным связям с египтянами, финикиянами, сирийцами, иудеями и другими этносами этого ареала греки и римляне хорошо знали ближневосточную науку, культуру и мифологию, в частности египетские мифы о божественных творцах языка и письма (букв), о покровителях письма и счета. Они заимствовали некоторых персонажей из ближневосточных мифологических систем в свои пантеоны богов. Заимствование же у финикиян алфавита является наиболее наглядным материальным свидетельством таких контактов.