Что такое гуманизм в литературе. Сочинение на тему: "Проблемы гуманизма в литературе о гражданской войне"

Какое место в жизни каждого из нас занимают нравственные качества? Что они значат для нас? Именно о значимости гуманности и милосердия размышляет в своем тексте В.П. Астафьев.

Одной из затронутых автором проблем является проблема необходимости развития гуманизма, милосердия и человечности в каждой личности и значения влияния этих качеств на нравственный анализ собственных поступков, проводимый каждым из нас, а также проявления гуманизма в нашей жизни.

Юноша, подстреливший свою первую добычу на охоте, не испытывает радости, потому что убил живое существо, хотя в том не было необходимости, о чем говорят слова «и была птица ему вроде бы ни к чему». Лирический герой, размышляя, приходит к выводу, что этот молодой человек уже имеет чувства гуманности и милосердия, которых не имел сам лирический герой в таком юном возрасте, о чем говорит его реплика «боль и раскаяние пришли ко мне уже к седому и эхом отозвались в молодом парне, почти еще мальчишке».

В мировой литературе есть масса примеров проявления гуманизма и человечности. Например, в рассказе А.П. Платонова «Юшка» главный герой лишал себя многого, чтобы собрать деньги для приемной дочери, за что его можно назвать добрым и гуманным человеком. Люди, срывающие на нем свою злость и обижавшие его, были злы и жестоки, а раскаяние пришло к ним только после смерти Юшки, то есть слишком поздно, как и герою текста В.П. Астафьева, к которому эта боль раскаяния пришла «к седому».

Говоря о гуманности и человечности людей, нельзя не вспомнить героиню романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», которая бескорыстно просит Воланда помиловать несчастную Фриду, а не спрашивает о судьбе Мастера, хотя только ради этого принесла себя в жертву.

Таким образом, развитие моральных качеств помогает человеку формироваться как личность, в которой нет места жестокости и неоправданной злости.

Читая текст русского советского писателя В.П. Астафьева, я вспомнила высказывание древнегреческого философа Пифагора Самосского, который однажды сказал: «До тех пор, пока люди будут массово продолжать убивать животных, они будут убивать друг друга. Тот, кто сеет семена убийства и боли, не пожнет радость и любовь.» Именно о значении убийств живых существ и их влиянии на психику человека, а также о необходимости нравственного воспитания человечности в каждом из нас рассуждает автор прочитанного текста.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -

Гуманизм в произведениях Томаса Мора «Утопия» и Евгения Замятина «Мы»

Введение

Сегодня весь мир переживает нелегкие времена. Новая политическая и экономическая ситуации не могли не сказаться на культуре. Кардинальным образом изменились ее взаимоотношения с властью. Исчез общий стержень культурной жизни – централизованная система управления и единая культурная политика. Определение путей дальнейшего культурного развития стало делом самого общества и предметом разногласий. Отсутствие объединительной социокультурной идеи и отступление общества от идей гуманизма привели к глубокому кризису, в котором оказалась культура всего человечества к началу XXI века.

Гумани́зм (от лат. humanitas - человечность, лат. humanus - человечный, лат. homo - человек) - мировоззрение, в центре которого находится идея человека как высшей ценности; возникло как философское течение в эпоху Возрождения.

Гуманизм традиционно определяется как система воззрений, признающих ценность человека как личности, его право на свободу, счастье и развитие, и объявляющих нормой отношений между людьми принципы равенства и человечности. Среди ценностей традиционной культуры важнейшее место занимали ценности гуманизма (добро, справедливость, нестяжательство, поиск правды), что нашло отражение в классической литературе любой страны, в том числе и Англии.

В течение последних 15 лет данные ценности испытали определенный кризис. Гуманизму были противопоставлены идеи собственничества и самодостаточности (культ денег). В качестве идеала людям был предложен “self-mademan” – человек, сделавший себя сам и не нуждающийся ни в какой внешней поддержке. Идеи справедливости и равенства – основа гуманизма – утратили былую привлекательность и ныне даже не включаются в программные документы большинства партий и правительств различных государств мира. Наше общество постепенно начало превращаться в нуклеарное, когда отдельные его члены стали замыкаться в рамках своего дома и собственной семьи.

Актуальность выбранной мною темы обусловлена проблемой, которая беспокоила человечество на протяжении тысяч лет и беспокоит сейчас – проблема человеколюбия, толерантности, уважения к ближнему, острая необходимость обсуждения данной темы.

Своим исследованием мне хотелось бы показать, что проблема гуманизма, зародившаяся в эпоху Возрождения, нашедшая свое отражение как в творчестве английских, так и русских писателей, остается актуальной по сей день.

И для начала, хотелось бы вернуться к истокам гуманизма, рассмотрев его появление в Англии.

1.1 Появление гуманизма в Англии. История развития гуманизма в английской литературе

Зарождение новой исторической мысли относится к позднему средневековью, когда в наиболее передовых странах Западной Европы активно шел процесс разложения феодальных отношений и зарождался новый капиталистический способ производства. Это был переходный период, когда повсеместно складывались централизованные государства в форме абсолютных монархий в масштабе целых стран или отдельных территорий, возникали предпосылки формирования буржуазных наций, происходило крайнее обострение социальной борьбы. Нарождавшаяся в среде городской верхушки буржуазия была тогда новым, прогрессивным слоем и выступала в своей идейной борьбе с господствующим классом феодалов как представитель всех нижестоящих слоев общества.

Новые идеи находят свое наиболее яркое выражение в гуманистическом мировоззрении, которое оказало весьма значительное воздействие на все области культуры и научных знаний этого переходного периода. Новое мировоззрение было в своей основе светским, враждебным чисто теологическому истолкованию мира, господствовавшему в средние века. Ему было свойственно стремление объяснить все явления в природе и обществе с точки зрения разума (рационализм), отвергнуть слепой авторитет веры, столь сильно стеснявший ранее развитие человеческой мысли. Гуманисты преклонялись перед человеческой личностью, восхищались ею как высшим созданием природы, носителем разума, высоких чувств и добродетелей; человека-творца гуманисты как бы противопоставляли слепой силе божественного промысла. Гуманистическому мировоззрению был свойственен индивидуализм, который на первом этапе его истории, по существу, выступал как орудие идейного протеста против сословно-корпоративного строя феодального общества, подавлявшего человеческую личность, против церковной аскетической морали, которая служила одним из средств этого подавления. В ту пору индивидуализм гуманистического мировоззрения еще умерялся активными общественными интересами большинства его деятелей, был далек от эгоизма, свойственного более поздним развитым формам буржуазного мировоззрения.

Наконец, для гуманистического мировоззрения был характерен жадный интерес к античной культуре во всех ее проявлениях. Гуманисты стремились «возродить», т. е. сделать образцом для подражания, творчество античных писателей, ученых, философов, художников, классическую латынь, отчасти забытую в средние века. И хотя уже с XII в. в средневековой культуре начал пробуждаться интерес к античному наследию, только в период возникновения гуманистического мировоззрения, в так называемую эпоху Возрождения (Ренессанса), эта тенденция стала господствующей.

В основе рационализма гуманистов лежал идеализм, во многом определявший их представление о мире. Как представители тогдашней интеллигенции, гуманисты были далеки от народа, а часто открыто ему враждебны. Но при всем том гуманистическое мировоззрение в пору своего расцвета носило ярко выраженный прогрессивный характер, являлось знаменем борьбы с феодальной идеологией, было проникнуто гуманным отношением к людям. На базе этого нового идейного течения в Западной Европе стало возможным свободное развитие научных знаний, ранее тормозившееся господством теологического мышления.

Возрождение связано с процессом формирования светской культуры, гуманистического сознания. Философию Ренессанса определяет:

Устремленность к человеку;

Вера в его великий духовный и физический потенциал;

Жизнеутверждающий и оптимистический характер.

Во второй половине XIV в. обнаружилась и затем все более возрастала в течение двух последующих веков (достигнув высшей точки особенно в XV в.) тенденция придавать изучению гуманистической литературы самое большое значение и считать классическую латинскую и греческую древность единственным примером и образцом для всего, что касается духовной и культурной деятельности.

Сущность гуманизма состоит не в том, что он обратился к прошлому, но в способе, которым оно познается, в том отношении, в котором он к этому прошлому состоит: именно отношение к культуре прошлого и к прошлому ясно определяет сущность гуманизма. Гуманисты открывают классику потому, что отделяют, не смешивая, свое собственное от латинского. Именно гуманизм действительно открыл античность, тех же Вергилия или Аристотеля, хотя они и были известны в Средние века, потому что возвратил Вергилия своему времени и своему миру, и стремился объяснить Аристотеля в рамках проблем и в рамках знаний Афин IV века до н.э. В гуманизме не различается открытие древнего мира и открытие человека, потому что это все одно; обнаружить древний мир как таковой - значит соразмерить себя с ним, и отделить, и установить отношение с ним. Определить время и память, и направление человеческого созидания, и земные дела, и ответственность. Совсем не случайно великие гуманисты были по большей части людьми государственными, активными, чье свободное творчество в общественной жизни было востребовано их временем.

Литература английского Возрождения развивалась в теснейшей связи с литературой общеевропейского гуманизма. Англия позже других стран стала на путь развития гуманистической культуры. Английские гуманисты учились у гуманистов континентальных. Особенно значительным было влияние итальянского гуманизма, восходящего в своих зачатках еще к XIVи XVвв. Итальянская литература, от Петрарки до Тассо, была, по существу, школой для английских гуманистов, неисчерпаемым источником передовых политических, философских и научных идей, богатейшей сокровищницей художественных образов, сюжетов и форм, откуда черпали свои идеи все английские гуманисты, от Томаса Мора до Бэкона и Шекспира. Знакомство с Италией, ее культурой, искусством и литературой было в Англии эпохи Возрождения одним из первых и основных начал всякой образованности вообще. Многие англичане ездили в Италию, чтобы лично соприкоснуться с жизнью этой передовой страны тогдашней Европы.

Первым центром гуманистической культуры в Англии был Оксфордский университет. Отсюда стал распространяться свет новой науки и нового мировоззрения, которые оплодотворили всю английскую культуру и дали толчок развитию гуманистической литературы. Здесь, в университете, появилась группа ученых, которые повели борьбу с идеологией Средневековья. Это были люди, учившиеся в Италии и воспринявшие там основы новой философии и науки. Они были страстными поклонниками античности. Пройдя школу гуманизма в Италии, оксфордские ученые не ограничивались популяризацией достижений своих итальянских собратьев. Они выросли в самостоятельных ученых.

Английские гуманисты восприняли от своих учителей итальянцев преклонение перед философией и поэзией античного мира.

Деятельность первых английских гуманистов носила по преимуществу научный и теоретический характер. Они разрабатывали общие вопросы религии, философии, общественной жизни и воспитания. Наиболее полное выражение ранний английский гуманизм начала XVI века получил в творчестве Томаса Мора.

1.2. Появление гуманизма в России. История развития гуманизма в русской литературе.

Уже у первых значительных русских поэтов XVIIIвека - Ломоносова и Державина - можно найти национализм, соединенный с гуманизмом. Уже не святая Русь, а Великая Русь вдохновляет их; национальный эпос, упоение величием России относятся всецело к эмпирическому бытию России вне всякого историко-философского обоснования.

Державин, истинный «певец русской славы», защищает свободу и достоинство человека. В стихах, написанных на рождение внука Екатерины II (будущего императора Александра I), он восклицает:

«Будь страстей твоих владыка,

Будь на троне человек.»

Этот мотив чистого гуманизма все больше становится кристаллизационным ядром новой идеологии.

В духовной мобилизации творческих сил России сыграло громадную роль русское масонство XVIII и начала XIX веков. С одной стороны, оно привлекало к себе людей, искавших противовеса атеистическим течениям XVIIIвека, и было в этом смысле выражением религиозных запросов русских людей этого времени. С другой стороны, масонство, увлекая своим идеализмом и благородными гуманистическими мечтами о служении человечеству, само было явлением внецерковной религиозности, свободной от всякого церковного авторитета. Захватывая значительные слои русского общества, масонство, несомненно, подымало творческие движения в душе, было школой гуманизма, и в то же время пробуждало и умственные интересы.

В основе этого гуманизма лежала реакция против одностороннего интеллектуализма эпохи. Любимой формулой здесь была мысль, что «просвещение без нравственного идеала несет в себе отраву». В русском гуманизме, связанном с масонством, существенную роль играли мотивы моральные.

Также формировались все основные черты будущей «передовой» интеллигенции - и на первом месте здесь стояло сознание долга служить обществу, вообще практический идеализм. Это был путь идейной жизни и действенного служения идеалу.

2.1. Гуманизм в произведениях “Утопия” Томаса Мора и “Мы” Евгения Замятина.

Томас Мор в своем произведении “Утопия” говорит о всечеловеческом равенстве. Но есть ли в этом равенстве место гуманизму?

Что же такое утопия?

«Утопия - (от греч. u - нет и topos - место - т. е. место, которого нет; по другой версии, от eu - благо и topos - место, т. е. благословенная страна), изображение идеального общественного строя, лишенное научного обоснования; жанр научной фантастики; обозначение всех сочинений, содержащих нереальные планы социальных преобразований.» («Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля)

Подобный термин возник благодаря самому же Томасу Мору.

Говоря проще, утопия - это вымышленная картина идеального жизненного устройства.

Томас Мор жил в начале нового времени (1478-1535), когда волна гуманизма и Возрождения захлестнула всю Европу. Большинство литературных и политических произведений Мора имеют для нас уже исторический интерес. Только «Утопия» (опубликована в 1516 году) сохранила своё значение для нашего времени - не только как талантливый роман, но и как гениальное по своему замыслу произведение социалистической мысли.

Книга написана в популярном в то время жанре «рассказа путешественника». Якобы некий мореплаватель Рафаэль Гитлодей побывал на неизвестном острове Утопия, общественное устройство которого его так поразило, что он рассказывает о нём другим.

Хорошо зная социальную и моральную жизнь своей родины, английский гуманист, Томас Мор, проникся сочувствием к бедствиям ее народных масс. Эти его настроения и получили свое отражение в знаменитом произведении с длинным заголовком в духе того времени - «Весьма полезная, как и занимательная, поистине золотая книжка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия...». Это произведение мгновенно приобрело большую популярность в гуманистических кругах, что не помешало советским исследователям назвать Мора чуть ли не первым коммунистом.

Гуманистическое мировоззрение автора «Утопии» привело его к выводам большой социальной остроты и значимости, особенно в первой части этого произведения. Проницательность автора отнюдь не ограничивалась констатацией ужасной картины социальных бедствий, подчеркнув в самом конце своего произведения, что при внимательном наблюдении жизни не только Англии, но и «всех государств», они не представляют собой «ничего, кроме некоего заговора богатых, под предлогом и под именем государства думающих о своих выгодах».

Уже эти глубокие констатации подсказали Мору основное направление проектов и мечтаний во второй части «Утопии». Многочисленные исследователи этого произведения констатировали не только прямые, но и косвенные ссылки на тексты и идеи Библии (прежде всего евангельские), в особенности же античных и раннехристианских авторов. Из всех произведений, оказавших на Мора наибольшее воздействие, выделяется «Государство» Платона. Многие гуманисты видели в «Утопии» долгожданную соперницу этого величайшего творения политической мысли, произведения, существовавшего к тому времени почти два тысячелетия.

В русле гуманистических исканий, творчески синтезировавших идейное наследие античности и средневековья и смело рационалистически сопоставлявших политические и этнические теории с общественным развитием тогдашней эпохи, возникает «Утопия» Мора, отразившая и оригинально осмыслившая всю глубину социально-политических конфликтов эпохи разложения феодализма и первоначального накопления капитала.

Прочитав книгу Мора, сильно удивляешься тому, насколько же сильно изменилось со времен Мора представление о том, что хорошо для человека, а что плохо. Рядовому жителю XXI века, книга Мора, положившая началу целому «жанру утопий», вовсе не кажется уже моделью идеального государства. Скорее даже наоборот. Жить в обществе, описанном Мором, очень не хотелось бы. Эвтаназия для больных и дряхлых, принудительная трудовая повинность, по которой вы должны, как минимум 2 года отработать земледельцем, да и после этого вас могут во время уборки урожая отправлять на поля. «У всех мужчин и женщин есть одно общее занятие - земледелие, от которого никто не избавлен». Но с другой стороны, работают утопийцы строго по 6 часов в день, а всю грязную, тяжелую и опасную работу выполняют рабы. Упоминание рабства заставляет задуматься, а так ли утопично данное произведение? Так ли равны в нем обыватели?

Идеи о всеобщем равенстве слегка преувеличены. Впрочем, рабы в “Утопии” трудятся не на благо господина, а для всего общества в целом (то же самое, кстати, было и при Сталине, когда миллионы заключенных бесплатно работали на благо Родины). Чтобы стать рабом, нужно совершить тяжкое преступление (в том числе измену или распутство). Рабы до конца дней своих занимаются тяжелой физической работой, однако в случае прилежного труда могут быть даже помилованы.

Утопия Мора - это даже не государство в привычном значении этого слова, а человеческий муравейник. Жить вы будете в стандартных домах, причем спустя десять лет, вы будете меняться жильем с другими семьями по жребию. Это даже не дом, а скорее общежитие, в котором живут много семей - небольших первичных ячеек местного самоуправления, возглавляемых выборными руководителемя, сифогрантами или филархами. Ведется, естественно, общее хозяйство, кушают вместе, все дела решаются совместно. Существуют жесткие ограничения на свободу передвижений, в случае неоднократной самовольной отлучки вас накажут - сделав рабом.

Реализована в Утопии и идея железного занавеса: она живет в полной изоляции от окружающего мира.

Отношение к тунеядцам здесь очень строгое - каждый гражданин или работает на земле или должен овладеть неким ремеслом (причем, полезным ремеслом). Только избранные, выказавшие особые способности, освобождены от физического труда и могут стать учеными или философами. Все носят одинаковую, самую простую, одежду из грубого сукна, причем, занимаясь делом, человек снимает одежду, дабы не износить ее, и надевает грубые шкуры или кожи. Нет никаких излишеств, все только самое необходимое. Пищу все делят поровну, причем все излишки отдают другим, а лучшие продукты передают в госпитали. Денег нет, а накопленные государством богатства, держат в виде долговых обязательств в других странах. Те же запасы золота и серебра, которые есть в самой Утопии, пускают на изготовление ночных горшков, помойных лоханей, а также для создания позорных цепей и обручей, которые навешивают на преступников в виде наказания. Все это, по мысли Мора, должно уничтожить у граждан тягу к стяжательству.

Как мне кажется, остров, описанный Мором - это какое-то доведенное до исступления понятие колхозов.

Бросается в глаза рассудительность и практичность взгляда автора. Во-многом, к социальным отношениям в придуманном им обществе он подходит как инженер, создающий наиболее эффективный механизм. Например, то, что утопийцы предпочитают не воевать, а подкупать своих противников. Или, например, обычай, когда люди, выбирающие себе пару для брака, обязаны рассматривать его или ее обнаженными.

Какой-либо прогресс в жизни Утопии не имеет смысла. В обществе не существует факторов, заставляющих развиваться науку и технологии, менять отношение к каким-то вещам. Жизнь, какая есть, устраивает граждан и какое-то отклонение просто не нужно.

Общество Утопии ограничено со всех сторон. Свободы нет практически ни в чем. Власть равных над равными не является равенством. Государства, в котором нет власти быть не может - иначе это анархия. Ну а раз есть власть, то равенства быть уже не может. Человек, распоряжающийся жизнями других, всегда находится в

привилегированном положении.

На острове буквально построен коммунизм: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Все обязаны трудиться, занимаясь сельским хозяйством и ремеслом. Семья – базовая ячейка общества. Ее работа контролируется государством, а произведенное сдаётся в общую копилку. Семья считается общественной мастерской, притом не обязательно основанная на кровном родстве. Если детям не нравится ремесло их родителей, они могут перейти в другую семью. Несложно представить, в какие волнения это на практике выльется.

Утопийцы живут скучно и однообразно. Вся их жизнь с самого начала регламентирована. Обедать, правда, позволяется не только в общественной столовой, но и в семье. Образование общедоступно и основано на сочетании теории с практическим трудом. То есть детям дают стандартный набор знаний, а параллельно учат работать.

Социалисты-теоретики особенно хвалили Мора за отсутствие на Утопии частной собственности. По словам самого Мора, «повсюду, где есть частная собственность, где все измеряют деньгами, там едва ли когда-нибудь возможно, чтобы государство управлялось справедливо или счастливо». И вообще, «для общественного благополучия имеется единственный путь - объявить во всем равенство».

Утопийцы решительно осуждают войну. Но и здесь этот принцип не соблюдается до конца. Естественно, что утопийцы воюют, когда защищают свои пределы. Но они воюют

также и в том случае, «когда жалеют какой-нибудь народ, угнетенный

тиранией”. Кроме того, „утопийцы считают наисправедливейшей

причиной войны, когда какой-нибудь народ сам своей землей не пользуется, но владеет ею как бы попусту и напрасно”. Изучив эти причины войны, можно сделать вывод, что утопийцы должны воевать постоянно, пока не построят коммунизм и «мир во всем мире». Ибо повод всегда найдется. Более того, “Утопия”, по сути, должна быть вечным агрессором, ведь если рациональные, не идейные государства ведут войну, когда им это выгодно, то утопийцы – всегда, если на это есть причины. Ведь оставаться безучастными они по идейным соображениям не могут.

Все эти факты так или иначе наталкивают на мысль: а была ли Утопия утопией в полном смысле этого слова? Была ли она той идеальной системой, к которой хотелось бы стремиться?

На этой ноте мне хочется обратиться к произведению Е.Замятина “Мы”.

Следует отметить, что Евгений Иванович Замятин (1884-1937) по натуре и миросозерцанию являющийся бунтарем, не был современником Томаса Мора, а застал время создания СССР. Автор почти не известен широкому кругу российских читателей, так как произведения, написанные им еще в 20-е годы, были напечатаны лишь в конце 80-х. Последние годы жизни писатель провел во Франции, где и скончался в 1937 году, но сам себя он никогда не считал эмигрантом - жил в Париже с советским паспортом.

Творчество Е. Замятина чрезвычайно многообразно. Им написано большое количество повестей и романов, среди которых антиутопия “Мы” занимает особое место. Антиутопия - жанр, который еще называют негативной утопией. Это изображение такого возможного будущего, которое страшит писателя, заставляет его тревожиться за судьбу человечества, за душу отдельного человека, будущего, в котором остро стоит проблема гуманизма и свободы.

Роман “Мы” создавался вскоре после возвращения автора из Англии в революционную Россию в 1920 году (по некоторым сведениям, работа над текстом продолжалась и в 1921 году). В 1929 году роман был использован для массированной критики Е. Замятина, и автор был вынужден защищаться, оправдываться, объясняться, поскольку роман был расценен как политическая его ошибка и «проявление вредительства интересам советской литературы». После очередной проработки на очередном собрании писательской общественности Е. Замятин заявил о своем выходе из Всероссийского Союза Писателей. Обсуждение «дела» Замятина было сигналом к ужесточению политики партии в области литературы: шел 1929-й год - год Великого перелома, наступления сталинизма. Работать как литератору в России Замятину стало бессмысленно и невозможно и, с разрешения правительства, он в 1931 году уезжает за границу.

Е. Замятин создает роман “Мы” в виде дневниковых записей одного из “счастливцев”. Город-государство будущего наполнен яркими лучами ласкового солнца. Всеобщее равенство неоднократно подтверждается самим героем-рассказчиком. Он выводит математическую формулу, доказывая себе и нам, читателям, что “свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как движение и скорость...”. Счастье же он саркастически видит в ограничении свободы.

Повествование представляет собою записи-конспект строителя космического корабля (в наше время его назвали бы главным конструктором). Он рассказывает о том периоде своей жизни, который позже сам определит как болезнь. Каждая запись (их в романе 40) имеет свой заголовок, состоящий из нескольких предложений. Интересно проследить, что обычно первые предложения обозначают микротему главы, а последнее дает выход на ее идею: «Колокол. Зеркальное море. Мне вечно гореть», «Желтое. Двухмерная тень. Неизлечимая душа», «Авторский долг. Лед набухает. Самая трудная любовь».

Что настораживает читателя сразу? - не «я думаю», а «мы думаем». Великий ученый, талантливый инженер, не осознает себя личностью, не задумывается над тем, что у него нет собственного имени и, как и остальные жители Великого Государства, он носит «нумер» - Д-503. «Никто не «один», но «один из». Забегая вперед, можно сказать, что в самую горькую для него минуту он подумает о матери: для нее он не был бы Строителем «Интеграла», нумером Д-503, а был бы «простым человеческим куском - куском ее же самой».

Мир Единого Государства, разумеется, представляет собой нечто строго рационализованное, геометрически упорядоченное, математически выверенное, с господствующей эстетикой кубизма: прямоугольные стеклянные коробки домов, где живут люди-нумера («божественные параллелепипеды прозрачных жилищ»), прямые просматриваемые улицы, площади («Площадь Куба. Шестьдесят шесть мощных концентрических кругов: трибуны. И шестьдесят шесть рядов: тихие светильники лиц…»). Люди в этом геометризованном мире являются неотъемлемой его частью, несут на себе печать этого мира: «Круглые, гладкие шары голов плыли мимо - и оборачивались». Стерильно чистые плоскости стекла делают мир Единого Государства еще более безжизненным, холодным, ирреальным. Архитектура строго функциональна, лишена малейших украшений, «ненужностей», и в этом угадывается пародия на эстетические утопии футуристов начала ХХ века, где стекло и бетон воспевались как новые строительные материалы технического будущего.

Жители Единого Государства настолько лишены индивидуальности, что различаются только по нумерам-индексам. Вся жизнь в Едином Государстве базируется на математических, рациональных основаниях: сложении, вычитании, делении, умножении. Все представляют собой счастливое среднее арифметическое, обезличенное, лишенное индивидуальности. Появление гениев невозможно, творческое вдохновение воспринимается как неизвестный вид эпилепсии.

Тот или иной нумер (житель Единого Государства) не обладает в глазах других никакой ценностью и легкозаменяем. Так, равнодушно воспринимается нумерами гибель нескольких «зазевавшихся» строителей «Интеграла», погибших при испытании корабля, цель строительства которого - «проинтегрировать» вселенную.

Отдельным нумерам, проявившим склонность к самостоятельному мышлению, проводится Великая Операция по удалению фантазии, которая убивает способность мыслить. Вопросительный знак - это свидетельство сомнения - не существует в Едином Государстве, зато в избытке, разумеется, знак восклицательный.

Не только государство расценивает как преступление всякое личностное проявление, но и нумера не ощущают потребности быть личностью, человеческой индивидуальностью со своим неповторимым миром.

Главный герой романа Д-503 приводит хорошо знакомую каждому школьнику в Едином Государстве историю «трех отпущенников». Эта история о том, как троих нумеров, в виде опыта, на месяц освободили от работы. Однако несчастные возвращались к своему рабочему месту и по целым часам проделывали те движения, которые в определенное время дня уже были потребностью их организма (пилили, строгали воздух и т.п.). На десятый день, не выдержав, они взялись за руки и вошли в воду под звуки марша, погружаясь все глубже, пока вода не прекратила их мучений. Для нумеров стала потребностью направляющая рука Благодетеля, полное подчинение контролю хранителей-шпионов:

«Так приятно чувствовать чей-то зоркий глаз, любовно охраняющий от малейшей ошибки, от малейшего неверного шага. Пусть это звучит несколько сентиментально, но мне приходит в голову опять все та же аналогия: ангелы-хранители, о которых мечтали древние. Как много из того, о чем они только мечтали, в нашей жизни материализовалось…»

С одной стороны, человеческая личность осознает себя равной целому миру, а с другой стороны, появляются и усиливаются мощные дегуманизирующие факторы, в первую очередь техническая цивилизация, вносящая механистичное, враждебное человеку начало, поскольку средства воздействия технической цивилизации на человека, средства манипуляции его сознанием становятся все более мощными, глобальными.

Один из важнейших вопросов, которые пытается решить автор, - вопрос свободы выбора и свободы вообще.

И у Мора, и у Замятина равенство принудительное. Люди не могут ни в чем отличаться от себе подобных.

Современные исследователи главным отличием антиутопии от утопии определяют то, что «утописты ищут пути для создания идеального мира, который будет базироваться на синтезе постулатов добра, справедливости, счастья и благоденствия, богатства и гармонии. А антиутописты стремятся понять, как же человеческая личность будет чувствовать себя в этой образцовой атмосфере».

Совершенно очевидно выражено не только равенство прав и возможностей, но и принудительное материальное равенство. И все это сочетается с тотальным контролем и ограничением свобод. Этот контроль и нужен для поддержания материального равенства: людям не дают выделиться, сделать больше, превзойти себе подобных (став таким образом неравным). А ведь это естественное стремление каждого.

Ни в одной социальной утопии не говорится о конкретных людях. Всюду рассматриваются народные массы, либо отдельные социальные группы. Индивид в этих произведениях ничто. «Единица – ноль, единица – вздор!» Проблема социалистов-утопистов в том, что они думают о народе в целом, а не о конкретных людях. В результате реализуется полное равенство, но это равенство несчастных людей.

Возможно ли счастье людей при утопии? Счастье от чего? От побед? Так они совершаются всеми в равной степени. К ней причастны все и, одновременно, никто. От отсутствия эксплуатации? Так при утопии она заменяется общественной

эксплуатацией: человек вынужден всю жизнь работать, но не на капиталиста и не

на себя, а на общество. Причем эта общественная эксплуатация еще страшнее, так

как тут у человека нет возможности выхода. Если, работая на капиталиста, можно уволиться, то от общества скрыться невозможно. Да и переезжать куда-либо

запрещено.

Сложно назвать хотя бы одну свободу, которая соблюдается на Утопии. Нет свободы перемещения, нет свободы выбора того, как жить. Человек, загнанный обществом в угол без права выбора, глубоко несчастен. У него нет никакой надежды на перемены. Он чувствует себя рабом, запертым в клетке. Люди не могут жить в клетке, ни в материальной ни в социальной. Начинается клаустрофобия, они хотят перемен. Но это неосуществимо. Общество утопийцев – общество глубоко несчастных, подавленных людей. Людей с подавленным сознанием и отсутствием силы воли.

Поэтому следует признать, что модель развития общества, предложенная нам Томасом Мором, казалась идеальной лишь в 16-17 веках. В дальнейшем, с возрастанием внимания к личности, она потеряли всякий смысл реализации, ибо если и строить общество будущего, то это должно быть общество выраженных индивидуальностей, общество сильных личностей, а не посредственностей.

Рассматривая роман “Мы”, в первую очередь необходимо обозначить то, что он тесно связан с советской историей, историей советской литературы. Идеи упорядочения жизни были характерны для всей литературы первых лет советской власти. В нашу компьютеризированную, роботизированную эпоху, когда «средний» человек становится придатком к машине, способен только нажимать кнопки, переставая быть творцом, мыслителем, роман становится все более актуальным.

Cам Е. Замятин отмечал свой роман, как сигнал об опасности, угрожающей человеку и человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого.

На мой взгляд, своим романом Е. Замятин утверждает мысль о том, что право выбора всегда неотделимо от человека. Преломление «я» в «мы» не может быть естественным. Если человек поддается воздействию негуманной тоталитарной системы, то он перестает быть человеком. Нельзя строить мир только по разуму, забыв, что у человека есть душа. Машинный мир не должен существовать без мира, мира гуманного.

Идейно устройства Единого Государства Замятина и Утопии Мора очень похожи. В произведении Мора механизмы хоть и отсутствуют, но права и свободы людей также сдавлены тисками определенности и предрешённости.

Заключение

В своей книге Томас Мор пытался найти черты, которыми должно обладать идеальное общество. Размышления о наилучшем государственном строе проходили на фоне жестоких нравов, неравенства и социальных противоречий Европы 16-17 вв.

Евгений Замятин же писал о том, предпосылки чего видел собственными глазами. При этом мысли Мора и Замятина по большей части – это лишь гипотезы, субъективное видение мира.

Идеи Мора были, безусловно, прогрессивны для своего времени, но они не учитывали одну важную деталь, без которой Утопия - общество без будущего. Социалисты-утописты не учли психологию людей. Дело в том, что любая Утопия, делая людей принудительно равными, отрицает возможность сделать их счастливыми. Ведь счастливый человек – это чувствующий себя в чем-то лучшим, в чем-то превосходящим остальных. Он может быть богаче, умнее, красивее, добрее. Утописты же отрицают любую возможность для такого человека выделиться. Он должен одеваться как все, учиться как все, иметь ровно столько имущества, сколько и все остальные. Но ведь человек по своей природе стремится к лучшему для себя. Социалисты-утописты предлагали карать любое отклонение от заданной государством нормы, параллельно пытаясь изменить менталитет человека. Сделать его неамбициозным, послушным роботом, винтиком системы.

Антиутопия Замятина, в свою очередь, показывает, что может быть, если будет достигнут этот “идеал” общества, предложенный утопистами.

Но полностью изолировать людей от внешнего мира невозможно. Всегда найдутся те, которые хоть краем глаза познают радость свободы. И загнать таких людей в рамки тоталитарного подавления индивидуальности станет больше невозможно. И в конечном итоге именно такие люди, познавшие радость делать то, что они хотят, обрушат всю систему, весь государственный строй, что у нас и произошло в начале 90-х.

Какое же общество с полным правом можно назвать идеальным, учитывая достижения современной социологической мысли? Безусловно, это будет общество полного равенства. Но равенства в правах и возможностях. И это будет общество полной свободы. Свободы мысли и слова, действий и перемещений. Наиболее близко к описанному идеалу стоит современное западное общество. У него много минусов, но оно делает людей счастливыми.

Если общество действительно идеально, как может в нём не быть свободы?..

Антология мировой политологической мысли. В 5 т. Т.1. – М.: Мысль, 1997.

Всемирная история в 10 томах, Т.4. М.: И-во Социально-экономической литературы, 1958.

Мор Т. Утопия. М., 1978.

Алексеев М.П. «Славянские источники «Утопии» Томаса Мора», 1955г.

Варшавский А.С. «Опередивший время. Томас Мор. Очерк жизни и деятельности», 1967г.

Володин А.И. «Утопия и история», 1976г.

Застенкер Н.Е. «Утопический социализм», 1973г.

Каутский К. «Томас Мор и его утопия», 1924г.

Бак Д. П., Е. А. Шкловский, А. Н., Архангельский. «Все герои произведений русской литературы». - М.: АСТ, 1997.-448 с.

Павловец М.Г. «Е.И. Замятин. «Мы».

Павловец Т.В. «Анализ текста. Основное содержание. Сочинения».-М.: Дрофа, 2000.-123 с.

Понятие «гуманизм» было введено в употребление учеными XIX века. Оно происходит от латинского humanitas (человеческая природа, духовная культура) и humanus (человеческий), и обозначает идеологию, направленную к человеку. В Средневековье бытовала религиозная и феодальная идеология. В философии господствовала схоластика. Средневековое направление мысли принижало роль человека в природе, в качестве высшего идеала представляя бога. Церковь насаждала страх перед богом, призывала к смирению, покорности, внушала мысль о беспомощности и ничтожности человека. Гуманисты начали рассматривать человека иначе, приподняли роль его самого, и роль его ума и творческих способностей.

В эпоху Возрождения наметился отход от феодально-церковной идеологии, появились идеи раскрепощения личности, утверждения высокого достоинства человека, как свободного творца земного счастья. Идеи стали определяющими в развитии культуры в целом, повлияли на развитие искусства, литературы, музыки, науки, отразились в политике. Гуманизм - это мировоззрение светского характера, антидогматическое и антисхоластическое. Развитие гуманизма начинается в XIV в., в творчестве гуманистов, как великих: Данте, Петрарка, Боккаччо; так и малоизвестных: Пико делла Мирандола и др. В XVI веке процесс развития нового мировоззрения замедляется в виду воздействия феодально-католической реакции. Ему на смену приходит Реформация.

Литература Возрождения в целом

Говоря о Возрождении, мы говорим непосредственно об Италии, как носительнице основной части античной культуры, и о так называемом Северном Возрождении, которое проходило в странах северной Европы: Франция, Англия, Германия, Нидерланды, Испания и Португалия.

Для литературы Возрождения характерны уже вышеизложенные гуманистические идеалы. Эта эпоха связана с появлением новых жанров и с формированием раннего реализма, который так и назван, «реализм Возрождения» (или ренессансный), в отличие от более поздних этапов, просветительского, критического, социалистического.

В творчестве таких авторов, как Петрарка, Рабле, Шекспир, Сервантес выражено новое понимание жизни человеком, отвергающим рабскую покорность, которую проповедует церковь. Человека они представляют, как высшее создание природы, стараясь раскрыть красоту его физического облика и богатство души и ума. Для реализма Возрождения характерна масштабность образов (Гамлет, король Лир), поэтизация образа, способность к большому чувству и одновременно высокий накал трагического конфликта («Ромео и Джульетта»), отражающего столкновение человека с враждебными ему силами.

Для литературы Возрождения характерны различные жанры. Но определенные литературные формы преобладали. Наиболее популярным был жанр новеллы, который так и именуется новеллой Возрождения . В поэзии становится наиболее характерной формой сонет (строфа из 14 строк с определенной рифмовкой). Большое развитие получает драматургия. Наиболее выдающимися драматургами Возрождения являются Лопе де Вега в Испании и Шекспир в Англии.

Широко распространена публицистика и философская проза. В Италии Джордано Бруно в своих работах обличает церковь, создает свои новые философские концепции. В Англии Томас Мор высказывает идеи утопического коммунизма в книге «Утопия». Широко известны и такие авторы, как Мишель де Монтень («Опыты») и Эразм Роттердамский («Похвала глупости»).

В числе писателей того времени оказываются и коронованные особы. Стихи пишет герцог Лоренцо Медичи, а Маргарита Наваррская, сестра короля Франции Франциска I, известна как автор сборника «Гептамерон».

Истинным родоначальником эпохи Возрождения в литературе принято считать итальянского поэта Данте Алигьери (1265-1321), который истинно раскрыл сущность людей того времени в своем произведении под названием «Комедия», которое впоследствии будет названо «Божественной комедией». Этим названием потомки явили свое восхищение грандиозным созданием Данте. В литературе Возрождения наиболее полно выразились гуманистические идеалы эпохи, прославление гармонической, свободной, творческой, всесторонне развитой личности. Любовные сонеты Франческо Петрарки (1304-1374) открыли глубину внутреннего мира человека, богатство его эмоциональной жизни. В XIV-XVI веке итальянская литература пережила расцвет - лирика Петрарки, новеллы Джованни Боккаччо (1313-1375), политические трактаты Никколо Макиавелли (1469-1527), поэмы Лудовико Ариосто (1474-1533) и Торквато Тассо (1544-1595) выдвинули её в число «классических» (наряду с древнегреческой и древнеримской) литератур для других стран.

Литература Возрождения опиралась на две традиции: народную поэзию и «книжную» античную литературу, поэтому часто рациональное начало сочеталось в ней с поэтической фантастикой, а комические жанры получили большую популярность. Это проявилось в наиболее значительных литературных памятниках эпохи: «Декамероне» Боккаччо, «Дон Кихоте» Сервантеса, и «Гаргантюа и Пантагрюэле» Франсуа Рабле. С эпохой Возрождения связано появление национальных литератур - в отличие от литературы средних веков, создававшейся преимущественно на латыни. Широкое распространение получили театр и драма. Самыми известными драматургами этого времени стали Уильям Шекспир (1564-1616, Англия) и Лопе де Вега (1562-1635, Испания)

23. ИТАЛИЯ (рубеж XIII–XIV вв.),

Особенности:

1. Самый ранний , основной и «образцовый» вариант европейского Возрождения, повлиявший на остальные национальные модели (особенно – французскую)

2. Наибольшее многообразие , основательность и сложность художественных форм, творческих индивидуальностей

3. Наиболее ранний кризис и трансформациb в искусстве Ренессанса. Возникновение принципиально новых , впоследствии определяющих Новое время форм, стилей, течений (зарождение и развитие во 2-ой половине XVI века маньеризма, основных норм классицизма и т. д.)

4. Самые яркие формы в литературе – поэтические : от малых форм (например, сонета) – до крупных (жанра поэмы);

развитие драмы , малой прозы (новелла ),

жанров «учёной литературы » (трактат).

Периодизация итальянского Возрождения:

Предвозрождение в Италии – рубеж XIII–XIV вв.

ГУМАНИЗМ (от лат. humanus – человеческий) – идейное и мировоззренческое течение, возникшее в европейских странах в эпоху Возрождения (14 – первая половина 17 в.) и ставшее идеологией Возрождения. В центре гуманизма стоит человек, востребованность идей гуманизма связана с внутренними потребностями развития европейского общества. Растущая секуляризация жизни Европы способствовала признанию ценности земного бытия, осознанию значимости человека как существа не только духовного, но и телесного, важности его физического существования. Разрушение средневековых корпоративных структур в обществе в результате сдвигов в экономике и социальной жизни приводило к выделению в сфере производства, политической жизни, культуры личностей нового типа, действовавших самостоятельно и независимо, не опиравшихся на привычные связи и нравственные нормы и нуждавшихся в выработке новых. Отсюда интерес к человеку как к личности и как к индивиду, его месту в обществе и в божественном мироздании.
Идеи и учение гуманизма разрабатывали люди, выходившие из разных социальных кругов (городских, церковных, феодальных) и представлявшие разные профессии (школьные учителя и университетские преподаватели, секретари папской курии, королевские канцлеры и канцлеры городских республик и синьорий). Своим существованием они разрушали средневековый корпоративный принцип организации общественной жизни, являли собой новое духовное единство – гуманистическую интеллигенцию, объединенную общностью целей и задач. Гуманисты провозглашали идею самоутверждения и разрабатывали концепции и учения, в которых высока была роль нравственного совершенствования, созидательной и преобразовательной силы знания и культуры.
Родиной гуманизма стала Италия. Особенностью ее развития был полицентризм, наличие в стране большого числа городов с уровнем производства, торговли и финансов, далеко превосходившими средневековый, с высоким уровнем развитием образования. В городах появились «новые люди» – энергичные и предприимчивые деятели в основом из пополанской (торгово-ремесленной) среды, которым было тесно в рамках корпораций и средневековых норм жизни и которые по-новому ощущали свою связь с миром, обществом и другими людьми. Новый социально-психологический климат в городах находил более широкую сферу распространения, чем породившая его среда. «Новыми людьми» были и гуманисты, преобразовывавшие на более высоком теоретическом уровне сознания социально-психологические импульсы в учения и теории. «Новыми людьми» были и утверждавшиеся в итальянских городах правители-синьоры, часто происходившие из неблагородных семей, из бастардов, из кондотьеров безродного происхождения, но заинтересованные в утверждении человека в обществе по его делам, а не родовитости. В этой среде труд гуманистов был востребован в высшей степени, о чем свидетельствует культурная политика правителей из династий Медичи, Эсте, Монтефельтро, Гонзага, Сфорца и др.
Идейными и культурными источниками гуманизма были античная культура, раннехристианское наследие и средневековые сочинения; удельный вес каждого из этих источников в разных европейских странах был различен. В отличие от Италии, другие европейские страны не имели своего античного наследия, и потому европейские гуманисты этих стран шире, чем итальянцы, заимствовали материал из своей средневековой истории. Но постоянные связи с Италией, обучение там гуманистов из других европейских стран, переводы античных текстов, книгоиздательская деятельность способствовали знакомству с античностью других областей Европы. Развитие реформационного движения в европейских странах обусловило больший, чем в Италии (где практически Реформации не было), интерес к раннехристианской литературе и привело к появлению там течения «христианский гуманизм».
Первым гуманистом считается Франческо Петрарка. С ним связано «открытие» человека и мира человеческого. Петрарка выступил с резкой критикой схоластики, занятой, на его взгляд, бесполезными вещами; он отверг религиозную метафизику и провозгласил первостепенным интерес к человеку. Сформулировав познание человека в качестве главной задачи науки и философии, он определил по-новому и метод его исследования: не умозрение и логические рассуждения, а самопознание. На этом пути важны науки, ориентированные на человека (моральная философия, риторика, поэзия, история), которые помогают познать смысл собственного существования, стать выше в нравственном отношении. Выделив эти дисциплины, Петрарка заложил основы studia humanitatis – программы гуманистического образования, которую в дальнейшем разовьет Колюччо Салютати и которой будет следовать большинство гуманистов.
Петрарка, поэт и философ, познавал человека на себе самом. Его Моя тайна – интересный опыт психологического анализа собственной личности со всеми ее противоречиями, как и его Книга песен, где главным героем становится личность поэта с его душевными движениями и порывами, а возлюбленная Лаура выступает как объект переживаний поэта. Переписка Петрарки также дает замечательные примеры самоанализа и самооценки. Интерес к человеку он ярко выразил в историко-биографическом сочинении О выдающихся людях.
Петрарка видел человека в соответствии с христианской традицией как существо противоречивое, он признавал последствия первородного греха (бренность и смертность человека), в подходе к телу испытывал влияние средневекового аскетизма, отрицательно воспринимал страсти. Но он же и положительно оценивал природу («матерь всего сущего», «святейшую мать») и все естественное, а последствия первородного греха сводил к законам природы. В своем творчестве (О средствах против счастливой и несчастной судьбы) он поднял ряд принципиально важных идей (благородства как места человека в обществе, определяемого собственными заслугами, достоинства как высокого положения человека в иерархии божественных творений и др.), которые получат развитие и в последующем гуманизме. Петрарка высоко ценил значение интеллектуального труда, показал его особенности, цели и задачи, условия, необходимые для него, отделил занимающихся им людей от занятых иными делами (в трактате Об уединенной жизни). Не любя школьного дела, он тем не менее сумел сказать свое слово и в педагогике, поставив в системе образования на первый план нравственное воспитание, оценив миссию учителя прежде всего как воспитателя, предложив некоторые методы воспитания с учетом разнообразия характеров у детей, подчеркнув роль самообразования, а также примеров и путешествий.
Петрарка проявлял интерес к античной культуре, одним из первых начал разыскивать и собирать древние манускрипты, иногда собственноручно их переписывал. Он воспринимал книги как своих друзей, беседовал с ними и их авторами. Он писал их сочинителю (Цицерону, Квинтилиану, Гомеру, Титу Ливию) письма в прошлое, тем самым пробуждая у читателей интерес к древности в обществе. Итальянские гуманисты 15 в. (Поджо Браччолини и др.) продолжили дело Петрарки, организовав широкий поиск книг (в монастырях, городских канцеляриях) не только латинских, но и греческих. За ними ездили в Византию Джованни Ауриспа, Гуарино да Верона, Франческо Филельфо и др. Собирание греческих книг, ценность которых уже осознавали даже не знавшие по-настоящему греческого языка Петрарка и Боккаччо, повлекло за собой необходимость его изучения и приглашению во Флоренцию византийского ученого и общественного и церковного деятеля Мануила Хризолора, преподававшего в 1396–1399 во Флоренции. Из его школы вышли первые переводчики с греческого, лучшим из которых стал Леонардо Бруни, переводивший сочинения Платона и Аристотеля. Интерес к греческой культуре возрос с переездом в Италию греков из осажденной турками Византии (Феодора Газы, Георгия Трапезундского, Виссариона и др.), прибытием на Ферраро-флорентийский собор Гемиста Плифона. Греческие и латинские рукописи переписывались и сохранялись в возникавших в этот период библиотеках, крупнейшими из которых были папская, библиотека Медичи, Федериго Монтефельтро в Урбино, Никколò Никколи, Виссариона, ставшего кардиналом римской церкви.
Так был создан обширный фонд античной классики и раннехристианских авторов, необходимый для разработки гуманистический идей и учений.
15 в. был временем расцвета итальянского гуманизма. Гуманисты первой половины века, занятые практическими жизненными вопросами, еще не пересматривали основ традиционных воззрений. Самым общим философским основанием их идей была природа, требованиям которой рекомендовалось следовать. Природа называлась божественной («или богом», «то есть богом»), но развитых идей пантеизма у гуманистов не было. Понимание природы как «доброй» вело к оправданию человеческого естества, признанию доброй природы и самого человека. Это вытесняло идею «греховности» природы и вело к переосмыслению представлений о первородном грехе. Человека начинали воспринимать в единстве души и тела, противоречивое понимание этого единства, характерное для раннего гуманизма, сменялось идеей гармонии. К появлявшейся в гуманизме высокой оценке тела (Лоренцо Валла, Джаноццо Манетти и др.) добавлялось отходящее от аскетизма позитивное восприятие эмоционально-чувственной сферы (Салютати, Валла и др.) Чувства признавались необходимыми для жизни, познания и моральной деятельности. Они следует не умерщвлять, а преобразовывать с помощью разума в добродетельные действия; направить их на благие дела с помощью воли и разума – есть титаническое усилие, сродни подвигам Геракла (Салютати).
Радикальный пересмотр в гуманизме традиционного отношения к вопросам эмоционально-волевой жизни помогал утвердить образ человека волевого, глубоко привязанного к миру. Тем самым задавалась новая психологическая ориентация человека, не средневековая по своему духу. Настройка психики на активное и положительное отношение к миру сказывалась на общем ощущении жизни, на понимании смысла человеческой деятельности, на этических учениях. Менялось представление о жизни, смерти и бессмертии. Возросла ценность жизни (и ценность времени), обостренно воспринималась смерть, а бессмертие – тема ставшая широко обсуждаемой в гуманизме, понималось как память и слава на земле и как вечное блаженство в раю с восстановлением человеческого тела. Попытки философского обоснования бессмертия сопровождались фантастическим описанием картин небесного блаженства (Бартоломео Фацио, Валла, Манетти), гуманистический рай при этом сохранял целостного человека, делал более совершенными и утонченными земные наслаждения, в том числе и интеллектуального свойства (говорить на всех языках, овладеть любой наукой и любым искусством), то есть продолжал до бесконечности земную жизнь.
Но главным для гуманистов было утверждение земной цели человеческой жизнедеятельности. Она мыслилась по-разному. Это и максимальное восприятие благ мира (учение Валлы о наслаждении) и творческое его освоение (Леон Батиста Альберти, Манетти), и гражданское служение (Салютати, Бруни, Маттео Пальмиери).
Основной сферой интересов гуманистов этого периода были вопросы практически-жизненного поведения, нашедшие свое отражение в разработке гуманистами этических и связанных с ними политических идей и учений, а также идей воспитания.
Пути этических поисков гуманистов различались в зависимости от следования тому или иному античному автору и от общественных запросов. В городах-республиках сложилась гражданская идеология. Гражданский гуманизм (Бруни, Пальмиери, Донато Аччайуоли и др.) был этическим и вместе с тем общественно-политическим течением, основными идеями которого считались принцип общего блага, свободы, справедливости, юридического равенства, а лучшим государственным строем – республика, где все эти принципы могут осуществляться наилучшим образом. Критерием морального поведения в гражданском гуманизме было служение общему благу, в духе такого служения обществу и воспитывался человек, подчиняя все свои действия и поступки благу отечества.
Если в гражданском гуманизме была доминирующей аристотелевско-цицероновская ориентация, то обращение к Эпикуру дало начало этическим учениям Валлы, Козимо Раймонди и др., в которых моральным критерием был принцип личного блага. Он выводился из природы, из естественного стремления каждого человека к удовольствию и избеганию страданий, а стремление к удовольствию становилось одновременно и стремлением к собственной пользе; но это стремление не вступало у Валлы в противоречие с благом и пользой других людей, ибо его регулятором был правильный выбор большего блага (а не меньшего), а им оказывались любовь, уважение, доверие ближних, более важные для человека, чем удовлетворение преходящих личных материальных интересов. Наблюдаемые у Валлы попытки согласовать эпикурейские принципы с христианскими свидетельствовали о стремлении гуманиста укоренить идеи индивидуального блага и наслаждения в современной ему жизни.
Привлекавшие гуманистов принципы стоицизма служили основанием для внутреннего укрепления личности, ее способности все вынести и всего добиться. Внутреннем стержнем личности была добродетель, служившая в стоицизме моральным критерием и наградой. Добродетель, понятие весьма распространенное в этике гуманизма, трактовалась широко, означая и совокупность высоких моральных качеств, и доброе деяние.
Так что в этике обсуждались нормы поведения, востребованные обществом, которое нуждалось как в сильных личностях и защите их интересов, так и в защите гражданских интересов (в городах-республиках).
Политические идеи гуманизма были связаны с этическими и в известной мере им подчинены. В гражданском гуманизме приоритет среди форм правления республики основывался на лучшей защите этим государственным строем идей общего блага, свободы, справедливости и т.д. Некоторые гуманисты (Салютати) предлагали эти принципы и опыт республики как руководство к действию даже монархам. А у гуманистов-защитников единовластия (Джованни Конверсини да Равенна, Гуарино да Верона, Пьеро Паоло Верджерио, Тит Ливий Фруловизи, Джованни Понтано и др.) государь представал как средоточие гуманистических добродетелей. Наставляя людей в должном поведении, показывая, какими должны быть гуманные государства, ставя их благополучие в зависимость от личности гуманистического правителя и от соблюдения ряда принципов этико-правового характера в республиках, гуманизм этого времени являлся по сути своей большой педагогикой.
Собственно педагогические идеи получили в этот период необычный расцвет и стали важнейшим достижением всей эпохи Возрождения. Основываясь на идеях Квинтилиана, Псевдо-Плутарха и др. античных мыслителей, усвоив средневековых предшественников, гуманисты (Верджерио, Бруни, Пальмиери, Альберти, Энеа Сильвио Пикколомини, Маффео Веджо) выработали ряд педагогических принципов, которые в их совокупности представляли единую концепцию воспитания. Знаменитые педагоги Возрождения Витторино да Фельтре, Гуарино да Верона и др. осуществляли эти идеи на практике.
Гуманистическое воспитание мыслилось светским, социально открытым, оно не преследовало профессиональных целей, а учит «ремеслу человека» (Э.Гарэн). В индивиде воспитывалось трудолюбие, желание похвалы и славы, чувство собственного достоинства, стремление к самопознанию и совершенствованию. Воспитанный в духе гуманистической гармонии, человек должен был получить разностороннее образование (но основанное на античной культуре), приобрести высокие нравственные качества, физическую и душевную стойкость и мужество. Он должен быть способен выбрать в жизни любое дело и добиться общественного признания. Процесс воспитания гуманистами понимался как добровольный, сознательный и радостный; с ним были связаны и методы «мягкой руки», применение поощрения и похвалы и неприятие или ограничение телесных наказаний. Учитывались природные задатки и особенности характера детей, с которыми сообразовывались и методы воспитания. Серьезное значение в воспитании придавалось семье, высоко ценилась роль «живого примера» (отца, учителя, добродетельного человека).
Подобный идеал воспитания гуманисты сознательно внедряли в общество, утверждая целенаправленный характер воспитания, неразрывную связь образования и воспитания и приоритет воспитательных задач, подчиняя воспитание социальным целям.
Логика развития гуманизма, связанная с углублением его мировоззренческих основ, привела к разработке в нем вопросов, касающихся отношения к миру и Богу, пониманию места человека в иерархии божественных творений. Гуманизм как мировоззрение как бы достраивался доверху, захватывая теперь не только жизненно-практические сферы (этико-политические, педагогические), но и вопросы онтологического характера. Разработку этих вопросов начали Бартоломео Фацио и Манетти в своих сочинениях, где обсуждалась тема достоинства человека. В этой теме, поставленной еще в христианстве, достоинство выражалось в образе и подобии божьем. Петрарка первым из гуманистов развил эту идею, придал ей светский характер, выделив разум, позволявший человеку, несмотря на все отрицательные последствия грехопадения (слабость тела, болезни, смертность и др.) благополучно устраивать свою жизнь на земле, покоряя и ставя на службу себе животных, изобретая вещи, помогающие ему жить, преодолевать телесную слабость. Манетти пошел еще дальше, в трактате О достоинстве и превосходстве человека он последовательно обсуждает превосходные свойства человеческого тела и его целесообразное устройство, высокие созидательные свойства его души (и прежде всего разумной способности) и достоинство человека как телесно-душевного единства в целом. На основе целостного понимания человека он сформулировал его главную задачу на земле – познавать и действовать, составляющую его достоинство. Человек у Манетти изначально выступал как со-трудник Бога, который создал землю в первозданном виде, человек же ее обработал, украсил пашнями и городами. Осуществляя свою задачу на земле, человек через это одновременно познает Бога. В трактате не чувствуется традиционного дуализма: мир у Манетти прекрасен, человек в нем разумно действует, делая его еще лучше. Но гуманист лишь касался онтологических проблем, ставя вопрос о мире и Боге. Он не занимался пересмотром основ традиционного мировоззрения.
Более радикально подходили к этим вопросам гуманисты флорентийской платоновской академии Марсилио Фичино и Пико дела Мирандола. Флорентийский неоплатонизм стал логическим развитием предшествующего гуманизма, который нуждался в философском обосновании своих идей, построенных в основном на старой онтологии. Занимаясь теперь проблемами отношений мира и Бога, Бога и человека, гуманисты вступили в сферы, доселе неизвестные, бывшие предметом внимания теологов. С помощью идей Платона, неоплатоников они отошли от представлений о сотворении мира из ничего и традиционных идей дуализма (мир – материя, Бог – дух) и стали трактовать общефилософские вопросы иначе. Фичино понимал возникновение мира как эманацию (истечение) Единого (бога) в мир, что приводило к пантеистической его трактовке. Наполненный светом божественности, которая сообщает миру единство и красоту, он прекрасен и гармоничен, одушевлен и согрет происходящим из света жаром – любовью, пронизывающей мир. Через обожествление мир получает наивысшее оправдание и возвышение. При этом возвышается и обожествляется и человек, который получает в этом мире свое место. Опираясь на древние идеи микрокосма, гуманисты высказывали мысли об универсальности природы человека как связи всего созданного или о его сопричастии всему созданному Богом. Фичино в сочинении Платоновская теология о бессмертии души определял человека через душу и говорил о его божественности, которая составляет достоинство человека и выражается в его бессмертии. У Пико дела Мирандола в Речи о достоинстве человека универсальная человеческая природа, дающая ему превосходство над всем созданным, служит основой для свободного выбора, который составляет достоинство человека и является его назначением. Свободный выбор, осуществляемый данной человеку Богом свободной волей, есть выбор собственной природы, места и назначения, он происходит с помощью моральной и естественной философии и теологии и помогает человеку обрести счастье как в земной жизни, так и после смерти.
Флорентийский неоплатонизм дал человеку и миру наивысшее оправдание, хотя и утратил свойственные предшествующему гуманизму чувственное восприятие мира, гармоничное понимание человека как телесно-духовного единства. Он довел до логического конца и философски обосновал тенденцию к возвышению и оправданию человека и мира, содержащуюся в предшествующем гуманизме.
Стремясь примирить неоплатонизм и христианство, Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола развивали мысли о «всеобщей религии», искони присущей человечеству и тождественной всеобщей мудрости; христианство мыслилось как частное, хотя и высшее проявление ее. Подобные идеи, противоречащие религии откровения, вели к развитию веротерпимости.
Флорентийский неоплатонизм, влияние которого на гуманистическую и натурфилософскую мысль и искусство Италии и всей Европы было очень сильным, не исчерпывал всех гуманистических исканий. Гуманистов (таких как Филиппо Бероальдо, Антонио Урчео (Кодр), Галеотто Марцио, Бартоломео Платина, Джованни Понтано и др.) занимало и природное рассмотрение человека, который включался ими в рамки природных законов. В человеке изучали то, что поддавалось природному осмыслению – тело и его физиологию, телесные свойства, здоровье, качество жизни, питание и др. Вместо восхищения безграничностью человеческого познания говорили о трудном пути поиска истины, чреватом ошибками и заблуждениями. Возросла роль внеморальных ценностей (труд и изобретательность, здоровый образ жизни и др.); был поставлен вопрос о развитии человеческой цивилизации, о роли труда в движении человечества к более совершенной жизни (Пандольфо Колленуччо, Понтано). Человека не возвышали до небес, помня о его смертности, при этом осознание конечности бытия вело к новым оценкам жизни и смерти, слабому интересу к жизни души. Не было героизации человека, в жизни видели и хорошие, и плохие стороны; и человек, и жизнь часто воспринимались диалектически. Гуманисты, особенно университетские, ориентировались в основном на Аристотеля и рассматривали его как представителя античного естествознания, проявляя интерес к естественной философии, медицине, астрологии и используя данные этих наук при изучении человека.
Разнообразие гуманистических поисков показывает, что гуманистическая мысль пыталась охватить все сферы человеческого бытия и изучать их, опираясь на разные идейные источники – Аристотеля, Платона, Эпикура, Сенеку и др. В целом итальянский гуманизм 15 в. позитивно оценивал человека и его бытие в мире. Ряду гуманистов (Валла, Манетти и др.) свойствен оптимистический взгляд на жизнь и человека, другие смотрели на него трезвее (Альберти) и хотя изначальные качества человека считали превосходными, но сопоставляя их с практикой жизни, обличали человеческие пороки. Третьи продолжали испытывать влияние традиционной идеи miseria (жалкой участи человека в мире), выводя из нее все беды и несчастья.
16 в. оказался для гуманизма временем тяжких испытаний. Итальянские войны, угроза турецкого нашествия, перемещение торговых путей на Запад в связи с падением Византии и спад торгово-экономической активности Италии повлияли на морально-психологический климат в стране, снизили в ней жизненный тонус. Обман, предательство, лицемерие, корысть, распространившиеся в обществе, не позволяли слагать прежние гимны человеку, жизненные порывы которого оказывались низменнее, чем это представлялось ранее. При этом обнаруживалось все большее несоответствие действительности и гуманистических идеалов, их утопичность и книжность. Подвергалась сомнению вера в человека, переосмысливалась его природа как абсолютно добрая и возникало более трезвое понимание сути человека, а отход от абстрактных возвышенных идей сопровождался обращением к опыту жизни. Появилась потребность рассматривать существующий порядок вещей, на основе нового понимания человека (реального, а не воображаемого), формирующегося и меняющегося под влиянием жизненной практики. Так с помощью нового метода выстраивалось политическое учение Макиавелли, расходившееся с прежними представлениями гуманистов-предшественников. Правитель у Макиавелли не является воплощением гуманистических добродетелей, он действует, проявляя или не проявляя, в зависимости от обстоятельств, добрые качества, ибо его действие должно быть успешным (а не добродетельным). В сильных правителях Макиавелли видел гарантию упорядочения общественной жизни ради общего блага.
Традиционные идеи и подходы (антропоцентризм, идея достоинства, добрая природа человека и др.) и в дальнейшем продолжали обсуждаться в гуманизме, сохраняя подчас свою привлекательность (Галеаццо Капра, Джамбаттиста Джелли). Но они отныне не являлись бесспорными и дискутировались с обращением к практике жизни, с желанием придать высоким идеям конкретное и сугубо земное выражение (обсуждение у Б.Кастильоне и Г.Капры темы достоинства у мужчины и женщины). Эти подходы сочетались с попытками отойти от антропоцентрического видения человека как при помощи неоплатонизма (отказ от антропоморфного понимания Бога и признание высших по сравнению с человеческими форм жизни в космосе у Марцелла Палингения в Зодиаке жизни), так и путем сравнения человека с животными и сомнения в справедливости человеческого измерения ценностей (Макиавелли в Золотом осле, Джелли в Цирцее). Это означало, что гуманизм лишался своих главных идей и позиций, своего стержня. В 16 в. рядом с гуманизмом, активно влияя на него, развиваются наука (Леонардо да Винчи и др.) и натурфилософия (Бернардино Телезио, Пьетро Помпонацци, Джордано Бруно и др.), в которых предметом обсуждения все чаще становились темы, считавшиеся гуманистическими (проблемы человека, этики, социального устройства мира и др.). Постепенно уступая место этим областям знания, гуманизм как самостоятельное явление уходил с исторической сцены, превращаясь в филологию, археологию, эстетику, утопическую мысль.
В других европейских странах гуманизм развивался с конца 15 в. до начала 17 в. Он смог воспринять ряд идей итальянской культуры, равно как и плодотворно использовать открытое итальянцами античное наследие. Жизненные коллизии того времени (войны, Реформация, Великие географические открытия, напряженность социальной жизни) оказали сильнейшее влияние на формирование идей гуманизма и его особенностей. Мировоззрение гуманизма оказалось теснее связано с проблемами национальной жизни, гуманистов волновали проблемы политического объединения страны (Ульрих фон Гуттен) и сохранения государственного единства и сильного единовластия (Жан Боден); они начали откликаться на социальные проблемы – бедности, лишения производителей средств производства (Томас Мор, Хуан Луис Вивес). Остро критикуя католическую церковь и издавая сочинения раннехристианской литературы, гуманисты способствовали подготовке Реформации.. Влияние христианства на гуманизм в остальных странах Европы было сильнее, чем в Италии, что привело к формированию «христианского гуманизма» (Джон Колет, Эразм Роттердамский, Томас Мор и др.). Это было этическое учение, в основе которого лежала любовь к ближнему и активное преобразование общества на основе учения Христа, и которое не находилось в противоречии с требованиями природы и не было чуждо античной культуре.
Для гуманизма было характерно критическое отношение не только к католической церкви, но и к обществу, общественным институтам, государству и его политике (Мор, Франсуа Рабле, Себастьян Брант, Эразм и др.); помимо моральных пороков – объекта постоянной гуманистической критики (особенно в Германии в литературе о глупцах), гуманисты обличали новые и до того времени невиданные пороки, появившиеся в период острой религиозной борьбы и войн, такие как фанатизм, нетерпимость, жестокость, ненависть к человеку и др. (Эразм, Монтень). Неслучайно, что именно в этот период начали разрабатываться идеи толерантности (Луи Леруа, Монтень), пацифизма (Эразм).
Интересуясь вопросами развития общества, гуманисты того времени, в отличие от ранних, считавших основой развития общества совершенствование человека и нравственный прогресс, обращали больше внимание на науку и производство, полагая их главным двигателем развития человечества (Боден, Леруа, Фрэнсис Бэкон). Человек выступал теперь не столько в нравственном своем качестве, сколько во всемогуществе мысли и созидания, и в этом были наряду с приобретениями и потери – выпадение нравственности из сферы прогресса.
Претерпевал изменения и взгляд на человека. Исчезали его идеализация и возвышение, свойственные раннему гуманизму. Человека начали воспринимать как существо сложное, постоянно меняющееся, противоречивое (Монтень, Уильям Шекспир), было поставлено под вопрос и представление о доброте человеческой природы. Некоторые гуманисты пытались рассматривать человека сквозь призму общественных отношений. Еще Макиавелли считал законы, государство и власть факторами, способными обуздать стремление людей к удовлетворению собственных интересов и обеспечить их нормальную жизнь в обществе. Теперь Мор, наблюдая порядки в современной ему Англии, ставил вопрос о влиянии на человека общественных отношений и политики государства. Он считал, что лишив производителя средств производства, государство тем самым заставляло его воровать, а затем за воровство посылало на виселицу, поэтому вор, бродяга, разбойник у него – порождение плохо устроенного государства, определенных отношений в обществе. У утопийцев же фантазией Мора были созданы такие общественные отношения, которые позволяли человеку быть нравственным и реализовать свои возможности, как их понимали гуманисты. В гуманистическом духе формулировалась главная задача государства утопийцев, обеспечивающая человеку счастливую жизнь: предоставить гражданам наибольшее количество времени после физического труда («телесного рабства») для духовной свободы и образования.
Так, отталкиваясь от человека и возлагая на него ответственность за устройство общественной жизни, гуманисты приходили к государству, отвечающему за человека.
Включая человека в общество, гуманисты еще активнее включали его в природу, чему способствовали натурфилософия и флорентийский неоплатонизм. Французский гуманист Шарль де Бовель называл человека сознанием мира; в его разум смотрится мир, чтобы найти в нем смысл своего существования, познание человека неотделимо от познания мира, и чтобы познать человека, надо начинать с мира. А Парацельс утверждал, что человек (микромир) состоит во всех своих частях из тех же элементов, что и мир природы (макрокосм), будучи частью макрокосма, он и познается через него. При этом Парацельс говорил о могуществе человека, его способности влиять на макрокосм, но человеческое могущество утверждалось не на пути развития науки, а на магико-мистических путях. И хотя гуманисты не разработали метода познания человека через природу, включение человека в природу вело к радикальным выводам. Мишель Монтень в своих Опытах подверг глубокому сомнению мысль о привилегированном месте человека в природе; он не признавал субъективную, сугубо человеческую мерку, в соответствии с которой человек приписывал животным такие качества, какие ему захочется. Человек – не царь Вселенной, у него нет никаких преимуществ по сравнению с животными, которые обладают теми же навыками и свойствами, что и человек. По Монтеню, в природе, где нет иерархии, все равны, человек не выше и не ниже других. Так Монтень, отказывая человеку в высоком титуле царя Вселенной, сокрушал антропоцентризм. Он продолжил линию критики антропоцентризма, намеченную у Макиавелли, Палингения, Джелли, но делал это более последовательно и аргументировано. Его позиция была сопоставима с идеями Николая Коперника и Бруно, лишивших Землю центрального места во Вселенной.
Расходясь и с христианским антропоцентризмом, и с гуманистическим возвышением человека до Бога, Монтень включил человека в природу, жизнь в согласии с которой человека не унижает, являясь, по мнению гуманиста, подлинно человеческой жизнью. Умение жить по-человечески, просто и естественно, без фанатизма, догматизма, нетерпимости и ненависти составляет подлинное достоинство человека. Позиция Монтеня, сохраняющая свойственный гуманизму первостепенный интерес к человеку и в то же время порывающая с непомерным и неправомерным его возвышением, включая человека в природу, оказывалась на уровне проблем как его времени, так и последующих эпох.
Подвергая переоценке человека, гуманисты 16 в. сохраняют веру в силу знания, в высокую миссию воспитания, в разум. Они унаследовали наиболее плодотворные идеи итальянских принципов воспитания: приоритет воспитательных задач, связь знания и нравственности, идеи гармоничного развития. Появляющиеся у них особенности в педагогике были связаны как с новыми условиями, в которых развивал гуманизм, так и с переоценкой человека. В гуманистических сочинениях о воспитании была сильна критика семейного воспитания и родителей, а также школы и учителей (Эразм, Рабле, Монтень); появлялись мысли о школе под контролем общества для исключения всех случаев жестокости и насилия над личностью (Эразм, Вивес). Основной путь воспитания, по мнению гуманистов, лежал через обучение, которое обогащалось у них понятием «игры», наглядностью (Эразм, Рабле), наблюдением природных явлений и знакомством с различными ремеслами и искусствами (Рабле, Элиот), с помощью общения с людьми и путешествий (Монтень). Расширилось понимание знания, в которое включаются разные естественные дисциплины, труды самих гуманистов. Древние языки продолжали оставаться основными орудиями образования, но при этом углублялось знание греческого языка. У некоторых гуманистов наблюдалась критика в адрес учителей («педантов») и школ, где изучение классического наследия становилось самоцелью и терялся воспитательный характер образования (Монтень). Вырос интерес к изучению родного языка (Вивес, Элиот, Эшам) некоторые гуманисты предлагали на нем вести преподавание (Мор, Монтень). Более глубоко постигались специфика детского возраста и особенности детской психологии, с учетом которой у Эразма, например, давалось объяснение игры, используемой в обучении. Эразм и Вивес говорили о необходимости усовершенствования образования и воспитания женщин.
Хотя гуманизм 16 в. стал более зрелым, а сочинениями значительных гуманистов (Макиавелли, Монтень) прокладывался путь в последующую эпоху, гуманизм в целом из-за с бурного развития производства и техническим прогрессом уступал место науке и новой философии. Выполнив свою миссию, он постепенно уходил с исторической сцены как цельное и самостоятельное учение. Не подлежит сомнению ценность гуманистического опыта разностороннего изучения человека, который впервые стал самостоятельным объектом внимания исследователей. Подход к человеку как к родовому существу, как к просто человеку, а не члену корпорации, не христианину или язычнику, не зависимому или свободному открывал путь в новое время с его представлениями о правах и свободах. Интерес к личности и представления о возможностях человека, активно внедрявшиеся гуманистами в сознание людей, вселяли веру в человеческое творчество и преобразовательную деятельность и способствовали этому. Борьба со схоластикой и открытие античности вкупе с воспитанием в гуманистических школах образованных и творчески мыслящих людей создавали предпосылки для развития науки.
Сам гуманизм дал начало целому ряду наук – этике, истории, археологии, филологии и лингвистике, эстетике, политическим учениям и др. С гуманизмом связано и появление первой интеллигенции как определенного слоя населения. Самоутверждаясь, интеллигенция обосновывала свою значимость через высокие духовные ценности и сознательно и целенаправленно утверждая их в жизни, не позволяла обществу начинающегося предпринимательства и первоначального накопления капитала опускаться в пучину алчности и погони за наживой.
Нина Ревякина

Проблема насилия и гуманизма в русской литературе 20 века

Так в горький смертельный час гражданской войны многие писатели 20 века в своих произведениях подымали проблему насилия и гуманизма. Особенно ярко это можно проследить у И.Бабеля в “Конной армии”, у М.Шолохова в “Донских рассказах”.

Истории героев в этих рассказах показывают всю несовместимость страшной разрушительной силы войны и насилия с человеческим счастьем, самой человеческой природой.

Двадцатый век чреват такими катаклизмами, которые нарушили музыку народной жизни.

В смертельной схватке гражданской войны столкнулись в предельно-острой классовой борьбе люди, живущие в одной стране, в одном селе, нередко родные по крови. Все отчетливее намечалась тема насилия в братоубийственной войне, где брат убивал брата, сын - отца лишь за то, что их взгляды расходились по идейным убеждениям. Родные люди, прожившие бок о бок десятилетия, деля друг с другом последний кусок хлеба, зверски убивали друг друга, уничтожая веками сложившийся уклад жизни.

Гражданская война заставляла каждого выбирать, на чьей ты стороне, другого выбора она не оставляла.

Особенно остро тема насилия между родными, кровными людьми показана у И.Бабеля в “Конармии” в новелле “Письмо”. В этом произведении сын пишет матери письмо, где описывает свою жизнь в Красной Армии, как ему приходится и голодно, и холодно “каждые сутки я ложусь отдыхать не евши и без всякой одежды, так что дюже холодно”. Дальше Василий Курдюков описывает матери про отца, как он убивал их сына Федора Тимофеевича, не понимая какое горе может пережить женщина, читая про то, как “папаша начали Федю резать, говоря - шкура, красная собака, сукин сын”. Дальше парень описывает как, теперь уже другой его брат Сенька “стали папашу плетить” и убивать.

Вот где трагизм жестокой беспощадной войны, родные, самые близкие люди уничтожали друг друга “А я так думаю, что если попадусь я к вашим, то не будет мне пощады. А теперь, папаша, мы будем вас кончать…”

Одновременно с темой насилия писатели 20 века показывали в своих произведениях и романтические сюжеты, где они прославляли народные (общечеловеческие) ценности. Мы можем это проследить по рассказам М.Шолохова “Жеребенок” в “Донских рассказах”. В этом произведении маленький жеребенок, только что появившийся на свет, будит в людях, закаменелых смертельными боями, человеческие качества “сердце из камня превращается в мочалку…”, “гляну на него, и рука дрожит… рубить не могу”.

Мирный труд, продолжение рода, единение человека с природой - вот те шолоховские идеалы, по которым, как по камертону, должна настраиваться история. Всякое отступление от этой веками налаженной жизни, от народного опыта грозит непредсказуемыми последствиями, может привести к трагедии народа, трагедии человека.