Тендряков ухабы анализ произведения. Литературная гостиная по творчеству В.Ф.Тендрякова

А где происходит действие в повести?

Мы попадаем в глубокий тыл. Но война делает свое дело и здесь. Вот каким мы видим поселок: «Поселок Нижняя Ечма ни разу не видел над собой вражеских самолетов, знать не знал, что такое светомаскировка. Изрытые снарядами поля были где-то за много сотен километров – здесь тишь, глухой, недосягаемый тыл. И все-таки война даже издалека разрушала поселок...».

Для чего прибыла сюда бригада уполномоченных из Полдневы?

Женька Тулупов, 22-летний паренек, второй секретарь Полдневского райкома комсомола прибывает вместе с бригадой уполномоченных к нижнеечемцам для «выколачивания» хлеба из крестьян.

«Надо, детки, надо! Должны (кровь из носу!) добыть какой-то хлеб, иначе зачем же мы к вам нагрянули?!», – такую задачу ставит глава «ударной» бригады, предрик Чалкин.

Но хлеба в поселке нет. Давно уже его нет и в Кисловском сельском Совете, нет его и в «Красной ниве» у Андриана Фомича Глущева.

Именно сюда, в Княжицу, для решения дел на месте прибывает Женька Тулупов.

«Отменно чисты были колхозные закрома, попахивали слегка пыльцой, даже в щелях не найдешь ни зернышка. Даже мыши сбежали, до того чисто». И вдруг в последнем амбаре Женька наткнулся на кучу в углу под стеной – «пшеница, тощая сорная, дурно провеянная, но пшеница» (гл. 9). Что это – укрывательство? Воровство? Нет, это три мешка сорной пшеницы, скрытые председателем, чтобы весной выдать людям на севе.

«Много ли на траве поработаешь?! Вот все, что сберег, весной по горсточке выдавать буду... Работникам», – объяснил Глущев.

До сих пор Тулупов видел войну в лицо: освещенные луной улицы разбитого Сталинграда.. скованная льдом речка Царица, заваленная смерзшимися в кучи трупами, закопченные трубы печей на улицах.. «А теперь я увидел войну сзади, с затылка: тихие-тихие, словно вымершие, деревни без мужиков, поля, переставшие рожать, лепешки на столе, похожие на коровий навоз». А еще это были бабы в рваных шубейках, мужских телогрейках, перекореженных сапогах и березовых «туфлях в клетку».

«Бабы! Рваные, усохшие, морщинистые, кормленые силосными лепешками! Бабы, давно переставшие быть бабами, исстрадавшиеся над некормлеными детьми, выплакавшие слезу над похоронками... Переставшие быть бабами, но не матерями, сестрами, любящими женами».

А еще это сидящие на завалинках весной ребятишки: «ручки тонюсенькие, шейки тонюсенькие, головы, как горшки, и животы, и глазищи... Глаза-то так в душу тебе и глядят. И лица у них, как у старичков, кожа складочками и морщинками», вот она деревня военной поры! Там где-то рвутся снаряды и падают бомбы, там ходит смерть. И это понимают голодные бабы, понимают – и совесть не позволяет им отказаться от работы. И они перемолачивают молоченое, собирая последние зернышки, последние крохи, оставленные специально, чтобы потом, зимой, «каждый носил бы по охапочке, с охапки – по щепоточке... Три омета – шесть мешков. Зима впереди, весна, лето – и только к будущей осени вырастет новый хлеб». И хлеба теперь не будет.

То, о чем пишет Тендряков, – сущая правда. Так жили и трудились на нашей Вологодской земле в годы войны.

Так жила и трудилась вся наша Россия-матушка. «Все для фронта, все для Победы!» – вот лозунг тех дней. (Рассказ об иллюстрациях и репродукциях картин, перекликающихся с повестью.)

Послушайте стихотворение М. Исаковского «Русские женщины». Что общего в этих произведениях?

Подвиг русской женщины-матери, женщины-труженицы воспет в многочисленных произведениях искусства разных жанров.

Послушайте песню «Рязанские мадонны» и подумайте о подвиге простых русских женщин в годы войны.

Урок этот начинается с прослушивания песни А. Розенбаума «А может, не было войны?».

Но она была! И проверяла людей на прочность. Всех героев повести В. Тендряков как бы ставит на проверку совести. Совесть – вот главное мерило человеческой нравственности.

В сильном классе звучат доклады учащихся о главных героях повести.

Учитель:

Вот с какой необычной повестью мы познакомились. Повестью о нашей с вами земле. О чем же она заставила вас задуматься?

(Подводятся итоги занятия.)

Домашнее задание: написать сочинение по повести «Три мешка сорной пшеницы» (темы выбирают и формулируют сами школьники).

Слабым ученикам предлагается план:

I. В. Тендряков – писатель-реалист.

II. Жить по совести.

1. Деревня военной поры.

А) Осень 44-го.

Б) «Да разве об этом расскажешь...».

2. Власть «божеумовых».

3. По долгу совести.

А) «Без хитрости честен, без суемудрия сведущ» (Андриан Фомич).

Б) От веры в город Солнца – в реальность (Женька Тулупов).

В) Два предрика: Иван Бахтьяров и Иван Чалкин.

III. Уроки истории. Возможный эпиграф:

А, может, не было войны,

И у станков не спали дети,

И бабы в гиблых деревнях

Не надрывались на полях,

Ложась плечом на стылый ветер?!

Н. А Лупанова, учитель литературы Вятской гуманитарной гимназии

1. Краткие сведения о писателе, рассказ о том, что проблемы школы волновали его всегда («Ночь после выпуска», «Разговор в учительской» и др.).

Но волновали В. Ф. Тендрякова и вопросы религии («Чудотворная», «Тучи над Борском», «Медный крестик» и др.).

Занятие начинаем с беседы со школьниками.

Вопросы по повести Тендрякова В. Ф. «Чрезвычайное»:

ПОЧЕМУ ПОВЕСТЬ НАЗЫВАЕТСЯ «ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ»?

Отвечая на этот вопрос, ученики вспоминают начало повести: «Шел один из спокойных периодов моей жизни, – рассказывает собирающийся на пенсию директор школы. – Неожиданный случай оборвал покой...»

ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА СЛУЧАЙ?

Краткий пересказ сюжета: лучший ученик школы Саша Коротков, который в будущем, по мнению учителей, «обещает стать незаурядным человеком», нашел под партой дневник одноклассницы, Тоси Лубковой, и прочел его. Содержание дневника стало достоянием всего класса. Тося оказалась верующей.

В то время, когда была написана повесть, уже сам этот факт был чрезвычайным. Но в современных условиях учитель акцентирует внимание на вопросе, который не меньше волнует автора, но «уводит» как бы в подтекст повести:

ЧЕМ ОБЕСПОКОЕН ДИРЕКТОР ШКОЛЫ? ТОЛЬКО ЛИ ТЕМ, ЧТО ТОСЯ ОКАЗАЛАСЬ ВЕРУЮЩЕЙ, ИЛИ ЕЩЕ ДРУГИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ?

Отвечая на эти вопросы, ученики приходят к мысли, что старого педагога в большей мере волнует непорядочность Саши Короткова и его одноклассников, которые прочли дневник Тоси, заглянули в ее интимный мир, грубо растоптали ее душу.

В ЧЕМ СМЫСЛ ПОИСКОВ ТОСИ ДУБКОВОИ? – вот еще один, но очень важный вопрос, обращенный к читателям повести.

Подводим итог рассуждениям учеников: Тося не столько верила в Бога, сколько пыталась найти себя, смысл жизни. Пусть ошибалась, пусть заблуждалась, но это лучше, чем полное отсутствие, мысли, поисков. (Приводятся выдержки из дневника Тоси: «Лев Толстой не любил ее (церковь): там все фальшь. И на самом деле собираются и молятся доскам. Какая глупость!» А «от противоположные мысли (там же): «Бог, нарисованный на доске, – не Бог, а символ... Вижу икону и испытываю то чувство, которое должна испытывать к Богу. Молиться доскам – вовсе не глупость!».)

ВЕРИТ ИЛИ НЕ ВЕРИТ В БОГА ТОСЯ?

Ответом на этот вопрос служит другое признание в дневнике: «Мне не столько Бог нужен, сколько Вера».

Современные подростки во многом разуверились, но все-таки хотят во что-то верить. Они увидели в Тосе Лубковой свою единомышленницу и сочувственно отнеслись к ней.

А ЕЕ ОДНОКЛАССНИКИ? ДОСТАТОЧНО ЛИ ОНИ БЫЛИ ЧУТКИ И СПРАВЕДЛИВЫ ДРУГ К ДРУГУ?

Делается вывод, что Тося нуждалась в чутком, деликатном отношении к себе, а они грубы и бестактны с ней.

Обращаем внимание на портрет Саши Короткова: «Долговязый, узкоплечий, с тонкой шеей, словно жиденький дубок, выросший в тени. Сейчас он весь, как струна, тронь – зазвенит. Лицо же суровое, а в глазах плещет гнев.» Он со свойственным молодости максимализмом безаппеляционно уверен в своей правоте.

КАК ВЕДЕТ СЕБЯ В СОЗДАВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ ОТЕЦ ТОСИ? КАКУЮ ХАРАКТЕРИСТИКУ ДАЕТ ЕМУ АВТОР?

Отвечая на этот вопрос, приходим к выводу, что прямой авторской характеристики в повести нет, но характер его вырисовывается довольно четко, так как автор показывает его поступки: человек решительный и прямолинейный, он уверен в себе и готов все снести на своем пути не считаясь даже с достоинством дочери. Не признавая своей личной вины, он всецело обвиняет в случившемся школу.

КАК И КАКИМ ПОКАЗАН В ПОВЕСТИ ДИРЕКТОР ШКОЛЫ?

Ребята отмечают то, что он уже сорок лет работает в школе. Собирается на пенсию. Профессию свою считает благородной, но трудной. Задумывается над школьными проблемами: часто ученику дается характеристика только на основании того, как он учится и ведет себя на уроке. А какой он человек? Все ли сделала школа, чтобы воспитать гражданина? Эти вопросы глубоко волнуют директора школы Анатолия Матвеевича. Приводится цитата: «Игорь Потапов... учится не плохо, смекалист, способен, возможно, из него выйдет толковый инженер или знающий врач. Но готов подсидеть несмышленого мальчугана, получить удовольствие от того, что тому влепят затрещину, без особого повода доставит неприятность своему другу Ерахову – не явные ли признаки мелкой и гаденькой натуры? Ударил, пустил кровь из носу – хулиганство! Мы возмутимся, накажем... А мелкая подлость – пусть себе проходит мимо?!»

КТО ПРАВ В СПОРЕ – СТОРОННИК РЕШИТЕЛЬНЫХ МЕР ЛУБКОВ ИЛИ ВДУМЧИВЫЙ МАХОТИН?

Внешний конфликт, лежащий на поверхности, решается в пользу Лубкова: он заставляет дочь вернуться в школу, окончить ее, и, кажется, она перестает верить в Бога. Но есть другой, главный конфликт. Чтобы его разрешить, нужно ответить на один вопрос:

ЧТО СТАЛО С ТОСЕЙ ЛУБКОВОЙ?

Школьники отмечают, что Тося теперь не верит в Бога. Она вообще ни во что не верит, ни о чем не думает, ни о чем не тревожится. Из ее комнаты исчезает картина Левитана, в доме нет книг (читать «некогда мне теперь»), единственная книга в доме, «растрепанная и замусоленная до невозможности», брошена на подоконник: эту захватанную пошлую книгу о «Владычице любви» читает ее муж. «Поздравьте меня с новым обывателем!» – говорит в конце книги Анатолий Матвеевич.

В конце урока учитель вместе со школьниками подводит итог сказанному: повесть Тендрякова «Чрезвычайное» ставит важные нравственные вопросы об уважении к человеку, бережном отношении к нему, говорит об утрате духовности как об огромной человеческой беде.

(сценарий занятия в литературной гостиной

По творчеству В. Ф. Тендрякова)1

Ведущий: Извечные проблемы долга, нравственности, совести всегда волновали Владимира Федоровича Тендрякова – одного из самых значительных художников слова нашего времени.

Центральная тема творчества Тендрякова, всего написанного им – человеческая, личная, гражданская совесть. Осмыслению важных для каждого понятий морали посвятил писатель многие свои произведения: «Шестьдесят свечей», «Свидание с Нефертити», «Ночь после выпуска», «Ухабы», «Весенние перевертыши», «Три мешка сорной пшеницы» и другие.

Сегодня Владимир Федорович – наш гость. Начинаем наше интервью. «Корреспонденты», ваши вопросы.

1-й корреспондент: Владимир Федорович, мы знаем, что Вы учились на художественном отделении ВГИК(а). Почему Вы стали не артистом, не художником, а литератором? Кто помогал Вам в начале Вашего писательского пути?

Тендряков: Учитель у меня был. Это Аркадий Александрович Филев. Вы, наверное, встречали фамилию этого автора. Этот известный кировский писатель и был моим школьным учителем. Во время экзаменов за сочинение поставил мне «тройку». Это была единственная тройка в моем аттестате на зрелость: «тройка» по литературе письменно.

Когда, много лет спустя, он пришел ко мне и стал просить у меня рекомендацию в Союз писателей, я сказал: «Я тебе дам, но я помню, что ты мне поставил по письменной литературе тройку...». Он, не смущаясь, ответил: «А что мне с тобой было делать, если ты одиннадцать ошибок «насадил» в этом сочинении?!» Вот так было. И, тем не менее, в общении с ним, вместе с ним мы делали свои первые шаги в литературе. Это было в маленьком селе Подосиновец2 . Там мы организовали свой маленький литературный кружок, который назывался «Голубой абажур». Конечно, мы в этом направлении были плагиатами: назвали свой кружок по типу «Зеленой лампы». И это было очень и очень давно. Еще не кончилась война. Я только что пришел из госпиталя. Сначала я был учителем в школе. А потом Филев, ставший секретарем райкома партии, убедил меня перейти в секретари райкома комсомола. Филева уже нет в живых. Но постоянно с благодарностью я вспоминаю о нем, скорее как о своем товарище, нежели об учителе...

2-й корреспондент: Примечательно, что во многих Ваших произведениях чувствуется неудовлетворенность школой. Как Вы сами решали для себя проблему преподавания в школе? Как же надо понимать Ваши «Шестьдесят свечей», «Расплату»?

Тендряков: Нужно прививать вкус к литературе. А вкус не может развиваться без размышлений о литературном произведении. Кроме того, произведение нужно преподносить так, чтобы оно вызвало не просто какие-то отвлеченные сухие мысли, а мысли эмоциональные, чтобы чувства воспитывались.

Корреспондент: Вашим произведениям свойственна острая конфликтность, предельный драматизм ситуации. Почему Вы хотите показать читателю драматические и даже трагические стороны нашей действительности?

Тендряков: Я думаю, что каждый писатель должен обострять конфликтность, потому, что, когда мы обостряем конфликтность, проступают резче человеческие отношения. Именно в драматических ситуациях каждый человек демонстрирует, чего он, в конечном счете, стоит. Посмотрите, как по-разному воспринимают герои повести «Расплата» один и тот же поступок...

Коля убил своего отца-пьяницу, мучителя семьи. И он теперь сожалеет о своем поступке. А Соня, его одноклассница, придя к нему на свидание в камеру, рассуждает иначе...

(Инсценировка отрывка из повести «Расплата».)

Корреспондент: Так кого же Вы считаете виновным в случившемся?

Корреспондент: Сейчас много говорят о нравственности. В чем Вы видите нравственную ценность современного человека?

(Инсценировка отрывка из повести «Весенние перевертыши»: сцена с кирпичом.)

Ведущий: Наша литературная гостиная закрывается. Сегодня мы встретились с интересным человеком, талантливым писателем Владимиром Федоровичем Тендряковым и героями его произведений. Поблагодарим писателя за встречу. И Вам заключительное слово, Владимир Федорович.

Тендряков: «Я думаю, каждый человек какой-то след после себя обязан оставить, то есть не прожить жизнь впустую. Каждый человек обязан что-то сделать не только для себя, но и для других, уметь жить среди людей...»

Тема урока: В. Ф. Тендряков, его творчество.

Цели: 1. Актуализация темы нравственности в творчестве писателя.

2 Проблема поиска, выбора места в жизни.

3. Кто виноват в трагедиях, в трудных жизненных ситуациях?

4. Обозначить главные темы в произведениях писателя.

Эпиграф урока: «...Каждый человек какой-то след после себя обязан оставить, то есть не прожить жизнь впустую».

В. Ф. Тендряков

ХОД УРОКА.

1) Вступительное слово учителя: Извечные проблемы долга, нравственности, совести всегда волновали и волнуют русских писателей разных времен. Эти же проблемы являются главными и в творчестве русского писателя, нашего современника В. Ф. Тендрякова.

2) Библиография о жизни, творчестве и личности писателя (выступление ученика).

3) Обсуждение произведений писателя («Шестьдесят свечей», «Расплата», «Люди и нелюди»).

Из выступления учителя перед обсуждением выбранных произведений:

В свое время И. С. Тургенев сказал, что каждое произведение несет в себе часть биографии писателя, поэтому произведения писателя во многом автобиографичны. «Шестьдесят свечей», «Ночь после выпуска» и др. – это философско-нравственные искания и самого писателя В. Ф. Тендрякова.

Вопросы для обсуждения повести «Шестьдесят свечей»:

Почему произведение имеет такое название? Какой смысл вложил автор в название книги?

Что вы можете сказать о Николае Степановиче Ечевине как учителе и человеке? (Звучит выразительное чтение отрывка из сочинения Зои Зыбковец.)

Почему сочинение Зои Зыбковец вызвало противоречивые размышления учителя? («Я, педагог, не воспитал негодования к убийству. И можно ли историю воспринимать холодно, без сердца? Не должна ли давным-давно пролитая кровь обжигать нас сегодня, как и кровь свежая?») (Инсценировка отрывка из текста об уроке истории...)

Что волнует учителя, почему он вынес это на суд учеников? Какой вывод для себя делает учитель? («Надо думать о душах учеников, чтобы они были не холодные, не черствые...»)

Звучит отрывок из текста: письмо ученика.

Это письмо, которое заставило учителя переосмыслить свою жизнь, заставило вспомнить свое детство, молодость, учеников, чтобы разобраться в себе: «Легка ли жизнь? Счастлива ли?»

Можно ли назвать судом совести воспоминания о прошедшей жизни учителя Ечевина. Почему?

Какую роль в судьбе Ечевина сыграли два его учителя: Иван Семенович Граубе и Иван Сухов? Кто из них вам ближе и почему?

Как вы относитесь к выступлению Ечевина против учителя Граубе? («Если от таких отцов дети станут отказываться, знаешь.., мир, наверное, тогда выродится».)

Виноват ли в неудавшейся жизни дочери Веры Николай Степанович Ечевин? Если да, то почему?

Какой след оставил в душе Антона Елькина учитель Ечевин? («От паскудничества меня отвадили...»)

Что важнее для учителя Ечевина: суд своей совести или суд Сергея Кропотова? (Чтение по ролям отрывка «Разговор учителя и ученика».) Выразительное чтение отрывка «Что ты есть..» (гл. 36)

Эпиграфом к книге являются слова К. Чапека «Кто из нас сколько человек обидел...» Почему автор взял эпиграфом именно эти слова?

Можно ли сказать, что учитель Ечевин не прожил жизнь впустую, оставил после себя след?

Вопросы для обсуждения повести «Ночь после выпуска»:

Что явилось приликой спора между учителями во время выпускного вечера? (Зачитать выступление Юлечки Студенцовой.) Согласны ли вы с ее выступлением? Почему?

Что явилось причиной конфликта между учениками и педагогами в ночь после выпуска?

Согласны ли вы с ребятами, что надо говорить друг другу все «без жалости и стеснения»?

- «Генка не сомневался в себе – в школе все его любили, перед друзьями он свят и чист.» Таким ли был Генка в глазах друзей? (Зачитайте отрывок из текста.)

- «Он есть убийца. Только бескровный», - так сказал о Генке его друг Игорь. Почему он так сказал? Согласны ли вы с ним?

Какую проблему поднимает писатель в этой части книги, рассказывая о конфликте друзей? (Терпимость по отношению друг к другу.)

К какому прозрению приходят ребята, когда узнают, что Яшка Топор собирается убить Генку? (Почувствовали себя помощниками убийцы. Поняли главное в себе: «Каждый думает о себе – вот и доигрались».)

Какие вопросы вызывают споры между учителями? На чьей стороне ваши симпатии и почему? Кто, по-вашему, прав?

В чем причина бездушия учеников по отношению к старой учительнице Зое Викторовне, беззаветно преданной школе и ученикам?

Как вы относитесь к спорному вопросу о любимых и нелюбимых учениках, который возник в разговоре Ольги Олеговны и Павла Павловича?

Какие уроки можно извлечь из этой книги?

Что объединяет повести «Шестьдесят свечей» и «Ночь после выпуска»?

Заключительное слово учителя-ведущего.

Писатель поднимает важные для человечества проблемы: добра и зла, терпимости по отношению друг к другу, уважения к старшим, ответственности человека за судьбу другого, умение жить среди людей.

«Я думаю, это правильно: каждый человек какой-то след после себя обязан оставить, то есть не прожить жизнь впустую. Каждый человек должен что-то сделать для общества. Пусть его имя не будет известно, но он должен оставить в человечестве какой-то след – это непременно» (В. Ф. Тендряков).

Входя в дома любые

И серые,

И в голубые,

Входя на улицы крутые,

В квартиры, светом залитые,

Прислушиваясь к звуку клавиш,

И на вопрос даря ответ, скажи:

Какой ты след оставишь?

След, чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо вслед?

Незримый, прочный след

В чужой душе на много лет?

Л. Мартынов

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Написать сочинение на одну из предлагаемых тем:

1. Учитель и ученик в произведениях В. Ф. Тендрякова.

2. Над чем ты задумываешься, читая книги В. Ф. Тендрякова?

3. «Умение жить с другими людьми» – главная нравственная проблема в произведениях В. Ф. Тендрякова.

С.В.Данилевская, учитель средней школы

П. Подосиновец Вятской области

Важен не я, важен тот след, который я оставлю.

В. Тендряков

Ведущий: В. Ф. Тендряков и Подосиновец, как вы знаете, связаны.

Ученик читает стихи местного поэта-односельчанина.

Подосиновец

Небольшой, ничем не знаменитый,

Ты стоишь над тихой речкой Югом.

А зимой бушует злая вьюга.

Ты пока что многим не известен,

Красоты твоей никто не знает,

Про тебя хотел сложить я песню,

Да в стихах чего-то не хватает.

Но молва уже идет в народе,

Что воспета, мол, сторонка эта,

Что в Москве – наш Тендряков Володя,

И Филев Аркадий пишет где-то.

А пока, ничуть не знаменитый.

Дремлешь ты над тихой речкой Югом.

Летом синей дымкой дали скрытый,

А зимой бушует злая вьюга.

В. Терентьев, житель п. Подосиновец

«Не место красит человека, а человек место», – говорят в народе. Невелик наш поселок, нет в нем особых достопримечательностей. Но его люди! И маршал Конев, и живший здесь писатель Тендряков делают Подосиновец поистине знаменитым.

Сегодня мы обратимся к одному из творений нашего бывшего односельчанина: проведем «литературный суд» по повести В. Ф. Тендрякова «Ухабы».

Ведущий: В выходной дождливый день шофера направили за станцию за скоропортящимся продуктом. По дороге он прихватил попутчиков, но на самом трудном участке пути не справился с управлением. В результате один из пассажиров получил смертельный удар в живот.

Насильственная смерть налицо. Она наказуема законом. Нам невольно хочется установить степень виновности участников произошедшего события.

Обвинитель: Кто непосредственно виноват в несчастном случае? – Шофер, который вел машину и не справился с управлением. От своей вины он не отказывается. Значит, и спорить тут нечего. Как сказал один из героев повести: «Не умеешь возить людей – не берись!».

Защита: Сразу уточним. Слова, обвиняющие шофера в низком профессионализме, произнес пассажир Василия Дергачева – молоденький лейтенант Дмитрий. Я хочу напомнить вам, что это резкое обвинение, брошенное лейтенантом, не нашло поддержки у других пассажиров. Более того, они даже пожалели жену лейтенанта, которой суждено было с таким «идолом бесчувственным» жить.

Случай, произошедший с Василием, – несчастье, об опасности которого знали все. Не будем сбрасывать со счетов и то, что в этот промозглый день дорога была просто непроезжей.

Обвинитель (как бы отмахиваясь): Дожди у нас идут круглый год. По-вашему, лучше людей оставить без хлеба, рыбы, фруктов, одежды? Нет! Человек должен быть обеспечен всем в любую непогоду. Мы не можем сваливать вину на начальника, председателя райпотребсоюза Лариона Афанасьевича Сямжина, отдавшего распоряжение на выезд машины, на дорогу, на непогоду. Василий шел порожняком, и если бы не посадил людей, то жертв бы и не было. А он решил «руки погреть» – незаконные денежки заработать. Без сомнений, главный виновник несчастья – шофер.

Защита: Давайте вспомним, кто изъявил желание (сам напросился) ехать в кузове по непроезжей дороге?

Студентки, торопящиеся на занятия, бабушка, выбравшая, наконец, среди неотложных повседневных дел времечко, чтобы навестить внуков, лейтенант, возвращающийся на службу из отпуска с женой, заготовитель и начальник МТС, попавшие в Густой Бор по служебным делам.

Одним словом, все не прокатиться напросились – у всех дела важные, неотложные. Разве можно осудить шофера за то, что он согласился помочь, людям, оказавшимся в трудном положении? Дорога плохая. Да она хорошей и то не была никогда. Каждый выезд – это единоборство со смертью.

И, скорее, надо посочувствовать шоферу, работающему в таких условиях, а не обвинять его. Те, кто не содержит дорогу в порядке, – вот главные виновники!

Обвинитель: Так-так, мы нашли еще одного виновника – дороги. Да знаете ли вы, что у начальства были попытки исправить дорогу?! В отдаленном участке установили КП, где пассажиры должны были платить за проезд – и, таким образом, появились бы средства на ремонтные работы. Что из этого вышло?

Шоферы останавливали машины перед КП, высаживали людей. Те обходили КП пешком, а шоферы ждали их за поворотом.

Так кто же виноват в том, что дороги плохие, а денег на их исправление нет?

Защита: Трудно идти против фактов. Действительно, Василий был не лучше и не хуже своих собратьев. Брал, колымил деньгу, не задумываясь. Делал, как все. Несчастье встряхнуло Василия. Даже если бы не было суда, он все равно не смог бы жить по-прежнему, ведь он открыл для себя важные истины: главное для человека – спокойная совесть, надежные друзья и теплый очаг.

Не из боязни суда, а просто ради человеческого сострадания Василий делает все, чтобы спасти парня. Вся беда в том, что усилия шофера натолкнулись на человеческую черствость обывателя.

Обвинитель: Вы имеете ввиду действия Княжева?

Защита: Да!

Обвинитель: Директор МТС Николай Сергеевич Княжев по юридическим законам неподсуден.

В момент дорожного происшествия он становится главной опорой шофера. По-деловому, без суеты он первым подхватывает носилки и доставляет их через восемь километров бездорожья в медпункт.

Трактор, находящийся в его ведении, попросили для перевозки больного. Но ведь трактор – государственная собственность, и по инструкции использовать его на личные цели он не имеет права?!

Защита: В отличие от машины, не имеющей души, Княжев знал, что небольшой толчок носилок вызывал страшные мучения раненого. Он знал, что парню нужна была немедленная помощь. Он знал, наконец, что в его спасении – спасение участи шофера. Разве может инструкция быть выше человеческого страдания, человеческой жизни?!

Обвинитель: Государство держится на строгом исполнении законов. Любое отступление от правила, положения, инструкции – это нарушение, преступление. По юридическим законам директор МТС неподсуден.

Защита: Я хотела бы обратить внимание на то, как отнеслись к законному, правильному и не выходящему за рамки инструкций поступку Княжева окружающие.

Заготовитель не пошел уговаривать директора. Он заранее знал, что для Княжева инструкция, собственная значимость как стража законности выше человеческой жизни. Видно, Княжев это доказал и не раз. Но, прощаясь с шофером, он заверяет, что будет свидетельствовать против бесчувственного отношения ретивого начальника.

Пытается уговорить Княжева сидевший в кабинете бригадир. Милиционер, страж порядка, отказывается воздействовать на Княжева, не имея на то юридических прав. Самой активной, противоборствующей бюрократу силой стал лейтенант, поднявший в колхозе на ноги партийную организацию и заставивший тем самым Княжева выполнить человеческий долг.

Обвинитель: В действиях лейтенанта есть некое любование собой. Мотивы энергичных действий лейтенанта вполне объяснимы: во-первых, ему явно нравится командовать. Он в любой ситуации готов кричать, требовать, выбивать, обвинять...

С кузова грузовика, не замаравши начищенных сапог, он энергично командовал теми, кто вытаскивал из грязи машину. Именно он первый начинает зло обвинять в непрофессионализме шофера, наотрез отказывается нести больного. Лейтенант меняет тактику только после того, как его действия и слова заставили явно тихую и застенчивую жену «взорваться», когда она сама встала к носилкам с больным.

В истории с трактором лейтенант, отстаивая справедливость, скорее хочет реабилитировать себя в глазах любимой женщины, в собственных глазах, не случайно он даже не попрощался с шофером, не сделал того, в чем так нуждался Василий, не ободрил его добрым словом.

Защита: И, все-таки, если бы люди не чувствовали правоты в словах лейтенанта, вряд ли бы ему удалось поднять их в темную ночь и объединить в борьбе с бюрократом.

Обвинитель: В данной ситуации повлияло не общественное мнение, не разбуженная совесть, а страх партийного взыскания, который был тогда очень действенной мерой. Представьте, что действие происходит в наши дни: кто мог бы повлиять на решение Княжева? Нет у него страха за совершаемый грех ни перед богом, ни перед партией.

Один закон определяет взаимоотношения людей – и это единственная сила в обществе.

Защита: Я хочу спросить Вас, уважаемый обвинитель, согласились бы Вы с действиями Княжева, если бы вместо несчастного молодого человека была ваша мать?

Учитель: Стоп! Наш спор зашел в тупик. И я вынуждена его остановить.

Мы забываем с вами о том, что перед нами художественное произведение и оно в корне отличается от судебного отчета или, точнее, малой повести: не столько сообщить о факте, а показать человека, доброе, светлое, темное, злое в нем. Сверхзадача художника – произведением пробудить желание быть лучше.

Если посмотреть на рассказ с этой точки зрения, то самое интересное в рассказе то, что происходит в душе шофера. Несчастье открывает ему самое что ни на есть ценное, важное в жизни: главное – не собственная судьба, а жизнь человека.

(уроки по произведениям В. Ф. Тендрякова,

Связанным с военной тематикой и его участием

В Великой Отечественной войне)

Г. Г. Коптелова, словесник Верховажской средней школы,

Заслуженный учитель школ РСФСР

Он умел уходить далеко вперед,

И время, бурное паше время,

Шло как бы вслед за ним.

Даниил Гранин

Хотя Владимир Федорович Тендряков, как уже сказано выше, родился в д. Макаровская нашего Верховажского района 5 декабря 1923 года, но нередко в узких кругах можно слышать: «Какой же он верховажанин, если только родился тут, месяц погостил в раннем детстве, а из всей своей дальнейшей жизни «выкроил» для родины четыре дня?! Нет, никакой он не земляк!»

Конечно, каждый волен думать по-своему, но категоричность таких суждений вполне понятна. Тем более, что сам писатель с горечью и плохо скрытой тоской обронил в своем рассказе «День на родине»: «...жизнь прошла в стороне от деревни».

Но есть и другая правда суждений: не так ли беспощадная судьба расправилась с миллионами людей, кого ураганы 20-х, 30-х, 40-х и всех последующих лет «вырвали из родных гнезд и разбросали по свету?!» Грешно было бы лишить всех этих людей права на малую родину, как и нашего писателя-земляка!

А В. Ф. Тендряков питал к родным местам особое чувство, но, к сожалению, ни в одно из последних собраний сочинений писателя не вошел его рассказ «День на родине». Однако, кто читал его, тот заметил, что от всего описания, от первой до последней строчки веет какой-то трепетной, почти детской тоской. Тоской и нежностью. Не случайно ведь, улетев 29 июня 1964 года из Верховажья, он в тот же вечер в номере вологодской гостиницы – не мог дотерпеть до дома – принялся за рассказ об этой короткой поездке: «Закрываю глаза и вижу: на высокой горе, под горячим солнцем, стоит деревня Макаровская – для меня начало всех начал. Я еще вернусь туда...».

И он вернулся осенью 1965 года.

Приехал вместе с матерью Татьяной Петровной, которая хотела последний, по ее убеждению, раз побывать на родине, проститься с родными и близкими. А оказалось, что попрощаться приезжал ее сын...

И я, в тот год выпускница 11-го класса Верховажской средней школы, помню, как 20 сентября бывший директор нашей школы Анатолий Федорович Лебедев организовал для нас встречу с В. Ф. Тендряковым;. Он представил нам писателя, сказав, что Владимира Федоровича интересует духовный мир человека нашего возраста, и он хотел бы услышать от нас замечания к его рассказам и повестям, наши вопросы, пожелания и предложения.

Затем сам В. Ф Тендряков очень коротко рассказал о себе, назвал книги, которые изданы, сказал, что «в ближайшее время должна выйти крупная вещь». И попросил задавать вопросы. Но надо знать «закомлексованность» сельского школьника тех лет! Опыта разговора со знаменитостями у нас не было. Учителя задали 3-4 вопроса – и наступило неловкое молчание.

Так, если можно сказать, «провалилась» эта встреча. Но зато после этого мы компенсировали свое невежество прекрасным концертом. Тендряков был растроган, говорил, что рад встрече и чувствует себя среди родных людей. Мы подарили ему маленькую, с корнями и с родной землей, елочку, чтобы писатель посадил ее в своем саду в память о своей малой родине. Посажена ли та елочка, прижилась ли, растет ли – не знаю, но верю, что теперь это чуть ли не тридцатилетнее дерево.

В своем выступлении перед нами Владимир Федорович ни разу не обмолвился, что был участником Великой Отечественной войны, что его отец Федор Васильевич в первые дни войны ушел на фронт и погиб командиром отдельного саперного батальона под Клином.

В предисловии к пятитомному собранию сочинений писателя (М: «Художественная литература», 1987.) об этом периоде жизни Владимира Федоровича – всего два предложения: «После окончания средней школы ушел на фронт и служил радистом стрелкового полка. В боях за Харьков получил тяжелое ранение, демобилизовался».

И вот, изучая воспоминания своего бывшего директора школы А. Ф. Лебедева, у которого во вторую свою поездку в Верховажье ночевал В. Ф. Тендряков с матерью, я читаю: «После ужина мы остались вдвоем за столом. О чем шел разговор? Наверняка могу лишь утверждать, что не по разу и не по два перебирались три темы: литература, школа, война. Мы оба оказались на фронте, будучи мальчишками, оба хлебнули досыта «щедрот» войны, оба, демобилизовались, оказались на распутье. Мы горячились и спорили по многим вопросам, по которым и по сей день спорят подвыпившие фронтовики. Меня волновали часто бессмысленные жертвы и полная безнаказанность за них командиров всех степеней. А Тендряков возмущался тем, что в рабоче-крестьянской Красной Армии командиры и начальники очень легко становились вельможами-самодурами в отношении к подчиненным».

Все это видел и знал Владимир Федорович не понаслышке. Он «побывал на самых горячих точках фронтов: в Сталинграде, потом «задел» Курскую дугу, был тяжело ранен в августе 43-го, демобилизовался с искалеченной рукой».

И когда на встречах ему задавали вопрос: «Почему вы мало пишете о войне?» – он неизменно отвечал: «Тема эта для меня особенно дорогая, поэтому и храню ее столь бережно и долго» («Советская Россия» от 16 декабря 1983 года).

Он хранил ее, эту тему, после окончания войны чуть ли не 20 лет! Первые рассказы о войне появились в 1963 году, последние – в 1984. И каждый из них имеет свою жизненную основу. Писатель даже своему герою имя и фамилию не придумывал. Он просто убрал в фамилии Тендряков второй слог и получился Владимир Тенков.

Из семи рассказов о войне, которые нам удалось найти, для работы в классе мы с учениками выбрали четыре:

«Донна Анна» – 1971,

«Вилли» – 1976,

«День, вытеснивший жизнь» – 1984,

«День седьмой» – 1984 год.

Какие же цели я ставила перед собой, взяв для анализа эти рассказы?

Во-первых, чтобы через знание текстов школьники получили правдивое представление о войне и человеке на войне.

Во-вторых, вместе с писателем попытаться ответить на вопросы:

Ради чего это было?

Что защищали солдаты с таким ожесточением и решимостью?

Где грань между романтическим подвигом и самоотверженной смертью?

Получилось ли у писателя в его рассказах, как он говорил, рождение Человека?

И в-третьих, мне хотелось узнать:

Какие чувства испытывает молодое поколение, не знавшее войны, читая, узнавая о тех страшных событиях?

Чем обогатили моих школьников военные рассказы В. Ф. Тендрякова?

Анализ мы начинаем с жанровой характеристики рассказов. Да, это проза, рассказы, но в каждом из них – горькая исповедь соединяется с художественным повествованием, эссе сплавляется с документальными фактами, иронический мемуар – с жесткой публицистикой. И самое главное – Тендряков как бы соединяет две точки зрения: оттуда, из того времени, и отсюда – уже из нашего времени, времени раздумья, размышления, времени их написания. Там – юноша, молоденький сержант, радист Володька Тенков. Здесь – взрослый, пожилой, много знающий человек, который взвалил на свои плечи нелегкую ношу.

«ДЕНЬ, ВЫТЕСНИВШИЙ ЖИЗНЬ»

Выясняем с ребятами, почему два рассказа о войне, о боях летом 1942-го года на дальних подступах к Сталинграду, отмеченные честной «окопной» правдой, были названы «День, вытеснивший жизнь» и «День седьмой». Приходим к выводу, что сами названия содержат примечательное обобщение: день, вытеснивший жизнь, – это первый день творения фронтовой жизни, а день седьмой – это последний день, завершивший формирование бойца. Хроники по дням (день второй, третий, четвертый и т. д.) школьники не увидели, зато заметили намек на библейскую легенду. Мы выборочно зачитываем на уроке из Ветхого Завета из Первой книги Моисея главу первую и начало второй главы «Бытие» («И благословил Бог седьмой день, и освятил его»).

Нам в этих рассказах важно не запутаться: где повествует о своем дне сотворения бойца сержант Тенков, а где мы видим и слышим самого писателя Тендрякова. Ему, то есть писателю, надо понять, во имя чего, почему, насколько изменяется необстрелянный человек, приближаясь к Линии Фронта. И сразу вопрос:

А почему слова «Линия Фронта» В. Тендряков пишет с заглавных букв? В тексте «Дня, вытеснившего жизнь» находим ответ: оказывается, у писателя этот термин означает не просто передовую, а рубеж жизни. Жизни и Смерти. Сначала работаем с текстом и «разбираемся» с жизнью. А с ней сперва все просто и ясно. На марше боец Сашка Глухарев ловок и самоуверен; нескладен, комичен вчерашний студент Чуликов; хозяйственен и молчалив мужичок-кулачок Ефим Михеев; неизменно пронырлив Нинкин.

А что же со смертью? А вот со смертью неясно. Даже смертью врага. В тексте 6-й главки ищем подтверждение тому, что у сержанта Тенкова были всё основания для лютой ненависти в адрес гитлеровцев. Он потерял на фронте отца, которого считал «самым достойным человеком». Так почему же он не ликует, заметив лежащий в лебеде труп немца? Какое чувство вместо ненависти вспыхивает у Тенкова в груди? – Брезгливость, сержанту не по себе: «Кто сказал, что труп врага сладко пахнет? Столь же отвратительно, как и любой другой труп».

Задаю вопрос:

С какого момента меняется и поведение, и мироощущение героев?

Именно со смерти, воочию увиденной.

Испугался и потускнел образцовый солдат Сашка Глухарев, зато Чуликов зашагал увереннее. Почему? Да потому, что, почувствовав близкое дуновение смерти, люди самоопределились. Молодые бойцы вступают в зону испытаний.

Что, по мнению Тенкова, является первым испытанием? Как ни странно – неизвестность. А второе испытание? – Остаться на передовой человеком. Все ли выдерживают это испытание?

Конечно же, нет. Тенков сталкивается с философией связиста Зычко, суть которой: все время береги себя, выискивай любую щель, выгадывай минуту, чтобы быть подальше от Линии. Мудрость Зычко – это обоснование подлости: кто-то вместо тебя должен идти в огонь.

Примет ли эту мудрость сержант Тенков? Нет. Он понял простую истину: недостаточно проявить смелость, выполняя приказ. Куда больше смелости требуется для самостоятельного решения. Тенков еще не осознает, что физическая смелость зависит от смелости душевной, умственной, а писатель Тендряков это подчеркивает. Зато Тенков к концу своего первого дня с удивлением замечает, как день – лишь единый день войны – породнил его с ребятами из взвода, сблизил с Чуликовым.

Прошу ребят провести параллель с «Севастопольскими рассказами» и с картинами войны в романе-эпопее Л. Н. Толстого «Война и мир». Оказывается, Владимир Тендряков, как и Л. Толстой, внимателен к психологии солдатской массы, у него такой же народный взгляд на войну; у того и у другого война – это тяжкий труд. Прошу ребят доказать эту мысль текстом. Доказывают, что герои Тендрякова роют щели, тянут кабель, тащат до ломоты в плечах тяжелые катушки, каски раскалены степным солнцем. Тендряков устами Тенкова обобщает: «Война для меня... была, прежде всего, тяжелый и рискованный труд, труд до изнеможения, труд рядом со смертью».

«ДЕНЬ СЕДЬМОЙ»

Спрашиваю ребят:

А чем день седьмой отличается от первого, который вытеснил целую жизнь?

Тендряков философствует, сталкивая две точки зрения: как воевать. И в споре побеждает не кадровый военный Смачкин, убежденный, что надо добиваться победы любой ценой, а старший лейтенант Звонцов, который считает, что «иногда отступление приводит к победе, а смерть – никогда» (вспомним пример с Кутузовым).

Ищем в тексте: что же является ответом на спор? Отступающих к Дону охватывает паника, Смачкин растерялся: на лице его проступила «стремительная затравленность». А спокойный Звонцов, с отдышкой несущий свой животик, по-стариковски покряхтывающий, приказывающий «тихим будничным тенорком», прекратил неразбериху, дав людям осмысленное дело. И опять проводим параллель с «Войной и миром». Кого напоминает Звонцов? Ответ не вызывает затруднения – капитана Тушина.

День седьмой подсказал Тенкову, что жизнь солдатская зависит и от их инициативы, братства и взаимовыручки.

«ДОННА АННА»

Вот только можно ли опереться на личность в суровые дни испытаний, выдержит ли она, не сломается ли?

Эти вопросы ставит В. Ф. Тендряков в рассказе «Донна Анна». Выясняем, что действие в произведении происходит летом 1942 года на фронте. Действующие лица – Володька Тенков, с его семидневным опытом войны, и его фронтовой приятель, младший лейтенант Ярик Галчевский.

Спрашиваю: что же изменилось в Тенкове за недельный срок?

Ребята эти изменения находят быстро: он научился сострадать, остро чувствовать чудовищность происходящего. Вчера он потерял друга, а второй отправлен в госпиталь со смертельным ранением. И вот на фоне этих переживаний Тенкова разыгрывается спектакль. Тыловики расстреливают у подготовленной заранее могилы членовредителя – повара, может быть, случайно отрубившего себе палец...

И заканчивается рассказ тоже расстрелом. Расстрелом Ярослава Галчевского, лейтенанта, интеллигента, любителя поэзии Блока...

Я задаю вопросы:

Подумайте, почему начинается и заканчивается рассказ «Донна Анна» так контрапунктно?

Что стоит между двумя расстрелами?

Работа с текстом дает ответы на эти вопросы. Мы пытаемся «докопаться» до сути личностных качеств Галчевского. С одной стороны, он романтик с эффектной фразой: «Умереть красиво». Для младшего лейтенанта, с капризным изломом губ, ненавидящего С. Есенина («Кабацкая душа! Быть нытиком во время революции!), близка идеология жертвенности, героизма, не жалеющего ни себя, ни других.

Тогда что же он любил?

А любил он мать, а еще революционные и военные фильмы, «бредил» сценой расстрела моряков из фильма «Мы из Кронштадта». Если умирать, по его мнению, то «чтоб в глаза врагу, чтоб смеяться над ним».

Прошу ребят подумать над странным названием рассказа. Они приходят к мысли, что опорой революционного романтизма Ярика Галчевского была «Дева Света! Где ты, донна Анна?!».

Каковы же отношения лейтенанта с подчиненными? Нашел ли хоть в ком-нибудь, кроме Тенкова, он родственную душу? Нет. Солдаты «говорили о бабах. О бабах и о жратве – извечные, неиссякаемые темы».

Галчевский презирал такую реальность, но и реальность ему страшно мстит за его романтическое презрение.

Какой же «подвиг» совершает Галчевский?

Слепо следуя внушенным лозунгам, ретивый младший лейтенант погубил в бессмысленной атаке целую роту. Почему? Да потому, что Ярик не думал о людях, завороженный сказочным фильмом «Если завтра война»: и лозунгом «Наше дело правое – враг будет разбит, и победа будет за нами!».

В. Ф. Тендряков согласен: будет, но какой ценой?! И вот тут мы с ребятами рассуждаем о роли командиров и разного рода начальников на войне. Учащиеся не случайно чувствуют симпатию к командиру роты Мохнатову. Он берег людей, выжидая удобный момент для броска. «Убийство будет, наступления – нет. У своих же окопов ляжем», – говорил он. Но Галчевский расстреливает Мохнатова «как труса» и поднимает роту в атаку под немыслимым огнем противника.

Итог: командир погиб, рота погибла, а младший лейтенант Галчевский, словно заговоренный, остался жить. Только и его после боя расстреляли перед строем...

Задаю вопрос: ваше отношение к первому и второму расстрелу. Ребята сходятся во мнении, что если в первом, фальшиво-показательном расстреле за спиной повара никто и ничто не стоит, то второй расстрел – расстрел справедливый, но... Но роту-то не вернуть., И страшен крик Галчевского, прозревшего ценой стольких чужих жизней: «Убейте меня! Убейте того, кто ставил «Если завтра война»! Убейте его!»

Я спрашиваю у учащихся: каково отношение В. Тенкова и В.Ф. Тендрякова к «герою»?

И мы выясняем, что ненависти к нему ни у того, ни у другого нет. Ярик – преступник и жертва одновременно. Он в силу своего жизненного опыта (всего-то 20 лет) и особенностей характера, может быть, просто не успел понять, как преступно далеки плакатные догмы от реальной жизни. Интеллигент Тендряков не ищет виноватого в тогдашней идеологии, но подспудно мы чувствуем вопрос:

Виновата ли интеллигенция? Ответственна ли она за судьбу Ярослава Галчевского? Если да, то кто же ответственен за судьбы интеллигенции, изломанные поворотами государственной идеологии?

Какая идеология превращает людей в нелюдей? Этот вопрос тоже волнует Тендрякова.

«ВИЛЛИ»

Володька Тенков из рассказа «Вилли» становится свидетелем дружбы между пленным восенадцатилетним мальчишкой-немцем Вилли и русским солдатом Якушкиным.

Как меняется мировоззрение Тенкова, который считал, что «ненависть и жестокость останутся и после войны»?

Ребята отыскивают в тексте слова: «Кончится война, и доброта Якушкина, доброта Вилли – их сотни миллионов, большинство на земле – как половодье затопит мир!».

И вдруг все меняется. Интересуюсь: в чем заключается это вдруг? Ученики говорят, что на одном из хуторов наши бойцы вместо жителей увидели у колодца замороженных в лед людей. У солдат нет слов для фашистов: «Изверги! Семя проклятое! Это не зверье даже! Это! Это! Слов нету, братцы!».

Почему Якушкин, нежно любивший немца Вилли, решает устроить ему такую же смерть? Вопрос сложный. В конце концов, мы приходим к выводу, что Якушкина захватывает темный инстинкт толпы. И что самое страшное: кто только что подкармливал молоденького солдата вермахта, кто добродушно подшучивал над ним пару часов назад, тот с изуверской жестокостью и расправляется с ним.

Сержант Тенков не задает вопрос: люди это или нелюди? Он констатирует: «Люди перестали быть людьми, я их боялся».

Подводя итог двухчасовому уроку «по военным рассказам В.Ф. Тендрякова, я спрашиваю школьников: «То, что вы должны были увидеть в его рассказах, то и увидели. А вот чего в них нет?»

Ребята отвечают, что ни в одном из рассказов нет показа героических подвигов, этакого взлета духа. А почему?

Вывод всегда труден, и мы констатируем, что писатель, опираясь на факты обжигающей военной правды, проникает в суть происходящего, ищет разгадки парадоксов людской психологии, пытается найти твердые нравственные критерии в жизни. Его Тенков – человек нравственной бескомпромиссности. Он не поучает, не говорит, как надо; он просто затрагивает наши болевые точки, заставляя самих решать сложнейшие вопросы военной жизни.

Д. Гранин отметил замечательную особенность таланта В. Ф. Тендрякова: «Он умел уходить далеко вперед, и время, бурное наше время, идет как бы вслед за ним. Надо было иметь немалое мужество, чтобы так писать в те годы, но еще большее мужество надо было иметь, чтобы так мыслить, так понимать нашу историю, ...сороковые военные годы и то, что было потом».

ЛИТЕРАТУРА

1. Б. Ф. Тендряков. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 3. М.: Художественная литература, 1988.

2. В. Ф. Тендряков. «Кончина», рассказ «Донна Анна» – Библиотека «Дружба народов». М.: Известия, 1690.

3. Л. Барташевич. На пути потерь к обретений. //Октябрь, 1988, № 11.

4. В. Кардин. Неисчерпаемо, невосполнимо. //Новый мир, 1985, № 9.

5. Н. Иванова Потаенный Тендряков. //Юност„, 1989, № 9.

7. Д. Гранин. Не архив, живая литература нашего сегодня. Рассказ «Вилли» //Красный Север 1988, 4 декабря.

8. А. Ф. Лебедев. Две встречи с Владимиром Тендряковым //Верховажский вестник, 1993, 16 и 18 декабря.

(материалы для изучения рассказов)

Г. В. Цинман, преподаватель литературы технического

Лицея г. Вологды, заслуженный учитель школы РФ

Быть честным – это та роскошь,

Которую может позволить себе только сильный человек...

В. Белов об А. Я. Яшине

Жили два писателя. Один старше другого на 10 лет, но раньше ушел из жизни. Это А. Я. Яшин. Другой пережил своего собрата по перу только на 6 лет. Это В. Ф. Тендряков. Оба жили в "воспаленное" время, обоих взрастила и вскормила земля Вологодская. Оба познали цену жизни и правды в кровавой купели войны, оба поняли, что "ложь во спасение – смерть для души" (А. Яшин).

Словно сговорившись, оба написали о нравственном климате в одном из колхозов Вологодской области. Только Тендряков – о начале коллективизации, а Яшин – через четверть века после нее. Поэтому не случайно, что для урока внеклассного чтения в старших классах берутся для сравнительного анализа два рассказа: "Пара гнедых" В. Ф. Тендрякова и "Рычаги" А. Я. Яшина.

Вспомним о судьбе писателей.

Владимир Федорович Тендряков (1923-1984) родился в деревне Макаровской Верховажского района Вологодской области. Судьба распорядилась так, что лучшие его произведения читатель узнал только после смерти автора. Состоялось второе открытие большого писателя поздней советской эпохи. Лучшие его рассказы – "Пара гнедых", "Хлеб для собаки", "Параня", "Донна Анна", "Охота", "На блаженном острове коммунизма" – свидетельство незаурядного таланта, оставившего заметный след в литературе XX века.

В основе сюжетов рассказов В. Ф.Тендрякова лежит правда, а не художественный вымысел, хотя автор не претендует на изложение истины. Он ищет, размышляет, а выводы делает читатель. Его рассказы начинаются короткой временной справкой: "Лето 1929 года", "Лето 1933 года", "Лето 1937 года". Многие рассказы заканчиваются прямым документом, "вызывающе подлинным". Они не завершают сюжета, а тематически дополняют его. Можно считать, что проза его документальна, исторически точна. Как утверждает критик Л. Костюков, "Тендряков пишет конспект истории страны".

А. Я. Яшин родился в 1913 году в деревне Блудново Никольского района Вологодской области. Рано познал крестьянский труд, любил родные леса и луга, знал повадки зверей и птиц, любил своих односельчан – об этом говорит, например, его новогоднее поздравление от 1 января 1968 года, полное любви ко всему живому; 11 июля 1968 года его не стало.

"Земля моя любимая, вологодская! Люди добрые, многотерпеливые, воины верные, трудолюбы извечные! Говорок родной, окающий, милый сердцу моему!

Сосны красноствольные, не гнущиеся ни перед какой бедой, березы – утешение души человеческой, заповедные вязы на Темном мысу, задумчивый Липин Бор, Угор Бобришный – горе и радость мои!

Бедные наши медведи и зайцы, жаждущие, как все живое, доброты людской и ласки! Мир вам всем! Мира и счастья желаю Вам в новом году, бодрости и радостей, любви и согласия. Новой славы и новых свершений! Бог на помощь Вам, труд на пользу! Да расцветает земля, породившая и вырастившая нас, а мы – ее надежные и верные сыны навеки!

Но есть у меня еще один человек, самый дорогой мне, в лесной, заблудившейся, далекой даже от Вологды деревне Блуднове – моя родимая мама, Евдокия Григорьевна, старенькая, так и оставшаяся неграмотной, много страдавшая, как все старые русские крестьянки, потерявшая половину своих дочерей и всех сыновей своих, кроме меня, самоотверженная и незлобивая, как все матери, – и ей сегодня мой особый земной поклон. Пусть праздник посетит и ее душу, пусть хоть сегодня высохнут ее материнские слезы.

С Новым годом, мама моя родимая, живи дольше и будь счастлива, насколько сможешь! За твое здоровье!"

Получив Государственную премию за поэму "Алена Фомина", Яшин понял: премия не за художественную ценность произведения, а за подмену правды вымыслом, за сокрытие трагизма жизни.

Вместо радости пришлось пережить жгучий стыд, стыд за то, чего нет в жизни, но что хотелось бы видеть идеологическим работникам. И вот в 1955 году появляется рассказ "Рычаги", а за ним – "Вологодская свадьба" в 1962 году. Как отмечали тогда современники, Москва гудит, Вологда кипит от негодования, а Ленинград – от удивления. Писатель К. Коничев телеграфировал: "Питер потрясен яшинской правдой"

Потрясение правдой, честностью – благое потрясение. А как восприняли эти рассказы современные школьники? Не могу претендовать даже на иллюзию истины, так как только один раз проводила такой урок в лицее. Но сама мысль о сравнении того, как подходили к "больному" вопросу истории нашей страны два честных, смелых художника, является плодотворней; да еще события, о которых они поведали, происходили на Вологодской земле.

Рассказ В.Ф.Тендрякова вызвал у лицеистов удивление, вопрос: "Неужели так боролись за справедливость в период коллективизации?" Нравились эпизоды, связанные с парой гнедых. А "Рычаги" А.Я.Яшина вызвали искреннее недоумение: «А что в нем предосудительного, рассказ бесхитростный».

Нравственно-психологического аспекта рассказа они не увидели, а событий здесь нет.

Пути изучения этих произведений разные, сколько учителей – столько и путей. Но если следовать хронологии, то, разумеется, надо начинать с рассказа "Пара гнедых" В.Ф. Тендрякова, а затем переходить к "Рычагам" А.Я. Яшина.

Анализируя рассказ "Пара гнедых", обращаем внимание на конфликт, выраженный словами: "Стояли друг против друга – мой отец и Антон Коробов".

Две силы, два антагониста.

Федор Васильевич Тенков – участник гражданской войны, "с крепким морщинистым шрамом – следом белогвардейского осколка", посланник партии. Он вывернул село наизнанку. По его воле бедняки переселяются в дома богатых, а те едут в развалюхи бедняков. Все это делается с благой целью, ради справедливости на земле. Должно быть, по мнению Тенкова, всеобщее равенство. Федор Васильевич действует, размышляет и в конце понимает: "Что-то тут не продумано". Что он видит?

Картина потрясает убежденного в своей правоте руководителя.

Пьяница и бездельник Иван Семенихин, по прозвищу Акуля, недолго жил в коробовском доме: пропил железо с крыши, возвращается со своим "табором", голодным и раздетым, снова в свою развалюху. С плачем просит дать на поправку больной головы после пьянства. Народ смеется над ним. Смех сквозь слезы. Младший Тенков видит, как отец хмурится, "сутулит плечи", "смотрит в землю", ходит какой-то рассеянный и растерянный. И сыну жаль своего отца, ""без вины виноватого", который проводил политику партии в деревне, ратовал за всеобщее равенство.

Антон Ильич Коробов – "культурный хозяин", он считается кулаком, "потому что у него есть прекрасный дом, собранный бревнышко ко бревнышку". Но самое главное - у него две прекрасных лошади, пара гнедых, лучше которых, по мнению Володи Тенкова, нет ничего в мире: "Я тайно и безумно любил этих коней... Я никогда не мог досыта на них наглядеться". Ребенок любит не только чудо-коней, но и их хозяина. Он "повелитель, он бог!" Он добрый человек, его любили дети и собаки, но не любили взрослые. Почему? Коробов не верит во всеобщее равенство: "Ты – мне, я – тебе, а вместе мы Ване Акуле равны?»

"Ты наверху, я внизу – равенство" (Коробов Тенкову).

"Ты в ласке, а я в опаске", – говорит Антон Мирону, отдавая ему своих красавцев.

"Ныне дом отняли, завтра лошадей, а послезавтра..."

Умный человек, хороший хозяин, он с горечью говорил: "Мне б волю дали, я бы... великую Россию досыта накормил". И вот этот человек стал свободным пролетарием, лишившись земли, имущества. Но он не потеряется, у него цепкая хватка, работать умеет и любит. Угадайте его будущее.

Владимир Фёдорович Тендряков родился 5 декабря 1923 года в деревне Макаровская Вологодской области в семье мелкого сельского служащего.

После окончания средней школы ушел на фронт. Служил радистом стрелкового полка. Был тяжело ранен под Харьковом. Затем, после демобилизации, учительствовал, принимал активное участие в общественной жизни и был выдвинут на пост секретаря райкома комсомола. Трудная колхозная жизнь послевоенного времени была ему известна досконально, так же, как и работа низовых и средних партийных организаций, колхозных председателей и рядовых тружеников, что впоследствии сыграло решающую роль при создании художественных произведений.

Осенью 1946 Тендряков поступил на художественный факультет ВГИКа (Институт кинематографии), но вскоре перешел в Литературный институт им. М. Горького (занимался в семинаре К.Г. Паустовского), окончил его в 1951 .

Писать и печататься начал еще до института; в 1948 был опубликован рассказ в альманахе «Молодая гвардия», а в журнале «Огонек», корреспондентом которого он стал, печатал сельские очерки. Работал Тендряков и для журнала «Смена». Правда, эти первые очерки совершенно не выделялись из общей массы очерковой, корреспондентской продукции тех лет. Тендряков старательно фиксировал факты, которые удобно «ложились» в предложенную редакцией тему, по-видимому, искренне не замечая тех явлений, которые в заданную тему не «ложились».

Первые произведения Тендряков вполне соответствовали «теории бесконфликтности» тех лет: «Однажды вечером» (Огонек. 1952 . № 1), «Школьный инспектор» (Огонек. 1952 . № 5), «На рыбацком сейнере» (Огонек. 1952 . № 34), «В одной семье» (Смена. 1952 . № 21) и многие другие. Характерно, что даже очерки о колхозной жизни, изображение которой станет вскоре основной темой его творчества, так же поверхностны и неинтересны, как и очерки о каспийских рыбаках, в них штампованный, приглаженный язык. Редко, но появлялись в эти годы у Тендряков и достаточно сильные вещи, например рассказ «Дела моего взвода» (Молодая гвардия. 1947 . № 1).

Перемены в общественной и литературной жизни после 1953 плодотворно сказались в творчестве многих писателей-«деревенщиков», выразились они и у Тендрякова. От фиксации фактов и явлений он переходит к их вдумчивому и бескомпромиссному анализу. В полной мере у него вскоре обнаружился талант писателя-исследователя, причем главным критерием для него при анализе изображаемых событий были этические нормы, и среди них прежде всего - человеческая совесть; видеть все при «свете совести» и только при этом свете. В первой же повести, обратившей на себя внимание широкого читателя и критики, - «Падение Ивана Чупрова» (1953 ) происходит детальный, неторопливый, но внутренне остродраматичный анализ нравственного перерождения человека, корыстно пользующегося своим положением. Как писатель-исследователь, Тендряков выбрал манеру бесстрастного повествования, полагая, что анализ поступков приведет читателя к верным выводам. Этой манере, лишь внешне бесстрастной, но тем более сильно действующей на восприятие читателя, он остался верен и в др. своих произведениях.

Тема совести и внутреннего суда человека над самим собой разработана и в близко примыкающих к «Падению Ивана Чупрова» очерке «Бородавка» (Литературная газета. 1954. 6 февр.), повести «Не ко двору» (Новый мир. 1954 . № 6; фильм «Чужая родня», 1956 ). Роман «Тугой узел» (1956 ), выросший из повести «Саша отправляется в путь», словно в фокусе сконцентрировал подлинное богатство жизненных наблюдений писателя, его опыт и его исследовательский взгляд на действительность. В нем нарисован тип карьериста, бюрократа новой складки; с добросовестностью естествоиспытателя писатель анатомирует всю нравственную подоплеку жизни секретаря райкома Мансурова, перестающего различать добро и зло. Естественно, что обостренный интерес Тендрякова к проблемам нравственности вызвал у него желание обратиться к исследованию религиозного сознания. Этой проблеме посвящены повести «Чудотворная» (1958 , одноименный фильм - 1960 ) и «Апостольская командировка» (1969 ), но они оказались схематичными и поверхностными.

Одновременно с ними Тендряков создает роман «За бегущим днем» (1959 ). В нем несравненно больше жизненности, но критика справедливо отмечала, что стремление писателя к сиюминутной злободневности приводит к «очеркизации» романной прозы и к непроясненности слишком бегло очерченных характеров.

Тендряков - писатель острых коллизий; его герои, как правило, находятся в экстремальных ситуациях, испытывающих на прочность их нравственный потенциал. Можно сказать, что личность в художественной атмосфере произведений Тендрякова помещена в условия достаточно жесткого эксперимента. Писатель порою воссоздавал крайние точки человеческого бытия, в частности смерть. Так построены повести «Ухабы» (1956 ), «Суд» (1960 ), «Тройка, семерка, туз» (1961 ), «Находка» (1965 ), отчасти роман «Свидание с Нефертити» (1964 ) и повесть с характерным названием «Кончина» (1968 ). Почти во всех произведениях разыгрывается - так или иначе, но неизменно с трагическим исходом - драма совести, главная пружина которой - предательство.

От произведения к произведению Тендряков ищет ответ на вопрос: в чем же выход для человека; чтобы не разрушилась его личность, чтобы восторжествовали совесть и правда? В повести «Находка» писатель выбирает сострадание, которое только и помогает героям обрести смысл жизни, сострадание к ближнему, особенно к беззащитному существу. Угрюмый, суровый инспектор рыбнадзора Трофим Русаков по прозвищу Карга находит в тайге новорожденного ребенка, и этот теплый комочек жизни переворачивает его душу. «В человеке, - утверждает писатель в повести «Ночь после выпуска» (1974 ), - живут, скрытые порою за весьма благополучной внешностью, самые различные возможности - и добрые и злые. Важно вовремя обнаружить в себе высокую нравственную потенцию и не поддаться злу». Эта мысль является главной и в повести «Весенние перевертыши» (1973 ). Учительство, проповедничество - характерная черта дарования Тендрякова. В своих экспериментальных поисках выхода из крайне трудных психологических ситуаций он неизменно подталкивал человека к добру. Путь к истине, неотрывный от любви к человеку, может лежать и через постижение красоты. Именно на эту тему написаны его роман «Свидание с Нефертити» и трактат «Плоть искусства» (1973 ). В повести «Три мешка сорной пшеницы» появляется образ великого утописта Т. Кампанеллы. Герой произведения Женька Тулупов не расстается с его книгой «Город Солнца». Но в финале он вынужден под влиянием действительности и собственных прозрений расстаться с утопическими мечтаниями, а заодно и со слепой верой в авторитеты. Впоследствии эта мысль снова появилась у Тендряков в романе «Покушение на миражи» (1989 ) и в особенности в поздних его рассказах, в мемуарном эссе «На блаженном острове коммунизма» (1987 ).

Фрагмент из повести В.ф.Тендрякова «Ночь после выпуска»

Вера: - Скоро разлетимся. Знали друг друга до донышка, сроднились - и вдруг...

Игорь: - А до донышка ли мы знали друг друга? - усомнился.

Вера: - Ты что? Десять лет вместе - и не до донышка.

Игорь: - Ты все знаешь, что я о тебе думаю?

Вера: - Неужели плохое? Обо мне? Ты что?

Игорь: - А тебе не случалось обо мне плохо подумать?.. Десять же лет вместе.

Вера: - Не случалось. Я ни о ком плохо...

Игорь: - Завидую твоей святости, мадонна. Генка, ты мне друг,- я всегда был хорош для тебя?

Генка: - Не всегда.

Игорь: - То-то и оно. В минуты жизни трудные чего не случается.

Генка: - В минуты трудные... А они были у нас?

Игорь: - Верно! Даже трудных минут не было, а мысли бывали всякие.

Юлечка: - Ребята! Девочки!.. Я очень, очень хочу знать... Я чувствовала, что вы все меня... Да, не любили в классе... Говорите прямо, прошу. И не надо жалеть и не стесняйтесь.

Генка: - А что, друзья мы или нет? Давайте расстанемся, чтоб ничего не было скрытого.

Игорь: - Не выйдет,- заявил Игорь.

Генка: - Не выйдет, не додружили до откровенности?

Игорь: - А если откровенность не понравится?..

Генка: - Ну, тогда грош цена нашей дружбе.

Натка : - Я, может, не захочу говорить, что думаю. Например, о тебе.

Генка: - Что же, неволить нельзя.

Юлечка: - Кто не захочет говорить, тот должен встать и уйти!

Генка: - Об ушедших говорить не станем. Только в лицо! - предупредил Генка.

Сократ : - А мне лично до лампочки, капайте на меня, умывайте, только на зуб не пробуйте (провел пятерней по струнам) Пи-ре-жи-ву!

Юлечка: - Мне не до лампочки!

Игорь: - Мне, пожалуй, тоже.

Вера: - И мне...

Генка: - А я переживу и прощу, если скажете обо мне плохое,- сообщил Генка.

Игорь: - Прощать придется всем.

Натка: - Я остаюсь.

Генка: - Будешь говорить все до донышка и открытым текстом.

Натка: - Не учи меня, Геночка, как жить.

Игорь: - С кого начнем? Кого первого на суд?

Юлечка: - С меня!

Игорь: - Давайте с Веры. Ты, Верка, паинька, с тебя легче взять разгон.

Вера: - Ой, я боюсь первой!

Генка: - Можно с меня,- вызвался Генка.

Генка нисколько не сомневался в себе - в школе его все любили, перед друзьями он свят и чист, пусть Натка услышит, что о нем думают.

Если б он сел вместе со всеми, находился в общей куче - быть может, все получилось бы совсем иначе. Он сам поставил себя против всех - им осуждать, ему оправдываться. А потому каждое слово звучало значительней, серьезней, а значит, ранимей. Но это открылось позднее, сейчас Генка стоял с улыбочкой, ждал. Новая игра не казалась ему рискованной.

Все поглядывали на Игоря, он умел говорить прямо, грубо, но так, что не обижались, он самый близкий друг Генки, кому, как не ему, первое слово.

Игорь: - Я пас. Сперва послушаю.

Вера: - Я скажу

Геночка, знаешь ли, что ты счастливчик?

Генка: - Ладно уж, не подмазывай патокой.

Вера: - Ой, Геночка, обожди... Начать с того, что ты счастливо родился папа у тебя директор комбината, можно сказать, хозяин города. Ты когда-нибудь нуждался в чем, Геночка? Тебя мать ругала за порванное пальто, за стоптанные ботинки? Нужен тебе новый костюм - пожалуйста, велосипед старый не нравится - покупают другой. Счастливчик от роду.

Генка: - Так что же, за это я должен покаяться?

Вера: - И красив ты, и здоров, и умен, и характер хороший, потому что никому не завидуешь. Но... Не знаю уж, говорить ли все? Вдруг да обидишься.

Генка: - Говори. Стерплю.

Вера: - Так вот ты, Гена, черствый, как все счастливые люди.

Генка: - Да ну?

Генка: - Гони примерчики!

Вера: - Например, я вывихнула зимой ногу, лежала дома - ты пришел меня навестить? Нет.

Генка: - Вера, ты же у нас одна такая... любвеобильная. Не всем же на тебя походить.

Вера: - Ладно, на меня походить необязательно. Но ты и на Игоря Проухова, скажем, не похож. Помнишь, Сократа мать выгнала на улицу?

Сократ : - Уточним, старушка. Не выгнала, а сам ушел, отстаивая свои принципы.

Вера: - У кого ты ночевал тогда, Сократ?

Сократ : - У Игоря. Он с меня создавал свой шедевр - портрет хиппи.

Вера: - А почему не у Гены? У него своя комната, диван свободный.

Сократ : - Для меня там но совсем комфортабль.

Вера: - То-то, Сократик, не комфортабль. Трудно даже представить тебя Генкиным гостем. Тебя - нечесаного, немытого.

Сократ : - Н-но! Прошу без выпадов!

Вера: - Ты же несчастненький, а там дом счастливых.

Генка: - Да что ты меня счастьем тычешь? Чем я тут виноват?

Вера: - Да, Геночка, да! Ты вроде и не виноват, что черствый. Но если вор от несчастной жизни ворует, его за это оправдывают? А?

Сократ : - Ну, старушка забавница, ты сегодня даешь!

Генка: - Черствый потому, что полгода назад не навестил тебя, над твоей вывихнутой ногой не поплакал! Или потому, что Сократ не ко мне, а к Игорю ночевать сунулся! Ну, знаешь...

Вера: - А вспомни, Геночка, когда Славка Панюхин потерял деньги для похода...

Генка: - А не помнишь, кто выручил Славку? Может, ты?!

Вера: - Аг-га-а! Знала, что этот проданный велосипед нам напомнишь! Но только ты не последнее отдавал, Геночка. Тебе старый велосипед уже надоел, нужен был новый - гоночный...

Генка: - Ты!.. Очухайся! Эт-то свинство!

Вера: - Не нравится? Извини. Сам же хотел, чтоб до дна, чтоб все откровенно...

Генка: - Ложь! До последнего слова ложь! Особенно о велосипеде!

Игорь: - Кончим эту канитель, ребята. Переругаемся.

Генка: - Нет! Уж нет... Не кончим!

Игорь: - Тогда уговоримся - не лезть в бутылку. Пусть каждый говорит что думает - его право, терпи.

Вера: - Я больше не скажу ни слова!

Генка до сих пор жил победно - никому не уступал, не знал поражений, себя даже и защищать не приходилось, защищал других. И вот перед Верой Жерих, которая и за себя-то постоять не могла, всегда прибивалась к кому-то, он, Генка, беспомощен. И все глядят на него с любопытством, но без сочувствия. Словно раздетый - неловко, хоть провались!

Юлечка: - Можно мне?

Не навестил больную, не пригласил ночевать бездомного Сократа, старый велосипед... Какая все это мелочная чушь!

Я верю, верю - ты, Гена, не откажешь в ночлеге и велосипед ради товарища не пожалеешь... Даже рубаху последнюю отдашь. Верю! Но... Но ради чего? Только ради одного, Гена: жизни не пожалеешь, чтоб красивым стать. Да! А вот прокаженного, к приме-ру, ты бы не только не стал лечить, как Альберт Швейцер, но через дорогу не перевел бы - побрезговал. И просто несчастного ты не поддержишь, потому что возня с ним и никто этому аплодировать не будет. От черствости это?.. Нет! Тут серьезнее. Не черствость тут, а похуже - себялюбие! Черствого каждый разглядит, а себялюбца нет, Ты светлячок, Гена, красиво горишь, а греть не греешь.

Генка затравленно повел подбородком. Перед ним сидели друзья. Других более близких друзей у него не было. И они, близкие, с детства знакомые, оказывается, думают о нем вовсе не хорошо, словно он враг.

Генка: - Ты это раньше... что я светлячок? Или только сейчас в голову пришло?

Юлечка: - Давно поняла.

Генка: - Игорь, давай ты.

Игорь: - Может, кончим все-таки. Врагами же расстанемся.

Генка: - Спасаешь, благодетель?

Игорь: - Что-то мне неохота ковыряться в тебе, старик.

Генка: - Режь, не увиливай.

Игорь: - Н-да-а.

Игорь Проухов... С ним Генка сидел на одной парте, его защищал в ребячьих потасовках. Как часто они лежали на рыбалках у ночных костров, говорили друг другу самое сокровенное. Много спорили, часто не соглашались, бывало, сердились, ругались даже, но никогда дело не доходило до вражды. Игорь не Юлечка Студёнцева. Вот если б Игорь понял, как трудно ему, Генке, сейчас: дураком выглядит, без вины оболган, заклеймен даже - светлячок, надо же... Если б Игорь понял и сказал доброе слово, отбрил Веру, возразил Юльке - а Игорь может, ему нетрудно,- то все сразу бы встало на свои места.

Генка: - Режь! Только учти, я тебя тоже жалеть не стану.

Эх, если б Игорь понял, не поверил угрозе, мир остался бы прежним, где дружба свята, правда торжествует, а ложь наказывается...

Игорь: - Не пожалеешь?.. Само собой. Что ж...

Может, не стоит все-таки по делу-то? А?.. Оно не очень красивое.

Генка: - Нет уж, начал - говори!

Игорь: - Дело прошлое, я простил тебя - ворошить не хочется.

Генка: - Простил? Нужно мне твое прощение!

Игорь: - Тебе не нужно, так мне нужно. Как-никак много лет дружили... Догадываешься, о чем я хочу?..

Генка: - Не догадываюсь и ломать голову не стану. Сам скажешь.

Игорь: - Учти, старик, ты сам настаиваешь.

Генка: - Цену себе набиваешь!

Игорь: - Ладно. Почему не уважить старого друга... Почтеннейшая публика, мы с ним часто играли в диспуты, и вы нам за это щедро платили - своим умилением...

Генка: - Хватит кривляться, шимпанзе!

Игорь: - Мой друг бывает очень груб, извиним его. Грубость баловня судьбы: я, мол, не чета другим, я сверхчеловек, сильная личность, а потому на дух не выношу тех, кто хоть чуть стал поперек...

Генка: - Сам ярлыки клеишь, обзываешься, как баба в очереди, а еще обижаешься - груб, извиним!

Игорь: - Мы обычно спорим на публику, но однажды схлестнулись с глазу на глаз

Генка: - Вот ты о чем!.. О выступлении...

Игорь: - Да, о том. Должна была открыться выставка школьного рисунка. Событие! С этой выставки лучшие работы должны поехать в Москву. Хотелось мне попасть на эту выставку или нет?.. Хотелось! И он это знал. Но... Но выступил на комитете комсомола... Что ты там сказал обо мне, Генка?

Генка: - Я говорил только то, что раньше... Тебе! В глаза!

Игорь: - Нет, мне передали: ты даже растленность мне вклеил... В глаза-то говорил пообкатанней, боялся - отобью мяч в твои же ворота.

Генка: - А тебе не передали, что я талантливым тебя называл?

Игорь: - Вот именно, чтоб легче подставить ножку... Ходил в обнимочку, а за пазухой нож держал, ждал случая в спину вонзить.

Генка: - Ты-ы!..

Игорь: - Сам просил - я не набивался.

Генка: - Ты-ы!.. Ты-ы меня!.. Носил за пазухой!..

Игорь: - Сказал факты, а вывод пусть делают другие.

Генка: - Я те-бе!..

Игорь: - Давай,- тихо попросил он.- Ты же самбист, научен суставы выворачивать.

Генка: - Сволочь ты!

Игорь: - Я сволочь, ты святой. Кончим на этом. Аминь.

Вера: - И правда кончим. Господи! Если б я знала...

Генка: - А ты ждала, что я все съем!

Вера: - Пусть меня лучше, не надо его больше, ребята. Пусть лучше меня!..

Генка: - Пожалела. Спасибо большое! Только я не нуждаюсь в жалости! Давайте, давайте до конца! Все раскройтесь, чтоб я видел, какие вы... Сократ, валяй! Ну! Твоя очередь!

Сократ : - Я бы лучше вам спел, фратеры.

Генка: - Тут на другие песни настроились, разве не видишь? Не порти хор.

Сократ : - А я что, Генка... У нас с тобой полный лояль.

Генка: - Не бойся, его не ударил и тебя бить не стану. Дави!

Сократ : - Для меня ты плохого никогда... Конечно, что я тебе: Сократ - лабух, Сократ Онучин - бесплатное приложение к гитаре.

Натка: - Гена-а... Что тут только не наговорили про тебя, бедненький! Даже пугали нож в спину можешь. Вот как! Не верь никому - ты очень чистый, Гена, насквозь, до стерильности. Варился в прокипяченной семейной водичке, куда боялись положить даже щепоточку соли. Нож в спину - где уж.

Генка: - Нат-ка! Не издевайся, прошу.

Натка: - А я серьезно, Геночка, серьезно. Никто тебя не знает, все видят тебя снаружи, а внутрь не залезают.

Генка: - О чем ты, Натка?

Натка: - О тебе, только о тебе. Ни о чем больше. Целый год ты меня каждый вечер до дому провожал, но даже поцеловать не осмелился. И на такого паиньку наговаривают - нож в спину! Защитить хочу.

Генка: - Нат-ка! Зачем так?..- Генка прятал глаза, говорил хрипло, в землю.

Натка: - Не веришь мне, что защищаю?

Генка: - Издеваешься... Они - пусть что хотят, а тебя прошу...

Натка: - Они - пусть?! Я - не смей?.. А может, мне обидно за тебя, Генка,- обливают растворчиком, а ты утираешься.

Генка: - Травить?! Нат-ка! Зачем?!

Натка: - Затем, что стоишь того. И так тебя и эдак пихают, а ты песочек уминаешь перед скамеечкой. Чего тогда с тобой и церемониться. Трусоват был Ваня бедный... Жалкий ты, Генка.

Генка: - Н-ну, Натка!.. Ну-у!..

Генка: - До донышка! Правдивы!.. Ты сказала - я черств. Ты - я светлячок-себялюбец. Ты - в предатели меня, нож в спину... А ты, Натка... Ты и совсем меня - даже предателем не могу, жалкий трус, тряпка! До донышка... Но почему у вас донышки разные? Не накладываются! Кто прав? Кому из вас верить?.. Лгали! Все лгали! Зачем?! Что я вам плохого сделал? Тебе! Тебе, Натка!.. Да просто так, воспользовались случаем - можно оболгать. И с радостью, и с радостью!.. Вот вы какие! Не знал... Раскрылись... Всех теперь, всех вас увидел! Насквозь!..

Накаленный Генкин голос. А ночь дышала речной влагой и запахами вызревающих трав. И густой воздух был вкрадчиво теплым. И листва молодых лип, окружающая фонари, казалось, сама истекала призрачно-потусторонним светом. Никто этого не замечал. Подавшись всем телом вперед, с искаженным лицом надрывался Генка, а пять человек, тесно сидящих на скамье, окаменело его слушали.

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ. ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ишна А*И.Герцзна

На правах рукогшса УДК 882 /092/ Тендряков

Галина Яковлевна

ТВОРЧЕСТВО в. ТЕНДРЯКОВА КОНЦА. 60-1 - НАЧАЛА 80-х 1Щ0В. ПРОБЛЕМЫ ТВОРЧЕСКОЙ ЩДИВЩШШНОСТИ

10.01.02 г- литература народов СССР /советского периода/

Саггг-Лзтербурт -_АЭ91

Раоота выполнена па кафедре советской литературы Российского государственного педагогического университета имени А.И.Гарцена.

Научный руководитель: доктор филологически! наук,

профессор С.И.Тимина

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

¿.Н.Филатова

кандидат филологически! наук Н.С.Цввтова

Ведущая организация: Институт культуры им.Н.К.Крупсхой

Защита состоится " 1991 р. в ^ часов

на заседании специализированного совета К.ИЗ.05.05 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Российском государственном педагогическом университета нм.А.И.Герцена /199053, Санкт-Петербург, В.О., 1-я линия, д.52, ата. 2У У.

С диссертацией мохно ознакомиться в фуадамевтальной библиотеке.университета.

Ученый секретарь специализированного. ,

совета, кандидат филологических наук ^¿^Н.Н.Кякшто

ОЕЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТУ "

Проблемы творческой индивидуальности В.Тендрякова /1923 -1984/ рассматривались советской критикой и литературоведением 50-2 - 80-7. годов.. Отдельным этапам творческого пути писателя посвящены несколько кандидатских диссертаций /Р.С.Шамурзиной, С.Н.Лакишика, Б.К.Клюсова, Т.К.Пересунько, В.Еильдушкинова,

A.М.Гуторова, Н.С.Рубцова, Э.П.Кравченко, Т.Е.Шумиловой/. Нь с середины 80-х годов в числе "возвращенной" литературы к читателям стали приходить до того не публиковавшиеся произведения

B.Тендрякова. Среди них - рассказы, повести, роман "Покушение на ьотраяи". Вовне публикации привлекли и поразили не только сх-нзтныы материалом, связанный с разоблачением антинародное, антигуманной внутренней государственной политики СССР в годы сталинизма ж застоя, ко и оригинальной художнической манерой, пе типичной для "известного" Тендрякова. Кроме худокественных произведений, в это ка время увидели свет публицистические стати- писателя па социально-политические и ■ экономические теш. Во всех зттпг произведениях в полную силу проявились ключевые особенности мировоззрения и литературного мастерства писателя. Открывшиеся нам качества гражданина а худодника трвоуот глубокого ос.\:хс-лания в соотношении с известными гранями его творческой кндта;;-дуальности. Таким образом, актуальность теш исследования определяется неизученностью крайне ватаого литературного материала, существенно изменявшего сложившиеся ^представления о писателе

В.Тендрякова.

Научная новизна работа такяе определяется, во-первых, самим материалов, не нашедшим еще отразения в лктрратурсьгде"-пг., во-вторых, попыткой исследовать творчество В.Тендрякова в адлк-ствз его "известной" и "возвращенной" частей л в коггтексг-: мзпп. .

Цр?.!гь исследования состоит в рассмотрен::: зва."гтап- тверч, е-доЯ индивидуальности, ее характера к напрсвлокьостл.

Сснолтщмз ездачпш исследования является след-кг^-.-.

1. Изучоппа взаимосвязи социального оячта пиентел"; к худг*-состгэпшх аопфлшяов его произведений,

Проблош п конфликта сеошс худог-ствошаэ прсззпэденпг. В.Тендряков чзрязл пэ социальной двйохвятчлъносг!. В спягз с прлродоЭ.т:сатольсг.ого етросгзтгонгя, о ого худега^г-

взнного дарования"острая конфликтность стала специфической чертой его прозы. В диссертации выявляется, какие виды конфликтов, под влиянием каких факторов и с каким художественным результатом осваивались Тендряковым на протяжении его творческого пути. Мы предлагаем в связи с этим новое прочтение прозы писателя 50-х - 60-х годов, исходя из представлений о цельности его" творческой индивидуальности и рассматривая "возвращенную" прозу Тендрякова как закономерный этап его творческой деятельности.

2. Изучение публицистики В.Тендрякова 60-х - 70-х годов с целью выявления его общественно-политических и морально-этических взглядов, которые непосредственно высказаны в статьях "Личность и коммунизм", "Нравственность и религия", "Метаморфозы. собственности", "Культура и доверие" и нашли свое воплощение

в художественной прозе писателя конца 60-х и 70-х годов. Изучение публицистики означенного периода предпринимается тапке в целях установления характера связи между "возвращенной" ■ публицистикой и "возвращенной" художественной прозой Тендрякова. Наша мысль заключается в том, чтобы подчеркнуть, что и публицистика, в художественная проза писателя в "застойную" эпоху создавались з резкой полемике с окружающей действительностью. Кроме того, мы стремимся выявить глубинную связь не только проблемного, но и эстетического характера, существутацуз между указанными статьями и художественными произведениями Тендрякова конца 60-х и 70-х годов, в связи с чем рассматриваем вопрос жанрового своеобразия "возвращенной" проза писателя.

3. Изучение "возвращенных" рассказов и повестей В.Тендрякова с точки зрения литературных типов и характеров, а также символических образов эпоха, созданных им в русле центрального в его творчестве конца 60-х - начала 80-х годов конфликта "личноет] и несвободное общество" под знаком проблемы поиска идеалов.

4. Белеэ частная задача изучения эстетических взглядов и аде? писателя, высказанных им в статьях и выступлениях на лите-■г^урнае гчгт, мечет за собой более общую, важнейшую задачу рассмотрения практических результатов его художнической деятельнее:-.-! з с.ъо"астствии с избранными им эстетическими принципами -".т/г-тт ь:;-г;^-,5Н1!я приемов организации Тендряковым его драматизи--зглняо« зудсжесгвокнсй проза.

Оснодным материалом диссертационного исследования является цикл "возвращенных" рассказов и повестей ¿.Тендрякова: "Пара гнедых", "Хлеб для собаки", "Параия", "Донна Анна", "День, вытеснивший яизпь", "День седьмой", "Революция! Революция! Революция"", "Охота", "Лвди или нелюди", "Ка блаженном острове коммунизма", -а также его "возвращенная" публицистика: статьи "Личность и коммунизм", "Метаморфозы собственности", "Нравственность и религия", "Культура и доверие". В.Тендряков - автор и нескольких романов, в той числе не публиковавшегося до 1987 года ромяна "Покушение на миражи", тематически и проблемно связанного с "воз-вращвннам" художественным цшслом и "возвращенной" публицистикой. Роман "Покушение на мираап" представляв? собой значительное явление с точки зрения художественного решения проблем отделения "мифов" от "реальностей" в процессе поиска автором истинных духовно-нравственных ценностей и идеалов. Однако ш полагаем / и в работе аргументируем эту мысль/, что художественные удач;: Тендрякова связаны не с ланрок романа, а с яанраш повеете, рассказа, цикла. Именно в них з полную силу развернулся его оригинальный дар художника - драматурга, лирике, публициста по сво;?.-стилевым особенностям. Ограничивая круг объектов анализа "возвращенным" циклом в его связях с "известными"" повестям:, исходим на только из необходимости первоочередного исследование неизученного материала, не только иг осознания ограниченных возможностей объёма диссертации, ко-и из того, что "бозерс_з?к-ный" цикл - своеобразная "квинтэссенция" творчества Б.Тендрякова,- Мы разделяем мнение Н.Ивановой: "То, что мы знали про ^-л-рякова при его зязнп - это "хлеб для с о с> а и", это искренняя, честная работа писателя, которой он:кг;;лг.ч успокоить свою воспаленную созесть. ?о, что узнали ссгглы-яописям, над которая Тендряков раоотая уяогно пга: ■.V--; баз надоялн па публикацию, это безоглядная ка-ща г >гокл<: сказать правду - без всяких яомароотссов со с не с? и о^^-т:?."г нова Н. ПотавнннЗ Тендряков.//Юность.-196&. - ."г. - С.ы. рядка Ы.ИваповоЭ/. Нз толысо гражданская псзгмгм, ко п ческса гялиатав З.ЗЪкцрякова со вссй неновгоргаосгью его стсэ-тсльского таланта рзализоваясеь здесь накбагеэ ярко к плпио.

"РсзцртазгшиЙ" наяд /о одюзсняп его з рпбоге гепользтот-

ся также условный термин "тенковсхий" цикл, поскольку все произведения этого цикла связаны фигурой рассказчика Владимира Тенко-ва/, представляя собой духовную биографию поколения, рассматривает различные аспекты одного,центрального в конце 60-х - начале 80-х годов для Тендрякова, конфликта "личность и несвободное общество" , разворачивает картину постепенного духовного созревания личности и выхода ее из тупиков тоталитарного, догматического мышления. Однако данный конфликт не сразу укоренился в творче- . стве В.Тендрякова, вступившего в литературу в рядах представителей метода социалистического реализма; не сразу сформировались и основные принципы эстетики и приемы поэтики зрелого Тендрякова. Поэтому, в связи с целью диссертационного исследования проследить эволюцию творческой индивидуальности писателя, мы обращаемся, помимо "тенковского" цикла, к материалу пендгояковских повестей 50-х - 60-х годов, избирая из их числа те, которые являются вехами в области освоений Тендряковым новых для наго видов художественного конфликта и новых конфликтов, создания новых типов и характеров, использования новых приемов поэтики. В первой, вводной по своему характеру, главе диссертации рассматриваются повести "раннего" Тендрякова.

Методологическую основу работы составляют фундаментальные труды и теоретические статьи советских литературоведов: М.Бах-тана, Г.Бедой, ^.Бочарова, В.Днепрова, Л.Ершова, Б.Костедянеца, Г.Поспелова, Л.Тимофеева и др. В связи с анализом процессов сс-цкально-исторической действительности, предпринятым В.Тендрякова; в его публицистических статьях, мы опираемся на научные исследования современных историков, экономистов, философов, психологов: Д.Волкогонова, Г.Водолазова, В.Кочубея, Л Лунева, Д. Оршанского, Ь.Селюнина, А.Цидко и др. Методика исследования основывается на конкретно-историческом и сравнительно-типологическом анализе отделышх произведений, проблемном подходе к творчеству В.Тендрякова я литературному процессу 50-х - 80-х годов.

¡Фазтулзскяя значимость исследования. Материалы и выводы 7.сс/1едоьаная могут быть использованы в курса лекций, при подготовке се."."лк."."ров а практических занятий по истории советской литературы ¡5 зугах и факультативных занятий в старших классах "г=-дне.: школы.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования излагались его автором в докладах на зональной научной конференции "Проблема характера в литера туре", проходившей в г.Челябинске в 1950 году, а также на научшк конференциях Д^ес-казганского педагогического института в 1989 и в 1590 г.г. Работа обсуждена и одобрена на кафедре советской литературы РГШ* им.А.И.Герцена, апробирована в двух публикациях.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения. Объем работы - 2П7 с. К работз приложена библиография, которая включает 262 наименования.

ОСНОВНОЕ С0ДЕЕ2АЯИЕ РАБ01Б

Во введении дано обоснование темы, определены научная новизна, цели и задачи диссертационного исследования, а также его практическая ценность. Здесь же описывается структура работы.

Первая глава -"Социальный опыт и художественные конфликты В.Тендрякова 50-х - 60-х годов. Путь писателя к зрелости" предшествует исследовании основного материала. Цель ее состоит в том, чтобы проследить вехи творческой эволюции писателя со времени вступления его в литературу до середины 60-х годов, когда им было начато создание его "утаенной", а ныне "возвращенной" художественной прозы и публицистики. Эти вехи прослеживаются в области художественных конфликтов; в области создания литературных типов и характеров; в области средств художественного изображения. Проблема конфликтов поднята в связи с особенностью творческого мышления В.Тендрякова, талант которого по с«^-ей природе драматургичен. Художественный мир Тендрякове ро-гр-ван противоречиями: противостоят характеры, совершается Буренная борьба в человеке, человек противостой г обстоятсл:- еткг. и т.д.; одни противоречия разрешаются, но их смеляг: г^у.-.-.с, параллельно им зарождаются и существуют треп-а - г-ся тольнооть протекает в борьбе. В поисках средств хупояистьч-.::;^ реализации своего мироощущения писатель прпоегн"? ч осо^гл::--:.-" конфликтности, его проза отличается не плавным мшческим го- наем, не опнеатзльноотью, а "пунктирным" изображением судеб героев и выведением в тих героев в прямых стодкновочяях в коллизиях схаэта. Это дрвматпзированкая проза, в которой осооуп рель а комплекса художзотвепных средств г.грлзт дрз«зт1*зяровантпгЯ

Эстетические принципы и поэтические приемы В.Тендрякова начали складываться уже в раннем творчества и вполне сформировались к середине 60-х годов. Повесть "Поденка - век короткий" /1965/ была названа критикой повесть©-драмой, а повесть "Кончина" - "конспектом романа", что указывает на использование Тендряковым возможностей необычайно сжатого, наполненного стремительным действием художественного повествования. Вместе с тем особенность Тендрякова-художника в том, что он черпал тематику, проблематику и конфликты своих произведений из общественной жизни. Проследить, как социальный опыт писателя обусловливал его художническую эволвдию и в каких формах она протекала, и является нашей целыз в первой главе.

В.Тендряков.вошел в литературу на рубеже 40-х - 50-х годов и сформировался как писатель в острой борьбе с теорией и практикой "бесконфликтной" литературы4 будучи, по замечаниям критики, "напарником" В.Овечкина. Мировоззрение и эстетика Тендрякова формировались в противоречивую "оттепельную" эпоху в русле раздумий: "...где, в каком месте случился идеологический поворот? Когда идеи свободы стали идеями насилия?" /В.Тендряков. Революция! Революция! Революция! //Октябрь. -"1980. - №9. - С.З/. Материалом" исследования в первой главе являются повести "Падение Ивана Чупрова", "Тутой узел", "Ухабы", роман "За бегущим днем", повести "Суд", "Чрезвычайное", "Шестьдесят свечей", "Кончина" и др.

Содержание и смысл исследования состоят в том, чтобы показать, что мировоззрение и эстетика Тендрякова непрерывно эволюционировали на протяжении 50-х - 60-х годов. Стремление проникнуть в суть жизненных противоречий, установка на творческую работу аналитической мысли, на критичность подхода к оценке современности и истории позволили Тендрякову расширить свои представления о характере и пружинах этих общественных противоречий. Рас" иирявшиеся и обогащавшиеся представления получали художественное воплегдениз в нескольких видах конфликта, которые осваивались авторот в разные периоды творчества. Конфликт положительных и от-рли^тьльшх героев, являющихся творцами обстоятельств у раннего Тендрякова /"Падение Ивана Чупрова"/, сменяется конфликтом героя 2 обстоятельств в последующих произведениях /"Ухабы", "Тугой

узсд"/, конкретизирующимся впоследствии в виде конфликта челозе-ка и государственной машины в несвободном обществе /"Суд"/" и в виде конфликта гуманистической морально-этической позиции и принципа моральной облегченноети общественного сознания на конкретном этапе социально-исторического раззития /"Кончина"/. Освоение писателем новых аспектов я типов конфликта изменило художественней мир его прозы; Расширились границы этого мира. Внешний мир прозы Тендрякова ко второй половине 60-х годое остался в основном ограниченным рамками конкретно-исторической действительности /советской/, но в пределах этих границ он стая объемнее, разомкнулся в эпоху революции и гражданской войны /"Кончина"/. Внутренний мир героя стал несравненно богаче. Самоценное значение для Тендрякова, как и для авторов оппозиционной в ©3-е годы, а теперь"воззращеЕной" литературы /Б.Пастернака, В.Гроссмана, А.Солженицына, Ю.Домбровекого/, приобрели человеческая гизнь, человеческая личность, свобода выбора человеком своей судьбы. Типичный пример нового положительного героя - Сергей Лыков /"Кончина"/, чьи помыслы и деяния направлены на конкретную помощь, людям, на раскрепощение человеческой личности.

Сравнивая повести В.Тендрякова 60-х годов с его раннипи повестями, нельзя не заметить, что изменялся способ критики писателем" тех общественных условий и установок, с которыми автор не согласен. Критика-все более становилась скрытой, прячась в способе глубоко достоверного изображения, обстоятельств, б которые погружен, герой -обыкновенный советский человек, - и в принципе социальной обусловленности характеров, в трактовке которого писатель постепенно избавлялся от упрощенности.

Ьа протяжении 50-х - 60-х годов углубился историзм грозк Тендрякова, сформировались новые принципы худотес?ве:шого исследования социальных типов эпохи. Писатель, Бступпви;пГ. г- лг.".о-ратуру в рядах представителей социалистического пировавший в ранних произведениях сэщ".яч:-;!}""-" да;:;-^-витальность в ее лежащих на поверхности проявлениях, г.с нее заданной схеш, теперь стал и э о б р п -.: а г I- г ту действительность на основе более глубокого эстетического никновения в материал. Ширь стали использораться им еродс^па художественной условности, когда главное внимание уделяется яе мотивировке художественной ситуации, а исследования яе суа-

еости и. развития, ее влияния на человеческую психологию и этику. Изменился сам тип творческой индивидуальности писателя.

Вторая, третья и четвертая глава посвящены исследованию основного материала.

Вто-рая глава "Духовное сопротивление писателя эпохе застоя. Поиск им на рубеже 60-х - 70-х годов идеалов и художественных структур для их воплощения" содержит анализ "возвращенной" публицистики и рассматривает связи проолемного и эстетического характера между "возвращекной"публицистикой к "возвращенной" художественной прозой В.Тендрякова, за которым закрепилась репутация писателя, идущего "от идеи". Здесь рассматривается также проблема жанра той общности "возвращенных" рассказов и повестей ВЛёндрякова, в центре которых стоит рассказчик Владимир Тенков.

В.Тендряков прошел мучительный путь духовных исканий от убеждения, что классовая борьба является двигателем истории, до критического осмысления основ революционно-классовой идеологии. Соответственно изменению общественно-политических взглядов менялись морально-этические, нравственно-философские. На рубеже 6С-з - 70-х годов В.Тендряков создает ряд публицистических статей, непосредственно отразивших его размышления и воззрения этой поры.. - "

Статьи "Личность и коммунизм", "Метаморфозы собственности", "Культура и доверие", "Нравственность и религия" поднимают широчайший круг проблем самого разного характера: политических, экономических, духовных. Писатель пристально вглядывается в историческую практику советского государства, в судьбы народов, а стзнь сограждан, пытается уяснить себе причины ускоряющегося вползания государства в кризис, который кажется ему тупиком в услозиях, когда общество передоверило все функции управления собою и организации своей жизни государственному аппарату, отказавшись от критического подхода к оценке действий государственных органоз. Тендряков рассматривает пути, выхода из кризиса, предлагает конкретнее экономические решения, во многом предва-перестроечные поиски, развивает идеи коллективного вла-ле;г«;я ст^дцриятаями и распределения доходов, автономии коллек-глвоь а т.д. ;ю главная мысль писателя - в следующем: прогрес-изменения возмояаш лишь в случае пробуждения самосозна-ли-шссти и еп целенаправленных действий по реорганизации

общества из "муравьиной кучи" в ассоциацию свободных личностей, б демократическое устройство, сплоченное вокруг общих - коллективных,- интересов. Таким образом, Тендряков не сосредоточивается лишь на постановке конкретных социально-политических и экономических проблем современного ему советского общества, а поднимается к проблемам философского характера, затрагивает вопрос духовно-нравственного созревания личности. Так, рассматривая марксистско-ленинскую социальную теории, он не приемлет идеи насилия как идеи прогресса, отвергает расположенность сознания к любым дотаам, как религиозным, так и политическим /"религиозность сознания"/, отстаивает в качестве непреходящих ценностей общечеловеческие, гуманистические духовно-нравственные ориенти-

Ры. Любая социальная теория, опирающаяся на идею насилия как на идею прогресса, для Тендрякова несостоятельна нравственно. Эта позиция - результат изменившегося мировоззрения писателя.

Тендряковская концепция взаимоотношений личности и обществ. ва, сформировавшаяся в результате эволшии мировоззрения к середине 60-х годов, противостоит концепции "человека-винтика", в которую трансформировался марксизм усилиями идеологов сталшшз-. ма и "застойной" пора. Творя по другую сторону "гелезного занавеса" от демократических зарубежных и русских эмигрантских кругов, Тендряков независимо от них зачастую приходит к тем за суждениям и выводам в вопросе о сущности политического режима и положения личности в СССР." Он постигает дружины того общественного явления; которое Э.Фромм назвал "бзгством от свободы", протестует против слабости человеческого духа. Процессы порабощения человека государством, превращения и самопревращения-людей в "винтики", в орудия чужой воли, в насильников и убийц осмысляются писателем в его публицистике.

Но те же процессы в опосредованной форме рассматриваются и Тендряковым-художником. Проблемы и конфликты рассказов "Хлеб для собаки", "Параня", "Охота", а также других рассказов и по-■ вестей Тендрякова из числа ныне "возвращенных" тоже лежат в плоскости взаимоотношений личности с несвободным обществом. Вместе с тем связь мевду "возвращенной" публицистикой и "зоз-

Зращенной" художественной прозой - не.только проблемно-тематического, но и эстетического характера.

Особенности творческого мышления В.Тендрякова таковы, что

г публицистика, и художественная проза являются для него полем деятельности исследовательское мысли, непосредственно или в форме художественных образов познающей мир. Тендряков всегда р е-ш а л проблему -ив публицистиче ской статье, где это является самоцелью, в в зудожественнсжг произведении, где это самоцелыз не является, во являлось для Тендрякова одной из его задач. На а то была ориентированна его поэтическая система. Начиная со второй половины 60-х годов, в творчестве Тендрякова можно выделить произведения трех видов: одни - художественные, другие - публицистические, третья "соединяют несоединимое". В первых действует герой, решая какую-то проблему, к автор, развивая пикет, изображает духовное становление героя. Это рассказы и повести с фигурой Владимира Тенкоза в центре. Во вторых авали-, тическая мысль обнажается сама по себе, без "оформления" ее посредством художественных образов. Это статьи "Личность и коммунизм", "Метаморфозы собственности", "Нравственность и религия", "Кулыура и доверие". третьих мы имеем дело с оригинальным соединением художественное ей и документальности, когда дарадле--льно с сюжетным действием, построенным -на основе художественного вымысла, публицистически обнаженно г форме внутреннего монолога рассказчика существует е развивается мысль социально-политического в экономического содержания, непосредственно, в лотке рассуждений, с привлечением научных источников познающая политические в экономические сферы жизни и ищущая нравственную основу для их преобразования. Таким образом, здесь соединяются изображение я выражение аналитической мысли, и обязательно присутствует мотивация этой структурно-композиционной особенности. Это. художественно-публицистические повести "Люди или нелюди" в "Революция! Революция! Революция!" Все вместе они составляют своеобразную общность, которая, однако, не перерастает в жанровую целостность, поскольку писателем не уничтожены до конца жанровыо перегородки.

Художественные е художественно-публицистические рассказы я повести с фигурой Владимира Тенкова в. центре и проблемно-тематически, -в одинаковым способом организации повествования -от "я" героя-рассказчика,- связаны между собою. Здесь автор пытается проследить в советском послеоктябрьском обществе процесс смены идеалов от революционно-классовых доля и идей авто-

риторизма к гуманистическим ценностям и внутренней свободе личности. Каадое произведение тут представляет собой новое обращение к герою и времени - на новом витка, в новом круге, а все они в целом, в том порядке, который "пунктиром" обозначает хронолс-■ гсго "духовной биография поколения"/год "великого перелома", репрессии 30-х и конца 40-х годов, Великая Отечественная война, "оттепельная" эпоха/, составляют своеобразный цикл, схарактерисованный автором как "роман-пунктир".

Третья главд "Врзмя и современника в художественной прозе В.Тендрякова конца 60-х - начала 80-х годов" содержит исследование художественной структуры "тенковского" цикла с точки зрения создания писателем литературных типов, характеров, обобщенно-символических образов.

Среди литературных типов и характеров, созданных писателем в произведениях этого цикла, - образы-персонажи, которые отража- -ют человеческую психологию на разных этапах исторического развитая нашего общества: разоренный труженик Антон Коробов, активистка Глафира Датлова, переживще крах иллюзий большевика Федор Тенков и Николай Иванникоэ, взращенный на догмах революционно-классовой идеологии фанатик Ярослав ГалчевскиЙ. Тендряков выявляет социально-историческую природу этих литературных типов, находя почву для их существования в объективных исторических условиях п психологии различных слоев масс. В отличие от В.Белова /"Кануны", "Год великого перелома"/, В.Тендряков в своем цикле ставит проблему не только обманутого в эпоху революционных бурь, но и обманувшегося народа, выбравшего в качестве идеалов ложные, или преходящие ценностные ориентиры /например, классовые/. 3 отличие от Б."сожаева /"Мужики и бабы"/, самое серьезное внимание В.Тендряков уделяет фигуре идейного борца за Советскую власть, революционера-активиста, ошибочно отождествившего общечеловеческие идеалы всемирной" справедливости с революционно-классовыми идеалами. Это Федор Тенков и Николай Иванникоэ, пережиЕшие затем драму крушения идеалов. Это Ь5атвей Студегкин /"Кончина"/ и Глафира Патлоэа, оставшиеся слепо преданными классовой идее "миссионерами". В образе Вани Акули дается развенчание претендента в "гегемоны" - ли.нена и тунеядца, демагога и приспособленца. Этот образ типологически близок булгаковскому Шарикову. В один ряд с ним встанут глсжаевские Якута Ротастенький и "красноносые сороки?

Ценцральной фигурой цикла является духовный брат автора рассказчик Владимир ТвЕков. С ним связаны представления автора о "герое нашего времени", путь духовного становления которого типичен и приводит к рождении положительного героя современности. Смысл его образа - в открытости людям а миру, новой жизненной практике, в наделенности человечностью, совестливостью, творческим, аналитическим мышлением, которые служат залогом обретзния истинных идеалов.

Создавая типические характеры героев, воплотивших реальные черты представителей своей эпохи, разрабатывая художественный образ страны, давая глубокую и объективную характеристику конкретного исторического времени на основе углубившегося историзма изображения, В.Тендряков создает в то ке время обобщенно-символический образ "воспаленного времени" и потерявшего рассудок общества. Рассказы "Пара гнедых", "Хлеб для собаки", "Дараня", "Донна Анна", "Охота", повести "Леди или нелвди", "Револпцзя! Революция! Революция!" воплотили разные грани авторского замысла, продолжая традиции, галогенные Ф.Достоевским, Е.Замятиным, М.Булгаковым, вливаясь своей разработкой темы самоистребительных след. ствий общественного безрассудства в струю так называемой мировой "антиутипической литературы" представленной произведениями Д.Ору-алла, О.Хаксли, Г.Франка, Р.Брэдбери и др. Художественное изображение психологических-механизмов формирования тоталитарного режима в одновременно психологических процессов формирования. личности, противостоящей этому режиму, выводит "тенковский" цикл в.ряд лучших произведений "возвращенной" литературы, утверждающей гуманистические ценности и идеалы. В собственной творческой манере, на уровне собственных возможностей Б.Тендряков принимает горячее участие в общем деле освобоздения литературы из-под дота социалистического реализма, а читательского сознания -"из-лод глыб" тоталитаризма.

Четвертая глава "Особенности эстетики и поэтики зрелого ¿.Тендрякова" рассматривает эстетические принципы и поэтические прнемы В.Тендрякова, нашедшие воплощение в его "возвращенной" художественной прозе и в "изэеотных" повестях конца 60-х - начала 60-х гадов.

Укрепляясь на позициях не зависимого от дохм официальной: идеологии образе мыслей, В.Тендряков идет адекватные худонест-

венные средства выражения для своей догадки о человеке и о т-ре, и ему становятся тесны рамки и каноны искусства социалистического реализма^ Критическая струя, довольно ярко выявившаяся узе в его прозе 50-х - первой половины 60-х годов, будучи направленной там против отдельных недостатков в зизни общества, в "возвращенной" прозе выявляется в полную мару, направляясь против самих устоев аизни общества, против его морали, именцей классовую основу, подчиненной идее авторитарности. Критическая направленность требует от писателя" определенных средств выраяе-"ния.

Кроме того, художественные искания имели для Тендрякова и прлчинн эстетического характера. Дело в том, что ему как художнику, идущему от пдеа, от мысли, был изначально более близок "рационалистический" метод извлечения художником "кизнен-ной правды нз зззненных явлений". Но он не мог не видеть ограниченности литературы, основывавшейся на принципе "укопостига-г емого-бытия". Отсюда- противоречивость в исканиях, попытки приспосабливать худозественные средства к новым идеям, я собственной концепции мира и человека и советской действительности.

Непосредственное выражение эстетические взгляда зрелого Тендрякова получили в его статьях и выступлениях 70-х годов: "Плоть искусства", "...На.копия, а сгусток, концентрат аизни",. "Искусство п самопознание", "Бозеское и человеческое Льва Толстого". В.Тендряков неоднократно высказывает убежденность: литература, как"и другие виды искусства, есть творческий способ передачи чувств. Однако тем важнее для- него вопрос о мае- . тарства писателя. В.Тендряков отстаивает право писателя по своему усмотрению "моделировать художественные ситуации", попользовать разнообразные средства выражения и композиционные приемы. В то жа враш ои подчеркивает условность художественной ситуации по сравнению с ситуацией яззненной. Главными.его тезисами становятся: "Литература сама по себе условность", "Типизация в искусстве - это характерное, доведенное до исключитель-ностя", "Время романное, время повести не могут и не должны совпадать с реальным".

Исследование художественной практика В.Тендрякова показало, что обостренная конфликтность, условность завязок, искусственность смоделированных юл ситуаций, в которой Тендрякова по-

стоянно упрекала критика, - на недочеты писателя, а проявлениэ его принципиальной, художнической позиции. С вей можно спорить, но следует учитывать право художника на оригинальность.

Обостренная конфликтность; "пунктирное", по пвехаыи-вершн-нам, кульминационным событиям в казни персонажей изображение их судеб, отличающееся стяжением ьшокества событий на коротком временном отрезке художественной действительности; "говорящие" фамилии и названия; символические образы; лирические принципы организации художественного текста - ассоциации, аллюзии, мотивы, наконец, повествование от "я" - героя, наделенного собственной субъектной сферой и периодически предлагающего читателю собственные размышления /своеобразные лирические отступления по разным проблемам/, - таковы сознательно "культивируемые" черты поэтики зрзлого В.Тендрякова, в прозе которого взаимодействуют эпическое, драматургическое г лирическое начало, что и составляет ее неповторимую оригинальность. Преобладающая роль здесь принадлежит драматургическому началу. Художественная проза зре-■ лого В.Тендрякова - драматизированная проза.

Приемы организации драматизированной прозы выявлены В.Днеп-. ровны на примере произведений Ф.Достоевского. Художественные. призмы -В.Тендрякова, как.показало исследование его прозы, очень близки "к перечисленным В.Днецровым. Их- специфика - в ориентированности не на большую, эпическую форду, а на малую и среднта. Художественный текст -В.Тендрякова, также, как у Ф.Достоевского, организован на основе сцен-действий, сцен-эпизодов и "мизансцен". В диссертации подробно рассмотрены их вида, композицимбт ная роль и внутренняя структура в прозе.В.Тендрякова /в основной на материале "возвращенного" цикла/. Все виды сцен построены на основе драматизированного диалога, отличающегося от описательного диалога способностью двигать действие, а не только служить средством характеристики персонажей. Посредством драматизированного диалога втсннптся противоположные позицее персонажей н завязываются новые конфликты; такой диалог одновременно отражает суть нынешнего конфликта и содержит зерна буду^ щих„ Путем анализа произведений "возвращенного* цикла показывается, что роль авторсксг рашшк в развития-действия, вкраплен-яых в диалог персонажей, сводится к минимуму, так как они выполняют функцию дополнительной характеристики персоиакей, длоо-

то того, чтобы направлять действяа, - тем более, что повествование во всех произведениях "возвращенного" цикла доверено герою-рассказчику, который, хота ж близок автору по своей позиции, шесте с тем является персонажем, наделенным собственной субъектной сферой, а не просто "рупором идей" автора. Эти "вкрапления" от героя-рассказчика обслуживает диалог, приспособлены к нему. Оки позволяют разобраться в принадлежности реплик, взглянуть на героев со стороны; переводят восприятие из "общего" плана в "крупный" а наоборот. В работе тавзе рассматриваются художественные средства и приемы, в коттлнкве с которыми В.Тендряков использует драматизированный диалог: повествование от "я", несобственно-прямая речь персонажа» к аоторой автор подключается со своей информацией, снн персонажей о т.д. Выявляется, что речь персонажей становится у Тендрякова не только средством типизации, но а приемом обрисовки борьбы идей, а экспрессивность-речи персонажей служит средством их психологической характеристики, а* также и характеристики обстоятельств.

В соответствии с принципом "драматического узла" /термин В.Сияенко/ находятся н другие средства в прозе зрелого В.Тендрякова: стянуто художественное время, наполнено символическим подтекстам художественное пространство, валика роль детали. Преобладающая рель зпзческого начала отмечена лишь в последних произведениях писателя: "День, Еатеснивяшй гизнь" п "Денг седьмой", - явивших собой заявку на новый этап творчества.

В заняотеяйя обобщаются результаты, подученные в ходе исследования. Откачаетса, что, хотя фззтш литературного прсцес- . са "всзЕрсгшнная* проза В.Тгздрягоза стала хгнль в конце ЕО-х-начале iC-.-c гсгов, сказавшись в цвям? es ссадаяня "угашай™ автором, оторваннеЗ от чптатгля» esa и сейчас сохраняет актуальность содержания а фогрщ. Из ейнарузшгез пгя пзсаталн среда первооткрывателей нсвах ешй£яезтсз я шдов геенфлянта в нашей литература, среди созягоахай ковах литературных типов, среди борцов за гуманистические* сбггзчаловеческпо цвяностн н оригинальных художников с ярко индивидуальным стзисн.

Основные положения диссертация о траке ни в следующих публикациях:

2. Конфликты и характеры в "военной" прозе Тендрякова 70- х -80-х годов. // Проблема характера в литературе: Тез.-докл. зонально:научн. конф. Часть вторая. / Отз. ред. В.В.Котля-рова. - Челябинск, 1990. С.87 - 89

(5. 12. 1923 – 3. 08. 1984)

Прозаик, сценарист, драматург. Родился в д. Макаровская Вологодской губернии в семье советских служащих. После окончания средней школы добровольцем ушел на фронт, был комиссован после тяжелого ранения. Учительствовал в школе, был комсомольским работником. В 1945 г. поступил на художественный факультет во ВГИК (Всероссийский государственный институт кинематографии), в 1946 г. перешел в Литературный институт им. М. Горького, в семинар К. Г. Паустовского. После окончания учебы (1951) работал в Вологде и Грязовце корреспондентом журнала «Огонек». Стал печататься в 1940-х гг., но известность ему принесли повести о колхозной деревне 1950-х гг.: «Падение Ивана Чупрова» (1953) и «Не ко двору» (1954). В дальнейшем писатель до конца жизни жил и работал в Москве, был членом правления Союза писателей СССР и Союза писателей РСФСР, членом редколлегии атеистического журнала «Наука и религия». С Вологодской писательской организацией связь не поддерживал, в родной деревне был лишь однажды. Имя Тендрякова присвоено Вологодской юношеской библиотеке.

В. Ф. Тендряков был одним из предшественников «деревенской» прозы, но не стал писателем-«деревенщиком», стремился исследовать различные стороны современной ему действительности. В критической литературе чаще всего выделяют следующие циклы в его прозе: «деревенский», «школьный» и «атеистический». «Деревенский» цикл не был оценен в полной мере – как при жизни автора, так и после его смерти (исключение – произведения, посвященные теме коллективизации). Цикл «атеистический» оказался «неподъемным» и для читателей, и для самого Тендрякова из-за нерешенных, внутренне противоречивых мировоззренческих проблем (по его собственным словам, он «как писатель старался показать, что религию никогда не интересовало и не интересует, в какие условия поставлена человеческая личность, что ее конкретно радует, волнует, тревожит»). «Школьный» цикл принес В. Тендрякову заслуженную славу.

Так, в повести «Ухабы» (1956) показано, к каким трагическим последствиям приводит формальное, бессердечное руководство людьми. В повестях «Чудотворная» (1958), «Чрезвычайное» (1961), «Апостольская командировка» (1969), «Затмение» (1977) дан анализ народно-религиозного сознания в самый неблагоприятный в этом отношении период нашей истории. В рассказе «Донна Анна» (1971, опубликован в 1988) и в повести «Три мешка сорной пшеницы» (1972) главным является столкновение романтического идеала с реальной действительностью.

В «Весенних перевертышах» (1973) рассказано о сложностях «переходного» (от детства к юности) этапа человеческой жизни, поиска себя как личности, автор размышляет о времени, о вечности, о загадке бытия. Главный герой повести Дюшка Тягунов впервые сталкивается с «проклятыми» философскими вопросами: «Что такое жизнь? Есть ли бессмертие? В чем смысл человеческого пути?». Он испытывает неведомые ему ранее эмоции (страницы повести овеяны свежестью и полнотой первой любви), впервые узнает, что в одном и том же человеке необъяснимым образом совмещаются добрые и злые начала. Авторское знание психологии подростка было подлинным и глубоким, сами дети спрашивали учителей: «Откуда Тендряков все это знает? Как сумел проникнуть в наше тайное тайных?» (Из Письма учительницы Горюхиной из Новосибирска.)

В центре повестей «Ночь после выпуску» (1974) и «Расплата» (197 представлен конфликт с совестью на фоне изображенного автором главной изъяна советской школы – отсутствия полноценной духовной основы в воспитании и образовании. Так, учитель литературы Аркадий Памятнов («Расплата») признает, что его воспитательные принципы («Не смей мириться с плохим, воюй с подлостью любыми средствами») терпят крах. Один из его учеников, Коля Корякин, убивает собственного отца.

Особое место в творчестве Тендрякова занимают опубликованные лишь в 1980-е гг. произведения, посвященные теме коллективизации («Хлеб для собаки» – 1970, «Пара гнедых» – 1971, «Параня» – 1971), репрессий («Охота» – 1970), волюнтаризма («На блаженном острове коммунизма» – 1974) и др. Они оказались в ряду «возвращенной» литературы, однако их проблематика в целом не выходила за общие рамки тендряковской прозы. Исключением стал роман «Покушение на миражи» (1982, опубликован в 1987), в котором Тендряков подвел итог своих многолетних нравственно-философских исканий. Первоначальное название романа – «Евангелие от компьютера» – отсылает читателя к его сюжету. Герои, программисты-экспериментаторы, решили ввести в машину всю историю человечества, исключив из нее Христа, однако Богочеловек «воскресает» в программе совершенно необъяснимым образом, «смертию смерть поправ». Эта кульминация достаточно неожиданна для тендряковского текста, в целом весьма далекого от подлинного христианства.