Евгений Маргулис: Семья – это жизнь. — Вы музыкант, жена психолог, а сын у вас математик…
Советский и российский рок-музыкант, певец, композитор, гитарист и автор песен, известный зрителям как участник «Машины времени» и «Воскресения», Евгений Маргулис даёт большой эксклюзивный концерт. В конце апреля, 28 числа, в Москве, в ТРК VEGAS, в Крокус Сити, вместе с музыкантом Алексеем Романовым они выступят перед публикой в качестве участников не так давно созданной «Группы выходного дня».
Я встретилась с Евгением Маргулисом на фестивале «Дух огня», чтобы побеседовать о новом проекте, свежих песнях, написанных сольно, перспективах группы на ближайшее будущее, а также узнать, как быть примерным семьянином.
– Как Вам пришла идея создать «Группу выходного дня»?
– Года полтора назад, когда я начал снимать «Квартирник Маргулиса», мне захотелось сделать подобный проект с Лёшей Романовым, одним из основателей группы «Воскресение». И у нас так здорово получилось, что мы решили пролонгировать эту одноразовую историю и изредка собираться и играть наши хиты, написанные ранее. Мы сделали этот проект, иногда поигрываем. И чтобы не терзать название «Воскресение», потому что из основателей этой группы, живущих на данный момент, нас осталось только двое – я и Алексей Романов, мы придумали «Группу выходного дня».
– Какие песни Вы исполняете, есть ли совместные новые композиции?
– Новых хитов у нас нет, поскольку этот проект носит ностальгический характер. Это некоторая отсылка к вокально-инструментальному ансамблю «Воскресение», придуманному в 1979 году. За время существования группы мы – участники – сходились и расходились, но все воспоминания, оставшиеся с того времени, приятные. Самое плохое ведь всегда остаётся позади. А я такой человек, что помню только хорошее. Да нам и делить нечего между собой. Теперь с Алексеем Романовым мы отлично выступаем в рамках «Группы выходного дня».
– Какие отношения у Вас сегодня с Андреем Макаревичем?
– Творческие отношения мы давно уже не поддерживаем, что касается человеческих – периодически видимся. У нас общий круг знакомых и близких друзей, которых при «разводе» не делят. Мы даже встретили Новый год вместе у Павла Лунгина в гостях.
– Имеет ли для Вас значение, где выступать – на корпоративном концерте или для широкой публики? Что Вам больше нравится?
– Для меня нет никакой разницы. Приятно играть там, где адекватная публика. Мы некоторое время назад выступали в бывшем здании палестинского банка в городе Тель-Авиве, в Израиле, тоже кайфово было. Для нас «Группа выходного дня» – это кайфушка. Наша кайфушка.
– Есть ли в Вашем репертуаре песни, которые Вы любите больше остальных?
– Все песни представляют широкий веер из альтернативных состояний, поэтому обозначить одну песню, которая мне ближе, я не могу. Каждая композиция символизирует определённый жизненный этап.
– Можете ли Вы назвать себя счастливым человеком, и что, по Вашему мнению, включает понятие «счастье»?
– Счастливым человеком может назвать себя только олигофрен. Но во всяком случае мне интересно жить. В моей жизни есть чему радоваться.
– Вы известны всем как примерный семьянин. В чём заключается секрет успешного брака?
– Не перечить жене. Она там что-то покрикивает, а ты всё это пропустил мимо ушей, и всё равно сделал по-своему. В этом залог крепких отношений! По первому образованию моя жена семейный психолог. Так что, когда со мной ведут производственные беседы, я никогда не спорю и всегда соглашаюсь. Прав я или нет. На всякий случай.
– Знаем о Вашем хобби. Вы собираете инструменты. Какой из предметов коллекции имеет наибольшую ценность?
– Раньше я собирал лягушек. Потом мне это надоело, и я стал коллекционировать этнические музыкальные инструменты. Все приобретённые предметы имеют большую ценность для меня. Они настолько идиотские и совершенные одновременно. Например, в одном из музеев города Безот я встретил инструмент с таким необычным названием. Не знаю, возможно ли выговорить его с первого раза, – хуихуэтл. Он мне так жутко понравился, что я притащил его к себе в коллекцию. Это ударный инструмент, но главное – название, уж очень симпатичное. Сразу же начинаешь думать, какие звуки на нём можно издавать. Я решил, что только хуихуитловые. Это же прекрасно!
– Думаете ли Вы над написанием новой песни или выпуском альбома?
– Думаю. Часть песен уже написана, но у меня не хватает времени, чтобы приехать в студию и записать их. Не так давно, около полугода назад, написал песню «Города». Идея музыкальной композиции появилась сама собой. Это достаточно странная история. Она началась с города под названием Самара. Первые гастроли «Машины времени» случились в 1977 году в Самаре. Первый мой сольный проект тоже впервые был представлен в Самаре. И ещё много других совпадений, связанных с этим местом. Не знаю, как так получалось. Но мне захотелось написать песенку об этом городе. Хотя на самом деле эта песня посвящена любому городу на земле, откуда ты уезжаешь к себе домой.
– Как Вы относитесь к современным рок-музыкантам? Есть ли талантливые исполнители в наши дни?
– Талантливых исполнителей сейчас навалом. И я лично талантливых снимаю. Например, абсолютно негодяйская питерская команда «Шляпники». Недавно снял екатеринбургские команды: «Обе две» и «Моя Мишель». Их толком никто не знает. Их нет в теле- и аудиопространстве. Зато в интернете у них многомиллионная аудитория.
– Вы приехали в Ханты-Мансийск для участия в 16-м фестивале кинодебютов «Дух огня» (прошёл в марте 2018 года – прим. ред.). Как вам в наших краях?
– Первое знакомство с городом было на «Духе огня» ещё с Сашей Абдуловым. Но в тот раз у меня не было времени, чтобы познакомиться с Югрой. Мы были замкнуты в гостиничном комплексе. В последний наш визит, на 16-й «Дух огня», удалось рассмотреть город получше. Ханты-Мансийск симпатичный.
– В каких городах и странах Вы уже побывали с гастролями «Группы выходного дня»?
– Группа носит нерегулярный характер, собираемся мы не часто, у нас нет цели гастролировать по миру с концертами, поэтому побывали пока что в Казахстане и в Израиле. Это своего рода факультатив. У каждого – свои дела. У меня есть проект, попутно занимаюсь телевидением. На старости лет стал говорящей головой телеканала НТВ, чему я удивляюсь, но мы с моим другом Леонидом Семёновичем Каневским – два самых старых ведущих телеканала. Тут уж, кто дольше протянет. Шучу, конечно.
С группой мы выступаем перед соотечественниками. Перед настоящими любителями музыки. В конце апреля, 28 числа, предстоит громкий народный концерт в ТРК VEGAS, в Крокус Сити, в Москве. Это будет эксклюзивная программа.
– Вы являетесь любителем кинематографа. Какие фильмы впечатлили Вас в последнее время? Что Вы можете посоветовать к просмотру?
– Советовать невозможно. У каждого свой вкус и предпочтения. Но из последнего, что мне удалось посмотреть, – это «Аритмия». Много хороших фильмов у Татьяны Меликян. Вообще в кино я хожу часто. У нас даже есть специальная московская компания из пяти человек. Мы берём самые топовые фильмы и смотрим их в кинотеатре, с дальнейшим обсуждением, конечно. Иногда нам попадаются фильмы, про которые даже говорить не хочется. Но такое бывает не часто.
Для всех любителей российского рока 28 апреля в Москве, в ТРК VEGAS, в Крокус Сити, состоится эксклюзивный концерт ветеранов российского рока Евгения Маргулиса и Алексея Романова, участников «Группы выходного дня». Музыканты исполнят всем известные хиты: «Мой друг лучше всех играет блюз», «Кто виноват» и другие.
– Судя по всему, ваша карьера должна была быть совершенно ординарной. Родившись в семье инженера и учителя русского языка, вы пошли в мединститут, но стали рок-музыкантом. Как это произошло?
– Я никогда не скрываю, что мы – продукт советской власти. Для того чтобы заниматься чем-то любимым, необходимо получить высшее образование, причем неважно – какое. Просто быть кем-то. В результате половина моих знакомых стали не теми, кем предполагалось. Они заканчивали ближайшие к дому институты: какой-нибудь рыбный, к примеру. И мне моя бабушка говорила: сначала получи высшее образование, а потом работай хоть дворником. Считалось, что даже к дворнику с дипломом будет совершенно другое отношение. И на каком-то жизненном этапе мне нравилась медицина. Вот я туда и поступил.
Но многие медицинские работники закончили свою карьеру довольно рано. Из тех, с кем я там учился, всего шестеро моих близких друзей стали тем, кем хотели. И сейчас это известные врачи, лучшие представители нашей профессуры. В то время медицинское образование было гораздо лучше, чем сейчас.
– А вы сохранили какие-то знания?
– Уколы я до сих пор делать умею. Но последний раз этим пользовался несколько лет назад, когда делал укол собаке.
Конечно, что-то помню, но не вижу смысла этими знаниями пользоваться, потому что по любой медицинской проблеме мне есть кому позвонить. Это основное, что дал мне медицинский институт.
– Я знаю, что вы учились играть на скрипке, но тоже не закончили обучение. Почему ее-то забросили?
– Я уверен, что эти занятия были необходимы. Потому что для того, чтобы из ребенка что-то получилось, его необходимо нагружать: музыкой, спортом, другими занятиями. Но в моем случае это делалось для того, чтобы у родителей было время обратить внимание друг на друга. Чем больше ребенок был занят, тем больше у них времени. И это я тоже считаю правильным.
У меня двоюродная сестрица музыкант. Меня показали в музыкальной школе, где выяснилось, что у меня абсолютный слух…
В то время я жил с бабушкой, потому что мои родители то сходились, то расходились. (Моя мама была классической блондинкой с голубыми глазами. А папа был похож на меня, поэтому гармонии не получалось.) Бабушка не любила музыку, в какой-то момент она просто выкинула мою скрипку в окошко, и на моей скрипичной карьере был поставлен крест. Гитары же в то время не были популярны, поэтому я вернулся к музицированию только в 15 лет.
– А кем была ваша бабушка?
– Бабушка была очень интересная. Она была 1887 года рождения, умерла в 97 лет, еще Николая II видела. Очень любила внуков, сыновей и ненавидела музыку. У меня было ощущение, что она никогда не работала, была настоящей домохозяйкой.
– Даже странно, что еврейская бабушка выкинула скрипку. Скажите, а как воспитываются талантливые и уверенные дети? Все дело в какой-то особенной еврейской маме или бабушке?
– Талантливых и уверенных людей среди евреев не больше, чем в других нациях. Что касается еврейской мамы, то вот мой любимый анекдот на эту тему.
Мальчик гуляет во дворе. Слышит, мама зовет: «Моня, иди домой!» Он спрашивает: «Мама, я замерз и проголодался?»
Единственное, что действительно отличает любую еврейскую маму, – она всегда много времени уделяет ребенку и нагрузке на ребенка. В нашей конфессии принято, учась в школе, посещать еще какое-то заведение, музыкальную школу, спортивную.
– А как же из вас без музыкальной школы получился музыкант? Некоторые выпускники музыкальных школ сами выкидывают в окно свои скрипки и больше никогда этим не занимаются.
– В космос можно запустить даже собаку, что было доказано. А музыкальность либо есть, либо нет. Либо она тебя накрывает, либо не накрывает. Меня накрыло, потому что, во-первых, мне нравились «битлы», нравилось, как они играют, но я видел, насколько это отличается от того, что я слышал по радио и телевизору. И потом, девчонки больше обращали внимание на тех парней, которые играют на гитаре и поют дворовые песни. Поэтому мне необходимо было научиться играть на гитаре и петь дворовые песни, что я и сделал.
– А как?
– Слушал много, потом мне показали пару запрещенных аккордов. Наверное, во мне все-таки есть что-то музыкальное…
– Откуда вы знали о «битлах» и современной музыке? По радио ведь тогда передавали только ту музыку, которая вам не нравилась?
– Я учился в 150-й школе, которая славилась тем, что в ней учились дети шпионов и военных атташе. И когда я уезжал в пионерский лагерь «Снегири», они – в Японию, Америку, Зимбабве… Поэтому свежая музыка была всегда.
И это было то, что меня действительно интересовало. Самоучителей тогда не было, но мне кто-то что-то показывал. А лет в 16 я попал в оркестр народных инструментов, где год играл на домбре. Так что какие-то навыки у меня были, но остальное – либо есть, либо нет.
– Как родитель можете сказать, как сделать из ребенка музыканта?
– Это сложный вопрос, потому что мой сын не умеет играть на гитаре. Он в этом отношении пошел в бабушку, и то, что находится на шести или семи струнах, его вообще не волнует. Его интересует математика. Я пытался научить его играть, но этот бастион не был сломлен.
Хотя, если бы я был понастырнее, возможно, смог бы привить ему какую-то любовь к музыке. Потому что в какой-то момент он сказал, что хочет у костра играть мои песни. Половина народа не может научиться играть эти песни, а он хочет у костра! Я сказал ему, чтобы шел учиться, но нет, он хотел, чтобы я научил. А я уверен, что преподаватель должен быть преподавателем, а родитель – родителем. В противном случае я его точно убил бы.
Как математик, он с лету понял, что на свете есть 274 аккорда, понял, как строятся эти аккорды, куда идет музыка… И на этом всё, полностью потерял интерес.
Детям не надо мешать в выборе. У меня много примеров родителей, у которых дети, окончив музыкальную школу, неожиданно уходили, например, в кулинары. Не так важно, чем ребенок занимается, главное, чтобы у него была какая-то цель, чтобы было интересно. Если работа неинтересная, то и жизнь будет паршивая. А работа помимо денег должна приносить удовольствие.
– Вы недавно с женой отметили 32 года совместной жизни, а как же рок-н-ролл и все, что к нему прилагается? Мне кажется, он плохо совместим с крепкими семейными узами.
– Да, нас мало таких осталось… В семейной жизни необходимо быть терпеливым, потому что каждая последующая жена будет хуже предыдущей.
– Неужели 32 года назад это было для вас очевидным?
– Понимаете, до женитьбы я был весел и красив, я проверял. Ну а если серьезно, мне очень нравится, что мы до сих пор вместе, и до сих пор нам вместе интересно. Сейчас это редкость не только в нашей среде. Мне приятно, что мы с Аней такие «марсиане».
– Ваша жена по образованию психолог, вы уже тогда были музыкантом. Как вы встретились?
– Мы жили рядом. Даже провожая ее в другую сторону, можно было вернуться домой.
Да, по образованию она психолог, но не работает по профессии, только дает советы подругам. Но в этот момент я сбегаю и бросаю ее под танк девичьих историй.
– Скажите, что помогает сохранять семью?
– Очень важно разговаривать друг с другом. Потому что за это время в семье всякое было: и жили тяжело, и денег не было… Когда приезжал с гастролей, я в полной мере ощущал, насколько не прав, что не обратил внимание на первые зубы у ребенка. Но ничего, со временем притерся… И понял одно: главное – не перечить жене, она сама выговорится.
Мне кажется, самое важное в семье – проговаривать какие-то моменты, причем любые – в работе, внутрисемейных отношениях. Потому что ты сам не всегда можешь правильно оценить то, что происходит с тобой.
Еще помогает то, что мы оба люди искусства. Она занимается керамикой, рисует. А люди искусства всегда найдут общий язык.
– Семья не мешала вам заниматься творчеством?
– Нет, потому что я их не видел. (Смеется .) На самом деле, нет. Потому что семья – это тыл, это жизнь, одним словом даже не назвать. Сколько бы я ни гастролировал, мне всегда хотелось возвращаться домой, где меня ждали жена и ребенок.
Накануне выхода нового альбома Евгений Маргулис поговорил о том, почему все то, что выходит из-под пера молодежи - полная дрянь.
- Евгений, вы сейчас в Сибирь: Томск, Красноярск, Новосибирск с песней?
Там городов семь.
- Это вы один?
Я со своей командой.
- Это "Шанхай" или Евгений Маргулис?
Уже на протяжении лет 10 это просто Евгений Маргулис и компания, группа Евгения Маргулиса.
- Что с "Шанхаем" случилось? Две пластинки под лейблом, под наименованием "Шанхай", а потом как-то…
Название себя изжило. Потому что за то время, что я не играл сольно, появилась попсовая компания, тоже под названием "Шанхай" с дурацкими песнями.
- Я один раз попал на концерт - думал, что иду на Маргулиса, а попал на это.
Чтобы не было путаницы, я это название перестал употреблять.
- Просто для домашней странички оставили - заходя на margulis.ru, вы попадаете на "Шанхай".
Да. А так, последние лет 8, это просто Евгений Маргулис.
В "Живом концерте" у нас на радио принимают участие молодые музыканты. В кулуарах они жалуются: огромное количество групп, некуда пробиться, выступать негде, нужен продюсер, нужен директор. Я привожу пример - а как же остальные работы: "Воскресение", "Машина времени" и прочие. Что говорят музыканты? - А им легче. Когда рынок у нас пошел, они уже находились в статусе легенд, и поэтому им сейчас легко, для них везде открыта дверь. Так ли это?
Я бы не сказал. Потому что публика и потребитель стареют вместе с нами. У молодежи больше возможностей. Когда мы начинали, у нас не было ни инструментов, ни выхода на большую известность. Потому что телевидение и радио были для нас закрыты. Путем магнитных пленок, которые расходились в народ.
- Знаменитые киоски звукозаписи.
Да. А тут значительно проще. Сделал какую-то глупость, шарахнул в интернет, в YouTube. Если это хорошо - естественно, у тебя масса просмотров, тебя заметили. На Западе происходит так. Очень много команд, сейчас известных, молодых, появилось благодаря Интернету. Существует продюсер. У нас, правда, большой минус в том, что у нас нет нормальной шоу-индустрии.
Давайте сразу скажем, что премию "Грэмми" за лучшую песню получает не исполнитель - получает именно продюсер.
Естественно, продюсер. Потому что благодаря продюсеру зависит, насколько хорошо будет сделана твоя работа. Молодняк напористый, замечательный. Но все то, что выходит из-под пера молодежи - полная дрянь. Плохо сыгранная, плохо сведенная, плохо придуманная. Потому что первое, на что следует обратить внимание - на звук команды, в которой играешь.
- "Секс пистолс" тоже плохо сыграны.
Это на первый взгляд. Там все сделано по уму. Большой плюс западных музыкантов в том, что если они занимаются музыкой - они музыкой занимаются. А наши всегда разбрасываются на всевозможные удовольствия: я музыкант, но нигде не могу работать - поэтому займусь немного бизнесом.
А разве вы не разбрасываетесь? Я посчитал, во скольких командах вы на протяжении своей карьеры действительно занимались музыкой.
А я и занимаюсь до сих пор.
Вы занимаетесь до сих пор, это любимое занятие, но при этом в различных проектах. Ощущение, что вы просто переключаете музыкальные каналы сегодня тут, завтра там. Вы никогда не пытались до последнего момента - пока не начали работать сольно, пока не появилась первая пластинка "Шанхай", - выходить на передний план. Чуть позже вы начали петь, позже появился сольный проект. Получается, вы везунчик?
Не соглашусь. Сольной карьерой я не прекращал заниматься никогда. Когда работаешь в коллективе музыкантов, накатанном коллективе - а я играл и играю с известными людьми, - нужно настраивать себя на то, что придется мириться с другими, потому что творчество коллективное. И если одному что-то не нравится, другому нравится - все доводится до ума, чтобы нравилось всем.
- А как же та самая музыкальная диктатура: Романов - Сапунов, Андрей Вадимыч, Юрий Михайлович Антонов.
Антонов - это одна история, потому что он сам себе солист, сам себе придумщик. У меня были разногласия с советской властью, поэтому работать не удавалось по-человечески. Поэтому Юрий Михайлович взял меня к себе, за что ему спасибо.
- Разногласия с советской властью - как у 50 процентов населения нашей страны.
Она почему-то меня не любила, и я ее тоже. Я занимаюсь определенным проектом до того момента, пока не начинает надоедать. Если мне становится скучно - я валю тут же.
- То есть скука - главный показатель?
- Засиделся ты в городе, Копченый?
Да. Вернулся в "Машину времени" в 90-м году, потому что Макар меня попросил прийти. Я не возвращаюсь в команды, в которых играл. Меня либо просят, как серого кардинала, что-то нарулить, придумать, тогда я иду. Я через 4 годка в 94-м году, понял, что мне хочется самому что-то делать. Достаточно тяжело было совмещать, потому что на тот момент появилось "Воскресение" - я разрывался между "Воскресением", "Машиной времени" и самим собой. И я постепенно начал обрубать те проекты, которые мне просто наскучили.
- Но неужели "Машина" наскучила?
- "Машина" мне надоела, потому что сколько можно?
- Это надо у "Роллинг Стоунз" спросить, сколько можно. Им под 70, а "Satisfaction" так поют!
Это да. Но мне просто стало неинтересно. Стало неинтересно играть эти песни - они достаточно молодежные. Я посмотрел на себя другими глазами: стоит седой болван на сцене и поет молодежные песни типа "Марионетки". Мне стало противно.
- А играть и петь надо для людей своего возраста.
Да. Поэтому мне давно нравится другой формат музыки, мне нравятся другие залы. Я играю клубную, блюзовую музыку - вернее, с элементами блюза.
- Да нет, это русский блюз.
Я играю не чистый блюз. По-английски это называется - современный блюз.
- Есть Сережа Воронов и "Кросс Роллс", есть Николай Арутюнов и "Лига Блюз".
Это традиция.
Говорят: белые не умеют прыгать, не умеют петь блюз - да и джаз тоже. Слушаешь Евгения Маргулиса - и понимаешь, что это блюз. Блюзовые интонации все равно есть.
Допустим.
Понимаешь, что это родное. Вам удалось совместить и привить тот музыкальный стиль. Я перехожу к вопросам, которые пришли по фэйсбуку: самый ужасный музыкальный инструмент, на котором приходилось играть. У меня самый ужасный инструмент была бас-гитара "Урал".
Да, это достойный инструмент, я его помню. Но самые странные гитары были сделаны родителями детей, с которыми мы в тот момент играли. У моего одноклассника был папа-краснодеревщик. Электрогитар он не видел никогда в жизни, да и вообще не понимал, что такое гитара. Он видел только ее формы. Он сделал из ДСП одновременно с грифом. Когда натянули струны - поучился настоящий лук, она выгнулась. Играть на ней было невозможно, он весила 700 килограмм.
- То есть никаких звукоснимателей?
Звукосниматели мы делали. Телефонные трубки, оттуда воровались наушники, связывались вместе - это были звукосниматели. 70-е годы - самое страшное время.
- Самый отвратительный алкогольный напиток времен СССР?
Конечно, портвейн - назывался "Крымский портвейн", стоил 2 рубля 2 копейки.
- А плодово-ягодное?
Это было нормально по сравнению с тем.
- Кубинский ром?
Кубинский ром я в 8-м классе попробовал, у меня уехали родители. Был "Ром негро". Квартира осталась свободной, пришли мои негодяи-одноклассники, мы шарахнули бутылку рома - я дня три валялся, не вставая. После этого я не пил ром лет 30. А сейчас начал приобщаться. То, что у нас называлось ромом, и то, что называется ромом - понятия разные.
- Вас перестали видеть на КВН. Или просто не показывают?
Нет, я перестал ходить, потому что не особо интересно. Я не очень смотрю телевизор. Но когда видишь на всех юмористических каналах КВН-щиков, где одно и то же - становится не по себе. Я лучше посижу, послушаю хорошую музыку.
Одна из ваших музыкальных статей, которые вы пишете в музыкальном журнале, начиналась с того, что дома вырубилась антенна, и вы с незамутненным разумом слушали хорошую музыку. Написание статей завершено?
Да, мне тоже надоело. Потому что хорошего появляется мало.
- У нас классики рока, классики блюза не знают.
Я рыскал, искал, шатался по магазинам - магазины стали закрываться. Для меня было нервное потрясение, когда я попал лет 6 назад в Лос-Анджелес, в свой любимый магазин "Тава-рекорд". Приехал через год - а магазина уже нет. Это магазин пластинок. Оказалось, что все перекочевало в Интернет.
- Но ведь цифра крадет звук?
У нас народу плевать, что слушать. Есть продвинутые. Я последние несколько лет перестал покупать цифру, а только винил. Винил сейчас делается. Я беседовал с продавцом крупной сети музыкальных магазинов "Арчамбол" в Канаде. Он сказал: такое ощущение, что винил продается значительно больше, чем все остальное.
- Винил не каждый может себе позволить, он стоит сейчас.
Нет, он нормально стоит - на 5-6 долларов дороже, чем обычная CD-пластинка
- Но сами на виниле ничего не делаете?
Я этот альбом буду выпускать на виниле.
- Новый альбом? Тот самый, который после "Продолжение следует"?
- Наконец-то, 5 лет прошло.
А я выпускаю раз в 5 лет. До этого были промежуточные пластинки, с "Машиной". Я не могут одновременно придумывать туда, сюда и для себя.
Но вы пишетесь в России. Многие в погоне за хорошим звуком едут писаться в Лос-Анджелес… Не интересно, что у нас сейчас со звуком происходит? Многие пытаются сделать домашнюю студию. Многие пытаются найти тот самый мясной звук. Многие покупают аутентичные инструменты. Можно ли у нас сделать нормальный звук? Или на Западе мастера, а у нас все в зачаточном состоянии?
На самом деле неважно где - важно, что. Если музыкальный материал дрянь - как его ни украшай, все равно из этого ничего не получится. Мне неважно, где писаться, где сводить. Но я нахожусь в более выгодном состоянии, потому что я знаю, чего хочу. Брать какого-то зарубежного продюсера, заточенного на определенную музыку, похожую на мою, считаю бессмысленным, потому что я действительно знаю, что мне нужно. И еще - мы поем на русском языке. А для них история вокала, помимо того, что надо петь хорошо и чисто - их слова не интересуют. Это просто музыкальный инструмент, музыкальная окраска. Я видел много работ, сделанных там - и мне это не очень нравится. Я считаю, что, так как мы российские "Битлы", текст должен быть слышен и понятен.
А стоит ли заморачиваться со звуком, когда у нас в России все упрощается? Я поставил молодому человеку "Лестницу в небо", она в пределах 7 минут. Он сломался ровно в 3.50 - начал на меня поглядывать, когда это все закончится.
Молодые музыканты говорят, что они играют только для себя - это вранье. Все хотят коммерческого успеха.
А кто вам мешает сделать по принципу голливудских актеров? Я сыграю что-нибудь коммерческое, сделаю на угоду публике, заработаю денег. Джордж Клуни снимается в тупом боевике, потом получает бабло и снимает офигенное авторское кино.
Я так не умею - я привык делать то, что я хочу. Если мне приходится делать то, чего не хочу - то я этим не занимаюсь, я соскакиваю.
- В первую очередь это должно нравиться людям?
Так получилось исторически.
- Рядом стоит гитара - сами ее возьмете, или нужно, чтобы попросили?
Просят, потому что сам я до этого додуматься не могу. Я сейчас был 9 дней в Испании. Стояла гитара, у меня даже не было мысли подойти и сыграть на ней. Я наслаждался природой, отличной природой, кайфовал, что есть места, в которых замечательно отдыхается.
- Википедия говорит, что вы любите путешествовать. Это действительно так?
Да, я люблю скитаться. Но по культурным местам.
- По культурным и не в компании наших товарищей?
Я всегда выискиваю такие места - не потому, что наши соплеменники и соотечественники противны. А просто есть места, в которые они не ездят. Я по туристическим зонам не езжу.
- Испания - это был юг Испании?
И юг тоже. В Китае был, до Японии не добрался. Сингапур, остров Пасхи, Аргентина - такие места. Я на острове Пасхи встретил Новый год 4 года назад, с близкими друзьями.
Я во Вьетнаме День Российской Армии встречал - над вьетнамским побережьем пьяными голосами разносилось "Хазбулат удалой". Евгений Маргулис работает в свое удовольствие - это понятно. Есть список концертов, сейчас выйдет пластинка - в этом году?
В этом. Мне осталось доделать буквально полторы песни.
Но для того, чтобы все разрушить окончательно - будут ли концерты в поддержку пластинок, большой тур по России? Или: как пойдет - так пойдет? Позовут - поедем, не позовут - не поедем?
Я никогда не набиваюсь ни к кому и ни к чему. Концерты, конечно, будут в поддержку пластинки. Но я сделаю большой концерт в Москве с приглашенными восхитительными неформатными людьми. Концерты буду играть, потому что это какой-никакой заработок.
- Альбом название уже имеет?
Я думаю: "Продолжение следует. Часть 2-я".
- Вы сказали, что он будет выпущен на виниле. Но и на дисках тоже выйдет?
Я, наверное, выпущу. Так как я выпускаю пластинки сам и ограниченным тиражом - то я выпущу тысячи 2 CD и раздарю их. Через 15 минут после выпуска они будут висеть в торрентах.
Все зависит от вкуса. Я люблю слушать звук, какой он есть: без сжатия.
- Кто музыканты: друзья, приглашенные? Вы их по сусекам набирали?
Музыканты, с которыми мы играем больше 12 лет. Миша Клягин, гитарист, с которым мы начали писать первый альбом в 97-м году. Миша Владимиров - на губной гармонике. Женя Лепендин - на барабанах. Я на басу пою. Иногда с нами играет Саша Детковский, трубач. Такой сейшн-музыкант, с которым мы играли в "Машине времени". он играет в "Квартале", играет в джазовых проектах. Когда он может - он играет с нами. Когда не может - мы играем без него. Такой костяк - 4 человека. Потому что я люблю, когда звуков очень мало, минимализм. Мы умеем играть, потому играем на трех инструментах, и делаем значительно больше, чем большой коллектив.
Но учитывая, как выступал Джон Ли Хукер, один с барабанами. Заранее не поздравляю с выходом альбома. Когда выйдет - поздравлю. Мы будем вас ждать с живым звуком. Еще один вопрос задавали - почему вы не любите журналистов. Сам могу ответить: это ложь. Журналист журналисту ложь.
Напомнил историю. У моего американского товарища дочка захотела стать рок-журналистом. Я присутствовал в тот момент, когда он ей объяснял, почему это не надо делать. Говорит: Дороти, что такое рок-журналист? Человек, который не умеет писать, берет интервью у людей, которые не умеют говорить и пишет для тех, кто не умеет читать. Во всяком случае, она стала адвокатом.
Чтобы пообщаться с Евгением Маргулисом, не обязательно лезть в Википедию. Просто нужно взять несколько его пластинок: "Аракс", "Воскресение", "Машина времени" и "Шанхай", несколько сольных альбомов. Послушать, посмотреть, зайти на сайт margulis.ru - там еще есть редкие записи.
Этот сайт я пока не трогаю, он полугиблый. Но мы его откроем в день выхода пластинки.
И да, на разговор нам дали всего восемь минут. Так что, производство было безотходным. По сравнению с журнальной версией в настоящем блоге публикуется полный вариант материала. А сам журнал , где Никки Дьявол-Младший общается с солистом "Крематория", а моя сестрица шутит над книгами .
Евгений Маргулис: «Я единственный из москвичей, кто знает, что такое «Красный Кут»
Свой концерт в саратовском арт-клубе «Черчилль» Евгений Маргулис начал словами: «Вы же все знаете, что я к вашему городу питаю самые трепетные чувства. Я вполне мог в нём родиться». И после небольшой паузы, похоже, неожиданно для самого себя добавил: «Но Б-г миловал…». Действительно, его тетка в какой-то момент переехала в Саратов и настойчиво зазывала будущую мать известного исполнителя последовать за ней. Сестра на уговоры все-таки не поддалась, поэтому родился Маргулис москвичом.
В середине концерта Маргулис почему-то снова вернулся к саратовской теме, задумчиво заметив: «Я, наверное, единственный из москвичей, кто знает, что такое «Красный Кут»».
Итак, знакомьтесь - Евгений Шулимович Маргулис - певец и автор песен, гитарист и басист, в прошлом - участник двух ключевых коллективов «русского рока»: «Воскресения» и «Машины времени». В общем, он и есть тот всеобщий друг, который, если верить популярной песне, «лучше всех играет блюз». Кто-то придерётся и скажет, что, возможно, некоторые играют блюз и получше. Но, ответим мы, едва ли эти некоторые воспринимаются всеми слушателями как друзья. И вот корреспонденты «Территории» сидят в гримёрке Маргулиса и его товарищей и, нервно глядя на часы, спрашивают о музыке то, что давно хотели спросить, но было не у кого?
КОРР: В нашей стране давно укрепился термин «русский рок», характеризующий рок-музыку с повышенным упором на лирику и полемическую интонацию? Можете ли Вы сказать, что существует еще и «русский блюз»? Или эта музыкальная культура не знает национальной специфики?
Маргулис : Да Б-г его знает! Музыка в любых проявлениях остаётся музыкой. А уж русская она или не русская, это уже абсолютно неважно. Для меня существует такой выбор: либо цепляет, либо не цепляет.
КОРР : Вот например, в своих музыкальных колонках для журнала «СВ» писали о каких-то испаноязычных группах. Вы представляете, о чем они поют?
Маргулис : Нет. Какие-то редкие слова я угадываю, но это абсолютно неинтересно. На самом деле, мы, когда были маленькие, не понимали вообще ничего, не знали ни одного слова, нас цепляла, в первую очередь, музыка. А тексты…как краска, как музыкальный инструмент, как сольный инструмент. А потом когда уже начали соображать, поняли, что прекрасно ещё что-то осмысленное петь.
КОРР : Вы всё-таки бас-гитарист. Однако в составе «Машины времени» c 1991 года Вы играли на гитаре. Каково было в течение долгого времени выступать не со своим «инструментом»?
Маргулис
: Нет, абсолютно. Тот или иной музыкальный инструмент используется исключительно как очередная подстёжка того, что ты делаешь. То есть я себе помогаю каким-то инструментом петь. Не более того.
КОРР
: Дайте свою оценку состоянию блюзовой сцены России?
Маргулис
: Во-первых, это не массовое изобретение. Как было оно не особо популярно, так и, по-моему, осталось. Это надо спрашивать Борю Плотникова, Мишу Клягина, они играют по блюзовым клубам. … Я лично не считаю себя блюзовым музыкантом.
КОРР
: А вы кто? Вы рок-музыкант?
Маргулис
: Ну не знаю. Пользующийся элементами блюза. Не чистый блюз. Я говорю, что я не критик, я не могу дать себе оценку. Вот у них спросите…
Беспомощно оглядываюсь на товарищей Маргулиса по группе. Гитарист Михаил Клягин загадочно улыбается. Харпер Борис Плотников подсказывает, что Маргулис подходит под жанровое определение «
singer
-
songwriter
». Евгений Шулимович, вроде, удовлетворён. Ну вот, с самым важным разобрались, можно беседовать дальше.
Маргулис : Нет, это только клип. На записи я сыграл на бас-гитаре и пел. Все остальные страшные аккорды брал Миша Клягин. За что ему честь и хвала.
КОРР : Это было просто подношение юбиляру или Вы внесли какое-то другое настроение в старый хит?
Маргулис : Тут была другая совсем история. Просто Борисовна (мы знакомы с ней с 1975 года) попросила что-нибудь сделать с «Арлекино» к её юбилею. Я всё время отказывался, потому что не знал, что из этой песни можно сделать. Так как поют её все, мне не охота было делать. Нужен был какой-то штрих, который может натолкнуть на правильную идею. И в Америке подарили Cigar Box Guitar. Один аккорд - и стало понятно, что можно было сделать с «Арлекино», а дальше волшебные руки Михал Михалыча Клягина сделали из этого произведения ту фантастическую версию.
КОРР : А для Вас этот текст что-то значит? История клоуна близка?
Маргулис : Я очень хорошо знал Борю Боркаса, человека, который написал этот текст. Грустнейшая песня. А у Алки это было что-то такое смешливое… «а-ха-ха!»… «у-ху-ху!». А оказалось, что текст там дико страшный, когда особенно накладывается на эту гармонию. Абсолютнейшее уныние и одиночество. А с героем песни у меня ничего общего.
КОРР
: В текстах песен, написанных Вами, достаточно часты темы ностальгии по «золотому веку рок-н-ролла». Герой многих Ваших песен предпочитает жить прошлым. Это настроение Вашего лирического героя или во многом это и Ваши чувства?
Маргулис
: Не знаю. Я, честно говоря, об этом даже не думал. Я просто пишу о том, что пишется. Меня просто может зацепить какая-то фраза, и дальше я уже начинаю что-то из этого делать. А по поводу прошлого это … будущее. Чаще всего это какой-то очередной опять же штрих настроения.
КОРР
: Вы что-нибудь приобрели лично для себя, освободившись от обязательств перед группой «Машина времени»?
Маргулис
: Во-первых, я начал чувствовать себя спокойно. Просто Машина времени - «конгломерат уродов», где нужно, если что-то делаешь, сразу же представлять, как это будет сыграно твоими коллегами. А так как знаешь, как коллеги играют, осознаёшь, что выше этого потолка ты уже не можешь прыгнуть. И, естественно, на каком-то этапе моей жизни вдруг неожиданно оказалось, что мне легче показать песню Мише Клягину, чем всем остальным, потому что Миша молодой, задорный, музыкальный. Он может предложить массу каких-то идей. Например, на пластинке «Машины времени» под названием «Часы и знаки» мне не нравилось, как мы сыграли мою песню «Не плачь обо мне». И я её стер. Просто стёр, никому ничего не говоря, вытащил на студию Мишку Клягина. По-моему, барабанщик Толя Бельчиков в тот вечер играл с нами. И мы записали её в таком варианте, как был опубликован на диске. И вообще, записывая свои песни в составе «Машины времени», я частенько пользовался музыкантами со стороны. Играл вместо Кутикова на бас-гитаре, старался сделать всё сам, никого не привлекая из коллег.
КОРР
: Какие бы диски Вы прихватили бы с собой на необитаемый остров?
Маргулис
: Никаких! Абсолютно! «Самая лучшая музыка - это тишина», - говорил один мой циничный товарищ, который сделал из этого большую кампанию.
КОРР
: После Вашего расставания с «Машиной времени» не было предложений снова примкнуть к группе «Воскресенье»?
Маргулис
: Да нет. Как бы эта история не рассматривается. Мы играли концерт вместе на 35-летие «Воскресенья», получили удовольствие, но не более того.
КОРР
: У вас есть в памяти есть воспоминания о концерте, о котором можно сказать «я достиг того, чего хотел»?
Маргулис
: Нет, это только у идиотов. Я помню моё первое выступление с «Машиной времени» в Архитектурном институте. Там я забыл все партии бас-гитары. Но благодаря тому, что аппаратура была некачественная, какую бы ты ноту не брал на грифе, звучало всё одинаково. Как-то наглостью и отсутствием таланта мне удалось этот концерт спасти.
КОРР
: По-Вашему, можно ли после сорока-пятидесяти обрести настоящих друзей или это прерогатива молодости?
Маргулис
: Это сложно. Потому что все хорошие приобретения делаются в детстве, как первая книга, первая любовь и т.д.
КОРР
: А со старыми друзьями удаётся поддерживать отношения? В своё время Валерий Сюткин в этом же самом здании «Черчилля» назвал Вас одним из своих древних друзей
Маргулис
: Ну мы были соседями, поэтому любили в «Шанхай» (жаргонное название микрорайона Коптево
) вместе ездить. У нас была замечательная компания в конце восьмидесятых. Мы как-то поселились все рядом: я, Игорь Угольников и Валерка Сюткин. А у нас была самая большая квартира на тот момент, не заставленная всякой глупостью. И все пьянки и гулянки практически каждый день происходили у нас. Это был такой замечательный творческий союз замечательных людей. Кстати, с Валеркой Сюткиным только вчера виделся. Так что, получается.
Мало кто мог предположить, что чуть позже именно она станет легендарной “Машиной времени”.
По случаю юбилея запуска “Машины” “МК”
решил побеседовать за жизнь с одним из ее рулевых — Евгением Маргулисом. Как выяснилось, музыкант, всю жизнь игравший в культовых коллективах, считает себя одиночкой. А еще он не любит читать прессу, смотреть ТВ и слушать радио.
— Видимо, сейчас вы будете заниматься одним из самых нелюбимых дел в своей жизни — давать интервью?
— Ха-ха-ха! Да! Это действительно так. Если есть возможность не общаться, подставить кого-нибудь вместо себя, например Макара, Кутикова, Державина, я всегда уступаю эту пальму первенства. А сам сваливаю.
— Почему?
— А потому что я знаю все вопросы. Беда в том, что журналист приходит неподготовленный. В принципе его совершенно не интересует, чем ты занимаешься. Его интересует: есть ли грязное белье, с кем ты спишь, что ешь?..
— Тогда вопрос о творчестве. Вы не каждый год балуете поклонников сольными пластинками, но в этом году сподвиглись. На альбоме звучат только новые песни или будут знакомые уже композиции, исполненные вами в группах “Машина времени”, “Воскресение”, “Наутилус”?
— Будет одна песенка, которая была на последнем “воскресенческом” альбоме, и две “машининские”. Я их написал с Макаром. Остальное — все новое.
— Саунд альбома чем-то отличается от предыдущего?
— Я сделал запись с “Кримлин оркестра”. Мне стало интересно посмотреть на свое звучание в хороших оркестровках.
— Почему, на ваш взгляд, в какой-то момент многие музыканты стараются записаться с оркестром?
— Да потому что электрогитары надоели до безумия. Один грохот и рев, за которым скрываются все нюансы твоих музыкальных творений. Я всегда говорил, что песня только тогда хорошая, когда ее можно сыграть на акустической гитаре в подъезде. Не можешь сыграть — значит песня плохая.
— Вы как-то сказали, что у вас два дня рождения — как музыканта и как человека. И что справляете вы их в один день. Как так получилось?
— Да нет, просто я родился по-настоящему 25-го в 0.52, а в паспорте дату рождения записали 24-го. Бог с этим, не важно. А как музыкант я родился только лет десять назад. Когда начал понимать, что я делаю, чего хочу, что получается, а что нет. Некоторые к 40 годам созревают, и им становится многое неинтересно, а вот мне интересно экспериментировать. Заниматься тем, чего я никогда в жизни не делал. Например, камерными оркестрами, музыкой к кино.
— Видимо, теперь и предложения стали поступать?
— Конечно. Мне вот сейчас интересно написать музыку к спектаклю. Мне хочется поработать музыкантом в глобальном плане.
— А говорят, было время, когда вы хотели оставить профессию. Что вас приглашали к себе Гребенщиков, Пугачева, а вы отказывались…
— Это было очень давно, и время было дурацкое. Тогда группу “Аракс”, в которой я играл, запретили приказом министерства культуры. Нам было запрещено появляться на советской эстраде. Да и фамилия Маргулис сыграла свою роль. Так что 82-й год тогда у меня был достаточно тяжелый. Устроиться никуда не мог. Те люди, которые сначала меня зазывали, начали отказывать. В общем, много в то время чего было “хорошего”. И слава богу, что не получилось. История соавторства, как это происходило в “Машине времени”, “Воскресении”, других коллективах, где я играл, хороша, но хочется быть начальником самому себе. Мне нравится сочинять в одиночку. С собой всегда можно договориться.
— Желания нет никакого. Мне достаточно того, что я пишу свои музыкальные обзоры в один журнал. А с кем я дружил, кого видел — никому, кроме меня, наверное, неинтересно. И автобиографию я писать не хочу. Книги своих коллег, которые пишут, как прошла их жизнь в искусстве, я стараюсь не читать. Серьезно, это неинтересно.
— Нет, нет. Я люблю погулять. Но все в рамках приличия. Люблю побалбесничать, если есть возможность ничего не делать. Это я люблю больше всего.
— А такие песни, как ваш “Блюз о вреде пьянства”, в какие моменты рождаются?
— О-о-о! Это одна из моих первых песен. Как ни странно, родилось это после того, как мы с Андрюшенькой Макаревичем в 76-м году пошли в винный магазин и увидели совершенно замечательный плакат рядом с ним. На плакате были изображены рабочий, крестьянка и интеллигент. И чья-то паскудная рука пририсовала одному бутылку водки, другому — бутылку портвейна, но красивей всех был интеллигент, потому что он был в белом халате, с массой карманов. И в эти карманы алкоголь и был расписан только так. Тогда я еще прочитал какого-то немецкого поэта века семнадцатого, который написал стишок по поводу алкоголя, где были такие слова: “Пьет народ мужской и женский, городской и деревенский, пьют глупцы и мудрецы, пьют транжиры, и скупцы, пьют скопцы и пьют гуляки, миротворцы и вояки, бедняки и богачи, пациенты и врачи”. Вот это все и послужило толчком для написания этой песни.
— Пиво, виски — это некий неотъемлемый набор рок-музыканта. Вы же говорите, что не употребляете эти продукты.
— Я не отношу себя к рок-н-роллу. Да никогда особо и не относил. Даже и к блюзу не относился бы…
— Если бы?..
— Дело в том, что я просто использую краски из этих стилей. Не более того. Евгений Маргулис любит нетрадиционный блюз. Скажем, полуторааккордный блюз я не выношу. И слушаю только людей с богатым блюзовым интеллектом, у которых больше пяти аккордов. Дома есть большая коллекция их пластинок. У меня есть Роберт Джонсон, который все это придумал, мне этого достаточно. Других мне слушать неинтересно. Когда я слышу культовую блюзовую песню Hoochie Coochie Man в семисотой интерпретации, меня выворачивает наизнанку.
— Однако вы все же катаетесь на блюзовые фестивали?
— Иногда. Я езжу на фестивали только в тех случаях, когда там выступает музыкант, которого я очень люблю. А так про блюз я знаю все.
С Маккартни так и не познакомился
— По прошествии многих лет, что вы играете в “Машине”, понимаете, что вы для нее, а что она для вас?
— Она как жена: убить нельзя, а бросить жалко! Мы уже настолько друг к дружке привонялись, что пусть это катится и катится. На стороне каждый старается сделать что-то свое, не советуясь ни с кем. Поэтому и получаются сольные проекты, чему я очень рад.
— Обычно на Западе о гитаристах культовых групп известно почти все: что кушает, как пукает… Вы же умудряетесь находиться в тени. Может быть, вы затворник?
— Нет. На самом деле это беда журналистов, которые находят себе кумира и о нем пишут. Например, Борис Гребенщиков и группа “Аквариум” или Андрей Макаревич и группа “Машина времени”. Бред сивой кобылы! Есть группа “Машина времени”! А уж дальше каждый выбирает, кто ему ближе. Я нормально существую сам по себе. Никакого затворничества нет. Я достаточно открытый человек.
— Каково ваше отношение к последней пластинке “Машины”, которая записывалась на легендарной студии Abbey Road?
— Отношение достаточно сложное.
— Получилось не так, как вы хотели?
— Да, не так, как хотели. Что-то недописали, что-то недодумали. На самом деле нужно было бросать все и заниматься написанием материала для этой пластинки. И при таких возможностях — такой студии, работе с иностранными музыкантами — можно было поставить все с ног на голову. Но, к сожалению, этого не произошло, потому что у меня достаточно консервативные коллеги.
— С Маккартни познакомились?
— Не получилось, он на тот момент разводился с Хизер Миллс. И с Ринго Старром не вышло, потому что его жена Барбара упала с лошади и сломала ногу.
— Поговорка о жене прозвучала не случайно? Вас полностью понимают в семье?
— Мне не мешают. На самом деле у меня большой плюс в том, что в творческом плане я делаю то, что хочу. Никаких табу не существует абсолютно.
— Своей жене вы посвятили композицию “Блюз для Анны”. Но почему без слов?
— Как-то хорошо сказал Маккартни: “Когда мы писали “Yesterday”, мы думали об яичнице”. И первый вариант песни назывался что-то вроде “Яичницы-болтушки”. А “Блюз для Анны”? Я просто хотел написать песенку, но в один момент понял, что неохота писать слова. Поэтому тут же было придумано это название и приглашен Бутман. Все от лени. Но Анне было приятно.
— Вы ленивый человек?
— Раньше был ленивый, сейчас нет. Времени осталось мало. Мы же стареем, а надо успеть еще много чего попробовать.
— Ваша постоянная щетина — тоже от лени?
— Да нет, просто... (Задумавшись на секунду.) Да! Оттуда! (Смеется.)
— Жена Анна по профессии психолог. Вам приходилось обращаться к ней как к профессионалу?
— Нет, Бог миловал. Все потому, что я живу с психологом Бог знает сколько времени. И не создаю опасных ситуаций.
— То есть вы неконфликтный человек?
— Нет. Мне проще вообще не ввязываться в склоку, чем объяснять, что делать этого не хочется. Что-то доказывать. Но я могу наорать — правда, только по делу.
— Чем занимается сын?
— Он закончил мехмат МГУ. Работает сейчас в банке. Но что-то у него появилось другое. То есть он математик, с прекрасным знанием двух языков — английского и французского. Он пошел не в папу: музыка, судя по всему, ему неинтересна, чувство ритма есть, но... Поначалу мне хотелось, чтобы он составил мне хорошую компанию, но потом оказалось, что это не его.
— Почему такое имя — Даня?
— Коротко от Даниила.
— Вам, наверное, привычно сокращать имена, потому что самого как только не зовут: и Жека, и Гуля…
— Гулю Макар придумал еще в 75-м году.
— Кто статуэтки слоников собирает, кто собачек, вы же — лягушек. Почему?
— Все произошло совершенно случайно. Мне было года 33, и два моих кунака — Андрюша Макаревич и Саша Кутиков, не сговариваясь, подарили мне на день рождения по лягушке. Сашка подарил деревянную лягушку размером со шкаф, которую мы долго пытались привонять к какому-нибудь месту в квартире, а Макар подарил нэцкэ XIX века. После этого меня торкнуло, начал собирать. Но привожу фигурки только из тех мест, куда сам попадаю.
— Подобные увлечения у многих перерастают в маразм, трансформируются в непонятные вещи, когда знакомые начинают дарить им плюшевые игрушки…
— Согласен, поэтому я запретил дарить мне лягушек на дни рождения. Я сказал, что принимается только антиквариат!
— И сколько теперь антиквариата?
— Нисколько, так я напугал всех сразу. А в коллекции — штук триста, наверное.
— А заняться дайвингом, горными лыжами, как делают ваши коллеги, не пробовали?
— Избави Господь! Я в этом отношении — как Черчилль, который говорил, что свежий воздух вреден для здоровья.
— То есть, когда выпадает свободная минутка, вы...
— Я могу заниматься чем угодно, лишь бы свалить куда-нибудь, на какой-нибудь концерт. Мне это значительно интереснее. Я не умею отдыхать, да и, пожалуй, не люблю. В том смысле, что я не могу лежать на пляже, мне это не нравится. Когда я приезжаю в незнакомое место, сразу смотрю афиши, кто играет. Мне интересно ходить на концерты, общаться с музыкантами…
— По прошествии лет не думали, что могло бы случиться, если бы вы все же закончили медицинский институт?
— Я эту идею отмел еще в 79-м году. Понял, что не хочу быть медицинским работником, хочу быть музыкантом. И к ней никогда в жизни больше не возвращался. Как отрезал.