Замысел романа что делать. Роман «что делать?»

/ / / Проблематика романа Чернышевского «Что делать?»

Проблема революции тесно связана с нравственной проблематикой. Н.Г. Чернышевский показал, как психологически растут характеры людей, способных пойти сначала против семейного гнета, а затем и против основной части общества.

В нравственном отношении автор также поднимает проблему любви, которая имеет особые отношения с семьёй, революцией и женской независимостью. Автор показывает, как брак по расчету сменяется на брак по любви. Здесь же ставится проблема выбора, когда перед Лопуховым, понимающим, что Вера его не любит, появляется выбор, где он принимает решение, которое приносит пользу для них обоих. Герой не способен ограничивать других людей в своих чувствах. Он, как и другие "новые люди", против браков с нелюбимыми людьми.

С связана и проблема эмансипации. Автор показывает несправедливое отношение к женщинам, которые не имеют возможности работать и выходить замуж по любви. Писатель выступает против женского бесправия. Вера борется с этой несправедливостью, она в своих мастерских давала свободу девушкам, работающим у нее.

Таким образом, Н.Г. Чернышевский в романе «Что делать?» ставит актуальные политические и нравственные проблемы, которые он пытается решить. Роман является своеобразным учебником жизни.

Сочинение

Высший этический закон для Чернышевского и его любимых героев прост. Счастье для одного невозможно, если оно построено на несчастье другого. Так возникает понятие о разумном эгоизме, о расчете выгод: надо сделать так, чтобы счастливы и свободны были все люди. Свою личную выгоду герои романа видят в борьбе за счастье всего народа. Этими же благородными принципами они руководствуются и тогда, когда стремятся по-новому осмыслить ту сложную ситуацию, которая возникла в их личной жизни. По Чернышевскому, отношение людей в любви, в семье есть проверка, испытание их общественной зрелости, стойкости, принципиальности, готовности бороться за права человека уже в более широкой сфере. И вполне закономерно, что тема любви в романе прямо приводит к четвертому сну Веры Павловны, где речь идет о будущем торжестве коммунизма. Для Чернышевского коммунизм – это не просто дворец из чугуна и стекла, алюминиевая мебель, машины, которые почти все делают за человека. Это и новый характер человеческих взаимоотношений, и в частности, новый характер любви.

По многочисленным воспоминаниям современников известно, что роман с необыкновенным воодушевлением был встречен передовой молодежью, которая восприняла его как «откровение и программу». Чернышевский создавал свой роман, руководствуясь теми основными эстетическими принципами, которые были сформулированы в его знаменитой диссертации. Однако нельзя забывать, что эстетические воззрения Чернышевского не оставались неизменными. Они уточнялись в процессе его литературно-критической деятельности. Опыт непосредственной работы над художественным произведением, в свою очередь, заставил его пересмотреть или переосмыслить некоторые представления, упрощенность или неясность которых он ощутил уже не с позиций теоретика, а с точки зрения практика.

Система образов в романс. Обыкновенные люди и особенный человек. Новаторство Чернышевского-писателя проявилось прежде всего в создании образов представителей революцион -но-демократического лагеря. К их числу относятся Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна. Это, по характеристике автора, новые люди – «добрые и сильные, знающие и умеющие».

Таким образом, для самого Чернышевского «Что делать?» – это роман, полноценное литературное произведение, связанное с определенными традициями в русской и мировой литературе (Дидро, Монтескье, Вольтер, Жорж Санд, Герцен) и полемически противопоставленное теории и практике враждебной эстетической школы. И в самом тексте романа Чернышевский настойчиво утверждает свое понимание принципов художественности. Спор с проницательным читателем был необходим автору для дискредитации чуждых ему эстетических теорий, ибо проницательный читатель не просто воплощает обывательское мировоззрение, но принадлежит к лагерю «чистых эстетиков», выражает их устоявшиеся понятия и представления.

Формы и приемы психологического анализа в романе «Что делать?» также внутренне полемичны. Автор и его герои не только действуют, но прежде всего и мыслят по законам разума. Просветительский рационализм приобретает у Чернышевского новый характер, он становится эстетической категорией. Самые сложные чувства героев всегда поддаются рациональному истолкованию. У них нет никакого душевного надрыва, мучительных колебаний. Они обладают таким нравственным здоровьем, такой жизненной устойчивостью, таким оптимизмом, которые не встречались до сих пор в русской литературе. Ясность и разумность чувств, переживаемых героями «Что делать?», контрастируют с иррациональностью внутреннего мира героев Достоевского.

Появление на страницах «Современника» романа Чернышевского, находившегося тогда в Петропавловской крепости, было событием громадной важности как в плане общественно-политическом, так и литературном. На всю Россию прозвучало пламенное слово писателя, призывавшего к борьбе за будущее социалистическое общество, за новую жизнь, построенную на началах разума, за подлинно человеческие взаимоотношения между людьми, за новый революционный гуманизм.

Однако в процессе работы Чернышевский приходит к выводу, что у него есть необходимые данные для создания именно художественного произведения – романа, а не мемуарного, документального повествования «из жизни» добрых знакомых автора. Спустя несколько месяцев после окончания «Что делать?» Чернышевский подводил итоги своим размышлениям о художественном своеобразии первого своего романа: «…Когда я писал «Что делать?», во мне стала являться мысль: очень может быть, что у меня есть некоторая сила творчества. Я видел, что я не изображаю своих знакомых, не копирую,- что мои лица столь же вымышленные лица, как лица Гоголя…». Эти соображения Чернышевского чрезвычайно важны не только как автохарактеристика егр собственного романа. Они имеют и теоретическое значение, помогая, в частности, судить об определенной эволюции в эстетических взглядах автора. Теперь он осознает художественную природу своего произведения, указывая на проявившуюся в нем творческую фантазию.

Различие между особенным человеком и обыкновенными «новыми людьми» в романе является не абсолютным, а относительным. Герои произведения могут подняться на ступеньку выше – и движению этому нет конца. В этом суть сюжетного развития: жизнь не стоит на месте, она развивается, вместе с ней растут и любимые герои автора. Разрыв со старым миром был когда-то для них принципиально важным и необходимым. Теперь сама действительность ставит перед ними новые задачи. Сюжет семейно-бытовой закономерно перерастает в общественно-политический. Поэтому Чернышевский не заканчивает роман картиной безмятежного счастья героев. Появляется новый персонаж – дама в трауре с ее трагической судьбой. Таким образом, в сюжете, в системе образов была передана автором концепция закономерностей исторического развития русской жизни тех лет. Герои идут в революцию, хотя это предвещает не только радость, но и печаль, возможно, даже траур, не только победу, но и временные поражения.

«Что делать?» – роман-проповедь, обращенный к массе читателей. Еще в статье «Русский человек» Чернышевский прямо требовал: «Что мне теперь делать,- пусть скажет каждый из вас». Что делать? – это тот самый жизненный вопрос, который стал заглавием романа. Когда? Теперь, немедленно, сейчас же. И решить этот вопрос должен каждый, понимая свою личную ответственность за все, что совершается вокруг. В этих словах, которые Чернышевский написал еще в 1857 г., заключено зерно его романа.

Роман «Что делать?» полемичен по отношению ко многим явлениям современной ему русской литературы. В науке считается установленным, что он частично был задуман как своеобразный ответ на роман Тургенева «Отцы и дети». Можно добавить, что Чернышевский сознательно отталкивался и от творческого опыта Гончарова (который, в свою очередь, не принимал художест венный метод Чернышевского). Мир Гончарова по преимуществу статичен, мир Чернышевского, напротив, динамичен. Воспроизведение жизни в ее движении, развитии прямо вытекает из главной особенности романа «Что делать?» – могущества мысли.

Образы «новых людей» у Чернышевского даны в развитии. Наиболее отчетливо это структурное своеобразие произведения проявляется черезобраз Рахметова, которого автор называет особенным человеком. Это профессиональный революционер, сознательно отдавший свою жизнь служению великому делу освобождения народа от векового угнетения.

Другие сочинения по этому произведению

«Без великодушных идей человечество жить не может». Ф. М. Достоевский. (По одному из произведений русской литературы. — Н. Г. Чернышевский. «Что делать?».) "Величайшие истины - самые простые" Л.Н.Толстой (По одному из произведений русской литературы - Н.Г.Чернышевский "Что делать?") «Новые люди» в романе Г. Н. Чернышевского «Что делать?» Новые люди" в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать? "Новые люди" Чернышевского Особенный человек Рахметов Пошлые люди" в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать? "Разумные эгоисты" Н. Г. Чернышевского Будущее светло и прекрасно (по роману Н. Г. Чернышевского «Что делать?») Жанровое и идейное своеобразие романа Н. Чернышевского «Что делать?» Как отвечает Н. Г. Чернышевский на вопрос, поставленный в заглавии романа «Что делать?» Мое мнение о романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?" Н.Г.Чернышевский "Что делать?" Новые люди (по роману "Что делать?") Новые люди в «Что делать?» Образ Рахметова Образ Рахметова в романе Н.Г.Чернышевского "Что делать?" От Рахметова до Павла Власова Проблема любви в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?" Проблема счастья в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» Рахметов - "особенный" герой романа Н. Чернышевского "Что делать?" Рахметов в ряду героев русской литературы XIX века Рахметов и путь в светлое будущее (роман Н.Г. Чернышевского "Что делать") Рахметов как «особенный человек» в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» Роль снов Веры Павловны в раскрытии замысла автора Роман Н. Г. Чернышевского «Что делать» о человеческих отношениях Сны Веры Павловны (по роману Н. Г. Чернышевского «Что делать?») Тема труда в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?" Теория «разумного эгоизма» в романе Г. Н. Чернышевского «Что делать?» Философские взгляды в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?" Художественное своеобразие романа «Что делать?» Художественные особенности и композиционное своеобразие романа Н. Чернышевского "Что делать?" Черты утопии в романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?" Что значит быть «особенным» человеком? (По роману Н. Г. Чернышевского «Что делать?») Эпоха царствования Александра II и появление "новых людей", описанных в романе Н. Чернышевского "Что делать?" Ответ автора на вопрос в заглавии Система образов в романе «Что делать» Роман «Что делать?» Анализ эволюции литературных героев на примере образа Рахметова Роман Чернышевского «Что делать» Композиция романа Чернышевского «Что делать?» Главная тема романа «Что делать?» Творческая история романа “Что делать?” Вера Павловна и француженка Жюли в романе «Что делать?» Жанровое и идейное своеобразие романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» Новое отношение к женщине в романе «Что делать?» Характеристика образа Мерцалова Алексея Петровича О человеческих отношениях Какие ответы дает роман «Что делать?» «Реальная грязь». Что же имеет в виду Чернышевский, употребляя этот термин Чернышевский Николай Гаврилович, прозаик, философ Черты утопии в романе Николая Чернышевского "Что делать?" ОБРАЗ РАХМЕТОВА В РОМАНЕ Н.Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО "ЧТО ДЕЛАТЬ?" Чем близки мне нравственные идеалы "новых людей" (по роману Чернышевского "Что делать?") Рахметов «особенный человек», «высшая натура», человек «другой породы» Николай Гаврилович Чернышевский Рахметов и новые люди в романе «Что делать?» Что привлекает меня в образе Рахметова Герой романа «Что делать?» Рахметов Реалистический роман в Н. Г. Чернышевского «Что делать?» Кирсанов и Вера Павловна в романе «Что делать?» Характеристика образа Марьи Алексеевны в романе «Что делать?» Русский утопический социализм в романе Чернышевского «Что делать?» Сюжетное построение романа «Что делать?» Чернышевский Н. Г. "Что делать?" Есть ли истина в романе Чернышевского «Что делать?» Отражение гуманистической идеи автора в героях романа «Что делать?»

Вопрос о «первоисточниках» произведения имеет принципиальное значение для понимания художественного метода автора «Что делать?», его жанровой и сюжетно-композиционной структуры. В каких взаимоотношениях находится действительность и творческая фантазия художника-романиста?

Каковы взаимосвязи между реальной жизнью молодого поколения разночинцев-шестидесятников и миросозерцанием героев романа, их просветительской практикой и социально-философской концепцией автора-мыслителя?

Каким путем произошла переориентировка жанровых критериев от любовно-интимного романа к роману социально-философскому?

Как использованы и пересмотрены традиционные сюжетные решения предшественников и на каких путях воздвигалась оригинальная жанровая структура нового повествования?

Чернышевский считал, что в жизни ежеминутно встречаются «поэтические события», которые «в своем развитии и развязке» нередко имеют «художественную полноту и законченность», а «первообразом для поэтического лица очень часто служит действительное лицо».

Не случайно действительные события и жизнь знакомых людей вызвали у него потребность осмыслить их в художественном дневниковом очерке (1848) и в повести «Теория и практика» 1849—1850 гг. (события, вызванные женитьбой В. П. Лободовского, товарища Чернышевского по университету), а исходным творческим началом в повести «Пониманье» (над которой Чернышевский работал также в университетские годы) послужили исторически существовавшие лица (Луиза, сестра Гете).

В научной литературе достаточно убедительно установлены прототипы многих литературных персонажей из произведении Чернышевского: В. А. Обручев — для Алферьева (из одноименной повести), Н. А. Добролюбов — для Левицкого, К. Д. Кавелин — для Рязанцева, С. И. Сераковский — для Соколовского, Н. А. Милютин — для Савелова, да и сам Н. Г. Чернышевский — для Волгина (роман «Пролог»).

Все исследователи романа «Что делать?» сходятся на том, что песни и дополнительные пояснения «дамы в трауре», особенно при исполнении шотландского романса-баллады Вальтера Скотта «Разбойник», воспроизводят в замаскированном виде сцену объяснения Чернышевского со своей невестой Ольгой Сократовной Васильевой.

«Разумеется, — уточняет он право художника на вымысел, — я должен был несколько переделать эти факты, чтобы не указывали пальцами на людей, о которых я рассказываю, что, дескать, вот она, которую он переименовал в Веру Павловну, а по-настоящему зовется вот как, и второй муж ее, которого он переместил в Медицинскую академию, — известный наш ученый такой-то, служащий по другому, именно вот по какому ведомству».

У исследователей имеются разные точки зрения на целесообразность изучения прототипов героев «Что делать?». Например, академик М. В. Нечкина считает, что «тип Рахметова уполномачивает исследователей на поиски всех прототипов и тем более указанных самим автором».

Следует при этом лишь заметить, что прототип никогда не будет идентичным художественному образу. В частности, несмотря на ряд сходных деталей в поведении Рахметова и П. А. Бахметова, о которых уже немало написано, знак равенства между ними поставить ни в коем случае нельзя.

Реальные источники в известной мере дают возможность заглянуть в творческую лабораторию писателя. В этом смысле любопытна, например, такая параллель. Интерес Рахметова к комментарию Ньютона к «Апокалипсису св. Иоанна» как «классическому источнику по вопросу о смешении безумия с умом» перекликается с работой «землевольца» Н. И. Утина над статьей об Апокалипсисе для «Энциклопедического словаря», выходившего при участии П. Л. Лаврова, и с переводом Библии, осуществленным В. И. Кельсиевым и напечатанным в Лондоне (1860).

Однако таких прозрачных намеков на связь Рахметова со своими прототипами в романе мало. Все данные о сходстве «особенного человека» с виднейшими деятелями периода революционной ситуации (Н. А. Добролюбовым, П. Д. Баллодом, братьями Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичами и др.) носят общийхарактер. Но даже и в этом случае мы можем прийти к заключению, что при работе над образом Рахметова («я встретил до сих пор только восемь образцов этой породы (в том числе двух женщин)») писатель художественно обобщил основное в мировоззрении и психологии, в личной и общественной практике друзей по революционному подполью.

Считая, что «оригинал уже имеет общее значение в своей индивидуальности», Чернышевский задачу писателя видел в том, чтобы понять «сущность характера в действительном человеке», уяснить, «как стал бы действовать и говорить этот человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен поэтом», «передать его таким, каким понимает его поэт».

В этом состояла художественно-преобразующая функция романиста, предупреждающая опасность иллюстративности и натурализма.

Примечательно, что писатели-демократы 60—70-х гг. XIX в., продолжая традиции Чернышевского, опирались в своей творческой практике на действительные исторические события своего времени, художественно трансформируя их. Вполне вероятно знакомство Н. Бажина во время работы над повестью «Степан Рулев» (1864) с первыми шагами революционной организации Н. А. Ишутина — И. А. Худякова (1863—1866).

Во всяком случае один из персонажей его повести, Илья Кудряков, «лучший друг и соратник» Степана Рулева, напоминает крупнейшего революционного деятеля Ивана Худякова (сходство фамилий: Худяков — Кудряков; хромота обоих как следствие увечья, понесенного от лошади в детские годы; духовное родство и сходный метод просветительской деятельности странствующих по деревням фольклориста и книгоноши).

И. Кущевский в романе «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» (1870) откликнулся на события первой революционной ситуации, рассказал о деятельности шестидесятников, устраивавших революционные «общества» и «ветви» и решивших «не упускать благоприятного случая объявления указа об освобождении крестьян» для народного восстания.

С большой теплотой автор пишет о члене этой «ветви» Андрее Негореве, распространявшем брошюры и прокламации, ставшем впоследствии политическим эмигрантом, об Оверине, который под влиянием этих прокламаций кинулся «в бездну» и возглавил крестьянское восстание.

Кущевский намеренно сближает подвиг Оверина с революционной деятельностью Чернышевского, когда в описании гражданской казни Оверина исторически достоверно воспроизводит место, обстоятельства и детали правительственного надругательства над Николаем Гавриловичем (не забыт и букет цветов, брошенный из толпы «преступнику у позорного столба»!).

Роман В. Берви-Флеровского «На жизнь и смерть» (1877), в его первой части во многом соотносится с общественными событиями 60-х гг.; заглавный персонаж этой части Павлуша Скрипицындаже встречается с самим Чернышевским!

Вторая часть произведения Флеровского «Ученики» соответствует времени и обстоятельствам пропагандистской деятельности «чайковцев» и «долгушинцев» в рабочих кружках (начало 70-х гг.), а третья часть («Новая религия») посвящена событиям «хождения в народ» 1874—1875 гг. В этом романе скрестились все узловые проблемы, занимавшие передовое русское общество на большом отрезке времени (40—70-е гг. XIX в.).

Участник революционного подполья С. Степняк-Кравчинский запечатлел в своих произведениях («Подпольная Россия», 1881; «Андрей Кожухов», 1889, и др.) настроения и обстоятельства героической борьбы с царизмом своих товарищей из эпохи «хождения в народ» (Петр Кропоткин, Дмитрий Лизогуб, Вера Засулич, Дмитрий Клеменц) и «народовольского» периода (Софья Перовская, Степан Халтурин, Александр Михайлов).

Некоторые исследователи романа «Что делать?» считают, что Чернышевский расширил круг литературных источников, обратившись к методике мысленного эксперимента, принятой в точных науках, когда «ученый, основываясь на данных своей теории, создает модель опыта, который в действительности невозможно произвести на данном техническом уровне, и таким образом доказывает принципиальную правильность идеи».

«Метод гипотетического упрощения ситуаций и конфликтов» переносится в данном случае на структуру утопического романа, который «представляет собою как бы описание „мысленного“ внедрения идеи в жизнь.

Опыт этот „описывается“ как реальный, и роман воспринимается читателями зачастую как научное описание». Гипотетический метод исследования Чернышевского-романиста видят в первую очередь в рассказе об организации Верой Павловной швейной мастерской-коммуны и в описании социалистического общества («Четвертый сон Веры Павловны») как исторически уже возникшего и неотвратимо нарастающего процесса переустройства общества.

Эти наблюдения несомненно помогают уточнить истоки социальной психологии, мировосприятия героев романа. Они позволяют конкретно представить внутренний «механизм» художественного воплощения мечты реальных людей о светлом будущем.

Однако при решении вопроса о соотношении реальности и фантастики нет основания «переводить» весь роман Чернышевского из произведения реалистического в разряд утопических романов, сводить «первые случаи» личной и общественной активности «новых людей», имеющих «исторический интерес», лишь к «имитации опыта».

Произведение, имитирующее объективность и точность описания, добивающееся правдоподобия и увлекательности повествования во имя доказательства некоего авторскогопостулата, не будет иметь ничего общего с реалистическим искусством и в лучшем случае выполнит иллюстративную функцию.

Современники воспринимали роман «Что делать?» иначе. Видный деятель революционного движения 60-х гг. Н. И. Утин (ставший впоследствии одним из организаторов Русской секции Первого Интернационала) писал 22 февраля 1864 г. Н. П. Огареву о произведении Чернышевского: «Я никак не соглашусь, что у него цель фантастическая, потому что он и не думает говорить, что все осуществимо сию же минуту, напротив, он показывает, что нужно идти шаг за шагом, и затем говорит: вот что будет в конце ваших трудов и стремлений, вот как можно жить. И потому „работайте и работайте“».

Принципы социалистической организации трудовых ассоциаций стали уже доступными лучшей части разночинной интеллигенции 60-х гг. XIX в. Социалистический идеал в миросозерцании «шестидесятников» (пусть даже в утопическом варианте!) — это реальность, а не фантастика.

Гипотетический подсчет прибылей, которые получает каждая швея от мастерской, их выгод от совместной жизни и общего хозяйства — это операция «реальных», «живых» людей, знающих, что делать, во имя чего жить. Поэтому Чернышевский пишет о мастерских-коммунах как о реально существующих в жизни трудовых ассоциациях.

Имелись ли в действительности источники для реалистического описания швейной мастерской Веры Павловны?

Чернышевский, рассказывая о работе мастерской Веры Павловны, стремился как-то откликнуться на стремление женщин 60-х гг. улучшить условия своего труда. По статистическим данным 1860 г. известно, что в Петербурге «4713 ремесленниц довольствовались жалованьем в 2—3—5 руб. в месяц на хозяйском столе и чае. Те, которые работали дома, живя при муже или родных, вырабатывали на перчатках, аграманте 2—3 рубля в месяц, на чулках — еще меньше».

Энергичную работу по улучшению жизни нуждающихся женщин провел кружок Марии Васильевны Трубниковой. В 1859 г. им было основано «Общество дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям» Петербурга. Общество сперва нанимало для своих клиентов квартиры в разных частях города, но затем на деньги, вырученные от лотереи, был куплен большой дом, в который перевели всех бедняков.

«Тогда же Общество получило возможность приступить к выполнению заветного желания своего — устройства школы для детей и швейной мастерской, где жилицы могли бы получать и выполнять работы и куда также могли бы приходить посторонниешвеи и выполнять собственную работу на предоставляемых им бесплатно швейных машинах.

В мастерской особенно энергично работала Н. В. Стасова, стараниями которой был вскоре получен большой заказ от интендантства, надолго обеспечивший ее работой. В школе преподавание велось сперва членами общества, а затем приглашенными для этой цели учительницами». Однако в работе мастерской мы еще не видим воплощения социалистических принципов.

В тех же воспоминаниях утверждается, что кружок М. В. Трубниковой, начав свою общественную деятельность с филантропии, затем «эволюционировал, отражая влияние других, часто более радикальных кругов, например кружка Чернышевского (общества «Земли и воли»), с которым лично Мария Васильевна была непосредственно связана через своих друзей, братьев Николая и Александра Серно-Соловьевичей, и к которым ее влекли собственные демократические и антимонархические тенденции».

Интересно вспомнить еще одну попытку кружка М. В. Трубниковой — создать «Общество женского труда». Сведения о нем расширяют наши представления об эпохе 60-х гг. и лишний раз свидетельствуют о больших трудностях, стоявших перед энтузиастами женского движения.

Общество было задумано с широкими планами. Оно должно иметь право заводить различные мастерские: швейные, переплетные, конторы для переводов и издания детских и научных книг. В составлении его устава в 1863 г. принимал участие П. Л. Лавров.

Реализована была лишь часть этой программы. В начале 1863 г. удалось организовать женскую артель или общество переводчиц-издательниц, в которое входило 36 человек (М. В. Трубникова, Н. В. Стасова, А. Н. Энгельгардт, Н. А. Белозерская, М. А. Менжинская, А. П. Философова, В. В. Ивашева, Е. А. Штакеншнейдер и др.). Брошюровка и переплет изданных обществом книг осуществлялись женской переплетной артелью, основанной В. А. Иностранцевой. Иллюстрации и гравюры выполнялись тоже женщинами.

Таким образом, есть все основания полагать, что в рассказе о трудовой деятельности Веры Павловны Чернышевский опирался на действительные жизненные факты. Попытки найти новые формы организации труда, устройства быта и просвещения работников уже были.

Жизненную основу имеет описание революционно-просветительской работы Лопухова, Кирсанова и Мерцалова среди работниц швейной мастерской. Мы знаем о существовании воскресных школ для взрослых, организованных «землевольцами». И все-таки действительных фактов из жизни оказалось недостаточно для воплощения художественного замысла Чернышевского.

В романе мастерская Веры Павловны не походила на предприятие, организованное кружком Трубниковой. Поэтому писатель в черновом варианте романа писал: «Есть в рассказе еще одна черта, придуманная мною: это мастерская. На самом деле Вера Павловна хлопотала над устройством не мастерской; и таких мастерских, какую я описал, я не знал: их нет в нашем любезном отечестве. На самом деле она [хлопотала над] чем-то вроде воскресной школы <...> не для детей, а для взрослых».

Чернышевскому пришлось в известной мере «придумывать» мастерскую Веры Павловны. В этом смысле «гипотетический метод исследования» Чернышевского-экономиста действительно пригодился Чернышевскому-романисту как дополнительный, подсобный путь художественной мотивировки замысла Веры Павловны организовать мастерские по образцам, предложенным «добрыми и умными людьми», написавшими «много книг о том, как надобно жить на свете, чтобы всем было хорошо».

Впрочем, следует уточнить, что в этом случае метод мысленного эксперимента уже отстранен от автора, стал достоянием Веры Павловны («Вот какие мои мысли»), реальной приметой интеллектуальных достижений «новых людей».

Впоследствии читатель романа узнает, что осуществить социалистический идеал в стране самодержавного деспотизма оказалось невозможным. Как известно из романа, после визита Кирсанова к «просвещенному мужу» (представителю власти) и разговора с ним (XVII раздел четвертой главы) было «нечего уж думать о развитии предприятия, которое так и просилось идти вперед». Путь к новой жизни в социалистических трудовых ассоциациях лежит только через революцию.

У Чернышевского уже было теоретическое обоснование разницы между мечтой праздной фантазии, оторванной от действительности, и мечтой о светлом будущем, способствующей общественному прогрессу. В понятие действительности он включал «не только настоящее, но и прошедшее, насколько оно выразилось делом, и будущее, насколько оно приготовляется настоящим». Эта связь будущего с настоящим и определяет художественную «совместимость» реализма и романтизма в «Что делать?».

Судьба произведений писателей-утопистов, которые принуждены были конструировать элементы нового общества из своей головы, ибо эти элементы еще не вырисовывались ясно для всех в недрах старого общества, зависела от большой теоретической подготовки и художественного такта автора, от его уменья верно вскрыть исторические закономерности развития общества.

Опасность «произвольной регламентации подробностей, и именно тех подробностей, для предугадывания и изображения которых действительность не представляет еще достаточных данных», подстерегала,по мнению М. Е. Салтыкова-Щедрина, и автора «Что делать?». Однако Чернышевский во многом (как это подтверждается практикой осуществившегося в наше время развитого социалистического общества) избежал этой опасности.

Насколько это было для него возможно, при работе над романом он использовал достижения науки и техники своего времени, чтобы рельефнее, художественно осязательнее воссоздать картину будущего (начавшиеся уже в то время постройки каналов и оросительных систем, открытие электричества, использование алюминия в промышленности и в домашнем быту, опыт выращивания фруктов в оранжереях, достижения архитектуры).

Впрочем, все это для писателя лишь «намек», толчок для воссоздания более возвышенной картины, но без этого «намека» невозможно было добиться конкретно эмоционального восприятия картин будущего. Таким, например, «намеком» на громадный «хрустальный дворец», который видит Вера Павловна во сне, был Кристальный дворец на Сайденгамском холме в Англии. Чернышевский впервые описал «дворец Пакстона» еще в августовском номере журнала «Современник» за 1854 г.

Таким образом, утопические картины в романе Чернышевского многими своими художественными деталями восходили к действительности, и это предотвращало опасность отвлеченного схематизма. Романтическая торжественность, приподнятость в описании светлого и прекрасного будущего соответствовала законам романтического искусства и индивидуальному проявлению их в художественной форме сновидений.

Последние, в свою очередь, не позволяли читателю забывать о том, что он прикосновенен к миросозерцанию и сокровенной мечте реальной героини — своей современницы.

Так в сложном соотношении исторической действительности и утопии, реального и романтического, событий из жизни знакомых людей и «мысленных», «гипотетических» ситуаций и конфликтов воссоздается оригинальная художественная структура романа Чернышевского, в которой первое — реалистическое — звено и по своим первоисточникам и по своей художественной форме является ведущим.

«Чернышевский ставит ставку на реализм, вытекающий из знания жизни и располагающий сочными красками», — авторитетно утверждал А. В. Луначарский. Что же касается романтических тенденций в беллетристике о «новых людях», то они, проявляясь в усиленной тяге к «идеализации», возникают там, где остро ощущается «эстетически осознанная необходимость восполнить недостаток реального жизненного материала лиризмом, авторской убежденностью».

«Первые случаи» производственной деятельности героев «Что делать?», имеющие «исторический интерес», примечательны и в другом отношении. Рассказывая об организации швейной мастерской-коммуны и о просветительской деятельности Лопухова среди рабочих, Чернышевский по сути дела открыл новый сюжетоорганизующий центр для будущих романов о «новых людях».

Швейные мастерские, воскресные школы, просветительские чтения для рабочих, ссудо-сберегательные кассы были для революционеров-разночинцев опорными пунктами агитационной деятельности и, естественно, нашли отражение в литературе, заложив прочные основы новой сюжетно-композиционной структуры произведения (Н. Бажин, «Степан Рулев», «История одного товарищества»; И. Омулевский, «Шаг за шагом»; К. Станюкович, «Без исхода»; П. Засодимский, «Хроника села Смурина», и др.).

В романе Чернышевского «Что делать?» впервые в литературе осуществлен замысел художественного изображения социалистической трудовой ассоциации, показан руководитель коллективного производства из среды разночинной интеллигенции, намечены пути повышения общей культуры и политической сознательности «простолюдинов» через воскресные школы. Чернышевский предвидел необходимость изучения опыта революционного рабочего движения на Западе (поездка за границу Рахметова и Лопухова).

В повести Н. Бажина «Степан Рулев» влияние романа «Что делать?» подкрепляется впечатлениями от усилия ишутинцев по устройству завода на артельных началах. Смысл главного «предприятия» Рулева и Вальтера как раз и состоит в подготовке артельного завода на Урале.

Произведения И. Омулевского «Шаг за шагом» (1870) и К. Станюковича «Без исхода» (1873) продолжают художественно разрабатывать тему пропаганды среди рабочих через воскресные школы, знакомят с трудностями легальной деятельности этих школ. Светлову первому из «новых людей» в демократической литературе пришлось познакомиться со стихийной стачкой рабочих и оказать пока еще робкое воздействие на ее развитие в законных рамках. Г. Успенский заметил в рабочем Михаиле Ивановиче устойчивые тенденции к бунту, к протесту против «прижимки» («Разоренье», 1869).

В обстановке подъема общественного движения на рубеже 60—70-х гг., организации Русской секции Первого Интернационала и деятельности Большого общества пропаганды в рабочих кружках сами народники-пропагандисты предъявляют к писателям требование отразить контакты русских революционеров с рабочим движением Западной Европы (В. Трощанский, «Идеалы наших общественных деятелей»).

М. Ковальский приветствуетдеятельность Светлова. Л. Щеголев разрабатывает план литературного произведения из жизни рабочих, А. Ободовская пишет рассказ о судьбе вольнолюбивого деревенского паренька, прошедшего школу социального воспитания на заводе («Неустрашимко»). Однако творческое воплощение рабочей темы в литературе осложнялось неразвитостью пролетарского движения в России.

В начале 70-х гг. художественная разработка «рабочего вопроса» и связей русских «просветителей» с революционным Западом была осложнена бакунинско-нечаевской пропагандой, авантюризмом и диктаторством анархистов. В романе С. Смирновой (Сазоновой) «Соль земли» (1872) скрестились противоречивые тенденции начала 70-х гг.: с одной стороны, впервые в литературе воссоздается колоритный образ рабочего-агитатора Левки Трезвова, сочетающего силу и мастерство рабочего-молотобойца с талантом революционного пропагандиста, доходчиво разъясняющего рабочим необходимость социальной солидарности в борьбе за свои права; с другой стороны, в образе Левки отразились слабости нечаевщины (демагогия и честолюбие, «желание непременно играть роль», следование правилу: «цель оправдывает средства»).

В том же романе идея производственной ассоциации социалистического типа заменяется пропагандой лассальянского плана создания кредитного и промышленного товарищества при покровительстве властей.

Во второй половине 70-х — начале 80-х гг. в литературе проявляется заметная тенденция по-новому осмыслить работу «новых людей» с рабочими. В 1877 г. Берви-Флеровский обращается к началу 70-х гг. и деятельности агитаторов из Большого общества пропаганды в рабочих «ячейках» («На жизнь и смерть»).

Во второй части романа Берви вводится художественная характеристика разных типов рабочих, отошедших школу политического воспитания у Испоти и Анны Семеновны, обращено внимание на появление сознательных рабочих с «более глубоким и острым пониманием науки, чем большинство образованных юношей», интересующихся жизнью и борьбой рабочего класса за границей.

К событиям начала 70-х гг. обращается в романе «Два брата» (1880) К. Станюкович. Герой этого романа Мирзоев имеет связи с русской политической эмиграцией и читает лекции рабочим.

Наряду с народническим интересом к крестьянским бунтам в русской литературе периода второй революционной ситуации проявляется внимание к волнениям среди рабочих (Н. Златовратский, «Золотые сердца», 1877; А. Осипович-Новодворский,«История», 1882; О. Шапир, «Одна из многих», 1879). Подлесовщик Абрамов возглавил бунт рабочих на сахарном заводе, техник Утюжинского завода Нежинский, изучивший опыт пролетарского движения на Западе, планомерно руководит борьбой рабочих за свои права на четырех заводах.

Здесь приведены далеко не все произведения демократической литературы, воссоздающие художественную летопись рабочего движения и роли в нем разночинной интеллигенции.

Однако и приведенного материала достаточно для того, чтобы убедиться в историко-литературной перспективности художественных открытий автора «Что делать?» при описании организаторской деятельности «новых людей» в рабочих коллективах нового типа, превратившихся из «мысленного эксперимента» полуутопического характера в реальную практику пропагандистской работы демократической интеллигенции в рабочих кружках на заре пролетарского движения в России. Так происходило становление в реалистической литературе новых сюжетоорганизующих тенденций, берущих начало в первом романе Чернышевского.

(Примечательно, что и в последнем (незаконченном) романе Чернышевского «Отблески сияния», написанном в сибирской ссылке (1879—1883), вводится рассказ об организации Авророй Васильевной трудовой садоводческой ассоциации и фабрики на коллективных началах).

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

РОМАН «ЧТО ДЕЛАТЬ?». ПРОБЛЕМАТИКА,
ЖАНР, КОМПОЗИЦИЯ. «СТАРЫЙ МИР»
В ИЗОБРАЖЕНИИ ЧЕРНЫШЕВСКОГО

Цели : познакомить учащихся с творческой историей романа «Что делать?», рассказать о прототипах героев романа; дать представление о проблематике, жанре и композиции произведения; выяснить, в чем притягательная сила книги Чернышевского для современников, как повлиял роман «Что делать?» на русскую литературу; назвать героев романа, передать содержание важнейших эпизодов, остановиться на изображении писателем «старого мира».

Ход урока

I. Беседа п о вопроса м:

1. Кратко охарактеризуйте основные этапы жизни и деятельности Н. Г. Чернышевского.

2. Можно ли назвать жизнь и творчество писателя подвигом?

3. В чем значение диссертации Чернышевского для его времени? Что в ней актуального для наших дней?

II. Рассказ учителя (или подготовленного ученика).

ТВОРЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ РОМАНА «ЧТО ДЕЛАТЬ?».
ПРОТОТИПЫ РОМАНА

Самый известный роман Чернышевского «Что делать?» был написан в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости за кратчайшие сроки: начат 14 декабря 1862 года и завершен 4 апреля 1863 года. Рукопись романа прошла двойную цензуру. В первую очередь с произведением Чернышевского познакомились члены следственной комиссии, а затем цензор «Современника». Сказать, что цензура полностью «просмотрела» роман, не совсем верно. Цензор О. А. Пржецлавский прямо указывал на то, что «это произведение… оказалось апологией образа мыслей и действий той категории современного молодого поколения, которую разумеют под названием «нигилистов и материалистов» и которые сами себя называют «новыми людьми» . Другой цензор В. Н. Бекетов, видя на рукописи печать комиссии, «проникся трепетом» и пропустил, не читая, за что и был уволен.

Роман «Что делать? Из рассказов о новых людях» (таково полное название произведения Чернышевского) вызвал неоднозначную реакцию читателей. Передовая молодежь с восхищением отзывалась о «Что делать?». Яростные противники Чернышевского вынуждены были признать «необыкновенную силу» воздействия романа на молодежь: «Молодые люди толпою пошли за Лопуховым и Кирсановым, молодые девушки заразились примером Веры Павловны… Меньшинство нашли себе идеал… в Рахметове». Враги Чернышевского, видя небывалый успех романа, требовали жестокой расправы с автором.

В защиту романа выступили Д. И. Писарев, В. С. Курочкин и их журналы («Русское слово», «Искра») и др.

О прототипах. Литературоведы считают, что в основу сюжетной линии положена история жизни семейного врача Чернышевских Петра Ивановича Бокова. Боков был учителем Марии Обручевой, затем, чтобы освободить ее из-под гнета родителей, женился на ней, но через несколько лет М. Обручева полюбила другого человека – ученого-физиолога И. М. Сеченова. Таким образом, прототипами Лопухова стал Боков, Веры Павловны – Обручева, Кирсанова – Сеченов.

В образе Рахметова замечены черты Бахметьева, саратовского помещика, который часть своего состояния передал Герцену на издание журнала и революционную работу. (В романе есть эпизод, когда Рахметов, находясь за границей, передает Фейербаху деньги на издание его сочинений). В образе Рахметова можно увидеть и те черты характера, которые были присущи самому Чернышевскому, а также Добролюбову, Некрасову.

Роман «Что делать?» Чернышевский посвятил своей жене Ольге Сократовне . В своих воспоминаниях она записала: «Верочка (Вера Павловна) – я, Лопухов взят с Бокова».

В образе Веры Павловны запечатлены черты характера Ольги Сократовны Чернышевской и Марии Обручевой.

III. Лекция учителя (краткое изложение).

ПРОБЛЕМАТИКА РОМАНА

В «Что делать?» автор предложил открытую Тургеневым в «Отцах и детях» тему нового общественного деятеля (в основном из разночинцев), сменившего тип «лишнего человека». «Нигилизму» Е. Базарова противостоят взгляды «новых людей», его одиночеству и трагической смерти – их сплоченность и стойкость. «Новые люди» – главные герои романа.

Проблемы романа: появление «новых людей»; люди «старого мира» и их социально-нравственные пороки; любовь и эмансипация, любовь и семья, любовь и революция (Д. Н. Мурин).

О композиции романа. Роман Чернышевского построен так, что жизнь, действительность, предстает в нем в трех временных измерениях: в прошлом, настоящем и будущем. Прошлое – старый мир, существующий, но уже изживающий себя; настоящее – это появившиеся положительные начала жизни, деятельность «новых людей», существование новых человеческих отношений. Будущее – это уже приближающаяся мечта («Четвертый сон Веры Павловны»). Композиция романа передает движение от прошлого к настоящему и будущему. Автор не только мечтает о революции в России, он искренне верит в ее осуществление.

О жанре. Единодушного мнения в этом вопросе нет. Ю. М. Прозоров считает «Что делать?» Чернышевского – социально-идеологическим романом , Ю. В. Лебедев – философско-утопическим романом, созданным по законам, типичным для этого жанра . Составители биобиблиографического словаря «Русские писатели» считают «Что делать?» художественно-публицистическим романом .

(Есть мнение, что роман Чернышевского «Что делать?» семейно-бытовой, детективный, публицистический, интеллектуальный и др.)

IV. Беседа с учащимися по содержанию романа.

Вопросы :

1. Назвать ведущих персонажей, передать содержание запомнившихся эпизодов.

2. Каким изображает Чернышевский старый мир?

3. Почему расчетливая мать тратила огромные деньги на образование дочери? Оправдались ли ее ожидания?

4. Что позволяет Верочке Розальской освободиться от гнетущего влияния семьи и стать «новым человеком»?

6. Покажите, как сочетается в изображении «старого мира» эзопова речь с открытым выражением авторского отношения к изображаемому?

Чернышевский показал две социальные сферы старой жизни: дворянскую и мещанскую.

Представители дворянства – домовладелец и прожигатель жизни Сторешников, его мать Анна Петровна, друзья-приятели Сторешникова с именами на французский манер – Жан, Серж, Жюли. Это не способные к труду люди – эгоисты, «поклонники и рабы собственного благополучия».

Мещанский мир представлен образами родителей Веры Павловны. Марья Алексеевна Розальская – энергичная и предприимчивая женщина. Но на свою дочь и мужа она смотрит «под углом зрения доходов, которые из них можно извлечь» (Ю. М. Прозоров) .

Писатель осуждает Марью Алексеевну за жадность, эгоизм, черствость и ограниченность, но в то же время и сочувствует ей, считая, что жизненные обстоятельства сделали ее такой. Чернышевский вводит в роман главу «Похвальное слово Марье Алексеевне».

Домашнее задание.

1. Чтение романа до конца.

2. Сообщения учащихся о главных героях: Лопухове, Кирсанове, Вере Павловне, Рахметове.

3. Индивидуальны е сообщения (или доклад) по темам :

1) Что же «прекрасно» в жизни, нарисованной Чернышевским в «Четвертом сне»?

2) Размышления над афоризмами («Будущее светло и прекрасно»).

3) Вера Павловна и ее мастерские.

Создавался роман в крепости и был предназначен для друзей, для новых людей, общение с которыми искал Чернышевский. Главную задачу романа критик дал в заглавии. Роман этот был исключительно актуален для своего времени и развивает то, что сказано в художественной литературе до Чернышевского. («Кто виноват?») Важно и второе название романа: «Из рассказов о новых людях».

Произведение это многопроблемно. Проблематику романа составляет круг следующих вопросов:

1. Главной является Проблема О личном счастье и о путях к счастью общему (революция, социализм).

2. Проблема любви между мужчиной и женщиной и проблема любви к людям (как основа революционного мировоззрения).

3. О выборе профессии, о своем труде и об освобождении труда, о труде как основе развития общества, о формах труда.

4. Проблема прошлого, настоящего и будущего России. О действительности в широком смысле слова.

В романе 4 пояса и 4 типа человека.

Пошлые люди, которые должны вскоре отойти, допотопные люди. (Розальская)

Новые люди, новые обыкновенные люди. (Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна)

Связанные со вторыми высшие люди, особенные новые люди. (Рахметов)

Люди будущего.(4-й сон Веры Павловны)

Новые люди – это не одиночки, они не чувствуют себя случайными. Новые люди – это целая группа, среда. Они даны не в чужой, а в своей среде. Чернышевский говорит о группе новых людей и показывает то, что их объединяет.

Это люди современные Чернышевскому, современные нормальные люди. В них проявилось движение времени. Они – знамение времени. Характеры этих людей создаются трудом, соединенным со знанием. Труд сделал их сильными. Чернышевский подчеркивает деятельность, трезвость, реальность в новых людях.

Чернышевский, считая, что должно прийти время, когда спутниками добра будет не слабость, а сила. Высокая мечта у Печорина, например, соединялась с непрактичностью, у Чернышевского – наоборот, добрые люди – слабые, а злые – сильные. Чернышевский не романтизирует своих героев, его новые люди деятельно-рассудительные. Чернышевский слишком доверял человеческой натуре и разуму. Поэтому его герои очень верят своему разуму. Чернышевский раскрывает историю своих героев. Они постепенно поднимаются к революционному мировоззрению. Чернышевский останавливается на нравственности своих героев. Их Этику Он называет «разумным эгоизмом». В основе этики героев Чернышевского лежат принципы:

1. Без свободы нет счастья.

2. Наслаждение – поступать честно.

3. Одинокого счастья нет.

Чернышевский объясняет, что эта теория только для развитых людей, для которых поступать честно – наслаждение. Такая мораль требует только внутреннего развития, когда личное и общее неразрывно сливаются. Чернышевский старался проиллюстрировать личные отношения. Стремление к общению заложено в самой человеческой натуре. Чернышевский хотел вывести высокую мораль из самой человеческой природы. Это не противостоит христианской трактовке.

Новаторство Чернышевского в изображении новых людей имело принципиальный характер – не только общественно-политический, но и литературно-творческий. Ведь в реальной жизни таких людей, как герои романа «Что делать?», было еще мало. Гончаров был убежден, что художественный Тип слагается из долгих и многих повторений, наслоений явлений и лиц, и что он с той поры становится типом, когда он повторился много раз и стал всем знаком. Чернышевский отстаивал право писать о тех явлениях, которые только что зарождались в жизни, хотя и не стали еще массовым явлением.

Так, в романе преимущественное внимание уделено новым людям – добрым и сильным, знающим и умеющим. (Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна) Но кроме них есть еще и особенный человек – Рахметов.

Автор делает его своего рода эталоном, при помощи которого устанавливается действительная значимость обыкновенных порядочных людей. Что его отмечает? Он – профессиональный революционер, сознательно отдавший жизнь на дело освобождения народа.

Образ в некоторой степени автобиографичен, но это относится не к происхождению героя, а к силе духа, внутренней убежденности, самоотверженности и моральной стойкости.

Такими как Рахметов не все могут быть, а вот такими как Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна – добрыми, порядочными реально могут быть все люди. «Жертв не требуется, лишений не спрашивается. Желайте быть счастливыми – только это желание нужно.