12 стульев история создания романа. Двенадцать стульев

Перепощу в журнал дабы не затерялось. Ерунда, но забавно.

МОСКОВСКИЕ БАРАНКИ И ОДЕССКИЕ БУБЛИКИ

Владимир КОЗАРОВЕЦКИЙ

КТО НАПИСАЛ «12 СТУЛЬЕВ»

Я это сделал не в интересах истины, а в интересах правды.

«Золотой телёнок»

Разоблачение талантливой мистификации всегда вызывает интерес; если к тому же это мистификация вокруг достаточно известного художественного произведения - интерес оказывается общим. Что же говорить о том, какой взрыв интереса вызовет предлагаемая здесь информация: романы «12 стульев» и «Золотой телёнок» на самом деле написаны Булгаковым?! Предвижу первую реакцию большинства читателей: да ладно, это хорошая шутка, но не морочьте нам голову!

Должен признаться, что, пусть не так категорично, но всё же недоверчиво отреагировал и я на звонок Ирины Амлински , автора книги «12 стульев от Михаила Булгакова» (Берлин, 2013). Хотя степень моего скепсиса была достаточно высокой, я более или менее подготовлен к восприятию даже столь неожиданной информации, будучи хорошо знаком с литературными мистификациями Шекспира, Стерна, Пушкина. Кроме того, я знаю, что и Булгаков был гениальным мистификатором и что его литературные мистификации до сих пор прочтены лишь единичными читателями, а их исследования А.Н. Барковым и П.Б. Маслаком практически не освоены нашим литературоведением. Но эти два огромных романа?..

Разумеется, дело не только в объёме - хотя и в объёме тоже. Скрыть такую грандиозную мистификацию непросто. Но это только первое, что приходит на ум; стоит предположить, что и в самом деле имела место литературная мистификация , как сразу же возникает множество вопросов:

Зачем эта мистификация понадобилась Булгакову? Кто принимал в ней участие , кроме Булгакова, Ильфа и Петрова? Откуда взялся стиль «12 стульев» (в дальнейшем, говоря о «12 стульях» я буду подразумевать оба романа), так отличающийся от стиля вещей Ильфа и Петрова, написанных до этого романа? Откуда взялся Остап Бендер и другие главные герои? Каким образом удалось Булгакову написать «12 стульев» и «Золотого телёнка» в разные годы так, что это не было замечено женой (Л.Е. Белозёрской)? Или она была посвящена в мистификацию и, наравне с Петровым и Ильфом, честно промолчала до самой смерти? Как быть с воспоминаниями о том, что Ильф и Петров писали «12 стульев» вечерами и ночи напролёт? И, наконец, как согласовать мировоззрение участвовавших в мистификации писателей? Булгаков был непримиримым антисоветчиком и в этом смысле никогда себе не изменял, а Ильф и Петров были вполне советскими писателями - и в этом вроде бы тоже были неизменны. Между тем, при всей сущностной антисоветскости этих двух романов, в них присутствует и некий советский элемент, для Булгакова совершенно неприемлемый.

Правда, на последний вопрос мне ответить было достаточно просто, поскольку я знаю, какими приёмами пользовался Булгаков-мистификатор, чтобы сказать, что думал, и не быть обвинённым в «белогвардейщине», - но и без этого вопросов, требовавших ответа, хватало. Я предложил Амлински прислать книгу.

По мере вчитывания мой скепсис стал таять с опережающей чтение быстротой. Огромное количество приведённых Амлински цитат со следами участия в текстах Булгакова заставили меня признать: у этих романов было как минимум три автора, а не два. Но и здесь я сам же нашёл контраргумент: да, это так, но ведь они работали - и как раз в то время - в одной редакции (московской газеты «Гудок»), можно сказать, сидели за одним столом, без конца перебрасывались шутками и остротами, делились замыслами. К тому же Булгаков был человеком щедрым, он многое мог подарить - и, вероятно, дарил.

Но многое - это не всё. А из книги Амлински выходило, что эти тексты не могли быть написаны ни в подобном соавторстве , ни в каком бы то ни было ещё. Она «пропахала» все произведения Булгакова (в том числе - редакции глав, не вошедших в окончательный текст «Мастера и Маргариты», «12 стульев» и «Золотого телёнка»), все произведения Ильфа и Петрова и все воспоминания о них - обо всех троих. Проанализировав тексты по множеству «сечений», она обнаружила, что в этих двух романах имеют место поразительно похожие по структуре и словарю описания сходных сцен, имеющихся и в произведениях Булгакова, написанных до описываемых романов (сцены вербовки на военное сопротивление, сцены убийства, сцены потопа в квартире, описания многоквартирного дома, одалживания одежды и т.д. и т.п.); что главные образы «12 стульев» перекочевали туда из прежних произведений Булгакова; что стиль прозы романов - тот же, что и в написанных Булгаковым до и после произведениях; и что дилогия буквально пропитана фактами из его биографии и случаями из его жизни, его привычками и пристрастиями, приметами обликов и характеров его друзей и знакомых и маршрутами его передвижений. Причём всё это таким образом использовано и включено в плоть прозы, что речи о совместной работе над ней идти не может. Так вместе не пишут. Так мог писать только сам Михаил Булгаков . Но не Ильф и Петро в.

Но в таком случае нам следует отвлечься от этих хотя и множественных, но частностей и попытаться ответить на вопросы, заданные в начале статьи. И начинать следует, конечно же, со стиля . Амлински, например, приводит две фразы - из «12 стульев» и «Мастера и Маргариты»:

«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошёл молодой человек лет двадцати восьми». («12 стульев»)

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» («Мастер и Маргарита» )

Да, действительно, музыка, ритм этих двух фраз практически совпадает - но по одной фразе судить нельзя, даже понимая, что такое совпадение не может быть случайным. А вот если продолжить этот начатый Амлински анализ ритма прозы «12 стульев» и «Мастера», то нетрудно убедиться, что и вокруг этих фраз в тех же местах обоих романов ритм - с небольшими вариациями - тот же.

Но сюда прекрасно ложится и ещё одна фраза - из романа «Золотой телёнок», - которой, как и в двух предыдущих случаях, повествователь впервые знакомит читателя с новым героем:

«Человек без шляпы, в серых парусиновых брюках, кожаных сандалиях, надетых по-монашески на босу ногу, и белой сорочке без воротничка, пригнув голову, вышел из низенькой калитки дома номер шестнадцать».

Более того, в прозе и «Мастера», и «12 стульев» постоянно имеют место аналогичные по звучанию, «длинные» периоды, перемежающиеся короткими фразами, и ритмическая основа её в обоих случаях идентична. (Разумеется, речь идёт о прозе повествования, а не о диалогах.) Но ритм прозы индивидуален , если не заимствован . Мне могут возразить: «Мастер и Маргарита» написан после «12 стульев». Тем более! Если мы признаем это поразительное ритмическое сходство, но не согласимся с тем, что «12 стульев» написаны Булгаковым, нам придётся признать Булгакова эпигоном Ильфа и Петрова! И, наконец, Ильф и Петров во всех своих произведениях до «12 стульев» и «Золотого телёнка» писали совершенно другим, «рубленым» стилем, характерным даже не столько именно для них, сколько вообще для советской прозы 1920-х - короткими предложениями (пресловутый «метельный» стиль»).

Перейдём к главному герою.

«Последовательно, из произведения в произведение (Булгакова - В.К. ), мы встречаем образ Остапа Бендера, - пишет Амлински. - Это ловкий, авантюрный, неглупый, обаятельный и симпатичный жулик, …не лишённый актёрских способностей, достаточно эрудированный, способный к месту сказать пару французских, реже - немецких слов, быстро принимающий решения в затруднительных ситуациях, карточный игрок, балагур, находящий со всеми общий язык, старающийся взять от жизни по максимуму и владеющий способностью подчинять своему влиянию разных людей, …который приживается в любой среде и меняет от произведения к произведению лишь фамилию и имя, оставаясь верным своему создателю Булгакову, - тогда как образа героя, схожего с Остапом нет ни в одном произведении Ильфа и Петрова. Близнецы-братья Остапа - Аметистов (пьеса «Зойкина квартира»), рождённый до Бендера, и Жорж Милославский (пьеса «Иван Васильевич»), созданный после Остапа». И, как она показывает в дальнейшем, в большой степени - Чарнота из пьесы «Бег», а В.Лосев, кроме Аметистова и Милославского, включает в эту галерею ещё и Коровьева из «Мастера и Маргариты».

Интересно, что, независимо от Амлински, практически те же черты сходства между Остапом Бендером и Аметистовым выявил и изложил в Интернете в статье «12 стульев из «Зойкиной квартиры» А.Б.Левин. Я не сомневаюсь в том, что исследовательница и сама обнаружила то, что заметил и описал Левин (она знакома с этой публикацией и ссылается на неё), но дело здесь не в том, «кто первый кукарекнул». Важно, что, в случае состоявшейся литературной мистификации и сложившейся в связи с этим непростой литературоведческой ситуацией, Амлински приобрела неожиданного и наблюдательного союзника (полностью текст его статьи можно найти по адресу ).

«Приведённые… многочисленные совпадения исключают, как мне кажется, их случайность, - пишет Левин. - Если принять, что каждое из отмеченных совпадений независимо от остальных, а вероятность каждого (заведомо завышенная) составляет одну вторую, то вероятность их одновременного появления в дилогии лежит между одной миллионной и одной десятимиллионной. Всех русских романов во много тысяч раз меньше, чем нужно для случайного появления такой последовательности совпадений. В то же время установить причины возникновения каждого из этих совпадений через полвека после смерти всех трёх авторов вряд ли возможно».

Замечательно, что Левин применяет в рассуждении вероятностный подход: в самом деле, с учётом и множества других сходств, которые обнаружены Амлински, случайность такого количества совпадений столь ничтожно мала, что просто не может быть принята во внимание . Вместе с тем вызывает возражение последнее предложение процитированного здесь абзаца из его статьи, никак не следующее из предыдущего. Именно очевидная неслучайность этих совпадений и должна была рано или поздно заставить кого-нибудь заняться расследованием их причины, невзирая на «срок давности». Таким исследователем и стала Ирина Амлински.

Итак, похоже, действительно имела место литературная мистификация , и автором «12 стульев» и «Золотого телёнка» был Михаил Булгаков. В связи с этим нам предстоит ответить на главный вопрос: кому и зачем понадобилась эта мистификация. Но прежде чем отвечать на него, следует задать другой: а не оставил ли нам Булгаков какого-нибудь намёка, какого-нибудь «ключика», который помог бы нам на этот вопрос ответить? Ведь зная Булгакова, мы понимаем, что он просто не мог не дать нам такой подсказки, если он и в самом деле осуществил эту мистификацию. Похоже, Амлински этот ключик нашла:

«Самое интересное послание будущим читателям, - пишет Амлински, - автор оставил в начале повествования романа «12 стульев», в котором он называет причину «передачи» своего таланта и авторства Ильфу и Петрову»:

«…Лазурная вывеска «Одесская бубличная артель - Московские баранки». На вывеске был изображён молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной, вывернутой наизнанку руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался».

Расшифруем булгаковское послание. «Одесская бубличная артель» - фельетонисты-одесситы Катаев, Ильф и Петров; «Московские баранки» - фельетонист Булгаков, который любил стильно одеваться. «Сказочный рог изобилия» характеризует булгаковскую скоропись: он легко и быстро писал фельетоны - а «12 стульев» и является, по существу, большим фельетоном, или, точнее, романом в фельетонах. «Вывернутая наизнанку рука» (как необычно, странно сказано, привлекая к сказанному внимание!) - булгаковский мистификационный приём скрытнописи, когда роль повествователя передаётся антагонисту. В нашем случае Булгаков делает повествователем некого советского фельетониста, который и произносит в «12 стульях» слова: «Сокровище осталось. Оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям»; а в «Золотом телёнке» скажет: «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями». Немудрено, что Ильф и Петров без каких-либо опасений поставили на обложку свои имена.

«Московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики»: Булгаков пошёл на вынужденную мистификацию, согласившись выдать свой роман за написанный Ильфом и Петровым. «Молодой человек сладострастно улыбался» - ну, что ж, опубликовав этот роман-фельетон, нашпигованный антисоветскими высказываниями - пусть и из уст «отрицательных» персонажей, - Булгаков вполне мог улыбнуться и сладострастно. Здесь уместно процитировать запись из дневника Е.С. Булгаковой от 15 сентября 1936 года: «Сегодня утром М.А. подал письмо Аркадьеву, в котором отказывается от службы в Театре и от работы над «Виндзорскими». Кроме того - заявление в дирекцию. Поехали в Театр, оставили письмо курьерше.[...] М.А. говорил мне, что это письмо в МХАТ он написал «с каким-то даже сладострастием ».

Теперь мы можем попытаться реконструировать эту мистификацию, заодно ответив и на те вопросы, которые пока остались неотвеченными.

Из того, что общеизвестно о «возникновении замысла» и его осуществлении, кроме Ильфа и Петрова не вызывает сомнения участие в этой мистификации Валентина Катаева . Но его роль может быть оценена только с пониманием того, зачем вообще эта мистификация была затеяна и осуществлена. Ведь Булгаков в тот момент жил безбедно: начиная с 1926 года, его прозу перестали печатать, но его пьесы шли во множестве театров, за один 1927 год он заработал более 28.000 рублей; он купил и обставил квартиру и впервые в жизни добился комфорта, который ему был так необходим для спокойного писательского труда. Стало быть, роман был написан не для денег .

В то же время увидеть своё имя на опубликованной прозе Булгаков уже не рассчитывал. С одной стороны, лютая ненависть к нему советской критики, а с другой - вызовы в ГПУ и беседы там по поводу «Роковых яиц» и «Дьяволиады», обыск и изъятие дневника и рукописи «Собачьего сердца» - всё свидетельствовало, что надежды на публикацию прозы нет. Так зачем же он взялся за этот роман-фельетон - притом что прежде он жаловался на необходимость писать фельетоны, которые отнимали у него силы и время, и, как мы теперь понимаем, заведомо зная (с первых строк романа), что он может быть опубликован только под чужим именем?

Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, - заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? - Его согласие написать советскую прозу. Его остросатирическое перо намеревались использовать в развернувшейся в это время борьбе с троцкизмом. Булгаков знал, что ему по плечу написать эту прозу так, что придраться к нему будет невозможно и что все поймут её, как хотелось бы им её понять.

Как мистификатор Булгаков, искусству мистификации учившийся у Пушкина, о своих тайных ходах никогда никому не рассказывал. Свидетельство этому - «Белая гвардия» (1923), где он сделал повествователем своего антипода (в жизни - В.Б.Шкловского; см. об этом работу П.Б.Маслака «Образ рассказчика в «Белой гвардии»), - что переворачивало идеологические знаки в романе и защищало автора от обвинений в белогвардейщине. В «переговорах» и с ГПУ, и с Булгаковым посредником стал Катаев. Он же убедил Ильфа и Петрова, что, с одной стороны (со стороны ГПУ), мистификация ничем им не грозит, а с другой - может сделать имя; при этом они делали доброе дело, выручая Булгакова.

Булгаков, поистине свято относившийся к любимым женщинам, тем не менее их способности хранить тайну не доверял. Писал он легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жён Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях. Амлински считает, что «12 стульев» Булгаков написал в июле - сентябре 1827 года, что хорошо согласуется с выкладками М.П.Одесского и Д.М.Фельдмана о том, что уже в октябре началась редподготовка публикации в журнале. Что же касается воспоминаний Ильфа и Петрова о том, как они писали «12 стульев», то иными их воспоминания быть и не могли: все участники мистификации , как могли и умели, вводили в заблуждение окружающих и прочих современников.

Разумеется, само участие в мистификации поставило их в сложное положение, особенно Ильфа, который ещё долгое время чувствовал себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа, А.И. Ильф вспоминала: «Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: «Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: «Послушайте, какой вы к чёрту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом!»

Тем не менее Ильф и Петров не проронили ни звука и тайну сохранили. Более того, им пришлось теперь оправдывать взятые на себя обязательства. По этой причине после публикации «12 стульев» с ведома Булгакова они и стали использовать в своих рассказах и фельетонах булгаковские мотивы, детали и образы, как из опубликованной редакции романа, так и из оставшихся неопубликованными глав (а впоследствии - и из «Золотого телёнка») - вплоть до специально для них написанных Булгаковым рассказов, тем самым вводя в заблуждение и будущих исследователей их творчества. Именно с 1927 года в записной книжке Ильфа появляются записи, в дальнейшем укрепившие его авторитет как бесспорно талантливого соавтора романов.

Обе стороны (Булгаков и ГПУ) пришли к согласию в том, что книга в этой ситуации не может выйти под истинным авторским именем, которое стало красной тряпкой для советской критики. Для реализации проекта было предложено приемлемое для обеих сторон имя Катаева, который и осуществил дальнейшую «сцепку». И если принять эту версию, становится понятным поведение

Катаева : он был посредником в этих переговорах и, в конечном счёте, участником мистификации .

Результат оказался удачным для всех. Вот почему Булгакову после выхода «12 стульев» вернули рукопись и дневник и ГПУ оставило его в покое. Но прозе его уже не суждено было быть опубликованной при его жизни. Советская критика и без ГПУ сделала для этого всё возможное.

Остался последний вопрос: почему эту мистификацию проглядело литературоведение? На этот вопрос сегодня ответ уже очевиден. Нашим литературоведением недооценён гений и Пушкина, и Булгакова, как писателей-мистификаторов. Проблема повествователя в их романах у нас практически не рассматривалась - в противном случае мы бы уже давно догадались, как именно и Пушкин, и Булгаков использовали возможность передачи этой роли своему антагонисту. Эту задачу впервые решил А.Н.Барков в его двух основных трудах «Мастер и Маргарита. Альтернативное прочтение» (1994) и «Прогулки с Евгением Онегиным» (1998), но обе книги академическим литературоведением замалчиваются.

Я не строю иллюзий по поводу признания этой мистификации литературоведами. Однако даже в случае их вынужденного согласия с изложенным в книге Амлински нам предстоит упорядочить уже имеющиеся знания о процессе создания и публикации «12 стульев» и «Золотого телёнка» и попытаться найти дополнительные сведения, проливающие свет на причину, по которой Булгаков выдавал московские баранки за одесские бублики, - или предложить какую-то иную версию событий того времени, которая смогла бы объяснить все эти необъяснимые в рамках существующей теории авторства этих романов «совпадения». В любом случае проблема потребует обсуждения.

Владимир КОЗАРОВЕЦКИЙ

12 Стульев от Михаила Булгакова

Я это сделал не в интересах истины,

а в интересах правды .

Разоблачение талантливой мистификации всегда вызывает интерес; если к тому же это мистификация вокруг достаточно известного художественного произведения – интерес оказывается общим. Что же говорить о том, какой интерес может вызвать предлагаемая здесь информация: романы «12 стульев» и «Золотой теленок» на самом деле написаны Булгаковым?! Тем не менее, я предвижу первую реакцию большинства читателей: да ладно, это хорошая шутка, но не морочьте нам голову!

Должен признаться, что, пусть не так категорично, но все же недоверчиво отреагировал и я на звонок , автора книги «12 стульев от Михаила Булгакова» (Берлин, 2013). Хотя степень моего скепсиса была достаточно высокой, я все же был более или менее подготовлен к восприятию даже столь неожиданной информации, будучи хорошо знаком с литературными мистификациями Шекспира, Стерна, Булгакова и Пушкина (особенно – последнего). Кроме того, я знаю, что Булгаков был гениальным мистификатором и что его литературные мистификации до сих пор прочтены лишь единичными читателями, а их исследования А.Н.Барковым и П.Б.Маслаком практически не освоены нашим литературоведением. Но эти два огромных романа?..

Разумеется, дело не только в объеме – хотя и в объеме тоже. Скрыть такую грандиозную мистификацию непросто. Но это только первое, что приходит на ум; стоит предположить, что и в самом деле имела место литературная мистификация, как сразу же возникает множество вопросов:

Зачем эта мистификация понадобилась Булгакову?

Кто принимал в ней участие, кроме Булгакова, Ильфа и Петрова?

Откуда взялся стиль «12 стульев» (в дальнейшем, говоря о «12 стульях» я буду подразумевать оба романа), так отличающийся от стиля самых известных вещей Ильфа и Петрова?

Откуда взялся Остап Бендер и другие главные герои?

Каким образом удалось Булгакову написать «12 стульев» и «Золотого теленка» в разные годы так, что это не было замечено женой (Л.Е.Белозерской)? Или она была посвящена в мистификацию и, наравне с Петровым и Ильфом, честно промолчала до самой смерти?

Как быть с воспоминаниями о том, что Ильф и Петров вместе писали «12 стульев» вечерами и ночи напролет?

По поводу всего написанного Ильфом и Петровым до «12 стульев» хочется спросить: откуда вдруг взялся большой талант? И куда потом делся?

И, наконец, как согласовать мировоззрение участвовавших в мистификации писателей? Булгаков был непримиримым антисоветчиком и в этом смысле никогда себе не изменял, а Ильф и Петров были вполне советскими писателями – и в этом вроде бы тоже были неизменны. Между тем, при всей сущностной антисоветскости этих двух романов, в них присутствует и некий советский элемент, для Булгакова совершенно неприемлемый.

Правда, на последний вопрос мне ответить было достаточно просто, поскольку я знаю, какими приемами пользовался Булгаков-мистификатор, чтобы посметь сказать, что думал, и не быть обвиненным в «белогвардейщине», – но и без этого вопросов, требовавших ответа, хватало. Я предложил Амлински прислать книгу.

По мере вчитывания мой скепсис стал таять с опережающей чтение быстротой. Степень проникновения в проблему, широта охвата материала и огромное количество приведенных Амлински цитат заставили меня признать: у этих романов было как минимум три автора, а не два. Но и здесь я сам же нашел контраргумент: да, это так, но ведь они работали – и как раз в то время – в одной редакции (московской газеты «Гудок»), можно сказать, сидели за одним столом, без конца перебрасываясь шутками и остротами, делились замыслами. К тому же Булгаков был человеком щедрым, он мог подарить – и, вероятно, дарил – многое.

Но многое – это не все. А из книги Амлински выходит, что эти тексты не могли быть написаны ни в подобном соавторстве, ни в каком бы то ни было еще. Она «пропахала» все произведения Булгакова (в том числе – редакции глав, не вошедших в окончательный текст «Мастера и Маргариты», «12 стульев» и «Золотого теленка»), все произведения Ильфа и Петрова и все воспоминания о них – обо всех троих. Проанализировав тексты по множеству «сечений», она показала, что в этих двух романах имеют место поразительно похожие по структуре и словарю описания сходных сцен, имеющихся и в произведениях Булгакова, написанных до описываемых романов (сцены вербовки, сцены убийства, сцены потопа в квартире, описания многоквартирного дома, одалживания одежды и т.д.); что главные образы «12 стульев» перекочевали туда из прежних произведений Булгакова; что стиль прозы романов – тот же, что и в написанных Булгаковым до и после произведениях; и что дилогия буквально пропитана фактами из его биографии и случаями из его жизни, его привычками и пристрастиями, приметами обликов и характеров его друзей и знакомых и маршрутами его передвижений. Причем все это таким образом использовано и включено в плоть прозы, что речи о совместной работе над ней идти не может. Так вместе не пишут. Так мог писать только сам Михаил Булгаков. Но не Ильф и Петров. Судите сами. Я не отбирал приводимые Амлински примеры по степени убедительности, а просто брал их подряд из ее разбора; даты произведений везде указаны по году публикации (хотя, например, роман «12 стульев», впервые публиковавшийся с 1-го номера журнала «30 дней» за 1928 год, очевидно, дописан не позже осени 1927 года).

«Ровно в полдень запел петух в кооперативе “Плуг и молот”. Никто этому не удивился». («12 стульев», 1928)

А вот откуда этот петух попал в «12 стульев»:

«…В десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух… Человека, живущего полтора года в коридоре №50 не удивишь ничем. Не факт неожиданного появления петуха испугал меня, а то обстоятельство, что петух пел в десять часов вечера. Петух – не соловей и в довоенное время пел на рассвете». (Булгаков, «Самогонное озеро», 1923)

Вот еще пара, явно связанная единым происхождением:

«Провизор Леопольд Григорьевич, которого домашние и друзья называли Липа…». («12 стульев»)

«Я успел обойти больницу и с совершеннейшей ясностью убедился в том, что инструментарий в ней богатейший…

– Как же-с, – сладко заметил Демьян Лукич, – это все стараниями вашего предшественника Леопольда Леопольдовича. Он ведь с утра до вечера оперировал… Они его вместо Леопольд Леопольдович Липонтий Липонтьевичем звали». (Булгаков, «Полотенце с петухом», 1923)

А вот еще:

«…Ноги были в лаковых штиблетах с замшевым верхом апельсинного цвета». (12 стульев»)

– «…Он показался мне комичным, так же как и лакированные ботинки с ярко-желтым верхом…» (Вторая жена Булгакова Л.Белозерская о первой встрече с ним в 1921 году, в книге «О, мед воспоминаний», 1989)

Еще:

«Брезина – дива из парижского театра «Фоли-Бержер!» (В афише, из главы, не вошедшей в основную редакцию «12 стульев».) Там же: «На сцену медленно вышла знаменитая мадемуазель Брезина с бритыми подмышками и небесным личиком. Дива была облачена в страусовый туалет».

«Костюмы нам сшили великолепные… Моя фотография в костюме из страусовых перьев… долго была выставлена на Больших бульварах». (Из книги воспоминаний Белозерской «У чужого порога», о том, как в Париже во время эмиграции она была принята в труппу мюзик-холла «Фоли-Бержер.)

И еще:

«…Ипполит Матвеевич… стал с силой отрывать толстые пальцы незнакомца от стула». («12 стульев»)

Щукин… стал палец за пальцем отгибать и отогнул их все». («Роковые яйца», 1925).

И еще:

«К обеду астролябия была продана (на базаре – В.К.) слесарю за три рубля». («12 стульев», причем Амлински показывает, что для продажи астролябии Остапу понадобился примерно час.)

«Через час я продал шинель на базаре» (Булгаков, «Записки на манжетах», 1922 – 23гг.). Е.С.Булгакова, дневник: «Жена Мандельштама вспоминала, как видела Мишу в Батуме 14 лет тому назад (то есть в 1921 году – В.К.)…, когда он бедствовал и продавал керосинку на базаре». Чарнота в пьесе «Бег» тоже торгует на базаре.

За три года до появления позеленевших усов и волос Воробьянинова в «12 стульях» в повести «Собачье сердце» (1925) у клиента профессора Преображенского волосы тоже стали зелеными.

В «12 стульях» «Отец Федор… смущенно улыбаясь… чуть было не угодил под исполкомовский автомобиль», в «Дьяволиаде» (1924) «Коротков… широко и глупо улыбаясь… чуть не попал под автомобиль»), а в «Роковых яйцах» (1925) «Персиков… чуть не попал под автомобиль на Моховой».

Куриный мор погубил 250 кур у попадьи Дроздовой («Роковые яйца», 1925), а у отца (то есть у попа) Федора в «12 стульях» мор унес 240 кроликов.

Как профессор Преображенский и его пациент в «Собачьем сердце» (1925), так и Воробьянинов в «12 стульях» любили, знали наизусть серенаду Дон Жуана «От Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей» – и напевали ее.

«Гобелен зеленый» из булгаковского рассказа «Обмен веществ» (1924), «бледно-зеленые гобелены» из рассказа «Ханский огонь» (1924) и «гобелен с пастушками» из рассказа «Я убил» (1926) попали в «12 стульев» в виде гобелена «Пастушка», но ни один гобелен не попал в произведения Ильфа и Петрова.

Помещение, «разделенное фанерными перегородками на пять отделений» из рассказа «Трактат о жилище» (1926) в «12 стульях» превратилось в «большую комнату мезонина», которая «была разрезана фанерными перегородками на длинные ломти».

«Брат Луначарского» из «Золотых корреспонденций Ферапонта Ферапонтовича Капорцева» (1924) превратился в «Золотом теленке» в «сына лейтенанта Шмидта» вместе с сопутствующими приметами, вплоть до совпадений в суммах, выданных жуликам.

Описание огромной лужи, вышедшей из гоголевской миргородской «удивительной лужи», Булгаковым было использовано трижды: сначала в фельетоне «Шансон Д`этэ. Дождливая интродукция» (1923), затем в «12 стульях» («Взвод красноармейцев в зимних шлемах неустрашимо пересекал лужу…»), а в третий раз – в не вошедшей в окончательную редакцию романа «Золотой теленок» части главы «О том, как Паниковский нарушил конвенцию».

Излюбленные словечки и выражения Булгакова гуляют по страницам его рассказов и «12 стульев», но никогда – у Ильфа и Петрова: наречие «мгновенно», существительное «изобилие» и формы от него, выражения «обратите внимание», «я к вам по делу», «а равно (также)», «в университетах не обучались», «шиш с маслом», «сукин сын», «неприличными словами не выражаться», «рукопожатия отменяются» и т.д. и т.п.

По рассказам и фельетонам Булгакова, повестям «Роковые яйца» и «Собачье сердце», романам «Белая гвардия», «Великий канцлер» и по роману «12 стульев» расхаживают и бегают мужчины в кальсонах («подштанниках»), чего они никогда не делают в произведениях Ильфа и Петрова.

В произведениях Булгакова (роман «Белая гвардия», рассказы «Я убил», «Налет» и «В ночь на 3-е число») описания сцен убийства поразительно похожи экспрессией с описанием убийства Остапа Бендера, более того, предметное «оснащение» сцен убийств идентичны: ночь, единственный свидетель – луна, место убийства освещает фонарь (или фонарик), убийство жестокое и кровавое. Нужно ли говорить, что ничего подобного нет у Ильфа и Петрова. Точно так же не упоминают они о финском ноже, который Булгаков неоднократно использовал в своих произведениях, в том числе и преимущественно – как символ предательского удара в спину. Именно финским ножом великий комбинатор в «Золотом теленке» собирался вскрывать подпольного миллионера.

Глагол «хлынуть» в разных вариантах фраз и словосочетаний в «12 стульях» использован четырежды; Булгаков использовал его в других произведениях более 10 раз; Ильф и Петров – ни разу. «Шиш» в виде просто «шиша» и «шиша с маслом», в виде «кукиша», «фиги» или «дули» в рассказах и романах Булгакова, в том числе и в «12 стульях», употреблен более 30 (!) раз, притом что Ильф и Петров к этому слову и жесту остались абсолютно равнодушны. Допускаю, что Амлински могла ошибиться и пропустить один-два случая, поскольку в электронном виде всех текстов пока нет, – но все равно ее исследование впечатляет.

У Булгакова имеет место множество упоминаний всевозможных романсов и цитат из них – в то время как Ильф и Петров к романсам относились насмешливо и по их поводу иронизировали: между тем только в «12 стульях» и «Золотом теленке» Амлински обнаружила более 20 (!) строк или строф различных романсов, цитируемых их знатоком Булгаковым. Но романсовая тема – лишь часть вообще музыкальной; вот перечисление только голосов, попавших в произведения Булгакова и в исследуемые романы: дисканты, тенор, лирическое сопрано, колоратурное сопрано, меццо-сопрано, баритон, баритональный бас и бас – во множестве раз и в разных вариациях. То же самое – и с упоминаниями певцов и хора, с названиями опер и ариями из них, с названиями нот и инструментов. Если учесть, что ничего подобного нет в творчестве Ильфа и Петрова, то трудно представить себе соавторство, в результате которого в плоть романов органично вписались все эти музыкальные термины и детали.

Не миновал эти романы и мистический ореол, так характерный для всех произведений Булгакова. Невозможно приводить все эти цитаты, скажу лишь, что только в «12 стульях» упоминаний демонизма, чертовщины и потусторонщины – более двух с половиной десятков, в то время как «никто из персонажей Ильфа и Петрова не взлетал на карнизы, не растворялся и не отражался в зеркалах, даже в таких зарисовках, в которых невозможно обойтись без отражения».

В «12 стульях» и в других булгаковских произведениях обнаружены глубокие следы от врезавшихся в эмоциональную память Булгакова случаев из его биографии. Похоже, причиной того, что эпизод с продажей керосинки до такой степени обременил эмоциональную память Булгакова, была его врожденная деликатность и стыдливость, которые ему пришлось преодолевать во время «базарной» торговли.

Однажды у Булгакова украли чемодан, в котором, в частности – и в основном – было его белье. Видимо, ему пришлось одалживаться, что было для него чрезвычайно болезненно; по этой причине и гуляют по произведениям писателя эти темы кражи чемодана с бельем и одалживанья чужого белья и чужой одежды: украденные чемоданы и у Бендера, и у Аметистова из «Зойкиной квартиры» (1925), кафтан в «Кабале святош», костюм в «Иване Васильевиче», жилет в «12 стульях», одалживаемые кальсоны в «Днях Турбиных», – причем это последнее, видимо, так «зацепило» его, что даже фамилию главного героя «Дьяволиады» он сделал производной от этого слова, а нижнее белье стало чуть не неотвязной темой в его творчестве (чего, разумеется, нет вообще в произведениях Ильфа и Петрова). Амлински собрала поразительную подборку цитат с «кальсонами» и «подштанниками» из произведений Булгакова, включая исследуемые романы.

В другой раз его обокрали так, что, при его впечатлительности и ранимости, это осталось шрамом на всю жизнь: у него украли всю только что полученную зарплату – 400 рублей, он остался без копейки. О том, насколько сильное впечатление это на него произвело, хорошо видно по огромной подборке цитат из произведений Булгакова с использованием цифры 400 (в том числе и из «12 стульев»).

Не менее впечатляющ анализ передвижений Остапа Бендера с Воробьяниновым и отца Федора: как оказалось, все эти путешествия повторяют маршруты тех или иных переездов Булгакова в 1920 годы, вплоть до названий гостиниц, в которых он останавливался в тех же населенных пунктах, – и вплоть до катастрофы в последнем пункте – Батуме – отразившей реальную жизненную катастрофу Булгакова, который так и не смог уплыть в Константинополь.

«После демонстрации топографического, музыкального и мистического оформления, после многочисленных перекличек с творчеством Булгакова, с освещением в романах фактов из его личной жизни, – резюмирует в этой части своего расследования Амлински, – возможен лишь один вывод: основным и координирующим автором обоих романов является писатель Михаил Афанасьевич Булгаков».

Но в таком случае нам пора отвлечься от этих хотя и множественных, но частностей и попытаться ответить на главные вопросы, заданные в начале статьи. И начинать следует, конечно же, со стиля. Амлински, например, приводит две фразы – из «12 стульев» и «Мастера и Маргариты»:

«В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми». («12 стульев»)

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…» («Мастер и Маргарита»).

Да, действительно, музыка, «околдовывающий ритм» (выражение Л.Яновской) этих двух фраз практически совпадает – но по одной фразе судить нельзя, даже понимая, что такое совпадение не может быть случайным. А вот если продолжить этот начатый Амлински анализ ритма прозы «12 стульев» и «Мастера», то нетрудно убедиться, что и вокруг этих фраз в тех же местах обоих романов ритм – с небольшими вариациями – тот же. Под это сравнение хорошо подходит и еще одна фраза, которой, как и в двух предыдущих случаях, повествователь впервые знакомит читателя с новым героем:

«Человек без шляпы, в серых парусиновых брюках, кожаных сандалиях, надетых по-монашески на босу ногу, и белой сорочке без воротничка, пригнув голову, вышел из низенькой калитки дома №16». («Золотой теленок»)

Более того в прозе и «Мастера», и «12 стульев» постоянно имеют место аналогичные по звучанию, «длинные» периоды, перемежающиеся короткими фразами, и ритмическая основа ее в обоих случаях идентична. (Разумеется, речь идет о прозе повествования, а не о диалогах.) Но ритм прозы индивидуален, если не заимствован. Мне могут возразить: «Мастер и Маргарита» написан после «12 стульев». Тем более! Если мы признаем это поразительное ритмическое сходство, но не согласимся с тем, что «12 стульев» написаны Булгаковым, нам придется признать Булгакова эпигоном Ильфа и Петрова! И, наконец, Ильф и Петров во всех своих произведениях, кроме «12 стульев» и «Золотого теленка», писали совершенно другой прозой, другим, «рубленым» стилем, характерным даже не столько именно для них, сколько вообще для советской прозы 1920-х. Загляните в любое место «Одноэтажной Америки» – как правило, предложения у них короткие, а изредка становятся подлиннее только за счет его однородных членов. Мне могут возразить, что это очерковая проза, – но и в рассказах Ильф и Петров так и остались фельетонистами с тем же стилем. Что же касается словаря писателей, то он отдельного разговора и не требует: все изложение расследования Амлински пестрит словарными совпадениями из прозы Булгакова и из исследуемых романов.

Перейдем к Остапу Бендеру – и начнем с поразительно совпадающих привычек и черт характеров Аметистова из «Зойкиной квартиры» (1925) и Остапа Бендера.

1) Оба главных героя намекают на свое благородное, хотя и незаконнорожденное происхождение и при этом самозабвенно врут – это и вообще их общая черта. (Из воспоминаний о Булгакове известно, что во время репетиций «Зойкиной квартиры» Михаил Афанасьевич и первый исполнитель роли Аметистова, Рубен Николаевич Симонов, соревновались, придумывая разнообразные биографии Аметистову, пока не сошлись на том, что он незаконный сын Великого князя и кафешантанной певички).

2) Оба, и Бендер, и Аметистов, выступают в роли чьих-то двоюродных братьев.

Бендер: «Тепло теперь в Париже? Хороший город. У меня там двоюродная сестра замужем…»

Аметистов: Хамишь, Зойка… Гонишь двоюродного брата…

3) А вот какими они видятся будущим партнерам (обоим, Обольянинову и Воробьянинову, – дворянского происхождения, с весьма похожими чертами характера):

«В конце концов, без помощника трудно, – подумал Ипполит Матвеевич, – а жулик он, кажется, большой. Такой может быть полезен». («12 стульев»)

«Обольянинов (за сценой, глухо). Для этого я совершенно не гожусь. На такую должность нужен опытный прохвост». («Зойкина квартира»)

4) И Бендер, и Аметистов, оба не брезгуют одеждой с чужого плеча.

5) Оба, и Аметистов, и Бендер пересыпают свою речь французскими словами, и выражениями, …немного говорят по-немецки, оба (как и Булгаков – В.К.) не владеют английским.

6) Оба – картежники, играют в «девятку».

7) Обоим присущи пошлость и фамильярность.

8) Оба шутят, обыгрывая одни и те же выражения. Например, Аметистов заявляет, что рукопожатия отменяются, – и в конторе Бендера висели плакаты о часах приёма и вредности рукопожатий.

9) Оба мечтают о загранице в самом что ни на есть примитивном виде: море, пляж и они в белых штанах.

Интересно, что, независимо от Амлински, А.Б.Левин выявил и изложил в Интернете в статье «12 стульев из “Зойкиной квартиры”» практически те же черты сходства. Я не сомневаюсь в том, что исследовательница и сама обнаружила то, что заметил и описал Левин (она знакома с этой публикацией и ссылается на нее), но дело здесь не в том, «кто первый кукарекнул». Важно, что, в случае состоявшейся литературной мистификации и сложившейся в связи с этим непростой литературоведческой ситуации, Амлински приобрела неожиданного и наблюдательного союзника. Вот, например, черты сходства этих героев, которые отмечены Левиным и которыми список Амлински можно было бы продолжить (полностью текст его статьи можно найти по адресу

10) Как опытные мошенники, Бендер и Аметистов готовы к любым неожиданностям и поворотам судьбы: на этот случай у них всегда есть с собой все самое необходимое. Свой «джентльменский набор» (милицейская фуражка, афиша мага, четыре колоды карт с одинаковой рубашкой, пачка документов с круглыми сиреневыми печатями, благотворительные открытки иэмалевые нагрудные знаки) Остап хранит в «акушерском саквояже», а Аметистов – в замызганном чемодане (шесть колод карт, портреты вождей…, «документов полный карман»).

11) Оба с нежностью относятся к этим изделиям кожгалантереи:

«Моя правая рука, – сказал великий комбинатор, похлопывая саквояж по толстенькому колбасному боку. – Здесь всё, что может понадобиться элегантному гражданину моих лет и моего размаха». («12 стульев»)

Аметистов. Верный мой товарищ, чемодан. Опять с тобою вдвоём, но куда? («Зойкина квартира»)

12) Элементы их биографий тоже до странности похожи. Аметистов служилактёром, в милиции, в Одессе«изживал бюрократизм», оказался в тюрьме и в романе появляется после отсидки. Остап сидел в Таганскойтюрьме, не прочь выступить на сцене, пусть и виде мага, является обладателем милицейскойфуражки и, направляясь на Антилопе в Черноморск (подразумевается – вОдессу), призывает «ударитьпо разгильдяйству».

13) Оба обыгрывают одни и те же выражения.

Аметистов . Ему! Прямо в глаза. Я старый боевик, мненечеготерять, кроме цепей.

Бендер, обращаясь к Козлевичу, говорит:

«А в Арбатове вамтерятьнечего,кромезапасныхцепей».

14) Как выясняется, и у Остапа, и у Аметистова имеются «запасные» документы, причем имена и фамилии в этих фальшивых документах странным образом «перекликаются»:

«КонрадКарлович Михельсон, сорока восьми лет,член союзас тысяча девятьсот двадцать первого года, в высшей степени нравственная личность,мой хороший знакомый, кажется друг детей...». («12 стульев»)

«И скончался у меня в комнатеприятель мойЧемодановКарлПетрович,светлая личность, партийный». («Зойкина квартира»)

15) Очень похожи манеры речи Остапа и Аметистова. «Оба говорят на странной смеси макаронического русского, характерного для людей «света» дореволюционной России и советского канцеляриста, а из советского новояза выбирают одинаковые штампы».

16) Оба героя на голубом глазу декларируют свою законопослушность:

Аметистов Закон-с. Азакондля меня свят. Ничего не могу.

И великий комбинатор говорит о себе в третьем лице так же: «Заметьте себе, Остап Бендер никого не убивал. Его убивали – это было. Но сам ончист передзаконом. Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс».

Вероятно, можно найти и другие совпадения; ну, например: оба, и Бендер, и Аметистов, любят театральное обращение «в воздух», к неким гражданам-товарищам и «господам присяжным заседателям», оба блестяще владеют приемами демагогии, оба – абсолютные циники.

«Последовательно, из произведения в произведение (Булгакова – В.К.), мы встречаем образ Остапа Бендера, – пишет Амлински. – Это ловкий, авантюрный, неглупый, обаятельный и симпатичный жулик, …не лишенный актерских способностей, достаточно эрудированный, способный к месту сказать пару французских, реже – немецких слов, быстро принимающий решения в затруднительных ситуациях, карточный игрок, балагур, находящий со всеми общий язык, старающийся взять от жизни по максимуму и владеющий способностью подчинять своему влиянию разных людей, …который приживается в любой среде и меняет от произведения к произведению лишь фамилию и имя, оставаясь верным своему создателю Булгакову, – тогда как образа героя, схожего с Остапом нет ни в одном произведении Ильфа и Петрова. Близнецы-братья Остапа – Аметистов (пьеса “Зойкина квартира”), рожденный до Бендера, и Жорж Милославский (пьеса “Иван Васильевич”), созданный после Остапа». И, как она показывает в дальнейшем, в большой степени – Чарнота из пьесы «Бег», а В.Лосев, кроме Аметистова и Милославского, включает в эту галерею еще и Коровьева из «Мастера и Маргариты».

Всего вышеизложенного более чем достаточно, чтобы солидаризироваться с выводом Левина:

«Приведенные… многочисленные совпадения исключают, как мне кажется, их случайность, – пишет Левин. – Если принять, что каждое из отмеченных совпадений независимо от остальных, а вероятность каждого (заведомо завышенная) составляет одну вторую, то вероятность их одновременного появления в дилогии лежит между одной миллионной и одной десятимиллионной. Всех русских романов во много тысяч раз меньше, чем нужно для случайного появления такой последовательности совпадений».

Замечательно, что Левин применяет в рассуждении вероятностный подход: в самом деле, с учетом и множества других стилевых сходств, которые обнаружены Амлински и лишь малая часть которых нами здесь приводится, случайность такого количества совпадений столь ничтожно мала, что просто не может быть принята во внимание. Вместе с тем вызывает возражение последнее предложение процитированного здесь абзаца из его статьи, совершенно не следующее из предыдущего: «В то же время установить причины возникновения каждого из этих совпадений через полвека после смерти всех трех авторов вряд ли возможно». Именно очевидная неслучайность этих совпадений и должна была рано или поздно заставить кого-нибудь заняться расследованием их причины, невзирая на «срок давности». Таким исследователем и оказалась Ирина Амлински.

А теперь зададимся вопросом: возможно ли при таких «совпадениях» исчисляющихся сотнями, что Ильф и Петров могли быть авторами «12 стульев»? Ведь в этом случае применить к ним слово «эпигоны» было бы чересчур деликатно. В то же время возникает и другой вопрос: если Булгаков принимал какое бы то ни было участие в написании обоих романов (пусть хотя бы как соавтор!), то как они могли не упомянуть об этом участии? Ну, хоть словом, хоть полусловом? А ведь нигде никогда никто из них об этом даже не заикнулся. Не правда ли, странно?

Я не обвиняю ни Ильфа, ни Петрова в нечистоплотности или неблагодарности и предпочитаю считать, что они рисковали своей писательской репутацией, когда, при такой стилевой схожести прозы Булгакова и «12 стульев», ставили свои имена на обложку романа, мистифицируя современников и потомков. Одна из главных задач литературной мистификации – скрыть ее причину. Положение обязывало всех ее участников хранить тайну. Врать приходилось всем, направо и налево. Легко представить, как Булгаков охотно соглашался с теми, кто говорил ему, что Ильф и Петров написали замечательную книгу. Еще легче – как Ильф и Петров принимали поздравления с успехом «12 стульев». Им нельзя было даже заикнуться о каком бы то ни было участии Булгакова в создании романа – в противном случае мистификация не продержалась бы и недели. При том, что из-за лютой ненависти советской критики к Булгакову с 1926 года его публиковать перестали совсем (как потом выяснилось – до смерти), таких игр им бы не простили.

Меня могут упрекнуть в том, что я вместе с Амлински «подставляю» Ильфа, Петрова и Булгакова, что такое поведение мистификаторов противоречило бы элементарной человеческой этике. Да, это так, но следует помнить, что мистификация всегда обращена в будущее, а потому и не наносит никакого ущерба современникам мистификаторов: по этой причине литературная мистификация и допускает нарушения этики.

Итак, похоже, действительно имела место литературная мистификация, и автором «12 стульев» и «Золотого теленка» был Михаил Булгаков. В связи с этим нам предстоит ответить на главный вопрос: кому и зачем понадобилась эта мистификация. Но прежде чем отвечать на него, следует задать другой: а не оставил ли нам Булгаков какого-нибудь намека, какого-нибудь «ключика», который помог бы нам на этот вопрос ответить? Ведь зная Булгакова, мы понимаем, что он просто не мог не оставить для нас такой «зарубки», если он и в самом деле осуществил эту мистификацию. Похоже, Амлински этот ключик нашла:

«Самое интересное послание будущим читателям, – пишет она, – автор оставил в начале повествования романа “12 стульев”, в котором он называет причину “передачи” своего таланта и авторства Ильфу и Петрову»:

«С одной стороны – лазурная вывеска “Одесская бубличная артель – Московские баранки”. На вывеске был изображен молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной, вывернутой наизнанку руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался».

Расшифруем булгаковское послание. «Одесская бубличная артель» – фельетонисты-одесситы Катаев, Ильф и Петров; «молодой» человек – Булгаков, который любил стильно одеваться. «Сказочный рог изобилия» характеризует булгаковскую скоропись: он легко и быстро писал фельетоны – а «12 стульев» и является, по существу, большим фельетоном, или, точнее, романом в фельетонах. «Вывернутая наизнанку рука» (как необычно, странно сказано, привлекая к сказанному внимание!) – булгаковский мистификационный прием скрытнописи, когда роль повествователя передается антагонисту. «Московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики» – булгаковские произведения, в случае необходимости («по нужде») выдававшиеся и за произведения одесситов. Другими словами, Булгаков пошел на вынужденную мистификацию, согласившись выдать свой роман за написанный Ильфом и Петровым. «М олодой человек сладострастно улыбался» – ну, что ж, опубликовав этот роман-фельетон, весь наперченный антисоветскими высказываниями – пусть и из уст «отрицательных» персонажей, – Булгаков вполне мог улыбнуться и сладострастно. В поддержку последнего предположения привлекаем запись из дневника Е.С. Булгаковой от 15 сентября 1936 года:

«Сегодня утром М.А. подал письмо Аркадьеву, в котором отказывается от службы в Театре и от работы над «Виндзорскими». Кроме того – заявление в дирекцию. Поехали в Театр, оставили письмо курьерше.[...] М.А. говорил мне, что это письмо в МХАТ он написал “с каким-то даже сладострастием”».

Теперь мы можем попытаться реконструировать эту мистификацию, заодно ответив и на те вопросы, которые пока остались неотвеченными. Из того, что общеизвестно о «возникновении замысла» и его осуществлении, кроме Ильфа и Петрова не вызывает сомнения участие в этой мистификации Валентина Катаева. Но его роль может быть оценена только с пониманием того, зачем вообще эта мистификация была затеяна и осуществлена. Ведь Булгаков в тот момент жил безбедно: начиная с 1926 года, его прозу перестали печатать, но его пьесы шли во множестве театров, за один 1927 год он заработал более 28.000 рублей. Он обставил квартиру и впервые в жизни добился комфорта, который ему был так необходим для спокойного писательского труда. Стало быть, роман был написан не для денег.

В то же время увидеть свое имя на опубликованной прозе Булгаков уже не рассчитывал. С одной стороны, лютая ненависть к нему советской критики, а с другой – постоянные вызовы в ГПУ, обыск и изъятие дневника и рукописи «Собачьего сердца» – все свидетельствовало, что надежды на публикацию прозы нет. Так зачем же он взялся за этот роман-фельетон – притом что жаловался на необходимость писать фельетоны, которые отнимали у него силы и время, и, как мы теперь понимаем, заведомо (с первых строк) зная, что он может быть опубликован только под чужим именем?

Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, – заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? – Его согласие написать советскую прозу. Булгаков знал, что ему по плечу написать честную прозу так, что придраться к нему будет невозможно и что все поймут ее, как хотелось бы им ее понять.

Как мистификатор Булгаков, искусству мистификации учившийся у Пушкина, о своих тайных ходах никогда никому не рассказывал. Поистине свято относившийся к любимым женщинам, он, тем не менее, в их способность хранить тайну не верил. Писал он легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жен Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях.

Свидетельство этому – «Белая гвардия» (1925), где он сделал повествователем своего антагониста (в жизни – В.Б.Шкловского; см. об этом работу П.Б.Маслака «Образ рассказчика в «Белой гвардии»), – что переворачивало идеологические знаки в романе и защищало автора от обвинений в белогвардейщине. В «12 стульях» и «Золотом теленке» Булгаков сделал повествователем некого советского фельетониста, который принимает советскую власть и свое отношение к ней подтверждает произнесением хотя бы одной верноподданнической фразы.

Такое место есть в «12 стульях»:

«Сокровище осталось. Оно было сохранено и даже увеличилось. Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям».

Такое место есть и в «Золотом теленке»:

«Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями».

В «переговорах» с ГПУ обе стороны пришли к согласию в том, что книга в этой ситуации не может выйти под именем Булгакова, которое у советских критиков вызывало беспримерную злобу. Для реализации проекта было предложено приемлемое для обеих сторон имя Катаева, который и осуществил дальнейшую «сцепку». И если принять эту версию, становится понятным поведение Катаева: он был посредником в этих переговорах и, в конечном счете, участником мистификации. Он же убедил Ильфа и Петрова, что мистификация, с одной стороны (со стороны ГПУ) ничем им не грозит, а с другой – может сделать им имя; при этом они, будучи по мировоззрению вполне советскими людьми, с чистой совестью поставили свое имя на обложку романа. Полагаю, фраза Булгакова о «московских баранках, по нужде выдаваемых и за одесские бублики», о вынужденности этой мистификации была оставлена в романе с их ведома.

Амлински считает, что «12 стульев» Булгаков написал в июле-сентябре 1927 года, что хорошо согласуется с выкладками М.П.Одесского и Д.М.Фельдмана о том, что уже в октябре началась редподготовка публикации в журнале. Что же касается воспоминаний Ильфа и Петрова о том, как они вместе писали «12 стульев», то иными их воспоминания быть и не могли: все участники мистификации, как могли и умели, вводили в заблуждение окружающих и прочих современников. Разумеется, само участие в мистификации поставило их в сложное положение, особенно Ильфа, который еще долгое время чувствовал себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа, А.И.Ильф вспоминала: «Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: “Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: «Послушайте, какой вы к черту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом!»”

Тем не менее Ильф и Петров не проронили ни звука и тайну сохранили. Более того, им пришлось теперь оправдывать взятые на себя обязательства. По этой причине после публикации «12 стульев» с ведома Булгакова они и стали использовать в своих рассказах и фельетонах булгаковские мотивы, детали и образы, как из опубликованной редакции романа, так и из оставшихся неопубликованными глав (а впоследствии – и из «Золотого теленка»), тем самым вводя в заблуждение и будущих исследователей их творчества. Именно с 1927 года в записной книжке Ильфа появляются записи, в дальнейшем укрепившие его авторитет как бесспорно талантливого соавтора романов.

Результат оказался удачным для всех. Вот почему Булгакову после выхода «12 стульев» вернули рукопись и дневник, который он сразу уничтожил, и действительно оставили в покое. Но прозе его уже не суждено было появиться на страницах советской печати. Советская критика и без ГПУ сделала для этого все возможное.

Остался последний вопрос: почему эту мистификацию проглядело наше литературоведение? На этот вопрос сегодня ответ уже очевиден. Литературоведами недооценен гений и Пушкина, и Булгакова, как писателей-мистификаторов. Проблема повествователя в их романах у нас практически не рассматривалась – в противном случае мы бы уже давно догадались, как именно и Пушкин, и Булгаков использовали возможность передачи этой роли своему антагонисту. Эту задачу впервые решил А.Н.Барков в его двух основных трудах «Роман Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”. Альтернативное прочтение»; М., 1994) и «Прогулки с Евгением Онегиным» (1998), но обе книги академическим литературоведением замалчиваются.

В статье о теории литературной мистификации я писал: Мистификация считается состоявшейся, когда она разгадана. Сегодня, с выходом книги Амлински, можно считать мистификацию с «12 стульями» и «Золотым теленком» состоявшейся. В связи с ней нам еще предстоит ответить на ряд вопросов, намеченных Амлински, – в частности и об авторстве некоторых произведений Ильфа и Петрова, вышедших уже после публикации этих романов. Это она обещает сделать в следующей книге.

Я не держусь иллюзий по поводу признания этой мистификации литературоведами. Однако даже в случае их вынужденного согласия с изложенным в книге Амлински нам предстоит упорядочить уже имеющиеся знания о процессе создания и публикации «12 стульев» и «Золотого теленка» и попытаться найти дополнительные сведения, проливающие свет на причину, по которой мистификаторы выдавали «московские баранки» за «одесские бублики», – или предложить какую-то иную версию событий того времени, которая смогла бы объяснить все эти необъяснимые в рамках существующей теории авторства этих романов «совпадения». В любом случае проблема потребует обсуждения.

двенадцать стульев, двенадцать стульев смотреть онлайн
роман

Ильф и Петров

Язык оригинала: Дата написания: Дата первой публикации: Издательство:

Земля и фабрика

Следующее:

Золотой телёнок

«Двена́дцать сту́льев» - роман И. Ильфа и Е. Петрова. Написан в 1927 году. Жанр - сатирический роман-фельетон. У романа есть продолжение - «Золотой телёнок».

• 1 Персонажи
  • 1.1 Центральные
• 2 История создания романа
• 3 Сюжет
• 4 Прообразы
• 5 Постановки
• 6 Интересные факты
• 7 См. также
• 8 Примечания
• 9 Ссылки

Персонажи

Центральные

• Остап Бендер - жизнерадостный мошенник («великий комбинатор»), технический директор концессии по добыче драгоценностей мадам Петуховой; 27 лет.
• Ипполит Матвеевич Воробьянинов («Киса») - бывший предводитель Старгородского дворянства; работник ЗАГСа в уездном городе N, зять и наследник мадам Петуховой; 55 лет.
• Отец Фёдор Востриков - священник церкви Фрола и Лавра в уездном городе N, часто одержимый авантюрами, главный конкурент «концессии».

История создания романа

История создания романа описывается в одной из глав книги Валентина Катаева «Алмазный мой венец». Валентин Катаев предложил Илье Ильфу и Евгению Петрову (своим другу и брату соответственно) совместную работу над сюжетом о бриллиантах, спрятанных во время революции в одном из двенадцати стульев гостиного гарнитура. Они должны были написать черновик романа, а Валентин Катаев провести окончательную редакцию. После прочтения их работы Валентин Катаев сказал, что "рука мастера" не требуется - сами справились, но за идею обязал авторов посвятить роман ему и подарить ему золотой портсигар. Впервые роман был опубликован с января по июль 1928 в ежемесячнике «Тридцать дней». этой публикации было 37 глав. первом отдельном издании 1928 года (издательство «Земля и Фабрика») была 41 глава, во втором 1929 года, того же издательства, уже 40. архивах сохранилось два авторских варианта романа: печатный (43 главы) и рукописный (20 глав). Ранний рукописный вариант содержит двадцать глав без названий. Впервые полную версию романа восстановили Михаил Одесский и Давид Фельдман, и вышла она в 1997.

Сюжет

Умирает тёща Ипполита Матвеевича. Перед смертью она рассказывает ему о бриллиантах, спрятанных в одном из 12 стульев изящного гарнитура мастера Гамбса. Эту тайну узнаёт и отец Фёдор, которому она исповедовалась. Ипполит Матвеевич пускается в погоню за бриллиантами, доверившись случайно встреченному им Остапу Бендеру. Остап берет на себя организацию дела и узнает, где находятся стулья. Федор Востриков получает ложную информацию. Два стула были найдены сравнительно легко, а оставшиеся десять оказались в Москве. По приездe в Москву выясняется, что их отдали на аукцион. На аукционе Остап ставит все свои деньги, но выясняется, что нужно также заплатить комиссию, в то время как Ипполит Матвеевич пропил свою долю. Остап злится и оговаривает новые условия дележа бриллиантов, а стулья выставляют на аукцион повторно и их покупают другие люди. Постепенно обнаруживаются и остальные стулья, но перед вскрытием последнего Ипполит убивает Остапа от жадности. конце выясняется, что сокровища уже нашли и построили клуб.

Прообразы

Памятник Остапу Бендеру в Элисте Памятник Остапу Бендеру и Кисе Воробьянинову в Чебоксарах Музей имени Остапа Бендера в Козьмодемьянске Фигуры Бендера и одноглазного шахматиста в музее имени Остапа Бендера

• Основой сюжета романа послужил рассказ А. Конан-Дойля «Шесть Наполеонов», в котором драгоценная жемчужина спрятана внутри одного из гипсовых бюстов Наполеона. Оттуда же позаимствован способ убийства - перерезание горла бритвой.
• По мнению краеведов, Старгород «списан» с города Старобельска. 2008 году здесь был установлен памятник Остапу Бендеру.
• Часть исследователей считают, что прообразом города Васюки послужил Козьмодемьянск. пользу этого говорит описание, которое Бендер читает в справочнике, а также общее описание и количество жителей. Контр-аргументом может служить то, что в романе упоминаются как Васюки, так и Козьмодемьянск, к тому же описание взято из реального путеводителя, но там оно относилось к городу Ветлуга. городе есть музей имени Остапа Бендера, магазины «Мастер Гамбс», «Отец Федор», «Мадам Грицацуева», с 1995 ежегодно проводится юмористический фестиваль «Бендериана».
• Возможно, некоторые эпизоды романа перекликаются с содержанием книги Василия Шульгина «Три столицы», в которой последний описывает своё тайное посещение Советской России.
• «Общежитие имени монаха Бертольда Шварца» - это Дом-музей А. И. Герцена. По сюжету общежитие находилось в доме с мезонином в Сивцевом Вражке.
• «Гаврилиада», которую пишет поэт Никифор Ляпис-Трубецкой, - пародия на «Гавриилиаду» Пушкина. Эпизод пародирует творчество Владимира Маяковского (например, «Хина Члек» - Лиля Брик), и

Осипа Колычева.

• Гробовых дел мастер Безенчук получил свою фамилию от названия небольшого поселка городского типа под Самарой - там проездом был один из авторов книги.
• Шуточная идея «межпланетного шахматного конгресса» была серьёзно выдвинута английским журналом «Метрополитэн ревю» еще в 1892 году.

Постановки

Год	Страна	Название	Режиссёр	Остап Бендер	Киса Воробьянинов	Отец Фёдор	Комментарий
1933	Чехословакия, Польша	Двенадцать стульев (чеш. «Dvanáct křesel», польск. «Dwanaście krzeseł»)	Мартин Фрич и Михал Вашинский	Адольф Дымша	Власта Буриан		Первый фильм по мотивам романа. Сюжет развивается в Варшаве. Завязка изменена, персонажи переименованы.
1936	Великобритания	Пожалуйста, сидите! / Keep your seats, please!	Монти Бэнкс
1938	Нацистская Германия	13 стульев / 13 Stühle	Йозеф Эмерих	Ханс Мозер	Хайнц Рюман		Сюжет перенесен в Австрию, герои переименованы, а имена Ильфа и Петрова в титрах не упоминались по причине еврейского происхождения Ильфа
1939	Италия	В бегах за наследством / L"Eredita in Corsa	Оресте Бьянколи	Антонио Грандузио	Энрико Виарисио
1945	США	Дело в мешках / It"s in the Bag!	Ричард Уоллес
1945	Швеция	13 стульев / 13 stolar	Бордже Ларссон
1954	Швеция	Семь чёрных бюстгальтеров / Sju svarta be-hå	Гёста Бернхард				Предметом поисков становится бриллиант, зашитый в один из семи чёрных бюстгальтеров
1957	Бразилия	13 стульев / Treze cadeiras	Оскарито	Зэ Триндади	Зэзэ Маседу		Сюжет перенесен в Бразилию, герои переименованы, вместо бриллиантов упоминается миллион крузейро, а имена Ильфа и Петрова в титрах не упомянуты.
1957	ФРГ	Счастье лежит на улице / Das Glück liegt auf der Straße	Франц Антель
1962	Куба	Двенадцать стульев / Las Doce sillas	Алеа Томас Гутьеррес	Рейнальдо Миравальес	Энрике Сантистебейн		Сюжет перенесен на кубинскую почву, персонажи получили соответствующие имена. Главные герои получили имена Оскар (кубинский вариант Остапа Бендера) и дон Иполито (Воробьянинов). Этот фильм в шестидесятые годы был показан по советскому телевидению.
1966	СССР	12 стульев	Александр Белинский	Игорь Горбачёв	Николай Боярский	Рэм Лебедев	Телеспектакль в постановке ленинградского телевидения. Первая советская экранизация
1969	Италия, Франция	Один из тринадцати / 12+1	Николас Гесснер	Шэрон Тейт	Витторио Гассман
1970	США	Двенадцать стульев / The Twelve Chairs	Мел Брукс	Фрэнк Ланджелла	Рон Муди	Дом Делуиз	Комедийный кинофильм-буффонада. Первая зарубежная экранизация, сохранившая время и место действия (СССР 1920-х годов)
1971	СССР	12 стульев	Леонид Гайдай	Арчил Гомиашвили	Сергей Филиппов	Михаил Пуговкин	Экранизация в двух частях
1972	ФРГ	Рабе, Пилц и 13 стульев / Rabe, Pilz und dreizehn Stuhle	Франц Маришка				Телефильм.
1976	СССР	12 стульев	Марк Захаров	Андрей Миронов	Анатолий Папанов	Ролан Быков	Телевизионный художественный фильм (4 серии)
1990	СССР	12 стульев	Надежда Киселёва, Евгений Весник	Олег Басилашвили	Юрий Яковлев	Евгений Евстигнеев	Радиоспектакль
1997	Австрия	Мой дедушка и 13 стульев / Mein Opa und die 13 stühle	Хельмут Лонер	Тобиас Моретти	Отто Шенк		Телевизионный, римейк фильма 13 стульев 1938 года
2003	Россия	12 стульев	Тигран Кеосаян	Джемал Тетруашвили	Игорь Балалаев	Алексей Емцов	Мюзикл
2004	Германия	Двенадцать стульев / Zwölf Stühle	Ульрике Оттингер	Георгий Делиев	Геннадий Скарга	Борис Раев	В фильме немецкого режиссёра приняли участие актёры комик-труппы «Маски-шоу»
2005	Россия, Украина	Максим Паперник	Николай Фоменко	Илья Олейников	Юрий Гальцев	Двухсерийная музыкальная комедия на музыку Максима Дунаевского
2011	Иран	12 сидений / The Twelve Seats	Esmael Barari	Amir Vaziri (роль)	Eskandar (роль)		Действие перенесено в современный Иран, фильм показан на фестивалях, релиз фильма задержан правительством Ирана
2013	Италия	Не в стульях счастье / La sedia della felicità	Карло Маццакурати

• Выражение «Нью-Васюки» в романе отсутствует, в романе есть фраза: «Васюки переименовываются в Нью-Москву, Москва - в Старые Васюки».
• В Ирландии безработный Дерек Леман, выдававший себя за гроссмейстера, использовал фамилию, которую брал Остап Бендер в аналогичной ситуации - Царицын.
• В «Сидней Джорнал» был опубликован плагиат главы о Васюках, где героя звали Остин Бенд.

См. также

• Илья Ильф
• Евгений Петров
• Валентин Катаев
• Памятники героям произведений Ильфа и Петрова в Харькове
• Старобельск в творчестве Ильфа и Петрова

Примечания

1. Архив
2. Козьмодемьянский культурно-исторический музейный комплекс
3. Музей сатиры и юмора им. Остапа Бендера
4. Исторические путешествия
5. Барин из Парижа
6. Барин из Парижа. Часть 2
7. Комментарий
8. 1 2 3 4 5 6 7 Экранизация "12 стульев" в Третьем Рейхе.
9. Keep Your Seats, Please!.
10. L"Eredita in Corsa.
11. It"s in the Bag!.
12. 13 stolar.
13. Sju svarta be-hå.
14. Treze Cadeiras. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
15. Das Glück liegt auf der Straße.
16. http://krasnoe.tv/node/19621 Las Doce Sillas на сайте «Красного ТВ»
17. 12 + 1.
18. Rabe, Pilz & dreizehn Stühle.
19. Farid. The famous novel "The Twelve Chairs" becomes Iranian. World Iranian Film Center (9 сентября 2011). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
20. Farid. The Twelve seats. World Iranian Film Center (11 августа 2011). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
21. Sayeh Yeganeh. News: Authorize to release of “The Twelve Seats” is in unclear whether.. World Iranian Film Center (6 мая 2013). Архивировано из первоисточника 9 июня 2013.
22. La sedia della felicità.
23. L’Italia malinconica e dimenticata nel delicato ritratto di Mazzacurati.
24. Александрович Г. С., Столяр Е. С. Многоликая Каисса. М.: Физкультура и спорт, 1989. ISBN 5-278-00013-9 - стр. 191-192

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме

• Двенадцать стульев в библиотеке Максима Мошкова
• М. П. Одесский, Д. М. Фельдман. «Легенда о Великом Комбинаторе, или Почему в Шанхае ничего не случилось». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. - обсуждение истории создания романа и политической подоплеки.
• Михаил Одесский, Давид Фельдман «Литературная стратегия и политическая интрига». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. «Двенадцать стульев» в советской критике рубежа 1920-1930-х годов.
• Валентин Катаев, «Алмазный мой венец». Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. .
• Ильф и Петров, жизнь, произведения, информация. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012. на английском и русском языках
• Las Doce sillas на сайте The Internet Movie Database . Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• Репринт первого издания «Двенадцати стульев» в журнале «30 дней» за 1928 год. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• К. В. Душенко Словарь современных цитат.. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.
• Сайт Козьмодемьянского музейного комплекса. Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012.

Остап Бендер
Книги	12 стульев · Золотой телёнок
Союзники	Киса Воробьянинов · Шура Балаганов · Паниковский · Козлевич · Фунт
Соперники	Отец Фёдор · Корейко
Женщины Бендера	Мадам Грицацуева · Зося Синицкая
Другие персонажи	Никифор Ляпис-Трубецкой · Эллочка-людоедка
Города	Арбатов · Васюки · Старгород · Черноморск
Исполнители роли Бендера	Андрей Миронов · Сергей Юрский · Арчил Гомиашвили · Игорь Горбачёв · Сергей Крылов · Николай Фоменко · Джемал Тетруашвили · Олег Меньшиков · Фрэнк Ланджелла · Георгий Делиев
Фильмы по мотивам «12 стульев»	Двенадцать стульев (М. Фрич, М. Вашински, Польша-Чехословакия, 1933) · 13 стульев (Э. Эмо, Германия, 1938) · It"s in the Bag! (Ричард Уоллес, США, 1945) · Sju svarta be-hå (G. Bernhard, Швеция, 1954) · Treze Cadeiras (F. Eichhorn, Бразилия, 1957) · Двенадцать стульев (Т. Г. Алеа, Куба, 1962) · 12 + 1 (Н. Гесснер, США, 1969)
Постановки «12 стульев»	Телеспектакль А. Белинского, 1966 · Кинофильм М. Брукса, 1970 · Кинофильм Л. Гайдая, 1971 · Телефильм-мюзикл М. Захарова, 1976 · Мюзикл Т. Кеосаяна, 2003-2004 · Фильм У. Оттингер, 2004 · Телефильм-мюзикл М. Паперника, 2005
Постановки «Золотого телёнка»	Кинофильм М. Швейцера, 1968 · Телефильм В. Пичула, 1993 · Телесериал У. Шилкиной, 2006

двенадцать стульев, двенадцать стульев 1971, двенадцать стульев 1976 corvette 2 серия, двенадцать стульев миронов, двенадцать стульев с мироновым, двенадцать стульев скачать, двенадцать стульев смотреть онлайн, двенадцать стульев фильм, двенадцать стульев читать, двенадцать стульев экранизации

Двенадцать стульев Информацию О

Далеко не всегда есть время на неспешное прочтение книги, какой бы интересной она ни была. В этом случае можно просто узнать краткое содержание. «12 стульев» - детище Ильфа и Петрова, заслужившее звание одного из самых увлекательных сатирических произведений прошлого века. В этой статье предлагается краткое содержание книги, а также рассказывается о ее главных действующих лицах.

«Старгородский лев»

«12 стульев» - роман, разделенный волею создателей на три части. «Старгородский лев» - название, которое получила первая часть произведения. История начинается с того, что бывший уездный предводитель дворянства Воробьянинов узнает о кладе. Теща Ипполита на смертном одре признается зятю в том, что спрятала фамильные бриллианты в одном из стульев гостиного гарнитура.

Ипполит Матвеевич, которого революция лишила положения в обществе и превратила в скромного сотрудника ЗАГСа, остро нуждается в деньгах. Похоронив тещу, он незамедлительно отправляется в Старгород, надеясь отыскать когда-то принадлежащий его семье гарнитур и завладеть бриллиантами. Там он сталкивается с загадочным Остапом Бендером, который убеждает Воробьянинова сделать его своим компаньоном в таком сложном деле, как поиск сокровищ.

Есть и еще один персонаж книги, которого нельзя не упомянуть, пересказывая ее краткое содержание. «12 стульев» - роман, третьим главным героем которого является отец Федор. Священнослужитель, исповедовавший умирающую тещу Ипполита Матвеевича, также узнает о кладе и отправляется на его поиски, становясь конкурентом для Бендера и Воробьянинова.

«В Москве»

«В Москве» - так решили назвать вторую часть Ильф и Петров. «12 стульев» - произведение, в котором действие происходит в различных городах России. Во второй части компаньоны ведут розыскную деятельность в основном в столице, параллельно пытаясь избавиться от отца Федора, идущего за ними по пятам. В процессе поисков Остап успевает провернуть несколько мошеннических операций и даже жениться.

Бендеру и Воробьянинову удается установить, что фамильный гарнитур, ранее принадлежавший семье Ипполита Матвеевича, будет продан с аукциона, который пройдет в Музее мебели. Друзья успевают к началу торгов, у них почти получается завладеть вожделенными стульями. Однако выясняется, что накануне Киса (прозвище бывшего предводителя дворянства) спустил в ресторане все деньги, которые они намеревались потратить на покупку гарнитура.

В конце второй части романа «Двенадцать стульев» у мебели появляются новые владельцы. Стулья, являющиеся частью гарнитура, по результатам аукциона были распределены между театром Колумба, газетой «Станок», остроумцем Изнуренковым и инженером Щукиным. Конечно же, это не заставляет компаньонов сдаться, отказавшись от охоты за кладом.

«Сокровище мадам Петуховой»

Итак, что же происходит в третьей части произведения «12 стульев»? Герои вынуждены отправиться в круиз по Волге, так как на борту парохода оказываются стулья, принадлежащие театру Колумба. В пути Остап и Киса сталкиваются с разнообразными проблемами. Их ссаживают с судна, им приходится скрываться от обманутых Бендером шахматистов из городка Васюки и даже просить подаяние.

Священнослужитель Федор также продолжает охотиться за сокровищем, выбрав другой маршрут. В результате претенденты на клад встречаются в где несчастный Федор сходит с ума, так и не увидев бриллиантов.

Центральные персонажи произведения «Двенадцать стульев», проверив почти все предметы гарнитура и не обнаружив клад, вынуждены вернуться в столицу. Именно там находится последний стул, затерявшийся в товарном дворе Приложив неимоверные усилия, Бендер узнает, что искомый объект был отдан Клубу железнодорожников.

Грустный финал

К сожалению, печальный финал решили подарить своему знаменитому роману Ильф и Петров. «12 стульев» - произведение, концовка которого разочарует читателей, надеявшихся, что Киса и Остап все же сумеют завладеть кладом. Воробьянинов, решая избавиться от конкурента и забрать бриллианты себе, перерезает бритвой горло спящему Бендеру.

Обезумевшему Ипполиту Матвеевичу также не удается завладеть сокровищем мадам Петуховой (его тещи). Посетив Клуб железнодорожников, несчастный сотрудник ЗАГСа выясняет, что клад найден еще несколько месяцев назад. Деньги, полученные от продажи тещиных бриллиантов, потрачены на благоустройство Клуба.

Остап Бендер

Разумеется, разобраться в мотивах поступков центральных персонажей едва ли поможет краткое содержание. «12 стульев» - произведение, самым ярким героем которого является Остап Бендер. Немногие из тех, кто прочитал роман, знают, что изначально «потомку янычар», как он сам себя называет, было уготовано лишь мимолетное появление в одной из глав. Однако писателям настолько понравился придуманный персонаж, что они отвели ему одну из ключевых ролей.

Прошлое Остапа, которого авторы описывают как «молодого человека лет 28», остается загадкой. Содержание первой же главы, в которой появляется этот герой, дает читателям понять, что перед ними ловкий мошенник. Бендер обладает привлекательной внешностью, сообразителен, умеет найти подход к любому человеку. Также он наделен великолепным чувством юмора и богатым воображением, склонен к сарказму, циничен. Остап способен находить выход из самых безнадежных ситуаций, что делает его незаменимым помощником для Воробьянинова.

Существует ли прототип у такого яркого персонажа как Остап Бендер? «12 стульев» - роман, впервые опубликованный в 1928 году. Почти столетняя история существования не мешает книге оставаться предметом жарких дебатов поклонников, причем наибольшего внимания удостаивается личность «великого комбинатора». Наиболее популярная теория гласит, что прототипом для этого образа стал Осип Шор - авантюрист из Одессы, завоевавший репутацию денди.

Киса Воробьянинов

«12 стульев» - книга, одним из главных героев которой Ильф и Петров изначально планировали сделать Ипполита Матвеевича. Герой появляется в первой же главе произведения, представая перед читателями в роли сотрудника ЗАГСа. Далее раскрывается, что в прошлом Киса являлся уездным предводителем дворянства, пока в его жизнь грубо не вмешалась революция.

В первых главах романа Воробьянинов практически никак себя не проявляет, выступая в роли марионетки легко подчинившего его себе Бендера. У Ипполита Матвеевича полностью отсутствуют такие достоинства, как энергичность, доходчивость, практичность. Однако постепенно образ бывшего претерпевает изменения. В Воробьянинове появляются такие черты, как жадность, жестокость. Развязка становится вполне предсказуемой.

Известно, что прототипом для Кисы послужил родной дядя Евгения Петрова. Евгений Ганько был известен как общественный деятель, жуир и гурман. При жизни он отказывался расставаться с золотым пенсне и носил бакенбарды.

Отец Федор

«12 стульев» - книга, в которой фигурирует также такой интересный персонаж, как священник Федор. Отец Федор, как и появляется в самой первой главе. Ипполит Матвеевич сталкивается с ним, заходя навестить умирающую тещу. Узнав о кладе во время исповеди мадам Петуховой, священник делится полученной информацией с супругой, которая убеждает его отправиться на поиски бриллиантов.

Судьба Федора Вострикова оказывается комичной и трагичной одновременно. Гоняясь за сокровищами, постоянно уплывающими из его рук, конкурент Остапа и Кисы постепенно сходит с ума. Писатели Ильф и Петров наделили этого героя такими качествами, как добродушие и наивность, заставив читателей сочувствовать ему.

Эллочка-людоедка

Конечно же, выше перечислены еще далеко не все достойные внимания персонажи произведения «12 стульев». Эллочка-людоедка появляется на страницах романа лишь мимолетно, однако ее образ производит неизгладимое впечатление на читателей. Известно, что в лексиконе героини присутствует всего тридцать слов, ограничиваясь которыми, она умудряется успешно общаться с окружающими.

Писатели не скрывали, что словарь Эллочки разрабатывался ими очень долго. К примеру, выражение «толстый и красивый», любимое героиней, позаимствовано у приятельницы одного из авторов - поэтессы Аделины Адалис. Слово «мрак» обожал произносить художник Алексей Радаков, выражавший с его помощью недовольство.

Мадам Грицацуева

Мадам Грицацуева - эффектная женщина, которую невозможно обойти вниманием, пересказывая краткое содержание. «12 стульев» - произведение, второстепенные герои которого не уступают в плане яркости центральным персонажам. Мадам Грицацуева - чрезвычайно пухлая дама, мечтающая о замужестве, легко поддавшаяся чарам Остапа. Она - владелица одного из стульев, за которыми на протяжении всей истории гоняются главные герои. Именно ради приобретения этого предмета мебели Бендер женится на Грицацуевой.

Благодаря введению в повествование этой интересной героини появилась знаменитая фраза: «Знойная женщина - мечта поэта».

Другие персонажи

Архивариус Коробейников - один из второстепенных персонажей произведения «12 стульев». Появившись всего в одной главе, этот герой сумел оказать значительное влияние на ход событий. Именно он направил отца Федора, разыскивающего стулья из гарнитура мадам Петуховой, по ложному следу ради того, чтобы взять с него деньги за предоставление информации.

Еще один второстепенный герой - завхоз Альхен (как называет его супруга) - застенчивый воришка. Ему стыдно обкрадывать вверенных его попечению пенсионерок, однако он не может удержаться от соблазна. Поэтому щеки «голубого воришки» неизменно украшает стыдливый румянец.

Роман «12 стульев»: цитаты

Сатирическое произведение Ильфа и Петрова интересно не только яркими образами героев и увлекательным сюжетом. Чуть ли не главное достоинство романа «12 стульев» - цитаты, подаренные им миру. Конечно же, большинство из них произнесено Остапом Бендером. «Почем опиум для народа?», «Скоро только кошки родятся», «Лед тронулся, господа присяжные заседатели» - многие выражения, произнесенные ловким мошенником, удостоились статуса народных сразу же после публикации сатирической книги.

Разумеется, радуют читателей меткими высказываниями и другие персонажи произведения «12 стульев». Цитаты Кисы Воробьянинова также завоевали известность. «Поедемте в нумера!», «Торг здесь неуместен», «Же не манж па сис жур» - фразы, которые хотя бы однажды слышал каждый житель РФ.