Космополитизм и патриотизм в науке. Патриотизм в разных социальных моделях

Некоторые люди считают, что истинный патриотизм исключает космополитизм. Это ошибка. Каждый истинный патриот является космополитическим и каждый подлинный космополитический патриот. Космополиты служить своей стране и стремятся поднять его интеллектуально, материально, и морально. Они обучают лучших представителей человечества и облегчить их благополучие общества. Если каждый человек должен быть поднят отдельно, поэтому должны каждый народ быть поднят в своем собственном пути, если человечество хочет полностью реализовать свой потенциал. Каждый человек должен знать о сакральности своей национальной и индивидуальной идентичности. Кроме того, каждый народ должен уважать и развивать свои уникальные традиции. Когда нации научиться уважать свои традиции, они будут в своих собственных отдельных способов повысить коллективную силу и красоту всего мира.

Каждый патриот чести обязан служить своей стране со всей своей силой. Его работа состоит в том, чтобы думать о благополучии своих сограждан. В той степени, что его идеи основаны на реальности, его работа будет приносить свои плоды на своей родной земле, и принесет пользу всему человечеству. Томас Эдисон, американский ученый, но и весь мир пользуется плодами его изобретений. Шекспир британский насквозь, но его труды подсластить весь мир и по сей день. Точно так же, Гете, Сервантес и других гениев писал для своего народа, но их работы сделали их дети всей земли.

Каждый гений питается своей родной земли. Гении те, кто могут быть получены другими странами, как своих родных сыновей. родина гения превышает пределы своей родной земли; такой человек относится ко всему миру. Тем не менее, работа гения может найти свое наиболее полное выражение только на своей родной земле.Гамлет и король Лир никогда не будет звучать как сладко, как они делают для ушей образованного англичанина, который читает пьесы на своем родном языке. Точно так же, независимо от того, как отлично перевод, Knight Руставели в тигровой шкуре никогда не будет звучать так сладко, как это происходит, когда читал на языке, на котором оно было написано. Даже если читатель понимает грузинский, а также родного грузинского спикера, нюансы будут всегда скрыты от тех, кто не родное ухо, которые не были подняты на музыку красоты стихотворения. Поскольку они являются человеческими, гении есть родные земли, что они любят и лелеют. Но их произведения суждено подняться выше таких ограничений, потому что их письмо принадлежит, как и любая другая работа науки или философии, к миру.

Наука и гений показать нам путь к космополитизма, но только с помощью патриотизма и национального чувства. Если каждая страна стала осознавать ее экономической, политической и социальной ситуации, если экономическое расслоение, которая доминирует в современном мире были уничтожены, народы будут прекратить пытаться покорить друг друга. Грабежи и войны, которые править землей придет к концу.

Патриотизм зависит и черпает вдохновение из жизни. Ровесник с человеческим существованием, она содержит в себе силы, что ни один здравомыслящий человек не может свести на нет: язык, история, герои, родную землю, и литературные традиции.

Из второго, что ребенок видит свою родину, он ищет средства к существованию от него; он нужен кто-то, чтобы ухаживать за ним, молоко и пищу, чтобы кормить его, и колыбельные, чтобы дать ему покой. Ребенок начинает любить свою родную землю в пространстве, где он родился и вырос, под руководством своей матери. Таким образом, патриотизм рождается: молодежь чувствует себя соединено с теми, чьи голоса он привыкает, от которого он получает свои первые впечатления. Вот почему он любит язык, через который он пришел, чтобы познать самого себя, и через которую он научился считать тех, кто говорит и поет на своем языке в качестве своего собственного народа.

неясный говор своей деревни, которая мало пользы для остальной части мира, для него суть его существа, самый ценный элемент в его культурное наследие, и основой его самосознания. Когда он встречает своего соотечественника в другой части мира, независимо от того, является ли он вор или иной вид преступника, его сердце неизбежно ликует. До тех пор пока ребенок не начинает видеть больше мира, его душа связана с деревней, в которую он родился и где он провел детство.

Невозможно представить себе вменяемого человека, для которого одна маленькая часть мира, не означает, что больше, чем все другие места во Вселенной, вместе взятых. Зачем? Потому что никто не может любить десять тысяч мест одновременно. Мы только родились один раз, в одном и неповторимое место, в одну семью. Человек, который утверждает, что любит каждый народ в той же степени, и таким же образом, является лжецом. Либо он лицемер, или сумасшедшим, или он запрещено говорить правду доктринами его политической партии. Даже брошенный ребенок, воспитывался в детском доме, у которого есть сотни людей, чтобы ухаживать за ним, и кто слышит тысячи языков, на которых говорят вокруг него, будет, как он обретает самосознание, в конце концов выбрать только один язык и учитывать только одну страну, как его родина.

Патриотизм это скорее вопрос чувства, чем интеллекта, хотя люди почему-то всегда лелеял свою родину. Космополитизм это вопрос лишь мозга; она не имеет никакого отношения к чувствам, которые происходят в сердце. Тем не менее, она является основой решения о трагедии, которая преследует человечество сегодня, ибо только через космополитизма мы можем спасти мир от этнической ненависти и саморазрушения.

Мы должны понимать космополитизм следующим образом: прислушиваться к потребностям вашей страны, прислушаться к мудрости вашего народа, посвятить себя их благосостояния, не ненавидеть другие народы и не завидую их счастью, не мешают другим странам от достижения своих целей. Работа по день, когда никто не будет подчинить себе свою нацию и работать для его прогресса, пока она не сравняется ведущих стран мира. Тот, кто отрицает свою страну в то время как он называет себя космополитом будет изувечен иллюзий. Несмотря на то, что он представляет себя как любитель благородных чувств, такой человек бессознательно врагом человечества. Пусть Бог защитит нас от этого псевдо-космополитизма, что потребует, чтобы все отрицать его место рождения. Такого рода космополитизмом означает отказ свою самого себя. Каждая нация стремится свободу и средства, чтобы управлять собой независимо друг от друга. Отдельное развитие наций является условием для развития всего человечества

в переводе с грузинского Ребекка Гулд

Важа-Pshavela (1905), Txzulebata sruli krebuli at tomad (Тбилиси: Sabchota Sakartvelo 1964), 9: 252-254.

Суть начатой либерально-буржуазными кругами – как доморощенными, так и закордонными – фальсификации российской истории в том, чтобы подменить наше общее прошлое, биографию народа, а вместе с ней – и биографии миллионов соотечественников, посвятивших свои жизни возрождению и процветанию нашей Родины, борьбе за её свободу от иноземного владычества.

Фальсификация истории – это попытка наглой подмены самой России. Одним из главных объектов фальсификаций антисоветчики избрали историю героического подвига советского народа, освободившего мир от немецкого фашизма. Понятно, что искренние патриоты не приемлют эту игру напёрсточников. Поэтому читатели «Правды» горячо одобрили опубликованную газетой в канун 70-летия начала Великой Отечественной войны статью фронтовика, доктора филологических наук, почётного профессора Тверского государственного университета Александра Огнёва и настойчиво рекомендовали газете продолжить публикацию его разоблачений фальсификаторов истории. Выполняя пожелания читателей, редколлегия «Правды» приняла решение публиковать главы исследования заслуженного деятеля науки РФ А.В. Огнёва в пятничных номерах газеты.

Многовековая традиция

Либералы-западники всеми силами стремятся «сломать цивилизационное ядро России», превратить самобытную русскую цивилизацию с тысячелетней историей в «этнографический материал». Основную причину такой позиции объяснил историк М. Гефтер, утверждавший, что ни «либерализация», ни «демократизация» России невозможны без трансформации её этнического сознания. Но его деформации препятствуют традиции – исторически сложившиеся и передаваемые из поколения в поколение обычаи, нормы поведения, взгляды, вкусы. В жизни народов традиции играют огромную роль. Общепризнано чрезвычайное почтение к традициям у британцев, для которых они порой превыше всего. Евреи как нация сохранились в результате того, что в своих семьях настойчиво воспитывали у детей преклонение перед еврейскими национальными традициями.

Когда западники стремятся перекорёжить русское самосознание, разрушить выработанные народом традиции, то делают ставку прежде всего на то, чтобы лишить нас патриотизма – одной из главных ценностей нашей культуры. В.И. Ленин писал: «Патриотизм – одно из наиболее глубоких чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств».

В Великую Отечественную войну стало особенно ясно, что может действенно помочь разгромить врага то лучшее, что есть в русском национальном характере, в том числе традиции русской армии. Но этот бесспорный факт наши идейные оппоненты искажают и извращают. Так, Ж. Медведев заявил: в тяжёлое время войны Сталин и его сподвижники «поняли, что ни «советский патриотизм», ни Красная Армия не смогут обеспечить победу над немецкой армией, пропитанной духом немецкого «расового национализма».

В свою очередь нынешние либералы заявляют, что «для войны с могущественным внешним врагом коммунистическая идея бессильна, нужна идея национальная, русская… «Вождь народов» хитро решил, что советское надо представить как русское». К. Азадовский и Б. Егоров осудили Сталина за то, что во время войны он «открыто заигрывал с русским народом, демонстрируя свой патриотизм, скорее, русский, нежели классово-советский». Коммунистическая идея была отнюдь не бессильной, но её воздействие дополнялось, расширялось идеей русского патриотизма, что было чрезвычайно важно в суровые годы Отечественной войны.

После Октябрьской революции был период, когда считалось ненужным всё, что связано со старым общественным строем. В 20-е годы не изучалась в школе история. Луначарский в статье «Просвещение и революция» наставлял: «Преподавание истории в направлении сознания народной гордости, национального чувства должно быть отброшено». Поэт Д. Алтаузен в 1930 году сожалел о том, что Минину и Пожарскому «случайно… не свернули шею», и заявлял: «Подумаешь – они спасли Рассею! А может, лучше было б не спасать?»

Неистовые горе-«интернационалисты» зачёркивали исторические достижения дореволюционной России, искореняли патриотические чувства в нашем народе, пытались воевать с национальными традициями в литературе и искусстве. Лучших деятелей русской культуры они нередко обвиняли в великодержавном шовинизме. Защитники национальных традиций в те годы оттеснялись от руководства театрами и творческими союзами.

Но небывало махровым цветом антирусские мотивы стали навязываться, когда государство захватили либералы-западники. Так, в учебнике «История русской литературы ХХ века (20-90-е гг.)» под редакцией Кормилова констатируется, что «тема России… после смерти Есенина вообще надолго ушла», но не говорится, почему так случилось. Напомню: главной бедой своих собратьев по поэзии Есенин считал то, что у них «нет чувства родины». В 1914 году он писал: «Ой ты, Русь моя, милая родина», а через 10 лет он так говорил о своём предназначении:

Но и тогда,

Когда во всей планете

Пройдёт вражда племён,

Исчезнет ложь и грусть, -

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким

«Русь».

Всё творчество Есенина пронизано благоговейным отношением к России. Гонители русской культуры издевательски называли его кулацким бардом, яростно преследовали его поэзию, стремились не допустить её к широкому читателю, ошельмовать в его глазах поэта. В 1923 году Есенина, а также поэтов

С. Клычкова и А. Ганина безо всяких оснований обвинили в антисемитизме. А. Безыменский на VI съезде Советов СССР объявил «стихотворными мертвецами» «кулацких поэтов типа Клюева и Клычкова» и разглагольствовал в победном раже: «Успехи наши, успехи Союза ССР будут измеряться степенью ликвидации образа того врага, который заключает в себе понятие «Рассеюшка-Русь»:

«Рассеюшка-Русь»

повторяю я снова,

Чтоб слова такого

не вымолвить ввек.

«Рассеюшка-Русь» -

растреклятое слово

Трёхполья, болот

и мертвеющих рек.

Важнейшая советская ценность

В середине 30-х годов эта тенденция стала получать действенный отпор. Политбюро ЦК ВКП(б) взяло курс на признание традиционных достижений русской культуры, на восстановление ряда ценностей дореволюционного прошлого. 14 декабря 1936 года в постановлении Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР пьеса Д. Бедного «Богатыри» была оценена «как чуждая советскому искусству», так как «огульно чернит богатырей русского былинного эпоса в истории русского народа, Киевской Руси». В принятом в 1937 году постановлении правления Союза советских писателей унижающие Россию стихотворения были названы политически вредными. В парижской газете «Последние новости» от 20 мая 1937 года Г. Адамович заметил: «Несколько лет назад любовь к отечеству не входила в число непременных обязанностей советского гражданина. Теперь патриотизм – именно обязанность».

В 1938 году вышел на экраны патриотический фильм о победе Александра Невского над немецкими рыцарями в 1242 году на Чудском озере, в 1937-1939 годах был создан фильм «Пётр Первый», в 1939 году – «Минин и Пожарский». Видный деятель партии кадетов П. Милюков подчеркнул в 1939 году: «Сталин является гениальным политиком, поскольку он прочувствовал одну важнейшую вещь для любого политика: Сталин вернул Россию в русло традиционного общества». 20 апреля 1941 года Г. Димитров записал высказывание Сталина: «Теперь на первый план выступают национальные задачи для каждой страны». Огромная заслуга Сталина состоит в том, что он соединил воедино силу социалистической идеологии и народный и государственный патриотизм.

М. Шолохов, А. Толстой, Л. Леонов, А. Фадеев, А. Твардовский, М. Исаковский, Д. Бедный, А. Ахматова, И. Эренбург, А. Прокофьев, А. Сурков, Н. Рыленков, К. Симонов и другие видные мастера слова обращались в годы Великой Отечественной войны к героическим страницам национальной истории. Они писали о России с восхищением и верой в её могучие силы и возможности. Шолохов высоко ценил А. Толстого за то, что он, «писатель большой русской души и разностороннего яркого дарования… находил простые, задушевные слова, чтобы выразить свою любовь к советской отчизне, к её людям, ко всему, что дорого сердцу русского человека». В то время наполнились новыми красками понятия «патриотизм», «Родина».

Национальный пафос ярко отразился и в заглавиях произведений: «Русский характер», «Русские воины», «Русская сила», «Разгневанная Россия», «Откуда пошла русская земля» А. Толстого, «Слава России» Л. Леонова, «Русской женщине» М. Исаковского, «Россия» А. Прокофьева, «Русские люди» К. Симонова, «Мы – русский народ» Вс. Вишневского, «Иван Никулин – русский матрос» Л. Соловьёва и др. В те годы были изданы сборники «Русские народные песни», «Русские поэты о Родине», брошюра Н. Пиксанова «Русская художественная литература о всенародной борьбе с Наполеоном», исследование В. Грекова «Борьба Руси за создание своего государства», Д. Лихачёва «Оборона древнерусских городов», работы А. Еголина «Величие русской литературы», «Патриотизм Пушкина», «Некрасов и Родина».

Во время войны отметили 700-летие победы Александра Невского на льду Чудского озера в 1242 году. Об этой знаменательной победе 5 апреля 1942 года опубликовали статьи «Правда» («К 700-летию Ледового побоища») и «Труд» («Славные традиции русского оружия»).

Ж. Медведев заявил, что «уже в августе или в начале сентября 1942 года Сталин резко изменил курс всей внутренней политики, начав восстановление российских исторических традиций, в первую очередь в армии». В качестве доказательства этой мысли он утверждает: «Были восстановлены традиционные российские воинские звания: сержант, лейтенант, капитан, майор и полковник». Но перечисленные звания были введены ЦИК и СНК СССР ещё 22 сентября 1935 года, а генеральские и адмиральские – в 1940 году. Возвращение к ряду атрибутов русской армии Ж. Медведев посчитал за националистические реформы, дав им негативную оценку.

Важную грань идеологической атмосферы военного времени выявляет решение, принятое 13 января 1944 года исполкомом Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся: «Ввиду того, что прежние наименования некоторых улиц, проспектов, набережных и площадей Ленинграда тесно связаны с историей и характерными особенностями города и прочно вошли в обиход населения, в силу чего лучше обеспечивают нормальные внутригородские связи, Исполнительный комитет Ленинградского Совета депутатов трудящихся решает восстановить наименования ряда улиц, проспектов, набережных и площадей города». Наименования «Проспект 25 Октября», «Улица 3 июля», «Проспект Красных командиров» и другие были заменены прежними названиями: «Невский проспект», «Садовая улица», «Измайловский проспект».

С космополитизмом несовместим

В основе патриотизма лежит любовь к своему Отечеству, историческое право народа на сохранение своей национальной и государственной самобытности. Фадеев в 1943 году отмечал, что тогда некоторые деятели культуры недостаточно осознавали, почему заострялся «вопрос о национальной гордости русского народа», что среди известных кругов интеллигенции было «ещё немало людей, понимающих интернационализм в пошло-космополитическом духе… Мне кажется, что Эренбург не вполне, однако, понимает всего значения национального вопроса в области культуры и, сам того не замечая, противопоставляет всечеловеческое значение подлинной культуры её национальным корням».

Д. Самойлов писал 6 сентября 1944 года С. Наровчатову о своих разногласиях с К. Симоновым: «Наше отличие от него настолько принципиально, что идейного сближения я не предвижу. Суть в том, что Симонов за Россией не видит Революции. Для нас Россия есть воплощение Революции». Несколько позже он подчеркнул: «Мы гордимся Россией за то, что она породила коммунизм, а не за то, что русский квас лучше мюнхенского пива». Выдающееся прошлое России, её великие достижения в культурном, литературном, духовном развитии за многие века своей истории для него слишком мало что значат. Космополитический настрой привёл Самойлова к тому, что он оказался не способен видеть ни России, ни лучших традиций её народа.

В одном из писем военных лет Исаковский с горечью сообщил Твардовскому о вечере, устроенном в Чистополе поэтами С. Кирсановым, Б. Пастернаком и другими «классиками». «Мне, – пишет он, – было сказано, что поэты будут читать на вечере «ранние стихи». Таковыми должен быть представлен и я. И как-то в голову сразу не пришло, в чём тут дело. А дело было в том, что «ранними стихами» люди пытались отгородиться от современности, от войны. Это я особенно остро почувствовал на самом вечере. Публика тоже подбиралась «подходящая». Некоторым весьма замысловатым поэтам она аплодировала вовсе не потому, что понимала прочитанное, а потому, что это прочитанное было не теперешним и пр. Но так или иначе пришлось выступить и мне. И тут я с горечью вспомнил тот анекдот, который ты рассказал про себя. А именно: одна девушка спросила свою подругу, знает ли она стихи Твардовского? И та ответила, как же, мол, знаю, – «это тот, что пишет про хомуты и вожжи». Так было и со мной. Я ведь тоже пишу про «хомуты», и я почувствовал, что здесь, среди «изящных словес» мои хомуты и оглобли никому не нужны, что выступал я зря. Ушёл я домой крайне огорчённый».

Как оценить эту «прохладцу», с какой относились некоторые «классики» к изнурительно страшной борьбе, какую вёл, истекая кровью, наш народ с врагом во время войны? Дело в том, что в советской литературе были деятели, которые придерживались космополитических позиций (когда интернационализм лишается патриотического чувства, он превращается в космополитизм), пренебрежительно относились к русским писателям, не проявляли бережного отношения к их национальным чувствам.

А. Андрюшкин объяснял громадные достижения России советского периода тем, что в ней «сильной оставалась интернациональная, общечеловеческая сторона социализма», а «сам советский социализм… отвергал российскую традиционность». Вывод однозначен: ничего хорошего-де нет в традиционных формах русской жизни. Для либералов типа Е. Добренко космополитизм является «признаком социального здоровья нации, крепости её демократических институтов, реального приоритета общечеловеческих ценностей над узконациональными». Заботу о судьбе русской нации, её физическом и нравственном здоровье нынешние либералы считают проявлением великодержавного шовинизма.

Патриотизм означает, что человек, любя Родину, может поступаться своими интересами ради её благополучия, ощущает единство со своими предками, чувствует персональную ответственность за судьбу своего народа, глубоко уважает его святыни и традиции. Когда патриотизм лишается национального начала, он приобретает черты космополитизма. Если же в патриотизме отсутствует интернациональная составляющая, то он превращается в крайние формы национализма и в конечном счёте – в шовинизм.

Именно Россия – первооснова нашей любви. Когда это перестаёт быть главным, тогда на первый план выступают политические взгляды, а «партийный патриотизм» в этом случае может игнорировать интересы Родины. Это демонстрируют сейчас российские либералы, которые защиту классовых интересов буржуазии, своё предательство камуфлируют лозунгами свободы и демократии. Они, спекулирующие на антикоммунизме, жертвуют Россией и интересами нашего народа ради собственной выгоды.

К. Симонов в книге «Глазами человека моего поколения» верно отметил: «Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей – у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой». В 1978 году Шолохов писал Л. Брежневу: «Принижена роль русской культуры в историческом духовном процессе, отказывая ей в прогрессивности и творческой самобытности, враги социализма тем самым пытаются опорочить русский народ как главную интернациональную силу советского многонационального государства, показать его духовно немощным, неспособным к интеллектуальному творчеству… Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру».

Он считал, что «становится очевидной необходимость ещё раз поставить вопрос о более активной защите русской национальной культуры от антипатриотических, антисоциалистических сил, правильном освещении её истории в печати, кино и на телевидении, раскрытию её прогрессивного характера, исторической роли в создании, укреплении и развитии русского государства». Он возмущался тем, что о «России русские не имеют права громко говорить, только шёпотом». Эти тенденции очень наглядно проявились в «перестроечное» время.

Шолохов был убеждён, что патриотизм надо воспитывать «с ползункового возраста», чтобы человек пронёс «любовь к Родине через всю жизнь». Его произведения наполнены горячими думами о русской земле, о её будущем. Любовь к отечеству питала его мужество и честность, помогала ему жить по высшим законам совести. После получения Нобелевской премии он сказал о своём настроении: «Тут преобладает чувство радости оттого, что я – хоть в какой-то мере – способствую прославлению своей Родины и партии, в рядах которой я нахожусь больше половины своей жизни, и, конечно, родной советской литературы». Он писал: «И, будучи патриотом своей могущественной Родины, с гордостью говорю, что являюсь и патриотом своего родного Донского края». Русская литература воспитывает в читателях любовь к своей Родине.

Неугоден ненавистникам России

Совет национальной безопасности США в директиве 20/1 ставил задачу подрывать «прирождённое мужество, выдержку и патриотизм русского населения», чтобы сделать Россию слабой в политическом, военном и психологическом отношении.

А. Сахаров утверждал, что «призыв к патриотизму – это уже совсем из арсенала официозной пропаганды», ему «ничто так не претило, как пробуждение русского самосознания!» Нам усиленно пытаются навязать, что «всякий русский, как только выявит себя русским патриотом, – уже империалист». В 90-е годы «Комсомольская правда» объявила: «Патриотизм сегодня – это анахронизм». Тогда же «Литературная газета» сообщила, что «патриотизм надёжно опорочен». Режиссёр О. Ефремов признал, что в театр «Современник» не допускались актёры «с душком патриотизма». А. Иванченко предложил изъять «из обращения самые крупные купюры – народ, Россия, Родина, патриотизм.

М. Золотоносов приветствовал писателей, которые не используют в своём творчестве термины – «Россия», «Родина», «народ».

Изменения в общественном мнении, в настроении народа, сильнейший кризис западнических идей привели к тому, что в последнее время российская власть и её идеологические выразители вынуждены трактовать патриотизм так, чтобы он включился в их идеологическую систему. Например, патриотизм по А. Курчаткину, «в своей потаённой сути» «очень корыстное чувство», которое «перестало быть связанным с понятиями «государство» и «держава». А хорошо известно, что для либералов личное выше общественного, индивидуум выше коллектива.

Для Б. Березовского патриотизм означает приоритет «Родины над приоритетом любого другого государства»: «Патриоты – это политически наиболее активная часть людей, готовых отстаивать интересы своей страны. Но когда говорят, что интересы страны патриоты должны ставить выше своих собственных, здесь я категорически не согласен. Не любя себя, невозможно любить своих близких и такую абстракцию, как Родина».

М. Ефремов повторил подобные мысли: «Что такое патриотизм, я, честно говоря, не очень понимаю. На мой взгляд, это опасная абстракция». Патриотизм для либералов стал «опасной абстракцией». А. Проханов резонно возразил: «Человек, не готовый пожертвовать своими интересами в период войны, в период бедствий, в период распада, перестаёт быть патриотом… Человек, который любит Родину больше, чем самого себя, понимает, что он умрёт неизбежно, а Родина останется, останутся дети, останется культура, останется народ… Такой человек и есть патриот».

В. Зайцев в книге «За Волгой для нас земли не было. Записки снайпера» сообщил: «В комсомольском билете Александр Грязев оставил завещание своему сыну: «Не тот патриот, кто много говорит о Родине, а тот, кто готов отдать за неё жизнь… Во имя Родины и твоей, сынок, жизни я готов на всё. Расти, дорогой мой малыш, учись. Родину люби не словами – трудом люби». Многие сотни тысяч советских людей добровольно ушли на фронт. Разве не ставили они выше всего интересы своей страны? Они понимали: если не победить врага, то их жизнь будет трагичной под пятой оккупантов.

Е. Боннэр в интервью А. Караулову 15 октября 1995 года лепетала: «Есть два вида патриотизма: вот патриотизм защиты – истинный, высокий, чистый патриотизм. Таковой была наша война сорок первого – сорок третьего года. И есть патриотизм негодяев». И дальше она оценивает поведение советских солдат, освобождавших Германию от фашизма: «Ведь мы себя совсем по-другому вели на той территории. Мы всё время забываем о трёх миллионах байстрюков немецких, которые родились после изнасилований… нашими солдатами». Фантазия этой госпожи безгранична и не ограничена никакими нравственными нормами.

Бондарев писал о возмущении Боннэр «сексуальными вакханалиями» наших «солдат на территории Германии в конце войны»: «Нет особого резона опровергать нелепую сенсацию госпожи Боннэр, если бы она не высказывалась тут же о том, что Красной Армии надо было прекратить наступление в 1943 году, не переходить государственную границу. Но мы границу перешли и мгновенно стали… «патриотами-негодяями», «захватчиками», «насильниками». Он разъяснил этой «очень гуманной госпоже»: если наши войска остановились бы на границе, «то оправившийся от поражений в России немецкий фашизм, быть может, не проиграл бы войну так сокрушительно. И тогда бы, не дай бог, либерально-красноречивым гуманистам самых различных направлений пришлось бы измерять жизнь не количеством расшатанных болтовнёй трибун, а страданиями и пытками за колючей проволокой в глобальных концлагерях и цивилизованно оборудованных, удобных для смерти крематориях».

В США учреждён новый государственный праздник: каждый год 11 сентября отмечается как День патриота. Для американца не слыть патриотом означает многое потерять в праве на благополучную жизнь. Для российских либералов привлекательно поносить русский патриотизм. В. Пруссаков, уехавший в 1973 году в США, отметил: «Я немало путешествовал, но нигде не видел таких патриотов Америки, как в СССР». Сейчас их стало больше. Предательство родной земли привычно для либералов.

Кое-кто ухватился за слова Л. Толстого «патриотизм – это рабство» и посчитал, что они раскрывают суть патриотизма и отношение к нему великого писателя. Но он под влиянием конкретной обстановки подчас высказывал парадоксальные мысли, не придавая им обобщающего значения. Сила патриотического чувства Толстого сказалась во время его участия в обороне Севастополя, в его творчестве, эпопее «Война и мир», в ряде его высказываний. Так, Александра Толстая вспоминала: «Шла война с Японией. Лев Николаевич очень близко к сердцу принимал наши военные поражения, и когда пришло известие о сдаче Порт-Артура, он воскликнул: «Надо было взорвать крепость! Как можно было сдаться!» В очерке «Севастополь в декабре 1854 года», говоря о героизме, мужестве, стойкости наших солдат, он подчеркнул, что истоки этого «есть чувство редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каждого, – любовь к родине». Нет, не годится Л.Н. Толстой в союзники космополитам.

Цель ряда учебных пособий по литературе – внедрить в сознание студентов отрицательное отношение к России, подорвать чувство патриотизма. В них снижается значение творчества Шолохова, А. Толстого, Леонова, Исаковского, выдающихся современных прозаиков – Белова, Бондарева, Распутина. Возьмём учебное пособие К.Д. Гордович «История отечественной литературы ХХ века» (1997). Оно отражает подобную тенденцию. Гордович с подозрением и осуждением относится к писателям (например, к Ю. Бондареву), которые стремятся воспитать у читателей любовь к России. Не случайно она «забыла» о стихотворении Ахматовой, которое явственно отразило её патриотическую позицию: «Не с теми я, кто бросил землю…»

В учебнике «История русской литературы ХХ века (20-90-е гг.)» под редакцией профессора С. Кормилова освещение литературных событий даётся с антипатриотических позиций. В нём хвалят роман Владимова «Генерал и его армия», стихотворение Бродского «На смерть Жукова» и т.п. Кормилов представил А. Толстого писателем «без лишней скромности», у него-де неудачные финалы, «его внутренняя нестойкость принесла многие поражения как художнику», «наиболее независимые люди, как Ахматова и Пастернак, относились к нему неприязненно. В 1934 г. бывший граф получил пощёчину от нищенствующего еврея О. Мандельштама. М. Булгаков высмеял его в образе Фиалкова («Театральный роман»)».

Кормилов мог бы сослаться ещё на Е. Добренко, который свободно манипулирует фактами и утверждает, что Толстой вернулся на Родину прежде всего потому, что у него возник конфликт «с кредиторами, от которых А. Толстой бежал вначале из Парижа, а затем из Берлина». Читал ли Добренко его повесть «Детство Никиты», наполненную пронзительной тоской по утраченной Родине? Если он читал её и не почувствовал этой тоски, то только потому, что самому ему безразлично, где жить – то ли в Одессе, то ли в США. Лишь бы платили больше долларов.

В учебнике Кормилова опущено самое главное – патриотизм А. Толстого, который был основой и стимулом его общественно-литературной деятельности. Осознав, что после Гражданской войны лишь одна Советская власть отстаивает национальные интересы России, он приехал на Родину и отдал весь свой великолепный талант делу укрепления её благополучия и могущества, что особенно ярко проявилось в годы Великой Отечественной войны.

Хранители любви к Отечеству

В России давно сложилось недоверчивое отношение к крестьянству и его самобытной культуре. Троцкий и его последователи рассматривали русское крестьянство как нечто такое, что подлежит коренной переделке и уничтожению: оно стоит на пути мировой революции, мешает торжеству принципов того псевдоинтернационализма, который не считается с национальными особенностями любого народа, с его желаниями и чаяниями, с его жизненными интересами. В русской деревне – истоки нашей национальной культуры, нашей морали, и то, что она подверглась катастрофическому опустошению, подорвало их главные основы.

Идеологи ельцинско-путинского режима видят многие беды нашей страны в плохих свойствах характера русских крестьян. Е. Конюшенко сочинил: «Крестьянину очень трудно быть патриотом империи, большой, сложной (социально, этнически, географически) страны. Слишком ограничен опыт крестьянина своим двором, своей землёй, своей деревней, своей маленькой личной выгодой». Об А. Кончаловском известно, что его «мать говорила всю жизнь по-английски», что ему в «этой стране жить стыдно», при первой возможности он убегал из России, в своих генах он «действительно чувствовал что-то от немцев». Он посчитал, что в России лишь сильная государственность «может сдерживать частнособственнические компрадорские (?!) инстинкты, свойственные крестьянину». Надо очень ненавидеть русских крестьян, чтобы умудриться найти у них такие инстинкты.

В.И. Ленин в 1920 году привёл слова нижегородского мужика о том, что «мы, крестьяне, готовы ещё три года голодать, холодать, нести повинности, только Россию-матушку на концессии не продавайте». Он подчеркнул, что «патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это – настоящий патриотизм, без которого мы три года не продержались бы».

После продолжительного разговора с тверской колхозницей А. Фадеев сказал: «Такие люди – клад для писателя. Она, можно сказать, выразительница народной точки зрения, народной нравственности. И вообще удивительный народ наши крестьяне. Это Л. Толстой очень хорошо чувствовал и замечательно показал в своих произведениях.

К. Симонов с осуждением отмечал, что некоторые литераторы желали «умалить то, что сделал и продолжал делать А. Твардовский своим «Тёркиным». А они разводили «общечеловеческое» и «крестьянское», «русское» и «советское». Причём «крестьянское» и «русское» отдавалось «Тёркину», а «советское» и «общечеловеческое» выдавалось за достоинство других литераторов и других произведений».

Ещё более резко космополиты нападали на книгу Твардовского «Родина и чужбина», опубликованную в 1947 году (большая часть её была создана в годы войны). В ней он писал о своей малой родине: «Каждый километр пути, каждая деревушка, перелесок, речка – всё это для человека, здесь родившегося и проведшего первые годы юности, свято особой, кровной святостью». Он скорбел, видя страшный урон, нанесённый фашистами: «Россия, Россия-страдалица, что с тобой делают!» Восхищаясь русским человеком, писатель связывал его поведение с нетленным опытом былых сражений за Россию: «Кажется, вся беспримерная сила, бодрость и выносливость русского воина на походе и в бою явились нынче в людях, неустанно преследующих врага на путях, отмеченных древней славой побед над захватчиками-иноземцами».

Твардовский показал раскулаченного старика, побывавшего на севере. Оказавшись на оккупированной земле, он начал бороться с захватчиками, так объяснив мотивы своего поведения: «Она была своя, русская, строгая власть. Она надо мной была поставлена народом, а не Германией». Его сыновья стали уважаемыми людьми, а трое из них защищали Родину. Секретарь правления Союза писателей Л. Субоцкий критиковал Твардовского за «идеалистическое изображение» отношений «кулака с советской властью», не желая понять, что в годы войны, когда решалась судьба Родины, отчётливо выказала свою силу способность русских отбрасывать обиды на власть и всё отдавать делу защиты своей страны.

Н. Атаров не принял то глубинное, что шло из далёких веков, сказавшись в русском характере, ему не понравился национальный колорит в показанных Твардовским людях и картинах. Он упрекал поэта в том, что «он изобразил всё в дедовских и прадедовских традициях, нетленных, сохранённых с давних дней», что «любимая земля» писателя «изображена так, как можно было изобразить в некрасовские времена».

Л. Левин нашёл «крестьянскую ограниченность» не только у Твардовского, но и у других авторов, которые «говорили о защите родины, патриотизме». Вспомнив стихотворение Симонова «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…», в частности слова: «Всё-таки Родина – не дом городской, где я празднично жил», он рассуждал: «Я прочёл… эти строки, и меня сразу кольнуло: почему родина – это просёлки, а не дом городской? Это ограниченное представление, что Россия – это просто Русь». Левин не заметил того, что эти просёлки были «дедами пройдены», не принял глубинные истоки русского патриотизма.

Нападки на «Родину и чужбину» показывают, что космополитам претил русский патриотизм, связанный с корневыми традициями, и потому Данин осудил книгу за то, что он не увидел в ней «не только тени коммунистического интернационализма, но чувствовал национальную ограниченность». Та дискуссия конца 40-х годов реанимирована сегодня. В. Огрызко в «Литературной России» (2012 г.) написал о защищавшем более 60 лет назад А. Твардовского В. Архипове статью под «экзотическим» названием «Нападки идиота». А дело в том, что молодой тогда литературовед-фронтовик оказался единственным оратором, кто безоговорочно принял новую вещь мастера. На обсуждении в Союзе писателей он сказал: «Во время войны я вдруг почувствовал, что я русский. И это тогда, когда к русским приставляли двойную охрану, когда говорили: «Русских расстреливать, а других ещё подождём». Это тогда, когда я прочёл в статье Ильи Эренбурга, что сволочь немец менял двух непокорённых русских девушек на одну эстонку; тогда я почувствовал, что я русский. Это почувствовал и Твардовский, и об этом он сказал, и это неплохо. Немцы видели в русских своих главных врагов, и естественно, что нарастание национального момента не могло не сказаться в «Василии Тёркине». В ответ ему бросили: «Вы систематически поддерживаете всё реакционное».

Выходит, быть русским, говорить об этом – значит поступить непозволительно, проявить ретроградские позиции?! И это обсуждение проходило не в США, не в Израиле, а в Москве… Сегодня эту хулу почти забытых космополитов берут на вооружение сторонники либерализма Огрызко. Троянский конь, выступая за либерально-компрадорскую Россию, воняет, бодро стучит – вперёд, взад, влево, вправо – своими подкованными долларами копытами, стремится изничтожить традиционные ценности русской литературы, лучших её писателей, помогая антинародному режиму обеспечить идеологическую поддержку стратегии глобализации, политики мирового правительства.

К числу других политических ценностей гуманизма относятся такие общественные чувства и состояния, как патриотизм, национальная безопасность, космополитизм и международная безопас­ность. Эти ценности гуманизм склонен рассматривать в единстве и балансе, так, чтобы ни одна из них не доминировала над другими.

Патриотизм, т.е. любовь к родине, чувство особой близости к тому народу, которой является непосредственным лоном и сферой бытия личности, естественен и ценен, поскольку обогащает ее и облагораживает многие социальные поступки человека. Каждый порядочный и разумный человек хочет видеть свою страну процветающей, защищенной, прочной, безопасной.

Понятие национальной безопасности, строго говоря, дале­ко выходит за рамки политической ценности. Национальная безопас­ность подразумевает и политическую, экономическую, правовую, военную, экологическую, медицинскую, идеологическую, нравственную, научно-техническую, информационную и культурную. Нет необходимости доказывать, как существенны для каждого члена общест­ва достойный образ жизни, преуспевающая экономика, правовое государство, адекватные мировым стандартам военная доктрина, армия и вооружения, нормальная экология, здоровье народа, не загрязненность общественного сознания идеями расизма, фашизма и тоталитаризма, высокая культура и уро­вень общественных и межличностных нравов, благоприятные условия для развития гуманитарных, естественных, технических и всех других наук, расцвет искусства и иных видов человечного ценностного твор­чества.

Патриотизм и забота о национальной безопасности важны не только сами по себе как ценности гуманистического мировоззрения. Их важно как можно лучше осознавать и культивировать, поскольку они предохраняют нас от порой незаметного, но весьма опасного соскаль­зывания в сферы национализма, ксенофобии (недоверия ко всему чужому) и изоляционизма. Во всех этих социальных феноменах заключены семена ненависти, раздора, фанатизма и, в конечном счете, они вполне могут обернуться геноцидом, в том числе и собственного народа. Когда эти семена начинают давать дружные всходы в обще­ственном сознании и психологии, то это означает, что общество встало на рельсы, ведущие к национальной катастрофе.

Иногда говорят о «здо­ровом национализме» или необходимости «национальной идеи». Тут кроется большое заблуждение и риск. Можно говорить о здоровом патриотизме, а не национализме, который по сути своей –- своего рода эпидемия. Скорость и широта распространения этой эпидемии иногда вводит политиков в соблазн. Они используют «национальную идею» для мобилизации народных сил, быстрого решения той или иной социальной проблемы: политической консолидации и достижения видимого гражданского мира, решения экономических или других реальных проблем. Между тем, джинна национализма легко выпустить из бутыл­ки, но слишком трудно контролировать или обратно загнать в нее, не оказаться раздавленным и порабощенным им, особенно в многоэтнических и многоконфессиональных обществах.

Надежными противовесами национализму и балансирами пат­риотизма являются ценности космополитизма и международной без­опасности. В русской истории, особенно ее советского периода, космо­политизм (вопреки официальному лозунгу «пролетарии всех стран, соединяйтесь») находился под большим подозрением. Космополиту припи­сывалась нелюбовь к родине или даже ее предательство. Слово «космополит» было ругательным, «космополитов» преследовали и репрессировали.

Вплоть до начала реформ в России космополитизм рассматри­вался как «реакционная буржуазная идеология, проповедующая отказ от национальных традиций и культуры, патриотизма, отрицающая го­сударственный и национальный суверенитет, служащая целям государств, добивающихся мирового господства» (Советский энциклопе­дический словарь. М., 1985. С. 636).

Такая ложная и недоброжелательная трактовка космополитизма кажется не только недоразумением, но и загадкой, поскольку космополитические идеи и чувства глубоко укоре­нились в русской культуре и психологии россиянина, а официальная идеология СССР, марксизм-ленинизм, исповедовала интернационализм и рассматривала себя как выражение взглядов самой передовой части человечества.

Многие гении отечественной культуры: А. Пушкин, М. Ломо­носов, Ф. Достоевский, Вл. Соловьев, Л. Толстой и др., – умели гармо­нично сочетать чувство патриотизма с ощущением целостности и единства человеческого рода, причастности национального междуна­родному, мировому. Так, например, Достоевский считал русского че­ловека «всечеловеком», способным понять и полюбить любую другую национальную культуру.

По своему первоначальному историческому смыслу космополитизм (от греческого kosmopolites – космополит, гражданин мира) был стремлением расширить и обогатить сферу социаль­ного и духовного бытия человека. И это стремление, если оно не было лицемерным, не служило прикрытием целям империалистического господства и корысти, всегда было гуманистической ценностью. Само это понятие родилось в античной Греции вместе с первыми ростками идей гуманизма.

«Космополитизация» или, что, по сути, то же, глобализация социального бытия – неизбежный естественноисторический процесс. Он отражает позитивные потребности в укреплении экономических, культурных, научных и иных связей в мировом сообществе. Интеграционные и гло­бальные процессы не только демонстрируют научно-технические и куль­турные достижения человечества, но и дают личности много новых возможностей для самосовершенствования, реализации своей человечности. Разумеется, космополитизм существует в мире реальных междуна­родных планетарных противоречий, в том числе и в атмосфере соперничества стран за влияние и господство. Возможно, эта геополитическая борьба и является естественным выражением воли к жизни любого общественного организма, однако она не связана с идеей мирового гражданства, куда более существенной для человечества, и лишь обостряет нужду в гуманистической ценности космополитизма.

Социальными индикаторами космополи­тизма как вполне зрелого стремления личности к расширению социального и культурного пространства своего существования стали сегодня формирование глобального сознания, глобальной этики, глобальной экономики и глобального информационного пространства, глобальной политики, глобальных социальных движений, одним из которых является гражданский или светский (секулярный, т.е. нерелигиозный) гуманизм. Наше время – это формирование и деятельность гло­бальных социальных институтов, наиболее значительным из которых является Организация Объединенных Наций или глобальное информационное пространство, символом которого служит интернет.

Космополитическое сознание включает умение любить и уважать не только ближнего, но и дальнего, умение осознать, что ценностью является не только наше я, другая личность, семья и нация, но и человечество, которое поверхностному мышлению пред­стает как абстракция, а может и должна быть усмотрена как конкрет­ная реальность.

Этот процесс в чем-то аналогичен переходу нашего представ­ления о Земле, как планете, от теоретического и абстрактного к конкретно­му и эмпирическому. Раньше мы только знали, что Земля есть космическое тело, а теперь с помощью достижений космоплавания можем увидеть нашу прекрасную планету непосредственно. Нечто по­добное должно произойти и в осознании реальности мирового сообщества. Ка­жется, что ощутить его как нечто целостное и реальное едва ли возможно. Но отдельные признаки, приметы жизни человечества как целого уже являются зримыми. Мы можем различить их и в атмосфере Генераль­ных ассамблей ООН, и в телепрограммах мировых новостей, и в гло­бальных информационных и коммуникационных системах, и в дея­тельности международных гуманитарных или миротворческих миссий.

Укрепление и культивирование любви к реальностям дальним и общим – главный шаг к тому, что гуманизм назы­вает мировым гражданством. Стремиться к такому мировому гражданству должен каждый, и притом быть гражданином мира в полной мере – исключи­тельная честь и ответственность. Большинство величайших гуманис­тов: А. Эйнштейн, А. Швейцер, Л. Толстой, М. Ганди, Б. Рассел, А. Сахаров и другие, – были такими гражданами. Их подвиг состоял как в том, что они расширили границы гуманистического сознания и показали нам подлинные возможности человечности, так и в том, что они имели силы и мужество взять на себя ответственность за судьбы мира, за судьбу всего человечества. Они смогли возвыситься до такого зрелого уровня гуманности, на котором проблемы и заботы челове­чества становятся личными проблемами и заботами.

Космополитизм и международная безопасность находятся в та­ких же тесных отношениях между собой, как и патриотизм и нацио­нальная безопасность. Космополитизм – один из внутренних гумани­стических мотивов созидания системы международной безопасности, основанной на сумме национальных безопасностей. Это в свою очередь создает наиболее благоприятную среду для космополитизма как гуманистической ценности. Вместе с тем еще большее значение имеет связь между космополитизмом и меж­дународной безопасностью, с одной стороны, и патриотизмом и на­циональной безопасностью – с другой.

Идеальной является гармония и баланс этих ценностей как на уровне личного сознания, так и на уровне общественного мнения. Самое трудное здесь не выяснение приоритета ценностей: они здесь не конкурируют и не должны конкурировать между собой, а складываются и умножаются друг на друга.

Важно правильно оценить тот явный факт, что сам объективный ход истории, ее глобализа­ция ведет к доминированию глобальных, космополитических ценностей, тогда как удельный вес национальных, частных и локальных социальных ценно­стей имеет тенденцию к снижению. Оптимальным решением этой проблемы является не искусственный и окрашенный ксенофобией протекционизм в защите национальных ценно­стей, и тем более не использование объективных процессов космополитизации теми или иными странами для культурной, экономической и полити­ческой экспансии. Необходимы естественность и органич­ность процессов сочетания национального и глобального.

В мировом сообществе нет и не может быть монополистов. Вся­кая претензия на представительство глобальных интересов одним государством или группой отдельных государств – это ложь и извращение самого смыс­ла мирового сообщества, попытка подорвать его изнутри.

Так или иначе, несмотря на огромные различия в культурном, техно­логическом, социальном и политическом развитии стран и регионов, процесс гуманизации мирового сообщества очевиден. Так, например, системы коллективной глобальной безопасности, разрабатываемые под эгидой ООН, способствуют укреплению национальной безопасности каждой отдельной страны. Системы мирового экономического, политического и культурного со­трудничества укрепляют и обогащают национальные культуры и на­циональные экономики. Формирование международной антитеррористической коалиции также выражает потребность мирового сообщества в консолидации перед лицом мировых проявлений зла.

Вопросы к лекции

1. Почему национальные и планетарные ценности нужно рассматривать в единстве?
2. Каковы корни национальных ценностей и чувств?
3. Почему возник космополитизм и его ценности?
4. В чем ценность патриотизма?
5. Каков позитив космополитизма, почему возрастает его роль в жизни людей?
6. Необходимы ли современному мировому сообществу глобальные институты управления, безопасности и т.д.?

Вопросы для размышления

1. Почему националистов большинство, а космополитов меньшинство?
2. Существуют ли границы национальных и планетарных ценностей?
3. Каковы пути разрешения противоречий между глобализацией общества и человеческой жизни и традиционными ценностями национальной культуры и психологии?

При взгляде на современную нам российскую действительность возникает много «почему?». Поэтому люди прописывают в своих квартирах незаконных мигрантов десятками? Почему призывники уклоняются от службы в армии? Почему талантливая молодежь уезжает из страны? Почему во внешней разведке появляются предатели? Почему богатые люди выводят капиталы за границу? Причина в том, что у людей не хватает патриотизма. Сейчас, наконец, в обществе стало появляться понимание, что на нем очень многое держится, что без него невозможно обойтись в государственном строительстве.

А что такое патриотизм? Патриотизм (от греч. patrís - родина, отечество) - чувство любви к родине, готовность служить ей и защищать её.

Что понимается под отечеством, родиной, с чего начинается Родина? В некоторых словарях говорится, что родина – это исторически принадлежащая данному народу территория. Однако родина – это не есть просто территория, это, все-таки, более широкое, емкое понятие. Это страна, где мы родились и выросли, получили воспитание и образование, где живут наши родители, где живут близкие, дорогие нам люди; где жили наши предки и находятся их могилы, это народ, к которому мы принадлежим, его история и культура. Всё это есть наше Отечество. Существует еще понятие малой родины: это та деревня, поселок, город, где мы родились и где прошло наше детство.

Любовь к отечеству и своему народу есть явление всеобщее в человеческом роде, и патриотизм естественен и понятен всякому нормальному человеку. Мы не найдем народа, в истории которого не было бы высоких примеров самопожертвования и любви к своему народу и отечеству. Такие примеры мы находим в древней истории (подвиг 300 спартанцев), в Священном Писании и житиях святых:

Иосиф Прекрасный в Египте не забывает своих родителей и родню, и завещает в будущем перенести свои мощи на родину.

Пророк Моисей просит помиловать свой народ, впавший в идолопоклонство: «Прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх.32:32).

Ап. Павел: «Великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим.9:2), – то есть Израильтян.

Из русских святых показывают нам пример патриотизма: благоверные князья Александр Невский, Георгий Владимирский, Василько Ростовский, Константин Ярославский, Дмитрий Донской, прп. Сергий Радонежский, патриарх Ермоген, прав. Федор Ушаков.

Свт. Филарету Московскому принадлежат слова: «Плохой гражданин отечества земного не может стать хорошим гражданином отечества небесного».

Любовь к своему народу имеет особое название – национализм , и это слово само по себе не несет негативной окраски. Любовь к своему народу, его истории, религиозным и культурным традициям, лучшим представителям – важная часть патриотизма. Не следует смешивать здравый национализм с шовинизмом, который утверждает идею национального превосходства, исключительности, противопоставляет интересы одного народа интересам всех других народов. Слово шовинизм обязано появлением персонажу театральной французской пьесы 19в. Николе Шовену. В пьесе он представлен как фанатичный и одновременно карикатурный поклонник Наполеона и всего французского.

Еще часто национализм смешивают с нацизмом. Нацизм – идеология гитлеровской Германии, поэтому нельзя это слово в полной мере применять к явлениям современной жизни.

Впервые простую и ясную формулу национального патриотизма дала Жанна д"Арк: это желание быть независимыми от чужеземцев на своей земле и иметь среди себя своего собственного верховного главу.

Космополитизм, (космополит с греч.- гражданин мира) в отличие от патриотизма, проповедует любовь ко всему человечеству, внушает равно любить людей всех стран и народов. Он ставит интересы человечества выше интересов отдельной нации.

Космополитизм выдается за что-то очень современное, за новейшее достижение человеческой мысли. Однако возник он ещё в античном мире. Древние философы с помощью этих идей хотели преодолеть раздробленность греческих городов-государств, объединить свой народ. Эти идеи разделяли известные философы: Диоген Синопский, первым употребивший слово «космополит», Сократ, стоик Зенон. Представитель грубого эвдемонизма Аристипп, в согласии со своей философской концепцией, выразил свои космополитические взгляды в словах: «где хорошо, там и отечество». Создание огромного государства Александра Македонского послужило причиной дальнейшего развития космополитических воззрений.

В эпоху Средневековья космополитические представления формировались в социальных группах, ведущих кочевой образ жизни: у странствующих рыцарей, студентов, торговцев, комедиантов, воинов-наемников. Эти идеи поддерживали европейские мыслители эпохи Возрождения и эпохи Просвещения. Элементы космополитизма присутствовали также в коммунистической идеологии, направленной на построение бесклассового общества во всемирном масштабе.

Космополит считает себя гражданином всего мира. Объектом его любви является не конкретный «человек», «брат», «ближний», а всё человечество в целом. А может быть, это и действительно хорошо – любить всё человечество? Дело в том, что «всё человечество» является абстрактным объектом, с которым невозможны конкретные отношения, а человек не может по настоящему любить абстракцию.

Вот как пишет о любви ко всему человечеству Достоевский в романе «Братья Карамазовы»:

«Я так люблю все человечество!», - восклицает восторженная дама в разговоре со старцем Зосимой. Тогда Зосима приводит ей в ответ слова одного доктора: «Я, говорит, люблю человечество, но дивлюсь на себя самого: чем больше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц. В мечтах я нередко, говорит, доходил до страстных помыслов о служении человечеству и, может быть, действительно пошел бы на крест за людей, если бы это вдруг как-нибудь потребовалось, а между тем я двух дней не в состоянии прожить ни с кем в одной комнате, о чем знаю из опыта. Чуть он близко от меня, и вот уж его личность давит мое самолюбие и стесняет мою свободу. В одни сутки я могу даже лучшего человека возненавидеть: одного за то, что он долго ест за обедом, другого за то, что у него насморк и он беспрерывно сморкается. Я, говорит, становлюсь врагом людей, чуть-чуть лишь те ко мне прикоснутся. Зато всегда так происходило, что чем более я ненавидел людей в частности, тем пламеннее становилась любовь моя к человечеству вообще».

Космополитизм не имеет основания ни в естественном душевном расположении людей, ни в христианской религии, ни в историческом опыте. Мы знаем примеры, когда отдельные люди или группы людей (эмигранты) покидали Родину. Они тосковали на чужбине, создавали общины соотечественников для сохранения национальной культуры, разговаривали в кругу семьи на родном языке и мечтали когда-нибудь вернуться назад. Ассимиляция всегда была болезненным процессом, и могла произойти только через несколько поколений, когда рождались и вырастали люди, никогда в жизни не видевшие прежней родины. Вспомним псалом «На реках вавилонских». Евреи вернулись в Землю Обетованную, татары после депортации вернулись в Крым, чеченцы – на Кавказ.

В современном мире сильны тенденции к формированию единой планетарной цивилизации в рамках Западного глобализационного проекта. Поэтому космополитизм как учение сегодня снова стал востребованным, о нем вспомнили и наполнили его новым содержанием. В политической сфере говорят о всемирном правительстве, в религиозной – о толерантности. В мировой экономике усиливаются транснациональные компании и интеграция. Еще более заметно эти тенденции проявляются в культурной сфере. В разных странах и на разных континентах люди носят одну и ту же одежду (джинсы, кроссовки, футболки), смотрят одни и те же голливудские фильмы, слушают одну и ту же музыку, пользуются одними и теми же тефлоновыми сковородками и электрочайниками, играют в однаковые спортивные и комьютерные игры. Повсеместно распространяются единые стандарты. Все это способствует стандартизации сознания. Особое значение в этом процессе имеет всемирная компьютерная сеть, доступ к которой уже сейчас рассматривается как виртуальный аналог мирового гражданства. Глобализационному проекту соответствует новый тип человека – постоянного мигранта-кочевника, утратившего традиционную привязанность к стране, общине, семье, который считает своей родиной то место, где ему в данное время комфортнее живется. В истории ещё не было такого прецедента, чтобы целые народы призывались отказаться от Родины.

Глобализационный проект неразрывно связан с разрушением национальных государств, без этого он не может состояться. Мощным оружием такого разрушения являются потоки мигрантов, которые ломают традиционный уклад общества и национально ориентированный тип сознания. Причем национальное сознание деградирует как у коренного населения, так и у самих мигрантов. Идеология космополитизма опасна для национальных государств еще и тем, что ее последователи всегда готовы выступить против интересов собственной страны, так как не считают чем-то важным собственную национальную и государственную идентичность.

Казалось бы, патриотизм разделяет страны и народы, а космополитизм стремится объединить их. Что лучше, соединяться или разделяться? Оказывается, однозначного ответа дать нельзя. Важно то, на какой основе происходит это объединение. Если на основе добродетели, то лучше соединение, а если на основе греха, то лучше держаться в стороне от такого сообщества. И ещё один возникает вопрос: кто будет управлять этим объединённым миром? Наверное те, кто осуществляет глобализационный проект. А кто осуществляет этот проект?

Раздельное существование различных народов определено Промыслом Божиим. Народы имеют каждый свой язык, культуру, свою индивидуальность, свою особенную задачу в человеческой истории и даже каждый своего Ангела хранителя. Это разнообразие уничтожать так же преступно, как разнообразие пород деревьев и видов животных. Такая попытка стала бы сопротивлением Божественному мироустройству.

Скорее всего, попытка уничтожить разнообразие культур утопична, потому что культура каждого народа неразрывно связана с его жизнью в конкретных исторических и природных условиях. Не сможет негр жить в тундре, или эскимос в Южной Африке: у них разная одежда, разная пища, разная температурная настройка организма, разные навыки, соответственно разные песни, привычные ритмы, движения, поведение. Многое из этого уже передаётся по наследству. А гражданин мира неужели сможет жить везде и чувствовать себя одинаково хорошо? Представлять в воображении себя гражданином мира он, конечно, сможет, но реально жить и хорошо себя чувствовать негр будет в Африке и в набедренной повязке, а эскимос в тундре, в дохе и унтах из оленьей шкуры.

Если заинтересованные силы продвигают в обществе какая-то идею, то недостаточно просто критиковать ее, надо суметь предложить что-то взамен. Какую же позитивную идею можно противопоставить современному глобализационному проекту? Ту, о которой говорится в кондаке Пятидесятницы – соединение в Христианской Церкви.

Мы знаем из Священного Писания, что земные народы появились по воле Божией при вавилонском столпотворении. Столпотворение на какой-то миг объединило людей в их богоборческих планах, но в итоге привело к утрате единого языка, так что люди перестали понимать друг друга и, забыв о начатом деле, рассеялись по поднебесной. Напротив, в книге Деяний апостолов мы читаем о том, как нисшедший к людям Святой Дух преобразил их и внутренне объединил. Новозаветная Пятидесятница – это единение людей в вере и благодати Божией, в результате чего люди, говорящие на разных языках, научились понимать друг друга. Об этом говорится в кондаке Пятидесятницы: «Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний: егда же огненныя языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа» (заметим, что слово «язы ки» в этом коротком песнопении употребляется в трех различных смыслах). В Новом Завете Господь дал людям планеты возможность воссоединения через Церковь, но человечество, к сожалению, не пользуется такой возможностью.

В текущей жизни Церковь призывает большие и малые народы уважать друг друга, стараться жить в мире и сотрудничестве, бережно сохраняя при этом свое культурное своеобразие. Примером такого мирного сосуществования являлась Российская империя. Ни один малый народ в ней не исчез, но все, даже самые неразвитые и малочисленные, сохранили свою национальную культуру и историческую территорию, чего нельзя сказать об американских индейцах, австралийских аборигенах, малоазийских греках. Но от них к нашему времени остались хотя бы какие-то следы, а о многих-многих других исчезнувших этносах сведения можно найти только в исторических документах.

Патриотизм наверняка не является генетическим чувством, а имеет свои экономические и культурные корни. Если говорить о моральной стороне патриотизма, то она очень противоречива. Патриотизм во многих случаях вовсе не является благородной и/или этичной моделью.

Патриотизм в разных социальных моделях

Наверное первым проявлением патриотизма можно считать патриотизмом верность своему племени и его вождю в первобытном обществе . Вполне прагматическое чувство, если в округе остался последний детеныш мамонта, до лета далеко и выживет только одно племя из четырех. А именно то, которое, всецело подчиняясь вождю, организованно перебьет активных конкурентов и оттеснит пассивных. И завалит и съест мамонтенка, станцевав перед этим коллективный ритуальный танец, не обращая внимания на голодные и завистливые взгляды членов других племен, спрятавшихся в лесу.

Патриотически настроенное племя выживет, а племя, неосознавшее себя как единую и самоценную общность, не сумевшее выделить из своего числа лидера и подчиниться ему, умрет с голода. В этой ситуации партиотизм есть ничто иное, как групповой эгоизм.

В рабовладельческом обществе , патриот, заботясь о процветании и прогрессе своей страны, идет в другую страну, захватывает там людей и приводит на родину - в качестве рабов. В этом случае патриотизм тоже является этически спорным чувством.

Патриотизм при феодализме - это верность вассала своему сюзерену. Король/царь/шах использует всех своих подданных как своих рабов (с некоторой внутренней иерархией и ограничениями). Патриот дает монарху клятву верности и, не щадя живота своего, помогает подавлять и обирать своих соотечественников и завоевывать соседние территории с дополнительными ресурсами, включая людские.

За это он получает дополнительные блага. Чувство патриотизма помогает ему оправдать свою жестокость и подавить в себе другие чувства, более похвальные с точки зрения нынешней морали, такие как человеколюбие, например.

При капитализме концепция патриотизма позволяет не мучиться совестью, организуя неэквивалентный товарообмен с другими странами. Или даже участвуя в войне за чужие природные ресурсы.

С другой стороны, патриотизм при капитализме способствует развитию страны. Состоятельный и свободный гражданин может построить себе прекрасный дом, и вымостить дорожку перед ним. Но чтобы жизнь была удобной требуется также обустроить все дороги в городе и округе.

Купить себе город может далеко не каждый. Проще порадеть об общем экономическом росте страны, так, чтобы приятно и удобно было находиться не только в своем доме, но и за его пределами.

Кроме того, возникает вопрос личной безопасности. Бедность порождает зависть и преступность. Поэтому выгодно сделать так, чтобы народное благосостояние было достаточным. Причем речь идет именно о своем народе, а не о чужом.

Фундаментальный коммунизм\социализм отвергал идею патриотизма, как буржуазную и реакционную. В.И. Ленин обрушивался на него всей силой своей харизмы прямо во время мировой войны, говоря, что каждый рабочий должен желать поражения своей стране. Идея состояла в создании глобального коммунистического общества.

При этом более существенной была классификация людей по признаку принадлежности к классу, а не к стране. Поэтому международная классовая солидарность должна была заменить любовь к Родине. Однако, выяснилось, что без патриотизма трудно мобилизовать народ не ведение тотальной оборонительной войны. И патриотизм вернули, причем в утрированных, циклопических масштабах.