И.с. тургенев «отцы и дети

Тургенев справедливо считается лучшим стилистом русской прозы ХIХ века и тончайшим психологом. Как писатель, Тургенев прежде всего «классик» – в самых разнообразных смыслах этого слова. «Классичность» соответствовала самому духу его творчества. Лучшие тургеневские вещи поражают законченностью и гармоничной соразмерностью всех деталей с целым. Художественными идеалами для Тургенева были «простота, спокойствие, ясность линий, добросовестность работы». При этом имелось в виду «спокойствие», проистекающее «из сильного убеждения или глубокого чувства», «сообщающее … ту чистоту очертаний, ту идеальную и действительную красоту, которая является истинной, единственной красотой в искусстве». Это спокойствие давало сосредоточенность созерцания, тонкость и безошибочность наблюдения.

Психологизм Тургенева обыкновенно называют «скрытым», потому что писатель никогда не изображал прямо все чувства и мысли своих героев, но давал возможность читателю их угадывать по внешним проявлениям. К примеру, по тому, как Одинцова «с принужденным смехом» говорит Базарову о предложении, сделанном Аркадием Кате, а затем по ходу разговора «опять смеется и быстро отворачивается», становятся ясны ее чувства: растерянность и досада, которые она старалась скрыть за смехом. Поэт «должен быть психологом, но тайным, – говорил Тургенев, – он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления – в их расцвете и увядании».

Считая так, Тургенев видимо отстраняется от личной оценки героя, предоставляя ему возможность самому выразить себя в диалоге и действии. Тургенев раскрывает характер своего героя не прямо в его общественной деятельности, но в идеологических спорах и в личной, интимной сфере. «Точно … воспроизвести истину, реальность жизни – есть высочайшее счастье для литератора, даже если истина не совпадает с его собственным мнением».

Крайне редко прибегает он к прямому изображению мыслей героя во внутреннем монологе или объясняет читателям его душевное состояние. Единственный случай, когда Тургенев непосредственно изображает внутреннее состояние Базарова, – это при описании чувства героя к Одинцовой, поскольку оно было необычным для Базарова и не могло быть объяснено из его поведения:

«В разговорах с Анной Сергеевной он еще больше прежнего высказывал свое равнодушное презрение ко всему романтическому; а оставшись наедине, он с негодованием сознавал романтика в себе самом».

Тут же Тургенев во время разговора Базарова с Одинцовой позволяет нам коротко заглянуть в его мысли:

«Ты кокетничаешь, – подумал он, – ты скучаешь и дразнишь меня от нечего делать, а мне…» Сердце у него действительно так и рвалось».

Не часты и прямые оценки автором сказанного героем (типа: «Мой дед землю пахал», – с надменной гордостью отвечал Базаров»). На протяжении всего романа герои ведут себя совершенно независимо от автора. Но эта внешняя независимость обманчива, так как автор выражает свой взгляд на героя самим сюжетом – выбором ситуаций, в которые он его помещает.

Так, Базаров оказывается в чужой для него дворянской среде –он даже сравнивает себя с «летучими рыбами», которые лишь короткое время способны «подержаться в воздухе, но вскоре должны шлепнуться в воду». Именно потому он вынужден принимать участие в торжественных визитах, вечерах, балах, что явно не очень характерно для его обычной жизни. Затем Базаров влюбляется в аристократку Одинцову, принимает вызов на дуэль, хотя презирает дуэли как одно из проявлений дворянских амбиций. Показательно, что во всех этих ситуациях, связанных с дворянским образом жизни, обнаруживаются его достоинства и слабости, но опять-таки с точки зрения дворян, на позицию которых встает незаметно для себя и читатель.

Затем Тургенев приводит своего героя в соприкосновение с вечными сторонами человеческого бытия: природой, любовью и смертью, – что всегда углубляет и изменяет человека, заставляет его пересмотреть свое мировоззрение. Из-за всеохватности и глобальности этих категорий у нас складывается впечатление, что героя судит «сама жизнь». Но на самом деле за этой оценкой скрывается позиция автора, ловко «переменившего оружие», чтобы «атаковать» своего героя с незащищенной стороны.

Огромную роль при создании образа играет у Тургенева психологический портрет героя. Мы сразу можем составить себе представление о Базарове по его портрету. Одет он крайне непритязательно – в «длинный балахон с кистями». Лицо у него «длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум». «Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа».

Перед нами не только законченный и отчетливый внешний портрет, но уже и почти полное описание характера: плебейское происхождение и вместе с тем гордость и спокойная самоуверенность, сила и резкость, необыкновенный ум и вместе с тем нечто звериное, хищное, угадывающееся в заостренном книзу носе и зеленоватых глазах. Герой еще ничего не сказал, но уже намечены все основные его черты. «Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал», – так нам сразу дается представление о немногословности, идущей как от ума, так и от неизменного пренебрежения к собеседнику.

Совсем иначе, но тоже через портрет обрисовывается Тургеневым характер Павла Петровича Кирсанова:

«На вид ему было лет сорок пять: его коротко стриженные серые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были глаза».

Тургенев замечает даже такую неуловимую деталь: «Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, которое большею частию исчезает после двадцатых годов».

Образ Кирсанова создается в первую очередь через описание его одежды, необыкновенно подробное и красноречивое, в чем ощущается легкая ирония автора по отношению к герою. Для характеристики Тургенев пользуется даже синтаксисом фразы, подчеркивая плавность и медлительность движений героя длинным, усложненным, но безукоризненно правильным периодом.

Но ничто, пожалуй, так ярко не характеризует героев, как их язык. Различные интонационные оттенки воссоздают сложнейшую гамму переживаний героев, а выбор лексики характеризует их социальное положение, круг занятий и даже эпоху, к которой они принадлежат. К примеру, Павел Петрович употребляет в своей речи «эфто» вместо «это» и «в этой причуде сказывался остаток преданий александровского времени». Или другой пример: слово «принцип» Павел Петрович «выговаривал мягко, на французский манер», как «принсип», а «Аркадий, напротив, произносил «прынцип», налегая на первый слог», из чего становится ясно, что герои, принадлежа к различным поколениям, воспринимают это слово по-разному и поэтому вряд ли придут к взаимопониманию.

Множество деталей дает нам понять авторскую позицию, характеры героев, хотя прямых характеристик практически нет. У Тургенева мы видим только результаты, к которым пришел Базаров, и узнаем, как он поступает в жизни, как обращается с разными людьми. У Тургенева нет открытого психологического анализа, что дает большую достоверность, большее обобщение, чем если бы сам автор делал бы выводы о своих героях. Так возникает «тайная психология», которая служит отличительной чертой мастерства писателя и, наряду с «диалектикой души» Толстого и открытым психологизмом Достоевского, становится характерным признаком классического русского реалистического романа ХIХ века.

В чем заключается принцип "тайного психологизма" И.С.Тургенева?(по роману "Отцы и дети")

Показать текст целиком

Одной из важнейших особенностей творческой манеры Ивана Сергеевича Тургенева является своеобразный подход автора к раскрытию внутреннего мира героя, который позже получил название "тайного психологизма".Тургенев был убежден, что любой писатель, создавая свое произведение,должен быть "психологом, но тайным: он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления - в их расцвете и увядании".Тургенев очень часто прибегает не к описанию, а к изображению душевных переживаний персонажей при помощи их внешних проявлений: определенных движений, тех или иных жестов, мимики, изменений интонаций в разговоре.

Попробуем рассмотреть особенности этого приема в романе "Отцы и дети".Так, например, мы знаем, что Тургенев во время работы над романом вел дневник от лица своего героя - Базарова. Таким образом, писатель мог намного глубже передать ощущения своего героя, потому что, ведя дневник, автор на время как бы "превращался" в Базарова и пытался вызвать в себе те чувства и мысли, которые мог бы переживать и его герой.

Однако в то же время Иван Сергеевич Тургенев считал, что читателю не стоит рассказывать подробно о процессе зарождения и развития в герое чувств и переживаний, что нужно описывать только их внешние проявления, и тогда автор не наскучит читателю.Как сказал сам Тургенев:"Лучший способ поскучать - это все сказать".Иными словами,писатель никогда не изображал прямо все чувства и мысли своих героев, но давал возможность читателю их угадывать по внешним проявлениям.К примеру, по тому, как Одинцова "с принужденным смехом" говорит Базарову о предложении, сделанном Аркадием Кате, а затем по ходу разговора "опять смеется и быстро отворачивается", становятся ясны ее чувства: растерянность и досада, которые она старалась скрыть за смехом.Или же, например, после объяснения с Одинцовой Базаров уходит в лес и возвращается только спустя несколько часов весь грязный, с мокрыми от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый. Тут читателю самому приходится догадываться, что чувствовал герой, когда бродил по лесу, о чем он думал и что переживал.

Иван Сергеевич Тургенев, описывая "содержание" переживаний своего героя, никогда ничего не утверждает: он описывает все в виде предположений. Об этом говорят многочисленные авторские ремарки: "возможно","должно быть","мо

Критерии

• 3 из 3 К1 Глубина понимания темы и убедительность аргументов
• 2 из 2 К2 Уровень владения теоретико-литературными знаниями
• 3 из 3 К3 Обоснованность привлечения текста произведения
• 3 из 3 К4 Композиционная цельность и логичность изложения
• 3 из 3 К5 Следование нормам речи
• ИТОГО: 14 из 14

Безусловно, Базаров - главный герой, образ в романе, но он не настолько загадочен для читателя, сколько Павел Петрович (возможно, и для автора).

Павла Петровича можно назвать постаревшим Печориным, прожившим жизнь и пережившим любовь, которая его погубила. Тургенев представляет нам Павла Петровича как рыцаря, даже Базаров говорит, что у него рыцарский характер. П. П., как Тоггенбург, ведет затворнический образ жизни в Марьине (где он поселился после смерти княгини Р.). Павел Петрович - двойник Базарова. У Базарова и у Павла Петровича была в жизни трагическая любовь.

Давая психологический портрет героев, Тургенев перегруппировал их. В одном письме он написал: “…в судьбе почти каждого человека есть трагическое, но оно закрыто от самого человека пошлой поверхностью жизни. Многие останавливаются на поверхности и не подозревают, что они - герои трагедии. Каково еще хотеть трагического”. То есть Базаров, Павел Петрович, княгиня Р. и Одинцова - герои трагедии и они все были одиноки. С помощью психологического анализа Тургенев открывает нам внутренний мир своих героев.

Но после того как он встретился с Одинцовой, Базаров изменился, так же как и Павел Петрович. После пережитых ими любовных историй мы можем лучше понять и Базарова, и Павла Петровича. Мы понимаем, что Базаров - романтик и поэт в душе (и был им всегда). И в конце, перед смертью, Базаров говорит очень красиво (как Гамлет): “Дуньте на умирающую лампаду, и она погаснет… Теперь… темнота…” (А Эдип ослепляет себя.) До встречи с Одинцовой Базаров обманывал сам себя, скрывал свои чувства. А Павел Петрович всегда был верен себе, своим взглядам. Павел Петрович - самый загадочный герой, и он сохраняет свою загадочность до конца. Вообще все Павлы переживают в своей жизни переворот (Павел Чичиков). Во сне Базарова Павел Петрович - это лес, а также Базаров говорит, что хотел бы задушить его, как котенка.

Катя - это ясень. Аркадий и Катя - это две галки. Они тоже поселились в Марьине вместе с отцом Аркадия и Фенечкой. А Павел Петрович остался один и переехал за границу. Одинцова вышла во второй раз замуж не по любви.

Психологизм романа “Отцы и дети”

Тургенев - скрытый психолог. Он создает своих героев, дает им жизнь и, как Базаров, изучает их под микроскопом, в который иногда позволяет заглянуть читателям. Но все же и он не в силах изменить судьбы своих героев.

Базаров внешне похож на лягушку, и он говорит, что “мы с тобой те же лягушки”. Возможно, он режет лягушек не только для того, чтобы найти свою царевну, но и, может быть, узнать, что у него внутри. Базаров - лягушка, а лягушка может напрямую общаться со своим отцом, с Богом. Поэтому Базаров ближе всех к Богу. Базаров говорит, что “смотрит в небо только тогда, когда ему надо чихнуть”. Чичиков тоже громко чихает и сморкается. Базаров также говорит, что “человек может понять все, но не может понять, почему другой человек сморкается не так, как он”. Сморкание, чихание - трубный глас. Он, как Христос в Копернауме, лечит больных в Марьине (и его отец, Василий Иванович, все время рассказывал об эпизоде чумы в Бессарабии). Павел Петрович и Базаров - чужаки в Марьине, они оба похожи на Эдипа.

Как бы в противопоставление Базарову ставится Аркадий. Сначала Аркадий во всем подчинялся Базарову, но потом он постепенно становился более самостоятельным. В отличие от Павла Петровича и Базарова, Аркадий - не чужак в Марьине. Имя Аркадий значит счастливый, ничего не делающий человек. Аркадий - зяблик, а Базаров советует ему быть галкой и ставить свое гнездо. Когда Катя и Аркадий сидят под ясенем, он читает Гейне (“Лорелею”, возможно), а вскоре появляются Базаров с Одинцовой. Аркадий никогда не был нигилистом, и ему вряд ли нравился Базаров, но он добр. Ему жалко бедных мужиков, жалко родителей Базарова, его мать: “Ты матери своей не знаешь, Евгений…” Евгений не знал матери-природы, которая его погубила.

Тургенев проводит параллель между Базаровым и Павлом Петровичем. Базаров, как и Павел Петрович, запирается в своем кабинете (и Ладанов тоже запирается у себя в кабинете после смерти жены).

В начале романа Базаров презирает Павла Петровича, поставившего все на карту любви. Кстати, Павел Петрович прекрасно играл в карты, но все время проигрывал, и Базаров проиграл в карты отцу Алексею. А тем, кто проигрывает в карты, везет в любви.

Еще две загадочные фигуры романа - это княгиня Р. и Одинцова. История княгини Р. играет большую роль в романе. Княгиня Р. - та самая роковая женщина, которая погубила Павла Петровича. Она - сфинкс, вечная загадка. Возможно, княгиня Р. никогда бы не стала сфинксом, если бы Павел Петрович не подарил ей перстень и не сказал, что она - сфинкс. Днем она флиртовала, была светской дамой, а ночью читала Псалтырь. Она непредсказуема, как Ася, и немного сумасшедшая.

Княгиня Р. поставила крест на сфинксе, то есть на себе. Она узнала свою загадку, постигла тайну любви и жизни в обмен на свою жизнь. Возможно, Павел Петрович - Воланд: у него трость, усы, Базаров попал ему в ногу, а когда он лежал в постели, “свет из окна освещал лицо мертвеца”, у Павла Петровича пустые глаза. И, возможно, он не оставил княгине Р. выбора, подарив перстень.

Переломный момент в отношениях Павла Петровича и Базарова - это дуэль, после которой они находят много общего друг в друге.

Николай Петрович более всех близок к Тургеневу. Он восхищается природой, он - добряк, “божья коровка”. У Фенечки в комнате висит икона Николая Угодника. У Николая Петровича в жизни тоже была трагедия, когда у него умерла жена, но он все же смог полюбить Фенечку. У него, как и у Аркадия, любовь не роковая. Фенечка любит Николая Петровича, она собирает ему к завтраку “бездну красных и белых роз”.

Одинцова тоже сфинкс, Лорелея. Она чувствовала за собой пустоту, бездну. Она больше похожа на Веру Николаевну. (В “Фаусте” оживает портрет матери Веры, а в доме Одинцовой - статуя Молчания, которой все боятся). Одинцова холодна, и Базаров говорит Аркадию: “Ведь ты любишь мороженое?” Она всегда спокойно и ровно дышит, она словно неживой человек, статуя. Однажды, когда Одинцова разговаривала с Базаровым, она задышала так, как будто только что поднялась в гору (Ольга и Обломов; Ася). Дом Одинцовой похож на замок, везде порядок, а ее имя - намек на одиночество.

В системе форм психологического изображения у Тургенева можно встретить и внутренний монолог, однако эта форма применялась писателем нечасто. Дело в том, что внутренний монолог – это прежде всего форма передачи мыслительных процессов, продолжительной и относительно целенаправленной работы сознания. Между тем для Тургенева, как уже было сказано, важнейшей в характеристике человека являлась не рациональная, а эмоциональная сфера – та область, откуда поднимаются не зависящие от человека душевные движения, стремления, порывы. Внутренний монолог в системе такого психологизма мог применяться лишь эпизодически и всегда сопровождался авторским комментарием. Вот, например, внутренний монолог Базарова, после того как он принял вызов Павла Петровича: "Фу, ты, черт! как красиво и как глупо! Экую мы комедию отломали! Ученые собаки так на задних лапах танцуют. А отказать было невозможно; ведь он меня, чего доброго, ударил бы, и тогда... (Базаров побледнел при одной этой мысли; вся его гордость так и поднялась на дыбы.) Тогда пришлось бы задушить его, как котенка".

Поставленный в скобки авторский комментарий здесь едва ли не важнее самого внутреннего монолога: из размышлений Базарова мы понимаем прежде всего то, что он недоволен собой и сложившейся ситуацией; авторский комментарий проясняет нам нечто большее – глубинную сущность характера, которая и в этом психологическом состоянии является доминирующей и определяет собой переживания и поступки героя.

Одна из примечательнейших особенностей психологизма Тургенева состоит в его ненавязчивости, иногда даже незаметности. Подчеркнутое, акцентированное внимание к внутреннему миру героев было для Тургенева неприемлемым. "Поэт должен быть психологом, но тайным", – считал он (письмо к К. Леонтьеву от 21 октября 1860 г.).

Практически это означало, что Тургенев говорит о внутреннем мире своих героев меньше, чем мог бы сказать, недоговаривает, последовательно отказывается от анализа, художественно "прячет" свой психологизм, чтобы не создавать впечатления специального пристального интереса к процессам душевной жизни. Этому служит, во-первых, композиция психологических и непсихологических эпизодов в романе. Непрерывное психологическое изображение, занимающее страницу-другую, – чрезвычайно редкое явление в тургеневских романах (в повестях тургеневский психологизм носит несколько иной характер, в соответствии с проблематикой и своеобразием художественных задач). Обыкновенно психологическое изображение у Тургенева занимает абзац-другой, а затем сменяется фрагментами, рассказывающими о сюжетном действии, содержащими описания и т.п. И хотя психологические картины постоянно сопровождают развитие действия, а в ключевых эпизодах явно выступают на первый план, такой композиционный прием "разбивки" создает впечатление соразмерности, уравновешенности психологических и непсихологических эпизодов. Внимание автора к внутренней жизни не выглядит избыточным, специальным, потому психологизм Тургенева и производит впечатление чрезвычайной естественности.

Принцип "тайного психологизма" проявляется и в широком применении Тургеневым средств и приемов косвенного изображения внутреннего мира. Это такие приемы, как изображение внутреннего состояния через подробности внешнего поведения, через детали пейзажа, портрета и интерьера, умолчание. Эти формы в системе тургеневского психологизма тем более важны, что писатель имел дело в основном с тончайшей душевной субстанцией эмоциональных переживаний, а в этой области далеко не все поддается прямому и непосредственному словесному изображению.

Тонкие и смутные душевные движения Тургенев часто передает, воспроизводя внутренний мир через подробности внешнего поведения.

"Странная усталость замечалась во всех его движениях, даже походка его, твердая и стремительно смелая, изменилась. Он перестал гулять в одиночку и стал искать общества; пил чай в гостиной, бродил по огороду с Василием Ивановичем и курил с ним "в молчанку". Это Базаров, возвратившийся в родительский дом после предпоследней встречи с Одинцовой. За внешним поведением легко угадывается внутреннее состояние: Базаров и хочет, и не может возвратить душевный покой, нарушенный неразделенной любовью. Конкретных примет внутреннего мира, отдельных чувств и переживаний в этом изображении нам не дано, но это и не входит в задачу Тургенева: само состояние Базарова слишком смутно, невыразимо точными словами – у нас остается лишь ощущение определенного эмоционального тона.

А вот картина внутреннего состояния Базарова и Одинцовой накануне их решительного объяснения: "Он прошелся по комнате, потом вдруг приблизился к ней, торопливо сказал "прощайте", стиснул ей руку так, что она чуть не вскрикнула, и вышел вон. Она поднесла свои склеившиеся пальцы к губам, подула на них и внезапно, порывисто поднявшись с кресла, направилась быстрыми шагами к двери, как бы желая вернуть Базарова..." Здесь поведение героев однозначно указывает на их встревоженность, взволнованность; психологически оба – на пороге, в нерешимости. Но опять-таки конкретного содержания переживаний в сцене не дано: слишком сложное и неясное психологическое состояние здесь воспроизводится.

Обратим внимание на то, что к изображению внешнего поведения как признака внутреннего состояния Тургенев прибегает только тогда, когда по логике отношений, по характеру создавшейся ситуации нам легко догадаться о том, что происходит в душе героев. Психологической загадочности, как это было у Лермонтова, этот прием у Тургенева не создает.

Аналогичным образом применяется Тургеневым и способ изображения внутреннего мира через детали портрета, мимические движения, передачу физиологических примет психологического состояния. В применении этих форм Тургенев не был новатором – он использовал уже найденные в литературе приемы, но находил им особое место в системе своего "тайного психологизма". Психологический портрет применялся Тургеневым как одна из вспомогательных форм психологического изображения, помогающая разнообразить воспроизведение внутреннего мира и делать психологизм скрытым, неявным. В использовании же пейзажа для целей психологического изображения Тургенев, по общему признанию, достиг высочайшего мастерства. Самые тонкие и поэтичные внутренние состояния передаются Тургеневым именно через описание картин црироды. В этих описаниях создается определенное настроение, которое воспринимается читателем как настроение персонажа, – таков главный принцип использования этой формы в романах Тургенева.

"Так размышлял Аркадий... а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми, звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления... Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял".

О внутреннем мире Аркадия можно здесь сказать очень кратко, потому что эмоциональный тон, настроение героя уже заданы и определены предшествующим описанием радостной майской природы. Изображение эмоционального состояния героев через аналогию с "настроением природы" – один из наиболее тонких и действенных приемов тургеневского "тайного психологизма".

Тургенев, очевидно, одним из первых начал сознательно и более или менее регулярно применять такую форму изображения внутреннего мира, как умолчание. Для целей "тайного психологизма" этот прием был буквально неоценим: умолчание предполагает, что читатель сам, без авторской помощи поймет психологическое состояние героя. Вот, например, после одной из бесед с Одинцовой "Базаров, часа два спустя, вернулся к себе в спальню с мокрыми от росы сапогами, взъерошенный и угрюмый". "С мокрыми от росы сапогами" – значит, два часа ходил где попало, пытаясь успокоиться, привести внутренний мир в равновесие. "Взъерошенный и угрюмый" – ясным становится бесплодность и безрезультатность психологической борьбы с самим собой. Психологическое состояние воссоздано без прямого называния внутренних процессов. Надо, однако, заметить, что Тургенев и этот прием применял лишь в тех случаях, когда за умолчанием однозначно, безошибочно прочитывается определенное эмоциональное состояние.

Своеобразие психологического стиля Тургенева-романиста – в многостороннем воспроизведении внутреннего мира человека средствами объективного повествования, в специфическом интересе к наиболее тонким и сложным душевным движениям, к эмоциональной сфере внутренней жизни, в удивительном жизнеподобии и убедительности создаваемых им психологических образов и картин, в широком применении приемов "тайного психологизма". В этом же и заслуга Тургенева в развитии повествовательного психологизма в русской литературе.

Своеобразие и сила тургеневского психологизма заключается в том, что Тургенева более всего привлекали те зыбкие настроения и впечатления, которые, сливаясь, должны вызвать у человека ощущение полноты, насыщенности, радости непосредственного чувства бытия, наслаждения от ощущения своего слияния с окружающим миром.

С. Е. Шаталов в свое время объяснял отсутствие исследований психологического метода И. С. Тургенева тем, что еще не вполне назрели условия для постановки и решения этого вопроса на современном научном уровне. Изучение психологического метода даже Достоевского и Л. Толстого началось относительно недавно; что же касается Тургенева, да в прочем и Герцена, Гончарова, Лескова и многих других художников XIX века, то современный читатель вынужден довольствоваться либо утратившими значение работами авторов, тяготевших к психологизму, либо суммировать попутные замечания, рассыпанные в трудах о мастерстве русских классиков.

Как отметил А. И. Батюто, приемы психологического раскрытия характеров у Тургенева находятся в тесном соответствии с формой его романов, что они неотъемлемая ее часть. Тургенев изображает психологический процесс, как бы идя рядом с читателем, поручая ему о многом в душевной жизни героя догадываться. В этих целях, считает исследователь, Тургенев пользуется методом "тайного раскрытия душевных движений". Писатель строит свой анализ таким образом, что не рассказывая о подоплеке душевных явлений, все-таки дает возможность читателю составить представление о ее сущности.

Решению главного вопроса - об историческом значении героя - подчинен в романах Тургенева и метод изображения, внутренней жизни персонажа. Тургенев вскрывает только такие черты внутреннего мира персонажа, которые необходимы и достаточны для их понимания как социальных типов и характеров. Поэтому Тургенев не интересуется резко индивидуальными чертами внутренней жизни своих героев и не прибегает к детальному психологическому анализу.

В отличие от Л. Толстого Тургенева гораздо более интересует общее, нежели частное, не "таинственный процесс", а явные зримые его проявления.

Главная психологическая черта, которая определяет все развитие внутренней жизни героев, их судьбу, и следовательно, движение сюжета, - это противоречие между мировоззрением и натурой.

Он изображал возникновения, развития чувства и мысли, избравшего силу или слабость натуры, ее страстность, ее романтическую созерцательную стихию, или ее нравственную силу и действительность. Причем эти качества рассматривались им в их росте, изменениях и всевозможных превращениях, но вместе с тем, как известно данные роковым образом определяющих судьбу своих носителей. Психологический анализ в романах Тургенева не был статическим, но духовная эволюция персонажей отличалась радикальностью интересов. Не процесс духовного развития героев, а борьба противоположных начал в его сознании интересовала Тургенева-художника. И вот именно эта борьба противоположных начал в человеке, которые не могут существовать в единстве, остается неразрешимой для тургеневских героев и приводит лишь к смене психологических состояний, а не рождения качественно нового отношения к миру. С убеждением Тургенева в неразложимости процессов человека связана его теория "тайной психологии".

Теория "тайной психологии" предполагала особую систему художественного воплощения: паузу таинственного молчания, действие эмоционального намека и т.д.

Наиболее глубинное течение внутренней жизни сознательно оставалось недосказанным, улавливалось лишь в своих результатах и внешних проявлениях. Стараясь, бать предельно беспристрастным, Тургенев неизменно заботился о соблюдении дистанции между автором и персонажем.

Как пишет Г. Б. Курляндская, - "Тургенев выступал сознательным противником отыскания четкого определительного обозначения тех простейших частиц душевной жизни, которые составляют глубинную основу человеческой психологии".

Вместе с тем этот сознательный и принципиальный отказ от изображения таинственного процесса рождения мысли, и чувства совсем не означает, что Тургенев был писателем статистических характеристик, передающих лишь устойчивые признаки человеческого характера. Историко-философское мировоззрение Тургенева сказалось в его концепции человека как участника общественной истории. Персонажи в романах Тургенева всегда представители определенной фазы общественного развития, выразители исторических тенденций своего времени. Личное и общее - различные сферы для Тургенева. Естественные влечения и склонности, связанные с натурой, воспитанной длительным процессом поколений, часто не соответствуют сознательным запросам человека. Своим нравственным сознанием он целиком принадлежит рождающемуся будущему, а натурой он связан с тем настоящим, которое уже захвачено разрушением и распадом. Тургенева-психолога поэтому интересует не история души, а борьба противоположных начал в сознании героя. Борьба противоположных начал, которые уже не могут существовать в единстве, остается неразрушимой для тургеневских героев, а приводит лишь к смене психологических состояний, а не к рождению качественно нового отношения к миру. Борьба противоположности, то есть сознательных нравственно-общественных устремлений героев с какими-то их прирожденными, вечными качествами, изображается писателем как безуспешная: у каждого своеобразная натура, у всех непреодолима.