Пафос ранних романтических произведений М. Горького (идеи и стиль романтических произведений Горького) I. «Настало время нужды в героическом» (Горький). Причины обращения Горького к романтической поэтике в период расцвета реализма.II. Вера в человека и противопоставление

Быкова Н. Г Раннее творчество М. Горького М. Горький вошел в литературу на грани двух исторических эпох, он как бы совместил в себе эти две эпохи. Пора нравственной смуты и разочарования, всеобщего недовольства, душевной усталости – с одной стороны, и назревания грядущих

Быкова Н. Г Трилогия М. Горького «Детство» В повестях автобиографической трилогии «Детство», «В людях» (1913–1916) и «Мои университеты» (1925) М. Горький изображает героя, способного к духовному саморазвитию. Процесс формирования человека был новым в литературе. В известных

Быкова Н. Г Роман М. Горького «Мать» Роман рассказывает не просто о революционной борьбе, а о том, как в процессе этой борьбы перерождаются люди, как к ним приходит духовное рождение. «Душу воскресшую – не убьют!» – восклицает Ниловна в конце романа, когда ее зверски

Леденев А. В Романтические рассказы М. Горького 1890-х гг Творчество раннего Горького не следует сводить только к романтизму: в 1890-е гг. он создавал одновременно и романтические, и реалистические по стилю произведения (среди последних, например, рассказы «Нищенка», «Челкаш»,

В раннем творчестве Горького «избыточная» красочность была тесно связана с мироощущением молодого писателя, с его пониманием подлинной жизни как свободной игры ничем не скованных сил, со стремлением привнести в литературу новую – жизнеутверждающую тональность. В

Леденёв А. В Драма М. Горького «На дне» Долгое время бытовало упрощенное толкование горьковской пьесы как пьесы социально-критической. Разумеется, драме не отказывали в философском содержании, но разговор о нем часто ограничивался ритуальным указанием на спор с

ДВЕ ПЬЕСЫ ГОРЬКОГО Стоило бы для курьеза составить букет из отзывов советской печати о двух последних пьесах Максима Горького - «Егор Булычов и другие» и «Достигаев и другие».Если я этого не делаю, то лишь потому, что такого рода «курьезы» в однообразии своем всем уже,

М.Горький

Дело Артамоновых

РОМЕНУ РОЛЛАНУ ЧЕЛОВЕКУ, ПОЭТУ

Года через два после воли (т.е. после отмены крепостного права в 1861 г. - Ред.), за обедней в день преображения господня (6 августа по ст. стилю, т.ж. яблочный спас - Ред.), прихожане церкви Николы на Тычке заметили "чужого", - ходил он в тесноте людей, невежливо поталкивая их, и ставил богатые свечи пред иконами, наиболее чтимыми в городе Дрёмове. Мужчина могучий, с большою, колечками, бородой, сильно тронутой проседью, в плотной шапке черноватых, по-цыгански курчавых волос, носище крупный, из-под бугристых, густых бровей дерзко смотрят серые, с голубинкой, глаза, и было отмечено, что когда он опускал руки, широкие ладони его касались колен.

Уповательно - из дворовых людей, егерь или что другое по части барских забав.

А суконщик Помялов, по прозвищу Вдовый Таракан, суетливый сластолюбец, любитель злых слов, человек рябой, и безобразный, недоброжелательно выговорил:

Видали,- лапы-те у него каковы длинны? Вон как идёт, будто это для него на всех колокольнях звонят.

Широкоплечий, носатый человек шагал вдоль улицы твёрдо, как по своей земле; одет в синюю поддёвку добротного сукна, в хорошие юфтовые (из бычьей кожи, выделанной по русскому способу, на чистом дёгте - Ред.) сапоги, руки сунул в карманы, локти плотно прижал к бокам. Поручив просвирне (женщина в каждом приходе, приставленная для печенья просвир; обычно вдова духовного звания - Ред.) Ерданской узнать подробно, кто этот человек, горожане разошлись, под звон колоколов, к пирогам, приглашённые Помяловым на вечерний чай в малинник к нему.

После обеда другие дрёмовцы видели неведомого человека за рекою, на "Коровьем языке", на мысу, земле князей Ратских; ходил человек в кустах тальника, меряя песчаный мыс ровными, широкими шагами, глядел из-под ладони на город, на Оку и на петлисто запутанный приток её, болотистую речку Ватаракшу (устар. негодный, неуклюжий - Ред.). В Дрёмове живут люди осторожные, никто из них не решился крикнуть ему, спросить: кто таков и что делает? Но всё-таки послали будочника Машку Ступу, городского шута и пьяницу; бесстыдно, при всех людях и не стесняясь женщин, Ступа снял казённые штаны, а измятый кивер (головной убор - Ред.) оставил на голове, перешёл илистую Ватаракшу вброд, надул свой пьяный животище, смешным, гусиным шагом подошёл к чужому и, для храбрости, нарочито громко спросил:

Кто таков?

Не слышно было, как ответил ему чужой, но Ступа тотчас же возвратился к своим людям и рассказал:

Спросил он меня: что ж ты это какой безобразный? Глазищи у него злые, похож на разбойника.

Вечером, в малиннике Помялова, просвирня Ерданская, зобатая женщина, знаменитая гадалка и мудрица, вытаращив страшные глаза, доложила лучшим людям:

Зовут - Илья, прозвище - Артамонов, сказал, что хочет жить у нас для своего дела, а какое дело - не допыталась я. Приехал по дороге из Воргорода, тою же дорогой и отбыл в три часа - в четвёртом.

Так ничего особенного и не узнали об этом человеке, и было это неприятно, как будто кто-то постучал ночью в окно и скрылся, без слов предупредив о грядущей беде.

Прошло недели три, и уже почти затянуло рубец в памяти горожан, вдруг этот Артамонов явился сам-четвёрт прямо к Баймакову и сказал, как топором рубя:

Вот тебе, Евсей Митрич, новые жители под твою умную руку. Пожалуй, помоги мне укрепиться около тебя на хорошую жизнь.

Дельно и кратко рассказал, что он человек князей Ратских из курской их вотчины на реке Рати; был у князя Георгия приказчиком, а, по воле, отошёл от него, награждён хорошо и решил своё дело ставить: фабрику полотна. Вдов, детей зовут: старшего - Пётр, горбатого - Никита, а третий - Олёшка, племянник, но - усыновлён им, Ильёй.

Лён мужики наши мало сеют, - раздумчиво заметил Баймаков.

Заставим сеять больше.

Голос Артамонова был густ и груб, говорил он, точно в большой барабан бил, а Баймаков всю свою жизнь ходил по земле осторожно, говорил тихо, как будто боясь разбудить кого-то страшного. Мигая ласковыми глазами печального сиреневого цвета, он смотрел на ребят Артамонова, каменно стоявших у двери; все они были очень разные: старший - похож на отца, широкогрудый, брови срослись, глаза маленькие, медвежьи, у Никиты глаза девичьи, большие и синие, как его рубаха, Алексей - кудрявый, румяный красавец, белокож, смотрит прямо и весело.

В солдаты одного? - спросил Баймаков.

Нет, мне дети самому нужны; квитанцию имею.

И, махнув на детей рукою, Артамонов приказал:

Выдьте вон.

А когда они тихо, гуськом один за другим и соблюдая старшинство, вышли, он, положив на колено Баймакова тяжёлую ладонь, сказал:

Евсей Митрич, я заодно и сватом к тебе: отдай дочь за старшего моего.

Баймаков даже испугался, привскочил на скамье, замахал руками.

Что ты, бог с тобой! Я тебя впервые вижу, кто ты есть - не знаю, а ты - эко! Дочь у меня одна, замуж ей рано, да ты и не видал её, не знаешь какова... Что ты?

Но Артамонов, усмехаясь в курчавую бороду, сказал:

Про меня - спроси исправника, он князю моему довольно обязан, и ему князем писано, чтоб чинить мне помощь во всех делах. Худого - не услышишь, вот те порука - святые иконы. Дочь твою я знаю, я тут, у тебя в городе, всё знаю, четыре раза неприметно был, всё выспросил. Старший мой тоже здесь бывал и дочь твою видел - не беспокойся!

Чувствуя себя так, точно на него медведь навалился, Баймаков попросил гостя:

Ты погоди...

Недолго - могу, а долго годить - года не годятся, - строго сказал напористый человек и крикнул в окно, на двор:

Идите, кланяйтесь хозяину.

Когда они, простясь, ушли, Баймаков, испуганно глядя на иконы, трижды перекрестился, прошептал:

Господи - помилуй! Что за люди? Сохрани от беды.

Он поплёлся, пристукивая палкой, в сад, где, под липой, жена и дочь варили варенье. Дородная, красивая жена спросила:

Какие это молодцы на дворе стояли, Митрич?

Неизвестно. А где Наталья?

За сахаром пошла в кладовку.

За сахаром, - сумрачно повторил Баймаков, опускаясь на дерновую скамью. - Сахар. Нет, это правду говорят: от воли - большое беспокойство будет людям.

Присмотревшись к нему, жена спросила тревожно:

Ты - что? Опять неможется?

Душа у меня взныла. Думается - человек этот пришёл сменить меня на земле.

Жена начала утешать его.

Полно-ко! Мало ли теперь людей из деревень в город идёт.

То-то и есть, что идут. Я тебе покамест ничего не скажу, дай подумаю...

Через пятеро суток Баймаков слёг в постель, а через двенадцать - умер, и его смерть положила ещё более густую тень на Артамонова с детьми. За время болезни старосты Артамонов дважды приходил к нему, они долго беседовали один на один; во второй раз Баймаков позвал жену и, устало сложив руки на груди, сказал:

Вот - с ней говори, а я уж, видно, в земных делах не участник. Дайте - отдохну.

Пойдём-ка со мной, Ульяна Ивановна, - приказал Артамонов и, не глядя, идёт ли хозяйка за ним, вышел из комнаты.

Приехал в город Дрёмов Илья Артамонов - красивый статный мужчина, жителям сказал, что хочет на берегу реки построить фабрику полотна. Раньше Илья служил у князей приказчиком, получил волю, за хорошую службу дали ему денег - вот приехал строить. У него три сына - Пётр (старший, задумчивый, постоянно дёргает себя за ухо), Алексей (весёлый, работящий, рубаха-парень) и Никита (горбун, некрасивый, ухаживает за садом, любит растения).

Илья приходит в деревне к их главному, Баймакову Евсею Митричу, сватается, просит отдать дочь Баймакова, Наталью за своего сына Петра. А деревня вся на этого Илью ополчилась - видят, что человек умный, ещё тут что-то строить пришёл, порядки у него не такие как все привыкли.

Баймаков ломался-ломался, потом умирая, жене своей Ульяне всё-таки говорит, что можно Наталью замуж выдать за Петра. Они играют свадьбу, а Илья Артамонов начинает тайно встречаться с Ульяной, потому что она вдова, ей нельзя. Так они некоторое время были любовниками, но потом село узнает, Ульяну порицают. Но ей уже всё равно - она Илью любит.

Фабрика строится, дело идет. у Натальи рождаются девочки, живут не долго, а нужен наследник, потом рождается сын Илья. Старший Илья Артамонов умирает нелепо - привозят какую-то машину для фабрики, пока её волоком несут до фабрики, у Ильи в голове лопается сосуд и он умирает. Петр остаётся за старшего. Сын Петра Илья не очень его уважает.

У Натальи рождается ещё пара дочек - Татьяна и Елена и сын Яков. Живут дружно, потом выясняется что Никита любит Наташу. Из-за безвыходности пытается повеситься, но его вынимают из петли, он решает уйти в монастырь. Уходит.

Пётр понимает, что фабрикой правлять - дело вообще не его, но из-за того, что так надо, он продолжает дело отца. Алексея это занимает мало, но он тоже принимает участие в управлении. У Алексея появляется невеста - Ольга.

У Ольги и Алексея сын Мирон. Дети всё же уезжают учиться в гимназиях. Яков ближе Петру чем Илья, от Ильи он просто отрекается. Илья - самый умный из детей. Яков глуповат, предпочитает отмалчиваться и не влезать в разговоры. Так они и живут. Петр от Натальи, конечно, отдаляется, она простая глупая сельская баба, а ему охота умных и красивых. Заводит себе любовниц.

Алексей умирает. Мирон женится на Анне - богатой девушке-куколке из Москвы. Умирает Никита. В живых остаётся самый старший брат из троих - Петр. Начинается первая мировая война. Яков уезжает жить в Москву, там его избивают, выбрасывают из вагона на полной скорости, он умирает через двое суток.

Начался бунт, рабочие работать не хотят, фабрика стоит, хозяйство запущено. Петру Артамонову 74 года. Он медленно умирает.

Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927 Бахтин Михаил Михайлович

Горький «Дело Артамоновых»

Горький «Дело Артамоновых»

В романе изобажена история рода. Время действия - вторая половина XIX и начало XX веков - доведено почти до наших дней. Сто лет и требуется по классической схеме для такого задания {367} . История вводится лишь в связи с действующими лицами; самостоятельной исторической картины в романе нет.

Всю историю рода сопровождает дворник, который является ровесником отца и переживает внуков. Он не действует, а только созерцает и вспоминает. Лицо, носящее функцию памяти, имеется в греческих трагедиях. Там обычно олицетворением родовой памяти является старший в роду. Так, в «Царе Эдипе» обо всем знают пастух и Тиресий. Сами члены рода несут возмездие, но единой картины себе не представляют. И лишь после того, как трагедия свершается, начинают действовать сознание и память. Лиц, которые не сознают происходящего, но несут на себе грех, и лиц, которые носят память греха, дает и Горький. И раз роман построен, и совершенно сознательно, по классической схеме, в нем, конечно, не может быть социологических моментов. Для того, чтобы осуществить подобную задачу, нужно ввести в произведение эпичность с мифологической примесью. Социологический подход может дать картину жизни лишь одного поколения, которая охватит лишь 30–40 лет. В «Фоме Гордееве» искательство примитивно, картина - социологическая, бытовая; истории в ней нет, и все лежит на плоскости, а не в глубине. В «Детстве» тоже все лежит в быте, но уже не все люди растворяются в нем: дед и бабка - это фигуры почти мифологические.

В «Деле Артамоновых» носителем греха является сам старик. Он укоренен в семье и в деле. Завод растет и коверкает людей. Люди хотят из него вырваться, но дело засасывает их и, наконец, губит. Дворник нашел свободу в отвлеченном созерцании и отвлеченной памяти. Никита ушел в монастырь, но понял, что и монастырь - дело, такая же отрицательная сила, как и завод, и умирает вне монастыря. Так что в основе романа - организация и борьба людей с ней. В этом смысле «Дело Артамоновых» созвучно «Борису Годунову». Здесь и там люди и дела; и все, кого они затягивают, делаются самозванцами {368} . Есть только один выход: это выход Пимена. Пимен знает грех Годунова и грех Дмитрия, но он стоит вне мира. Внешне Тихон ничем не похож на Пимена, но в нем тоже живет память и сознание, что от греха некуда уйти. Так что выход радикальный, по-русски: все заражено грехом, все, что создано на земле, создано плохо. Единственная лазейка - образ Ильи. В нем изображен Ленин: трезвый, наблюдательный. Горький Ленина героизовал, но все же скепсис остался, все же - это не то. Вообще Горький всегда говорил, что из Октября ничего не выйдет {369} . Крестьяне пока молчат, но, когда они убедятся, что землю у них никто не отберет, они отвинтят большевикам головы. Что хорошо, Горький ответить не умеет и не хочет. В романе ясно сказано лишь одно: всякая организация губит. Эта мысль сделана углубленно и серьезно: отрицается не только буржуазия, которая выпила кровь из рабочих, но излился кровью и сам Артамонов, и из семьи его ничего не вышло. Дело делает людей рабами, свобода лишь в босячестве. Отсюда мечта о голом человеке на голой земле.

Первая треть романа очень хороша и совершенно нова по замыслу. Следующие трети - это второе издание «Фомы Гордеева». В первой части воссоздан народный эпос; и Горькому удалось создать нечто эквивалентное ему и без всякой стилизации. Лучшим моментом является свадьба. Горький впервые сумел подойти к свадьбе как к бытовому явлению. До него свадьба давалась как стилизация народных лубочных картинок или с точки зрения экзотики, как у Мельникова-Печерского. У Горького же полное, серьезное изображение свадьбы.

В первой части замечательно хорош, прямо просится в песню, Алеша, но далее он мельчает. Из эпического героя, который пустил красного петуха, он превращается в типично горьковского героя. Петр с самого начала изображен хуже Алеши, но все же он живой человек, а потом - Фома Гордеев {370} . Двойственность сказалась и на стиле романа. В первой части разговоры и рассуждения характеризуют лишь самих героев. Здесь нет согласия, несогласия, полемики с автором. И лицо, и дело, и подвиги героев вытекают из их сущности. Горький только любуется ими, стремится к проявлению их лирической и психологической глубины. В следующих частях он уже обогащает героев своими мыслями, которые в большинстве случаев неудачны. Поэтому стиль романа распадается. С уходом Никиты в монастырь появляется другой мир. Горький как бы увидел, что в стиле первой части он выдержать роман не сможет и уже в другой манере доводит его до вожделенного конца.