Черты реализма в романе Ф.Достоевского «Преступление и наказание. Формирование фантастического реализма в творчестве Ф.М

В настоящей монографии сделана попытка определить особенности реалистического искусства Достоевского — в том числе те, которые отличают его от искусства его ближайших предшественников и современников. Эти особые черты реализма Достоевского автор стремится объяснить исторически — исходя, во-первых, из выяснения круга тех вопросов русской жизни пореформенной эпохи, которые находились в центре внимания писателя, а во-вторых, из анализа его эстетической и общеидеологической позиции.

Хотя автор не ставил перед собой специально полемических целей, его книга, как увидит внимательный читатель, направлена своим острием против интерпретации творчества Достоевского в работах тех буржуазных ученых, которые отрицают реалистический характер произведений великого русского романиста, стремятся истолковать их идеи и образы в соответствии с потребностями современной философской и политической реакции. В противовес подобным толкованиям, искажающим облик Достоевского, автору хотелось показать глубокую социально-критическую направленность его произведений, насыщенность их — при всех противоречиях мысли и творчества писателя — острым протестом против жизненных устоев и идеологических ценностей буржуазного мира.

Творчество Достоевского рассматривается в книге на фоне литературной и общественной борьбы эпохи, в его многообразных связях с русской и мировой литературой. Привлекая неизученные страницы записных тетрадей Достоевского, критические и публицистические материалы из журналов «Время» и «Эпоха», автор стремился раскрыть сложную взаимосвязь между художественно-идеологической проблематикой романов Достоевского и рядом философских, юридических, художественно-эстетических дискуссий в литературе и журналистике 60-х и 70-х годов. Избрав главной темой своего труда изучение метода художественного воспроизведения, определившего характер отражения пореформенной действительности в повестях и романах Достоевского, автор не ставил перед собой задачи осветить весь творческий путь писателя, так как эта последняя задача уже была частично решена им в рамках академической «Истории русской литературы» (т. IX, ч. 2, Изд. АН СССР, М.—Л., 1956). Из произведений Достоевского в книге подробно рассматриваются «Бедные люди» и некоторые повести 40-х годов, «Записки из Мертвого дома», «Преступление и наказание», «Идиот» и «Братья Карамазовы». Другие повести и романы Достоевского (в том числе такие значительные, как «Униженные и оскорбленные», «Игрок», «Бесы», «Подросток») в ней специально не анализируются, и о них говорится лишь попутно. Следует также иметь в виду, что анализ каждого из рассматриваемых произведений в настоящей работе не имеет самодовлеющего характера: он подчинен задаче изучения одной или нескольких сторон реалистического искусства Достоевского — тех, которые получили в данном произведении особенно выпуклое выражение.

Продолжением настоящей монографии должна явиться задуманная автором (и основанная на тех же исторических принципах исследования) работа о поэтике Достоевского, его стиле и языке.

Наряду с другими неопубликованными автографами Достоевского в книге использованы некоторые из материалов, подготовленные к печати редакцией «Литературного наследства» (записные тетради Достоевского 1861—1866 и 1875—1877 годов). За возможность ознакомиться с этими материалами автор приносит редакции «Литературного наследства» свою благодарность.

Ссылки в тексте даются по следующим изданиям: Ф. М. Достоевский, Полное собрание художественных произведений, тт. 1-Х, ГИЗ, М.—Л., 1926—1927; Дневник писателя (тт. XI—XII). ГИЗ, М.—Л., 1929; Статьи (т. XIII). ГИЗ, М.—Л., 1930. Письма цитируются по изданию: Ф. М. Достоевский. Письма, тт. I—IV. ГИЗ—Гослитиздат, М.—Л., 1928—1959.

Творчество Достоевского внесло огромный вклад в развитие литературы, как русской, так и зарубежной. Достоевский явился основателем нового творческого метода в изображении человека. Д. впервые показал, что человеческое сознание амбивалентно (в его основе лежат противоположные начала, начала добра и зла), противоречиво.

Творчество Достоевского внесло огромный вклад в развитие литературы, как русской, так и зарубежной.

Достоевский явился основателем нового творческого метода в изображении человека. Д. впервые показал, что человеческое сознание амбивалентно (в его основе лежат противоположные начала, начала добра и зла), противоречиво.

Д. стоит у истоков нового философского сознания, сознания религиозного экзистенциализма (эта теория отвергает теорию рационального познания мира и утверждает интуитивное постижение мира). Д. отстаивал позицию, что человек прозревает свою сущность в пограничных ситуациях.

Славу Достоевскому принесли его романы – его «Пятикнижие»:

«Преступление и наказание» (1866);

«Идиот» (1868);

«Бесы» (1871);

«Подросток» (1875);

«Братья Карамазовы» (1880-188).

Особенности реализма Достоевского:

1. Диалогизм повествования. Всегда присутствует спор и защита своей позиции (Иван и Алеша Карамазовы в «Братьях Карамазовых», Шатов и Верховенский в «Бесах», Раскольников и Соня Мармеладова в «Преступлении и наказании», князь Лев Николаевич Мышкин и остальное общество в «Идиоте»)

2. Соединение философской основы с детективом. Везде есть убийство (старухи-процентщицы в «Преступлении и наказании», Настасьи Филипповны в «Идиоте», Шатова в «Бесах», Федора Павловича Карамазова в «Братьях Карамазовых»). За это критики все время упрекали писателя.

3. По поводу реализма Достоевского говорили, что у него «фантастический реализм». Д. считает, что в исключительных, необычных ситуациях проявляется самое типическое. Писатель замечал, что все его истории не выдуманы, а откуда-нибудь взяты. Все эти невероятные факты – это факты из действительности, из газетных хроник, с каторги, где Достоевский провел в общей сложности 9 лет (1850-1859, с 1854-59 служил рядовым в Семипалатинске) и куда его сослали за участие в кружке Петрашевского. (Сюжет «Братьев Карамазовых» построен на реальных событиях, связанных с судебным разбирательством над мнимым «отцеубийцей» омского острога поручика Ильинского)

4. В «Дневнике писателя» Достоевский сам определил свой метод как «реализм в высшей степени». Д. изображает все глубины души человека. Самое интересное – это найти человека в человеке при полном реализме. Чтобы показать истинную природу человека надо изобразить его в пограничных ситуациях, на краю бездны. Перед нами предстает пошатнувшееся сознание, заблудшие души (Шатов в «Бесах», Раскольников в «Преступлении и наказании»). В пограничных ситуациях раскрываются все глубины человеческого «я». Человек находится во враждебном ему мире, но без него он не может жить.

5. Энгельгардт предложил назвать роман Достоевского идеологическим романом, т.к. в его романах присутствует конфликт идей. Сам Д. называл этот конфликт «pro et contra», имеется в виду «за» или «против» веры. В художественном пространстве романов Д. обычно присутствует конфликт 2-х идей: Раскольников – Соня Мармеладова; старец Зосима – Иван Карамазов.

6. Вячеслав Иванов, определяя новую жанровое своеобразие романа Достоевского, назвал его произведения романом – трагедией, т.к. в его романах показана трагедия личности, одиночество, отчуждение. Перед героем всегда стоит проблема выбора, и ему самому надо решать, по какому пути он пойдет.

7. Михаил Михайлович Бахтин, определяя структурную особенность романов Достоевского, говорит о полифонии (многоголосье). Полифонический роман Д. теперь противостоит ранее господствовавшему в русской литературе монологическому роману, где преобладал голос автора.

Принцип «Я есмь» - монологический роман

Герой Мир

А у Достоевского голоса автора не слышно, он находится наравне со своими персонажами. Звучат лишь голоса персонажей, им автор дает высказаться до конца. Позиция самого автора просматривается через высказывания его любимых героев (Алёша Карамазов, князь Мышкин). Никаких авторских отступлений, как у Льва Николаевича Толстого мы здесь не встретим.

Мир Герой принцип «Ты еси» - полифонический роман

Д. изображает не просто человека, а его самосознание, герой его интересует как одна из точек зрения на мир и на самого себя. У Д. герой сам все говорит о себе.

По словам Бахтина, герои Достоевского внутренне не завершены. В человеке есть что-то такое, что только сам он может открыть в свободном акте самопознания. Заметим, что излюбленной формой Достоевского была форма исповеди.

Оскар Уайльд говорил, что «главная заслуга Достоевского в том, что он никогда не объясняет своих персонажей полностью, и герои Достоевского всегда поражают тем, что они творят или делают, и таят в себе до конца вечную тайну бытия». Это как раз соотносится с тем, что Д. называл «реализмом в высшей степени».

Заслуживает внимания и работа видного русского писателя и ученого Леонида Петровича Гроссмана о Достоевском, которая вышла в свет в 1059 г. в сборнике АНСССР «Творчество Достоевского». Продолжая развивать идеи Вяч Иванова и М. Бахтина о конструктивном принципе многоголосия, положенном в основу композиции романов Достоевского, Гороссману удалось выделить еще много нового. Три части работы Гроссмана раскрывают три аспекта повествовательной системы Д.: жанровую специфику, законы композиции и творческий метод.

Гроссман утверждает, что особый тип романа возник у молодого писателя еще в 1840-е гг., «когда русская критика стала углубленно разрабатывать теорию повествовательных жанров». Теорию жанра романа Гроссман связывает прежде всего с Белинским: жанр - новейшая эпопея, сочетающая реализм «события с раскрытием его драматизма и выражением лирического отношения к нему автора».

Напр., уже с первых страниц «Преступления и наказания» мы погружаемся в безысходный ужас современности, который укрепляет Раскольникова в его решении начать борьбу с этим миром. Пред нами рисуется жанровая картина грязной распивочной натюрмортом убогой стойки: черные сухари, крошеные огурцы, залитый и липкий стол. Это настоящий физиологический очерк с деталями петербургской трущобы и типажами трактирщика в засаленном жилете и лоснящимся лицом, пропойцы-чиновника Мармеладова о оборванном фраке без пуговиц.

Описание комнаты отставного офицера Снегирева из «Братьев Карамазовых», который содержит семью Инвалидов и влачит жалкое существование, также можно привести в качестве примера характерной жанровой сцены.

Описание «нищеты безнадежной» в «Преступлении и наказании» выдержано в характерном стиле натуральной школы. Обрисована столичная статистика: титулярный советник, которого прогнали из департамента за постоянные запои; дочь, проживающая по желтому билету; малые дети, чахнущие в темном углу; жена, больная туберкулезом. Такова новейшая физиология пореформенного Петербурга 1860-х гг.

Но из этих угрюмых дагерротипов незаметно пробивается и растет человеческая трагедия Достоевского. Безответная Соня соглашается на бесчестье, чтобы спасти малолетних от голодной смерти. Старый драдедамовый платок еле скрывает рыдания опозоренной девушки. Катерина Ивановна, продавшая свою падчерицу, молча становится перед ней на колени «и так весь вечер на коленях простояла, ноги ей целовала, встать не хотела…»

Кажется, романист достиг вершин своего трагического искусства, но он стремиться выше – к завершающему обобщению. Из повседневных мук и горестей столичных углов вырастает видение мировой справедливости, утопия премудрого суда, иллюзия окончательного оправдания человека. Монолог Мармеладова завершается поэтическим мифом о возрожденной грешнице и прекрасном человеке, этой излюбленной темой живописцев и поэтов, которую Д. положил в основу своего любимого романа «Идиот». Но уже в истории Раскольникова публицистическая тема о «пьяненьких» как бы перерастает в сказочную тему о несбыточном правосудии. Жанрист петербургских трущоб ударяет по сердцам со всей силой великого поэта.

В любом романе Д. мы найдем такие же принципы оформления целого на основе контраста падения человека и его духовной красоты. В «Идиоте» развертывается безнадежная биография одаренной женской натуры (Настасья Филипповна) и раскрывается печальная судьба возвышенного мечтателя (князя Мышкина) в среде моральных отбросов общества.

Не отступает Д. от этого композиционного закона и в романе-памфлете «Бесы». Но здесь проза жизни, ее трагизм и поэзия сопоставлены не в органическом слиянии, а в резком противопоставлении. Фон исповеди Страврогина – удручающая пошлость жизни, разврат и скука. Вспомним эпизод с изнасилованной Ставрогиным и потом повесившейся одиннадцатилетней Матрешой, который не вошел в окончательный текст романа. Трагедия девочки проходит в жалкой обстановке петербургской мещанской квартиры. По основному контрастному закону всех его композиций, страшную драму порока, преступления и гибели ребенка сменяет лучезарное видение первобытной невинности, чистоты и счастья. Ставроогин вспоминает во сне идиллический ландшафт Клода Лоррена «Ацис и Галатея» с беззаботными и прекрасными людьми.

Тем же конструктивным законам подчинен и последний роман Д. «Братья Карамазовы». Образ Дмитрия Карамазова взят из жизни, писатель изобразил в нем мнимого «отцеубийцу» омского острога поручика Ильинского.

Судьба Дмитрия трагична. Человек высоких взлетов души, он не в силах вырваться из омута опутавших его пороков. Ошибочно обвиненный в отцеубийстве, он должен искупить чужое преступление 20-летней каторгой. Но и в момент катастрофы происходит как бы внутреннее просветление всего его существа. Он видит во сне погорелое селенье, исхудалых баб с ревущими на руках детьми, он хочет знать, почему они бедны и им так плохо, и он хочет вступить в борьбу с этим злом, «чтоб не было вовсе слез от сей минуты…». Дмитрий хочет стать заступником обитателей деревни.

Установив связь эпоса с поэзией и драмой во внутренней структуре романов Д., Гроссман определяет жанр романов писателя как «философская поэма». Определение не ново, т.к. сам Д. подчеркивал связь художественной идеи с поэтической, в «Дневнике писателя » и «Записных книжках» Д. не раз называл свои романы поэмами. Да и сам себя писатель называл не иначе как «поэтом в первоначальном смысле слова, т.е. творцом высокого стиля, песнопевцем великой темы».

По мнению Гроссмана в романах Д. проглядывает двуплановость композиции. Романы Д. - «огромные обобщения его больших романов, в которых суровый суд над страшной буржуазной современностью переходит в своеобразные этические системы и парадоксальные утопии грядущей гармонии человечества».

Романам Д. присуща множественность действия. В «Прест. и нак.» сюжетные линии Раскольникова и Сони Мармеладовой, Лужина и Свидригайлова; в «Бесах» - сюжетные лини Ставрогина, Петра Верхованского и его отца Степана Трофимовича, Шатова, Кириллова; в «Братьях Карамазовых» - история 3-х братьев, как три судьбоносных дороги, история жизни старца Зосимы, позиция старого кардинала – Великого инквизитора. Развитие каждой темы движется по музыкальному закону контрапункта. Вслед за Д. о законе контрапункта первыми заговорили Вяч. Иванов в работе «Достоевский и роман-трагедия» (1914) и М. Бахтин в книге «Проблемы творчества Д.» (1928). Такая конструктивная система была названа Бахтиным многоголосьем и отсюда предложенный им термин – полифонический роман.

Композиционный закон контрапункта, по мнению Гроссмана, в значительной степени диктует особенности развития сюжетного действия. У Д. нет плавного, мерного и последовательно развевающегося рассказа, он дает всегда стремительное движение сюжета, прерываемое неожиданными событиями, которые ломают, взрывают намеченный путь повествования, резко изменяя его направление и продолжая его развитие как бы в новой плоскости и уже с иной ориентацией. Иногда направление и после такого взрыва сохраняется, но зато чрезвычайно усиливается темп движения, заостряется конфликт и действие продолжается в повышенной атмосфере, пока новая катастрофа не внесет ряд непредвиденный осложнений.

Так, Раскольников в начале романа еще только раздумывает о возможности преступления, колеблется и даже отрекается от своей «проклятой мечты». Но знакомство с семьей Мармеладовых, письмо матери о «счастье» его сестры, пьяная девочка, которую преследует жирный франт на бульваре, разговор с офицером о спасении тысячи молодых жизней ценою убийства одной старухи-процентщицы – все эти разнородные события сливаются мыслью героя в один психологический заряд исключительной силы. Происходит «взрыв» - убийство Раскольниковым двух женщин, что в корне видоизменяет всю ситуацию, переносит действие в новый план сложнейшей внутренней борьбы героя со своей теорией и совестью и – внешний – с властью в лице сильного противника - Порфирия Петровича. Возникает линия «идеального» следователя, который приводит правонарушителя к осознанию своей вины. После действие поднимается в свой высший план – каторжного искупления вины и поисков новых путей в жизнь.

Графически композиция представляет собой горизонталь развивающегося сюжета, которая пересекается вертикалями бурных эпизодов, взметающий действие ввысь и переносящих его в новый план, где сюжетная параллель к первой горизонтали вскоре вновь взрывается. Получается ступенчатая лини композиции, которая возносит замысел до его разрешения в финальной катастрофе или катарсисе.

По мнению Гроссмана. Д. присущ и композиционный прием конклава. Этим латинским термином обозначали в Ватикане пленарный совет кардиналов, собравшихся для избрания папы. В романах Д. это исключительные собрания с важными задачами и непредвиденными осложнениями. В «Прест. и нак.» на поминки по Мармеладову собирается разношерстная компания: вся семья покойного во главе с его женой Катериной Ивановной, три неизвестных «полячка». Пьяный провиантский чиновник, квартирная хозяйка-немка, глухой старик. Настроение тревожное, все ждут ссоры, возникает перебранка между Мармеладовой и Амалией Липпервехзель, упомянувшей про желтый билет, поднимается гам. Раздаются вопли и плач детей, общее напряжение разряжается страшным ударом: Лужин обвиняет Соня в краже у него 100 рублей. Деньги обнаружены в ее кармане, куда их ловко подкинули. Скандал достиг кульминации.

Но в этот момент пошлый эпизод переходит в высшую патетику. Раздаются рыдания исстрадавшейся души. Звучит монолог, ударяющий по сердцам, Катерина Ивановна, прижимая к себе Соню, кричит, что она не верит. Все пожалели несчастную Катерину Ивановну с ее плачем навзрыд, с искривленным болью чахоточным лицом. Раскольников также вступается за Соню. Оболганная девушка оправдана общим мнением. Но пьяный скандал прорывается вспышками, Катерина Ивановна выбегает на улицу в поисках немедленной и окончательной справедливости и падает на мостовую с хлынувшей изо рта кровью. Здесь она вырастает в подлинную трагическую героиню.

В таком же динамическом и сложном законе строиться действие в «Идиоте». Кульминация первой части – день рождения Настасьи Филипповны. Здесь ощущается скрытое тревожное ожидание большого события – официальной помолвки героини с Ганей Иволгиным. По виду все спокойно, но внутренняя драма прорывается неожиданными эпизодами. Князь хочет жениться на Настасье Филипповне. Он объявлен обладателем миллионного наследства. Рогожин привозит сотню тысяч своей «королеве», она бросает деньги в огонь, чтоб испытать бескорыстие и честь своего жениха Гаврилы Ардалионовича. Тот выдерживает искус, но падает в обморок. Конфликты и сцены прорезаны лихорадочной речью Настасьи Филипповны. Наложница Тоцкого, она не хочет губить праведника. Говорит. Что ему надо Аглаю Епанчину, резко осмеян Тоцкий. Все завершается высоким душевным взлетом: «Прощай, князь, в первый раз человека видела!» Среди пестрого сборища патетически звучит исповедь героини.

Один из сильнейших конклавов мы видим в «Бесах». 1-ая часть заканчивается необычайным собранием у генеральши Ставрогиной. Губернский салон неожиданно превращается в суд над Ставрогиным. Суровый вопрос помещицы к сыну, а правда ли хромоножка – его законная жена? Ставрогин уводит юродивую, отвергая свой брачный союз с ней. Проносятся напряженные эпизоды: речь матери в защиту сына, обличение Петром Степановичем своего отца, изгнание старика Ве6рховенского из дома его покровительницы. Все завершается пощечиной Шатова Ставрогину. Такое обилие неслыханных катастроф приоткрывает сложный характер героя и определяет его дальнейшую судьбу.

В «Подростке» действие необычайно стремительно, без речей и без исповедей. С наглым вымогательством Ламберта, обмороком Ахмаковой, покушением Версилова на убийство шантажиста, с попыткой застрелить героиню, с внезапным сумасшествием героя, револьвером, кровью, драками, плевком в лицо. Это целый сгусток уголовщины и безобразий, которые должны служить развязкой романа об одном «случайном» семействе.

В «Братьях Карамазовых» сочетаются все композиционные приемы. Роман строиться на резком противопоставлении лиц и событий: на одном полюсе нравственные уроды – Федор Павлович, Смердяков, на другом – «ангелы», Алеша и Зосима. Скотопигоньевску противостоит монастырь, сладострастнику – русский инок. Антитеза остается до конца главным принципом архитектоники Д.

Встречи всех герое приобретают здесь новый размах. Съезд в монастыре отца и сыновей Карамазовых заканчивается скандалом в келье старца, а потом в трапезной игумена, Федор Павлович ссорится с Дмитрием, атмосфера накаляется до предела. Но в этот момент наступает внезапный перелом – старец Зосима опускается на колени перед Дмитрием. Это переход ссоры в драму.

Эпизод в Мокром. Во время оргии идет признание Грушеньки в любви в Дмитрию. Герою брезжит нравственное возрождение, но тут представители власти обвиняют его в убийстве отца.

И, наконец все встречаются на суде. За процессом следит вся Россия. Чинное течение процесса тут же прерывает выступление Ивана, который заявляет. Что убил Смердяков, а он его убить научил. Ивана в припадке выносят из зала, тогда Катерина, вообразившая, что ее любимый Иван погубил себя этим показанием. Дает суду письмо Мити, изобличающее его. Катерину Ивановну выносят в истерике.

Все компоненты конклава соблюдены, но в масштабах всероссийского резонанса, трагических перипетий и психологической битвы.

Касаясь философских взглядов писателя, следует отметить, что Достоевский видел два пути совершенствования человека:

1) кровавый революционный (Раскольников, Иван Карамазов, Пётр Верховенский). Это путь бездны, атеизма, Достоевский его отвергает. Каждый из этих героев – человекобог, он присваивает себе функцию Бога, они возомнили себя Наполеонами (как Великий инквизитор в «Братьях Карамазовых»). Это разрушительный путь.

2) путь любви. Для изменения мира нужно отказаться изменить мир. Нужно изменять не общество, а человека. Люди должны стать братьями. В мир нельзя вторгаться мечом и кровью, человек должен сам прийти к необходимости любви, но это непростой путь. Люди должны преклониться перед Богом, стать Богочеловеком (а не человекобогом) через смирение и терпение.

Исследованию творчества Достоевского уделяли внимание многие критики и литературоведы.

Первое «открытие» Достоевского произошло в 40-е гг. XIX в., когда писатель разрабатывал тему «маленького человека». Белинский тогда сказал, что в литературу пришел второй Гоголь. В 80-е гг. XIX в. Михайловский замечал, что у Д. «жестокий талант», он гениальный психопатолог.

В нач. 20-х гг. XX в. (в 1921 г. было 100 лет со дня рождения Д.) Достоевского исследовали Булгаков, Бердяев, Струев, Мережковский, Волынский, Розанов, Вяч. Иванов, Блок, Белый. Именно тогда были открыты глубинные процессы психологии в творчестве Д. О нем стали говорить как о религиозном писателе, которому удалось проникнуть в глубины человеческой психологии.

Комарович, Гроссман. Чулков, Виноградов, Тынянов изучали Д. как художника в историко-литературном аспекте.

Эти многочисленные исследования помогли прояснить генезис (происхождение) и закон построения романов Достоевского, была изучена поэтика, техника и стиль повествования писателя, читатель был введен в эстетический мир романов.

Преступление и наказание (наброски анализа)

Роман написан в форме исповеди, явно прослеживается диалогизм повествования, полифонизм. Диалогизм заложен уже в названии + диалог двух идей Родиона Раскольникова и Сони Мармеладовой.

Вяч. Иванов назвал этот роман «романом-трагедией».

Роман состоит из 6-ти частей. 1-ая часть – преступление, 5 частей – наказание.

Раскольников является композиционным и духовным центром романа. Раскольников – раскол, Родион – родина, Романович – ассоциация с династией Романовых, т.е. перед нами говорящие фамилии, что является признаком классицизма, плюс к этому соблюдается 5 единств.

Место действия – «самый фантастический город на свете» - Ст. Петербург. Раскольников – типичное порождение этого города, где находили почву все идеи с Запада.

Реализуется принцип контраста – Раскольников совершает преступление из-за высшей цели, он хочет проверить себя, провести эксперимент («тварь я дрожащая или право имею»). Его теория о двух разрядах людей терпит фиаско.

Конец романа Бахтин назвал «монологическим довеском».

Идиот

Роман о Богочеловеке, о человеке – Христе. Д. попытался создать образ абсолютно прекрасного человека. К образу князя Мышкина Д. пришел через образ Алея из «Записок из мёртвого дома» и Сони Мармеладовой.

Князь Лев Николаевич Мышкин. Фамилия говорящая, она отражает тип героя русской литературы, героя с больным сознанием. Имя-отчество отсылает к Толстому. Место действия – Петербург, но уже как аристократический город.

В романе поднимается также тема денег, ростовщичества, торгашества. Развивается идея «случайного семейства». Это первая попытка воплотить образ буржуазно-дворянской семьи, где разрываются семейные отношения и царит нравственная деградация.

В героях прослеживается амбивалентность сознания, в них идет борьба между велением сердца и голосом рассудка.

Идею богоборчества выражает в романе Ипполит Терентьев (молодой человек, который болен чахоткой). Он восстает против Бога, говорит, что человек рождается во грехе и его не спрашивают, хочет ли он жить на этом свете. Ипполит уверен, что сам, когда захочет, тогда и уйдет из этого мира. Но он не смог себя убить, а в «Бесах» Кириллов сможет.

Идея поруганной красоты воплощена в образе Настасьи Филипповны, которую содержит помещик Тоцкий. (В нее влюблены все).

Идея Христа воплощается в князе Мышкине. Сцена его братания с Рогожиным перед телом убитой Настасьи Филипповны – одна из главных сцен романа, в ней реализуется идея братства. Описываемая сцена является глубоко реалистической, по мнению Достоевского.

Поднимается проблема человека, оторванного от родной почвы, возникает вопрос, как же вернуться на родную землю.

Бесы

В основу романа были положены реальные события. В 1869 году произошло убийство студента Иванова членами кружка «Народная расправа», руководителем которого был Сергей Нечаев, революционер – анархист, написавший «катехизис революционера», где говориться, что «наше дело – страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение». Нечаев – воплощение идей революционеров.

Нечаев стал прообразом Петра Верховенского, который приезжает из-за границы для организации одной из ячеек (так называемой пятерки) будущего тайного общества.

Это монологический роман. Д. критикует революционную деятельность. На примере деятельности Верховенского, его «пятерки» и тех, кто им – вольно или невольно – помогает, Д. показал кошмары, к которым приведет революционное движение: кровавый террор, истребление миллионов невинных людей, всеобщую слежку, беспощадное подавление инакомыслящих.

Подросток

Главный герой, Аркадий Долгорукий, избирает иной путь облагодетельствования человечества: он упорным накопительством и отшельнической жизнью обретет огромное состояние, насладится «уединенным и спокойным сознанием своей силы» и власти над миром, а потом отдаст свои миллионы людям – пускай «распределяют». Сам же Аркадий гордо удалиться «в пустыню». Но главное для героя не будущий дар людям, а именно сила, власть и превосходство над миллионами «обыкновенных». Однако под влиянием «живой жизни», о которой он по чистоте сердца не может и не хочет отгородиться, под духовным воздействием старца Макара Аркадий отказывается от своей идеи. Т.е. власть денег преодолима. Для русских подростков гораздо опаснее отрицание Бога. По-настоящему принять и полюбить Бога можно, только полюбив людей, а тот, кто не любит и презирает окружающих, неизбежно придет к бунту против Бога.

«Фантастический реализм»

Индивидуальный стиль Достоевского во многом обусловлен особой природой реализма этого писателя, главный принцип которого – чувство иного, высшего бытия в реальной жизни. Не случайно сам Ф.М. Достоевский определял свое творчество как «фантастический реализм». Если, например, для Л.Н. Толстого не существует «темных», «потусторонних» сил в окружающей действительности, то для Ф.М. Достоевского эти силы реальны, постоянно присутствуют в повседневной жизни любого, даже самого простого, рядового человека. Для писателя важны не столько сами изображаемые события, сколько их метафизическая и психологическая сущность. Этим объясняется символичность мест действия, деталей быта в его произведениях.

Д. считает, что в исключительных, необычных ситуациях проявляется самое типическое. Писатель замечал, что все его истории не выдуманы, а откуда-нибудь взяты. Все эти невероятные факты – это факты из действительности, из газетных хроник, с каторги, где Достоевский провел в общей сложности 9 лет (1850-1859, с 1854-59 служил рядовым в Семипалатинске) и куда его сослали за участие в кружке Петрашевского. (Сюжет «Братьев Карамазовых» построен на реальных событиях, связанных с судебным разбирательством над мнимым «отцеубийцей» омского острога поручика Ильинского

С топографической точностью воссоздает Достоевский реалии города, где живут и страдают его герои. Эта журналистская конкретность идет от традиций "натуральной школы". Достоевский, внутренне близкий этому течению, навсегда сохранил особый социализированный взгляд на действительность и ее противоречия. Но было в "натуральной школе" нечто, что Федор Михайлович Достоевский категорически не принимал, считал пагубным заблуждением. Речь идет об абсолютизации роли среды, социального фактора в развитии личности. Вспомните, как возмущается Разумихин "социалистами": "У них на все одно объяснение: среда заела. Натура не принимается в расчет, натура изгоняется, натуры не полагается!" Не все, по мысли Достоевского, предопределено средой, положением, воспитанием. Человек сам способен отвечать за то, что происходит с ним, и должен отвечать.
Но абсолютизация роли среды не была изначально присуща "натуральной школе": вспомним, как чужд подобный взгляд Гоголю. Именно к гоголевскому реализму возвращает Достоевский "натуральную школу", снимая шелуху позднейших напластований. В целом художественный мир Достоевского сродни фантастической реальности, созданной Гоголем; Петербург Достоевского - это во многом и Петербург Гоголя...
В Петербурге - современном, настоящем - сохранились дома, где жили рожденные фантазией писателя Раскольников и старуха-процентщица, Свидригайлов и семейство несчастного Мармеладова, те мосты и площади, где, как в декорациях, происходит действие романа. И можно убедиться: достоверность деталей - предельна, при всей фантасмагоричности город из "Преступления и наказания" - тот Петербург, по которому можно пройтись и сейчас. Ибо Достоевскому было необходимо, чтобы все реалии текста были узнаваемы, чтобы читателя неотступно преследовало ощущение: здесь и сейчас, в этом городе, на этой вот улице. И возникает потрясающей силы эффект сопричастности происходящему.
Но в то же время автор создает странную, почти невероятную атмосферу полусна-полуяви, в которую читатель погружается вслед за героем: теряется ощущение реальности и ее границ. Раскольников перестает ощущать себя и даже "акт еды" кажется ему чуждым, насильственным. Он чувствует лишь биение своей мысли, которая и стала для него жизнью. Мир, изображенный в романе, существует в воспаленном сознании человека, почти оторвавшегося от земли, не чувствующего земного притяжения; перед читателем - крайне субъективная картина, пропущенная через угнетенное сознание Раскольникова и служащая лишь аргументом в том споре, который он ведет со всеми и с самим собой.
Петербург в романе не объективная реальность, а часть внутреннего мира героя. Ничто не существует вне мира его оскорбленной души. Естественно, что реальность приобретает все черты и противоречия сознания главного героя и изменяется как часть его мира, движется в зависимости от его состояния, и даже само время может убыстрить или замедлить свой ход. Достоевский дает Раскольникову до дна окунуться в бездну одиночества, в беспредельность тайного, никем не знаемого мира.
И еще один прием, создающий эффект присутствия. Здесь дело в своеобразной авторской манере повествования, где рассказчик-хроникер как будто спрятан от читателя. Читатель ощущает его присутствие, чувствует, что чья-то воля ведет его по этому фантастическому лабиринту человеческой жизни, что между ним и происходящим практически нет дистанции. Кроме того, автор почти слился с героем, пытается увидеть мир его глазами, представить его вот таким - странно остановившимся, будто на краю страшной пропасти, куда он неминуемо должен рухнуть.

Библейская основа романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».

Православие, принесенное на Русь еще в X веке, глубочайшим образом повлияло на менталитет русского народа, наложило неизгладимый отпечаток на русскую душу. И, кроме того, православие принесло с собой письменность, а следовательно и литературу. Христианское влияние так или иначе можно проследить на творчестве любого писателя. Глубочайшее внутреннее убеждение в христианских истинах и заповедях несет, в частности, такой титан русской литературы, как Достоевский. Его роман “Преступление и наказание” тому доказательство.

Отношение писателя к религиозному сознанию потрясает своей глубиной. Понятия греха и добродетели, гордыни и смирения, добра и зла - вот то, что интересует Достоевского. Грех и гордыню несет Раскольников, ключевой герой романа. Причем грех вбирает в себя не только прямые поступки, но и затаенные помыслы (Раскольников несет наказание еще до преступления). Пропустив через себя заведомо мощную теорию о “наполеонах” и “тварях дрожащих”, герой убивает-таки старушку-процентщицу, но не столько ее, сколько себя. Пройдя по пути саморазрушения, Раскольников тем не менее с помощью Сони находит ключ к спасению через страдание, очищение и любовь. Как известно, все эти понятия - самые главные и важнейшие в христианском мировоззрении. Люди, лишенные покаяния и любви, не познают света, а увидят темный загробный мир, страшный по своей сути. Так, Свидригайлов уже при жизни имеет четкое представление о загробном мире. Он предстает перед нами в виде “черной бани с пауками и мышами” - в христианском представлении это картина ада, для грешников, не знающих ни любви, ни покаяния. Также при упоминании о Свидригайлове постоянно возникает “черт”. Свидригайлов обречен: даже добро, которое он вот-вот уже готов совершить, напрасно (сон о 5-летней девочке): его добро не принимается, слишком поздно. Страшная сатанинская сила, черт, преследует и Раскольникова, в конце романа он скажет: “Черт меня вел на преступление”. Но если Свидригайлов кончает жизнь самоубийством (совершает самый страшный смертный грех), то Раскольников очищается. Мотив мо литвы в романе свойствен и Раскольникову (после сна о лошади молится, но его молитвы не услышаны, и он идет на преступление). Постоянно молятся Соня, дочь квартирной хозяйки (готовит себя в монастырь), дети Катерины Ивановны. Молитва, неотъемлемая часть христианина, становится частью и романа. Также присутствуют такие образы и символы, как крест и Евангелие. Соня дает Раскольникову Евангелие, принадлежавшее Лизавете, и, читая его, он возрождается к жизни. Крест Лизаветы Раскольников сначала от Сони не принимает, так как пока не готов, но затем берет, и опять же это связано с духовным очищением, возрождением от смерти к жизни.

Христианское в романе усиливается от многочисленных аналогий и ассоциаций с библейскими сюжетами. Присутствует реминисценция из Библии о Лазаре, притча, которую Соня читает Раскольникову на четвертый день после преступления. При этом Лазарь из этой притчи воскрес именно на четвертый день. То есть Раскольников эти четыре дня духовно мертв и, по сути, лежит в гробу (“гроб” - каморка героя), а Соня пришла, чтобы спасти его. Из Ветхого Завета в романе присутствует притча о Каине, из Нового - притча о мытаре и фарисее, притча о блуднице (“если кто не греховен, пусть первым бросит в нее камень”), притча о Марфе - женщине, всю жизнь нацеленной на суету и пропускающей самое главное (Марфа Петровна, жена Свидригайлова, всю жизнь суетится, лишенная основного начала).

Четко прослеживаются евангельские мотивы в именах. Капернаумов - фамилия человека, у которого Соня снимала комнату, а Мария-блудница жила недалеко от города Капернаума. Имя “Лизавета” значит “почитающая Бога”, юродивая. Имя Ильи Петровича вбирает в себя Илью (Илья-пророк, громовержец) и Петра (твердый как камень). Заметим, что именно он самым первым заподозрил Раскольникова". Катерина - “чистая, светлая”. Цифры, являющиеся символичными в христианстве, символы и в “Преступлении и наказании”. Это числа три, семь и одиннадцать. Соня выносит Мармеладову 30 копеек, первый раз она же приносит “с работы” 30 целковых; Марфа выкупает Свидригайлова также за 30, а он, как Иуда, предает ее, покушаясь на ее жизнь. Свидригайлов предлагает Дуне “до тридцати”, Раскольников 3 раза звонит в колокольчик и столько же раз бьет старуху по голове. Происходит три встречи с Порфирием Петровичем. Число семь: в седьмом часу узнает, что не будет Лизаветы, совершает преступление “в седьмом часу”. А ведь число 7 является символом союза Бога с человеком; совершая преступление, Раскольников хочет разорвать этот союз и поэтому терпит муки. В эпилоге: осталось 7 лет каторги, Свидригайлов прожил с Марфой 7 лет.

В романе присутствует тема добровольного мученичества ради покаяния, признания своих грехов. Именно поэтому Миколка хочет взять вину Раскольникова на себя. Но Раскольников, ведомый Соней, которая несет в себе христианскую правду и любовь, приходит (хотя через преграду сомнений) к народному раскаянию, ибо, по мысли Сони, только народное, открытое раскаяние при всех является настоящим. Воспроизводится главная мысль Достоевского в этом романе: человек должен жить, быть кротким, уметь прощать и сострадать, а все это возможно только с обретением истинной веры. Это чисто христианская точка отсчета, поэтому роман является трагикомическим, роман-проповедь.

В силу таланта и глубочайшего внутреннего убеждения Достоевского христианская мысль реализуется в полной мере, производит сильнейшее воздействие на читателя и, как следствие, доносит до каждого христианскую идею, идею спасения и любви.

6. Философское начало в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Соотношение добра и зла.

7. Художественное своеобразие романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»: внутренний монолог и диалог, «магия чисел», цвет, свет, сны и др.

8. Художественный календарь эпохи в романе Ф.М. Достоевского «Бесы».

9. Бесы как художественный образ. Его многообразие и художественное воплощение.

10. Невоплощенный замысел в романе «Бесы»: Хромоножка, глава «У Тихона».

11. Своеобразие художественной характерологии романа Ф.М. Достоевского «Бесы».

12. «Мир спасёт красота» (роман Ф.М. Достоевского «Идиот»).

13. Образ «положительно-прекрасного человека» в романе Ф.М. Достоевского «Идиот».

Идиот.1868. В романе «Идиот» Д. решил «изобразить положительно прекрасного человека».Многие счит, что князь Мышкин явл воплощением образа Христа.Но Д. не ставил перед собой задачу показать в своем произвед. Очеловеч. Бога, а хотел показ. чел-ка, живущ по христ идеалам самопожертвования.С первых страниц романа автор рисует необыч характер своего героя.Это человек очень открытый, он доверительно всем рассказывает о себе, не реагирует на обиды, пытается доказать, что между людьми разных сословий на самом деле очень много точек соприкосновения. Такое его мироощущение было заложено ещё в детстве. Он с детства страдал психическим заболеванием, потом выздоровел. Он ощущал себя между жизнью и смертью.Он считал свою болезнь- духовной смертью, а выздоровление- отменой приговора. Он противостоит всему общ-ву, представленному в романе. Все поклоняются и гонятся за деньгами, а он раздаёт своё наследство своим врагам и обидчикам. У него есть своя идиология- помощь падшим при помощи любви. Именно это он доказывает в маленькой деревушке, показывая, что не надо ненавидеть падшую Мари, а окружить её своей помощью и любовью.Д. постоянно испытывает своего героя, покушаясь то на его любовь, то на его честь.Но князь остаётся верен себе и своим идеалам.Д. в своем произведении пытается показать разрушительную силу людской гордыни.Настасья Филипповна пытается сделать доброе дело, соединив князя и Аглаю. Но в её письмах к Аглаи проявляется эгоизм и жестокость. Она говорит то, что Аглая ангел, но своим счастьем она обязана ей плохой и грязной Настасьи. Тем самым она проявила безмерную гордыню, которая её и погубила.Стоить отметить, что для князя ночь, проведённая над трупом героини стала испытанием.Им овладел душевный мрак.Герой до конца последовал завету Господа- положить свою душу за других». Центр всей бесшабашости,подстрекающей мужское самолюбие,вызывающей целую бурю осуждений со стороны женской половины,является сама жертва зла-НФ.Лучший образ экзальтированной,инфернальной женщины.Жертва столпившихся вокрут поклонников и циников.Трагическая развязка ее жизни неизбежна.Но только для Мышкина очевидна жертвенность ее натуоы,он совершенно не принимает в счет то,что о ней говорят другие.Как защищал Мари,так теперь и НФ.Испорченная жизнь:в начале-Тоцкий,в конце-Рогожин.Мышкин-возможность счастливой жизни, но не получается,т.к. любит ее не любовью,а жалостью,а НФ хочет,чтоб в ней ценили не страдания,а ее самое.Д.вывел в пародийном тоне группу вульгарных прогрессистов во главе с неким Бурдовским.Хочет показат,что направление молодых умов социалистов-радикалов-бесплодное.Сначала шантажировали Мышкина,потом пускались говорить с ним о высоких материях.

Старец Зосима – воплощение поисков «положительно прекрасного» человека. На Достоевского повлияла поездка к Амвросию Оптинскому в Оптину пустынь. Внешне Зосима похож на Амвросия, а внутренне – на Тихона Задонского. Зосиму отличают красота жизни, вера, любовь к людям. Зосима не является портретом канонического старца, это герой Достоевского. Учение Зосимы о человеке и мире преобладает над учением о Боге. Это литературный образ старца. Уклон в земную жизнь делает образ Зосимы радостным. Не случайно сквозная для всего творчества Достоевского религи­озно-философская проблема теодицеи в художественном ми­ре «Братьев Карамазовых» аллегорически замыкается на имени ветхозаветного Иова. Этот библейский персонаж по-раз­ному оценивается в богословской и философской (экзистенци­альной) традициях: как выразитель долготерпения и отчаянно­го вопрошания бога, Иван акцентирует «диспут» Иова с богом, его резкие вопросы, его дерзание. По-иному размышляет об Иове старец Зосима. Бога он при­нимает не как внешнюю силу, а как внутреннее основание чело­века. Зосима, понимающий силу религиозных сомнений, сознательный проповедник христианских принципов и идео­логии самопожертвования, и еще проповедник иночества в русском миру. Алеше, мыслившему уйти в монастырь, он завешает преобразовывать жизнь через себя, находясь в ми­ру - в обычном человеческом общежитии. Но весь строй голосов романа подводит читателя к выводу, что автор стремится усматривать подлинную правду о мире в позиции старца Зосимы, его ученика Алеши, «русских мальчиков» и всех тех героев романа, подлинных христиан, кто готов беззаветно служить добру и братской любви.

Трагическая судьба женщины в романах Ф.М. Достоевского (Соня Мармеладова, Настасья Филипповна и др.).

В романах Достоевского мы видим множество женщин. Женщины эти - разные. С “Бедных людей” начинается в творчестве Достоевского тема судьбы женщины. Чаще всего необеспеченной материально, а потому беззащитной. Многие женщины Достоевского унижены (Александра Михайловна, у которой жила Неточка Незванова, мать Неточки). И сами женщины не всегда чутки по отношению к другим: несколько эгоистична Варя, бессознательно эгоистична и героиня “Белых ночей”, есть и просто хищные, злые, бессердечные женщины (княгиня из “Неточки Незвановой”). Он их не приземляет и не идеализирует. Одних только женщин у Достоевского нет - счастливых. Но нет и счастливых мужчин. Нет и счастливых семей. Произведения Достоевского обнажают трудную жизнь всех тех, кто честен, добр, сердечен.

В произведениях Достоевского все женщины делятся на две группы: женщины расчета и женщины чувства. В “Преступлении и наказании” перед нами целая галерея русских женщин: проститутка Соня, убитые жизнью Катерина Ивановна и Алена Ивановна, убитая топором Лизавета Ивановна.

Образ Сони имеет две трактовки: традиционную и новую, данную В. Я. Кирпотиным. Согласно первой, в героине воплощены христианские идеи, по второй - она носительница народной нравственности. В Соне воплощен народный характер в его неразвитой “детской” стадии, причем путь страданий заставляет ее эволюционировать по традиционной религиозной схеме - в сторону юродивой - недаром она столь часто сопоставляется с Лизаветой.

Соня, которая в своей недолгой жизни уже перенесла все мыслимые и немыслимые страдания и унижения, сумела сохранить нравственную чистоту, незамутненность разума и сердца. Недаром Раскольников кланяется Соне, говоря, что кланяется всему человеческому горю и страданию. Ее образ вобрал в себя всю мировую несправедливость, мировую скорбь. Сонечка выступает от лица всех “униженных и оскорбленных”. Именно такая девушка, с такой жизненной историей, с таким пониманием мира была избрана Достоевским для спасения и очищения Раскольникова.

Ее внутренний духовный стержень, помогающий сохранить нравственную красоту, безграничная вера в добро и в Бога поражают Раскольникова и заставляют его впервые задуматься над моральной стороной его мыслей и действий.

Но наряду со своей спасительной миссией Соня является еще и “наказанием” бунтарю, постоянно напоминая ему всем своим существованием о содеянном. “Да неужто ж человек - вошь?!” - эти слова Мармеладовой заронили первые семена сомнения в Раскольникове. Именно Соня, заключавшая в себе, по мысли писателя, христианский идеал добра, могла выстоять и победить в противоборстве с античеловеческой идеей Родиона. Она всем сердцем боролась за спасение его души. Даже когда сначала в ссылке Раскольников избегал ее, Соня оставалась верной своему долгу, своей вере в очищение через страдание. Вера в Бога была ее единственной опорой; возможно, что в этом образе воплотились духовные искания самого Достоевского.

Таким образом, в романе “Преступление и наказание” автор отводит одно из главных мест образу Сонечки Мармеладовой, который воплощает в себя как мировую скорбь, так и божественную, непоколебимую веру в силу добра. Достоевский от лица “вечной Сонечки” проповедует идеи добра и сострадания, составляющие незыблемые основы человеческого бытия.

В “Идиоте” женщиной расчета является Варя Иволги -на. Но основное внимание здесь уделено двум женщинам: Аглае и Настасье Филипповне. В них есть что-то общее, и в то же время они отличаются друг от друга. Мышкин считает, что Аглая хороша “чрезвычайно”, “почти как Настасья Филипповна, хотя лицо совсем другое”. При общем - прекрасны, у каждой свое лицо. Аглая красива, умна, горда, мало внимания обращает на мнение окружающих, недовольна укладом жизни в своей семье. Настасья Филипповна - иная. Конечно, это тоже неспокойная, мечущаяся женщина. Но в ее метаниях преобладает покорность судьбе, которая к ней несправедлива. Героиня вслед за другими убедила себя в том, что она падшая, низкая женщина. Находясь в плену расхожей морали, она даже называет себя уличной, хочет казаться хуже, чем есть, ведет себя эксцентрично. Настасья Филипповна - женщина чувства. Но она уже не способна любить. Чувства в ней перегорели, и любит она “один свой позор”. Настасья Филипповна обладает красотой, при помощи которой можно “мир перевернуть”. Услышав об этом, она говорит: “Но я отказалась от мира”. Могла бы, но не хочет. Вокруг нее идет “кутерьма” в домах Иволгиных, Епанчиных, Троцкого, ее преследует Рогожин, который соперничает с князем Мышкиным. Но с нее хватит. Она знает цену этому миру и потому отказывается от него. Ибо в мире ей встречаются люди или выше, или ниже ее. И с теми и с другими она быть не хочет. Первых она, по ее пониманию, недостойна, а вторые недостойны ее. Она отказывается от Мышкина и едет с Рогожиным. Это еще не итог. Она будет метаться между Мышкиным и Рогожиным, пока не погибнет под ножом последнего. Мира ее красота не перевернула. “Мир погубил красоту”.

София Андреевна Долгорукая, гражданская жена Версилова, мать “подростка”, - высоко положительный женский образ, созданный Достоевским. Основное свойство ее характера - женственная кротость и потому “незащищенность” против требований, предъявляемых к ней. В семье она все силы свои отдает заботам о муже, Версилове, и о детях. Ей и в голову не приходит защищать себя от требовательности мужа и детей, от несправедливости их, неблагодарного невнимания к ее заботам об их удобствах. Совершенное забвение себя свойственно ей. В противоположность гордым, самолюбивым и мстительным Настасье Филипповне, Грушеньке, Екатерине Ивановне, Аглае София Андреевна - воплощенное смирение. Версилов говорит, что ей свойственны “смирение, безответность” и даже “приниженность”, имея в виду происхождение Софии Андреевны из простого народа.

Что же было для Софии Андреевны святыней, за которую она готова была бы терпеть и мучиться? Святым было для нее то высшее, что признает святым Церковь, - без умения выразить церковную веру в суждениях, но имея ее в своей душе, целостно воплощенную в образе Христа. Свои убеждения она выражает, как это свойственно простому народу, в кратких конкретных заявлениях.

Твердая вера во всеобъемлющую любовь Божию и в Провидение, благодаря которому нет бессмысленных случайностей в жизни, - вот источник силы Софии Андреевны. Сила ее - не ставрогинское гордое самоутверждение, а бескорыстная неизменная привязанность к тому, что действительно ценно. Поэтому ее глаза, “довольно большие и открытые, сияли всегда тихим и спокойным светом”; выражение лица “было бы даже веселое, если бы она не тревожилась часто”. Лицо очень привлекательно. В жизни Софии Андреевны, столь близкой к святости, была тяжкая вина: через полгода после свадьбы с Макаром Ивановичем Долгоруким она увлеклась Версиловым, отдалась ему и стала его гражданской женой. Вина всегда остается виною, но, осуждая ее, надо учитывать смягчающие обстоятельства. Выходя замуж восемнадцатилетней девушкой, она не знала, что такое любовь, исполняя завещание своего отца, и шла под венец так спокойно, что Татьяна Павловна “назвала ее тогда рыбой”.

В жизни каждый из нас встречается со святыми людьми, скромное подвижничество которых незаметно постороннему взгляду и не ценится нами в достаточной мере; однако без них скрепы между людьми распались бы и жизнь стала бы невыносимой. София Андреевна принадлежит именно к числу таких неканонизованных святых. На примере Софии Андреевны Долгорукой мы выяснили, какой была женщина чувства у Достоевского.

В “Бесах” выведен образ готовой к самопожертвованию Даши Шатовой, а также гордой, но несколько холодной Лизы Тушиной. Нового, по сути, в этих образах нет. Подобное уже было. Не является новым и образ Марии Лебядкиной. Тихая, ласковая мечтательница, полу-или совсем помешанная женщина. Новое в другом. Достоевский впервые с такой полнотой вывел здесь образ антиженщины. Вот прибывает с запада Майе Шатова. Она умеет жонглировать словами из словаря отрицателей, но забыла, что первая роль женщины - быть матерью. Характерен следующий штрих. Перед родами Майе говорит Шатову: “Началось”. Не поняв, тот уточняет: “Что началось?” Ответ Майе: “А почем я знаю? Я разве тут знаю что-нибудь?” Женщина знает то, чего ей можно было и не знать, и не знает того, чего не знать ей просто нельзя. Она забыла свое дело и делает чужое. Перед родами, при великой тайне появления нового существа эта женщина кричит: “О, будь проклято все заранее!”.

Другая антиженщина - не роженица, а повитуха, Арина Виргинская. Для нее рождение человека есть дальнейшее развитие организма. В Виргинской, однако, не совсем умерло женское. Так, после года жизни с мужем она отдается капитану Лебядкину. Женское победило? Нет. Отдалась-то из-за принципа, вычитанного из книжек. Вот как о ней, жене Виргинского, говорит рассказчик: супруга его, да и все дамы, были самых последних убеждений, но все это выходило у них несколько грубовато, именно тут была “идея, попавшая на улицу”, как выразился когда-то Степан Трофимович по-другому поводу. Они все брали книжек и, по-первому даже слуху из столичных прогрессивных уголков наших, готовы были выбросить за окно все, что угодно, лишь бы только советовали выбрасывать. Вот и здесь, при родах Майи, эта антиженщина, видимо, усвоив из книжки, что детей должен воспитывать кто угодно, только не мать, говорит ей: “Да и ребенка хоть завтра же вам отправлю в приют, а потом в деревню на воспитание, там и дело с концом. А там вы выздоравливайте, принимайтесь за разумный труд”.

Это были женщины, которые резко противопоставлялись Софии Андреевне и Сонечке Мармеладовой.

Все женщины Достоевского чем-то похожи друг на друга. Но в каждом последующем произведении Достоевский дополняет новыми чертами уже известные нам образы.

Данная работа посвящена проблеме формирования традиции фантастического реализма в творчестве Ф.М. Достоевского, определению значения и объема этого термина, рассмотрению основных особенностей творческого метода писателя и освещению данной проблемы в критической и исследовательской литературе.

Вопрос о том, какого творческого метода придерживался Ф.М. Достоевский, до сих пор остается неразрешенным. Современная Достоевскому критика исключала его из сферы реализма, отказывая ему в художественности и даже в психологизме: автор "не умеет поймать и обрисовать душу персонажа в ее объективных проявлениях" Марков Е. Критические беседы //Русская Речь, 1879, №12.с. 269. Кроме того, исследователи, в том числе Н. Страхов, отмечали отсутствие предметных деталей, характерных для реалистического метода. Они сопоставляли романы Достоевского с русской и западноевропейской прозой. Романы О. Бальзака, Г. Флобера, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого были насыщены бытом, их герои были узнаваемы, "вживлены" в реальное течение жизни, в то время как у Достоевского детали единичны, и служат они не столько оживлению картины и персонажа, сколько чему - то другому, выступая как самостоятельный смысловой элемент, значимый для всей художественной целостности произведения (топор Раскольникова или нож с оленьими черенками в "Идиоте"), или усиливающий эмоциональный тон эпизода (косыночка и чулки Катерины Ивановны, которые пропил Мармеладов).

В связи с этим, они утверждали, что Достоевский не кто иной, как романтик (или отчасти романтик), аргументируя это тем, что действие в его произведениях не развивается медленно и спокойно, в отличие от романов Тургенева и Толстого, а "совершается лихорадочно, зигзагообразно… неожиданно для персонажей" Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского. М.-Л, 1964. с. 126, тем, что центральные образы романа и их поступки долгое время остаются загадкой для читателя, и, наконец, тем, что на центральное место выдвигаются "фантастические", "роковые" страсти и преступления, что очень характерно для романистов - романтиков. Достоевский комментировал подобные высказывания следующим образом: "Совершенно иные я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние 10 лет в нашем духовном развитии, - да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! <…>Ихним реализмом сотой доли реальных, случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось!" Письмо А.Н. Майкову из Флоренции, 11/23 декабря 1868 года, А. 28(II).с. 329 Так или иначе, но большинство литературоведов все - таки относило творчество Достоевского к реалистическому методу, хотя и отмечая "особость" его реализма. Для определения своеобразия творчества писателя исследователи даже вводили новую терминологию: "идеал - реализм" (Вячеслав Иванов), "Экспериментальный" или "опытный реализм" (Д.Н. Овсянико - Куликовский) и, наконец, "фантастический реализм". В нашей работе мы будем использовать именно этот термин.

Вопрос о значении и объеме этого понятия на сегодняшний день является дискуссионным в научной литературе. Ни один исследователь не может дать четкого, полного определения этого понятия. Сложившаяся ситуация во многом объясняется противоречивостью самого термина. В нем самом заложена антитеза. Если обратиться к словарям Ожегова, Даля, Литературному Энциклопедическому словарю, Большому энциклопедическому словарю, можно заметить, что при объяснении слова "фантастический" используют такие определения, как "нереальный", "ирреальный" или "сверхъестественный". Отсюда следует, что значение слова "фантастический" в данном употреблении имеет здесь совершенно особое, индивидуальное значение. Видимо, именно это несоответствие и вызвало столь разные толкования термина фантастический реализм в критической и исследовательской литературе. Разговор о различных взглядах на эту проблему следовало бы начать со слов самого Ф.М. Достоевского: "У меня свой особенный взгляд на действительность (в искусстве), и что большинство называют почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного <…> неужели фантастичный мой "Идиот" не есть действительность, да еще самая обыденная!" Письмо Н. Н. Страхову из Флоренции, 26 февраля/10 марта 1869 года, А. 29(I).с. 19.Ф.М. Достоевский отрицает фантастичность своего реализма - в Дневнике писателя (1873 год, "Нечто о вранье") он пишет: "В России истина почти всегда имеет характер вполне фантастический". Именно эту мысль развивает Малкольм Джоунс в своей книге "Достоевский после Бахтина". Он пишет о том, что иногда сущность реального надлежит искать в фантастическом и исключительном: "В России фантастическое зачастую вообще не исключение (в смысле редкости), а обычное явление. Как только люди отрываются от своих родных традиций (почвы), они становятся более фантастичными, и глубины человеческой души разглядеть становится легче" Достоевский Ф. М. Нечто о вранье // Дневник писателя 1873, 15. А. 21.с. 119. Исследуя фантастический реализм Достоевского, Джоунс выделяет несколько ключевых особенностей, свойственных данному направлению. Автор отмечает, во - первых, близость фантастического реализма Достоевского к эспрессивизму это заключается в том, что сущность каждого организма, по мнению Достоевского, лежит глубоко в бессознательной духовой жизни, и в том, что автор смотрит на чувства, как на форму осознавания; во-вторых, характерные для романов Достоевского ненормальные, экстремальные, романтико - мелодраматческие ситуации, особое место снов и видений героев, которые зачастую и открывают доступ к реальности. Частое "балансирование" персонажей на грани жизни и смерти, особое положение рассказчика, дезориентирующего читателя, сбивающего его с толку, состояние душевного помрачения, эмоциональных импульсов отдельной личности, - все это характеризует особенности творческого метода писателя.

В.Г. Одиноков приводит очень четкое и лаконичное определение фантастического реализма: соединение двух миров (материального, мелочного, случайного и мира духовного, вечного) создает новое эстетическое "качество", которое в плане художественного метода можно назвать "реализмом в высшем смысле" или "фантастическим реализмом", сочетающим реальное и идеальное и создающем третью "ненаблюдаемую действительность" Одиноков В. Г. Русские писатели XIX века и духовная культура. Новосибирск, 2003. с. 166, в художественной атмосфере которой и воплощается идея вечности. Так, Достоевский с топографической точностью воссоздает реалии города, где живут и страдают его герои; приехав в Петербург, можно увидеть дома, где жили Раскольников, старуха - процентщица и семейство Мармеладовых, мосты и площади, описанные в романе, и убедиться, что достоверность деталей - предельна. Но в то же время автор создает странную, почти невероятную атмосферу "полусна - полуяви", в которую читатель погружается вслед за героем. И герой, и читатель теряют ощущение реальности, ее границ. Мир, изображенный в романе, существует в воспаленном сознании человека, почти оторвавшегося от земли. Таким образом, перед нами предстает крайне субъективная картина, пропущенная через угнетенное сознание героя.

Несмотря на то, что Достоевский был величайшим представителем данного направления, он не был его создателем. К. Мочульский отмечает: "Нельзя отрицать, что вся великая русская литература вышла из-под плаща - из-под "Шинели" Гоголя. Без Гоголя, быть может, было бы равновесие, антология, благополучие: бесконечно длящийся Майков, а за ним бесплодие; после Гоголя "полное неблагополучие", мировой размах и мировая слава" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с.37. В "мистическом реализме" Гоголя - основа его мировоззрения. Оно несколько сродни средневековью: "несчастное человеческое сознание, повисшее между двумя безднами - бездной мира, владеемого дьяволом, и бездной души, растленной осознанными и неосознанными грехами. Внизу - пламя ада, вверху - неподкупный Судия" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 31. Постоянно повторяются в письмах и произведениях Гоголя мотив Бога и Дьявола. Например, в письме к Языкову Гоголь пишет, что на болезнь нужно смотреть как на сражение с Дьяволом, мотив добра и зла: "Во мне заключилось собрание всех возможных гадостей, каждой понемногу, и притом в таком множестве, в каком я еще не встречал доселе ни в одном человеке… Если бы… они открылись вдруг и разом перед моими глазами… я бы повесился… С тех пор я стал наделять своих героев, сверх их собственных гадостей, моею собственною дрянью… Если бы кто видел те чудовища, которые выходили из-под пера моего… он бы точно содрогнулся" Гоголь Н. В.. Выбранные места из переписки с друзьями. Четыре письма к разным лицам по поводу «Мертвых душ». Письмо третье // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1984. Том 7. с. 261. Очень часто в его произведениях границы между фантастикой и реальностью стираются, создавая тем самым вторую, параллельную действительность, сосуществующую с той, которую мы привыкли видеть ("Шинель", "Нос", "Портрет"). Вся внутренняя борьба, внутренние противоречия Гоголя нашли непосредственное отражение в его произведениях, особенно, в главном его романе "Мертвые души". И в завершение, хотелось бы привести слова К. Мочульского, характеризующие вклад Н.В. Гоголя в русскую литературу: "Своим кликушеством, своим юродством, своим "священным безумием" он разбил гармонию классицизма, нарушил эстетическое равновесие, чудом достигнутое Пушкиным, все смешал, все спутал, замутил; подхватил вихрем русскую литературу и помчал ее к неведомым далям. Непрочным оказался русский космос; хаос, скованный пушкинской плеядой, снова воцарился. После надрывного "душевного вопля" Гоголя в русской литературе стали уже невозможны "звуки сладкие и молитвы" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 37

Таким образом, мы рассмотрели истоки реализма Достоевского, освещение данной проблемы в критике и определились с объемом понятия "фантастический реализм". Следующая часть нашей работы будет посвящена анализу романов Достоевского с целью доказать и продемонстрировать на конкретных примерах все перечисленные выше особенности.

Как было сказано выше, Ф.М. Достоевский был один из первых создателей такого направления, как фантастический реализм, его опыт во многом послужил примером для реалистов XX века. Особенность его реализма заключается в том, что писатель создает в своих произведениях новую, "ненаблюдаемую", своего рода абсурдную, существующую по своим законам действительность, чтобы оттенить и наиболее правдиво изобразить реальность на ее фоне. Достоевский достигает этого при помощи деталей, более свойственных фантастической литературе. Это и нарушение естественных пропорций и форм изображаемых объектов, и невероятные сюжетные конструкции, множество переплетающихся линий повествования, и особая роль образов и символов в произведении, и нарушение реальных связей и закономерностей, гротесковость ситуаций и характеров. Наиболее устойчивым приемом, позволяющим утратить границы фантастического и реального, являются сны, слухи, галлюцинации, сумасшествие героев. Кроме того, огромную роль в реализме Достоевского играет "идея" и ее влияние на судьбу героев.

Конечно, фантастический реализм в творчестве Достоевского сформировался не сразу. Еще в сороковые годы он придерживался традиции натуральной школы, поэтому более ранние его произведения, такие как "Бедные люди", "Неточка Незванова", "Двойник" отличаются большей конкретностью, приземленностью и даже натуралистичностью. Позже, время проведенное в крепости, на каторге заставило Достоевского пересмотреть свои взгляды, именно там зарождались многие идеи, воплотившиеся позднее в его творчестве. "Преступление и наказание" стало своего рода переломным моментом в творческом пути писателя. Это новая ступень, ознаменовавшая отход Достоевского от традиций натуральной школы и переход к новому методу фантастического реализма. В этой книге писатель изображает повседневную, будничную жизнь буржуазного города, которая рождает не только материальную нищету и бесправие, но и "сеет" в мозгу героев романа различного рода "фантастические" идеи и идеологические иллюзии, не менее гнетущие, давящие и кошмарные, чем внешняя сторона жизни столицы. Внимание Достоевского к этой, более сложной, "фантастической" стороне жизни большого города позволило ему соединить в "Преступлении и наказании" и в последующих его романах скупые и точные картины повседневной, "прозаической", будничной действительности с таким глубоким ощущением ее социального трагизма, такой философской масштабностью образов и силой проникновения в души героев. Очень подробно воссоздает автор реалии Петербурга и его влияние на героя романа Родиона Раскольникова: "На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, - все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши. Нестерпимая вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, несмотря на буднее время, довершили отвратительный и грустный колорит картины. Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло на миг в тонких чертах молодого человека <…>. Но столько злобного презрения уже накопилось в душе молодого человека, что он <…> менее всего совестился своих лохмотьев" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 40. Для Достоевского очень важны такие мельчайшие, почти натуралистические детали, ведь именно атмосфере душного, пропитого, кабака, комнаты, напоминающей гроб, грязных, вонючих улиц Петербурга и формируется в голове Раскольникова (необыкновенно доброго, любящего сына и брата, способного отдать последние деньги семье едва знакомого человека и принять самое живое участие в судьбе случайно встретившейся девушки) совершенно чудовищная, антигуманистическая и почти "фантастическая" идея. "Преступление, отвратительное и низкое имеет сообщниками трущобы, подвалы, кабаки и притоны столицы. Кажется, что ядовитые испарения большого города, зараженное и лихорадочное его дыхание проникли в мозг нищего студента. Пьянство, нищета, порок, ненависть, злоба, разврат - все темное дно Петербурга ведут убийцу в дом жертвы". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 362 Создается впечатление, что Раскольников оказался в тупике, везде его окружают омерзительные картины столичной жизни. Обстановка преступления, квартал и дом, в котором живет процентщица, вызывает в герое не меньшее "омерзение", чем его "безобразная мечта". Он идет делать пробу по душным и грязным улицам Петербурга, подходит к дому старухи, одной стеной выходящему на канаву: "Он стоял весь в мелких квартирах и засален был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. " Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 42. После "пробы" Раскольников восклицает: "О Боже! Как все это отвратительно". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 45 Его охватывает чувство бесконечного отвращения и тоски. Сенная площадь со своими девицами и пьяницами и идея преступления - два образа одного душевного состояния. Другой пример "воплощения духа и одуховления материи" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 362 - это описание комнаты Раскольникова: "Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть - чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот - вот стукнешься головой о потолок. " Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 63 Автор сравнивает эту комнату со шкафом, сундуком и гробом. Такова материальная оболочка "идеи" Раскольникова.

Другая важная особенность фантастического реализма Достоевского - это смещение границ реального и фантастического, невозможность порой отделения действительности от "сновидений, фантазий, состояния полудремы, писем, статей, книг, теорий, истинных, ложных и искаженных утверждений, Священного Писания, конфликтующих и диссонирующих голосов других, всех отголосков…". Джоунс М. Достоевский после Бахтина. Санкт Петербург. 1998. с. 102 В "Преступлении" и наказании очень важная роль отведена снам, видениям, болезненным галлюцинациям героев. Первый сон, об избиении старой клячи, видит Раскольников накануне убийства В этом сне сосредоточено все сострадание героя, вся его боль и ужас перед мировым злом. Миколка бьет лошадь по глазам оглоблей, добивает ее ломом. Герой видит себя ребенком: "Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут… с криком пробивается он сквозь толпу к Савраске, охватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 93 Мистический ужас перед злодеянием охватывает его. Он осознает, что будет убивать, как Миколка… потечет липкая, теплая кровь. После этого сна Раскольников отрекается от своего замысла: "Господи! Ведь я же все равно не решусь. Господи, покажи мне путь мой, а я отрекусь от этой проклятой… мечты моей". Там же. с. 94 Все же остальные сны и видения героя так тесно и неразрывно переплетены с реальностью, что ни сам герой, ни читатель до последнего момента не знают, происходит ли это на самом деле или же рождается в воспаленном мозгу Раскольникова. С момента пробы герой был не в себе, был болен, всюду преследовали его кошмары и подозрения. Страхи его стали принимать формы необыкновенные. Наутро после убийства Раскольников "очнулся в полные сумерки от ужасного крику… В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь. Но драки, вопли и ругательства становились все сильнее и сильнее <…> Но нет, он слишком ясно слышит!. Но, стало быть и к нему сейчас придут, если так, "потому что … верно все это из того же… из-за вчерашнего… Господи!" Он хотел запереться на ключ, да рука не поднялась…" Там же. с. 145, только по удивленной реакции Настасьи Раскольников понимает, что все это было только страшным сном или плодом его воображения. Панический страх, болезнь, разочарование в себе - все это привело его к душевному кризису, завершившемуся страшным сном. Это состояние Раскольникова воспринимается как чудовищная, фантастическая реальность: "Он забылся, странным показалось ему, что он не помнит, как он очутился на улице" Там же. с. 298 и только, когда ситуация принимает самый невероятный оборот, читатель понимает, что это был только сон: "он хотел вскрикнуть и - проснулся". Там же. с. 299 Раскольникову снится, что он ударяет старуху топором по темени, а она наклоняет голову и "заливается тихим, неслышным смехом" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 299. Жертва смеется над убийцей: она жива. Он ударяет ее вновь и вновь, но она только сильнее смеется. "Ее нельзя убить: она - бессмертна. Еще так Раскольников недавно прощался с ней навсегда: "Довольно, матушка, пора и на покой!", и вот все люди вокруг него, как мертвецы, а мертвая - жива. От живых он себя отрезал <…>, а с ней ему не расстаться: навеки соединены… кровью" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 370. Он просыпается от страшного сна: перед ним стоит Свидригайлов. "Неужели это продолжение сна?", - думает Раскольников, увидев гостя. Свидригайлов - тот же Раскольников, но уже избавленный от всех предрассудков. Он воплощает одну из возможностей судьбы героя. "Мы одного поля ягоды" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 310, - говорит он Раскольникову. Они идут по одному пути, но Свидригайлов свободнее и смелее, он доходит до конца. Он сладострастник; на его совести страшные преступления: убийство жены, самоубийство слуги Филиппа и четырнадцатилетней оскорбленной им девочки. "Свидригайдов поставлен рядом с Раскольниковым как его темный двойник; он порожден кошмаром героя, выходит из его сна. Герой спрашивает Разумихина: "Ты его точно видел - ясно видел? Гм… то-то. А то знаешь, мне подумалось, мне все кажется, что это, может быть, и фантазия". Так же и Иван Карамазов после кошмара спрашивает Алешу, видел ли он его посетителя. Свидригайлов - "черт" Раскольникова" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 370. Этот герой идет дальше всех: он переступает через чужие жизни, он переступает и через собственную жизнь, то есть полностью соответствует представлению Раскольникова о сильных личностях. Но вместо ожидаемого торжества идеи, в вывихнутом мире Свидригайлова она терпит полное крушение. "Арифметика", согласно которой можно убить одну вредную старуху, а затем, сделав сотню добрых дел, искупить этот грех, опровергается опытами Свидригайлова: на его счету добрых поступков больше, чем у всех героев романа, но, во - первых, все добро, совершенное им никак не может оправдать преступлений минувшего, а, во - вторых, оно не способно возродить его больную душу. Загнанная в подсознание совесть в конце концов высвобождается и врывается в сферу сознательного, порождая удушливые кошмары, в которых реальность и ирреальность фантастически продолжаются друг в друге и сливаются в единую непрерывную галлюцинацию. Уже в первое посещение Свидригайлов рассказывает Раскольникову о том, что к нему являются покойная жена и его дворовый человек Филька. Последняя же ночь в жизни Свидригайлова была кошмарна и мучительна. "Кошмар во всю ночь" Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 522, - подумал он, проснувшись. В эту ночь, после окончательного отказа Дуни, которая была последней его надеждой на духовное возрождение, совесть его окончательно вырвалась наружу. Она преследовала его то в виде назойливой мыши, от которой никак нельзя избавиться, то в виде пятилетней девочки с лукавым и развратным взглядом и, наконец, в качестве лежащей в гробу утопленницы с мокрыми волосами, им же загубленной.

Очень важны для фантастического реализма Достоевского сны и видения героев, зачастую трудно отделимые от реальности, они, как будто приоткрывают дверь в другой мир. Ключевые, на мой взгляд, слова произносит именно Свидригайлов: "приведения, - говорит он, - это клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку их, разумеется, незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем соприкосновений с другим миром больше, так что, когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир". Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. М., 1973. с. 309

Очень важно отметить роль символов в творчестве Достоевского, которые являются неотъемлемой частью его реализма. Бытовые детали не так часты у Достоевского и служат они не для достоверности описываемых реалий, а несут особую смысловую нагрузку. Мир природный и вещный не имеет у Достоевского самостоятельного существования, он до конца очеловечен, одухотворен. "Обстановка всегда показана в преломлении сознания, как его функция. Комната, где живет человек есть ландшафт его души" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 363.

Комната Раскольникова - гроб, "желтая каморка", символизирует бесовское, завистливое отъединение; квартира старухи - опрятная сеть паука; комната Сони - уродливый сарай. Изуродованная Сонина судьба символизирована нежилой комнатой с уродливыми углами. Таким образом, Раскольников, отъединившийся от мира, живет в тесном гробу. Соня, наоборот обращенная к миру - в комнате с тремя окнами.

По всему тексту рассыпаны мельчайшие детали, имеющие свое особое символическое значение. Очень важна для Достоевского символика чисел. С.В. Белов отмечает символическое значения числа 4 (Квартира жертвы находится на 4 этаже, Раскольников прячет украденные вещи во дворе, где строится четырехэтажный дом, комната Мармеладова находится на 4 этаже, полицейская контора находится на 4 этаже и Раскольников направляется к 4 комнате; после преступления Раскольников 4 дня находится в бреду, в истории о воскрешении Лазаря, он был мертв 4 дня, история эта посвящена в 4 евангелие, Раскольников видит 4 сна). Эта четырехчленная вертикальная структура семантически приурочена к мотивам узости, ужаса, насилия, нищеты. Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. М., 1984. с. 51 Символика чисел Достоевского восходит к фольклорной и библейской числовой символике, в связи с этим значительное место в романе отводится числам "3", "7", "11". Число три очень часто встречается в романе (Марфа Петровна оставила Дуне 3 тысячи рублей, Соня дает Мармеладову 30 копеек, Катерине Ивановне 30 целковых, Марфа Петровна за 30 тысяч Серебреников выкупила Свидригайлова, Свидригайлов предлагал Дуне 30 тысяч, Раскольников 3 раза позвонил в колокольчик, 3 раза ударил ее по голове, 3 раза встречается Раскольников с Порфирием Петровичем, в трех шагах стреляет Дуня, 3 билета вручает Соне Свидригайлов, 3 часа дожидается Разумихин Раскольникова, 3 раза являлась Марфа Петровна Свидригайлову и т.д.). Также не случайно частое употребление цифры "7". Сам роман состоит из 7 частей (6 частей и эпилог), первые две главы состоят из 7 глав каждая, роковое время для Раскольникова - 7 часов вечера, цифра 7 буквально преследует Раскольникова. Число 7 считается числом святости, здоровья и разума. Теологи называют число 7 "истинно святым числом", так как число 7 - это соединение числа 3, символизирующего божественное совершенство и числа 4, числа мирового порядка. Таким образом, само число 7 является символом "союза" Бога с человеком. Белов С. В. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Комментарий. М., 1984. с. 96

Кроме символики числа следует сказать о символике цвета в "Преступлении и наказании". Как отметил С.М. Соловьев, роман имеет фантастически желтый фон. Желтый цвет сам по себе создает, вызывает, дополняет атмосферу нездоровья, расстройства, надрыва, болезненности, печали. Сам грязно - желтый, уныло - желтый, болезненно - желтый цвет вызывает чувство внутреннего угнетения, психологической неустойчивости, общей подавленности. Соловьев С. М. Изобразительные средства в творчестве Ф. М. Достоевского. М., 1979. с. 439

Таким образом, рассмотрев "Преступление и наказание" с точки зрения "особого реализма" Достоевского, мы можем с уверенностью сказать, что этот роман полностью подходит под определение фантастического реализма, приведенное выше. В романе мы выделили почти все основные особенности данного направления. Это и основополагающая роль фантастической идеи в судьбе героя, и образность и символичность многих деталей, и, мастерски созданная автором атмосфера полусна - полуяви, болезненное состояние героя, и множество переплетающихся сюжетных линий и т.д.

Многие реалисты XIX века ставили перед собой задачу создать образ положительного героя, который органически сочетал бы в себе реальное, жизненное и высокое, идеальное, нравственное начало. Осуществлением мечты Достоевского: создать образ индивидуализированного, живого и вместе с тем "положительно прекрасного" человека - явился роман "Идиот".

В романе параллельно развиваются два плана повествования. Первый - социально - бытовой: в центре - два генеральских семейства - Иволгиных и Епанчиных, стоящих на разных ступенях социальной лестницы. Изображая эти семейства, "Достоевский показывает те процессы социальной и моральной деградации, роста буржуазного богатства одних и обнищания других, разрушение "благообразия" дворянской семьи" Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М. - Л. 1964. с. 225. Параллельно с ним существует и религиозный план, центром которого является князь Мышкин.

С первых страниц князь выступает перед читателем как лицо, противостоящее другим героем романа. Он сочетает в себе наивность и высочайшую внутреннюю гармоничность. Идеальным прообразом такой гармонической личности Достоевский, по собственному признанию, считал Христа. Разрабатывая образ своего героя, Достоевский стремился воплотить в нем некоторые из черт того идеала гармонической, человеческой личности, выражением которого, по его мнению, был Христос. Желая создать образ "нормального" идеального человека, Достоевский изолирует его от влияния общества, перенося князя в годы формирования его характера в Швейцарию, в обстановку полудикой, нетронутой природы, приобщая его к жизни детей и крестьян.

Страдания, пережитые Мышкиным, который остался в детстве сиротой, слабоумным, заброшенным ребенком, по мысли Достоевского, отдалили его от дворянской среды и тем самым обострили его чуткость к чужому страданию. Его способность понимать муки других людей и сострадать им. Эта отзывчивость Мышкина, его способность чутко реагировать на горе каждого человека, его бескорыстное, братское отношение ко всем людям - независимо от сословных и имущественных различий - составляет самую сильную и привлекательную сторону образа, созданного Достоевским, его очарование.

"Двуплановость" действия романа подчеркивается тем, что важнейшие события его Достоевский показывает как бы в двойном восприятии. Например, восприятие красоты Настасьи Филипповны князем резко противопоставлено в романе восприятию ее окружающими. Так, генеральша Епанчина рассматривает портрет с "оттенком пренебрежения" и вскользь замечает, что она "хороша, очень даже" Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с. 81, а ее дочери видят в нем выражение уверенности в себе, властной красоты: "Такая красота - сила, с этакою красотой можно мир перевернуть!" Там же.с.82 Князь же в лице Настасьи Филипповны читает "гордость и презрение, почти ненависть, … и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительное и простодушное" Там же.с.81. "В этом лице… страдания много…", - говорит князь, лишь взглянув на ее портрет. Только он видит в этой женщине прекрасного человека, наделенного огромными душевными богатствами, вместе с тем униженного, поруганного и страдающего от своей собственной низости: "О, не позорьте ее, не бросайте камня. Она слишком замучила самое себя сознанием своего незаслуженного позора!" Там же.с. 383, в то время как остальные герои романа считают ее падшей женщиной, "бессовестной" и недостойной. В семье Иволгиных и слышать не хотят о ее помолвке с Ганей. Генерал заявляет: "Эту женщину введут в дом, где моя дочь и где моя жена! Но покамест я живу, она не войдет! Я лягу на пороге, и пусть перешагнет через меня!" Там же.с. 97, Варя называет ее бесстыжей. Все они воспринимают ее слова и поступки через призму обыденных норм общества и принимают их за проявление раздраженного и болезненного самолюбия, но истинный трагический смысл переживаний Настасьи Филипповны, ее внутренние страдания и душевная раздвоенность во время посещения Иволгиных понятны только Мышкину.

Также "двупланово" и знакомство князя с Рогожиным, которое одновременно является бытовым эпизодом и завязкой будущего трагического столкновения между двумя названными братьями, братство и вражда которых символизируют отношения между людьми в том обществе, которое изображает Достоевский.

В вагоне случайные спутники - Рогожин и Лебедев - смеются над "юродивым", он не понимает насмешек и смеется вместе с ними. Епанчин гонит его, князь нисколько не обижается и собирается уходить; Аглая и Аделаида называют его ослом, он только весело смеется вместе с ними. Когда его оскорбляют, он всегда винит себя и оправдывает обидчика. Когда Ганя дает ему пощечину, он закрывает лицо руками и говорит: "О, как вы будете стыдиться своего поступка" Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с.119. С бесконечным смирением выносит князь деспотическое высокомерие Аглаи; на ревность и ненависть Рогожина отвечает братской любовью; обезумевшую гордость Настасьи Филипповны укрощает состраданием. Все поклоняются деньгам, он приезжает с узелком и без гроша в кармане, а, получив наследство, раздает деньги врагам и обидчикам. Таким образом, восприятие мира Львом Николаевичем противоречат здравому, с точки зрения общества, смыслу.

Так, рассказав о таких драматических событиях романа, как уход Настасьи Филипповны от Тоцкого, ее бегство из-под венца или о поступках Аглаи и Ипполита, которые наиболее ярко отражают их глубокое смятение, силу обуревающих их трагических страстей, Достоевский с глубокой иронией сообщает о том, как эти события преломились в обывательских слухах и сплетнях.

фантастический реализм достоевский творчество

Наверное, наиболее символичной является сцена убийства Настасьи Филипповны, она также как и другие драматические и трагические сцены в романе реализуется в двух планах социально-бытовом и религиозном. С точки зрения обыденной жизни - это просто убийство из ревности, в порыве страсти, нежелание уступить сопернику. В религиозном же контексте, Настасья Филипповна Барашкова - только невинная жертва, которую приносит Рогожин. Уже фамилия героини намекает нам на ее роль в романе.

С одной стороны, судя по ее положению в обществе, репутации наложницы Тоцкого, развратной и падшей женщины, трудно говорить о ее невинности и чистоте, однако князь говорит ей: "Я ничто, а вы страдали и из такого ада чистая вышли, а это много. " Достоевский Ф. М. Идиот. Новосибирск. 1980. с.167, именно князь, являющийся прообразом самого Христа, несущий основную идею романа, называет эту женщину "чистой", главное для него, что ее душа чиста, она раскаялась, она страдала, а через страдание приходит и очищение.

Рогожин в романе - главный бес, он идет не только против моральных законов, но и против религиозных заповедей. Его ревность, ненависть, его бунт противостоят христианскому смирению Мышкина.

Князь, как уже было сказано выше, резко противопоставлен всем остальным героям романа. Он, приехав в Россию, вступает в какой - то темный мир, чуждый и непонятный ему. Но он не борется со злыми силами, не судит и не обличает, но само его появление вызывает трагический конфликт. "Одна личность противопоставлена всему миру; на этом контрасте основано динамическое построение романа. Внутренний закон личности оказывается прямо противоположным закону темного мира. " Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 403 Таким образом, в царство человеческой алчности, гордыни, ненависти и чувственности приходит человек, жаждущий отдать свою душу за ближнего, лишенный не только себялюбия, но чувства собственного достоинства, бескорыстный, смиренный, сострадательный и целомудренный.

Таким образом, князь, будучи сверхчеловеком, прообразом Христа, единственным чутким и проницательным человеком, воспринимается обществом как простачек, "юродивый", которого все в лицо могут называть "идиотом" или "ослом".

В этом произведении Достоевский создает две, параллельно развивающиеся действительности, одна из которых - окружающая, внешняя реальность, вторая - символическое восприятие этой реальности князем Мышкиным. Такое двоякое восприятие действительности - одна из основных черт фантастического реализма Достоевского.

Следующее произведение Ф.М. Достоевского, на котором мне хотелось бы остановиться - роман "Бесы", написанный в 1872 году.

В основе романа заложено конкретное историческое событие - так называемое "нечаевское дело": убийство пятью членами тайного общества "Народная расправа" - С.Г. Нечаевым, П.Г. Успенским, А.К. Кузнецовым, И.Г. Прыжовым, Н.Н. Николаевым - слушателя Петровской земледельческой академии И.И. Иванова. Достоевского весьма заинтересовала личность руководителя и вдохновителя "Народной расправы" - С.Г. Нечаева, послужившего прототипом героя романа Петра Верховенского. Но замысел романа не исчерпывается изображением конкретного события русской истории, Достоевского интересует не столько историческая сторона восстания, сколько его невидимые, "фантастические" причины. Эти два пласта: реально - исторический и религиозно - фантастический переплетаются в романе настолько тесно, что зачастую они просто неотделимы друг от друга. Достоевский показывает Россию, одержимую бесами: "Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, - это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века!" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с. 614 Мысль эту, основополагающую в романе, формулирует слабый и ничтожный "пятидесятилетний младенец" Степан Трофимович Верховенский, находясь в полубредовом состоянии. Именно этому герою вверят Достоевский самые сокровенные свои мысли о судьбе России. Таким образом, Россия предстает в романе зараженная страшным, сверхъестественным заболеванием, она находится во власти бесов.

В центре повествования - два главных "демона". Они духи отрицания и разрушения, они загадочны и не могут быть до конца объяснены. Именно они вершат судьбы людей и судьбу страны. Николай Ставрогин - фигура необъяснимая и загадочная. Он вступает в роман как живой мертвец, чающий воскресенья и не верящий в него. "Его душевная борьба становится общественным движением, воплощается в заговорах, бунтах, пожарах, убийствах и самоубийствах. Так идеи превращаются в страсти, страсти - в людей, люди выражают себя в событиях. Внутреннее и внешнее неразделимы. Распад личности, смута в губернском городе, духовный кризис, переживаемый Россией, вступление мира в катастрофический период его истории, - такова символика "Бесов". Личность Ставрогина всемирна и всечеловечна". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 436 Рядом с ним - Петр Верховенский. "Он не просто "злодей из мелодрамы", не только "мелкий бес" нигилизма - у него есть "священное безумие", упоение "бездны мрачной на краю", демоническое вдохновение, идея вселенского разрушения. Его устами говорит могучий и грозный дух небытия. Нигилизм, анархизм, атеизм - призраки, поднимающиеся из метафизической бездны "ничто"". Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с. 446 Ставрогин и Верховенский окружены мелкими бесами, пущенными по свету "великим и страшным духом отрицания": Виргинскими, Липутиным, Лебядкиным, Эркельем, Лямшиним и несколькими обывателями губернского города.

Достоевский показывает жизнь губернии до заражения ее бесами, то есть до приезда Ставрогина и Верховенского из Петербурга. Все здесь озабочены приездом нового губернатора с семьей, обсуждением новых сплетен, касающихся Юлии Михайловны и ее красавицы - родственницы Лизы Тушиной, делают визиты, с благоговейным трепетом обсуждают известного писателя Кармазинова и ведут беседы на литературные темы. Обыкновенная светская жизнь.

Но одного упоминания о приезде Николая Всеволодовича было достаточно, чтобы перевернуть все привычное течение жизни губернии: "Сперва она побледнела, но вдруг глаза ее засверкали. Она выпрямилась в креслах с видом необычайной решимости. Да и все были поражены. Совершенно неожиданный приезд Николая Всеволодовича, которого ждали у нас разве что через месяц, был странен не одной своей неожиданностью, а именно роковым каким - то совпадением с настоящею минутой. Даже капитан остановился как столб среди комнаты, разинув рот и с ужасно глупым видом смотря на дверь". Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.168 Таким образом, в этот "знаменательный день", воскресенье, все главные действующие лица романа "случайно" оказываются в гостиной Варвары Петровны. Такие роковые случайности - закон в мире Достоевского. Этот день и положил начало целому ряду катастроф. Бесы разрушают общество изнутри, они разрывают связи между людьми, походя ломают и рушат человеческие жизни. Уже в это роковое воскресенье рвется двадцатилетняя связь Варвары Петровны и Степана Трофимовича, его помолвка с Дашей, Николай Ставрогин публично отрекается от жены, Степан Трофимович понимает, что лишился сына, Шатов бьет Ставрогина по лицу.

Город оказывается полностью во власти Петра Верховенского, который, заручившись поддержкой губернаторши, подготовляет заседания тайного общества, сеет тревожные слухи, разбрасывает прокламации, агитирует среди рабочих и т.д.

Политическая катастрофа разгорается на празднике в честь гувернанток. Здесь выступают Лебядкин. Кармазинов, Степан Трофимович и какой - то маньяк; за этим громким скандалом следует грандиозный скандал бала и "кадрили литературы". Все это завершается пожаром заречья и смутой. За политической катастрофой следуют личные; почти все герои романа погибают: Марью Тимофеевну и Лебядкина убивает Федька - каторжный, у их горящего дома погибает Лиза Тушина, Федьку убивает Фомка, Шатова убивает Петр Верховенский, Кириллов и Ставрогин кончают самоубийством, Степан Трофимович умирает на постоялом дворе, фон Лембке сходит с ума.

Трудно представить себе, что все эти трагедии - дело рук одного человека, так или иначе ставшего их виновником. Ф.М. Достоевский открыл одержимость, бесноватость в русских революционерах. Он почувствовал, что в революционной стихии активен не сам человек, что им владеют нечеловеческие духи. В центре революционного беснования стоит образ Петра Верховенского. Это и есть главный бес русской революции. "Он может иметь и более благообразный вид. Но Достоевский сорвал с него покровы и обнажил его душу. Тогда образ революционного беснования предстал во всем своем безобразии. Он весь трясется от бесовской одержимости, вовлекая всех в исступленное вихревое кружение. Всюду он в центре, он за всеми и за всех. Он - бес, вселяющийся во всех и овладевающий всеми. " Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 516 Петр Верховенский прежде всего человек совершенно опустошенный. Бесы окончательно овладели им и сделали его своим орудием. Одержимость ложной идеей сделала Петра Верховенского нравственным идиотом. Он одержим был идеей всемирного переустройства, всемирной революции, он поддался соблазнительной лжи, допустил бесов овладеть своей душой и потерял элементарное различие между добром и злом. В образе Петра Верховенского мы встречаемся с уже распавшейся личностью. Достоевский показывает, что ложная идея, охватившая человека целиком и доведшая его до беснования, ведет к небытию, к распаду личности. Идея, овладевшая Верховенским - это "все та же основная идея русского нигилизма, русского социализма, русского максимализма <…> то же бунт против Бога во имя всемирного счастья людей, все та же подмена царства Христова царством антихриста" Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 516.

Герои романа находятся в состоянии "мучения о Христе, который мучит собою духов зла и ими одержимых" Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 492. "Меня всю жизнь Бог мучил", - говорит Кириллов, и в действительности не только о себе, но и о Шатове, Ставрогине, о Федьке и о других героях романа, которым отведена роль орудия злой силы. Одержимость, действительно, одна из главных черт героев "Бесов". Все они в мучительном параличе личности, она словно отсутствует, а вместо личности - личина, маска. Лицо Ставрогина, центрального героя романа, не только напоминало маску, но, в сущности, и было ею. "Ставрогин есть герой трагедии … и в то же время его нет, страшно, зловеще, адски нет, нет вовсе, не постольку, поскольку он не удался автору, но именно поскольку удался. Достоевский знал, чего хотел, точнее, знал его мистический и художественный гений. Ставрогина нет, поскольку им завладел дух небытия. И он сам знает о себе, что его нет, отсюда вся его мука, вся странность его поведения, эти неожиданности и эксцентричности, которыми он хочет как будто самого себя разубедить в своем небытии; а равно и та гибель, которую он неизбежно и неотвратимо приносит существам, с ним связанным. " Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 492 Ведь именно Ставрогин прямо или косвенно губит и Лизу, и Шатова, и Кириллова и даже Верховенского, причем, действительно, губит не он, а оно, то, что действует в нем, через него, но помимо него. Каждого из подчинившихся его влиянию обманывает его личина, но все эти личины разные и ни одна не является его настоящим лицом. Он одновременно возбуждает душевную бурю в Шатове, внушает Кириллове его бред, рыцарски - капризно женится на хромоножке и участвует в садистском обществе, растлевает детей, не говоря уже об остальном. Но никто из героев не находит полного исцеления у ног Иисусовых, хотя некоторые стремятся к этому (Шатов, Кириллов). Шатов идет к этому, но не успевает окончить свой духовный путь. Как раз тогда, когда у Шатова зарождается надежда начать новую жизнь рядом с женой и ребенком, за ним приходит Эркель и уводит его в парк в Скворешниках. Переход от рождения к смерти, от света воскресенья к мраку гибели потрясает мистическим ужасом. Перед рассказом об убийстве Достоевский дает подробное описание парка в Скворешниках. Пейзаж в этой трагической сцене только усиливает драматизм событий. Пейзаж у Достоевского появляется только в моменты катастрофы, когда замедление темпа усиливает напряжение. Вот описания место убийства Шатова: "Это было очень мрачное место, в конце огромного Ставрогинского парка… огромные вековые сосны мрачными и неясными пятнами обозначались во мраке. Мрак был такой, что в двух шагах почти невозможно было разглядеть друг друга… Неизвестно для чего и когда в незапамятное время был устроен тут из диких неотесанных камней какой - то довольно смешной грот…" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.559

В "Бесах" еще нет того разделения света и тьмы, которое мы позже увидим в "Братьях Карамазовых", здесь одни лишь бесноватые, один мрак, зато он сгущен до такой степени, "что эта его острота, его невыносимость делают его предрассветным, не той тьмой безразличия и хаоса, но той "сенью смертной", в которой рождается "свет великий"" Булгаков С. Н. Русская трагедия // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 494.

Царство света намечено здесь немногими штрихами, в образе епископа Тихона (однако не включенного в роман автором) и вещей хромоножки, одном из удивительнейших созданий творчества Достоевского. Хромоножка - ясновидящая, но и она не принадлежит целиком к положительным героям добра, носителям мужественного начала религии. По чистоте своего сердца и под щитом своей юродивости, уродства и слабоумия она недоступна силе злобы и открыта добру. Однако зрячесть Марьи Тимофеевны скорее сродни ясновидению, но не религиозному вдохновению. Она сивилла, но не пророчица. Через сны находит она дорогу к действительности. Из снов своих узнает она страшную тайну о Ставрогине, о том, что он самозванец, личина, скорлупа, что его нет. Хромоножка не принадлежит здешнему миру, поэтому ее не обманет маска, она не примет личины за лицо и не поверит самозванцу. И суд Хромоножки, или высшей силы, говорящий ее устами, окончательно решает судьбу Ставрогина.

Мужественными и положительными чертами отмечена также Даша, которую одну из всех, собравшихся у Варвары Петровны, отмечает Хромоножка: "Одна Даша ангел" Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.258. Только она не боится Ставрогина и знает ему цену: "Никогда, ничем вы не можете меня погубить, и сами это знаете лучше всех… Если не к вам, я пойду в сестры милосердия, в сиделки, ходить за больными, или в книгоноши, Евангелие продавать. " Достоевский Ф. М. Бесы. Новосибирск.,1989. с.275 Она знает, что рано или поздно он придет к ней, и она станет его сиделкой, но и она не может возродить Ставрогина. Ее добродетель для него слишком скучна, пресна, элементарна и ограничена. К тому же и в самом ее чувстве, в характере ее привязанности к Ставрогину есть что-то недостойное, напоминающую собачью преданность. Но Ставрогин, действительно, позвал Дашу, когда окончательно рушилась под ним почва, но силы жить от нее не получил, поэтому и не воспользовался ее услугами. Впрочем, женская любовь уже не могла спасти Ставрогина.

Так как мы рассматриваем роман "Бесы" как реалистический, нужно отметить, что многое в нем неправдоподобно и не соответствует действительности, но, с другой стороны, все романы Достоевского неправдоподобны, все они написаны о глубине, которую нельзя увидеть на поверхности действительности, все они были пророчеством. "Достоевский видел духовным зрением, что русская революция будет именно такой, какой быть не может. Он предвидел неизбежность беснования в революции. Русский нигилизм не может не быть бесноватым, исступленным и вихревым кружением. Это исступленное вихревое кружение и описано в "Бесах". Бердяев Н. А. Духи русской революции // «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996.с. 514 Достоевский предвидел, что революция в России будет безрадостной, жуткой и мрачной, что не будет в ней возрождения народного. Он знал, что немалую роль в ней будет играть Федька - каторжник и что победит в ней шигалевщина.

Шигалевщина - это своего рода продолжение теории Раскольникова, которое придет к своему логическому завершению, достигнет апогея в легенде о великом инквизиторе в "Братьях Карамазовых", наиболее сложном по своему идейному содержанию и по художественной структуре романе. В "Братьях Карамазовых" подведен итог различных устремлений писателя, достигнут наиболее широкий и разносторонний синтез его творческих исканий и достижений. Этот роман отразил, с одной стороны, тот подъем "чувства личности", который был характерен для широких демократических слоев русского общества в пореформенную эпоху, и который сопровождался ростом сознания пробудившейся личности, а с другой стороны - деформации этого сознания, те трудные, нередко болезненные и фантастические пути, по которым мысль десятков и тысяч деклассированных представителей "случайных" семей, насильственно оторванных от прежних патриархальных условий жизни и брошенных в водоворот большого города. Эта двойственность философского содержания, присущая в той или иной степени всем романам Достоевского, наиболее выпукло и художественно-рельефно запечатлена в последнем его романе.

Особое значение имеет в романе вставная легенда о великом инквизиторе, рассказанная Иваном Карамазовым. Герой легенды - Великий Инквизитор не простой безбожник, не "мелкий бес" вроде Петра Верховенского. Старик Кардинал - лицо величественное и трагическое. Он отдал свою жизнь на самоотверженное служение Христу - и вдруг на закате дней потерял веру. "Не веря в Бога, он берет на себя ложь и обман и принимает это страдание "из любви к людям". Автор пренебрегает общедоступным способом борьбы с атеизмом: он не изображает своего героя злодеем и извергом. Инквизитор - аскет, мудрец и филантроп. В этой концепции - гениальное прозрение Достоевского. Антихрист выступает против Христа во имя Христова завета любви к ближним, выдавая себя за Его ученика, за продолжателя Его дела" Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. с.532 Автор "Карамазовых" представляет богоборчество во всем его демоническом величии: Инквизитор отрицает заповедь любви к Богу, но становится фанатиком заповеди любви к ближнему. Его могучие духовные силы, уходившие раньше на почитание Христа, обращаются теперь на служение человечеству. Но безбожная любовь неминуемо обращается в ненависть. Потеряв веру в Бога, Инквизитор должен утратить и веру в человека. Отрицая бессмертие души, он отвергает и духовную природу человека. И сразу же человек обращается для него в жалкое, слабое и подлое существо. Инквизитор доказывает, что без веры в Бога нельзя любить человека, он начал с человеколюбия и закончил превращением людей в домашних животных. Чтобы осчастливить людей, он отнял у них все человеческое. Как и Шигалев в "Бесах", герой легенды кончил идеей "безграничного деспотизма".

Так, Иван Карамазов, как и Великий Инквизитор должен до конца пройти путь богоотступничества и богоборчества. Его идея "все позволено" реализуется в отцеубийстве Смердякова, дух "самоуничтожения и небытия" воплощается в черте в сцене кошмара Ивана. В начале романа старец Зосима говорит, вопрос о вере еще не решен в его сердце. Раздвоенность сознания между верой и неверием показана в диалоге героя с чертом. Насмешливый посетитель прилагает все усилия, чтобы заставить атеиста принять его реальность: стоит ему поверить в сверхъестественное, и позитивное мировоззрение разрушено. Иван отчаянно борется с "кошмаром", в ярости он кричит черту: "Ни одной минуты не принимаю тебя за реальную правду. Ты - ложь, ты - болезнь моя, ты - призрак. Ты - воплощение меня самого, только одной впрочем, моей стороны… моих мыслей и чувств, только самых гадких и глупых. " Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы//Собрание сочинений в десяти томах. М.,1985. Т. 9 . Так, реальность ускользает от человека, потерявшего высшую реальность - Бога. Явь сливается с бредом, ничего нет, все только кажется. Автор с необыкновенным искусством воспроизводит эту неразличимость фантастического и реального. Черт - галлюцинация, а Иван накануне заболевания белой горячкой, но в то же время, черт - реальность: он говорит то, что Иван не мог бы сказать, сообщает факты, о которых тот не знал. В сцене "кошмара" Достоевский разрабатывает тему привидений, намеченную в "Бесах".

Таким образом, в "Братьях Карамазовых", последнем своем романе, Достоевский не только не отступает от традиции фантастического реализма, но развивает ее, совершенствует. В этом романе автор доводит все главные мысли, образы, намеченные в предыдущих произведениях до их логического завершения. В "Братьях Карамазовых" Достоевский достигает вершины своего творчества.

В заключении следует отметить, что в данной работе мы попытались разрешить все, поставленные перед нами задачи. Во введении были рассмотрены точки зрения разных литературоведов на особенности творческого метода Ф.М. Достоевского. Здесь же мы пришли к общему мнению по поводу объема и значения понятия "фантастический реализм", которым и было принято обозначить направление писателя.

На примере четырех романов Ф.М. Достоевского мы доказали, что его реализму, действительно, присущи такие особенности, как тесное переплетение фантастических и реальных элементов в романе, двуплановость, двоякость восприятия одного и того же события, использование мелких деталей, обилие намеков и случайностей, более свойственных фантастической литературе. Нарушение естественных пропорций и форм изображаемых объектов и невероятные сюжетные конструкции, множество переплетающихся линий повествования, и особая роль образов и символов в произведении, гротесковость ситуаций и характеров, - все это неотъемлемые черты "особого реализма" Достоевского. Границы фантастического и реального в его романах зачастую стерты, смещены настолько, что их невозможно восстановить. Такого эффекта достигает Достоевский, прибегая к введению в произведение снов, слухов, галлюцинаций, сумасшествия героев.

Кроме того, следует отметить главенство идеи над героями в романах Достоевского, его герои одержимы идеями, находятся в их беспредельной власти. Раскольников, Верховенский, Шатов, Кириллов, - все они оказываются жертвами своих собственных идей, которые поглотили их. Такое господство идеи - также один из способов создания у читателей и у героев впечатления "потери реальности", неотделимости ее от сферы снов, видений и их собственных фантазий.

Таким образом, в этой работе мы рассмотрели этапы формирования творческого метода писателя и его истоки. Кроме того, мы попытались вычленить и подтвердить конкретными примерами основные особенности данного направления.

Список литературы

• 1. Достоевский Ф.М. Бесы. Новосибирск., 1989
• 2. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // собрание сочинений в десяти томах. М., 1985. Том 9, 10
• 3. Достоевский Ф.М. Идиот. Новосибирск, 1980
• 4. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М., 1973
• 5. Достоевский Ф.М. Дневник писателя.1873
• 6. Белов С.В. Роман Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Комментарий. М., 1984
• 7. Бердяев Н.А. Духи русской революции // "Бесы": Антология русской критики. М., 1996
• 8. Булгаков С.Н. Русская трагедия // "Бесы": Антология русской критики. М., 1996
• 9. Ветловская В.Е. Поэтика романа "Братья Карамазовы".Л., 1977
• 10. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями. Четыре письма к разным лицам по поводу "Мертвых душ". Письмо третье // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1984. Том 7
• 11. Джоунс М. Достоевский после Бахтина. Санкт Петербург. 1998
• 12. Кашина Н.В. Человек в творчестве Ф.М. Достоевского. М., 1986
• 13. Марков Е. Критические беседы // Русская Речь, 1879, №12
• 14. Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995
• 15. Одиноков В.Г. Русские писатели XIX века и духовная культура. Новосибирск, 2003
• 16. Письмо А.Н. Майкову из Флоренции, 11/23 декабря 1868 года, А.28 (II). с.329
• 17. Письмо Н.Н. Страхову из Флоренции, 26 февраля/10 марта 1869 года, А.29 (I). с. 19
• 18. Соловьев С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского. М., 1979
• 19. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М. - Л, 1964

НЕИЗВЕС ТНЫЙ ДО С ТОЕВ СКИЙ

DOI 10.15393/10^.2017.3341

Юлия Вячеславовна Юхнович

старший научный сотрудник Дома-музея Ф. М. Достоевского (Старая Русса, Российская Федерация)

СТАРОРУССКИЕ РЕАЛИИ В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»

Аннотация. В романе «Братья Карамазовы» городок Скотопригоньевск предстает как обобщенный образ. С одной стороны, он вбирает в себя прототипические детали различных городских текстов: Козельск и Оптина Пустынь, Москва и Даровое, Чермошня и Мокрое, Омск, Тобольск и Семипалатинск. С другой стороны, это образ, который складывался под воздействием впечатлений от Старой Руссы. В статье отмечены особенности изображения провинциального города у Достоевского, обозначены маршруты главных персонажей, определены некоторые топографические и топонимические особенности романного городка Скотопригоньевска в соотнесении со старорусскими реалиями, установлена связь между героями и их прототипами. Анализ отражения старорусских реалий в романе Достоевского «Братья Карамазовы» позволяет по-новому поставить вопрос о том, как соотносятся в литературном творчестве художественный вымысел и реальный, документальный материал.

Ключевые слова: «Братья Карамазовы», Ф. М. Достоевский, Старая Русса, город, провинциальный, реалии, топография, прототипы, локусы, имена, маршруты, пейзаж, протодетали

Исследователи творчества Ф. М. Достоевского неоднократно указывали на связь Старой Руссы со Скотопригоньевском из романа «Братья Карамазовы». На наш взгляд, наиболее полно раскрывают эту тему работы Л. М. Рейнуса - и Г. И. Смирнова , хотя о соотнесении Скотопригоньевска и Старой Руссы писали также Н. П. Анциферов , Г. М. Фрид-лендер , В. А. Бачинин , С. А. Скуридина (Коротких) ; , К. П. Смольняков .

Однако известно, что существуют и еще некоторые города, которые могут претендовать на то, чтобы стать составляющими прототипа Скотопригоньевска. В. Н. Захаров считает, что за литературным образом Скотопригоньевска скрывается не только Старая Русса, но и город Козельск, в окрестностях которого находилась Оптина Пустынь: «В романе произошла их контаминация: Старая Русса дала страстную историю Карамазовых, Козельск в лице Оптинских старцев - духовное упование. И все сошлось в названии романного города - Скотопригоньевск, в котором обыгрываются и существование в Старой Руссе скотопригонной бойни, и внутренняя форма слова «Козельск» . И. Д. Якубович связывает «карамазовскую историю» с городом Тобольском . Л. В. Дмитриева, исследуя параллель Скотопригоньевск - Тобольск, пишет: «Тобольск <...> можно отнести к числу прототипов художественных образов Ф. М. Достоевского, который наряду

© Ю. В. Юхнович, 2017

с Омском, Семипалатинском, Старой Руссой привнес свои колоритные оттенки в собирательный образ русской провинции - города Скотоприго-ньевска» .

В образе Скотопригоньевска есть и отражение московских воспоминаний Ф. М. Достоевского, которые, прежде всего, связаны с детством писателя и с семейными поездками в село Даровое.

Летом 1877 года (начало работы над романом «Братья Карамазовы») Федор Михайлович посещает родительское имение и любимую им в детстве рощу Чермошню, расположенные в Каширском уезде Тульской губернии. Говоря о поездке Достоевского в Даровое, Г. А. Федоров утверждает: «Да-ровских впечатлений в "Братьях Карамазовых" нет» . Однако, переполняемый эмоциями после посещения родительского имения, Достоевский пишет жене: «...если отказывать себе в этих впечатлениях, то как же после того и об чем писать писателю!»1.

На страницах «Братьев Карамазовых» мы сталкиваемся с целым рядом примет московского мира Достоевского. Упоминаемое в романе имение Чермошня, в которое просит заехать Ивана Федор Павлович, - это реально существовавшая деревня, которая принадлежала родителям писателя (см. об этом: ); название местечка Мокрое, где кутит Митя Карамазов, заимствовано у села, расположенного неподалеку от Дарового и Чермошни. Французская писательница Д. Арбан в книге о детстве Достоевского писала, что в «Братьях Карамазовых» нашел отражение пожар, случившийся в Даровом в 1833 году . Младший брат Достоевского Андрей Михайлович в своих воспоминаниях так описывал это событие: «Вся усадьба представлялась пустырем, кое-где торчали обгоревшие столбы. Картина была непривлекательная. В довершение ко всему наша старая собака Жучка встретила нас, махая хвостиком, но сильно воя»2. В романе «Братья Карамазовы» мы встречаем и бездомную собаку Жучку, с которой так жестоко обходится школьник Илюша Снегирев, бросая ей хлебный мякиш с булавкой по указке Смердякова, и картину пожарища из знаменитого сна Мити про «дитё».

В мемуарах А. М. Достоевского есть упоминание о юродивой:

В деревне у нас была дурочка, не принадлежавшая ни к какой семье; она все время проводила, шляясь по полям, и только в сильные морозы зимой ее насильно приючивали к какой-либо избе. Ей уже было тогда лет 20-25; говорила она очень мало, неохотно, непонятно и несвязно <...>. Она, кажется, была дурочкой от рождения и, несмотря на свое таковое состояние, претерпела над собою насилие и сделалась матерью ребенка, который вскоре и умер. Читая впоследствии в романе брата, Федора Михайловича, «Братья Карамазовы» историю Лизаветы Смердящей, я невольно вспоминал нашу дурочку Аграфену3.

Эти важные замечания, сделанные братом Достоевского, говорят о том, что писатель в последнем романе во многом обращался к своим детским впечатлениям.

Покупка в 1876 г. дома в Старой Руссе, где Достоевский наконец ощутил так необходимое для него единение с семьей, супругой и детьми, становится своего рода возвращением к памяти детства. Московские воспоминания сливаются со старорусскими впечатлениями, трансформируясь в конкретный авторский замысел, который находит свое воплощение в изображении городка Скотопригоньевска. Для Достоевского создание такого синкретического образа становится принципиально значимым, потому что московский мир и Старая Русса оказываются теми духовными источниками, из которых писатель черпает идеи для создания своего последнего романа.

В «Братьях Карамазовых» мы можем без труда обнаружить приметы Старой Руссы. Это отдельные реалии, локусы, топографические особенности, имена героев, протодетали (например, пейзажные описания, элементы интерьера, соотнесение реальной жизни писателя в Старой Руссе с романной, «скотопригоньевской» жизнью и т. п.), которые использует писатель для создания образа Скотопригоньевска.

По мнению С. А. Коротких (Скуридиной), «Скотопригоньевск - это литературный двойник Старой Руссы, где Достоевский провел достаточно много времени и видел рынок, на который пригоняли скот на продажу, хотя скотопригонный двор - это реалия не только Старой Руссы, но и любого города XIX в. (в Москве тоже была улица с аналогичным названием - Скотопрогонная). Но пригон (прогон) скота для Достоевского стал навязчивым зрелищем именно в Старой Руссе в связи с тем, что в город пригоняли животных не только на продажу и забой, но и для того, чтобы те могли восстановить солевой баланс, ведь Старая Русса славилась месторождениями каменной соли и в XIII-XV вв. была важным пунктом солеварения» .

К. П. Смольняков, указывая на связь двух городов со святым Иерусалимом, отмечал: «Отождествить Скотопригоньевск, т. е. символ всей России (Старую Руссу, как ее исток, или второй тем самым Палестины), - с Иерусалимом Достоевский всячески пытался через описание событий в "Братьях Карамазовых", в том числе топографически увязывая между собой названные здесь города» .

Мысль о том, что в романе Достоевского Старая Русса представлена как прообраз национального мира, высказана в работе М. С. Штерн: «.. .в "Братьях Карамазовых" реальная топография Старой Руссы зашифровывается, преображается в символический ландшафт, выражающий дух провинциального города как прообраза национального мира. Мрачный, поистине эсхатологический образ города в "Бесах" сменяется в "Братьях Карамазовых" универсальным изображением, включающим в себя все элементы городского пространства (трактир, храм, дом, улица, сад, сквер, парк, роща и т. д.), все сферы (социальная, культурная, бытовая, духовная, экономическая).

Все компоненты пространства с его символическими проекциями, от темных и глухих карамазовских "переулочков", "закоулочков" до "чистенького домика" вдовы Красоткиной, от кельи старца до трактира "Столичный город" (симптоматическое название!) представлены нам как единый ландшафт исторической мистерии» .

Г. И. Смирнов писал: «Мысль Карамзина о том, что Старая Русса - древнейший город на Руси, была хорошо знакома с малых детских лет Федору Михайловичу по "Истории государства Российского" и, по всей вероятности, оказала серьезное влияние на выбор места для панорамной экспозиции "Братьев Карамазовых"» .

В доме в Старой Руссе, ставшем для писателя «уютным гнездом», ему удобно и спокойно работалось. Неспешная, уединенная жизнь провинциального городка оказалась кстати для осуществления литературных планов Достоевского. Старорусские периоды его жизни (главным образом, летние месяцы 1872-1880 и зима 1874-1875 гг.) отмечены мощными творческими подъемами. В это время были созданы III-V главы III части романа «Бесы»; I и II части «Подростка»; более половины романа «Братья Карамазовы» (книга первая «История одного семейства», книга вторая «Неуместное собрание», книга пятая «Pro и contra» и книга шестая «Русский инок», две последние главы седьмой книги «Алеша», книга одиннадцатая «Брат Иван Федорович» и книга двенадцатая «Судебная ошибка»). Здесь были написаны выпуски «Дневника Писателя» за июнь, июль, август 1876-го, а также за август 1880 года.

Во время своего пребывания в Старой Руссе Достоевский регулярно совершал прогулки по городу: часто посещал курортный парк, Торговую площадь, лавку купца Плотникова, заходил в гости к своим старорусским знакомым. Образ Скотопригоньевска - города братьев Карамазовых - вырисовывался благодаря такому последовательному, во многом обывательскому знакомству писателя с укладом провинциальной жизни. Аллегорический смысл названия города, где разворачиваются события последнего романа Достоевского, способствует актуализации темы животности нравов и жестокости, царящих в обществе. Интересно, что это говорящее название автор сообщает читателю лишь в финале произведения, подчеркивая тем самым значение своей творческой задачи, - показать всю российскую действительность с ее проблемами и противоречиями через призму одного, отдельно взятого города. Не случайно и то, что повествование в романе ведется от лица жителя этого провинциального города. По замечанию В. Е. Ветловской, «стилизация рассказчика "Братьев Карамазовых" под житийного повествователя позволяла Достоевскому говорить именем Бога и народа - народа не только в том смысле, в каком говорилось это слово Толстым, но в том, более широком смысле, в каком говорилось оно Достоевским, т. е. от лица всех сословий. Не случайно автор не определяет ни социальной, ни профессиональной принадлежности своего вымышленного повествователя

и скупым указанием условий его жизни (провинциал) лишь мотивирует его возможную близость всем состояниям» .

В названии Скотопригоньевск есть и прямая отсылка к действительности: как уже говорилось выше, в Старой Руссе времен Достоевского существовал скотопригонный рынок, располагавшийся недалеко от Торговой площади, где была сосредоточена основная жизнь города. В третьей главе десятой книги романа «Братья Карамазовы» гимназисты Красоткин и Смуров идут по направлению к дому штабс-капитана Снегирева, чтобы навестить его сына и своего товарища Илюшу, страдающего чахоткой. Они пересекают базарную площадь и разговаривают с торговцами. Вполне возможно, эта сцена основана на старорусских впечатлениях Достоевского:

Они шли по Базарной площади, на которой на этот раз стояло много приезжих возов и было много пригнанной птицы. Городские бабы торговали под своими навесами бубликами, нитками и проч. Такие воскресные съезды наивно называются у нас в городке ярмарками, и таких ярмарок бывает много в году (14, 473).

В этот эпизод Достоевский вводит небольшую деталь: «.на соборных часах пробило половину двенадцатого» (14, 477). Воскресенский собор, главный храм Старой Руссы, находился недалеко от Торговой площади и соединялся с ней мостом. Собор был построен в 1692-1696 гг. Его колокольня была возведена в 1801-м, а в 1811 г. в Старую Руссу были привезены из Тулы уникальные механические часы с боем, изготовленные известными мастерами братьями Полутиными. Бой этих соборных часов неоднократно слышал Достоевский, прогуливаясь по Торговой площади (см.: ).

В одном из писем Федора Михайловича отмечается, что он бывал в Воскресенском соборе на службах4. Заметим, что в то время в этом храме находился список Старорусской иконы Божией Матери XVIII века, ныне хранящийся в Георгиевской церкви. По свидетельству М. И. Полянского, размеры списка составляют 3 аршина 14 вершков («2,75 м) в высоту и 2 аршина 14 вершков («2 м) . Они совпадают с размерами оригинальной иконы, принесенной в город в X веке из Греции и утерянной безвозвратно. Посещая Воскресенский собор, Достоевский видел список Старорусской иконы.

Упоминание об иконе Божией Матери встречается в романе «Братья Карамазовы» в главе «Старый шут», когда герои приходят в келью старца Зосимы:

Вся келья была очень необширна и какого-то вялого вида. Вещи и мебель были грубые, бедные и самые лишь необходимые. Два горшка цветов на окне, а в углу много икон - одна из них Богородицы, огромного размера и писанная, вероятно, еще задолго до раскола (14, 37).

История отцеубийства, являющаяся сюжетообразующей в романе, основана на реальном не только тобольском (см. также: ), но и старорусском факте. Когда в Старой Руссе заговорили о деле Петра Назарова, старорусского мещанина, который убил своего отца, Достоевский, уезжая в Петербург, попросил свою старорусскую знакомую Александру Орлову проследить за окончанием этого громкого процесса. Через некоторое время Орлова в письме Анне Григорьевне сообщила следующее: «Это время по случаю прибытия суда окружного заседания я уходила из дома - просидела почти целый день, когда судили отцеубийцу. Андрюшкевич взялся защищать, но г-да присяжные не вняли его возгласам, присудили: "Да, виновен", и этот злодей сослан на вечные времена на каторгу» (цит. по: ). Исход дела Назарова, сообщенный А. П. Орловой Достоевским, повлиял на развитие замысла детективной сюжетной линии в романе «Братья Карамазовы».

О других старорусских реалиях, очевидно проявляющих себя в тексте романа, писала Любовь Федоровна, вспоминая о жизни своего отца в Строй Руссе:

Действие «Братьев Карамазовых» он перенес в этот город; читая их впоследствии, я легко узнавала топографию Старой Руссы. Дом старика Карамазова - это наш загородный дом с небольшими изменениями; красавица Гру-шенька - молодая провинциалка, которую знали мои родители в Старой Руссе; лавка Плотникова была излюбленным поставщиком моего отца. Кучера Андрей и Тимофей - наши любимые кучера, все годы возившие нас на берег Ильмень-озера, где осенью останавливались пароходы5.

Также Любовь Федоровна описывала некоторые особенности интерьера своей старорусской дачи:

Домик во вкусе немцев балтийских провинций, полный сюрпризов, потайных стенных шкафчиков и опускающихся дверей, ведущих на темные и пыльные винтовые лестницы. В этом доме все было небольшого размера; низкие и тесные комнатки были заставлены старой ампирной мебелью, зеленоватые зеркала отражали искаженные лица тех, кто отваживался в них взглянуть6.

Сравним данное свидетельство с описаниями дома Федора Павловича в «Братьях Карамазовых»: «Много было в нем разных чуланчиков, разных пряток и неожиданных лесенок» (14, 85); «Мебель была древнейшая, белая, с красною ветхою полушелковою обивкой. В простенках между окон вставлены были зеркала в вычурных рамах старинной резьбы» (14, 113). И это далеко не все реалии, которые нашли отражение в последнем романе Достоевского.

Значительный эпизод в романе - встреча Ивана и Алеши в одном из городских трактиров. Трактир, где разговаривают братья, имеет необычное название «Столичный город».

Г. И. Смирнов отмечал: «В справочных изданиях о Старой Руссе за 70-е годы XIX века указываются названия некоторых гостиниц, но нет названий трактиров, которых было в городе 26 к концу 70-х годов. Трудно представить, чтобы какой-нибудь содержатель трактира дал ему столь неопределенное и громкое название - "Столичный город". И все же трактир на Базарной площади существовал и имел название более определенное - "Белград". Старожил и уважаемый в городе учитель математики, Иван Петрович Чиков, рассказывал автору этих строк, что, впервые приехав в Старую Руссу в 1910 году, он вошел в этот трактир. Запомнил он буфет со стойкой в первой комнате и накрытые скатертями столики во второй комнате, откуда слышались звуки музыки» .

Достоевский так описывал трактир в Скотопригоньевске:

Находился Иван, однако, не в отдельной комнате. <.> Комната эта была входная, первая, с буфетом у боковой стены. <...> Из посетителей был один лишь старичок, отставной военный, и пил в уголку чай. Зато в остальных комнатах трактира происходила вся обыкновенная трактирная возня, слышались призывные крики, откупоривание пивных бутылок, стук бильярдных шаров, гудел орган (14, 208).

Однако трактир «Белград», который, по предположению Г. И. Смирнова, является прообразом «Столичного города», появился в Старой Руссе только в 1910 г. В. А. Ядрышников пишет: «В XIX веке здесь, в престижном районе, на углу улиц Старо-Гостиннодворской и Булиной стоял каменный двухэтажный дом. По данным на 1901 год, в нем находились квартира купца Андрея Семеновича Семенова, пекарня и пивная. <...> В 1910 году дом сгорел, и вскоре, видимо, по заказу А. С. Семенова возведен новый, несколько больших размеров, иной архитектуры и иного назначения (гостиница)» . Гостиница «Белград» располагалась на втором этаже, первый отводился под трактир с одноименным названием.

Л. М. Рейнус предположил, что под трактиром «Столичный город» писатель мог подразумевать трактир «Эрмитаж»: «В Старой Руссе, у торца здания, соседнего со Скотопригонным рынком, находился трактир "Эрмитаж", принадлежавший купцу И. Д. Земскову (сейчас набережная Достоевского). Заведение по описи 1901 года и числилось пивной лавкой - обычная уловка хозяев, чтобы платить меньше налога. Вино подавалось из-под полы» . Но когда был открыт «Эрмитаж», мы тоже не знаем.

Таким образом, ни «Белград», ни «Эрмитаж» нельзя считать прообразами трактира из романа «Братья Карамазовы», так как, по имеющимся сведениям, они существовали в Старой Руссе в начале XX века, позднее того времени, когда жил в городе Достоевский.

Приведенные примеры подтверждают, что Скотопригоньевск не является прямым слепком со Старой Руссы, а представляет собой живой литературный

образ, существующий в пространстве художественного произведения и совмещающий в себе множество протодеталей, связанных не только со старорусскими наблюдениями автора. Однако если обратить внимание на топографические и пейзажные характеристики Скотопригоньевска, можно сказать, что образ этого вымышленного города буквально соткан из старорусских реалий. По мнению С. В. Белова, «если в "Бесах", "Подростке" и "Дневнике писателя" нашли отражение отдельные старорусские впечатления писателя, то "Братья Карамазовы" все пронизаны Старой Руссой» .

Во время пребывания Достоевского в Старой Руссе приобретает большую известность бальнеологический курорт. По замечанию Г. И. Смирнова, «прямого отображения курорт в романе не получил. Вполне понятно, что его отображение нарушило бы целостность образа "Скотопригоньевска". И все же Достоевский не мог его исключить из идейного замысла своего последнего духовного эпоса». Кроме того, по словам исследователя, «Старорусский курорт с его лечебными грязями и водами был в то время наиболее полезен для больных членосуставным ревматизмом. Эта особенность курорта получит косвенное отражение в подтексте романа необычайным числом персонажей, страдающих недугом ног. Против дома Ф. П. Карамазова живет старуха "безногая", то есть страдающая ревматизмом; на Михайловской улице живет с больными ногами Лиза Хохлакова, да и у самой вдовы Хохлаковой "больная ножка", на которую Ракитин "свои стишки сочиняет"; на Озерной улице живут с больными ногами жена Снегирева и его дочь; и, наконец, в галлюцинациях Ивана даже черт "схватил ревматизм". Такое количество больных ревматизмом персонажей не может быть случайным для последнего романа Достоевского» . В одном из эпизодов романа «Братья Карамазовы» штабс-капитан Снегирев, разговаривая с Алешей Карамазовым, вспоминает, как здешний доктор советует ему лечить жену и дочь, страдающих болезнью ног, с помощью минеральной воды, рекомендуя каждый день принимать ножные и обычные ванны. Здесь, конечно, явный намек на старорусские минеральные воды.

Обратимся к некоторым топографическим особенностям города «Братьев Карамазовых». В древности Старая Русса делилась на несколько «концов»: Середка, Рогов, Песий, Ерзовский, Мининский. Это разделение сохранялось вплоть до XX века. Поскольку по территории Старой Руссы протекали три реки, в городе было несколько больших мостов и внушительное число деревянных мостиков-переправ. Крупные улицы соединялись массой уединенных, глухих переулков. Поэтому вполне могло показаться, что Старая Русса, несмотря на свои небольшие размеры, имела вид довольно разбросанного города. Именно так выглядела она во времена Достоевского. А теперь вспомним, как Федор Михайлович характеризовал городок Скотопригоньевск: «Наш небольшой городок чрезвычайно разбросан, и расстояния в нем бывают довольно большие» (14, 94). Те самые мостики, плетни, канавки,

соседские огороды, сквозь которые пробираются герои романа «Братья Карамазовы», - это и есть реалии Старой Руссы:

Вследствие всех этих соображений он <Алеша> и решился сократить путь, пройдя задами <...>. Задами значило почти без дорог, вдоль пустынных заборов, перелезая иногда даже через чужие плетни, минуя чужие дворы. (14, 94-95).

В первых главах романа Достоевский дает краткое жизнеописание главных персонажей. Основное действие разворачивается с момента их встречи в подгородном монастыре. Хождения героев по городку начинаются после собрания в келье старца Зосимы. Выйдя из монастыря, каждый из них совершает свой путь по строго заданному маршруту.

Итак, отправной точкой является монастырь. Самый длинный путь проделывает Алеша Карамазов. Сначала он направляется в дом Катерины Ивановны, проживающей, очевидно, недалеко от центра городка, но его останавливает Митя, скрывающийся в беседке соседского сада, рядом с домом Федора Павловича. Попробуем определить месторасположение этого дома, который «стоял далеко не в самом центре города, но и не совсем на окраине. Был он довольно ветх, но наружность имел приятную.» (14, 85). Напомним, что дочь писателя Любовь Федоровна в своих мемуарах отмечала: «Дом старика Карамазова - это наш дом с небольшими изменениями.»7. Действительно, дача Достоевских находилась в одном из уединенных мест Старой Руссы - на набережной реки Перерытицы, в Мининском переулке (в настоящее время - пер. Писательский). Однако дом не был удален от центра города: по улице Георгиевской можно было попасть на центральную торговую площадь. Именно по этой дороге проходит Алеша до Большой улицы, где живет Катерина Ивановна Верховцева:

Было уже семь часов и смеркалось, когда Алеша пошел к Катерине Ивановне, занимавшей один очень просторный и удобный дом на Большой улице (14, 132).

В Старой Руссе при Достоевском не было улицы под названием «Большая». Зато существовала и существует по сей день улица Великая: она находится рядом с центром города, начинается от набережной Достоевского, около моста через реку Перерытицу, пересекает Георгиевскую улицу, заканчиваясь у старого русла реки Порусьи. М. В. Горбаневский и М. И. Емельянова дают следующее объяснение наименования улицы: «В современном русском языке слово "великий" означает "выдающийся по своему значению" и "очень большой". В древнерусском языке это слово имело значение "большой"». Соответственно, можно представить топоним Великая в значении «большая» .

Итак, Алеша идет на Большую (Великую) улицу, в дом Катерины Ивановны Верховцевой. Отметим, что фамилия Верховцевы встречается в переписке супругов Достоевских. В одном из писем мужу Анна Григорьевна, упоминая об очередном своем посещении дома Румянцевых, сообщала: «У них, оказалось, празднуют рождение Сонечки и много гостей. Между прочим и Верховцевы, с которыми я и познакомилась»8. В примечаниях к письмам Достоевских отмечается, что Верховцевы - это «жители Старой Руссы, друзья И. Румянцева» .

Выйдя от Катерины Ивановны, Алеша направляется в монастырь, который расположен за чертой города: «От города до монастыря было не более версты с небольшим» (14, 141). На следующее утро Алеша снова идет в дом отца, а затем - к госпоже Хохлаковой, чтобы увидеть Ивана.

В романе есть упоминание о том, что дом помещицы Хохлаковой находится на Михайловской улице:

Как только он прошел площадь и свернул в переулок, чтобы выйти в Михайловскую улицу, параллельную Большой, но отделявшуюся от нее лишь канавкой (весь город наш пронизан канавками), он увидел внизу пред мостиком маленькую кучку школьников. (14, 160).

Если учитывать то, что Большая улица у Достоевского - это улица Великая, реально существующая в Старой Руссе, можно говорить о том, что под Михайловской Федор Михайлович подразумевал Пятницкую улицу, на которой, кстати, находился дом священника Румянцева, где провел свое первое старорусское лето Достоевский. Историческое название Пятницкой улицы связано с церковью св. Параскевы Пятницы, которая к началу XIX века уже не существовала . На ее месте в 1804 г. был выстроен храм во имя апостолов Петра и Павла с приделами препод. Нила Столобенского и св. мученицы Параскевы, также не сохранившиеся до нашего времени9. Действительно, эта улица, параллельная Великой и уходящая от ворот курорта к набережной реки Перерытицы, имеет крутой спуск. Еще во времена Достоевского здесь находился деревянный мостик через речку Малашку, называемый Никольским (по наименованию расположенного рядом храма Николая Мирликийского). Настоящее название реки - Порусья. В народе ее также именуют Смердящей (в романе имя юродивой - Лиза-вета Смердящая). В стародавние времена эта река даже была судоходной, затем обмелела. Одна из легенд, связанная с происхождением Малашки, повествует о том, что когда-то на берегу этой речки жил известный всей Русе купец. Приглянулась ему одна служанка по имени Маланья, и он посягнул на ее честь. Не вынеся позора, девушка бросилась в протекающую под окнами реку и утонула. С тех пор речку и назвали ее именем. Во второй половине XIX века (время пребывания Достоевского в Старой Руссе) Ма-лашка была уже мелководной. В «Братьях Карамазовых» Федор Павлович

и компания «разгулявшихся господ» видят вблизи мостков спящую Лиза-вету Смердящую:

По обе стороны переулка шел плетень, за которым тянулись огороды прилежащих домов; переулок же выходил на мостки через нашу вонючую и длинную лужу, которую у нас принято называть иногда речкой. У плетня, в крапиве и в лопушнике, усмотрела наша компания спящую Лизавету (14, 91).

В главе «Федор Павлович Карамазов» также упоминается история о девушке, утопившейся из-за несчастной любви:

Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину <...> кончила, однако же, тем, что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого берега, похожего на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно из-за того, чтобы походить на шекспировскую Офелию <...>. Факт этот истинный, и надо думать, что в нашей русской жизни, в два или три последние поколения, таких или однородных с ним фактов происходило немало (14, 8).

В главе «Связался со школьниками» первая встреча Алеши Карамазова с мальчиками-гимназистами и Илюшей Снегиревым произошла у реки Малашки, вблизи Никольского мостика. Н. П. Анциферов замечал: «В "Братьях Карамазовых" выведен город Старая Русса. А. Г. Достоевская свидетельствовала о том, что место побоища мальчиков известно семье писателя» (см. также: .

В одной из глав романа Алеша Карамазов узнает от помещицы Хохлаковой историю о нищенском существовании семьи Снегиревых и направляется к ним, чтобы передать двести рублей от Катерины Ивановны Верховцевой. Месторасположение дома Снегиревых в романе - улица Озерная. При Достоевском в Старой Руссе не существовало улицы с таким названием. Улица Озерная появилась в городе значительно позже, уже в XX веке. Получается, что это название - вымысел писателя. Однако, вероятнее всего, под названием Озерная скрывается улица Ильинская (в настоящее время - Минеральная), на которой располагался курорт с минеральными озерами и источниками.

Пройдя чуть дальше от ворот курортного парка по улице Ильинской, можно было оказаться у часовни пророка Илии. Известно, что зимой 1875 г., во время работы над романом «Подросток», приехав в Старую Руссу, Достоевский снял шесть комнат в доме генерал-майора Леонтьева на Ильинской улице. В сознании писателя, несомненно, закрепился этот старорусский топоним. Возможно, название улицы - «Ильинская» - воскрешает в памяти Федора Михайловича некогда поразившую его историю молодого прапорщика

Дмитрия Ильинского, убившего своего отца. Об этой истории Достоевский узнал в период пребывания на каторге. Впоследствии она была изложена в «Записках из Мертвого Дома». Опубликовав первую часть романа, Достоевский получил из Сибири письмо, где сообщалось о том, что отцеубийца из дворян «десять лет страдал в каторжной работе напрасно; что невинность его обнаружена по суду, официально» (4, 195). Данный факт писателем не был забыт. Одновременно с работой над «Подростком» писатель уже начинает осмысливать фабулу будущего романа «Братья Карамазовы» (см. об этом: ; ), отдельные события и образы которого, как представляется, связаны в том числе с известным старорусским топонимом. Так, именем, созвучным топониму, он наделяет одного из юных героев романа - Илюшу Снегирева.

Далее Алеша от Снегиревых вновь возвращается в дом госпожи Хохлаковой (Михайловская улица). Если соотнести это расстояние с местонахождением Ильинской и Пятницкой улиц (в романе топографически совпадающих с расположением Озерной и Михайловской), то замечаем, что Алеша совершает очень короткий путь, так как улица Пятницкая находилась по соседству с Ильинской, а точнее, буквально упиралась в нее.

От госпожи Хохлаковой Алеша попадает в беседку рядом с домом Федора Павловича в надежде отыскать Митю (напомним, что место, где живет глава семейства Карамазовых, мы соотнесли с Мининским переулком, в котором находилась дача Достоевских). А затем Алеша посещает трактир «Столичный город» в центре Скотопригоньевска, где встречается с Иваном, после чего спешит в монастырь к умирающему старцу Зосиме.

Узнав о смерти Зосимы, и о том, что, вопреки всем ожиданиям, его тело источает тлетворный дух, Алеша вместе со своим знакомым, семинаристом Ракитиным, уходят в город и посещают Грушеньку, которая живет в доме вдовы Морозовой, рядом с Соборной площадью. И это место тоже можно соотнести с конкретной старорусской реалией - Торговой (Базарной) площадью. Г. И. Смирнов писал: «Эта площадь в XIX веке была центром города и называлась "Базарной". В планировке города она занимает центральное место до сих пор, но прошлое свое назначение она утратила и называется теперь площадью Революции. Ее базарный вид с шумной толпой, криками и смехом людей, телегами, аркадами городских лавок великолепно изображен в 11-й главе 10-й книги романа» .

Федор Михайлович в своих ежедневных прогулках по Старой Руссе не мог миновать Торговую площадь, так как именно там находилась лавка купца П. И. Плотникова, которую он регулярно посещал, чтобы приобрести лакомства для своих детей. В романе «Братья Карамазовы» Достоевский даже не меняет фамилии владельцев лавки:

Лавка Плотниковых приходилась почти через один только дом от Петра Ильича, на углу улицы. Это был самый главный бакалейный магазин в на-

шем городе, богатых торговцев, и сам по себе весьма недурной. Было все, что и в любом магазине в столице, всякая бакалея: вина «разлива братьев Елисеевых», фрукты, сигары, чай, сахар, кофе и проч. (14, 364).

Следующий пункт на пути Алеши Карамазова - дом вдовы Морозовой, где проживала Грушенька:

Грушенька жила в самом бойком месте города, близ Соборной площади, в доме купеческой вдовы Морозовой, у которой нанимала на дворе небольшой деревянный флигель. Дом же Морозовой был большой, каменный, двухэтажный, старый и очень неприглядный на вид. (14, 310).

Л. М. Рейнус отмечал, что Агриппина Ивановна Меньшова, ставшая прототипом Грушеньки Светловой (см.: ), «жила она на Соборной стороне, на середине аллеи, тянувшейся по берегу Перерытицы. Дом был записан на мать, Дарью Кузьминичну, богатую мещанку, суровую и скупую староверку» . Дом Меньшовых сохранился до наших дней. Он находится недалеко от центра города, на набережной по левому берегу реки Перерытицы (сейчас - набережная Глебова). По давно установившейся традиции, жители Старой Руссы называют его «домом Грушеньки».

Молодые годы А. И. Меньшовой были омрачены неудачной влюбленностью в поручика Каспийского полка И. Коровайкина, который уехал из Старой Руссы и перестал поддерживать с ней отношения. А. Г. Достоевская узнала об этом от Грушеньки и ее подруги А. П. Орловой. Сама Агриппина Ивановна обращалась в одном из писем к супруге писателя:

Дорогая Анна Григорьевна! Зная Ваше доброе ко мне расположение, обращаюсь к Вам, моя голубушка, с просьбою, дело вот в чем. По приезде из Петербурга я была сильно больна и в продолжение болезни получила только одно известие от моего жениха, и известие тоже грустное - он тоже болен, писал сам в кровати, говорил тоже, что ему придется переехать в госпиталь, и вот после этого я ничего не знаю, что с ним, и жив ли, даже и того не знаю. <.> Так вот, родная моя, сделайте для меня, узнайте, если можно, что с ним, самая горькая истина для меня будет лучше неизвестности. (цит. по: ).

Возлюбленный Меньшовой так и не вернулся в Старую Руссу. Впоследствии Грушенька вышла замуж за офицера Вильманстрандского полка и стала Агриппиной Шер. Ее муж умер через несколько лет. Достоевскому была знакома история Агриппины Ивановны, которая, очевидно, легла в основу образа Грушеньки Светловой из «Братьев Карамазовых». В романе об этой героине сообщается следующее:

Были только слухи, что семнадцатилетнею еще девочкой была она кем-то обманута, каким-то будто бы офицером, и затем тотчас же им брошена.

Офицер-де уехал и где-то потом женился, а Грушенька осталась в позоре и нищете (14, 311).

Агриппину Меньшову Л. Ф. Достоевская, дочь писателя, в своих мемуарах характеризует как очень красивую женщину. Вспомним, как описывал внешность Грушеньки Достоевский:

Правда, хороша она была очень, очень даже, - русская красота так многими до страсти любимая. Это была довольно высокого роста женщина, <.> полная, с мягкими, как бы неслышными даже движениями тела, как бы тоже изнеженными до какой-то особенной слащавой выделки, как и голос ее. <...> Ей было двадцать два года, и лицо ее выражало точь-в-точь этот возраст. Она была очень бела лицом, с высоким бледно-розовым оттенком румянца. Очертание лица ее было как бы слишком широко, а нижняя челюсть выходила даже капельку вперед. Верхняя губа была тонка, а нижняя, несколько выдавшаяся, была вдвое полнее и как бы припухла. Но чудеснейшие, обильнейшие темно-русые волосы, темные соболиные брови и прелестные серо-голубые глаза с длинными ресницами заставили бы непременно самого равнодушного и рассеянного человека, даже где-нибудь в толпе, на гулянье, в давке, вдруг остановиться пред этим лицом и надолго запомнить его (14, 136-137).

В одном из эпизодов романа Грушенька рассказывает Алеше Карамазову историю своей несчастной любви и легенду о луковке. В письме к редактору журнала «Русский вестник» Н. А. Любимову Достоевский сообщает следующий факт: «Многоуважаемый Николай Алексеевич, особенно прошу хорошенько прокорректировать легенду о луковке. Это драгоценность, записана мною со слов одной крестьянки и, уж конечно, записана в первый раз. Я по крайней мере до сих пор никогда не слыхал» (301, 126-127). Это письмо было отправлено Достоевским 16 сентября 1879 г., когда писатель находился в Старой Руссе. Вполне вероятно, что легенду он мог слышать от одной из старорусских жительниц.

После посещения дома Грушеньки Алеша вновь возвращается в монастырь, где проводит три дня, а затем уходит, надеясь научиться жить вне монастырских стен, как советовал ему старец Зосима. На этом заканчиваются «блуждания» героя. Таким образом, монастырь оказывается начальным и конечным пунктом в странствованиях Алеши. В романе монастырь расположен за чертой города. В период пребывания Достоевского в Старой Руссе в окрестностях города было несколько больших обителей, о которых мог слышать писатель. Прежде всего, это Косинский Свято-Николаевский монастырь, располагавшийся в трех верстах от Старой Руссы. Его купола были видны из окон старорусской дачи Достоевских. История этого монастыря ведет отсчет с 1220 г. В это время ученики Варлаама Хутынского Константин и Косьма построили небольшую обитель на полуострове,

окруженном густыми лесами и водой, вблизи от города Русы. Косинский монастырь существовал непрерывно более 500 лет. Его история была тесно связана с судьбой Старой Руссы10. Известно, что 29 мая 1878 г., в день, когда был торжественно освящен восстановленный храм, Достоевский находился в Старой Руссе. И, зная его интерес к событиям старорусской действительности, можно предположить, что он присутствовал при освящении Косинского храма или, по крайней мере, слышал об этом от своих старорусских знакомых. С некоторой долей вероятности можно говорить, что так называемые монастырские главы создавались Достоевским в том числе и под влиянием истории этого храма, не умаляя несомненного значения для писателя посещения им в июне 1878 г. Оптиной Пустыни (см.: ; ). Уже в конце августа того же года Достоевский приступает к написанию второй книги «Братьев Карамазовых» - «Неуместное собрание».

Кроме Косинского монастыря, рядом со Старой Руссой находились Леохновский и Кречевский монастыри, о существовании которых тоже мог знать Достоевский. Старорусский Спасо-Преображенский мужской монастырь (1192-1919) также был известен своей святостью и древностью.

В романе «Братья Карамазовы» есть еще один «путешествующий» герой - старший брат Алеши - Митя. Достоевский довольно подробно описывает его маршрут, который подготавливает одну из ключевых сцен романа. В ночь убийства Федора Павловича Митя, мучимый ревностью, направляется в дом Грушеньки (дом А. И. Меньшовой, набережная реки Перерытицы). Однако, не найдя ее там, перебегает на противоположный берег реки и направляется прямо к дому Федора Павловича (Мининский переулок), надеясь найти там Грушеньку:

У него создалось другое намерение: он обежал большим крюком, чрез переулок, дом Федора Павловича, пробежал Дмитровскую улицу, перебежал потом мостик и прямо попал в уединенный переулок на задах, пустой и необитаемый, огороженный с одной стороны плетнем соседского огорода, а с другой - крепким высоким забором, обходившим кругом сада Федора Павловича (14, 352-353).

Переулок, через который Митя попадает на Дмитриевскую улицу, действительно существовал при Достоевском и назывался Дмитриевским. Одноименная улица располагалась в той же части города, где жил писатель. На ней находился старинный храм Димитрия Солунского (XV в.). Достоевский не случайно направляет героя на Дмитриевскую улицу, в этом случае Митя пробегает мимо храма своего покровителя - святого Димитрия Солунского (вероятно, это и спасает его от совершения преступления), после чего оказывается у ворот отцовского дома (см.: ).

Таким образом, маршруты братьев Алеши и Мити Карамазовых проходят через тот район Старой Руссы, где жил и любил совершать прогулки

Достоевский. Обычно писатель от своей дачи направлялся или к лавке Плотникова на Торговой площади (для этого ему необходимо было пройти по улице Георгиевской, где находился Георгиевский храм, и пересечь улицу Великую), или отправлялся в курортный парк по улице Пятницкой, минуя Никольский мостик и встречая на пути Никольский храм и Владимирскую церковь, или по улице Дмитриевской - месторасположение церкви святого Димитрия Солунского.

Особенности городского быта, пейзажа Старой Руссы также нашли свое отражение в «Братьях Карамазовых», став еще одной характерной особенностью образа города в романе. Образ Скотопригоньевска является синкретичным, вбирает в себя множество прототипических деталей, связанных с различными городскими текстами. Пейзаж становится не только своеобразным выражением духовных устремлений героев (см., напр.: ; ) - он создает фон всего произведения и функционирует как сюжетообразующая категория.

В некоторых топографических описаниях Скотопригоньевска мы находим сходство с реалиями старорусского быта. Старорусский пейзаж в «Братьях Карамазовых» представлен конкретными бытовыми деталями, по которым можно определить, что город, где происходит действие романа, провинциальный, торговый, населенный людьми различного сословия и достатка. Большое значение для пейзажа Скотопригоньевска имеют описания домов, где живут герои. Например, дом Снегиревых на улице Озерной изображен следующим образом:

Ветхий домишко, перекосившийся, всего в три окна на улицу, с грязным двором, посреди которого уединенно стояла корова (14, 179).

Дом состоятельной барыни госпожи Хохлаковой, увиденный Алешей, описан так:

Скоро подошел он <.> к дому каменному, собственному, двухэтажному, красивому, из лучших домов в нашем городке (14, 164).

О том, что пейзажные особенности Скотопригоньевска во многом соотносятся со старорусскими, говорит нам само месторасположение этого городка. Достоевский, не сообщая его напрямую, с помощью определенных штрихов дает понять, что это довольно сырая местность: улицы отделены друг от друга канавками; окна в домах «зеленые, заплесневшие» (14, 180). Заметим, что некоторые топонимы, встречающиеся в романе, подтверждают это: улица Озерная, село Мокрое. Однако следует отметить, что Мокрое - распространенное название русских деревень и сел. Один из районов старого Омска, где Достоевский провел несколько лет, тоже назывался Мокрым и так обозначался на старых картах города11. Штабс-капитан Снегирев в разговоре с Алешей упоминает о том, что «ныне змеиный сезон-с» (14, 189), а наличие змей, как известно, - одна из примет сырой, болотистой местности. В одной из сцен романа Митя поджидает Алешу под «уединенной ракитой», у которой и происходит их разговор (14, 142). В Старой Руссе, на набережной

реки Перерытицы, где находилась дача писателя, всегда было очень много раскидистых ив. Данные сюжетные детали говорят нам не только о характере изображаемой местности - городка Скотопригоньевска, но и одновременно отсылают нас к реалиям старорусской действительности.

В старорусских письмах супругов Достоевских и воспоминаниях их дочери мы встречаем описания, касающиеся неблагоприятных погодных условий в Старой Руссе: на улицах сыро, почти постоянно идут дожди, сопровождаемые порывистым ветром, случаются наводнения. Л. Ф. Достоевская в своих мемуарах писала о том, что их старорусская дача и примыкавший к ней сад часто подвергались наводнениям:

За домом был сад со смешными маленькими клумбами, засаженными цветами. В этом саду, пересеченном небольшими рвами, были всевозможные виды плодов. Полковник Гриббе сам копал эти рвы, чтобы защитить малину и смородину от весеннего разлива коварной Перерытицы, на берегу которой был построен этот маленький дом12.

А. Г. Достоевская так писала о саде при их старорусской усадьбе:

Дача г-на Гриббе была не городской дом, а скорее представляла собою помещичью усадьбу, с большим тенистым садом, огородом, сараями, погребом и проч. <.> Мужу нравился наш тенистый сад, и большой мощеный двор, по которому он совершал необходимые для здоровья прогулки в дождливые дни, когда весь город утопал в грязи и ходить по немощеным улицам было невозможно13.

Воспоминания Любови Федоровны и Анны Григорьевны можно соотнести с описанием сада в романе:

Сад был величиной с десятину или немногим более, но обсажен деревьями лишь кругом, вдоль по всем четырем заборам, - яблонями, кленом, липой, березой. <...> Были и гряды с малиной, крыжовником, смородиной, тоже все около заборов; грядки с овощами близ самого дома. (14, 96).

В «Братьях Карамазовых» Достоевским выстроена целая система городского текста, в которой одна знаковая составляющая имеет отношение к реально существующему городу Старая Русса (напр., Торговая или Соборная площадь, лавка Плотниковых, улица Дмитриевская); другая -придумана писателем и носит символический характер (трактир как место исповеди Ивана Карамазова со знаменитой фразой о слезинке ребенка; храм, расположенный рядом с кладбищем, где похоронен Илюша Снегирев; монастырь; камень, у которого Алеша Карамазов говорит последние слова об Илюше). Эти сакральные знаки Достоевский вводит в текст романа не случайно, осмысляя идею нравственного очищения человека. Так провинциальный город в «Братьях Карамазовых» предстает как особый мир со своим символическим содержанием, которое направлено на выражение авторской концепции.

Таким образом, создавая хронотоп романа, Достоевский вольно или невольно включает в него многочисленные реалии Старой Руссы, хотя за литературным образом Скотопригоньевска скрывается, как признает большинство исследователей, и Оптина Пустынь в окрестностях Козельска. К старорусским реалиям могут быть отнесены и особенности изображения провинциального города, и маршруты главных персонажей, и топографические и топонимические особенности романного городка Скотопригоньевска. Прототипами некоторых героев в «Братьях Карамазовых» стали старорусские жители, имена которых были сохранены в романе: Грушенька Светлова (прототип - Агриппина Ивановна Меньшова), ямщики Андрей и Тимофей (их услугами часто пользовался Достоевский), Плотников (старорусский купец, лавку которого любил посещать писатель). В художественном образе Скотопригоньевска находят отражение и пейзажные особенности Старой Руссы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См. письмо Ф. М. Достоевского к А. Г. Достоевской от 17 июля 1877 г.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. М.: Наука, 1986. Т. 29. Кн. 2. С. 171. Далее ссылки на это издание приводятся с указанием тома, книги (нижний индекс) и страницы в круглых скобках.

2 Достоевский А. М. Воспоминания. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1930. С. 61.

3 Там же. С. 62-63.

5 Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении своей дочери. СПб.: Изд-во «Андреев и сыновья», 1992. С. 136.

6 Там же. С. 135.

7 Там же. С. 136.

8 Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. М.: Наука, 1979. С. 298.

9 Ныне эта улица носит название Сварога и связана с именем известного старорусского художника Василия Семеновича Сварога (настоящая фамилия - Корочкин, 1883-1946).

10 Монастырь, как и сам город (до 1552 г. именовавшийся Руса), пострадал в 1611-1617 гг., когда шведы заняли Новгород и Старую Руссу. В 1692 г. он был восстановлен. Затем пострадал от пожара, но в конце XVIII века снова возобновил свою деятельность. Однако древний храм во имя святителя и чудотворца Николая был восстановлен только в 1877 г. 29 мая 1878 г. возобновленный храм был торжественно освящен.

11 В биографических сведениях о близком знакомом Достоевского, Чокане Валиханове, составленных Г. Н. Потаниным, говорится: «Чокан жил в это время в центре города (Омска), в той его части, которая называется Мокрое. <...> Мокрое было тогда самой грязной в летнее время частью города; в дожди в его улицах стояли лужи во всю их ширину. Оно было расположено на правом берегу Оми, на нижней террасе, которую в большую воду иногда заливало» (Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии / под ред. Н. И. Веселовского. СПб., 1904. Т. 29: Сочинения Чокана Чингисовича Валиханова. С. 19).

12 Достоевская Л. Ф. Достоевский в изображении своей дочери. С. 135.

13 Достоевская А. Г. Воспоминания. М.: Правда, 1987. С. 334-335.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анциферов, Н. П. Душа Петербурга / Н. П. Анциферов. - Петербург: Брокгауз-Ефрон, 1922. - 226 с.

2. Анциферов, Н. П. Петербург Достоевского / Н. П. Анциферов. - Петербург: Брокгауз-Ефрон, 1923. - 108 с.

3. Арбан, Д. Ранние годы жизни Федора Достоевского / Д. Арбан. - Париж: б. и., 1968. - 389 с.

4. Бачинин, В. А. Старая Русса Достоевского и Скотопригоньевск «Братьев Карамазовых» / В. А. Бачинин // Ладья. - Великий Новгород, 1997. - Вып. 4. - С. 2-3.

5. [Белов, С. В., Туниманов, В. А.] Примечания / С. В. Белов, В. А. Туниманов // Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. - Москва: Наука, 1979. - С. 389-471.

6. Белов, С. В. Во славу Достоевского / С. В. Белов // Смирнов Г. И. Скотопригоньевск и Старая Русса / Г. И. Смирнов. - Москва: Лурена, 2001. - С. 9-13.

7. Белов, С. В. Ф. М. Достоевский. Энциклопедия / С. В. Белов. - Москва: Просвещение, 2010. - 744 с.

8. Ветловская, В. Е. Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / В. Е. Ветловская. - Санкт-Петербург: Пушкинский Дом, 2007. - 638 с.

9. Горбаневский, М. В., Емельянова, М. И. Улицы Старой Руссы. История в названиях / М. В. Горбаневский, М. И. Емельянова. - Москва: Медея, 2004. - 384 с.

10. Гроссман, Л. П. Достоевский. - Москва: Молодая гвардия, 1965. - 608 с. - (Сер.: Жизнь замечательных людей).

11. Дмитриева, Л. В. Тобольская политическая ссылка в истории отечественной философской мысли / Л. В. Дмитриева // Философский век: Альманах. - Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 2003. - Вып. 25: История философии как философии. - Ч. 2. - С. 209-215.

12. Дурылин, С. Н. Пейзаж в произведениях Достоевского / С. Н. Дурылин // Достоевский и мировая культура. Альманах № 5. - Москва, 2009. - С. 476-481.

13. Захаров, В. Н. Осанна в горниле сомнений / В. Н. Захаров // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. : в 18 т. - Москва: Воскресенье, 2004. - Т. 14. - С. 345-357.

14. Захаров, В. Н. Из забытых мемуаров. П. Матвеев о Ф. Достоевском, Н. Страхове, Л. Толстом / В. Н. Захаров // Неизвестный Достоевский. - 2016. - № 1. - С. 58-70 [Электронный ресурс]. - URL: http://unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf71461750377. pdf (12.10.2017).

15. Казари, Р. Данте и Достоевский: опыт сравнительного анализа последних песен «Чистилища» и эпилога «Преступления и наказания» / Р. Казари // Диалог культур: поэтика локального текста. Материалы III Международной конференции 2012 года. - Горно-Алтайск: РИО Горно-Алтайского ун-та, 2012. - С. 84-88.

16. Кантор, В. К. «Братья Карамазовы» Ф. Достоевского / В. К. Кантор. - Москва: Худож. лит., 1983. - 195 с.

17. Коротких (Скуридина), С. А. Скотопригоньевск Достоевского: Старая Русса и Россия / С. А. Коротких (Скуридина) // II Международный симпозиум «Русская словесность в мировом культурном контексте»: избранные доклады и тезисы / под общ. ред. И. Л. Волгина. - Москва: Фонд Достоевского, 2008. - С. 155-156.

18. Котельников, В. А. Оптина пустынь и русская литература (статья вторая) / В. А. Котельников // Русская литература. - 1989. - № 3. - С. 3-31.

19. [Панюкова, Т. В.] Примечания А. Г. Достоевской к сочинениям Ф. М. Достоевского / примеч. Т. В. Панюковой // Неизвестный Достоевский. - 2016. - № 2. - С. 81-137 [Электронный ресурс]. - URL: http://unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf71468928687. pdf (16.10.2017).

20. [Полянский, М. И.] Старая Русса. «Город этот, несомненно, древнейший в России»: иллюстрированный историко-статистический очерк города Старой Руссы и Старорусского уезда. - Санкт-Петербург: Алаборг, 2009. - 224 с.

21. Пономарева, Г. Б. Достоевский: Я занимаюсь этой тайной / Г. Б. Пономарева. - Москва: Академкнига, 2001. - 304 с.

22. Реизов, Б. Г. К истории замысла «Братьев Карамазовых» / Б. Г. Реизов // Из истории европейских литератур / Б. Г. Реизов. - Ленинград: ЛГУ, 1970. - С. 129-138.

23. Рейнус, Л. М. Достоевский в Старой Руссе / Л. М. Рейнус. - Ленинград: Лениздат, 1969. - 78 с.

24. Рейнус, Л. М. О пейзаже «Скотопригоньевска» / Л. М. Рейнус // Достоевский: Материалы и исследования. - Ленинград: Наука, 1991. - Т. 9. - С. 258-266.

25. Рейнус, Л. М. О прототипе Грушеньки из «Братьев Карамазовых» / Л. М. Рейнус // Русская литература. - 1967. - № 4. - С. 143-146.

26. Рейнус, Л. М. О реалиях дома Карамазова / Л. М. Рейнус // Достоевский: Материалы и исследования. - Ленинград: Наука, 1985. - Т. 6. - С. 268-270.

27. Рейнус, Л. М. Три адреса Ф. М. Достоевского / Л. М. Рейнус. - Ленинград: Лениздат, 1985. - 80 с.

28. Скуридина (Коротких), С. А. Ономастика романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / С. А. Скуридина (Коротких). - Воронеж: ВГУ, 2004. - 199 с.

29. Скуридина (Коротких), С. А. Ономастика романов Ф. М. Достоевского «Подросток» и «Братья Карамазовы»: дис. .канд. филол. наук / Светлана Анатольевна Скуридина (Коротких). - Воронеж, 2007. - 301 с.

30. Смирнов, Г. И. Скотопригоньевск и Старая Русса. - Москва: Лурена, 2001. - 100 с.

31. Смольняков, К. П. Скотопригоньевск и град святой Иерусалим // Достоевский и мировая культура. Альманах № 30. Ч. I. - Москва: Общество Достоевского, Московское отделение, 2013. - С. 343-362.

32. Труайя, А. Федор Достоевский / А. Труайя. - Москва: Эксмо, 2003. - 480 с.

33. Федоров, Г. А. Московский мир Достоевского. Из истории русской художественной культуры XX века / Г. А. Федоров. - Москва: Языки славянской культуры, 2004. - 464 с.

34. Фридлендер, Г. М. Достоевский и Старая Русса / Г. М. Фридлендер // Достоевский и современность: сб. тезисов выступлений на «Старорусских чтениях». - Новгород, 1991. - Ч. I. - С. 3-7.

35. Штерн, М. С. Текст провинциального города в творчестве Ф. М. Достоевского / М. С. Штерн // К 70-летию омского литературоведа М. В. Яковлевой. Сб. ст. на основе материалов регионального научного семинара (27-28 апреля 2000 г., г. Омск) / отв. ред. Е. А. Акелькина. - Омск, 2001. - C. 77-85.

36. Ядрышников, В. А. Архитектура Старой Руссы XII - начала XX века / В. А. Ядрыш-ников. - Санкт-Петербург, Москва: Альянс-Архео, 2010. - 408 с.

37. Якубович, И. Д. «Братья Карамазовы» и следственное дело Д. Н. Ильинского / И. Д. Якубович // Достоевский: Материалы и исследования. - Ленинград: Наука, 1976. - Т. 2. - С. 119-124.

Yulia V. Yukhnovich

Senior Scientist Researcher of F. M. Dostoevsky Memorial House-Museum (Staraya Russa, Russian Federation) [email protected]

STARAYA RUSSA REALIA IN DOSTOEVSKY"S NOVEL "THE BROTHERS KARAMAZOV"

Abstract. In the novel "The Brothers Karamazov" the town of Skotoprigonyevsk appears as a generalized image. On the one hand, it involves prototypical details of various city texts: Kozelsk and the Hermitage of Optina, Moscow and Darovoye, Chermoshnya and Mokroye, Omsk, Tobolsk and Semipalatinsk. On the other hand, it is an image caused by impressions of Staraya Russa. The article underlines the peculiarities of depicting a country town by Dostoevsky, specifies the routes of the main characters, defines some topographical and toponymic features of the novelistic town of Skotoprigonyevsk in correlation with Staraya Russa realia, establishes a connection between the heroes and their prototypes. The analysis of the repercussion of Staraya Russa realia in Dostoevsky"s novel "The Brothers Karamazov" allows us to raise in a new fashion the question of how the artistic fiction and the real, documentary materials relate to each other in literature.

Keywords: "The Brothers Karamazov", F. M. Dostoevsky, Staraya Russa, city, provincial, realia, topography, prototypes, loci, names, routes, landscape, proto-details

1. Antsiferov N. P. Dusha Peterburga . St. Petersburg, Brokgauz-Efron Publ., 1922. 226 p. (In Russ.)

2. Antsiferov N. P. Peterburg Dostoevskogo . St. Petersburg, Brokgauz-Efron Publ., 1923. 108 p. (In Russ.)

3. Arban D. Rannie gody zhizni Fedora Dostoevskogo . Paris, 1968. 389 p. (In Russ.)

4. Bachinin V. A. The Staraya Russa of Dostoevsky and Skotoprigonyevsk in "The Brothers Karamazov". In: Lad"ya. Velikiy Novgorod, 1997, issue 4, pp. 2-3. (In Russ.)

5. Belov S. V., Tunimanov V. A. Notes. In: Dostoevsky F. M., Dostoevskaya A. G. Perepiska . Moscow, Nauka Publ., 1979, pp. 389-471.

6. Belov S. V. To the Glory of Dostoevsky. In: Smirnov G. I. Skotoprigonevsk i Staraya Russa . Moscow, Lurena Publ., 2001, pp. 9-13. (In Russ.)

7. Belov S. V. F. M. Dostoevskiy: entsiklopediya . Moscow, Prosveshchenie Publ., 2010. 744 p. (In Russ.)

8. Vetlovskaya V. E. Roman F. M. Dostoevskogo «Brat"ya Karamazovy» . St. Petersburg, Pushkinskiy Dom Publ., 2007. 638 p. (In Russ.)

9. Gorbanevskiy M. V., Emel"yanova M. I. Ulitsy Staroy Russy. Istoriya v nazvaniyakh . Moscow, Medeya Publ., 2004. 384 p. (In Russ.)

10. Grossman L. P. Dostoevskiy . Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 1965. 608 p. (In Russ.)

11. Dmitrieva L. V. The Tobolsk Political Exile in the History of Domestic Philosophical Thought. In: Filosofskiy vek: Al"manakh . St. Petersburg, St. Petersburg Center of History of the Ideas, 2003, issue 25, part 2, pp. 209-215. (In Russ.)

12. Durylin S. N. The Landscape in Dostoevsky"s Works. In: Dostoevskiy i mirovaya kul"tura . Moscow, 2009, no. 5, pp. 476-481. (In Russ.)

13. Zakharov V. N. Hosanna in a Hearth of Doubts. In: Dostoevskiy F. M. Polnoe sobranie sochineniy: v 18 tomakh . Moscow, Voskresen"e Publ., 2004, pp. 345-357. (In Russ.)

14. Zakharov V. N. From the Forgotten Memoirs. P. Matveev About F. Dostoevsky, N. Strakhov, L. Tolstoy. In: Neizvestnyy Dostoevskiy , 2016, no. 1, pp. 58-70. Available at: http://unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf/1461750377.pdf (accessed 12 October 2017). (In Russ.)

15. Kazari R. Dante and Dostoevsky: Experience of the Comparative Analysis of the Last Purgatories Songs and of the Epilog of "Crime and Punishment". In: Dialog kul"tur: poetika lokal"nogo teksta. Materialy IIIMezhdunarodnoy konferentsii 2012 goda . Gorno-Altaysk, Publishing Department of Gorno-Altaysk University, 2012, pp. 84-88. (In Russ.)

16. Kantor V. K. «Brat"ya Karamazovy» F. Dostoevskogo ["The Brothers Karamazov" by F. Dostoevsky]. Moscow, Khudozhestvennaya literatura Publ., 1983. 195 p. (In Russ.)

17. Korotkikh (Skuridin) S. A. The Skotoprigonyevsk of Dostoevsky: Staraya Russa and Russia. In: II Mezhdunarodnyy simpozium «Russkaya slovesnost" v mirovom kul"turnom kontekste»: izbrannye doklady i tezisy . Moscow, Dostoevsky"s Fund Publ., pp. 155-156. (In Russ.)

18. Kotel"nikov V. A. The Hermitage of Optina and Russian Literature (the 2-d article). In: Russkaya literatura, 1989, no. 3, pp. 3-31.(In Russ.)

19. Panyukova T. V. The Notes of A. G. Dostoyevskaya to Literary Works of F. M. Dostoevsky. In: Neizvestnyy Dostoevskiy , 2016, no. 2, pp. 81-137. Available at: http:// unknown-dostoevsky.ru/files/redaktor_pdf/1461750377.pdf (accessed 16 Oktober 2017). (In Russ.)

20. Polyanskiy M. I. Staraya Russa. «Gorod etot, nesomnenno, drevneyshiy v Rossii»: illyustrirovannyy istoriko-statisticheskiy ocherk goroda Staroy Russy i Starorusskogo uezda . St. Petersburg, Alaborg Publ., 2009. 224 p. (In Russ.)

21. Ponomareva G. B. Dostoyevskiy: Ya zanimayus" etoy taynoy . Moscow, Akademkniga Publ., 2001. 304 p. (In Russ.)

22. Reizov B. G. On the History of the Idea of «The Brothers Karamazov». In: Reizov B. G. Iz istorii evropeyskikh literatur . Leningrad, Leningrad State University Publ., 1970, pp. 129-138. (In Russ.)

23. Reynus L. M. Dostoevskiy v Staroy Russe . Leningrad, Lenizdat Publ., 1969. 78 p. (In Russ.)

24. Reynus L. M. On the Landscape of "Skotoprigonyevsk". In: Dostoevskiy. Materialy i issledovaniya . Leningrad, Nauka Publ., 1991, issue 9, pp. 258-266. (In Russ.)

25. Reynus L. M. On the Prototype of Grushenka from "The Brothers Karamazov". In: Russkaya literatura, 1967, no. 4, pp. 143-146. (In Russ.)

26. Reynus L. M. On the Realities of the Karamazovs" Home. In: Dostoevskiy. Materialy i issledovaniya . Leningrad, Nauka Publ., 1991, issue 6, pp. 268-270. (In Russ.)

27. Reynus L. M. Tri adresa F. M. Dostoevskogo . Leningrad, Lenizdat Publ., 1985. 80 p. (In Russ.)

28. Skuridina (Korotkikh) S. A. Onomastika romana F. M. Dostoevskogo «Brat"ya Karamazovy» . Voronezh, Voronezh State University Publ., 2004. 199 p. (In Russ.)

29. Skuridina (Korotkikh) S. A. Onomastika romanov F. M. Dostoevskogo «Podrostok» i «Brat"ya Karamazovy»: dis. ... kand. filol. nauk . Voronezh, 2007. 301 p. (In Russ.)

30. Smirnov G. I. Skotoprigonyevsk and Staraya Russa. Moscow, Lurena Publ., 2001. 100 p. (In Russ.)

31. Smol"nyakov K. P. Skotoprigonyevsk and the Holy City Jerusalem. In: Dostoevskiy i mirovaya kul"tura . Moscow, Obshchestvo Dostoevskogo Moskovskoe otdelenie Publ., 2013, no. 30, part 1, pp. 343-362. (In Russ.)

32. Truayya A. Fyodor Dostoevsky. Moscow, Eksmo Publ., 2003. 480 p. (In Russ.)

33. Fedorov G. A. Moskovskiy mir Dostoevskogo. Iz istorii russkoy khudozhestvennoy kul"tury XX veka . Moscow, Languages of Slavic culture Publ., 2004. 464 p. (In Russ.)

34. Fridlender G. M. Dostoevsky and Staraya Russa. In: Dostoevskiy i sovremennost" . Novgorod, 1991, part 1, pp. 3-7. (In Russ.)

35. Shtern M. S. The Text of a Provincial Town in Dostoevsky"s Works. In: K70-letiyu omskogo literaturoveda M. К Yakovlevoy. Sbornik statey . Omsk, 2001, pp. 77-85. (In Russ.)

36. Yadryshnikov V. A. Arkhitektura Staroy Russy 12 - nachala 20 veka . St. Petersburg, Moscow, Al"yans-Arkheo Publ., 2010. 408 p. (In Russ.)

37. Yakubovich I. D. "The Brothers Karamazov" and the Investigation into D. N. Ilyinsky. In: Dostoevskiy. Materialy i issledovaniya . Leningrad, Nauka Publ., 1991, issue 2, pp. 119-124. (In Russ.)