Сказки фаридаддина аттара - российский общеобразовательный портал. сказки мудрецов

Подле пророчества взращенный, великодушием одаренный, Кааба деяния и знания, сердцевина

Кротости и воздержания (вара’), первейших из первых обогнавший, Предание первым охранявший, Хасан из Басры-да пребудет с ним божье благоволение!- обладал неисчислимыми достоинствами и неизмеримыми добродетелями, и был сведущ в знании и поведении, и непрестанно страшился Его, и к Нему стремился.

Его мать принадлежала к окружению госпожи Умм Сала-мы 18. В то время как мать трудилась над чем-то, Хасан заплакал. Умм Салама-да пребудет с ней благоволение божье!- дала ему грудь, чтобы он пососал, и появилось несколько капель молока. Те многие тысячи благословений, что даровал ему Господь, излились вслед за молоком Умм Саламы.

Передают, что однажды, будучи ребенком, Хасан в доме Умм Саламы глотнул воды из кувшина Пророка - мир ему. Пророк воскликнул: мир воде, что он испил! Потом Хасан говорил: поскольку сам Пророк касался той воды, мое знание-восходит к нему.

Передают, что однажды Пророк - мир ему - вошел в дом Умм Саламы. Подле него положили Хасана. Пророк-мир ему-произнес над ним молитву, и все, чего удостоился Хасан впоследствии, проистекало от благословенного [действия] ток молитвы.

Передают, что, когда Хасан появился на свет, его принесла к ‘Умару 19. Тот сказал: назовите его Хасаном 20, ибо он пригож лицом **. Умм Салама взяла на себя его воспитание и наставление. Она прониклась такой нежностью к ребенку, что ее грудь. наполнилась молоком, и, кормя, она приговаривала: Господи,. соделай его водителем народа**. И случилось так, что он познакомился со ста тридцатью из сподвижников [Мухаммада] и: знал семьдесят участников битвы при Бадре. Он был предан Али21-да пребудет милость Аллаха с обоими!-искал у него знания и принял от него тарикат, а обращение (тауба) Хасана началось так.

Он был продавцом жемчуга, звался Хасан-жемчужник и вел торговлю с Румом, заключая сделки с императорскими вельможами и министрами, да будет с ним милость Аллаха! Как-то, будучи в Руме, он явился к одному министру и стал беседовать с ним. Тот предложил: если ты не против, давай направимся в некое место. Хасан согласился. Министр приказал, чтобы для Хасана привели лошадь, и они тронулись в путь. Когда они достигли пустыни, Хасан увидел шатер из румийской парчи, укрепленный на земле с помощью шелковых канатов и золотых гвоздей. Хасан остановился поблизости, и в тот миг показалось несметное войско в полном боевом облачении. Воины обошли шатер, произнесли нечто и двинулись обратно. Тогда показались философы и ученые, числом около четырехсот. Они обошли шатер кругом, сказали нечто и удалились. После этого триста озаренных святостью белобородых старцев направились. к шатру, обошли его кругом, проговорили нечто и ушли прочь.. Вслед за тем луноликие красавицы рабыни числом более двухсот, каждая с подносом золота, серебра и драгоценных каменьев обошли вокруг шатра, сказали нечто и скрылись. Тогда император и главный министр вошли в шатер и вскоре покинули его. Хасан рассказывал: я был несказанно поражен и спрашивал себя, что же это такое. Когда мы вернулись, я обратился к министру с вопросом. Он сказал: у императора Рума был сын, и не было среди смертных равного ему по красоте, и науки постиг он в совершенстве, и в ратном деле был беспримерен, и любовь отца к нему не вместили бы и сто тысяч сердец. Внезапно он заболел, и искуснейшие из врачей оказались бессильны излечить его. Наконец он скончался. Его похоронили в этом шатре, и один раз в год люди выезжают из города поклониться ему. Сначала бесчисленное войско обходит вокруг шатра, и воины восклицают: о рожденный царем, если бы мы могли сразиться в честном бою с тем, что постигло тебя, каждый из нас не пожалел бы жизни, дабы вернуть тебя. Но то,-что постигло тебя, исходило из рук Того, с кем мы не можем сразиться и с кем нельзя бороться! Так они говорят и уходят. Потом философы и ученые выступают вперед и говорят: случившееся с тобой исходит от Того, перед кем бессильны знания’ и философия, науки и опыт. Все мудрецы мира немощны перед Ним, все знатоки невежественны перед Его знанием, и мы бы обязательно придумали, как быть, но никто во вселенной неспособен на такое. Так они говорят и уходят. Тогда святейшие старцы в славе своей выходят вперед и восклицают: о рожденный падишахом, если бы на то, что постигло тебя, могло повлиять заступничество старцев, все мы стали бы ходатаями, и молили бы, и тебя туда не отпустили бы, но оно исходит от Того, пред кем заступничество смертного не имеет силы! Так они говорят и уходят. Тогда луноликие рабыни с подносами золота и драгоценностей выступают вперед, обходят вокруг шатра и говорят: о рожденный императором, если бы то, что постигло тебя, было подвластно красоте и богатству, каждая из нас пожертвовала бы собой и отдала великие богатства, но не отпустила бы тебя. Но то, что постигло тебя, исходит от Того, над кем не властны ни богатство, ни красота! Так они говорят и уходят. Наконец, император в сопровождении главного министра входит в шатер и восклицает: о драгоценный плод отцова сердца, о зеница отцова ока, узнай, каковы пределы нашей власти! Отец прислал к тебе несметное войско, философов и старцев, заступников и советников, красоту и богатство, дары и подношения, а вслед за тем пришел сам. Если бы это могло помочь делу, отец принес бы сюда все, что возможно, но постигшее тебя исходит от Того, пред кем отец со своим саном и войском, придворными и дарами, богатством и казной не имеет власти. Мир тебе! До будущего года! Так он говорит и удаляется22.

Этот рассказ так подействовал на Хасана, что сердце его отвратилось от торговли. На обратном пути он размышлял и,. прибывши в Басру, поклялся, что не будет смеяться в этом мире до тех пор, пока дело его не прояснится. Он предался укрощению страстей и служению Господу с таким рвением, что не было в его время равного ему в подвижничестве, и подвиги его достигли такой степени, что, говорили, в течение семидесяти лет юн совершал омовение [после отправления естественных потребностей] в уборной понапрасну. А в отшельничестве достиг он такой степени, что люди потеряли надежду увидеть его, ибо он ото всех отстранился.

Однажды некто в собрании встал и сказал: почему Хасан выше и лучше нас? Присутствовал некий преславный муж. Он сказал: потому что ныне всякому смертному есть нужда в его знании, а он нисколько не нуждается в смертных. Все верующие нуждаются в нем, а он свободен от всех в этом мире. В этом он выше и лучше нас.

В неделю раз он проповедовал, и всякий раз, взойдя на минбар и не увидев Рабии23, он отменял собрание и уходил. Однажды у него спросили: о хаджи, столько мужей, окруженных свитой, хаджи и прочих достойных людей собралось, если одна старуха, закутанная в чадру, и не придет, что с того? Он сказал: не могу я вливать в груди муравьев тот шербет, что предназначил для слона. И всякий раз, когда собравшиеся проникались пылом [его речей], он обращался к Рабие: о девственница, “это от раскаленных углей твоего сердца” *. О сеида, весь этот жар-от одного уголька твоего сердца!

Ему сказали: нам кажется, ты радуешься тому, что у твоего минбара собирается такое множество народу. Он сказал: разве дело в количестве? Хоть бы один дервиш присутствовал, сердце мое все равно бы радовалось.

Снова спросили: что такое мусульманство и кто такие мусульмане? Сказал: мусульманство-в книгах, а мусульмане- в могилах.

У него спросили: что есть основа религии? Он сказал: осмотрительность. Спросили: что губит ее? Он сказал: алчность (тама\’).

И спросили: что такое райские сады? Он сказал: это золотой дворец, окруженный садом, и не войдет туда никто, кроме Пророка, праведника, шахида или справедливого султана.

И спросили: может ли больной лекарь врачевать других? Он сказал: сначала следует излечиться самому, а уж потом врачевать других.

Сказал: слушайте мои слова, ибо в знании моем есть для вас польза, а в деяниях моих нет для вас вреда.

И спросили: о шейх, сердца наши спят, и слова твои не оставляют в них следа, что нам делать? Он сказал: если бы они спали! Когда до спящего дотрагиваешься, он пробуждается. Ваши сердца мертвы, и, сколько ни тереби их, они не проснутся.

Спросили: есть люди, которые на словах так пугают нас, что сердца наши разрываются от ужаса. Надо ли так? Он сказал: лучше сегодня говорить с людьми, которые пугают вас, а завтра обрести безопасность, чем сегодня говорить с теми, кто сулит безопасность, а завтра быть повергнутыми в ужас.

Сказали: иные люди приходят к тебе в собрание и запоминают твои слова, чтобы оспорить их и выискать в них недостатки. Он сказал: я вижу себя жаждущим вышнего рая и близости к Богу Всевышнему и не жаждущим покоя от людей, ибо и Создатель их не находит покоя от языков их.

Сказали: такой-то говорит, мол, не побуждайте народ, пока прежде не очиститесь сами. Он сказал: ничего так не желает шайтан, как угнездить эти слова в наших сердцах, чтобы закрылась дверь повеления творить благие дела и запрещения- творить дурные.

Сказали: правоверный завидует. Он сказал: вы позабыли о братьях Иосифа. К тому же, покуда вы не перестали беспокоиться об этом, оно не повредит.

У Хасана был мурид, который всякий раз, услышав аят из Корана, простирался ниц. Однажды Хасан сказал ему: о муж, если можешь не делать того, что делаешь, стало быть, всю жизнь ты своим поведением раздувал адский огонь, а если не можешь не делать, тогда ты обогнал меня на десять степеней.

Потом сказал: гром-от шайтана*, у всякого, от кого исходит некий громкий возглас, он не иначе как от шайтана. Здесь он высказал общее суждение, не для всех случаев пригодное, и сам же пояснил это, а именно: если человек способен подавить громкий возглас, а все же издает его, это не иначе как от.шайтана.

Однажды Хасан проводил меджлис. Вошел Хаджжадж24 в сопровождении множества воинов, несших обнаженные мечи. Присутствовал там некий преславный муж. Он сказал: сегодня я испытаю Хасана, ибо подошло время проверки. Хаджжадж уселся. Хасан не обратил на него внимания и не прерывал сво-ей речи, пока не закончил. Тот прославленный в религии муж сказал: Хасан есть Хасан (букв. “Хасан прекрасен”). А Хаджжадж направился к Хасану, схватил его за руку и воскликнул: глядите на мужа!*. Если хотите узреть истинного мужа, глядите на Хасана! Хаджжаджа видели во сне, был он распростерт:на месте сбора в Судный день. Ему сказали: какой участи хочешь? Он сказал: той, что полагается верящим в единство божье. А произошло это от того, что в предсмертной агонии он говорил: Господи, яви малую толлку терпения, ведь Ты-всепрощающий и милосерднейший из милосердных. Все согласны:и единодушны в том, что Ты низвергнешь меня [в ад], так назло им всем вознеси меня, покажи им, что Ты “делающий, что пожелает”*. Об этих словах рассказали Хасану. Он сказал: похоже, что этот злонамеренный и тот мир прикарманит.

Рассказывают, что Муртада25 - да пребудет с ним благоволение божье! - прибыл в Басру, рьяно взялся за дело и, не.медля и трех дней, приказал разрушить минбары и запретить проповедовать. Он пришел на меджлис к Хасану. Хасан произнес речь. Спросил: ты поучающий или обучающийся? Тот ответил: ни то, ни другое; до меня дошло слово Пророка, и я повторяю его. Муртада-да будет Аллах им доволен!-не запретил его проповеди и сказал: этот юноша достоин слова. С этим он и ушел. Хасан догадался, кто это, сошел с минбара, бросился вдогонку и, настигнув его, коснулся края одежды со словами: ради Аллаха, научи меня, как совершать омовение (вузу’) 26. Есть некое место, именуемое баб ат-ташт27. Принесли таз (ташт), он научил Хасана омовению и ушел.

Однажды в Басре случилась засуха. Двести тысяч человек пришли, соорудили минбар и попросили Хасана взойти на него.для молитвы. Хасан сказал: хотите, чтобы пролился дождь? Они сказали: да, для того мы и пришли. Он сказал: выгоните Хасана из Басры! И такой великий страх жил в нем, что, дошло до нас, он повторял: когда я сижу, то словно бы сижу перед палачом. И никто никогда не видел улыбки у него на устах, ибо он великую боль в себе носил.

Рассказывают, что однажды он увидел плачущего. Спросил: о чем ты плачешь? Тот сказал: я был на меджлисе у Мухаммада Кааба Гурази28; он рассказал, что есть муж среди правоверных, который за зло грехов своих столько-то лет проведет в аду. Хасан сказал: вот бы Хасану быть среди тех, кого после стольких-то лет извлекут из ада.

Рассказывают, что однажды он читал хадис о том, что “последним выйдет из ада человек по имени Хуннад”**. Хасан сказал: вот бы мне быть этим человеком.

Кто-то из приближенных Хасана рассказал: однажды ночью Хасан плакал у меня в доме. Я сказал: отчего ты стенаешь при такой судьбе, как у тебя, и таких дарованиях? Он сказал: оттого стенаю и плачу, что нельзя Хасану приняться за что-либо без знания и цели, или сделать ложный шаг, или слово молвить, которое не будет одобрено перед престолом Всевышнего, ибо скажут тогда Хасану: прочь! Ныне ты потерял для Нас цену, впредь ничего от тебя не примем!

Рассказывают, что однажды некто сидел на пороге его хижины. Хасан на крыше хижины творил намаз и так рыдал, припав к молитвенному коврику, что слезы его потекли по водостоку и упали тому человеку на одежду. Человек постучал в дверь и сказал: это чистая вода или мне отмыться? Хасан сказал: отмойся, ибо при таком намазе не подобало лить слезы, значит, то была вода согрешивших непокорностью глаз.

Рассказывают, что однажды он приблизился к усопшему. Когда покойника опустили в могилу и засыпали землей, Хасан сел на ту землю и пролил столько слез, что земля превратилась в глину. Потом сказал: о люди! Начало-могила и конец- могильная яма. Конец этого мира - могила, и начало того мира, смотрите, тоже могила, ибо “могила-это первое из жилищ загробного мира” *. Зачем кичитесь миром, у которого такой конец, как могила, и почему не боитесь мира, у которого такое начало, как могила? А если начало и конец ваши таковы, о беспечные люди, готовьтесь к началу и концу! Присутствовавшие при этом пролили много слез и отринули лицемерие.

Рассказывают, что однажды он проходил мимо кладбища в окружении дервишей. Он сказал: на этом кладбище похоронены мужи, чье рвение и усердие не возвысилось до рая, но такая печаль угнездилась в их прахе, что, если бы крупинку этой печали предъявили обитателям земли и неба, все они от страха бросились бы врассыпную.

Рассказывают, что в детстве случилось Хасану совершить прегрешение, и всякий раз, сшив новую рубаху, он записывал тот грех на воротнике, а потом так плакал, что лишался сознания.

Как-то ‘Умар ‘Абд ал-‘Азиз29 -да будет доволен им Аллах! - написал Хасану письмо, и в этом письме говорилось: “Дай мне короткий совет, такой, чтобы я запомнил его и стал им руководствоваться”. Хасан на обороте письма написал: “О эмир правоверных, если Бог с тобой, кого ты боишься? А если нет, на кого уповаешь?” В другой раз Хасан написал. ему письмо: “К тому дню готовься, когда умрет последний человек, которому предписано умереть, и с тем привет тебе”. Он ответил: “К тому дню готовься, когда ни этот, ни тот мир уже не будут таковыми”.

Как-то Сабет Боннани 30 - да будет с ним милость Аллаха! - написал Хасану письмо: “Слышал я, что ты намереваешься совершить паломничество. Хочу сопутствовать тебе”. Тот написал в ответ: “Предоставь нам жить под сенью Господа нашего. Ведь совместное пребывание обнажает недостатки каждого, и мы станем врагами”.

Рассказывают, что Са’иду Джубайру31 он сказал в назидание: трех вещей не делай. Первое-не ступай на ковер султанов даже ради заступничества за людей. Второе - ни с одной женщиной не сиди в уединении, даже если это Рабия и ты наставляешь ее в Божеском Писании. Третье-никогда не одалживай своих ушей эмиру, даже если ты первый среди отважных. Все это чревато бедствием и в конце концов причинит тебе вред.

Малик Динар сказал: я спросил у Хасана, что есть мучение в этом мире? Он сказал: гибель сердца. Я спросил: что есть смерть сердца? Он сказал: любовь к этому миру.

Один преславный муж рассказывал: на рассвете я подошел ж дверям мечети Хасана, чтобы совершить намаз. Двери были заперты, а Хасан внутри мечети молился, и какие-то люди говорили: аминь. Я подождал, пока рассвело, взялся за дверь- она открылась. Я вошел внутрь и увидел Хасана одного. Я подивился. После намаза я рассказал ему всю историю и попросил: ради Бога, проясни мне это дело. Он сказал: никому не рассказывай, но всякую ночь под пятницу меня навещают пери, и я говорю с ними о знании и молюсь, а они произносят: аминь.

Рассказывают, что, когда Хасан молился, Хабиб ‘Аджами32 коснулся его подола и сказал: я вижу, что молитва услышана.

Передают, что некий почтенный муж рассказывал: мы с Хасаном и еще несколько человек совершали паломничество. В пустыне нас охватила жажда. Мы достигли колодца, но ведра с веревкой не нашлось. Хасан сказал: когда я начну намаз, вы пейте воду. Затем он приступил к намазу. Вода, чтобы мы смогли дотянуться, поднялась до устья колодца. Мы принялись пить. Один из паломников пригубил воды-вода ушла в глубь колодца. Хасан, закончив намаз, сказал: вы не полагались на Господа, вот вода и ушла в колодец. Затем мы покинули это место. По дороге Хасан нашел финики и отдал нам, чтобы мы поели. В них были золотые косточки, которые мы принесли в Мекку, где питались на них и раздавали милостыню.

Рассказывают, что в те времена, когда жил Хасан, некий человек потерпел убытки при покупке лошади. Не зная, как быть, он рассказал о своем положении Хасану. Хасан купил у него эту лошадь за 400 дирхемов, предназначая ее для священной войны, и отдал ему серебро. Ночью тому человеку приснилась лужайка в раю, на той лужайке лошадь, а вокруг нее 400 жеребят, все светлой масти. Он спросил, чьи это кони. Ему ответили: были на твое имя записаны, а теперь стали Хасановы. Проснувшись, он отправился к Хасану и сказал: о имам, расторгни сделку, ибо я раскаиваюсь. Хасан сказал: уходи, ибо сон, что ты видел, приснился мне раньше тебя. Тот человек ушел опечаленный. На следующую ночь Хасану приснились дворцы, окруженные дивными садами. Он спросил, чье это. Ему ответили: того, кто расторгнет сделку. На рассвете Хасан позвал к себе того человека и расторг сделку.

Рассказывают, что у Хасана был сосед-огнепоклонник по имени Шам’ун35. Однажды он заболел и был уже на пороге смерти. Люди обратились к Хасану: помоги соседу! Хасан приблизился к изголовью больного и увидел, что тот лежит почерневший от огня и дыма. Он сказал: страшись Господа, ибо всю жизнь ты провел среди огня и дыма. Прими ислам, чтобы Господь помиловал тебя. Шам’ун сказал: три вещи отвращают меня от ислама: первое-то, что вы поносите этот мир, а сами день и ночь ищите мирского; второе - вы говорите, что смерть грядет, а сами никак не готовитесь к смерти; третье-вы говорите, что предстоит лицезрение Всевышнего, а сегодня все делаете вопреки Его соизволению. Хасан сказал: эти [речи]- признак осведомленности. Но если таковы дела правоверных, что сказать о тебе? Они сознают единство Его, а ты всю жизнь растратил в поклонении огню. И тебя, который семьдесят лет поклонялся огню, и меня, который не поклонялся, ввергнут в ад, и тебе и мне гореть, но твой бог не позаботится о тебе, а если мой Господь пожелает, огонь не посмеет сжечь и единого волоска на моем теле, потому что огонь-создание Господа, а созданное подчиняется Создателю. Эй ты, семьдесят лет поклонявшийся огню, давай возложим на него руки, чтобы ты узрел слабость огня и мощь Господа моего. Так сказал он и сунул руку в огонь, и ни одна частичка его плоти не сгорела. Увидев такое, Шам’ун изумился, и утро узнавания занялось для него. Он сказал Хасану: уже семьдесят лет я поклоняюсь огню, сейчас мне осталось всего несколько вздохов, как мне быть? Хасан сказал: стань мусульманином! Шам’ун сказал: если ты выдашь мне расписку, что Всевышний Бог не накажет меня, поверю, а если не выдашь, не поверю. Хасан написал, расписку. Шам’ун попросил: прикажи честным свидетелям из Басры удостоверить написанное. Они подписались. После этого Шам’ун пролил обильные слезы, принял ислам и завещал Хасану: когда умру, распорядись, чтобы меня обмыли, и своими руками предай меня земле, и эту расписку вложи мне в руки, ибо она послужит мне документом. Потом он произнес [формулу] исповедания веры и скончался. Его обмыли, сотворили над ним намаз и похоронили. А Хасан в ту ночь, засыпая, задумался: что же это я такое сделал? Сам тону, так как же я протягиваю руку другому, в своем царстве не властен, так как же я выдал поручительство для царства Божьего? С такими мыслями он погрузился в сон и увидел Шам’уна в сияющем, как свеча (шам’), венце, с улыбкой на устах, плавно прохаживающегося по райской лужайке. Хасан спросил: о Шам’ун, как это получилось? Тот сказал: о чем ты спрашиваешь? Как видишь, Бог всеславный по щедрости своей приблизил меня к себе и удостоил встречи по благости своей, и все те милости, которыми одарил меня Господь, не выразить и не описать словами. Теперь ты оправдал свое поручительство. Возьми расписку, ибо мне нет в ней больше надобности. Когда Хасан проснулся, он увидел ту бумагу у себя в руке. Он сказал: Господи, известно, что дела Твои не связаны иной причиной, кроме мудрости Твоей. У Твоего престола кто понесет урон? Семидесятилетнего гебра за одно только слово Ты приблизил к себе, так неужели же лишишь [этой милости] правоверного семидесяти лет?

Рассказывают, что самоуничижение его было таково, что. он считал себя самым худшим из людей. Однажды, проходя по берегу Тигра, он увидел чернокожего со стеклянной флягой., Перед ним сидела женщина и пила вино из фляги. В голове у Хасана промелькнуло: этот человек лучше меня. Но тут сокол закона шариата ринулся в атаку: мол, нет, уж он не лучше меня, ведь он уселся с посторонней женщиной и пьет из фляги вино. Так он размышлял, когда вдруг показался тяжело нагруженный корабль с семью путниками на борту. Внезапно корабль перевернулся и стал тонуть, чернокожий бросился в воду и спас шесть человек, потом обратился к Хасану: пойди, если ты лучше меня, я спас шесть человек, а ты спаси одного. О имам мусульман, в этой фляге вода, а эта женщина-моя мать. Я хотел испытать тебя, внешним ли оком видишь ты или внутренним. Хасан упал ему в ноги, и попросил прощения, и узнал, что это посланец божий. Тогда он воскликнул: о чернокожий, как ты спас их из моря воды, так и меня спаси из моря воображения (пиндар). Чернокожий сказал: да прозреют твои глаза! После этого Хасан никогда уже не мнил себя лучше кого-нибудь другого. Как-то он увидел собаку и сказал: Господи, сочти меня ровней этой собаке! У него спросили: кто лучше-ты или собака? Он сказал: если я буду избавлен от наказания Господня, то я лучше собаки, а если нет, клянусь всевеличием и всеславием Господа, собака стоит ста таких, как я.

Передают, что Хасан говорил: слова четверых поразили меня-ребенка, пьяного, гермафродита (муханнас) и женщины. Его спросили: как это было? Он сказал: однажды я проходил мимо гермафродита и скинул с него платье. Он сказал: о хаджи, положение наше еще не прояснилось, ты не снимай с меня.платье, ибо лишь Господу ведомо, как сложатся дела впоследствии 36. И пьяного я видел, который шел по грязи, шатаясь и спотыкаясь. Я сказал ему: ступай тверже, несчастный, чтобы не упасть**. Он сказал: о ты, ступающий твердо, со всеми твоими.притязаниями [на любовь к Нему], если я свалюсь пьяный, я.выпачкаюсь в грязи, встану и отмоюсь, это легко. Бойся своего падения! Эти слова оставили глубокий след в моем сердце. И ребенок как-то нес лампу, а я сказал ему: откуда ты несешь этот свет? Тут лампу задул ветер. Он сказал: скажи, куда ушел этот свет, чтобы я ответил, откуда я принес его. И некая женщина с обнаженным лицом небывалой красоты, открытыми руками и заплаканными глазами жаловалась мне на мужа. Я сказал: сначала прикрой, лицо! Она сказала: я от любви к сотворенному [Богом] потеряла разум, и, если бы ты не упрекнул меня, я бы так и на базар отправилась. Каков же ты при всех своих притязаниях на любовь к Нему, если ты не смог не заметить наготу моего лица?! Этому я тоже удивился.

Рассказывают, что, когда он сходил с минбара, он выбирал несколько человек из своих приверженцев и говорил: давайте распространять свет! **. Однажды кто-то кроме указанных людей отправился с ним. Хасан сказал ему: ты возвратись.

Рассказывают, что однажды он сказал своим друзьям: вы похожи на сподвижников Пророка - мир ему! Они возрадовались. Хасан сказал: лицом и бородой, и ничем иным. Ибо, если бы вам довелось увидеть их, все они предстали бы сумасшедшими в ваших глазах, а если бы до них дошли тайные ваши помыслы, ни одного из вас не назвали бы мусульманином. Ведь то были вожди, что мчались на быстроногих конях, как птицы, летящих, как ветер, свистящих, а мы на ослах позади собственных бород тащимся.

Рассказывают, что к Хасану пришел бедуин и спросил его, что такое терпение. Хасан сказал: терпение бывает двух видов: первое относится к разным бедствиям, а второе-к тому, что запретил нам всеславный Бог,- и рассказал бедуину о природе терпения. Бедуин сказал: я не встречал большего праведника, чем ты **, и не слышал о более терпеливом, чем ты. Хасан сказал: о бедуин, моя праведность в целом основана на желании, а мое терпение-на скорби. Бедуин сказал: поясни мне свои слова, ибо ты привел мои убеждения в смущение. Он сказал: терпение мое в несчастьях или в покорности свидетельствует о страхе перед адом, и это-та же скорбь, а праведность моя в этом мире есть стремление к тому миру, и это-желание лучшей участи. Потом сказал: терпение того человека имеет силу, кто принимает свою участь, тогда терпение его-для Истины, а не для защиты плоти от ада, и праведность-для Истины, а не для того, чтобы попасть в рай, и это знак чистосердечия.

И сказал: знания человеку подобают благотворные, деяния - совершенные, и в этом надобно чистосердечие, а покорность подобает полная, и в этом надобно терпение. Когда первое, второе и третье обретено, не знаю, что после того могут с ним сделать.

И сказал: овца осведомленнее человека, ибо зов пастуха отвлекает ее от пастьбы, а человека глас божий не удерживает от желаний.

И сказал: общение с дурными делает поступки людей подозрительными в глазах хороших.

И сказал: если кто-то позовет меня пить спиртное, я отнесусь к нему лучше, чем к тому, кто зовет стремиться к мирскому.

И сказал: познание (марифат) наступает тогда, когда ты не находишь в себе ни крупицы вражды (хусумат).

И сказал: рай вечный-не за ничтожные дела земные, а за добрые намерения (ниййат).

И сказал: жители рая, когда впервые узрят рай, семьдесят тысяч лет пребывают в беспамятстве, дабы Господь всеславный им явился. Если величие Его узрят, опьяняются видом, наводящим ужас; если красоту узрят, погружаются в единение.

И сказал: помыслы суть зеркало, в котором ясно отражаются твои добрые и дурные дела.

И сказал: для всякого, у кого слова проистекают не от мудрости, они-сущее бедствие, и молчание всякое, что не от раздумья, покоится на вожделении и небрежении, и любой взгляд, брошенный не из стремления поучиться, это все забава и прегрешение.

И сказал: в книгах Мусы сказано: всякий человек, который удовольствовался малым, перестал нуждаться, а когда устранился от людей, обрел покой, а когда растоптал похоть, обрел свободу, а когда освободился от зависти, нашел в себе радушие.

И сказал: люди сердца всегда предпочитают молчание. Сначала говорят их сердца, и лишь потом-языки.

И сказал: в осмотрительности есть три степени (макам). Первая-когда раб божий ни слова не говорит иначе как по справедливости. Вторая-когда оберегает он члены свои от всего, на что гневается Господь. Третья - когда устремляется к тому, чему благоволит Господь.

И сказал: мискаль от крупинки осмотрительности лучше тысячи мискалей намаза и поста.

И сказал: мудрейшее из всех деяний-раздумье и осмотрительность.

И сказал: если бы я знал, что во мне нет лицемерия, из всего, что есть на земле, я имел бы самое драгоценное.

И сказал: противоречие между явным и тайным, сердцем и языком проистекает из лицемерия.

И сказал: ни одного правоверного нет среди ушедших и не будет среди тех, кто придет, кроме трепещущих от страха, как бы не стать лицемерами.

И сказал: каждый, кто говорит: я правоверный, на самом деле неправоверный. “Не очищайте же самих себя: Он лучше знает тех, кто богобоязнен!”37.

И сказал: правоверный тот, кто не суетлив и не таков, как собирающий дрова в потемках, то есть на того не похож, кто асе, что может делать, делает, все, что приходит на язык, говорит.

И сказал: у троих не бывает состояния отрешенности38- у обуреваемого страстями, развратника и неправедного имама.

И сказал: благочестивые деяния в состоянии отрешенности принимаются [Богом] как мольба о прощении, даже если ты не просишь отпущения [грехов].

И сказал: несчастен сын Адама, довольный жилищем, где за дозволенное - спрос, а за недозволенное - мучения.

И сказал: душа сына Адамова не расстанется с этим миром иначе как обремененная тремя печалями: первая-он не.насытился тем, что скопил; вторая-он не обрел того, на что.надеялся; третья-он не запасся необходимым для того пути, что открывается перед ним.

Кто-то сказал: такой-то отдает душу. Он сказал: не говори

так. Он уже семьдесят лет отдает душу, если и сейчас не отдаст, так до чего же он дойдет?

И сказал: нагруженные легко-спаслись, нагруженные тяжело - погибли.

И сказал: научил великий и всеславный Господь неких людей, что этот мир был дан им взаймы. Они долг отдали и налегке ушли.

И сказал: по мне-смышленый и знающий разрушает этот мир, чтобы на его развалинах возводить тот мир, а не разрушает тот мир и на развалинах его возводит этот.

И сказал: каждый, кто узнал Господа, любит его, и каждый, кто узнал этот мир, почитает его врагом.

И сказал: никакое вьючное животное не годится для жесткой узды в такой степени, как твоя [плотская] душа в этом мире.

И сказал: если хочешь увидеть, каким будет этот мир после твоей смерти, посмотри, каким он стал после смерти других.

И сказал: клянусь Богом, что не почитали кумиров иначе, чем из любви к мирскому.

И сказал: люди, что были прежде вас, знали цену тому Посланию, что пришло к ним от Господа. По ночам они обдумывали его, а днем поступали сообразно. А вы учились, но не поступали соответственно, огласовки и буквы исправили и тем сотворили себе разрешение на вход в бренный мир.

И сказал: клянусь Богом, что ни один человек, возлюбивший серебро и золото, не избегнет позора и унижения от Господа.

И сказал: всякий глупец, завидев скопище идущих мимо, не устоит на месте.

И сказал: всякий, кто приносит тебе слова людей, а твои слова уносит к другим, не заслуживает беседы.

И сказал: братья нам дороги, ибо они друзья религии, а семья-и домочадцы и дети-друзья этого мира и соперники религии.

И сказал: всему, что раб божий расходует на свое пропитание и пропитание матери и отца, будет счет, исключая лишь пищу, что он предлагает друзьям и гостям.

И сказал: каждый намаз, на котором отсутствует сердце, приближает к мучениям.

И сказали: что есть покорность? Он сказал: страх, что поместился в сердце, и сердце служит ему неотлучно.

Сказали: один человек уже двадцать лет не приходит к общему намазу и ни с кем не беседует, устранившись ото всех. Хасан отправился к нему и спросил: отчего ты не приходишь к общему намазу и ни с кем не беседуешь? Тот ответил: прости меня, ибо я занят. Хасан спросил: чем ты занят? Тот сказал: ни одного мгновения у меня не проходит без того, чтобы Господь не явил мне свою милость и я не отблагодарил Его за это прегрешением. Замаливанием прегрешений я и занят. Хасан сказал: так и продолжай, ибо ты лучше меня.

У него спросили: было ли тебе когда-нибудь хорошо? Он сказал: однажды я находился на крыше дома, и соседка говорила мужу: почти пятьдесят лет я живу в твоем доме, все, что ни случалось, терпела и жару и холод сносила, лишнего не требовала и честь твою берегла. Лишь на одно я никогда не соглашусь-чтобы ты при мне другую выбрал. Я делала все это для того, чтобы ты смотрел на меня, а не заглядывался на других. Коли сегодня ты почтил вниманием другую, я попрошу защиты от позора у имама правоверных. Хасан сказал: тут мне стало хорошо, и слезы полились из моих глаз. Я поискал пример в Коране и нашел такой аят: “Поистине, Аллах не прощает, чтобы Ему придавали сотоварищей, но прощает то, что меньше этого, кому Он пожелает”39 - все грехи твои прощаю, но если краешком сердца ты возжелаешь другого и придашь его Господу в сотоварищи, никогда тебя не прощу.

Рассказывают, что один человек спросил его: каково? Он сказал: каково бывает людям посреди моря, когда корабль их разбился и каждый цепляется за доску? Тот сказал: тяжко им. .Хасан сказал: вот и мне так.

Рассказывают, что в общине был праздник и все смеялись и забавлялись. Он сказал: удивляюсь я людям, которые смеются, не ведая правды о своем состоянии.

Рассказывают, что он увидел человека, который на кладбище ел хлеб. Хасан сказал: он лицемер. Его спросили: почему? Он сказал: если человек подле этих усопших ублажает плоть свою, будто и не веря в загробный мир и смерть, это признак лицемерия.

Рассказывают, что на ночной молитве он сказал: о Аллах, ты осыпал меня милостями-я не благодарил Тебя, насылал на меня несчастья - я не терпел; за то, что я не благодарил, не лишай меня милостей, за то, что не терпел, не обращай мои несчастья в постоянные. О Аллах, что от Тебя исходит, кроме великодушия?!

А когда приблизилось время его кончины, он стал смеяться, а смеющимся его дотоле никто никогда не видел. При этом он повторял: какой грех, какой грех? С тем и преставился. Некий старец увидел его во сне и спросил: при жизни ты никогда не смеялся, что случилось на пороге смерти? Он сказал: я услышал голос: о царь смерти, обойдись с ним сурово, ибо один грех за ним еще остался. Я от радости рассмеялся, спросил, какой грех, и преставился.

Один преславный муж в ту ночь, когда Хасан отошел, увидел во сне, что небесные врата распахнуты и объявляют: Хасан Басри приблизился к Господу и Господь им доволен-да упокоит Аллах душу его?

Примечания:
17 А. Дж. Арберри перевел три эпизода из этого жития . Ал-Хасан б. Абу-л-Хаеаи ал-Басри родился в Медине в 642 г. и умер в Басре в 728 г. Один из первых подвижников-аскетов, он необычайно прославлен в суфийской традиции своей набожностью и отрицанием мирского.
Он причислен к наиболее почитаемым святым раннего ислама, а также считается основателем секты мутазилитов (‘Амр б. Убайд и Васил б. ‘Ата принадлежали к его ученикам). Наиболее детальный разбор его биографии и учения принадлежит X. Риттеру .
18 Умм Салама — мать пророка Мухаммада.
19 Имеется в виду Умар б. ал-Хаттаб (ум. 644) — халиф с 634 г., один из виднейших сподвижников Мухаммада.
20 Хасан (араб.) — букв. «красивый».
21 Имеется в виду А ли ибн Аби Талиб (ум. 661) — двоюродный брат и зять Мухаммада, в 656 г. избранный халифом. Шииты считают Али шервым имамом.
22 Этот сюжет хорошо известен, например, по сказкам «Тысячи и одной ночи» (см. ).
23 Рабия (Раб и’а ал-Адавийа, ум 752 или 801) — прославленная суфийская проповедница. Наш перевод ее жития из «Тазкират ал-аулийа» см.: Древний и средневековый Восток. История, филология. М., 1983, с. 284-301.
24 Хаджжадж (Ибн Юсуф ас-Сакафи; ум. 95 г. х.) — губернатор Аравии и Ирака, известный своей жестокостью.
25 Муртада (араб.) — букв.»избранный», один из титулов халифа Али.
26 Вузу — ритуальное омовение лица, рук до локтей и ног.
27 Баб ат-ташт (араб. букв. «место таза») - «умывальня». 28 Мухаммад Кааб Гурази (VIII в.) — проповедник суфизма, упоминается у Аттара также в житии Фудайла б. ‘Ийада (ум. 803).
29 Умар II (‘Умар б. ‘Абд ал-‘Азиз, ум. 720) — багдадский халиф.
30 См. примеч. 5.
31 С а’ид б.Джубайр упоминается в книге аш-Шахрастани среди авторитетов секты мурджитов, которые «ставили деяние после намерения я веры (в истинность религии)» и «совершивших тяжкие грехи не считали неверующими» .
32 Хабиб ‘Аджами — аскет и проповедник, его биография включена Аттаром в «Тазкират» .
33 Абу ‘Амр бал-‘ Ала (ум. 770) — знаменитый авторитет по чтению Корана, многие годы живший в Басре. Рассказ переведен А. Дж. Арберри 112, с. 22].
34 Мечеть Хайф стояла на пути паломников недалеко от Мекки.
35 Последний из трех рассказов о Хасане, переведенных А. Дж. Арберри 112, с. 23].
36 Смысл истории объясняется, тем, что представление о полноценном человеке, который, ведя безгрешную жизнь, впоследствии попадает в рай, связано с мужским полом (например, в житии Рабий многократно подчеркивается, что праведная жизнь ставит ее в один ряд с мужчинами). Но человек не может судить сам, судит лишь Господь- таков, по-видимому, смысл нравственного урока, преподанного Хасану гермафродитом.
37 Коран 53:33.
38 Отрешенность (гайбат) толкуется в суфийских словарях как такое состояние человека, когда он отрешается от плотских наслаждений, но еще не свободен от них в полной мере.
39 Коран 4:116.

Литература:
1. Аверинцев С. С. Притча.-Краткая литературная энциклопедия. Т. 6. М.,1971.
2. Бертельс Е. Э. Избранные труды. Т. 3. Суфизм и суфийская литература. М., 1965.
3. Брагинский В. И. Хамза Фансури. М., 1988.
4. Григорян С. И. Из истории философии Средней Азии и Ирана VII-XII вв. М, 1960
5. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.
6. Жуковский В.А. Жизнь и речи старца Абу Сайда Мейхенейского. СПб., 1899.
7. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 2. М., 1908.
8. Крымский А. Е. История Персии, ее литературы и дервишеской теософии.
9. аш-Шахрастани. Книга о религиях и сектах. Пер. с араб., введ. и коммент С. М. Прозорова. М., 1984.
10. Абдаррахман Джами. Нафахат ал-унс мин хадарат ал-кудс. Техран, 1958.
11. Ibn Khaldun. The Muqaddimah. An Introduction to History. Vol. 3. N. Y., 1958.

Аннотация.

В статье представлен перевод с персидского языка основных сюжетообразующих фрагментов важнейшего памятника персидской суфийской философской традиции - философской поэмы “Язык птиц” (Мантик ат-тайр) Фарид ад-Дина Аттара Нишапури (XII-XIII вв.), а также рассматриваются ряд вопросов, связанных с изучением литературного наследия Аттара: ведутся споры относительно количества написанных им литературных произведений, нет четко установленной хронологии написания сочинений, кроме того, есть несколько поэм, приписываемых Аттару, однако нет прямых исторических свидетельств, что их автор именно он. В исследовании используются по преимуществу филологические методы, а также историко-философский и понятийный анализ текста, что позволяет определить стратегию истолкования ряда поэтических конструктов (таких как «душа-птица», «Симург», «долины»), благодаря которым Аттар раскрывает содержание важных концептов средневековой суфийской философии. Новизна исследования заключается прежде всего в переводе с персидского языка средневековой поэмы «Язык птиц» (общим объемом около 800 двустиший), относящейся как к шедеврам поэзии, так и к наиболее авторитетным в традиции произведениям суфийской мысли. Это сочинение неоднократно переводилось на европейские языки (Гарсен де Тасси, Эдвард Фицджеральд, Д. Дэвис и. А. Дарбанди, П. Эвери) и арабский (М. Джум‘а). Перевод отдельных частей поэмы на русский язык и частичный ее пересказ были выполнены отечественными иранистами Е.Э. Бертельсом и А.Е. Бертельсом. Только в 2006 г. был опубликован перевод «Притчи о шейхе Сан‘ане» из поэмы «Язык птиц», а в 2009 г. - издан выполненный М. Борзуи перевод поэмы на русский язык под названием «Логика птиц». Однако этот перевод поэмы является неполным и практически полностью лишен научного комментария. В связи с этим автор посчитал необходимым сделать собственный перевод значительной части этого философского памятника, что позволит в дальнейшем более объективно и полно осветить философские идеи Аттара и определить его место в контексте исламской средневековой философской традиции.

Ключевые слова: духовный опыт, богопознание, суфийская философская традиция, персидская поэзия, поэма "Язык птиц", Фарид ад-Дин Аттар, путь к Богу, душа-птица, семь долин, Симург

10.7256/2409-8728.2014.11.1399

Дата направления в редакцию:

13-12-2014

Дата рецензирования:

14-12-2014

Дата публикации:

15-01-2015

Abstract.

The translation from the Persian language of the main the syuzhetoobrazuyushchikh of fragments of the major monument of the Persian sufiysky philosophical tradition - the philosophical poem "The Speech of the Birds" (Mantik at-tayr) Farid of ad-Din Attar Nischapuri (the XII-XIII centuries) is presented in article, and also are considered a number of questions, connected with studying of a literary heritage of Attar: disputes on number of the literary works written to them are conducted, there is no accurately established chronology of writing of compositions, besides, there are some poems attributed to Attar however there are no direct historical evidences that their author he. In research philological methods, and also the historico-philosophical and conceptual analysis of the text that allows to define strategy of interpretation of a number of poetic constructs (such as "soul bird", by "Simurg", "valleys") are used mainly thanks to which Attar opens the maintenance of important concepts of medieval sufiysky philosophy. Novelty of research consists first of all in translation from the Persian language of the medieval poem "The Speech of the Birds" (with a total amount about 800 couplets) relating both to poetry masterpieces and to the most authoritative works of sufiysky thought in tradition. This composition was repeatedly translated into the European languages (Garsen de Tassi, Edward Fitzgerald, D. Davies and. A. Darbandi, P. Everi) and Arab (M. Dzhum"a). The translation of separate parts of the poem into Russian and its partial retelling was executed by domestic iranist E.E. Bertels and A.E. Bertels. Only in 2006 the translation "Parables about the sheikh San"ana" from the poem "The Speech of the Birds" was published, and in 2009 — the translation of the poem executed by M. Borzui into Russian under the name "Logic of Birds" is published. However this translation of the poem is incomplete and is almost completely deprived of the scientific comment. In this regard the author counted necessary to make own translation of considerable part of this philosophical monument that will allow further more objectively and fully to cover philosophical ideas of Attar and to define his place in the context of Islamic medieval philosophical tradition.

Литературное наследие средневекового иранского поэта-философа Фарид ад-Дина Аттара (1145/46 — ок. 1221) - поистине кладезь для исследователей. Его поэмы содержат невероятно богатый материал для изучения суфийских идей в специфически иранской их интерпретации. Это замечание особенно справедливо в отношении суфийской философской поэмы «Язык птиц», избранные главы из которой в переводе с персидского языка публикуются в настоящей статье.

Все те сведения об Аттаре, которыми мы располагаем на сегодняшний день, получены либо из его собственных текстов, либо из его биографий, составленных гораздо позже, в XV в. Даулатшахом Самарканди («Поминания поэтов») и Абд ар-Рахманом Джами («Дуновения дружбы из чертогов святости»). Полное имя Аттара - Абу Хамид Мухаммад ибн Абу Бакр Ибрахим. «Аттар», т.е. «парфюмер», «аптекарь» - это поэтический псевдоним Фарид ад-Дина. Родился будущий поэт в 1145/46 г., а погиб около 1221 г. Известно также, что Аттар был родом из селения Кадкан, расположенного в местности Зарванд, близ города Нишапура. Этот город считался одним из важнейших культурных и интеллектуальных центров не только Хорасана, но и всего исламского мира. Кроме того, провинция Хорасан, а в особенности город Нишапур, были широко известны и как центры исламского мистицизма.

Фарид ад-Дин Аттар был сыном преуспевающего аптекаря и врача Ибрахима Абу Бакра и после смерти отца продолжил его дело. Аттар получил блестящее образование, о чем свидетельствуют тексты его поэм, выказывал немалый интерес к медицине и фармацевтике. Вскоре Фарид ад-Дин Аттар стал самостоятельно заниматься врачеванием. Тем не менее, ему удавалось находить время и для литературного творчества.

Спустя некоторое время Аттар решил оставить аптечное дело и всецело посвятить себя духовной практике суфиев и поэтическому творчеству, но доподлинно неизвестно, что послужило причиной такого решения. В исследовательской литературе высказываются предположения, что Аттар странствовал, чтобы приобщиться к суфийской мудрости, существуют также мнения, что он вообще не покидал город Нишапур, где и погиб в преклонном возрасте. О трагической кончине Аттара существует немало преданий. Большинство из них повествует о том, что он был убит монгольским воином при захвате Нишапура в 1221 г. и был похоронен недалеко от своего родного города.

Хотя принято рассматривать творчество Фарид ад-Дин Аттара в рамках суфийской поэтической традиции, исследователи указывают на некоторые трудности, когда речь заходит о причислении поэта к определенному суфийскому направлению. Нам почти ничего не известно о контактах поэта с суфийскими шейхами или орденами того времени. Однако доктор Леонард Левисон и профессор Кристофер Шакль, авторы блестящей коллективной монографии, посвященной исследованию творчества Аттара, указывают, что поэт был знаком с шейхом ордена кубравиййя Мадж ад-Дином Багдади (ум. 1219 г) . Возможно, что именно он был духовным учителем Аттара, если конечно у поэта вообще был какой-то наставник-суфий. Даже если нам не удается положительно ответить на этот вопрос, совершенно очевидно, что на лирическую и эпическую поэзию Фарид ад-Дин Аттара оказали огромное влияние широко известные парадоксальные изречения Баязида аль-Бистами (ум. 875) и экстатические восклицания Мансура ал-Халладжа (ум. 922).

Существует и иная точка зрения на этот вопрос. Исследователи часто ссылаются на немецкого востоковеда Х. Риттера и его обширное исследование сочинений Аттара под названием «Океан души», где он утверждает, что на самом деле Аттар не был суфием. Отстаивая свой тезис, Риттер подчеркивал, что сам поэт не причислял себя к суфиям и ссылался на введение к прозаическому сочинению Аттара «Поминание друзей Божиих». Хотя возможно, что смысл слов поэта был несколько иным: Аттар с таким почтением и уважением относился к ранним суфийским шейхам, кроме того поэт полагал, что сам он недостоин стоять в одном ряду с такими великими наставниками, и потому не смел называть себя суфием. Подобного мнения придерживается большинство исследователей и уверенно причисляют Аттара к блестящей плеяде персидских суфийских поэтов.

Вопрос о литературном наследии Аттара продолжает оставаться спорным. Во-первых, у исследователей его творчества до сих пор нет единого мнения относительно количества написанных им литературных произведений. Средневековые биографы настойчиво утверждали, что Фарид ад-Дин Аттар написал сто четырнадцать сочинений, по одному на каждую суру Корана. Однако, эта цифра, сильно преувеличена, так как в действительности можно вести речь лишь о тридцати произведениях, которые сохранились или же упоминаются самим Аттаром в его сочинениях. Профессор Саид Нафиси выделил 66 названий поэм, автором которых считается Аттар. Только двенадцать из них профессор Нафиси признал подлинными, три из которых оказались полностью утрачеными.

В исследовании профессора Бади’ аз-Замана Фурузанфара, которое является одной из первых работ, посвященных детальному анализу жизни и творчества Аттара, указывается, что он написал 6 серьезных поэтических произведений: «Книга тайн» (Асрар-наме ), «Язык птиц» (Мантик ат-тайр ), «Книга печали» (Мусибат-наме ), «Божественная книга» (Илахи-наме ), Мухтар-наме , Хусрау-наме. и одно крупное прозаическое, - «Поминание друзей Божиих» (Тазкират ал-аулийя ). А также составил большой сборник лирической поэзии (диван ). Мы разделяем выводы Фурузанфара, тем более что его работа является чуть ли не единственным фундированным исследованием творчества Аттара.

Во-вторых, уже многие десятилетия исследователи Аттара пытаются разрешить еще одну, не менее важную проблему, - действительно ли Фарид ад-Дин Аттар - автор всех этих поэм. Возникшие сомнения, прежде всего, связаны с тем, что поэтические произведения, которые ему приписываются, сильно различаются по стилю. Кроме того, одни поэмы указывают на то, что их автор был суннитом, а другие - шиитом. Х. Риттер предположил, что подобное несоответствие объясняется духовной эволюцией поэта. Он выделил в творчестве Фарид ад-Дина Аттара три основных этапа, в соответствии с которыми и расположил все его произведения:

1. Сочинения, в которых мистические идеи гармонично вплетены в художественное повествование.
2. Сочинения, в которых изложение пантеистических идей преобладает над поэтической выразительностью.
3. Сочинения, в которых настойчиво развивается мотив восхваления имама Али.

Х. Риттер предположил, что последний этап творчества связан с переходом престарелого поэта в шиизм. Однако в 1941г. профессор Саид Нафиси доказал, что различия в стилистике поэм в первой и третьей группах по классификации Х. Риттера слишком велики, и никак не могут объясняться духовной эволюцией автора. Тогда профессор Нафиси пришел к выводу, что сочинения, относящиеся к т.н. «третьему периоду творчества Аттара», на самом деле были написаны другим поэтом. Он тоже носил прозвище «Аттар», жил на полтора века позже в Мешхеде и был родом из города Тун. Впоследствии Х. Риттер пересмотрел свои взгляды и согласился с доводами профессора Нафиси.

В вопросе об аутентичности сочинений Аттара необходимо учесть еще одно обстоятельство, которое поможет его прояснить. В прологе к «Мухтар-наме» и «Хусрау-наме», поэт сам перечисляет сочинения, которые вышли из-под его пера: сборник стихов (диван ), поэмы: «Книга тайн», «Стоянки птиц» (другое название маснави «Язык птиц»), «Книга печали», «Божественная книга», «Джавахир-наме» и «Шарх ал-калб». Кроме того, Аттар сообщает, что собственноручно уничтожил рукописи «Джавахир-наме» и «Шарх ал-калб».

В-третьих, определенные проблемы возникают и в связи с определением времени написания главных сочинений Аттара. Сам поэт каких-либо точных дат не называет. Поэтому выстроить хронологию написания поэм Аттара оказалось не так-то просто. Бади’ аз-Замана Фурузанфара проделал эту грандиозную работу и выяснил, что сначала ‘Аттар написал поэму «Язык птиц», вслед за ней «Божественную книгу», затем «Книгу печали», потом «Книгу тайн», «Хусрау-наме» и «Мухтар-наме».

Подводя итог вышесказанному, важно отметить, что по форме изложения все сочинения Аттара делятся на две группы: стихотворные и прозаические .

Сочинения первой группы составляют:

1) поэтический сборник (диван ), состоящий, в основном, из газелей (касыды составляют седьмую часть дивана). Аттар редко писал касыды, поскольку старался избегать панегирического жанра стихосложения. Его газели различаются по любовной и винной тематике, но в большинстве своем содержат описание мистического опыта;

2) сборник руба‘и под названием «Мухтар-наме» . По просьбе друзей Аттар отобрал в этот сборник около трети из шести тысяч четверостиший и разделил их на пятьдесят глав в соответствии с определенной темой. Почти две трети глав «Мухтар-наме» посвящены освещению различных аспектов темы любви, в остальных разделах сборника располагаются руба‘и суфийской тематики;

3) поэтический роман «Хусрау-наме» , повествующий о судьбе двух влюбленных: дочери царя Ахваза по имени Гуль и Гурмуз, незаконнорожденного сына императора Рума (позднее главный герой был переименован в Хусрау);

4) философско-дидактические поэмы: «Книга тайн» (Асрар-наме ), «Язык птиц» (Мантик ат-тайр ), «Книга печали» (Мусибат-наме ), «Божественная книга» (Илахи-наме ).

Во вторую группу произведений входит только одно сочинение Аттара «Поминания друзей Божиих» (Тазкират ал-аулийя ). Это прозаическое сочинение представляет собой внушительное собрание биографических сведений о самых известных суфийских наставниках с описанием их деяний и изречений. Открывается «Записка о святых» рассказами о жизни имама Джафара ас-Садика, Увайса Карани и Хасана ал-Басри, а завершается изложением событий жизни Мансура ал-Халладжа, который был для Аттара образцом истинного суфия. Это прозаическое сочинение принесло поэту славу прекрасного знатока суфийской мысли того времени.

Поэма «Язык птиц» занимает особое место среди всех произведений Аттара не только благодаря красивому сюжету, удивительной изящности и красоте слога, но и в силу значимости излагаемых в ней суфийских идей, важнейшей из которых является описание пути души человеческой к Богу, принявшей форму аллегорической истории о путешествии птиц к их царю - Симургу. В структуре поэмы «Язык птиц» можно выделить три основных части: 1) вступление (пролог) , написанное в соответствии с персидским литературным каноном; 2) основное повествование — самый крупный раздел поэмы. Он состоит из сорока пяти глав (макале ), каждая из которых сопровождается одним или несколькими рассказами-притчами. Эта часть поэмы посвящена описанию путешествия птиц, отправившихся на поиски своего царя Симурга; 3) заключение (эпилог) , который не дробится на главы и представляет собой единый смысловой фрагмент. В заключении Аттар подводит итог написанной поэме, рассуждает о назначении поэзии и цели создания поэмы.

ФАРИД АД-ДИН АТТАР

ПОЭМА «ЯЗЫК ПТИЦ»

Открывает поэму традиционное славословие Аллаху, включающее в себя изложение концепции творения мира, историю Адама, падение Иблиса, отказавшегося поклониться первому человеку, и изгнание Адама из рая. Далее следует восхваление пророка Мухаммада и описание его ми‘раджа, после чего Аттар обращается с хвалебной речью к четырем праведным халифам: Абу Бакру, Омару, Осману и Али, а затем переходит к основному повествованию.

Удод рассказывает птицам о взыскании Симурга

Собрались птицы мира,

Все, какие были, — и явные, и тайные.

Все сказали: «На свете сейчас

Нет ни одного града без владыки.

Что станет с нашим краем без царя?

Быть без царя, — больше нам нет пути!

Надобно быть нам опорой друг другу,

И пуститься на поиски царя.

Ведь если не будет царя в стране,

То лада и порядка не будет в войске».

И вот, все [птицы] собрались в одном месте,

Все они стремились найти себе царя.

Удод, с взволнованным сердцем,

Полный упования, вышел к собравшимся [птицам].

На груди его - нарядное одеянье тариката,

На голове - венец хакиката.

Обладающий быстрым умом вступил он на путь,

Извещенный о благе и зле.

[Удод] сказал: «О птицы, нет сомненья, что я

И посланник господина, и вестник [мира] тайн.

И о господине принес я весть.

И по разумности своей стал поверенным тайн.

Тот, кто держал в клюве «Во имя Аллаха»,

Не диво, что сумел он постичь множество тайн.

Провожу я жизнь, печалясь о себе.

Никто не может разделить мою печаль.

Ведь я охвачен страданьем по царю,

И никогда не стану печалиться из-за войска.

Я вижу воду в недрах земли,

Немало тайн я знаю и помимо.

Я вышел вперед для беседы с Сулайманом.

Несомненно, я превзошел его свиту.

О всяком, кто покидал, о диво, его владения,

[Сулайман] не расспрашивал, и не требовал [к себе].

Едва я однажды покинул его,

Повсюду устроил он поиски.

Ведь без меня не мог он вынести ни мгновенья.

Удоду до конца веков довольно такого почета.

Я отнес его письмо и вернулся,

Стал у него поверенным тайн.

Каждый, кто будет желанным для Пророка,

Глава его достойна венца.

Каждого, кого Господь помянул благим словом,

Ни одна птица не обгонит в полете.

Годами я странствовал по воде и суше.

Неуклонно шел я по пути.

Прошел через долины, горы и пустыни.

Облетел [весь] мир во время потопа.

Побывал в странствиях вместе с Сулайманом.

Обошел [весь] мир вдоль и поперек.

Царя своего я узнал.

Как пойду я один? Мне было то не под силу!

Если станете мне попутчиками,

Будете допущены к тому Царю и в тот Дворец.

Оставьте позорное взирание на самих себя.

Доколе будет длиться этот стыд безверия?

Каждый, кто жизнь отдает ради Него, освобождается от себя.

На пути к Возлюбленному освобождается от благого и дурного.

Расстаньтесь с жизнью и вступите на путь.

Танцуя, склоните голову на тот Порог.

Несомненно, есть у нас Царь.

Он за горой, а имя ей Каф.

Зовется Он - Симург, Повелитель птиц,

Он к нам близок, а мы от Него далеки.

На вершине высокого дерева Его покой.

Его имя невозможно выразить словами.

Больше сотни тысяч завес

Перед Ним - и из света, и из мрака.

В обоих мирах ни у кого не хватит отваги,

Дабы обрести от Него долю.

Он Абсолютный Царь навечно,

Погруженный в совершенство своего могущества.

Он не являет себя оттуда, где Он.

Как же знанию и разуму подняться туда, где Он.

Нет к Нему пути, но и не вынести [разлуку] с Ним.

Сотни тысяч людей впали в безумство из-за любви к Нему.

Если [даже] чистой душе не постичь Его свойства,

У разума [и подавно] нет источника Его познания.

Несомненно, пребывают в растерянности и разум, и душа.

Перед Его свойствами тьма застилает глаза.

Умом не постичь Его совершенство,

Глазами не узреть Его красоту.

Сотворенное не обрело пути к Его совершенству.

Зрение не отыскало путь, а знание шло [ему] вослед.

Часть людей приобщится к тому Совершенству и той Красоте,

Если не будут всецело полагаться на воображение.

Можно ли пройти этот путь, [опираясь] на воображение?

Сможешь ли ты за месяц добраться до луны?

Там сто тысяч голов обращенных в мячи.

Там слышатся крики радости и горестные стенанья.

На пути сотни раз повстречается и суша, и море.

Так что знай, — этот путь не близок!

Нужно быть храбрым, как лев, чтоб осилить этот путь,

Ведь путь далек, а море очень глубоко.

Нам надлежит идти в растерянности,

На пути к Нему и смеяться, и рыдать.

Если получим от Него знак — дело сладится.

А если нет, жизнь без Него обернется позором.

Зачем нужна душа, если нет Возлюбленного?

Если ты муж, не позволяй душе быть без Возлюбленного.

Нужна смелость, чтобы пройти весь этот путь,

Нужно расстаться с жизнью у этого Дворца.

Нужно мужественно отречься от жизни,

Тогда можешь сказать, что ты — муж этого дела.

Душа без Возлюбленного не стоит ничего.

Подобно мужам, пожертвуй драгоценной жизнью.

Если мужественно расстанешься с жизнью,

Возлюбленный сто крат ниспошлет тебе жизнь.

Притча о Симурге

В начале творения Симург, — о диво,

В сиянии пролетел в полночь над Китаем.

Посреди Китая упало одно Его перо.

И, конечно, в каждой стране началось волнение.

Каждый воспринял образ того пера,

Каждый, кто узрел тот образ, принимался за дело.

По сей день то перо лежит в хранилище Китая,

Вот почему говорят: «Ищите знание даже в Китае!»

Если б не стал образ того пера зримым,

В мире не поднялся бы такой переполох

Все произведения искусства — от Его великолепия.

Все создания — от образа Его пера.

Ведь описание Его не имеет ни начала, ни конца,

[Посему] ничего более добавить к этой речи.

А теперь те из вас, кто являются мужами пути,

Решайтесь и вступайте на путь.

Услышав эту притчу, птицы понимают как велик их царь-Симург. Они полны решимости отправиться на поиски своего Повелителя. Но вот в чем беда, - путешествие к Симургу представляется им слишком длинным, трудным и опасным. Поэтому каждая из птиц пытается найти себе какое-нибудь оправдание, чтобы объяснить, почему она не может участвовать в путешествии, а удод, в свою очередь, старается их вразумить и переубедить.

Извинения птиц

Соловей первым решается поведать о своих сомнениях. Он считает себя знатоком всех тайн любви. Соловей уже нашел себе возлюбленную. Это - роза, которая цветет в саду и радует его своей красотой. Без розы соловей не мыслит жизни и постоянно воспевает ее. Только рядом с этим чудесным цветком он надеется обрести счастье. Соловей не сможет добраться до Симурга. И зачем ему отправляться в путь, если все что нужно соловью - это любовь к розе?

Удод отвечает, что красота розы, которая так восхищает соловья, не вечна и длится всего лишь неделю. Разве может быть истинной любовь к тому, что однажды исчезнет навсегда? То, что соловей называет любовью, - это лишь привязанность к прекрасной форме, которой обладает этот цветок. А когда роза со временем увянет, у соловья не останется ничего, кроме горького разочарования.

Вслед за соловьем появляется попугай. Он называет себя Хизром среди птиц, ведь его оперение зеленое, как и одеяние Хизра . Однако жестокие люди заперли его в железную клетку, где попугай томится и мечтает о глотке живой воды из источника Хизра. Если ему удастся вырваться из этой темницы, попугай сможет отыскать этот источник, испить живой воды и обрести бессмертие. Ему не вынести тягот пути к Симургу. Попугаю достаточно глотка воды из источника Хизра.

Удод отвечает, что жизнь дана попугаю не для того, чтобы он всеми силами пытался ее сохранить, а для того, чтобы он расстался с нею ради Возлюбленного.

После попугая слово берет павлин и признается, что им движет только одно желание, - вернуться обратно в райский сад. Когда-то с ним приключилась беда: он сдружился со змеем, и потому был изгнан из рая. И вот теперьпПавлин ищет себе провожатого, который бы помог ему найти путь в райские кущи. Павлин вовсе не намерен отправляться в путешествие к Симургу, он будет счастлив, если окажется в райском саду.

Удод отвечает, что рай, который так манит павлина, - это пристанище низменной души (нафс), а сам он должен стремиться в обитель сердца. Гораздо лучше отыскать самого Царя, господина рая, чем довольствоваться райским садом.

Наступает очередь утки, которая с гордостью заявляет, что по чистоте помыслов и одеянья с ней вряд ли кто сравнится. Вся жизнь утки связана с водой, она каждый миг совершает омовение и возносит хвалу Создателю. Она не может жить без воды, разве ей под силу добраться до Симурга?

Удод убеждает утку, что вода необходима лишь тем, чьи лица грязны. И если утка из их числа, пусть тогда поищет воду.

Вслед за уткой к беседе присоединяется куропатка. Она говорит, что живет в горах и ищет драгоценные камни. Именно к ним куропатка привязана и сердцем, и душой. Драгоценные камни для нее самая великая ценность. куропатке не одолеть путь к Симургу, слишком сильна ее привязанность к драгоценным камням.

Удода удивляют доводы куропатки. Он отвечает, что эти драгоценности всего лишь разноцветные камни. Зачем же привязываться к ним всем сердцем?

Теперь к удоду обращается хума. Она говорит, что она - особенная птица, ей удалось обуздать непокорную низменную душу (нафс). Многие стремятся поймать тень птицы хума, чтобы заполучить собственное царство. Зачем же ей искать царя - Симурга, если она сама может указать на царя?

Удод упрекает птицу хума в излишней гордости и заносчивости. Пора бы ей перестать окутывать тенью царей. Ведь в Судный день всем тем, кто был наделен царской властью и могуществом, придется распрощаться с престолом.

Вслед за птицей хума появляется сокол. Он гордится тем, что сидит на руке у царя и счастлив своим положением. сокол никогда не слышал о Симурге и не собирается отправляться на его поиски.

Удод отвечает ему, что у всех царей есть соперники, которые однажды, могут лишить их власти. Только царь Симург не знает себе равных. Никто не может посягнуть на его царство. Если сокол стремится быть рядом с другим царем, его ожидает много опасностей.

Наступает очередь цапли. Она признается, что довольна своей жизнью возле моря. Ее мучает жажда, но она не смеет напиться, ведь тогда в море, которое она обожает, станет меньше воды. Цапля думает лишь о том, как сберечь каплю морской воды и потому не может отправиться в странствие к Симургу.

Удод говорит цапле, что она совсем не знает моря, к которому так привязана. Оно своенравно, изменчиво и полным-полно опасностей. Если цапля не покинет свое обиталище, когда-нибудь море поглотит ее и погубит. Даже море и то приходит в волнение, ожидая увидеть своего Создателя. Так неужели цапля сможет обрести покой рядом с ним?

Появляется сова и присоединяется к беседе. Она обитает в развалинах и, как безумная, ищет спрятанные там сокровища. Сове не под силу любить Симурга, ее сердце там, где скрыт клад.

Удод отвечает сове, что любовь к сокровищам привет ее к гибели. Если она стремится к сокровищам и золоту, значит, она их числа неверных.

И наконец, самым последним вступает в разговор зяблик (воробей). Он признается, что очень слаб, да к тому же труслив и потому не может пуститься на поиски царя - Симурга. Удод упрекает его в лицемерии и притворстве и призывает собраться с силами и отправиться в путешествие.

Извинения всех птиц

После столь продолжительной беседы, в ходе которой каждая из птиц показала себя и высказала свои сомнения, они обращаются к удоду с просьбой разъяснить им, как все-таки они связаны с Симургом. И добавляют, если и в самом деле между ними существует такая связь, то все птицы тут же отправятся к Симургу. Удод дает птицам развернутый ответ:

Знай, когда Симург из-за завесы

Свой лик явил, подобно солнцу,

Сто тысяч теней он отбросил на землю.

После устремил взор на чистую тень.

Тень свою Он рассеял над миром.

Каждый миг появлялось несколько птиц.

Облик всех птиц мира

От Его тени, - пойми это, о незнающий!

Пойми это! Коль знал бы ты это заранее,

Нашел бы верную связь с Тем Господином.

Как узнаешь, - смотри, а после будь знающим!

Как узнаешь, не разглашай эту тайну!

Каждый, кто стал таковым, достиг погружения [в Истину].

Упаси тебя Бог сказать: «Я - Истина».

Если поступишь так, как я сказал, ты не Истина.

Однако в Истину ты постоянно погружен.

Муж, погруженный [в истину], разве станет хулулитом?

Разве станут эти слова делом болтливого?

Если б ты постиг, чья ты тень,

Был бы свободен, мертв ты или жив.

Если Симург оставался бы скрытым,

Этой тени никогда не явилось бы в мире.

А если бы Симург вновь исчез,

В мире навсегда пропала бы тень.

Все, что здесь является как тень,

Вначале возникло в том мире.

Если твои глаза не в силах узреть Симурга,

Сердце твое не подобно блестящему зеркалу.

Поскольку ни у кого нет глаз, [способных] узреть ту Красоту,

И немыслимо перенести Его красоту.

Любовь не может вынести Его красоту.

Из совершенства своей милости Он создал зеркало.

Сердце и есть зеркало. Вглядись в сердце!

Дабы узреть в нем Его лик, вглядись в сердце!

Птицы расспрашивают Удода о путешествии

Птицы понимают, кем им приходится Симург, и готовы отправиться в путешествие вместе с удодом. Но все же они опасаются, что им не хватит сил и мужества преодолеть этот путь. Удод отвечает, если в птицах проснулась любовь к Симургу, то они должны быть готовы пройти все испытания, которые встретятся им на пути, и не раздумывая расстаться с жизнью ради своего Возлюбленного. В подтверждение этих слов удод приводит притчу о шейхе Сан‘ане.

Шейх Сан‘ан был старейшиной своего времени.

О его праведности, что ни скажи, - будет мало.

Полвека он пробыл шейхом в Мекке,

С ним были четыре сотни одаренных учеников.

Каждый из его учеников, - удивительное дело,

Денно и нощно пребывал в воздержании.

Деяние и знание у него были в согласии,

Он владел и явным, и раскрытием [тайн], и тайнами.

Почти пятьдесят раз он совершал хаджж.

[А] малый хаджж он совершал всю жизнь.

Он соблюдал молитву и держал пост без меры,

Не пренебрегал ни одним из [положенных] обрядов.

Предводители, что вышли вперед,

Перед ним становились сами не свои.

Волос расщеплял [тот] духовный муж,

Сильный и в чудесах, и в стоянках.

Всякий, кто от болезни или немощи страдал,

От его дыхания обретал телесное здоровье.

Одним словом, для людей в радости и горе

Он был наставником, ориентиром в мире.

Хотя себя он считал предводителем сподвижников

Несколько ночей он видел во сне следующее:

«Как из Мекки он попал в Рум,

Непрерывно поклонялся какому-то идолу».

Когда увидел тот сон, мудрец этого мира

Запричитал: «О горе! Увы! Пришло время!

Йусуф удачи попал в колодец, -

Труднопроходимое место оказалось на пути.

Не знаю, уберегусь ли от этой печали.

Погибну, если потеряю веру!

Нет ни одного человека на всей земле,

У кого нет труднопроходимых мест на таком [горном] пути.

Если сразу одолеть трудное место,

Путь ему будет открыт до дворца.

Если же он остановится перед этим трудным местом,

В наказание путь для него станет длиннее.

В конце концов, тот несравненный учитель

Сказал ученикам: «У меня появилось дело.

Мне нужно спешно отправиться в Рум,

Дабы толкование этого [сна] скорее прояснилось».

Четыре сотни достойных учеников

Сопровождали его в путешествии.

Шли от Ка‘бы до границ Рума,

Обошли Рум от края до края.

Вдруг увидели высокий дворец,

У окна [в вышине] сидела девушка.

Девушка - христианка с одухотворенным [ликом],

На пути к Духу Божьему у нее, - сто познаний.

На небесной сфере красоты, в Доме могущества,

Она была солнцем, что не ведает заката.

Солнце, завидуя сиянию ее лика,

[Становилось] желтее, чем [лица] влюбленных на ее улице.

Всякий, кто сердцем привязывался к локонам той красавицы,

Повязывал зуннар, мечтая о ее локонах.

Всякий, кто в душе пожелал рубинов той возлюбленной,

Не успев ступить на этот путь, складывал голову.

Когда утренний ветерок от ее локона становился мускусным,

Рум извивался перед тем [локоном], подобным индийцу.

Ее глаза сеяли смуту среди влюбленных,

Ее брови красотой напоминали арку.

Когда она бросала взгляд на лица влюбленных,

Она взглядом заставляла их прощаться с жизнью.

Встретив прекрасную девушку-христианку и, пленившись ее красотой, старец влюбляется и мучительно страдает. Именно тогда к нему приходят ученики и начинается их беседа :

Все друзья для его утешения

Собрались тем вечером, услышав его стенания.

Один из друзей сказал ему: «О величайший шейх!

Поднимись и это искушение [с себя] смой!»

Шейх сказал: «Сегодня вечером кровьюпечени

Я уже сто раз совершил омовение, о незнающий!»

Кто-то другой спросил: «Где твои четки?

Как может быть твое дело праведным без четок?»

[Шейх] сказал: «Я четки выбросил из рук,

Чтобы суметь обвязаться зуннаром !»

Кто-то другой сказал: «О, древний старец!

Если вышел грех, то быстро покайся!»

[Шейх] сказал: «Я уже отрекся от своего доброго имени и положения,

Чтобы освободиться от титула шейха и мирской суеты!»

Кто-то другой сказал: «О, знаток тайны!

Ступай, сосредоточься на молитве!»

[Шейх] сказал: «Где михраб лика Возлюбленной -

Тогда не будет у меня иного дела, кроме молитвы!»

Кто-то другой спросил у него: «Доколе такие речи?

Иди и в уединении поклонись Господу!»

[Шейх] сказал: «Если бы моя кумироликая была там,

Поклон перед ее ликом был бы прекрасен!»

Кто-то другой спросил: «Разве нет у тебя раскаяния?

Хоть одного вздоха сожаления по мусульманству у тебя нет?»

[Шейх] сказал: «Никто не раскаивался больше этого

В том, что не стал влюбленным раньше этого!»

Кто-то другой сказал: «Див сбил тебя с пути,

Стрелой беспомощности неожиданно поразил твое сердце!»

[Шейх] сказал: «Тому диву, что сбивает нас с пути, скажи -

«Сбивай!», поскольку, воистину, он сбивает [с пути] красиво».

Кто-то другой сказал ему: «Всякий, кто узнал,

Говорит о нем, - как же этот старец сбился с пути!»

[Шейх] сказал: «Я совершенно свободен от [заботы] о добром имени,

Стекло двуличия я разбил о камень».

Кто-то другой сказал ему: «Старые друзья

О тебе печалятся, их сердца разрываются».

[Шейх] сказал: «Когда христианское дитя радуется,

[Мое] сердце не замечает печалей других».

Кто-то другой сказал ему: «Сговорись с друзьями,

Чтобы сегодня ночью вновь мы отправились к Ка‘бе».

[Шейх] сказал: «Если нет Ка‘бы, то есть храм,

Тот, кто был трезвым в Ка‘бе, стал пьяным в храме».

Кто-то другой сказал: «Сейчас же решись отправиться в путь,

Пребывай в Святыне и вымаливай себе прощение».

[Шейх] сказал: «[Преклонив] голову на пороге Возлюбленной,

Буду я молить о прощении. Оставь меня!»

Кто-то другой сказал ему: «Ад лежит на [твоем] пути,

Не окажется в аду лишь тот, кто сведущ».

[Шейх] сказал: «Если ад окажется моим спутником,

Семь адов сгорят от одного моего вздоха».

Кто-то другой сказал ему: «В надежде на рай

Вновь переменись и раскайся в этом гнусном поступке!»

[Шейх] сказал: «Ведь есть та красавица с райским ликом,

Если мне и подобает рай, то ведь есть эта улица».

Кто-то другой сказал ему: «Побойся Господа!

Господа Всевышнего, воистину, постыдись!»

[Шейх] сказал: «Поскольку этот огонь Господь во мне разжег,

Сам я не в состоянии от него избавиться».

Кто-то другой сказал ему: «Иди, успокойся,

Вновь веру обрети и стань правоверным!»

[Шейх] сказал: «Кроме неверия от меня, растерянного, ничего не жди,

От того, кто стал неверным, не требуй веры!»

Поскольку речи на него не возымели действия,

В конце концов, все свыклись с этой бедой.

Будучи уже почтенным шейхом, Сан‘ан, словно неопытный ученик, покорно исполняет все повеления девушки-христианки, которая на данном этапе становится его своеобразным наставником. Она испытывает его стойкость, силу его чувства и, в доказательство любви к ней, требует совершить четыре дела: поклониться идолу, сжечь Коран, испить вина, навсегда отказаться от веры. Выражая полную готовность выполнить любой ее приказ, шейх Сан‘ан принимает решение выпить вина. После этого христиане отводят его в храм, где он сжигает свою власяницу, повязывает зуннар, а затем, в качестве выкупа за девушку-христианку, соглашается целый год пасти свиней . Почтенный старец подвергается множеству самых разнообразных испытаний и всяческих унижений, которые он безропотно и с благодарностью принимает. Ученики шейха, ошеломленные поведением своего наставника и потерявшие надежду вернуть его, отправляются в Каабу. Однако, по прибытии туда, все они подвергаются порицанию со стороны самого преданного и прозорливого ученика Сан‘ана, узнавшего с их слов, что они не последовали за шейхом. Раскаявшись в своем поступке, они решают разделить с учителем его участь и снова отправляются в Рум. Все это время ученики взывают к Богу, чтобы он направил шейха Сан‘ана на путь истинный. Их молитва достигает цели, и шейх возвращается в ряды приверженцев ислама. Теперь уже девушка-христианка видит вещий сон и явственно ощущает неумолимый призыв последовать за шейхом Сан‘аном и принять его религию. В конце концов, она достигает желаемого, произносит формулу шахады и умирает на глазах у шейха, растворившись в его любви. А сам поэт завершает свое повествование проповедью отказа от привязанностей и желаний, мешающих индивидуальной душе соединиться с ее создателем, а также призывом к борьбе человеческого духа с низменной душой (нафс).

Расспросы птиц

Птицы, воодушевленные услышанной притчей, выбирают удода своим предводителем и обещают повиноваться ему во всем. Наступает решающий момент - птицы наконец-то отправляются в путешествие к Симургу. Постепенно их начинают одолевать страхи, которые мешают птицам продолжать путь. Они просят удода помочь им очистить сердца от сомнений. Удод терпеливо отвечает на вопросы птиц.

Одна птица спрашивает: «Как же тебе удалось достичь столь высокого положения?» Удод отвечает ей: «Я добился этого ни серебром, и ни золотом. Сулайман удостоил меня своим взглядом. Если будешь проявлять смирение и покорность, Сумайман обратит свой взор и на тебя!»

Другая птица спрашивает: «Как же преодолеть этот трудный путь, если я так слаба? Если и доберусь до первой стоянки, тут же умру». Удод отвечает ей: «Лучше расстаться с жизнью на пути к Симургу, чем встретить смерть в этом грязном мире. Он не сулит ничего, кроме тяжких испытаний, забот и разочарований.

Еще одна птица спрашивает: «Я совершила много грехов. Разве достойна я приблизиться к царю?» Удод отвечает ей: «Не теряй надежду! Если согрешила, - покайся! Врата покаяния для тебя открыты!»

Другая птица спрашивает: «По природе своей я непостоянна. То пребываю в воздержании, то превращаюсь в беспутного гуляку. То див сбивает меня с пути, то ангел снова выводит меня на путь истинный. Я в растерянности. Как мне быть?» Удод отвечает ей: «С каждым такое может случиться. Если бы все были бы чисты и совершенны от рождения, не было бы нужды посылать к людям пророков. Если будешь неустанно укрощать свою животную душу (нафс), избавишься от непостоянства.

Еще одна птица спрашивает: «Мой главный враг - животная душа. Как же заставить его мне повиноваться?» Удод отвечает ей: «Если сам позволяешь животной душе руководить тобой, ты никогда не сможешь от нее избавиться».

Другая птица спрашивает: «Меня сбивает с пути демон гордости (Иблис), у меня нет сил бороться с ним. Как мне избавиться от него?» Удод отвечает ей: «Пока ты идешь на поводу у своего нафса, Иблис не оставит тебя в покое. Если и дальше будешь потакать всем своим желаниям, в тебе родятся еще сотни демонов».

Еще одна птица спросила: «Я очень люблю золото. Меня охватила страсть к этому миру и золоту!» Удод отвечает ей: «Золото всего лишь цветной камень, в нем нет никакой ценности. Если привязываешь себя к вещам этого мира и желаешь ими обладать, отворачиваешься от Бога».

Другая птица спрашивает: «У меня есть дворец, к которому я привязана всей душой. Я живу там, как царица. Зачем же меня оставлять свой райский уголок и отправляться в опасное путешествие? Удод отвечает ей: «Я мог бы согласиться с тобой, если бы на земле не существовало смерти. Рано или поздно тебя ожидает смерть, а значит твой дворец - всего лишь темница, в которой ты обречена на страдания».

Еще одна птица спрашивает: «Я связана узами любви, которая совсем лишила меня разума. Жить без возлюбленного - значит проявить неверность в любви». Удод отвечает ей: «Ты слишком привязана к внешней форме. То, что ты называешь красотой, на самом деле это всего лишь смесь из слизи и крови. Настоящая красота - в ином мире. Только она достойна любви».

Другая птица спрашивает: «Я боюсь смерти. Мой страх так велик, что на первой же стоянке я расстанусь с жизнью!» Удод отвечает ей: «Все на земле смертны. Мы все появились на свет, чтобы однажды умереть».

Еще одна птица спрашивает: «Мне пришлось много страдать и мучиться. Мое сердце истерзано. Разве хватит мне сил отправиться в странствие?» Удод отвечает ей: «Глупо печалиться из-за земных вещей, которые ты потеряла. Этот мир не вечен, так оставь его!»

Наконец последняя птица обращается к удоду с вопросом: «О знаток пути, поведай, долгий ли нас ожидает путь?» Удод отвечает ей: «Семь долин у нас на пути. Но долго ли странствовать придется, - никто не знает. В начале пути - долина взыскания, прямо за ней - долина любви, следом появится долина познания, после нее - долина отсутствия желаний, затем мы окажемся в долине чистого единения, а следом за ней - долина мучительной растерянности, и наконец, мы вступим в долину нищеты и небытия, после которой наше путешествие будет окончено».

Описание долины искания

Когда спустишься в долину искания,

Перед тобой постоянно будут возникать сотни трудностей.

Здесь каждый миг принесет сотню бед.

Здесь в муху обратится попугай небосвода.

Здесь предстоит тебе многолетняя борьба.

Ведь сердце здесь постоянно изменяется.

Здесь ты должен оставить богатство,

Здесь ты должен расстаться с владением.

Тебе придется идти, [утопая] в крови.

Тебе придется идти, покинув все, что вне [тебя].

Как избавишься от всего известного тебе,

Надобно очистить сердце от всего, что есть.

Когда твое сердце очистится от [внешних] свойств,

Засияет [оно] от присутствия света [Божественной] сущности.

Когда тот свет проявится в сердце,

Взыскание в твоем сердце усилится в тысячу крат.

Если на пути к Нему возникнет огонь,

Если появятся сто ужасных долин,

От томления по Нему, словно одержимый,

Он сам бросится в огонь, словно мотылек.

Станет взыскующим тайн, [сгорая] от сильного желания,

У своего виночерпия попросит глоток [вина].

Испив глоток того вина,

Совсем позабудет оба мира.

Погрузившись в море, останется томиться жаждой,

От души взыскуя тайн Возлюбленного.

В своем желании познать тайну,

Он не побоится смертоносного дракона.

Если вместе предстанут пред ним вера и неверие,

Примет их, дабы двери ему отворились.

Если отворятся ему двери, что вера, что неверие - [безразлично]!

Ведь по ту сторону дверей нет ни того, ни другого!

Описание долины любви

Вслед за этой [долиной] появится долина любви.

Тот, кто доберется туда, утонет в огне.

Да будет огнем всякий, кто попадет в эту долину.

А тому, кто не огонь, наслаждение не в радость.

Тот влюблен, кто подобен огню,

Кто стремительный, горящий, непокорный.

Ни мига не бывает он предусмотрительным.

Радостно ввергает в огонь сто миров.

Ни мгновенья он не думает ни о вере, ни о неверии.

Нет у него ни крупицы сомнения, ни уверенности.

На его пути едины благо и зло.

Сам уподобится любви, не будет ни тем, ни другим.

О вольнодумец, не для тебя эти речи!

Ты - вероотступник, это тебе не по зубам!

Чистый всю наличность, что имеет, поставит на кон.

Ради соединения с Другом начисто проиграет всю наличность.

Другим обещана [награда] Завтра.

Однако его наличность уже здесь.

Пока он не сожжет себя дотла,

Сможет ли он избавиться от горя?

Пока он не сожжет суть своего бытия,

Сможет ли он порадовать сердце муфаррихом?

Он все время мечется в горячке и плавится от жара,

Пока вдруг снова не вернется на свое [истинное] место.

[Так] рыба, когда ее из моря выбросит на сушу,

Мечется, пока вновь не вернется в море.

Там любовь - огонь, а разум - дым.

Когда приходит любовь, разум вмиг обращается в бегство.

Разум не наставник в страданиях любви.

Любовь не дело природного разума.

Если тебе даруют истинное видение мира тайн,

Там ты увидишь, где корень любви.

Каждый листок существует тому, что есть любовь,

Повсюду царит опьянение любовью.

Если у тебя открылись глаза, видящие тайное,

Каждая частичка мирозданья посвятит тебя в свои тайны.

Если же будешь смотреть [на мир] очами разума,

Вовек о любви ничего не поймешь.

Для любви нужен испытанный муж.

Для любви нужен свободный муж.

Ты не испытан. Ты не влюблен.

[Значит], ты мертв. Достоин ли ты любви?

Для этого пути нужно сердце, равное тысяче живых сердец,

Дабы каждый миг отдавать сотню жизней.

Описание долины [обретения] знания

После пред взором твоим предстанет

Долина [обретения] знания, [где нет] ни начала, ни конца.

Нет никого, кто в том месте

Не идет иным путем, [чем другие].

Ни один путь здесь не схож с другим.

Влекомый телом не похож на влекомого душой.

В силу совершенства души и ущербности тела,

Душа постоянно в возвышении, а тело обречено на гибель.

Перед каждым, несомненно, появится лишь тот путь,

Который ему под силу одолеть.

Сможет ли на этом славном пути

Немощный паук стать спутником слону?

Странствие каждого будет [продолжаться] до совершенства.

Близость [к Богу] каждого будет сообразна его состоянию.

Полети комар хоть изо всех сил,

Сможет ли он сравниться в совершенстве с ветром?

Несомненно, поскольку странствия столь различны,

Птицы никогда не будут странствовать общим путем.

Потому и познания здесь различны:

Один нашел михраб, другой - идола.

Когда солнце познания воссияет

На небесах, [двигаясь] по своему возвышенному пути,

Каждый станет видящим, сообразно своим силам,

Истинно обретет свое место.

Когда для него высветится тайна каждой частицы,

Банная топка бренного мира станет для него цветущим садом.

Он узрит сердцевину внутри скорлупы.

Не крупинки себя не увидит, только Друга.

Куда бы он не смотрел, будет постоянно созерцать Его лик.

В любой мельчайшей частице будет видеть Его обитель.

Сто тысяч тайн из-за завесы,

Словно солнце, явят ему свой лик.

Сто тысяч людей постоянно пропадают,

Чтобы один стал совершенным созерцателем тайн.

Для этого великого пути нужен совершенный муж,

Который сможет нырнуть в это грозное море.

Когда он хоть немного ощутит вкус его тайн,

Каждый миг он будет в страстном томлении.

Здесь он будет жаждать совершенства.

Здесь сто тысяч раз прольет он чистую кровь.

Если дотянешься рукой до всеславного Престола,

Больше не толкуй об [угрозе]: «Нет ли добавки?»

Сам погрузись в море познания [Бога].

А если нет, осыпь голову пылью дорожной!

Если ты, о спящий, не из людей приветствия,

Что же ты себя не оплакиваешь?

Если не можешь порадоваться соединению с Другом,

Ступай, облачись в траур разлуки!

Если не видишь красоты своего Друга,

Не сиди! Поднимись! Взыскуй тайн!

Если не ведаешь, так взыскуй! Постыдись!

Доколе будешь ослом без узды?

Описание долины отсутствия желаний

Вслед за ней появится долина отсутствия желаний.

Там нет ни притязаний, ни представлений.

Без устали дует ветер,

Каждую минуту сметает целую страну.

Здесь семь морей будут словно один пруд.

Здесь семь светил будут словно одна искорка.

Там увяли и восемь райских садов.

Словно мерзлый лед семь адов.

А у муравья здесь, - о диво!

Без всякой причины сила тысячи слонов!

Пока у вороны наполнился зоб,

Никто не выживет из сотни караванов.

Сто тысяч ангелов сгорели от горя,

Пока для Адама воссиял светоч.

Сто тысяч тел расстались с душой,

Пока Нух стал плотником.

Сто тысяч комаров нападали на войско,

Пока Ибрахим возвысился над всеми.

Сотне тысяч младенцев отсекли головы,

Пока Собеседник Божий стал видящим [Бога].

Сто тысяч людей повязали зуннар,

Пока ‘Иса был допущен к [сокровенным] тайнам.

Сто тысяч теряли души и сердца,

Пока Мухаммад однажды ночью вознесся на небеса.

Здесь не имеет цены ни новое, ни старое.

Хоть бездействуй здесь, хоть нет - [все равно].

Если увидишь великое множество сгоревших сердец,

Знаю я, что видел ты лишь сон.

Если в это море упадут души сотен [людей],

[Это словно] росинка упала в бескрайнее море.

Если сотня тысяч душ погрузятся в сон,

[Это словно] на одну солнечную пылинку упала тень от солнца.

Если на кусочки рассыплются небеса и звезды,

[Это словно] в мире лишь листок с дерева упал.

Если все, от Рыбы до Луны, канет в небытие,

[Это словно] на дне колодца муравей повредил лапку.

Если оба мира однажды разом исчезнут,

Считай, что с земли исчезла песчинка.

Если исчезнут без следа и див, и род людской,

[Это словно] незаметно упала дождинка.

Если все тела рассыплются в прах,

К чему бояться, если упадет один волосок живого существа?

Если здесь и вовсе погибнет все сущее, и целое и части.

[Это словно] с лица земли исчезла одна соломинка.

Если разом пропадут все девять небес,

[Это словно] семь морей оскудели на одну каплю.

Подойдешь к стоянке очищения и уединения.

Когда обращают лица к этой пустыне,

Все вытаскивают головы из одного воротника.

Если увидишь большое число или малое,

На этом пути то будет одно, без сомненья!

Если примешься бесконечно умножать один на один,

Умножая тот один на один, всегда получишь один.

Тот один, который единый, не похож, как тебе подумалось,

На того одного, что является в числе.

Поскольку тот [Единый] вне границ и счета,

Отведи взор от предвечности и вечности.

Когда навсегда исчезнут безначальное и бесконечное,

То между ними останется ничто.

Когда все - ничто, и ничто все.

Будет ли все это в своей основе чем-то иным, кроме скручивания?

Описание долины растерянности

Потом ты окажешься в долине растерянности.

Твоим вечным занятием станут боль и тоска.

Здесь каждый вздох будет [колоть] словно кинжал.

Здесь каждый миг будет нести тебе страдание.

Вздохи будут, боль будет и будет жар.

Будет день и ночь, но [для тебя] ни день, ни ночь.

У каждого от корня волоса, не от кинжала,

Закапает кровь, - о диво!

Муж в этой долине будет словно замерший огонь,

Или от этой боли, как горячий лед.

Когда муж в растерянности дойдет до этого места,

В изумлении он будет прибывать и потеряет путь.

Все, что единение начертало в его душе,

Все в нем исчезнет, как и он сам.

Если спросят его: «Ты есть или нет?

[Или] ты не в силах ответить, есть ты или нет?

Внутри ты или снаружи,

В стороне, сокрыт ты или явлен.

Тленный ты или вечности пребываешь, или и то, и другое,

Или ты ни

ни то и ни другое? Или не ты?»

Он ответит: «Я совсем не знаю самого себя.

И не ведаю, что такое это “не знаю.”

Я влюблен, но не знаю в кого.

Не мусульманин я, не неверный, тогда кто я?

Однако я не ведаю и о своей любви:

То ли сердце мое переполняет любовь, то ли оно свободно».

Описание долины нищеты и гибели

Как же там вести беседу?

Суть этой долины забвение,

Безмолвие, глухота и бесчувствие.

Ты увидишь, как сто тысяч твоих вечных теней

Исчезнут от [лучей] одного твоего солнца.

Когда совершенное море приходит в волнение,

Останутся ли на месте образы на глади моря?

Оба мира - образы [на глади] того моря и только!

Каждый, кто говорит, что это не так, - безумец и только!

Каждый, кто затерялся в совершенном море,

Навсегда исчез и обрел покой.

Сердце в этом море наполняется спокойствием,

Обретая только исчезновение.

Если вернуть его из этого небытия,

Узрит все сотворенное, ему откроется множество тайн.

Когда опытные путники и храбрые мужи

Вступают в сферу страданий,

Сделав первый шаг, теряются. Что проку продолжать?

Несомненно, никто не сделает следующий шаг.

Если все теряются, сделав первый шаг,

Хоть они и люди, считай их неживыми!

Когда ветки и дрова бросают в огонь,

Они одинаково превращаются в пепел.

Это по форме оба для тебя будут одинаковы.

В свойствах же увидишь огромную разницу.

Когда нечистый [муж] исчезает в величайшем море,

[Низкий] по своим качествам он окажется на дне.

Но если в это море попадет чистый [муж],

От его существования не останется ни следа.

Его движения сольются с движениями моря.

Когда его не станет, он окажется внутри [моря] красоты.

Если это случиться, не будет его, и он будет.

[Понимание] этого находится за пределами разума.

Тридцать птиц у престола Симурга

Воссияло перед ними солнце близости.

От лучей того солнца у всех [птиц] засияла душа.

В отражении лика Симурга мира

В тот же миг увидели лик Симурга.

Когда посмотрели те тридцать птиц, -

[То] без сомненья, эти тридцать птиц были тем Симургом.

Все пришли в изумление и растерялись,

Не понимали, кто они: «этот или тот?»

Увидели, что все они, без остатка, - Симург.

И сам Симург был тридцатью птицами.

Когда же на Симурга они глядели,

Был тот Симург этим, что был в этом месте.

А когда они обращали взор на самих себя,

Эти тридцать птиц были тем, другим [Симургом].

Когда они смотрели и на себя, и на него,

[То] были одним Симургом и в большом, и в малом.

Был этот тем, а те были этим.

Во всем мире никто не слышал такого.

Все те [птицы] утонули в растерянности.

Без размышления пребывали в размышлении.

Поскольку ничего они не смогли понять,

Безмолвно вопрошали того Господина.

Молили раскрыть эту великую тайну.

Просили разъяснить, что такое «я», а что «ты».

Фарид ад-дин Аттар. Рассказы о святых Хазрат А6ул Хасан Хиркани Хазрат Байазид обычно совершал паломничество к могилам мучеников и святых. Проходя через Хиркан, он делал глубокий вдох, как будто наслаждался ароматом душистого цветка. На вопрос учеников, откуда доносился этот аромат, он отвечал, что скоро в этом городе родится великий святой по имени Абул Хасан, который превзойдет его своими духовными достижениями и будет проводить все свое время в семье, занимаясь духовной практикой. Через несколько лет на свет появился Абул Хасан. По достижении двадцатилетнего возраста он стал ежедневно после молитв посещать могилу Байазида. Там он молился: «О Господь! Даруй мне часть духовности, которой ты наградил Байазида». Прошло двенадцать лет с тех пор, как он начал этот ритуал, и однажды, когда он уже собирался уходить с кладбища, Абул Хасан услышал голос, идущий из могилы, который сказал: «Абул Хасан, вся моя духовность - это твой подарок мне». Абул Хасан ответил: «Господин, я родился на тридцать девять лет позже, чем ты. Как я мог передать тебе духовность?» И снова из могилы Байазида раздался голос: «На моем духовном пути мне мешало какое-то препятствие. Я молился Богу, чтобы он избавил меня от этой преграды, и услышал Глас Божий: «Помолись о том же Сиянию, которое озарит тебя, когда ты приедешь в Хиркан». Приехав в Хиркан, я действительно увидел Сияние, идущее от земли до самого неба. Я помолился ему, как велел Господь, и моя проблема разрешилась». Когда Абул Хасан вернулся домой после этого случая, он обнаружил у себя новую способность: он смог выучить весь Коран за двадцать четыре часа, а раньше он даже не мог прочесть его до конца за это время. Однажды Абул Хасан копал землю на своем участке и нашел серебряные монеты. Он присыпал монеты землей. Начав копать в другом месте, он нашел золото. Абул Хасан снова зарыл его в землю. В третьем месте он обнаружил алмазы. Он закопал их. В четвертом месте оказались драгоценные украшения. Их он тоже засыпал землей. Потом Абул Хасан обратился с молитвой к Богу: «О Господь! Даже если я получу все богатство этого мира, а также мира будущего, я не променяю его на возможность увидеть Тебя». Однажды известный святой, сидя рядом с Хасаном, продемонстрировал ему настоящее чудо, достав из его чаши с водой живую рыбку. Хасан сунул руку в горящий очаг и тоже достал из него живую рыбку. Святой предложил Хасану прыгнуть вместе с ним в огонь и посмотреть, кто из них выживет. Хасан ответил: «Нет, торга чудесами не будет. Давай окунемся с головой в океан небытия (нест ) и выйдем из него облаченными в одежды божественного бытия (хает )». Святой промолчал. Однажды перед тем как отправиться в путь несколько паломников обратились к Хасану с вопросом о том, что им нужно будет делать, если на них нападут грабители. «Вспомните обо мне, если это произойдет», - сказал Абул Хасан. Когда на караван напали разбойники, они ограбили всех паломников, кроме одного. Он подумал об Абуле Хасане. Когда он вспомнил о нем, Абул Хасан появился перед ним и исчез со всеми его вещами из поля зрения грабителей. Тем самым он спас его добро. По возвращении паломники пришли к Абул Хасану и спросили его, как получилось, что они возносили молитвы Богу, но не спаслись, а их товарищ молился ему и был спасен. Абул Хасан ответил: «Вы неискренне уверяете Всевышнего в вашей преданности, а я служу ему всем своим сердцем. Поэтому если вы будете молиться мне, то я от вашего имени помолюсь Богу и ваши желания исполнятся. Но если вы просто будете шевелить губами, а сердце останется холодным, то ваша молитва не возымеет никакого действия». Абул Хасан сказал одному из своих любимых учеников: «Для мира Байазид мертв, но для меня он все еще жив и знает обо всех моих делах». Ученик Абул Хасана просил разрешения поехать в Ирак, чтобы там изучать традиции (в которых рассказывается о жизни Пророка Мухаммеда), так как у себя на родине он не мог найти достаточно компетентного учителя. Хасан сказал: «Я буду учить тебя традициям, потому что получил знание о них от самого Пророка». Ученик поставил под сомнение слова своего наставника. Но во сне к нему явился Пророк и сообщил, что Хасан сказал правду. Когда ученик приступил к занятиям, Хасан часто делал замечания по поводу какого-нибудь отдельного неверно трактуемого эпизода из жизни Пророка. Ученик спросил, по какому праву он ставит под сомнение то, что написано в традициях. Хасан ответил: «Все время я вижу перед собой Пророка, когда учу тебя. Если в рассказе о нем проскальзывает неверная информация, то на его лице появляется выражение недовольства, по которому я понимаю, что эпизод записан неправильно». Однажды Хасан принимал участие в Саме (духовном музыкальном представлении) в доме одного преданного Богу человека. Во время Самы он впал в состояние экстаза и три раза ударил ногой о землю. Стены дома задрожали, и собравшимся показалось, что дом и сама земля начали кружиться вместе с Хасаном. Когда Хасан пришел в себя, его спросили, что с ним произошло. Он ответил: «Сама предназначена для тех, кто во время нее способен переходить в высшие духовные сферы, когда падают завесы, и они могут видеть мир ангелов». Однажды Хазрат Абу Саид, известный святой, пришел к Абул Хасану. Во время беседы Абул Хасан, охваченный экстатическим состоянием, обнял святого. Придя домой, Абу Саид всю ночь провел в молитвах, стоя на коленях и часто вскрикивая в экстазе. Утром Абу Саид пришел к Абул Хасану и начал умолять его взять назад искру духовности, которую он зажег в нем своим объятием, так как он не был настолько подготовленным, чтобы выдержать это состояние. Абул Хасан еще раз обнял его, и он снова вошел в нормальное состояние. Как-то раз Абул Хасан сказал Абу Саиду: «Я сделаю тебя духовным адептом, поскольку ты был дарован мне Богом в ответ на мою просьбу послать мне товарища, с кем я мог бы обсуждать мои духовные искания. Я благодарю Всевышнего за исполнение моего желания». Шейх Абу Сина прошел долгий путь от своего дома, чтобы навестить Абул Хасана. Он постучал в дверь его дома, и навстречу ему вышла жена Абул Хасана. Она обозвала его еретиком и попросила не беспокоить ее мужа, ушедшего в лес за хворостом. Абу Сина пошел на поиски Абул Хасана и увидел льва, который нес на спине вязанку хвороста, собранного Абул Хасаном. Абу Сина склонил голову перед шейхом и в разговоре с ним спросил, почему его жена была настолько грубой, что назвала его еретиком. Абул Хасан ответил, что если бы он не был в состоянии смирить такую негодную овцу, этот лев не стал бы подчиняться его приказам. Они провели ночь в духовных беседах. Утром, когда Абул Хасан чинил стену своего дома, кусок материала выпал у него из рук, и, прежде чем он успел спуститься вниз, чтобы подобрать его, а Абу Сина подать его Хасану, этот кусок стены взлетел вверх и снова оказался у него в руке. Вера Абу Сины в Абул Хасана укрепилась, и все его сомнения относительно духовного величия святого исчезли. Однажды к Абул Хасану пришел человек и попросил отдать ему плащ, чтобы, одев его, он мог стать таким же праведником, как он. Абул Хасан спросил: «Может ли женщина, надев одежду мужчины, стать мужчиной, или мужчина, облачившись в женский наряд, стать женщиной?» Проситель ответил отрицательно. «Тогда, - сказал Абул Хасан, - если это невозможно, как можешь ты, надев мое облачение, стать подобным мне?» Священник попросил Абул Хасана прочитать ему проповедь. Абул Хасан сказал: «Призывай людей к Богу, но никогда не зови их к себе». Заметив его удивление, Абул Хасан дал этому следующее объяснение: «Если проповедник начинает испытывать зависть к другому проповеднику, служащему тому же делу, что и он (главным образом, приобщение людей к Богу), это означает, что он не делает людей верующими и не превращает их в своих приверженцев, иначе, какие могли бы быть у него причины для зависти?» Махмуд Газнави, выполняя свое обещание, данное ранее слуге Айазу, однажды нарядил его в свои одежды и посадил на свой трон. Позднее Айаз, одетый как султан, в сопровождении Махмуда Газнави в наряде придворного пришел к Абул Хасану. Махмуд послал гонца к Абул Хасану с просьбой выйти навстречу гостям и отдать почести султану. Он также велел гонцу напомнить Абул Хасану, если он откажется сделать это, стих Корана, в котором сказано: «Подчиняйся приказаниям Господа, Пророка и царя». Когда гонец передал послание Махмуда, Абул Хасан отказался выйти к султану. Гонец прочитал стих Корана, и Абул Хасан ответил ему: «Скажи Махмуду, что я настолько поглощен своей верой в Бога, что мне стыдно оказывать внимание даже Пророку, не говоря о том, чтобы подчиняться султану». Махмуд, получив лаконичный ответ, признал, что Абул Хасан - великий святой. Вместе с Айазом, все еще одетым как султан, Махмуд в костюме придворного вошел в хижину Абул Хасана и приветствовал его. Абул Хасан ответил на приветствие, но не встал, чтобы выразить свое почтение султану, а вступил в разговор с Махмудом, не обращая внимания на Айаза в одеждах султана. Махмуд спросил: «Господин, почему ты не приветствуешь султана?» Абул Хасан ответил: «Это все одна видимость». Махмуд поклонился ему и сказал: «Я знаю, что святых твоего уровня нельзя обмануть, прибегая к подобным уловкам». Потом Абул Хасан подошел к Махмуду и отвел его в сторонку. Махмуд попросил: «Расскажи мне что-нибудь о Байазиде». Абул Хасан ответил: «Тот, кто когда-нибудь видел Байазида, никогда не будет осужден в Судный день». Махмуд спросил: «Кто был выше: Пророк Мухаммад или Байазид, ведь даже Абу Джихл и Абу Лахаб, видевшие Мухаммада, не смогли избежать осуждения?» Абул Хасан ответил: «Махмуд, будь осторожен в выборе выражений. Эта тема требует уважительного отношения. Знай, что за исключением некоторых сподвижников Пророка и нескольких святых, его современников, даже Халифы Ислама не могли оценить Пророка по достоинству, несмотря на то, что они видели его. Об этом же говорит Коран: «О, Мухаммад! Ты видишь тех, кто обращается к тебе, и кто не видит (понимает) тебя, хотя ты открыт их взорам». Когда Махмуд предложил несколько золотых мохуров Абул Хасану, тот протянул Махмуду ломоть черствого хлеба. Но как Махмуд ни старался, он не мог проглотить такой твердый хлеб. Тогда Абул Хасан сказал, что Махмуд не мог проглотить засохший хлеб так же, как он не мог проглотить (принять) золотые мохуры , ибо уже давно отказался от богатства в этой жизни. Он вернул мохуры Махмуду. Тогда Махмуд попросил у него что-нибудь из одежды, чтобы он мог хранить это в качестве подарка на память. Абул Хасан выполнил его просьбу. Махмуд, выходя из хижины, заметил: «Господин, у вас довольно красивый дом». Абул Хасан ответил, что Бог подарил Махмуду целое царство, а он настолько жаден, что захотел еще и маленькую хижину. Махмуду стало стыдно. Абул Хасан встал, чтобы попрощаться с Махмудом. Махмуд спросил его: «Когда я входил к тебе, ты не оказал мне почтения, но теперь, когда я ухожу; ты так вежлив со мной, что даже поднялся со своего места. Почему?» Абул Хасан ответил: «Ты вошел в мой дом как царь, и тебя переполняла монаршья гордость, но теперь ты уходишь от меня смиренным дервишем, о чем можно судить по тому, как твое лицо сейчас озарено внутренним светом. Поэтому, прощаясь, я отдаю тебе почести». Когда спустя годы Махмуд со своим войском осаждал Сомнат в Индии и понял, что у него нет шансов на успех, он удалился к себе в шатер и после омовений, положив одеяние Абул Хасана на почетное место, начал смиренно молиться Богу: «Господь! Ради дара великого святого пошли мне победу в этой битве, и все, что я получу в качестве добычи в этом бою, я распределю между факирами ». Молитва была услышана. В рядах вражеской армии возник разлад, и она проиграла сражение войску Махмуда. Ночью Махмуд увидел во сне Абул Хасана, который сказал: «Ты совершил грубую ошибку, оценив дар святого так дешево. Если бы ты попросил Бога, чтобы Он сделал всех людей на свете мусульманами, вместо того чтобы искать этой незначительной победы, весь мир обратился бы в ислам и исчезла ересь, а ты бы стал обладателем великой добродетели». Хазрат Абул Хасан наставлял своих учеников: 1. Ищите милости Всевышнего, потому что она превосходит ужасы ада и наслаждения рая. 2. Завесы скрывают от тебя прошлое, настоящее и будущее. Когда завесы подняты, можно увидеть все. 3. Величать себя суфием - огромное притязание. Сам он, по крайней мере, так не поступал. 4. За тридцать лет он ни разу не сомкнул глаз ночью. 5. Бог поглотил его настолько, что он перестал быть собой, а его тело стало не чем иным, как фантомом, чистой мыслью. 6. Бог даровал ему божественное страдание. Если бы одна капля этого страдания попала в мир, она могла бы вызвать более страшный потоп, чем во времена Ноя. 7. Его ученики будут спасены в смертный час по милости Бога и благодаря его заступничеству. 8. Он всю ночь думал о Боге, сидя на голой земле под сухим кустом. Однако он чувствовал себя счастливее, чем если бы удобно расположился под древом желаний в раю, забыв о Боге. 9. Тот, кто сознательно демонстрирует чудеса, изгоняется из круга общения с Господом. 10. Он искал полного растворения своего «я» или, как одно из двух, хотел наполнить собою все. 11. Он забывал о себе ежедневно тысячу раз за час. 12. По милости Бога он знал прошлое, настоящее и будущее каждого создания во все времена. Тот, кто не имеет такого знания, не может быть учителем. Если бы даже колючка впилась в чью-то ногу, он бы знал об этом, сам испытал бы боль и указал на страдающего человека. Он был способен на это, потому что отождествил себя с творением. 13. Он искал возможность увидеть Бога, не боялся ада и не мечтал о рае. 14. Он хотел, чтобы в Судный день с него спросили за грехи всех живущих, и мечтал о том, чтобы понести наказание за все эти грехи и тем самым спасти все создания от мучений. 15. Когда люди сознательно ищут Бога и забывают о себе, они находят Его. 16. Не тот мусульманин заслуживает похвалы, кто исполняет религиозные обряды и постится, а тот, на скрижалях судьбы которого за всю жизнь не было записано ни одного греха. И даже находясь на таком высоком уровне, он боится Бога и полон смирения. 17. Тот, кто по милости Бога видит Его, не замечает никого другого. Тот, кто погружен в созерцание Бога, не думает о себе. 18. Герои, идущие по Пути, мертвы еще при жизни. 19. О, искатель, никогда не думай, что ты уже достиг просветления, пока на протяжении семидесяти лет ты не будешь каждый раз чувствовать, молясь в Хорасане, что ты кланяешься в Мекке. Все богатства на небе и на земле будут лежать перед твоими глазами, но, несмотря на это, ты останешься смиренным и будешь пребывать в постоянном страхе, что Бог может не принять твоего служения Ему. 20. Многие совершают обход вокруг Каабы, а другие - вокруг рая, но тот герой достоин хвалы, который ходит вокруг осознания Единства (пребывает в союзе с Богом и живет с Ним). 21. Абул Хасана всегда устраивает то, что он имеет в этой жизни. 22. В этом мире сначала ищут что-то, а потом находят, а Бога сначала встречают, а потом ищут. 23. В словах, которыми обмениваются Пророк и Всевышний, горит огонь такой силы, что если бы даже малая часть их откровений была сообщена миру, все творение сгорело бы в один миг. Но пророки способны слышать эти откровения благодаря их близости к Богу. Если бы не покровительство Всевышнего, их тела распались бы на отдельные части во время их общения с Ним. 24. Некоторые истинно верующие являются возлюбленными Бога. Когда они зовут Его по имени, все птицы в небе и все животные в лесу замирают в молчании, а ангелы в раю трепещут, Земля же и небеса освещаются ярким светом. Таково величие в звучании этого Имени, что Земля начинает дрожать. 25. Никто не может сделать ни шага на Пути без помощи Бога. Нельзя преуспеть, опираясь только на свои силы и упорство. 26. Нужно так жить на свете, чтобы ни один грех не лег пятном на ваше имя. 27. Живи с Богом и откажись от общества мирян, потому что нужно общаться с другом, и нет друга лучше, чем Бог. 28. Некоторые друзья Всевышнего, живущие в этом мире, могут читать то, что написано на скрижалях судьбы. 29. Бог посылает страдание (дард ) просветленному человеку. 30. Святой - это и не создание, и не человек этого мира. 31. Любим Богом тот, кто стремится к Нему в этой жизни и не откладывает встречу с Ним до жизни будущей, которая наступит после смерти. 32. Когда Всевышний ведет человека по Пути, он живет с Ним в Долине Единения (Таухид ) и никто, кроме Бога, не знает о том, в каком состоянии пребывает этот человек. 33. Самым здоровым является то сердце, которое болит и тоскует по Богу. 34. Кого Всевышний сделал больным, тому Он будет врачевателем. 35. Всякий, кто устремляет свои взоры к раю, лишен всего по Его милости. Такой человек все время живет в одиночестве, отвергает общество других людей и отказывается от всего мирского. Он даже отказывается от своего эго, благодаря чему поднимается последняя завеса между ним и Богом. 36. Тот, кто любит этот мир, становится его рабом, но тому, кто отказывается от мира, мир становится рабом. 37. Если в какой-то общине человек достигает просветления и приближается к Богу, Он в Его милости отпускает грехи всей общине ради этого человека. 38. Дервиш никогда не устремляет взоры ни на этот мир, ни на мир будущий. 39. Только те, кто имеет высшую цель, приходят к Богу. 40. Имя Господа нужно повторять и полностью отказаться от своего эго. 41. Не греши, поклоняйся Богу, и встретишь Господа. 42. Каждый хочет взять с собой в вечность что-нибудь из этого мира, но в нем нет ничего, что могло бы перейти туда, кроме полного отсутствия эгоизма (нести ). 43. Бойся Всевышнего, призывай Его, и ты будешь пребывать в состоянии небытия. 44. Среди тысяч людей, идущих по пути, обозначенному в Писании, находится один, по пути которого следует само Писание, то есть каждое его деяние становится заповедью Писания. 45. Суфию не нужен свет солнца или луны, так как он освещен Божественным Сиянием, и оно ярче всех небесных светил. 46. Путь становится короче для того человека, кого направляет Всевышний. 47. Пищей и водой для святого является повторение Имен Бога и рассуждения о Нем. 48. Бог поистине становится светом очей для верующих в Него. 49. Часть Божественной Любви, сошедшая на землю, искала пути ко всем сердцам в этом мире. Но она не нашла никого, кто бы смог удержать ее, и вернулась к Богу. 50. Через каждые сто лет в мире рождается совершенная душа. 51. Человек теряет себя, когда обретает Бога. 52. Человек, в чьем сердце живет любовь еще к кому-то, кроме Бога, не будет угоден Всевышнему. Его сердце останется мертвым, невзирая даже на то, что он может всю жизнь молиться и подвергать себя суровым ограничениям. 54. Самая высшая деятельность - это памятование Бога и раздумья о Нем. За это человеку даруются чистота жизни, милосердие и аскетизм. 55. Общение со святыми является очень похвальным занятием в духовном отношении. 56. Если ты сможешь убежать за сто пятьдесят километров от этого мира, то это будет высшим проявлением поклонения Богу. 57. Общество святого - это великий дар Бога. 58. Величайшая Кааба - это Образ Всевышнего. 59. Если искатель Бога десять раз с радостью принимает яд, то на десятый раз он почувствует вкус сахара. Искателю, которому в начале его духовного пути выпадает на долю много испытаний и несчастий, позже дается благословение, и он находит Бога. 60. Пока Господь в Его милосердии не наградит вас необходимой энергией для поиска Его, ваши усилия не увенчаются успехом. 61. Того, кто жертвует честью ради Господа, Он наряжает в одеяние Своей чести. 62. Бога находят, уничтожив свое «я». 63. Тот, кто заявляет, что получил просветление, и во всеуслышание объявляет об этом, на самом деле не является озаренным человеком, ибо подобное заявление само образует завесу. 64. Продолжай духовную практику до тех пор, пока она сама не покинет тебя. 65. Преклонение перед духовным промыслом важнее, чем выполнение многих практик. 66. Если даже капля милости Господа выпадет на твою долю, тебе не будет нужно ничего мирского: ни говорить с кем-то, ни слушать кого-то. 67. Памятование Бога обладает большей проникающей силой, чем одновременный удар тысячи мечей. 68. Образ Бога оказывает такое влияние, что если тебе посчастливится увидеть Его, то ты двадцать четыре часа в сутки не будешь видеть никого, кроме Него. 69. Человек должен преданно служить Богу сорок лет и только после этого ожидать благотворных результатов. Десять лет служения необходимы, чтобы исправить огрехи речи, десять лет - на то, чтобы убрать с тела лишний жир, десять лет - на усмирение прихотей сердца и последние десять лет - на искоренение всех оставшихся желаний. 70. Смейтесь мало, плачьте много, ешьте и спите очень мало. 71. Воистину несчастлив тот, кто покидает этот мир, не поговорив с Богом. 72. Путь к осознанию Бога - привилегия чистых и любящих сердец, так как общение с Богом в состоянии экстаза - это подлинная радость. 73. Всегда помните о Боге. 74. Когда кто-то произносит Имя Бога, его язык горит, словно в огне, и он не может еще раз повторить Имя. Если человеку удается сделать это, значит, он получил Его благословение. 75. Жгучая боль от разлуки так сильна, что, если она вырвется из сердец тех немногих счастливых людей, которые испытывают ее, весь мир сгорит в огне этой боли. В сердцах таких людей единственное желание - помнить Господа в воздаяние Ему должного, но находят они, что не в состоянии его исполнить. 76. Если твое сердце обращено к Богу, то весь мир не сможет причинить тебе зла, если станет твоим врагом. 77. Видеть Бога и одновременно свое «я» - значит, находиться в состоянии небытия (фана ), а видеть одного Бога и ничего более, значит жить в вечности (бака ). 78. Ищи общества того человека, который горит в огне Божественной Любви и охвачен Его страданием. 79. Откажись от всех занятий, кроме повторения Имени Бога, и не думай ни о чем мирском, а только о Нем. 80. Один миг, проведенный с Богом, выше, чем служение миру длиною в жизнь. 81. Каждое творение - это завеса и сеть для преданного искателя. Неизвестно, как и когда человек может запутаться в них. 82. Даже если единожды за всю вашу жизнь вы вызвали раздражение у Всевышнего и причинили Ему боль, вам придется всю жизнь искать Его прощения. Если Он в своем милосердии простит вас, вы все-таки всегда будете чувствовать боль в вашем сердце из-за того, что вызвали неудовольствие Всевышнего и не следовали его заповедям. 83. В служении Богу лучше тот, кто слеп, глух и нем, то есть, кто не видит никого, кроме Всевышнего, слышит лишь Его и говорит только с Ним. 84. Бог даровал каждому тот или иной дар, чем настолько занял нас, что исчез из нашей среды. Нам следует отвергать все мирское и думать только о Нем, чтобы Он не отделял нас от Себя. 85. Есть много людей, которые мертвы, однако их видят среди живущих, в то время как другие люди лежат в могилах, но в действительности они живы. 86. Любовь Бога приходит к тому, кто испепелил свое сердце ради Него. 87. Отрекись от богослужения и грехов и погрузись в реку Его милости. 88. Человек увидит Бога в вечности божественными очами. 89. Чем больше вы служите вашему Учителю, тем выше становитесь духовно. 90. У меня нет тела, языка и сердца, а есть только Бог, и Он - во мне. 91. Есть много тех, кто поклоняется и молится в этом мире, но очень немногие из них приносят плоды этого в мир следующий. 92. Обычные люди получают то, что предначертано им судьбой, а святой получает то, чего нет на скрижалях его судьбы. 93. На пути к Богу есть Бог и никого, кроме Бога. 94. Стойко переноси страдания и слезы в этом мире, чтобы смеяться в мире следующем. 95. Когда слуга Бога поселяется в небытие (нести ), его облачают в одеяние божественного существования. 96. На высшем уровне духовности жаждущий Бога столь поглощен служением, что если бы ему были даны воды всех рек сотворенного мира, это не утолило бы жажды, напротив, она стала бы еще сильнее. Такой человек порывает все отношения с миром и никогда не гордится теми чудесами, которые непроизвольно совершаются им. 97. Лучшее звание для преданного - это «раб Божий». 98. Для верующего любое место - мечеть, и каждый день - пятница. 99. Никогда не допускайте того, чтобы просящий милостыню уходил от вашего порога с пустыми руками, а всегда давайте ему что-нибудь, даже если для этого вам придется взять взаймы. 100. Обращайтесь с гостями хорошо. 101. Духовность имеет три конечные стадии. На первой стадии вы считаете себя тем, чем считает вас Господь. На второй стадии вы становитесь Им, а Он становится вами. На третьей стадии вы прекращаете свое существование, а Он один целиком заполняет вас. 102. До наступления смертного часа вы должны прилагать усилия, чтобы достигнуть трех вещей: (а) Любя Бога, плачьте так сильно, чтобы из ваших глаз начали капать кровавые слезы. (б) Бойтесь Бога, чтобы страх мог превратить вашу урину в кровь. (в) Совершайте столько ночных бдений, чтобы перестать ощущать свою телесную сущность. Однажды к Абул Хасану пришел по воздуху какой-то суфий. Он опустился перед Абул Хасаном на землю и представился, сказав, что он - это Джунайд и Шибли сегодня. Услышав эти слова, Абул Хасан впал в состояние экстаза и, ударяя ногой о землю, произнес: «Я - Бог сегодня и Пророк сегодня». (В этом месте Фарид ад-дин констатирует, что именно в таком состоянии скончался Мансур). Однажды Глас Божий сказал: «Абул Хасан, если Мы объявим миру о твоих духовных достижениях то, что Нам известно и что сокрыто от него, тебя забросают камнями за твою ересь». Услышав это, Абул Хасан заметил: «Ты хочешь, о Господь, чтобы я объявил миру о том, как Ты обращаешься с нами, когда у Тебя плохое расположение духа? Знай, что никто тогда не будет служить Тебе и все откажутся от веры». Снова раздался Глас Божий: «Не раскрывай миру то, что ты знаешь о Нас, и Мы не расскажем миру о тебе». Однажды Глас Божий произнес: «Абул Хасан, ты принадлежишь Нам, а Мы - тебе». Абул Хасан уточнил: «О Господь! Ты - Всемогущий Властелин, а я - Твой покорный раб». Абул Хасан молился Богу и просил позволить ему покинуть этот мир. Глас Божий ответил: «Мы намеренно держали тебя в мире, чтобы Наши друзья могли прийти и пообщаться с тобой. А тот, кому обстоятельства не позволят сделать это, может просто повторять твое имя и, беседуя о тебе, развиваться духовно». Абул Хасан сказал: «Когда я забыл о моем существовании, я увидел, что меня окружает лишь Истина, и ничего кроме». Бог ответил Абул Хасану, что в этом мире и в мире следующем нет ничего, что было бы его собственностью. Лишь Он (Бог) принадлежит ему. Абул Хасан сказал: «С тех пор как я отказался от мира, я никогда не смотрю на него, а, поговорив с Богом, я больше не разговариваю ни с одним человеком». Абул Хасан сказал: 1. Ищи общества только одного Бога и откажись от желания общения с живым существом, будь это сам Хидр. Разве ты настолько пресытился общением с Богом, что ищешь общества людей? Тебе следует отказаться от всякого иного общения и стремиться только к Нему. 2. Творение ограничено временем, а я - Господин времени. 3. Когда я дошел до состояния небытия, я увидел себя облаченным в Божественное Существование, но когда я радовался моему существованию (эго), пришло полное исчезновение. 4. Когда я преодолел свое эго, то обнаружил, что теперь я не смогу утонуть в воде и сгореть в огне. Потом я провел три месяца и четыре дня без пищи и выдержал все испытания. 5. Доброта - это атрибут Бога; мы не можем претендовать на нее. 6. О, искатель, если ты хочешь стать чудотворцем, начни поститься каждый третий день, а потом постись четырнадцать дней подряд, а после этого - сорок дней, потом - четыре месяца и наконец - целый год. После этого ты достигнешь состояния, в котором ты увидишь перед собой нечто. Это нечто будет держать во рту предмет, похожий на змею. Если ты отведаешь его, то больше никогда не будешь испытывать чувство голода. Когда я начал голодать, предмет, напоминающий змею, появился передо мной, но я отказался отведать его, так как он встал на пути нисходящего на меня потока Божьей милости. Я молился Всевышнему, чтобы он даровал мне Свою милость прямо, без посредника. Бог ответил: «С этого момента ты будешь сыт без еды и станешь удовлетворять чувства голода и жажды, ничего не принимая внутрь». Так оно и стало происходить с тех пор. Я чувствую, что насыщаюсь тем, что находится у меня в желудке и чего я не вижу, но оно сладко, как мед, и пахнет мускусом. Никто не знает, где я беру еду. 7. Пока я искал помощи от кого-то, помимо Бога, мое богослужение никогда не было успешным. Когда же я отрекся от всего сотворенного и посвятил себя одному Богу, сосредоточившись только на Нем, я обнаружил, что все препятствия на моем духовном пути исчезали по Милости Божьей. Я пожал прекрасный урожай без каких-то усилий с моей стороны. 8. Познайте величие Его милости, перед которой грехи этого мира - не больше пылинок. 9. Я хочу, чтобы не было ни рая, ни ада и люди могли любить Бога ради Него самого. 10. Бесконечны и бесчисленны пути, ведущие к Господу. Можете мне поверить, что существует столько путей, сколько людей в мире. Каждый идет по намеченному пути в силу своих способностей. Я практически вступал на каждый путь и обнаружил, что тот или иной человек уже идет по нему. Не было пути, свободного от людей. Тогда я стал молиться Богу: «Покажи мне путь, по которому никто не осмеливается идти и где не будет никого, кроме Тебя и меня. Бог указал мне Путь страдания души (гам ва андох ). Это означает, что тот, кто хочет идти по Пути Любви к Господу, не должен бояться боли и опасности, которые могут подстерегать его там. Нужно с охотою следовать заповедям Всевышнего и благодарить Его за неисчерпаемую щедрость. Человек должен всегда благодарить Его. 11. Тот является храбрецом в глазах Бога, кто считается трусом в мире. А того, кому мир поклоняется как герою, Он считает трусом. 12. То, что я говорю тебе, это прямое послание от Бога; оно слишком чистое, и мир не может притязать на него. 13. Все духовные высоты, достигнутые мною, были прямым результатом жизни в одиночестве и безмолвии. 14. Глас Божий сказал: «Абул Хасан, слушайся Моих повелений, ибо я - жизнь, которая не знает смерти. Если ты будешь подчиняться Мне, я дам тебе вечность. Прекрати приближаться к вещам, которых я запретил тебе касаться». 15. Бог в своей милости даровал мне более высокое состояние духовности, чем Байазиду. Байазид сказал: «Я не веду оседлый образ жизни и не являюсь паломником». Это более низкий уровень, чем тот, на котором нахожусь я, а именно: я все время пребываю в состоянии осознания Единства (Бога) и совершаю паломничество к Богу. С тех пор как Всевышний уничтожил мое эго, мне уже не страшен ад, и рай больше не соблазняет меня. Данное мне Богом состояние таково, что если бы обитатели ада и рая все вместе испытали его, они бы прекратили свое существование (фана ). 16. О Господь! Твой дар мне не вечен, а мой дар Тебе - бессмертен, так как Твой дар мне - это «я» (сам), а мой дар - это Ты. Я познаю смерть, а Ты живешь в вечности. 17. О Господь! Я прошу у Тебя такого состояния для себя, в котором я прекращу свое существование, и только Ты останешься во мне. 18. Мир бежит от того, кто любит его. Ты - Милостивый Бог, Кто помогает быстрее пройти по Пути, ведущему к Тебе, даже тому, кто идет, спотыкаясь. 19. О Господь! Я тот, кто постоянно приносит Тебе боль, а Ты - Тот, Кто постоянно одаряет меня новыми благами. 20. Некоторые ищут удобств в аскетизме, другие - в паломничестве, а третьи - в богослужении. Сделай так, чтобы я не искал удовольствий ни в чем, а только в Тебе». 21. Я молитвенно прошу Тебя, о Господь, чтобы Ты привел меня к Твоему другу, который знает, как правильно надо повторять Твое Имя, чтобы своим служением ему я мог заслужить его благословение. 22. О Господь! Я всего лишь Твоя покорная тварь. Мое поклонение и памятование не имеют цены в Твоих глазах. Молюсь, чтобы Ты принял меня, слабого смертного, которому не на кого положиться, и стал мне защитой. Однажды Бог сказал: «Абул Хасан, Мы даруем тебе все, кроме Божественности». Он ответил: «Господи! Сними эту последнюю завесу дара и отказа, что отделяет меня от Тебя, так как она служит препятствием тому, кто хочет раствориться в Тебе. Я хочу, чтобы ничто не отделяло меня от Тебя». Однажды Абул Хасан пел: Любящие Бога в этом мире хотят созерцать Его лучезарный лик вечно. В горе и радости они ищут утешения у Бога. Любящие стремятся попасть в рай, только когда им твердо обещано, что они увидят Всевышнего и будут там навечно вместе с Ним. Абул Хасан сожалел, что список его прегрешений был очень длинный, а молитвы - чересчур короткими. «Пока я не убедился, - говорит Абул Хасан, - что Бог взял на себя ответственность за мое пропитание, я не переставал прилагать усилия, чтобы заработать себе на жизнь». Абул Хасан рассказывал: «Когда я увидел, что создания этого мира совершенно беспомощны в любом вопросе, я перестал доверять им и искать у них защиты, а также отказался от общения с ними». Абул Хасан сказал: «Я не хочу быть учителем кому бы то ни было. Я хочу постоянно чувствовать и говорить: «Мне достаточно одного лишь Бога». Абул Хасан заметил: «Я не говорю, что вам не следует прилагать усилий и выполнять духовных упражнений, но что вам следует постоянно помнить эту истину: не вы сами выполняете упражнения, а являетесь инструментами в Его Руке. Подлинная духовная деятельность начинается, когда Он действует через вас. Служение, которое вы осуществляете, подобно сделке, заключаемой торговцем, которому хозяин доверил товары. Он может забрать их у торговца, оставив своего посредника без гроша. Помните, что Бог всегда с вами, если не вмешивается ваше эго. Пока ваше существование не будет уничтожено, вы не узнаете вкуса Его существования. Его спросили: «Ты боишься смерти?» Абул Хасан ответил: «Мертвый не боится ее». Его спросили: Что такое послушание (банджи )? Прожить жизнь, не исполнив свои желания (намуради ). Что мы должны делать, чтобы достичь осознания? Считайте, что ваша жизнь длится не дольше вдоха, который вы сейчас делаете. Осознание приходит после явления вам Образа Бога. Абул Хасан сказал: «Последние сорок лет мое «я» мечтает выпить что-нибудь холодное, но я отказываю ему в этом». «Последние шестьдесят лет, - сказал Абул Хасан Богу, - я люблю и жду Тебя». Услышав это, Господь ответил: «Но я люблю тебя и жду твоего прихода ко мне с первого Дня Творения». Когда пришел смертный час Абул Хасана, он сказал: «Закопайте меня в землю глубже, чем Байазида, потому что если моя могила окажется выше, чем его, это будет неуважением к его памяти». Абул Хасан пообещал Мухаммаду бен Хасану, что в час его смерти он будет рядом с ним. Абул Хасан умер раньше Мухаммада бен Хасана, но, когда пришел и его смертный час, он увидел, что Абул Хасан стоит рядом с ним и успокаивает его. Он покинул этот мир без мучений.

Мансур аль-Халладж
Фарид ад-дин Атгар начинает свой рассказ об этом великом святом, Мансуре, с комментария:
«Какая жалость, что такого великого святого плохо понимали его современники. Вы можете преклоняться перед деревом, если из него раздастся звук Ана аль Хакк (Я - Истина), но человека, произнесшего эти слова, вы отправляете на плаху. Вам следует знать, что все великие святые, которые произносят такие слова в состоянии экстаза, просто говорят от имени Бога. Их устами глаголет Всевышний, а их сущность мертва».
Шибли заметил, что, хотя он и Мансур произнесли одни и те же слова, его, сочтя сумасшедшим, оставили в покое, а Мансура четвертовали на основании того, что он в здравом уме и памяти произнес богохульные слова.
Мансур пришел в Тустар в возрасте шестнадцати лет и пробыл там два года, а затем переехал в Дохарку, где провел полтора года в обществе Хазрата Умара бен Усмана Макки. Там он женился на дочери Хазрата Якуба аль-Акты. После этого он некоторое время жил вместе с Хазратом Джунайдом в Багдаде. Оттуда он отправился в Хиджаз, где встретил группу суфиев, с которой он вернулся к Хазрату Джунайду в Багдад. Там он задал вопрос Джунайду, ответом на который стало пророчество великого святого:
«Однажды ты окрасишь в красный цвет кусок дерева». Это означало, что Халладжа четвертуют на плахе. Услышав это, Мансур произнес: «Когда это случится, тебе придется отказаться от одеяния суфия и облачиться в наряд мирянина». Именно это и произошло в свое время, так как хорошо известно, что когда религиозных наставников попросили подписать смертный приговор Мансуру, они не решались сделать это, пока Хазрат Джунайд первым не подписал его. Джунайд сомневался, но халиф сказал ему, что не казнит Мансура, пока он не поставит свою подпись. Тогда Джунайд снял с себя одежду суфия и облачился в наряд светского учителя, а затем подписал приговор и сказал: «Я высказываю свое мнение по поводу внешнего поведения Мансура и считаю, что он заслуживает казни».
Мансур был разочарован, услышав от Джунайда вместо ответа на свой вопрос мрачное пророчество, которому суждено было иметь страшные последствия. Мансур простился с Джунайдом и отправился в Тустар вместе с женой. Там он прожил один год. Местные жители относились к нему с большим почтением. Он взял за правило критиковать религиозных притворщиков, которых он очень сильно раздражал. Они организовали против него заговор, активное участие в котором принял Хазрат Умар бен Усман, который сочинял для них клеветнические письма с целью погубить Мансура. Однако Мансур не потерпел подобного противостояния своим взглядам. Он снял с себя одежды суфия и облачился в наряд мирянина, но к этому времени он достиг очень высокого духовного состояния, которое владело им уже целых пять лет.
В этот период он совершил поездки в Сеистан, Керман и Нимроз. Мансур написал несколько блестящих книг, а его проповеди были настолько вдохновенными, что он получил титул «Учитель тайного знания».
Затем Мансур поехал в Басру, где он снова облачился в наряд суфия. Он приехал в Мекку, жители которой считали его магом. Мансур возвратился в Басру, а оттуда в Китай через Индию. По возвращении он совершил второе паломничество в Мекку. В Мансуре произошли большие духовные перемены. Его проповеди были наполнены тайным смыслом, поэтому у него было очень мало последователей. Мансура преследовали и выгоняли из мест, которые он посещал.
Во время своего напряженного духовного состояния Мансур двадцать лет носил один и тот же шерстяной плащ. Как-то раз люди силой сняли с него этот плащ. К своему изумлению они обнаружили, что в складках плаща свил гнездо скорпион, и хотели убить его, но Мансур попросил вернуть скорпиона на место, так как за эти двадцать лет они стали друзьями.
Однажды четыре тысячи паломников сопровождали Мансура к Каабе. Придя туда, он целый год простоял на одном месте босой и с непокрытой головой. Обычно к нему приходил человек и приносил хлеб и кувшин воды, но он редко соглашался проглотить хотя бы кусочек. Поэтому Мансур был очень истощен физически. Он весь высох, его кожа сморщилась и местами потрескалась. В его одежде свил гнездо скорпион. Мансур молился: «О Господь! Ты являешься проводником тех, кто проходит по Долине Изумления. Если я еретик, увеличь мою ересь». Когда люди уходили и Мансур оставался один, он снова молился: «Я знаю только Тебя и не поклоняюсь никому, кроме Тебя, и я благодарен за те дары, что Ты послал мне. Я Твой раб, и так многочисленны Твои дары мне, что, имея только один язык, я не могу выразить мою благодарность за них. Поэтому поблагодари Себя Сам от моего имени».
Однажды Мансур встретил Хазрата Хаваса в пустыне и спросил, что привело его туда. Он ответил: «Я стараюсь найти удовлетворение (таваккул) и быть довольным всем, что бы Господь ни сделал со мной: послал ли он мне пищу или решил оставить без нее». Мансур заметил: «Как долго ты собираешься тратить время на свой желудок? Когда же ты потеряешь себя в Божественном Единстве (растворишь свою личность в Божественном сознании)?»
Когда в первую ночь заточения Мансура в тюремную камеру к нему пришли люди, они не обнаружили его в ней. Он исчез. На вторую ночь они пришли снова и застали его в камере, но тюрьма исчезла. На третью ночь они увидели, что тюрьма стоит, как и прежде, а Мансур сидит в своей камере.
Они спросили его о причине таких странных превращений. Он ответил: «В первую ночь я был у Бога, во вторую ночь Бог пришел сюда ко мне, а теперь я здесь, чтобы подтвердить слова Писания: «Человек в здравом уме никогда не должен произносить слов „Я - Истина“, так как, являясь человеком, он никогда не сможет стать Богом. Если человек произносит эти слова, значит, он - вероотступник».
Мансур обычно кланялся Богу тысячу раз каждый день после окончания дневных молитв. Когда люди спросили его: «Раз ты говоришь, что ты есть Бог (Хакк), кому же тогда ты кланяешься?» - он ответил: «Я очень хорошо представляю себе, чего я стою».
В тюрьме, где сидел Мансур, было три сотни заключенных. Он спросил у них, хотят ли они выйти на свободу. Получив утвердительный ответ, он подал знак, и их оковы упали, а ворота тюрьмы широко распахнулись. Они попросили его бежать с ними вместе. Он ответил: «У меня с Богом есть тайное дело, которое откроется, когда меня поставят на эшафот. Я - узник Бога, моего Господина, и я должен уважать Его Писание».
Утром люди увидели, что все замки сломаны, а узники сбежали. Они спросили у Мансура, что произошло. Он рассказал им обо всем. Люди поинтересовались у него, почему он не убежал с остальными узниками. Он ответил: «Мой Господин сердит на меня, и Он наложил на меня эту кару, поэтому я здесь».
Когда халиф узнал о случившемся, он приказал немедленно отрубить Мансуру голову, чтобы он не вызвал еще больше неприятностей. Ему нанесли триста ударов плетью, и после каждого удара раздавался голос: «О, Мансур, Я не боюсь. Ты выдержишь все».
Сто тысяч человек собрались вокруг эшафота, на котором его должны были казнить. Он посмотрел вокруг и сказал:
«Хакк, Хакк, Ана аль Хакк» (Истина, Истина, Я - Истина)«.
В этот критический момент какой-то дервиш попросил у Мансура дать определение любви. Мансур сказал ему, что он узнает ответ сегодня, завтра и послезавтра. Мансур был казнен в этот день. На следующий день изувеченное тело сожгли, а на третий развеяли пепел. Это был ответ Мансура на вопрос дервиша.
Во время казни слуга Мансура попросил дать ему последние наставления. Мансур ответил ему следующее:
«Никогда не уступай желаниям своей телесной сущности {нафс), если ты будешь делать это, она заставит тебя совершать низменные поступки».
Его сын спросил у него совета. Он сказал: «Мир стремится жить нравственной жизнью, а ты ищи жизни Божественной. Она лучше. Даже если тебе удастся прожить хотя бы частичку ее, это будет выше, чем все добродетельные деяния, совершенные людьми и ангелами».
Когда Мансур еще только шел к месту казни, на его лице сияла улыбка. Люди спросили его, как он может радоваться в такой момент. Он ответил: «Сейчас как раз время быть счастливым, так как я возвращаюсь домой, - и произнес следующие слова;
Мой друг вовсе не тиран. Он дал мне выпить вина, которое Хозяин Дома предлагает Своим гостям. Я пил вино до тех пор, пока не осталось ни капли. Тогда Он приказал мечу наказать того, кто выпил так много выдержанного вина в запретный месяц».
Затем Мансур поцеловал ступени, ведущие на эшафот, и, повернувшись к Каабе, сказал: «Ты даровала мне то, что я искал».
Потом Мансур сказал:
«В юности я нехорошо посмотрел на одну молодую женщину, за что и был наказан. Будь осторожен, чтобы не согрешить подобным образом и не страдать от ужасных последствий».
Шибли попросил Мансура объяснить, что такое Тасаввуф.
«Зрелище, на котором ты свидетель, - это Тасаввуф. И это лишь его низшая степень».
Шибли спросил:
«А какая же тогда высшая степень?»
Мансур ответил:
«Ты несведущ, чтобы понять это».
Халиф велел толпе кидать камни в Мансура. Он вынес все это, но когда по приказу халифа Шибли ударил его цветком, он вскрикнул. На вопрос, почему, он ответил: «Люди, которые забрасывали меня камнями, невежественны, но ударившему меня Шибли нет оправдания, потому что он все знает».
Мансуру отрубили руки, но он продолжал улыбаться. На вопрос о том, что означает его улыбка, он ответил:»Они отрубили мне руки, которые были снаружи, но руками, что у меня внутри, я обхватил ноги Всевышнего, и они не смеют прикоснуться к этим рукам«. Потом палач отрубил ему ноги. Он сказал: «Они не могут тронуть мои внутренние ноги, на которых даже теперь я могу путешествовать по двум мирам». Затем Мансур провел по лицу кровавыми обрубками своих рук и произнес: «Сегодня я чувствую себя счастливым, так как кровь мученика отпечатана на моем лице». Потом он сделал жест, как будто складывает руки для молитвы, и произнес Молитву Любви.
После этого ему выкололи глаза и вырвали язык. Наконец, Мансуру отрубили голову. Перед этим он произнес молитву:
«О Господь! Я благодарен Тебе за то, что Ты позволил мне сохранить спокойствие и стойкость до самого конца. Я хочу, чтобы Ты даровал это богатство и моим гонителям».
Услышав эти слова, люди начали бросать в него камни. Он произнес последние слова:
«Дружба ЕДИНСТВЕННОГО выделяет тебя и делает исключительным». В момент, когда ему отрубили голову, он рассмеялся, а его душа перешла к Всемогущему. Все отрубленные члены мученика начали кричать: «Я - Истина». Халиф приказал собрать их и сжечь. Когда это было исполнено, пепел начал произносить те же слова: «Я - Истина (Ана аль Хакк)». Когда пепел выбросили в реку Даджлу, частицы его сложились на воде в слова «Я - Истина». Вода в реке забурлила и высоко поднялась. Предвидя это, Мансур заранее отдал приказание слуге расстелить на поверхности воды его одежду, чтобы утихомирить гнев реки и спасти Багдад от затопления. Слуга так и сделал. Вода успокоилась. Пепел, собранный по ее берегам, был захоронен.
По случаю смерти Мансура Хазрат Аббас Туси сказал: «В Судный день Мансура приведут в кандалах из опасения, что в своем экстазе он сможет перевернуть земной шар».
В день смерти Мансур всю ночь провел в молитвах, сидя под эшафотом, и он услышал Глас Божий:
«Мы доверили Мансуру одну из Наших тайн. Он открыл ее другим. Поэтому Мы наказали его за раскрытие Царской Тайны».

Обезьяна увидела вишню сквозь прозрачное стекло бутылки и подумала, что сможет достать ее. Просунув лапу в горлышко, она схватила вишню, но сразу поняла, что не сможет вытащить лапу обратно. Вдруг появился охотник, который устроил эту ловушку. Обезьяна, крайне стесненная бутылкой, не могла бежать и была поймана. «По крайней мере, вишня-то уж останется у меня», - подумала она. В этот момент охотник ударил ее по локтю, ее кулак разжался, и лапа вышла из бутылки. Теперь охотник обладал и вишней, и бутылкой, и обезьяной.

«Книга Аму-Дарьи»

«Отказываться от чего-либо только потому, что другие неправильно использовали это, может быть верхом глупости. Суфийскую истину невозможно свести к правилам и уставам, формулам и ритуалам, но частично она присутствует во всех этих вещах».

Эти слова приписывают Фарид ад-дину Химику, великому посвященному и писателю, а также организатору суфиев. Он умер более чем за сто лет до рождения Чосера, в произведениях которого можно найти следы влияния суфийских идей Аттара. Более чем через сто лет после его смерти был основан Орден Подвязки, при этом обнаружилось такое разительное сходство с более ранним по времени орденом Аттара, что это вряд ли можно считать простым совпадением.

Фарид ад-дин родился в окрестностях любимого Хайамом Нишапура. Отец завещал ему аптеку, и это является одной из причин того, что его псевдонимом и суфийским именем стало слово «аттар» - «химик». О жизни Аттара ходит огромное количество легенд. Некоторые из них рассказывают о чудесах, другие включают в себя элементы его учения. Он написал 140 работ, предназначенных для суфиев, важнейшей из которых, несомненно, является поэма «Парламент птиц», предшественница «Пути паломника». Являясь одновременно произведением суфийской и персидской литературы, «Парламент» описывает суфийские переживания, разрабатывая тему первоначальных суфийских поисков. Смысл этого произведения становится доступным только после суфийского пробуждения ума.

Историю обращения Аттара, которую суфии используют, чтобы подчеркнуть необходимость гармонического соответствия между материальным и метафизическим, приводит Даулат-Шах в своем классическом произведении «Краткие биографии поэтов». Ее воспринимают как аллегорию, а не как реальный факт. «Как-то раз Аттар сидел в своей лавке, окруженный многочисленными и разнообразными товарами. Вдруг у дверей появился странствующий суфий и стал пристально смотреть на него полными слез глазами. Фарид ад-дин приказал ему уйти. "Мне это не трудно, - сказал путешественник, - я ничего не имею, кроме этой рубахи. А вот как уйдешь ты со своими дорогими товарами? Ты бы лучше позаботился о том, чтобы приготовиться к своему пути"».

Это так подействовало на Аттара, что он бросил свою лавку и свое ремесло и удалился в суфийскую общину на период подготовки под руководством мастера шейха Рукн ад-дина. В то время, как очень многое делалось для его эстетического воспитания, сам он убедился в огромной важности тела. Аттару принадлежат такие слова: «Тело не отличается от души, потому что оно является частью ее, а оба они являются частью Целого». Идеи Аттара заключены не только в поэтических произведениях, но и в традиционных ритуалах, которые суфии считают их составной частью. Речь об этом пойдет позже, а пока можно сказать, что это такая сфера, где суфийская поэзия, учение и «работа» (амаль) являются одним целым.

Аттар был одним из лучших знатоков биографий ранних исторических суфиев, и его единственное прозаическое произведение «Биографии друзей» (или «Описание святых») посвящено их жизнеописанию. Он решил составить эти жизнеописания во время своих путешествий в Мекку и другие места уже после того, как он покинул крут Рукн ад-дина.

На склоне лет Аттара посетил маленький Джалал ад-дин Руми, и он нодарил ему одну из своих книг. Руми сделал более доступными тайные аспекты суфийского учения, которыми занимался Аттар. Позднее Руми считал Аттара образцом для себя: «Аттар обошел семь городов любви, а мы прошлись только по одной улице».

Смерть Аттара, как и вся его жизнь, стала частью его учения. Последний его поступок был совершен специально для того, чтобы заставить человека подумать о себе. Когда орды Чингисхана завоевали Персию в 1220 г. и Аттар попал в плен, ему было уже 110 лет. Один из монголов сказал:

«Не убивайте этого старика, я выкуплю его за 1000 серебряных монет». Аттар посоветовал своему хозяину повременить, так как другой человек якобы даст за него еще больше. Чуть позже кто-то предложил за него всего лишь охапку сена. Аттар сказал: «Отдай меня за это сено, потому что большего я и не стою». За это взбешенный монгол убил его.

Как показали труды Гарсина де Тасси, романтические произведения Аттара очень напоминают собой «Роман о Розе» и, без сомнения, относятся к числу суфийских произведений романтического характера, предшествовавших появлению в Европе подобного же течения. Маджрити из Кордовы написал романтическое произведение, ставшее первым из целого ряда произведений, посвященных той же суфийской теме. Вероятнее всего, что эти произведения пришли в Европу через Испанию и южную Францию, а не через Сирию, где суфийские произведения этого жанра также были очень распространены. Западные ученые, придерживающиеся того мнения, что легенду о Граале привезли с собой крестоносцы, опираются только на сирийские источники. Впрочем, надо отметить, что Сирия и Андалузия были тесно связаны между собой. Превращение твердого «к» в «г» («Кара-эль-Мукаддас» / «Святое повествование» / превратился в «Гара-эль-Мугаддас») свойственно испано-мавританскому диалекту арабского языка, а не сирийскому. Де Тасси отмечает, что в «Романе о Розе» заметно влияние двух направлений суфийской литературы, которые представлены произведениями о птицах и цветах, а кроме того - «Парламента птиц» Аттара. Конечно, неизвестно, какое именно произведение послужило основой для «Романа о Розе», известного в Европе, но есть все же основание полагать, что это произведение существовало в устном виде и передавалось в процессе суфийской подготовки в суфийских общинах, широко распространенных в Испании.

Индийское романтическое произведение «Роза Бакавали» во многом проясняет значение живой системы образов, которой пользовались суфии. Сам «Парламент птиц», не говоря уже об отдельных указаниях на него у Чосера и других авторов, был полностью переведен на французский язык и издан в Льеже в 1653 году. Латинский перевод появился в 1678 году.

В ордене Хызра (Хызр, или же св. Георгий, является святым покровителем суфиев и их тайным руководителем, которого иногда отождествляют с пророком Ильей), существующем по сей день, используются отрывки из «Мантик-ут-Тайюр» («Парламента птиц») Аттара. Вот часть церемонии посвящения:

Спросили у моря, почему оно оделось в голубое, цвет скорби, и почему оно разволновалось, будто пламя вскипятило его. Ответило море, что голубое говорит о горечи разлуки с Любимым, а «огонь Любви заставляет меня кипеть». Желтый цвет - это цвет золота, алхимии Совершенного Человека, который очищается, пока сам не становится золотом. Одежда посвященного состоит из суфийской голубой мантии с капюшоном, окантованной желтой полосой. В сочетании эти два цвета дают зеленый - цвет посвящения и жизни, истины и бессмертия. «Парламент» был написан за 170 лет до образования таинственного Ордена Подвязки, который первоначально назывался Орденом св. Георгия.

Суфийский орден, основание и совершенствование которого приписывают Аттару, несомненно, поддерживает традицию его способов концентрации. Этот орден многим напоминает другие суфийские ордена (тарика) и практикует упражнения, рассчитанные на то, чтобы их участники достигали и поддерживали гармонию со всем сотворенным. В «Парламенте птиц» описаны стадии развития суфия, через которые разные люди проходят в разной последовательности.

Удод (суфий) собирает птиц, олицетворяющих собой человечество, и предлагает им отправиться на поиски их таинственного Короля. Его имя Симург, и живет он на горе Каф. Сначала все птицы были взволнованы предложением иметь Царя, но потом они начали искать предлоги для того, чтобы отказаться от личного участия в его поисках. Выслушав доводы каждой, удод рассказал притчу, показывающую бесполезность предпочтения того, что уже имеется или могло бы быть, тому, что должно быть. Вся поэма насыщена суфийскими образами, и правильное понимание этого произведения требует его детального изучения. На ее страницах можно встретить рассказы о перстне Соломона, о природе скрытого руководителя Хызра, анекдоты о древних мудрецах.

В конце концов удод говорит птицам, что в процессе поисков им придется пересечь семь долин. Первая из них называется Долиной Поисков. Здесь путешественнику угрожают всевозможные опасности, он должен отказаться от своих желаний. Затем следует Долина Любви. Это безграничный океан, где искатель полностью поглощен стремлением найти Возлюбленного. Затем идет Долина Интуитивного Знания, в которой сердце непосредственно воспринимает свет Истины и начинает познавать Бога. В Долине Разделения путешественник освобождается от желаний и зависимости.

В разговор удода с соловьем Аттар вкладывает мысль о никчемности экзальтированных мистиков, стремящихся к романтике ради романтики и возбуждающих себя тоской. Такие люди несерьезно относятся к экстатическим переживаниям и находятся в отрыве от реальной жизни. «Пылкий соловей устремился вперед вне себя от страсти. Тысячи тайн сделало явным его щебетанье. Он так красноречиво говорил об этих тайнах, что остальные птицы умолкли.

Вот что говорил соловей: "Я знаю тайны любви. Всю ночь я призываю любимую. Я сам обучаю тайнам; моя песня - это жалоба флейты и плач лютни. Это я привожу в движение Розу и заставляю волноваться сердца влюбленных. Я непрерывно раскрываю новые тайны, но каждая из них, подобно морским волнам, накатывается на меня новой печалью. Каждый, кто слышит меня, теряет разум от восторга, которого он раньше никогда не знал. Когда Роза надолго покидает меня, я постоянно плачу... Когда же Роза снова появляется в этом мире летом, я открываю свое сердце для радости. Не каждый знает тайны мои, но Роза знает их. Я думаю только о Розе; я ничего не хочу, кроме рубиновой Розы.

Найти Симурга выше моих сил - соловью достаточно любви Розы. Это для меня она расцветает... Сможет ли соловей хоть одну ночь прожить без Возлюбленной?"

Удод воскликнул: "О непонятливый, тебя увлекают тени настоящих вещей! Откажись от удовольствий, которые сулят тебе соблазнительные формы! Твое сердце охватила любовь к внешности Розы, и ты стал рабом этой любви. Какой бы красивой ни была Роза, красота исчезнет через несколько дней. Любовь к такому непостоянству может вызвать только отвращение Совершенного Человека. Улыбка Розы пробуждает в тебе желание только для того, чтобы печаль никогда не покидала тебя. Она смеется над тобой каждой весной, а сама никогда не плачет, - откажись и от Розы, и от красного цвета"».

Комментируя этот отрывок, один учитель отмечает, что здесь Аттар имеет в виду не только экзальтированных мистиков, чей мистицизм ограничивается только экстатическим состоянием, но и тех людей, которых он им уподобляет. Такие люди часто испытывают вспышки несовершенной любви, оказывающей на них большое воздействие, но эти вспышки не могут возродить и преобразовать их до такой степени, чтобы сама их сущность претерпела изменения: «Очистить может только огонь любви, который никогда не остается неизменным, который сжигает основу и добела раскаляет ядро. Металл отделяется от породы и появляется Совершенный Человек, изменившийся настолько, что каждый аспект его жизни становится облагороженным. Внешне он не изменился, но он стал совершенным, и это заставляет людей видеть его могущество. Все струны его души очистились и поднялись на новую ступень, теперь они могут брать более высокие ноты и проникают глубже, привлекая людей и вызывая к себе больше любви, с одной стороны, и больше ненависти - с другой. Они могут воздействовать на судьбу, они обрели бесконечную уверенность и уже не поддаются воздействию тех вещей, которые влияли на человека, стремившегося только к тени сущности, независимо от того, каким опытом он обладал раньше».

Следующие слова принадлежат учителю Адилу Алими, который предупреждает о том, что подобные вещи заинтересуют далеко не каждого. «Им не поверит материалист, против них выступит теолог, на них не обратит внимания мечтатель, их будет сторониться поверхностный мыслитель, их отвергнет экзальтированный мистик, их примут, но неправильно поймут теоретики и подражатели. Но, - продолжает он, - мы должны помнить о "кадам бо кадам" (шаг за шагом):

"Прежде чем насладиться пятой чашей, необходимо выпить первые четыре, каждая из которых восхитительна"».

Он понимает, что вещи, независимо от того, новые они или старые, не имеют никакого значения. Познанное уже не обладает ценностью. Путешественник все переживает заново. Он постигает разницу между реальностью и приверженностью к традициям, которая является всего лишь отражением реальности.

Пятая долина называется Долиной Объединения. Здесь Искатель осознает единство тех вещей и идей, которые раньше казались ему различными.

В Долине Восхищения к путешественнику приходит замешательство, смешанное с любовью. Теперь он относится к знанию уже не так, как прежде. Его заменяет Любовь.

Седьмая и последняя долина называется Долиной Смерти. В этой долине Искатель постигает тайну того, как отдельная «капля может быть поглощена океаном и тем не менее сохранить свое значение. Он нашел свое "место"».

Аттар - это псевдоним поэта, означающий в переводе Химик или Парфюмер. Большинство историков считает, что он избрал это имя потому, что его отец владел аптекой, но суфийская традиция гласит, что в этом слове скрыт тайный смысл. Применив обычный способ расшифровки с помощью системы Абджад, известной почти любому человеку, знающему арабский или персидский языки, мы можем заменить буквы слова «аттар» следующими цифрами: А (айн) = 70; Та = 9; Та = 9; Алиф = 1; Ра = 200.

Эти буквы необходимо привести в определенный порядок в соответствии с правилами семитской орфографии. Хисаб аль-Джа-маль (обычный способ подстановки букв и цифр) является простейшей формой употребления системы Абджад, применявшейся во многих поэтических псевдонимах При этом необходимо прежде всего сложить числовые значения букв (70 + 9 + 9 + 1 + 200), что дает в сумме число 289. Для получения нового «скрытого» трехбуквенного арабского корня следует (опять же в соответствии с обычными методами) разложить сумму на десятки, сотни и единицы: 289 = 200 + 80 + 9.

Эти цифры соответствуют следующим буквам:

Теперь необходимо найти по словарю те слова, которые соответствуют какой-либо комбинации из этих трех букв. Арабские словари составляются по корневой системе, поэтому сделать это будет нетрудно.

Из трех полученных букв можно составить такие корни:

РФТ, РТФ, ФРТ, ФТР, ТФР и ТРФ.

Единственным корнем, значения которого связаны с религиозными, внутренними или тайными вещами, является ФТР.

Слово «аттар» в зашифрованном виде передает концепцию ФТР, которая является указанием на учение Фарид ад-дина Аттара.

Аттар был одним из величайших суфийских учителей. Прежде чем рассматривать значения арабского корня -ФТР-, мы может кратко упомянуть об идеях Аттара. Суфизм является формой мышления, практиковавшейся Аттаром и его последователями (включая и его ученика Руми) в условиях религиозного контекста. Он связан с ростом и органическим развитием человечества. Постижение этой формы мышления уподобляют наступлению дня после ночи, куску хлеба после долгого поста, неожиданной и интенсивной психической и ментальной деятельности, вызванной интуитивной потребностью человека.

Содержат ли значения корня -ФТР-: (1) религиозные ассоциации; (2) указания на связи между христианством и исламом (суфии называют себя не только мусульманами, но и эзотерическими христианами); (3) идею быстроты или неожиданного действия; (4) понятия смиренности, дервишества; (5) идею сильного воздействия (идей или движения, которыми пользуются в дерви-шеских школах для подготовки суфиев); (6) упоминания о «винограде» - суфийской поэтической аналогии, описывающей внутренний опыт; (7) намеки на нечто, пробивающее себе путь к сверхъестественному?

Да, все эти понятия передаются словами, образованными от корня -ФТР- и образующими собой мозаику суфийского бытия. Теперь можно рассмотреть сам корень и его значения:

ФаТаР = раскалывать, разбивать что-либо; выяснять, начинать; создавать что-либо (о Боге);

ФуТР = гриб (пробивающий себе путь наверх раскалыванием);

ФаТаРа = завтракать, разговляться;

ИД аль-ФиТР = праздник разговления;

ТаФаТТаР = давать затрещину или раскалываться;

ФиТРаТ = природная склонность, религиозное чувство, религия ислама (подчинение Божественной воле);

ФаТиР = пресный хлеб; неожиданное или стремительное действие; поспешность,

ФаТиРа = небольшая плоская лепешка, похожая на ту, которая употребляется при причастии;

ФаТиР = Создатель,

ФуТайюРи = бесполезный, пустой, тупой человек;

ФуТаР = тупая вещь, подобная тупому мечу.

Традиция приписывает Аттару изобретение особого суфийского упражнения, получившего название «Стоп!», упражнения для остановки времени. Это происходит, когда учитель в определенный момент приказывает ученикам прекратить всякое движение Во время этой «остановки времени» он передает им свою бараку. Считается, что внезапное прекращение всех физических действий помогает сознанию человека сделать определенные шаги в своем интеллектуальном развитии за счет той энергии, которую раньше расходовали мускулы.

С помощью определенных преобразований корень -ФТР- можно превратить в корень -КММ-. Применяя систему Абджад, от этого корня в свою очередь можно получить слово КиФФ - Божественная остановка. Этой остановкой называют упражнение «Стоп!», которым может руководить только обучающий мастер.

«Гриб», одно из второстепенных значений корня -ФТР-, может привести к интересным размышлениям. Во многом благодаря трудам мистера Р. Гордона Вассона стало известно, что в древние времена (а в очень многих местах и сейчас) был широко распространен экстатический культ, основанный на употреблении в пищу галлюциногенных грибов.

Связано ли значение корня -ФТР- с этим культом? Да, но не совсем так, как об этом можно подумать сразу. ФуТР это действительно гриб, но не галлюциногенный, и мы располагаем двумя источниками, подтверждающими это. Во-первых, арабское слово, обозначающее гриб такого рода, образовано от корня -ГРБ-. Слова, образованные от этого корня, указывают на странное воздействие таких грибов, а производные от корня ФТР - нет:

ГаРаБа = уходить, уезжать, опухать (о глазах);

ГаРаб = покидать свою страну, уезжать за границу;

ГуРБан = место, в котором звезда скрывается за горизонтом; отсутствовать или быть далеко;

ГаРуБ = быть неясным; то, что не очень хорошо понимают; становиться чужестранцем;

ГаРаБ = уходить на Запад;

АГРаБ = проявлять странность или неумеренность в словах или делах; неумеренно много смеяться; быстро бежать; заходить далеко в глубь страны;

ГаРБ - лезвие меча; слезы и т. д.

ЭШ аль-ГуРаБ = поганка (дословно - «хлеб вороны, запутанного, темноты, странности»).

Второе интересное доказательство того, что суфии использовали корень -ФТР- для обозначения внутренних переживаний, вызываемых отнюдь не химическими средствами, содержится в одном из трудов Маст Каландара (дословно - «опьяненного дервиша»), который опровергает мнение о том, что галлюциногенные грибы могут вызывать мистические переживания, считая его совершенно неверным.

Для начала приведем дословную выдержку из текста:

«Создатель предназначил "виноградный сок" в пищу Влюбленным (суфиям), ибо охватил их жар и истинно религиозные чувства, а в жертвенном хлебе не достигших полного понимания он оставил символ. Знай также, что просвещенный суфий далек от щели и трещины обмана, являющегося искажением, и близок к другому (тайному) экстатическому переживанию; он далек также от грибов и от того, чтобы их есть, далек он от безумия. Пищей их были истины на Пути, не имеющем ничего общего с безумием. В конце концов, после того, как они были охвачены (виноградная лоза), и появился виноград, и сок его дал вино, и появилась пища (после воздержания). Совершенному Человеку придали странную форму с помощью тупого ятагана. Но хлеб этот не оттуда, откуда они говорят, и не из-под дерева. По-настоящему Истину Творения и экстаз можно познать, познав тайну хлеба жаждущих и страждущих. Пьет он после еды. Создатель становится открывающим».

Этот замечательный отрывок считали бредом сумасшедшего. Шейх Мауджи из суфийского ордена Азамийя комментирует его на страницах своего произведения «Дуруд» («Рассказы»):

«Существует определенное ощущение, являющееся истинным пылом и приближающееся к любви. Оно идет из глубокой древности и является необходимым человечеству. Свидетельства об этом сохранились не только в суфийских кругах, правда, в форме символов - у них в этой роли выступает крест, а у нас - Иисус. Искатель должен помнить о том, что существуют иллюзорные подобия чувств, напоминающие собой сумасшествие, но не то сумасшествие, о котором говорят суфии, как это сделал наш автор, говоря о себе (Маст Каландар). Истинное озарение приходит именно отсюда, из этого источника, началом которого мы называем вино, от винограда, от лозы, результата расщепления и схватывания. После периода воздержания от вина или хлеба, удаления от единения появляется сила, представляющая собой нечто вроде трещины. Это питание, которое не имеет аналогий в мире физических вещей».

Оригинальный отрывок, написанный на более или менее литературном персидском языке, объясняет нам, что именно пытался сделать «сумасшедший дервиш». Этот отрывок построен на употреблении слов, образованных от корня -ФТР-. Ни в каком переводе невозможно сохранить этот литературный прием, ибо в английском языке слова «раскалывать», «лепешка», «религиозное переживание» и т. д. образованы от разных корней, и мы не можем передать почти страшное ощущение, возникающее от использования автором одних и тех же звуков.

Вот пример: «Йа, бародар, Фатир аст тафатта ри фитрат ва зати фтрат...»

В отрывке, состоящем из 111 слов, производные от корня -ФТР- встречаются 23 раза! Нельзя сказать, что эти слова используются неправильно, но употребление многих из них столь необычно (часто обычное слово больше соответствует данному контексту), что нет никакого сомнения в том, что этот отрывок был написан для того, чтобы показать, что химические галлюциногены, получаемые из грибов, вызывают несомненные и, тем не менее, фальшивые переживания.