Былинные сказители. Сказитель рассказывает былину

Сказителями на Русском Севере называли исполнителей былин и других эпических произведений.

Интерес к личности сказителя возник в начале 1860-х гг. после того, как стали выходить из печати "Песни, собранные П. Н. Рыбниковым". В 1861 г. была опубликована их первая часть. В ней было напечатано 88 былин и других эпических песен (включая варианты), которые были собраны в Олонецкой губ., т. е. недалеко от Петербурга. В томе было указано, где и от кого произведены записи.

Однако приведенные сведения не удовлетворили любителей народной поэзии: некоторые сомневались в подлинности опубликованных произведений. В 1864 г. в третьей части "Песен..." была помещена "Заметка собирателя", в которой Рыбников кратко обрисовал состояние эпической традиции Прионежья, рассказал о своих встречах со сказителями, условиях их жизни, роде занятий, репертуаре. Иногда со слов современников он приводил сведения о талантливых певцах прошлого. В ряде случаев собиратель отметил, от кого сказитель перенял ту или иную былину, кто был его учителем.

Ценны наблюдения Рыбникова над напевами былин. Он писал: "Напевы былин довольно однообразны: например, у Рябинина их, собственно, два; но перехваты и колена голоса дают каждой былине особый характер. Один и тот же быстрый голос очень весел в "Ставре", в "Потыке как-то заунывнее, а в "Вольге и Микулушке" выходит торжественным. Протяжный напев звучит мужественно в "Двух королевичах из Крякова" и "Илье Муромце" и делается грозным в "Илье и паленице". У Козьмы Иванова Романова тоже три или два напева, и все его пение на каких-нибудь трех нотах, но вибрации голоса удивительно помогают ему разнообразить напевы.

По-видимому ни с того ни с сего старик вдруг ускорит пение и точно расколет голос, а выйдет отлично и совершенно под лад содержанию. <...> У Бутылки напев один для всех былин. <...> Вообще теперь я пришел к убеждению, что напев для былин почти один и тот же в настоящее время; чем искуснее певец, тем больше он умеет его разнообразить; усвоить же голос какой-нибудь старины со всеми оттенками очень трудно, потому что пение ее составляет постоянную импровизацию на один лад".

В 1871 г. в ту же Олонецкую губ. поехал А. Ф. Гильфердинг. Он писал: "Мне давно хотелось побывать на нашем Севере, чтобы составить себе понятие о его населении, которое до сих пор живет в эпохе первобытной борьбы с невзгодами враждебной природы. В особенности манило меня в Олонецкую губернию желание послушать хоть одного из тех замечательных рапсодов, каких здесь нашел П. Н. Рыбников. <...> Я расположил свою поездку так, чтобы посетить местности, которые были мне указаны г. Рыбниковым как пребывание лучших "сказителей"..." В течение двух месяцев Гильфердинг встретился с 70 сказителями и записал от них 318 былин и других эпических песен.

Гильфердинг впервые составил сборник по репертуару сказителей, предпослав краткие биографические справки. Этим он положил начало изучению творческой личности в фольклоре.

А. Е. Грузинский, готовя второе издание "Песен, собранных П. Н. Рыбниковым" (1909—1910), также расположил былины по певцам, с биографическими справками. При их составлении Грузинский использовал сведения, которые были в "Заметке собирателя" Рыбникова и в издании Гильфердинга.

Изучение сказителей было продолжено другими исследователями. В конце XIX и в XX в. на Север выезжали новые фольклорные экспедиции.

Талантливые сказители пользовались большим уважением и любовью слушателей. Сохранились воспоминания пожилых людей, которые свидетельствуют о том, что в конце XVIII — первой половине XIX в. крестьяне с огромным вниманием слушали исполнение былин. Так, например, один из сказителей — крестьянин лет 80, говорил П. Н. Рыбникову, что в прежнее время бывали сказители не такие, как он: "...Еще он помнит, как, бывало, целая волость в несколько тысяч душ призывала к себе такого, древнего летши, сказителя и заставляла его сказывать старины, былины и побывальщины, и заслушивалась вся от мала до велика, по нескольку дней сряду, забыв и работы в поле, и хозяйство в дому".

Еще один пример. В праздничные дни на Ладожском озере рыболовы собирались в один круг слушать Трофима Григорьевича Рябинина. Когда наступала его очередь дежурить у лодки, то кто-нибудь заменял его, а Трофим Григорьевич исполнял былины. "Если б ты к нам пошел, Трофим Григорьевич, — говаривали рыболовы, — мы бы на тебя работали: лишь бы ты нам сказывал, а мы тебя все бы слушали". Сказители исполняли былины не только в свободное время, но и за работой. "В старину соберутся, бывало, старики и бабы вязать сети, и тут сказители, а особенно Илья Елустафьевич, станут петь былины. Начнут они перед сумерками, а пропоют до глубокой ночи" (из рассказа Козьмы Романова).

Сказители — крестьянские портные также исполняли былины во время работы. Например, Абрам Евтихиев (по прозвищу Бутылка, из Пудожского погоста) ходил по деревням Заонежья, занимался портняжеством и во время работы постоянно пел былины. За работой, в избе кижанина, распевал былины и другой бродячий крестьянский портной — Щеголенок.

Трофим Григорьевич Рябинин (1791-1885) был родоначальником целого поколения сказителей. Из его детей лучше всех выучился петь младший сын Иван — впоследствии известный сказитель (он выступал в аудиториях Петрозаводска, Петербурга, Москвы и других городов, выезжал за границу). От Ивана Трофимовича Рябинина перенял былины его пасынок Иван Герасимович Рябинин-Андреев. От Ивана Герасимовича былины выучил его сын Петр Иванович Рябинин-Андреев, а также внук Ивана Трофимовича — Петр Васильевич Рябинин и внук Трофима Григорьевича — Кирик Гаврилович Рябинин.

От отцов переняли былины сказители Андрей Сорокин и Абрам Евтихиев. Отец последнего был великим сказителем.

Наличие семейной традиции в XIX в. было зафиксировано и в Сибири. В окрестностях Барнаула краевед С. И. Гуляев встретил крестьянина Леонтия Гавриловича Тупицына, исполнявшего значительное количество былин. Он унаследовал свой репертуар от отца, который в свою очередь перенял его от деда. Прадед Леонтия Гавриловича был выходцем "откуда-то из России". Следовательно, в семье Тупицыных былины хранились в течение четырех поколений, переходя от отца к сыну. У Леонтия Гавриловича было семь сыновей, но ни один из них не перенял от отца былин, и традиция прекратилась.

Былины исполняли также женщины. Известная в XX в. сказительница Марфа Семеновна Крюкова (1876-1954) переняла былины от своей матери Аграфены Матвеевны Крюковой.

На Севере существовали целые школы сказителей. Впервые на них обратил внимание А. Ф. Гильфердинг. "Между Кижами и Толвуей, — писал он, — нет ни природной, ни административной границ, а манера у певцов былин в том и в другом крае совершенно особенная. <...> Потому думаю, что можно при-онежских рапсодов разделить на две, так сказать, школы — киж-скую и толвуй-повенецкую..." Это заключение Гильфердинг подтвердил свидетельством самих крестьян.

В деревне Горки Пудожгорского погоста стоят рядом, бок о бок, избы двух замечательных сказителей: Абрама Евтихиева (Бутылки) и Петра Калинина. Калинин спел былину о Добрыне не так, как пел Абрам Евтихиев, что и отметили слушатели: "Как странно, два такие близкие соседа, а сказывают былины совершенно разно!" Абрам Евтихиев тотчас объяснил, чем это вызвано. "Петр Лукич, — говорил он, — понял былины от своего отца, а я от своего; батюшка же мой не тутошний, он родом из Киж, с Космозера, и переселился со мною на Пудожскую гору, когда мне уже было лет 20; оттого я и пою былины как кижане, а не как здешние". Дальше Гильфердинг объяснил, в чем состоит различие двух названных школ.

В дальнейшем о школах сказителей упоминали многие авторы, обстоятельно же их рассмотрел В.И. Чичеров. Чичеров выделил и охарактеризовал три школы сказителей Заонежья (главы: «Елустафьевско-рябининская школа», «Школа Конона с Зяблых Нив», «Сказители Толвуя и Повенца и космозерская традиция былин»).

Собирательница и исследовательница былин Севера А. М. Астахова разделила сказителей на три типа. К первому она отнесла тех, которые перенимали тексты совершенно точно) и в таком виде исполняли. Ко второму типу были отнесены сказители, которые усваивали лишь общую схему сюжета, отбирали типические места иивырабатывали собственный постоянный текст, который старательно сохраняли, варьируя лишь детали. Третий тип - импровизаторы. Запомнив сюжетную схему, они не вырабатывали, не создавали постоянного текста, а каждый раз изменяли его, пользуясь всем арсеналом сюжетов, мотивов, образов, формул, которыми владели. Эти три типа сказителей Астахова определила путем анализа творчества большого количества народных певцов, живших в XIX - 30-х гг. XX в. В первом типе она выделила Ивана Трофимовича Рябинина, во втором - Трофима Григорьевича, в третьем - Василия Петровича Щеголенка.

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

Хранителями русской старины, носителями исторической памяти народа были русские сказители (исполнители былин) и сказочники. Они доносили до слушателей своеобразие народной поэзии, были душой, источником светлых, бодрых настроений слушающего их человека. Каждый из них имел свою исполнительскую манеру. Каждый из них обладал своими индивидуальными особенностями. Среди сказителей встречаются богато одаренные поэтические натуры с огромной творческой изобразительностью. Некоторые народные сказители были склонны к фантастическим образам, другие - к бытовым образам, третьи - к шутке и балагурству. Приводим краткие сведения об отдельных исполнителях устного народного творчества.

Одной из наиболее ярких фигур среди сказителей XIX века является Трофим Григорьевич Рябинин , крестьянин деревни Середка Кижской волости Олонецкой губернии. Родился он в деревне Гарницы в Сенной Губе в начале 90-х годов XVIII века, умер в 1885 году. Он рано потерял родителей (отец был убит на войне, мать умерла через год после ухода отца на военную службу). Еще подростком Рябинин стал ходить по окрестным деревням чинить сети и другие рыболовные снасти. На этой работе он встретился с Ильей Елустафьевым, тоже занимавшимся починкой сетей, который и стал первым учителем Т.Г. Рябинина в области былинного искусства. В дальнейшем Трофим Григорьевич жил в работниках у своего дяди, Игнатия Андреева, также превосходного певца былин. Перенимал он былины и от других мастеров. Из всех олонецких сказителей XIX века Т.Г. Рябинин дал наибольшее количество былин. П.Н. Рыбников в 60-е годы записал от него 18 текстов, А.Ф. Гильфердинг в 1871 году - 23, всего же от Трофима Рябинина известно 26 былинных сюжетов общим объемом до 6000 стихов. Как исполнитель былин Трофим Рябинин может быть назван одним из лучших представителей русского классического былинного стиля. Былины Т.Г. Рябинина отличаются яркой образностью и богато орнаментированы. Он был большим мастером в выборе и применении всех изобразительных средств, полностью соблюдал былинную «обрядность», выработанные веками традиционные эпические приемы, но пользовался ими свободно и творчески, с большим художественным тактом. Недаром многие тексты Т.Г. Рябинина неизменно включались и включаются как лучшие образцы былинного творчества в хрестоматии и антологии, и именно из его былин всегда брались примеры для характеристики основных особенностей былинного стиля.

Высокое художественное мастерство Т.Г. Рябинина, выделяющее его среди многих других сказителей Прионежья, было отмечено обоими собирателями, записавшими его былины. П.Н. Рыбников рассказывает, что во время исполнения былин Рябининым ему не раз приходилось бросать перо и жадно вслушиваться в рассказ: «Каждый предмет у него выступал в настоящем свете, каждое слово получало свое значение». «Удивительное умение сказывать придавало особенное значение каждому стиху». 1

П.Н. Рыбников, посвятивший Трофиму Рябинину несколько страниц в своем превосходном очерке о сказителях, говорит и о большом личном обаянии Рябинина: «В его суровом взгляде, осанке, поклоне, поступи, во всей его наружности, с первого взгляда были заметны спокойная сила и сдержанность». 2

Иной тип сказителя представляет собой известный олонецкий певец былин того же времени Василий Петрович Щеголенок .

Щеголенок был на десять с лишним лет моложе Т.Г. Рябинина. Его родина - деревня Боярщина той же Кижской волости. Былинному сказительству он научился отчасти у своего деда, но главным образом от дяди Тимофея. Последний, безногий инвалид, жил у своего брата - отца Щеголенка. От дяди Щеголенок перенял также сапожное ремесло, которым и занимался помимо земледелия.

В.П. Щеголенок - сказитель с ярко выраженным складом импровизатора. От него в разное время и разными собирателями было записано 14 былин; 10 из них записаны в нескольких вариантах, ясно показывающих, что у Щеголенка не было единой устойчивой редакции одного и того же сюжета. Одну и ту же былину он каждый раз пел совершенно по-иному, меняя не только отдельные места, но и весь текст в целом.

В противоположность Т.Г. Рябинину, который давал исключительно стройные и четкие композиции, Щеголенок усложнял былины мотивами и эпизодами других былин, любил объединять разные сюжеты. При всем своем творческом, новаторском отношении к материалу Рябинин оставался верен народной традиции. Щеголенок часто отступал от нее. Он сводил в одной былине богатырей, которые обычно никогда не встречались, и заменял традиционных героев другими эпическими именами.

Былины Щеголенка лишены того четкого ритма, которым отмечены тексты Рябинина. Хотя Щеголенок свои былины неизменно пел, в стиле и складе их заметно тяготение к более свободному, приближающемуся к прозаическому, рассказыванию. В этом, очевидно, сказалось то обстоятельство, что он был по преимуществу сказочником. Пел Щеголенок былины, по словам Гильфердинга, «не громким, но довольно приятным, хотя уже старческим голосом». 3

В 1890-х годах начинает выступать за пределами родного края сын Трофима Рябинина - Иван Трофимович Рябинин . Не раз приезжал он в Петербург и Москву; выступал и в других городах, а в 1902 году совершил свою известную поездку к южным славянам.

В противоположность отцу, Иван Трофимович Рябинин принадлежал к той категории сказителей, которые при усвоении былин не проявляли самостоятельного творчества. Они не вырабатывали новых, своих редакций, а полностью воспринимали текст от своего учителя. Варианты И.Т. Рябинина мало отличаются от текстов отца. При исполнении он вносил лишь незначительные изменения - несущественную перестановку эпизодов, замену одного слова другим и т. п. Характерно, что былины Ивана Трофимовича более близки к текстам Трофима Рябинина в записи Рыбникова, чем к позднейшим редакциям у Гильфердинга. Следовательно, переняв былины от отца еще в молодости, Иван Рябинин крепко и бережно хранил усвоенное наследие, избегая даже вариаций, вносимых отцом. Во время своих выступлений он всегда решительно протестовал против требований сократить текст, спеть лишь часть его или выкинуть какие-либо «неудобные места». По воспоминаниям современников И.Т. Рябинин был выдающимся мастером-исполнителем, пение им былин неизменно производило большое впечатление.

Репертуар Ивана Трофимовича был довольно обширен, хотя и уступал в этом отношении отцовскому. Знал он 16 сюжетов былин и старших исторических песен. К сожалению, известно в записи от него всего 6 сюжетов.

В начале 1900-х годов появляются первые известия о вопленице и сказительнице Настасье Степановне Богдановой (Зиновьевой) из деревни Конда в Заонежье. В эти годы Н.С. Богданова выступала по приглашению в школах и других учреждениях Петрозаводска.

Расцвет деятельности Н.С. Богдановой как сказительницы относится к первой четверти XX века. В 1900-е годы от нее были произведены записи Н. Шайжиным, позднее - участниками экспедиций Государственной Академии художественных наук и Государственного Института истории искусств в 1926 году и в последующие годы. Умерла Н.С. Богданова в 1937 году.

Знания Н.С. Богдановой в области народной поэзии были чрезвычайно разносторонними. Кроме былин, она была большим мастером старинной причети и народной лирической песни, знала сказки, духовные стихи, загадки; ее речь была пересыпана пословицами и поговорками. Больше всего она любила былины и была глубоко уверена в исторической достоверности их содержания. Былинный репертуар ее невелик - всего 10 былин. Но тексты ее отличаются большим своеобразием.

Если Рябинины были главным образом мастерами героического эпоса, то Н.С. Богданова особенно культивировала былины с романическим и семейно-бытовым содержанием (о неудачной женитьбе Алеши Поповича, о Дунае, о Чуриле и неверной жене Пермяты и т. п.), продолжая и развивая, таким образом, другую линию эпической традиции Прионежья. В былинах Настасья Степановна тщательно разрабатывала диалоги и детали отдельных эпизодов, усиливала психологические моменты и художественные описания. Особенно разработана самая любимая ее былина - о Добрыне и Алеше, принадлежащая к лучшим обработкам этого сюжета.

К первой четверти XX века относится сказительская деятельность третьего представителя славного рода сказителей Рябининых - Ивана Герасимовича Рябинина-Андреева , пасынка Ивана Трофимовича. Свое былинное знание Иван Герасимович унаследовал от отчима, с которым прожил до 23-летнего возраста. Впоследствии Иван Герасимович становится видным мастером эпического искусства. Записи, произведенные от Ивана Герасимовича в 1921 году, показали, что он воспринял эпический репертуар отчима почти полностью (в его репертуаре отсутствовали только былины о Хотене и две исторические песни - об Иване Грозном и о Скопине). У отчима перенял он и напевы, тоже восходящие к Трофиму Рябинину, и все характерные особенности исполнения.

Иван Рябинин принадлежал, подобно отцу и деду, к представителям классического стиля былинного исполнения. Свои былины он всегда пел, и тексты их отличаются четким и чеканным ритмом. Все основные идейно- художественные особенности, которыми отмечены былины старших Рябининых, отличают и тексты Ивана Герасимовича: особое выделение героической линии и одновременно интерес и внимание к социальным моментам, четкость основного замысла и социальной идеи, строго выдержанные образы богатырей и их врагов, полнота и художественность описаний, стройность и ясность композиции. И.Г. Рябинин-Андреев - чуткий и вдумчивый хранитель семейной эпической традиции. Вносимые им изменения выражались лишь в перемещении из одной былины в другую некоторых описаний, словесных формул, «общих мест», в некотором обновлении лексики, а также в заметном усилении диалога. В основном же оставалось неизменным не только само сюжетное развитие былины, но и выработанная старшими Рябиниными художественная словесная ткань. Умер Иван Герасимович в 1926 году.

Выдающейся сказительницей конца XIX и начала XX века была также беломорская исполнительница былин Аграфена Матвеевна Крюкова (1855-1921). Весь ее огромный репертуар (60 текстов былин и исторических песен) был записан еще в 1900-е годы А.В. Марковым, когда сказительнице было 45 лет. Былинный репертуар А.М. Крюковой сложен и по своему составу, и по происхождению. В нем отражены две местные традиции - Терского берега, откуда сказительница была родом, и Зимней Золотицы, куда она вышла замуж. Ее учителями на родине были главным образом мать и любимый дядя по матери - Ефим Стрелков; кроме того, она училась и от других стариков, а также от своих подруг. В Зимней Золотице, где исполнение былин было распространенным бытовым явлением, она перенимала былины от свекра Василия Леонтьевича, его брата Гаврилы и других стариков. Знание свое она пополняла и впоследствии, учась даже у своих дочерей - Марфы и Павлы. В то же время на состав и характер репертуара А.М. Крюковой несомненное влияние оказали публикации былин из других районов, проникавшие с конца XIX века в деревню в различных дешевых изданиях. Будучи неграмотной, Аграфена Крюкова любила слушать чтение и усваивала новые былины или непосредственно из книги или от других сказителей в семье, которые пополняли свое былинное знание из книг.

Записанные от А.М. Крюковой былины и исторические песни превышают в общем своем объеме 10 000 стихов.

Все свои былины Аграфена Матвеевна пела, по словам Маркова, «довольно слабым, но приятным голосом», хорошо выдерживая стихотворный размер. Большинство былин были исполнены ею на один и тот же напев.

Жизнь А.М. Крюковой, этой выдающейся, даровитой поэтессы, была нерадостной. В большой семье Крюковых она занимала подчиненное, зависимое положение и много страдала от притеснений, чинимых старшими в семье женщинами. Во время американо-английской интервенции Крюковой пришлось испытать нужду и голод, которые и свели ее в могилу (она умерла в 1921 году). Ее талант и знание унаследовали двое из ее дочерей - Марфа Семеновна и Павла Семеновна, главным образом первая, старшая и особенно любимая матерью.

Можно назвать еще многих других выдающихся исполнителей русского эпоса. Одаренный русский народ дал отечественной культуре целый ряд талантливых мастеров эпического искусства, которые явились хранителями поэтического наследия прошлого, внесли свой творческий вклад в общую сокровищницу народной поэзии. Они явились выразителями общенародных идейных и художественных тенденций и силой своего таланта углубили и совершенствовали созданное народом. Величайшими образами русского эпоса, воплотившими идеи патриотизма и гуманности, сказители воспитывали лучшие качества народа, его высокие эстетические и нравственные идеалы. (По статье А.М. Астаховой «Сказители былин, их художественное мастерство» // Русское народное поэтическое творчество. - М.; Л., 1956. - Т.2. - Кн.2. )

Сказители - исполнители былин, эпических баллад и ранних историч. песен. Слово "С." имеет нар. происхождение, образовано от глагола "сказывать"; оно указывает на своеобразную манеру исполнения произв. перечисленных фольклорных жанров. На севере России исполнителей эпоса называли также "сказатели", "старинщики". С. были обычно крестьяне (как мужчины, так и женщины). В фольклористику термин "С." вошёл в сер. 19 в. благодаря работам П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга. С. в период расцвета рус. эпоса (10-16 вв.) были как непрофессионалы, так и профессионалы - певцы в дружинах, при княжеских дворах, скоморохи и др. С 60-х гг. 19 в., когда эпос стал систематически записываться, С.-профессионалы уже не встречались.

С. пользовались одним, максимум 2-3 традиц. напевами речитативного характера и применяли их независимо от содержания текста произведения. Личность С. проявлялась в индивидуальном подборе средств поэтич. выразительности словесного текста, в варьировании напева, эпизодов, в установлении последовательности эпизодов и, наконец, в самом репертуаре С. В зависимости от степени проявления индивидуального начала в творчестве С. фольклористы (вслед за сов. фольклористом А. М. Астаховой) различают: С.-передатчиков, стремящихся к предельно точному воспроизведению усвоенного (И. Т. Рябинин, Б. Суриков - 2-я пол. 19 в.); С., создающих свои редакции и версии (Т. Г. Рябинин - сер. 19 в., Н. С. Богданова, А. М. Пашкова - кон. 19 - нач. 20 вв.); С.-импровизаторов, к-рые каждый раз по-новому излагают сюжет (В. П. Щеголёнок - кон. 19 в., М. С. Крюкова - 20 в.). Под влиянием наиболее талантливых С. возникали локальные школы (онежская, беломорская, печорская, мезенская и др.), а вслед за ними - более обширные местные традиции. Среди выдающихся С. рус. Севера - Т. Г. Рябинин, А. М. Крюкова, Г. Л. Крюков, М. Д. Кривополенова, А. П. Сорокин, H. С. Богданова, Г. А. Якушов, Ф. А. Конашков. Для популяризации творчества С. с 80-х гг. 19 в. организовывались их публич. выступления в крупнейших городах России и Зап. Европы.

Первые собиратели и исследователи нар. эпоса застали лишь последнюю стадию его активного бытования (сер. 19 в.) - в основном на сев. окраинах России и в меньшей степени в Сибири. К этому времени на юге России в казачьей среде былины трансформировались в былинные песни, исполнявшиеся хором на песенные напевы.

С. иногда наз. исполнителей эпоса др. народов СССР - казах, жирши, туркм. бахши, якут, олонхосутов и др.

Литература: Рыбников П. Н., Заметка собирателя, в сб.: Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. 3 - Народные былины, старины, побывальщины и песни, Петрозаводск, 1864, т. 1, М., 1909; Гильфердинг A., Олонецкая губерния и ее народные рапсоды, в сб.: Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871, СПБ, 1873; Ляцкий Е., Сказитель И. Т. Рябинин и его былины, "Этнографическое обозрение", 1894, кн. 23, No 4, с. 105-35; Миллер Вс. Ф., Очерки русской народной словесности, т. 1, М., 1897; Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899-1901 гг., т. 1, М., 1904, с. 333-91 (с нотным приложением); Ончуков Н., Печорские былины, СПБ, 1904, с. I-XXXIII; Сперанский М., Русская устная словесность, т. 2 - Былины. Исторические песни, под ред. и с примеч. М. Сперанского, М., 1919, с. VII-XX; Соколов Б., Сказители, М., 1924; Соколов Ю. М., Русский фольклор, М., 1938, с. 232-46; Астахова A., Былинное творчество северных крестьян, в сб.: Былины Севера, т. 1, М.-Л., 1938, с. 7-105; её же, Русский былинный эпос на Севере, Петрозаводск, 1948; Ухов П. Д., Былины, в сб.: Русское народное поэтическое творчество, M., 1956, с. 350-56.

И. Я. Лесенчук

Во времена седой старины появились особые песни. Они рассказывали о том, что было. За ними закрепилось слово «былины», а ещё «старины» и «старинки». В допетровскую эпоху по Руси разгуливали толпы певцов и потешных людей, своих и заезжих, среди которых были ряженые музыканты и скоморохи в коротких туниках с разрезными полами. В их репертуаре чередовались весёлые песни с серьёзными былинами о важных событиях и исторических лицах. В былинах имели место подлинные исторические факты, отражались думы и чувства народа, черты древности, которые давно забылись.

Исполнялись былины особым образом. Сказитель, певец былин, вводил слушателей своим «зачином» в соответствующее настроение степенной и мирной беседы. Он пробегал по струнам, вызывал вдохновение в себе и в слушателях, создавал особое настроение перед исполнением былины. Во всех этих «зачинах» сказывался не столько словесно-поэтический, сколько музыкальный приём. Но вот «зачин» исполнен, и певец приступает к содержанию былины.

Каково же значение былин для русской литературы?

Былины исторические, героические, богатырские, социально-бытовые обогатили русскую литературу. Это произведения, лишенные всего искусственного, ненастоящего донесли до нас черты древних эпох, особенности столь милой старины.

Былины, этот бесценный опыт народного творчества, помогли распутать сложнейшие узлы истории, бескомпромиссно изобразив жизнь во всех её острейших конфликтах, перипетиях, событиях.

Былины явились базой для появления в литературе произведений героической и исторической направленности.

Каково значение былин для нас?

Былины пришли к нам вместе с теми заповедями, традициями и обрядами, которые были на Руси тысячи лет назад. Они имеют документальную ценность. Мир и борьба, обычаи и быт повседневной жизни составили основу былинного творчества. Именно из былин мы узнаем о том, как жили наши предки, русичи, как крестьянствовали, что их заботило и волновало.

Былины рассказывают нам о лучших примерах – как надо Родине служить, её защищать, как готовить себя к ратному подвигу, как воспитать в себе выносливость и храбрость.

Именно из песенных рассказов-былин мы можем почерпнуть сведения о подвигах воинов, о верности воинскому долгу, о стремлении народа ко всему незаурядному, исключительному, красочному.

Из былин узнаём мы о старой Руси, об устройстве городов, о русском богатырстве.

О сказителях былин

Сказители былин – люди особенные. Было замечено, что некоторые поющие ими былины они не знают наизусть, то есть не могут повторить старую былину слово в слово. В каждое новое повторение уже спетой ими раз былины они вносят новые приемы исполнения: то вводя ту или иную подробность, то опуская её, то видоизменяя отдельные стихи, то растягивая, то сжимая. При этом былина не теряет своего общего характера, она не является только заученной, окаменевшей в памяти певца, напротив, его роль в былине – роль свободного импровизатора на подробно разработанную, но уже готовую тему. Наблюдения над составом былины ведут ещё дальше в тайны этой импровизации, где наши сказители являются до известной степени и творцами былин.