Почему я люблю джаз? Моя собака любит джаз.

Последнее обновление: 03/12/2012

Возможно ли, что музыкальные треки, скрывающиеся на вашем iPod действительно, показывают информацию о Вашей личности? Исследование, проводимое психологами Джейсоном Рентфроу и Сэмом Гослингом, предлагает то, чтобы, зная тип музыки, которую вы слушаете, может фактически привести к удивительно точным предсказаниям о Вашей индивидуальности. Например, исследователи обнаружили, что люди могут сделать точные выводы об уровнях человека экстраверсии, креативности и открытости, выслушав десятку своих любимых песен. Экстраверты склонны искать песни с тяжелыми басовыми партиями, а тех, кто любит более сложные стили, такие как джаз и классическую музыку, как правило, более творческие и имеют более высокий IQ.
Другое исследование, проведенное учеными университета Heriot-Watt проводилось на более чем 36 000 участников со всего мира. Участникам было предложено оценить более 104 различных музыкальных стилей, в дополнение к предложенной информации об аспектах своей личности. Ниже приводятся лишь некоторые черты личности, связанные с определенными музыкальными стилями.

Поп

Вы предпочитаете слушать лучшие 40 хитов? Последние треки от Rhianna, Селены Гомеса и Фло Риды составляют основной плайлист вашего плеера? Если так, то скорее всего Вы экстраверт. Любители поп музыка как правило трудолюбивы, имеют высокую самооценку, исследователи предполагают, что любители поп музыки имеют тенденцию быть менее творческими и более застенчивыми.

Рэп и хип-хоп

Снуп Догг и Доктор Дре больше Вам по душе? Несмотря на стереотип, что рэп-любители являются более агрессивными и жестокими, исследователи на самом деле не нашли такой связи. Поклонники репа склонны к тенденции иметь высокую самооценку и стремление к свободе.

Country

Вы предпочитаете смотреть CMT вместо MTV? Поклонники кантри, как правило, трудолюбивы. В то время как песни кантри, часто сосредоточены на горе, люди, которые тяготеют к этому жанру, как правило, очень эмоционально стабильны.

Rock / Heavy Metal

Несмотря на порой агрессивный имидж, что рок-музыки и хэви-метал проект, исследователи обнаружили, что поклонники этого стиля музыки, как правило, очень нежные. Они имеют тенденцию быть творческими, но зачастую интроверты и, возможно, страдают от низкой самооценки.

Indie

Вы любите искать неизвестные группы и инди-артистов? Поклонники жанра инди, как правило, замкнуты, интеллектуальны и творческие. По словам исследователей, они также имеют тенденцию быть менее трудолюбивыми и менее нежными. Пассивность, тревоги и низкая самооценка и другие общие характеристики личности.

Танцевальная

Вы любите быстрый темп и ритмы танцевальной музыки? По мнению исследователей, люди, которые предпочитают танцевальную музыку, как правило, являются напористыми и целеустремленными.

Классическая

Любители классической музыки, как правило, более замкнуты, но и непринужденны с собой и окружающим миром. Они творческие и имеют сильно выраженное чувство собственного достоинства.

Джаз, блюз и Soul

Люди, которые любят джаз, блюз или Soul оказались экстравертами с высокой самооценкой. Они также имеют тенденцию быть творческими натурами, высокоинтеллектуальными и непринужденными.

Новый проект канала «Культура» вызвал неоднозначную реакцию российских музыкантов

Скриншот с сайта tvkultura.ru

18 мая в эфир телеканала «Культура» выйдет второй выпуск новой программы «Большой джаз». Он будет посвящен музыке советских композиторов. Однако уже после первого выпуска, отославшего к американскому джазу, в профессиональной среде разгорелась дискуссия — насколько логично популяризировать жанр, заставляя молодых исполнителей копировать чужое, а не исполнять свое.

«Известия» обратились за комментарием к ведущим мастерам отечественного джаза.

Но прежде — о самом проекте.

На протяжении двух часов молодые музыканты — трубачи, барабанщики, саксофонисты, контрабасисты, ударники, пианисты и вокалисты — доказывают уважаемому жюри свою творческую полноценность, исполняя общеизвестные джазовые стандарты. Жюри состоит из авторитетных музыкантов — Давида Голощекина, Алексея Козлова, Аркадия Шилклопера, Андрея Макаревича и других.

Состав периодически разбавляется судьями, имеющими к джазу отношение опосредованное, например Александром Филиппенко (декламатором аксеновских джазовых миниатюр) и Кареном Шахназаровым (режиссером фильма «Мы из джаза»).

Молодым музыкантам на сцене ощутимо неловко, и вовсе не потому, что большинство из них, привлеченное беспрецедентной возможностью сыграть для огромной аудитории, приехало в Москву из других городов. Это вполне сформировавшиеся артисты, живущие джазовым жанром. Другое дело, что исполнять в сотый раз пусть и великие стандарты, имея свой взгляд на современный джаз, им явно не хочется.

То же самое испытывают и профессионалы, поначалу загоревшиеся идей программы, пропагандирующей джаз.

— Если ставить задачей популяризацию джаза, нужно давать музыкантам воздух, возможность самовыражаться. «Большой джаз» показывает джаз с одной стороны, зажимая музыкантов, а с ним и зрителя в какие то узкие, нафталиновые рамки, — сказала «Известиям» генеральный продюсер главного российского джазового фестиваля «Усадьба Джаз» Мария Семушкина.

— Этот конкурс не способен коснуться самого ценного из того, что существует в современном российском джазе, — молодых, самобытных музыкантов, исполняющих свою музыку. В итоге при всей полезности этой программы получается нелепость. Я обращался к руководству канала, предлагал себя в роли консультанта, но ответа не получил, — заметил «Известиям» знаменитый джазмен Алексей Козлов.

Еще напряженнее отношения с проектом у другого известного музыканта — валторниста Аркадия Шилклопера, который заявил, что выходит из состава жюри, поскольку музыкантам «предоставляют возможность показать себя лишь в роли американских копий, практически на корню убивая тем самым креативность и самобытность талантливых творческих личностей».

Позиция джазмена дошла до руководства канала, распространившего ответное заявление для СМИ. Аркадия Шилклопера обвинили в том, что он шантажирует создателей программы, требуя включить в репертуар свою композицию «Кобра».

Г-н Шилклопер на запрос «Известий» предоставил переписку с руководством «Большого джаза», где ему указывают, что пьеса, предложенная им для исполнения, выбивается «из общего стандартного звучания». На что возмущенный музыкант заметил, что тем самым потерян шанс «показать американцам и всему честному народу, что мы, русские, смогли найти своё лицо в эстетике джазовой музыки».

— Никому не нужны третьи и пятые Брекеры, Колтрейны, Паркеры, Джарреты и Дэвисы, — подытожил джазмен. 


Руководство канала, не вступая в полемику, заменило строптивого Аркадия Шилклопера на Николая Левиновского, дирижера и аранжировщика бэнда Игоря Бутмана, ничего против стандартов, в том числе и американских, не имеющего.

Позицию протестующих коллег не разделяет и Андрей Макаревич.

— Общая планка программы высокая, а для канала «Культура» это вообще подвиг. Что касается нежелания исполнять американские джазовые стандарты, то когда наши музыканты напишут что-то подобное, возможно, лет через пятьдесят их тоже можно будет с удовольствием исполнить, — констатировал лидер «Машины времени», в 1970-е немало натерпевшийся от коллег, считавших, что рок-музыка может исполняться только на английском.

Саксофонист Игорь Бутман решил держаться золотой середины — сказал, что для него «удивительно, что никто не посоветовался с музыкантами, которые дали бы немало дельных советов», но в то же время заявил, что «репертуар ему нравится».

— Все-таки джаз — американская музыка с точки зрения репертуара и качества, а это программа — музыкальный ликбез. Пусть люди поймут, нравится им джаз или нет, а потом уже можно приносить оригинальные идеи, — сказал «Известиям» один из главных российских джазменов.

Профессиональных споров вокруг нового проекта пока гораздо больше, чем информации об успехе у публики. «Большой джаз» выходит на канале, ориентированном на сугубо маргинальную «интеллигентскую» аудиторию, и вести разговор о массовом успехе и высоких рейтингах программы бессмысленно. Скорее можно говорить о попытке, достойной уважения, пускай и не лишенной доли нелепости, которую в ней уловили профессионалы.

Конкурсы, пускай даже самые идиотские, в которых соревнуются маститые звезды эстрады и юмора, безусловно, куда популярнее конкурсов молодых поп-исполнителей, а уж тем паче — джазменов. Так что создатели «Большого джаза» идут ва-банк.

Планировало ли руководство канала «Культура» шоу «Большой джаз» как ответ рейтинговым «Голосу» и «Один в один» Первого канала, можно только гадать, но пройтись «джазом» по откровенно попсовому шоу было бы красиво, ярко, неожиданно, и при всей разнице форматов совпадения налицо.

Конферанс ведущих — хореографа Аллы Сигаловой и трубача Вадима Эйленкрига — вызывает явные аналогии с «Один в один». В шоу «Первого канала» роль восхищенного клоуна играет актриса Людмила Артемьева, чью нарочитую, очень подвижную мимику, предваряющую любое выступление, спародировали уже и в КВН.

Хореограф Сигалова к мимике не прибегает, но исполняет нечто подобное при помощи вопросов: к жюри — «А вам важно, как музыкант отвечает на ваши вопросы?»; к Ольге Ростропович — «А вы представляете, как бы ваш отец сыграл на барабанах?»; к конкурсантам — «Кто вам носит такой тяжелый инструмент?», «Удалось ли вам найти что-то свое, в этой так часто исполняемой мелодии?».

Хочется верить, что создатели «Большого джаза» и сами окажутся склонны к важнейшей джазовой составляющей — джазовой импровизации, способной вытягивать порой самые безнадежные музыкальные темы.

Это уютный дом родом из мечты о тихом семейном счастье, это тот ритм, что рождает стихию свободы, помноженную на стильный беспредел. О, да! О, да! Легко и изящно, как сама жизнь, слегка касаясь увлажненных губ, - у него так много масок, что сложно успеть. Черный, белый, красный - какая разница! Главное - это один из величайших музыкальных языков! Неужели вы не любите джаз? Так пронзительно, как люблю его я?

В преддверии моего Дня рождения (да-да, всего пара дней осталась) в 15.00, в эту субботу, 3 декабря, в Галерее Классической Фотографии выступит джазовый пианист Одиссей Богусевич.

В программе выступления маэстро – джазовые мелодии в собственной интерпретации, необычный коктейль классической музыки и джазовых композиций для ценителей живого звука и гениальных импровизаций.

Систематизировать и ужать до абзаца биографию этого музыканта невозможно. Одиссей Богусевич – пианист-виртуоз, композитор, успевший выступить на 29 Montreux Jazz Festival на одной из главных сцен фестиваля Miles Davis Hall. Он преподает класс импровизации в музыкальной школе им. Юргенсона, активно выступает как солист-импровизатор, руководит несколькими музыкальными проектами в разных стилях и записывает альбомы инструментальной музыки. На текущий момент у него вышло более дюжины дисков.

Ценители джаза знают Одиссея Богусевича по выступлениям на многочисленных джазовых фестивалях, среди которых «Богема-джаз фестиваль» и «Джаз под открытом небом» (Москва), Piano Solo (Брюссель), мультимедия проект Junglёr на фестивале FoCom и «АниграфТелеком», «Аюрведа» (Москва), CyberArt (Австрия), Dances Hus (Швеция), «Тёплые реки» (Сургут), «Джаз в Архангельском» (Москва) и многие другие.

Чем перечислять регалии Одиссея Богусевича, куда уместнее, полагаю, привести отзыв о нем музыкального журналиста В. Ким Херона: «Его музыкальный стиль – между фанк-фюжном и свингом, фольклорным эскападом и бопом, Тином Пан Алле и авангардом. Он смешивает консерваторскую отточенность с внутренними импровизациями, которые могут появляться лишь на мгновение во время скоропалительных джем-сешнов… или, как резюме: это творец, создающий свое ощущение музыки, музыкант с совершенно другой, в корне отличной техникой!», – считает эксперт.

Выступление Одиссея Богусевича пройдет при участии джазовой вокалистки Анастасии Глазковой. Певица сотрудничала и выступала на одной сцене со знаменитыми джазменами разных поколений – Германом Лукьяновым, Михаилом Окунем, Вагифом Садыховым, Георгием Гараняном, Игорем Бутманом, Яковом Окунем и многими другими музыкантами.

Анастасия Глазкова – артистка джаза, творчество которой стоит на трёх китах: она пишет музыку и стихи и – поёт свои сочинения. Её концерты интересно слушать и смотреть. Сама певица называет своё творчество GlazzJazz, и именно так называется её пластинка. Анастасия Глазкова стажировалась в США по программе Open World. Одна из её фотографий представлена на выставке «Эмоциональный джаз» Павла Корбута, в рамках которой и состоится концерт.

Марина Москвина

Моя собака любит джаз

Осень моего лета

Я люблю утро первого сентября. Когда приходит пора идти в школу. Мама с папой всегда осыпают меня подарками. В этот раз они купили мне фонарик и торжественно преподнесли со словами, что ученье - это свет! Папа также вручил набор юного слесаря и сказал такую фразу, что труд сделал из обезьяны человека.

Еще папа купил мне хорошего Шварценеггера - его портрет, где он - с одним выпученным глазом.

Кумиры есть кумиры, - сказал папа, - надо же курить им фимиам.

А мама - ботинки остроносые, тряпичные, в каких только ходят толстые тети. Я надел, а они оказались пришиты друг к другу суровой ниткой. Папа разрезал нитку ножницами и сказал

Ну, широким шагом в пятый класс!

Тут вдруг выяснилось, что мама не удлинила мне школьные брюки. И за минуту до выхода я стоял у двери, как говорится, в «брючках дудочкой и по колено». Плюс ослепительно белая рубашка с желтым пятном на груди. Это мой родной двоюродный брат Рома вечно все испакостит, а потом мне дает.

Носки у меня полосатые, как у клоуна, хотя мой любимый цвет серый, черный и коричневый.

Черт, что ж это несчастья все меня преследуют? - говорю я.

Да ладно тебе, - говорит папа, - на одежду внимание обращать! Не мужское это дело.

И дал мне букет увядших георгин - он их заблаговременно приобрел поза-позавчера. И как раз сегодня они завяли.

Ну и ну, - говорю, - у тебя, пап, я вижу, нервов нету. Оказался бы на моем месте.

Нет, - сказал папа, - не хочу я на твоем месте, не хочу быть десятилетним. Подрастал-подрастал…

Один Кит меня понимает. Он, конечно, отправился вместе с нами.

У подъезда нас ждал Рубен. Его папа Армен вообще не купил никакого букета, поэтому Рубен нес в подарок учителю чучело ежа.

Он жил-жил, - решил объясниться Рубен, чтоб никто не подумал, что это он его укокошил, - жил-жил, а потом состарился и умер. Своей смертью.

Ну, Рубен, - говорит моя мама, - замолчи, не терзай нам сердце.

А Кит страшно разволновался, увидев ежа. Он, наверное, подумал, что еж - это кошка. Он всех кошек гоняет, охотится. Наверное, думает, что это соболи или хорьки.

Рубен говорит:

Андрюха! У тебя ботинки, как у Ломоносова. Ломоносов идет в школу учиться.

У Рубена хорошо с ботинками, его мама любит ходить в обувной магазин. А моя мама не любит. Она говорит:

Я не создана для того, чтобы ходить в обувной магазин.

А для чего же ты создана? - спрашиваем мы с папой.

А ни для чего! - отвечает она. - Меня ни для чего невозможно приспособить.

Идем. Тучи разогнало, солнце золотое, небо синее-синее. Как я люблю праздник Первого сентября! На школьном дворе играет веселая музыка - так дух поднимает! Старые лысые десятиклассники жмут друг другу руки. Все наши в сборе - Вадик Хруль, Сеня - узенькие глазки, Фалилеев, который в любую непогоду ходит без шапки в расстегнутой куртке. И никто ему не скажет:

Запахни куртку, Фалилей!

Все очень раздались вширь, вымахали. Жаль, нас не видит наш учитель по физкультуре. Это был настоящий учитель. Он так многому нас научил. От него мы узнали, что лучший в мире запах - это запах спортзала. А самая лучшая радость - это радость мышечная. Самая большая мечта у него была - пройти вместе с классом по Красной площади: все с лентами, флагами, обручами, впереди он в широких белых штанах, в майке, а на груди написано «Динамо», и его воспитанники сзади идут. В этом году он бросил школу и ушел в разбойники.

Остальные все в сборе наши любимые учителя.

Трудовик Витя Паничкин в черном костюме. Рукава прикрывают его мозолистые кисти рук. Он всю жизнь полирует указки. Сам и вытачивает, и обтачивает, и шлифует. О его жизни мы знаем очень мало. Знаем только одно: когда Вите проверили ультразвуком сердце, у него сердце оказалось, как высохший лимон.

Виталий Павлович по русскому и литературе. Учитель, что называется, от бога, весь в черных волосиках с головы до пят. Возит нас каждый год на экскурсию на Лобное место. Чтобы мы знали и любили историю нашей страны.

Что это там за маленькая клетчатая тетечка? А, это англичанка!

Уйдите с собакой! - кричит она моей маме с Китом. - Дети и собака - вещи не совместные! Как гений и злодейство!

Она добрая, но строгая, и очень некультурная. «The table, the table», а сама в носу ковыряет. Весь нос искрутила. А все на нее серьезно смотрят. И в кабинете английском всегда чем-то пахнет - то ли кислым арбузом, то ли тухлым помидором. Невозможно сидеть! А она окно не открывает, хотя на улице теплынь…

Труба и саксофон легендарного джазмена Майлза Дэвиса: для кого-то предметы поклонения, для кого-то ничего не значащие дудки...

Ни один из других музыкальных жанров не заставляет людей высказываться так резко против - или резко за. Но почему? Страстный любитель джаза с одной стороны и меломан, не переносящий этот жанр, с другой - два музыкальных критика рассказали сайту BBC Culture о своих чувствах к джазу.

Почему я люблю джаз

Майк Хобарт, джазовый критик газеты Financial Times

Первым музыкальным стилем, ударившим меня под дых, был рок-н-ролл. Литтл Ричард, Элвис Пресли – ну, вы понимаете. Но скоро этот стиль стал размываться, из него ушла энергия. И вот тогда друг дал мне послушать альбом Ray Charles at Newport, записанный живьем на джазовом фестивале в США - и я снова был потрясен.

Дело было в начале 1960-х, я тогда был тинейджером и жил на севере Лондона. Когда я услышал тостинг Рэя Чарльза и Маржи Хендрикс в песне , и как Дэвид Ньюман рубил блюз на саксофоне, я понял, что попал. Я погрузился в джаз из-за того ощущения жизни и души, которые он дарил мне, стимулируя и мозг, и тело.

Я до сих пор помню первый джазовый концерт, на который я сходил: ансамбль Хамфри Литтлтона играл в лондонском клубе Marquee. Атмосфера на этом мероприятии меня просто поразила. Меня учили, что музыку либо читают с нотного листа, либо учат наизусть. Но в данном случае все было в руках музыкантов: они придумывали на ходу. Позднее я понял, что это и есть импровизация - великая коллективная эстетика джаза, творящая порядок в движении.

Это еще одна замечательная особенность джазового стиля: он и по сей день поднимает вопросы о порядке и хаосе, структуре и случайности. Но импровизация джазовых музыкантов остается для многих слушателей чем-то непостижимым, несмотря на то, что именно импровизация лежит в основе человеческого общения. Никто ведь не выходит на пару пива с приятелем, заранее написав сценарий дружеской болтовни.

Почему джаз улучшает настроение? Потому что сама эта музыка - в лучших ее проявлениях - дерзка, богата и неистощимо изобретательна. Не могу даже представить себе, каково было бы вдруг лишиться возможности вновь послушать масштабную элегию Майлза Дэвиса Sketches of Spain или прочувствовать страстную перекличку контрабаса и саксофона на альбоме Mingus Presents Mingus (оба они были записаны в 1960 году). И я знаю, что и через десять лет буду слушать тройной альбом Epic, вышедший 5 мая и переполненный огнем и энергией саксофониста Камаси Вашингтона. Он работал с такими музыкантами, как джазовый пианист Маккой Тайнер и рэпер Мос Деф, но еще месяц назад я о нем ничего не слышал.

Я не перестаю удивляться людям, которые считают, что джаз живет где-то в своем отдельном мире. В списках сессионных исполнителей на мейнстримовых концертах нередко всплывают джазовые имена - как оно всегда и было. Ну да, им, как и всем остальным, нужно зарабатывать деньги. Но в этом и смысл: они погружаются в другие стили, чтобы пополнить свой джазовый арсенал - точно так же, как их арсенал в свою очередь дополняет поп, хип-хоп или R&B.

На протяжении большей части истории джаза у этого стиля не было своих отдельных образовательных учреждений. Однако сейчас он признан первым по-настоящему американским направлением искусства. Я слышал, как барабанщик Арт Блэйки рассказывал об этом аудитории на концерте в начале 1980-х; в тот вечер молодой Уинтон Марсалис был его трубачом. Сейчас Марсалис - художественный директор джазового оркестра в нью-йоркском Линкольн-центре, это единственный в США джазовый ансамбль, постоянно приписанный к какому-либо учреждению.

Та самая импровизация, которая составляет кровь и плоть джаза: на сцене Чик Кориа и Гэри Бертон

Марсалис, над склонностью которого постоянно напоминать о старых джазовых традициях нередко подшучивают, очень много пишет и концертирует, сотрудничая с музыкантами других жанров. Он целиком и полностью привержен идее образования. Благодаря ему и его единомышленникам обучение джазу теперь формализовано во всем мире, и сотни высококвалифицированных джазовых музыкантов ежегодно получают музыкальные дипломы. Некоторым критикам это не нравится: они считают, что музыка у таких исполнителей технична, но лишена развития. Но опять-таки, если взять лучших представителей этого стиля (а ориентироваться стоит только на лучших), то мы увидим, что современный джаз - от межкультурного фьюжна до острого авангарда - полон энергии и изобретательности.

Почему я не переношу джаз

Джастин Мойер, колумнист Washington Post

Джона Колтрейна я любил до тех пор, пока… не возненавидел его.

Когда я был еще пацаном, никто из моих знакомых уже не слушал джаз. Джаз, как динозавры, существовал когда-то давно, это был такой забытый жанр, имена из которого иногда всплывали в журнале Rolling Stone - когда рок-гитаристы претенциозно заявляли, что хотели бы играть как саксофонисты Чарли Паркер или Орнетт Коулман. Джаз уже давно не популярен, и его никто не покупает: альбом Майлза Дэвиса Kind of Blue, самый успешный джазовый диск в истории, в Соединенных Штатах был продан тиражом в четыре миллиона экземпляров. А альбом Аланис Мориссетт Jagged Little Pill - тиражом в 15 миллионов.

Мне, как подростку, жившему под Филадельфией, без машины и почти без денег, было непросто проникнуться Колтрейном в ту доинтернетовскую эпоху. Он умер в 1967 году, за десять лет до того, как я родился. Меня кто-то подвез до музыкального магазина, я наугад взял с полки одну из его кассет, внимательно изучил краткую аннотацию на вкладыше этого переиздания и стал слушать его музыку опять и опять, играя в Nintendo. Так я постепенно начинал лучше понимать его сложные композиции, вроде Giant Steps. Бежать этот марафон я взялся добровольно, и на его финише в качестве приза меня ждала любовь к Джону Колтрейну.

Джон Колтрейн: гений техники

Но у меня возник вопрос: а так ли он на самом деле хорош?

Колтрейн, безусловно, гений техники, тут вопросов нет. Говорят, он упражнялся по 12 с лишним часов в день. Но по мере продвижения от довольно сдержанных к куда более буйным , а перед самой смертью - к сложному фри-джазу , его музыка теряла традиционную западную гармонию, структуру и ритм. Это меня не беспокоило - Колтрейн мне нравился во всех вариантах. Однако кажущаяся хаотичность его поздней музыки заставила меня подвергнуть сомнению то, что я слушал до этого.

На самом ли деле (1959 год) - прекрасная, меланхоличная колтрейновская баллада, посвященная его первой жене - несет в себе какой-то смысл, подобно прозе Эрнеста Хемингуэя, поэзии Гвендолин Брукс или песен Пи Джей Харви? Или, несмотря на всю красоту этой композиции, она на самом деле - лишь блестящая обертка без начинки? Может, Колтрейн просто дудит, создавая неистовые звуки, которые на самом деле ничего не означают?

Эти сомнения не помешали мне изучать джаз в университете и играть его – довольно паршиво - самому. Но на третьем десятке джаз начал вызывать у меня некую панику. Слушая, к примеру, (1964 год), некогда мой любимый диск Колтрейна, я начинал замечать, что эта музыка звучит просто как набор нот.

Я понимал, что Колтрейн пытался сказать с эстетической точки зрения - у меня музыкальный диплом, в конце концов, - но все его старания казались бессмысленными. Альбом A Love Supreme с его полусырой духовностью был случайно прекрасным, как горная цепь или спираль ДНК. Конечно же, классический квартет - Колтрейн плюс пианист Маккой Тайнер, контрабасист Джимми Гаррисон и барабанщик Элвин Джонс - звучал как мощное природное явление, но природа эта была к человеку равнодушной. А другие музыканты, которыми я восхищался - Телониус Монк, Сан Ра и даже Элла Фитцджеральд, - казалось, просто придумывали свои песни прямо во время исполнения.

Элла Фицджеральд, одна из икон джазового вокала

Ну конечно, именно так оно и было! Это же был джаз, импровизационная магия, называемая "уникально американской", и его статус священной коровы меня раздражал. Музыка, увековеченная в музеях, на почтовых марках и в документальных фильмах, звучала самодовольно. Она была ленивой, самоуверенной, почивающей на лаврах, греющейся в лучах былой славы, с которой я разминулся на десятилетия. Бах, по крайней мере, потрудился записать свою музыку нотами. Какой был смысл слушать Take the A Train, или Giant Steps, или кудахтающие (1966 год), если этот носитель не содержал информации?

Поэтому я решил воздерживаться от джаза. Миллиарды людей живут полноценной жизнью без Джона Колтрейна - значит, мог и я. Я променял джаз на музыкантов, которые, как мне казалось, говорили больше меньшими средствами: Джон Ли Хукер, The Shangri-Las, Кул Киф, Black Flag, Le Tigre, Big Freedia. Когда я пытался разъяснить мое отношение к джазу в разговоре или в печати, я подвергался насмешкам. В прошлом году статья на эту тему, которую я , вызвала сотни комментариев и писем от ненавистников, в том числе . Люди, которые, как я подозревал (или знал наверняка), были меньше осведомлены о музыке, чем я, упрекали меня в необразованности, в том, что я якобы слушал не тот джаз. Их аргументы были абсурдны: "Я знаю, что ты не любишь маринованные овощи, но ты ведь не пробовал мой любимый маринад".

Король блюза Би Би Кинг. Некоторые считают джаз чрезмерно усложненной версией блюза

Другие же считали мою позицию слишком вычурной: "Ну не любишь ты джаз. И что тут такого?" Хороший вопрос. Возможно, потому, что я некогда любил джаз так сильно, я теперь чувствую себя обязанным задавать о нем жесткие вопросы, чтобы понять, почему он мне разонравился. Или же я наивно полагаю, что размышления одного культурного критика способны выдвинуть джаз на первый план. Возможно, однажды я скажу: "Джона Колтрейна я любил до тех пор, пока его не возненавидел - а потом полюбил опять".

Надеюсь, что так оно и будет. Ненавистником быть грустно.