Синдром почтальона Печкина, или Размышления о том, почему у нас некультурная молодёжь.
Ходили недавно с попадьёй в кино. Фильм был неплохим, но настроение изрядно подпортила навязчивая реклама, нахально предваряющая показ ленты, на которую, собственно, и были куплены билеты. Пока минут 10-15 мы вынуждены были смотреть рекламные трейлеры других фильмов (непонятно почему так беспардонно вклиненные в оплаченный просмотр совсем другой картины), я сидел и размышлял о том, что меня раздражает больше: развратное и глупое содержание или примитивнейшая форма этих рекламируемых картин?
Решил, что форма . Бесспорно, плохо то, что фильмы в основном про убийства, ограбления, измены и т.д., но ещё больше раздражает и озадачивает та аляповатость, с которой всё это теперь передаётся. Сюжет можно предсказать заранее, после самых первых просмотренных кадров, а главные герои — явно не живые люди, но функции, механически взаимодействующие друг с другом по заранее заданному алгоритму. Основные качества подобных фильмов исчерпываются, как правило, спецэффектами, благодаря которым постоянно нарушаются все возможные законы физики, логики и просто здравого смысла, причём делается это, опять же, неимоверно аляповато и бессмысленно.
Впрочем, самое удивительное — это то, что по прошествии некоторого времени я прочитал в ленте новостей, как один из фильмов, запомнившийся мне из рекламы своей глупостью и банальностью, бьёт рекорды кассовых сборов…
Ну почему, спрашивается, так печально обстоят дела у нас в России: у молодёжи, наполняющей залы кинотеатров при показе очередного «блокбастера», — полное отсутствие вкуса во всём? Один мой знакомый, часто бывающий за границей, как-то мне посетовал в этой связи, что русские женщины и девушки, в отличие от европейских, до сих пор иногда одеваются и красятся не столько неприлично или развратно, сколько пошло и банально-примитивно, эдакие Эллочки Людоедки в стране Чехова, Чайковского и Тарковского…
Есть искушение сказать про безвкусицу и некультурность современной молодёжи, что-то вроде «народ сей невежда в законе, проклят он…», но пару раз мне довелось взглянуть на проблему несколько под другим углом. Дважды я становился невольным свидетелем того, как тонко и нежно могут прочувствовать современные подростки, юноши и девушки, прикосновение к настоящему, классическому искусству, с которым они, по моему выводу, абсолютно незнакомы.
Однажды, ещё диаконом, я присутствовал на семинарской свадьбе. Женился мой приятель, который, как это водится, пригласил своих однокурсников семинаристов и позвал нескольких старых друзей, с которыми раньше учился в обычной средней школе. «Обычные парни» сидели как раз напротив меня, и им явно всё вокруг было чудаковато: вокруг столько «церковников», барышень с чистыми лицами, раскованных бурсаков, получивших по случаю свадьбы приятеля вожделенную увольнительную из семинарии, и несколько священников.
Видели бы вы восхищённые лица этих школьных приятелей жениха, когда после первого тоста семинарская братия грянула молодым «многая лета» на четыре голоса. Впервые услышав вживую пение мужского хора, они, дотоле сидевшие с независимыми и несколько угрюмыми от скуки лицами, не могли сдержать своего восторга от слушания этих незамысловатых на самом-то деле аккордов. Ну, а когда импровизированный хор перешёл к более сложным для исполнения народным песням, один из «крутых» (судя по «прикиду») парней, будучи совершенно трезв, неожиданно разрыдался…
Другой случай произошёл совсем недавно. В рамках празднования дня славянской письменности и культуры меня пригласили выступить перед учениками старших классов одной из самых слабых школ нашего города. После моего рассказа о красоте русского языка и вреде сквернословия состоялся импровизированный концерт, на котором приглашённый вокалист исполнил замечательным басом какую-то грустную старинную русскую народную песню. Слушая её, юные хулиганы, безнадёжные двоечники и двоечницы с раскрашенными как в китайском цирке лицами сидели и хлюпали носами, стыдливо закрывая ладонями влажные от слёз глаза…
Так что молодёжь у нас не плохая или некультурная — она чаще всего заброшенная. Эти ребята и девчата с серьгами в носах, волосами, окрашенными в космические цвета — они ни разу не были в Большом, не слышали вживую пение хора Сретенского монастыря и не смотрели «Собачье сердце» или «Семнадцать мгновений весны». Им просто не привили нормального вкуса , и они как те дети, выросшие на фастфуде, которых шокирует вид домашних блинов или морковного салата.
Так что с молодёжью всё во многом оптимистично — у неё синдром почтальона Печкина, который однажды признался, что был вредным и злым только лишь потому, что у него раньше велосипеда не было. Так и современные молодые люди на самом деле имеют шанс потянуться к прекрасному, перестав следовать примитивной моде из «ящика», или как минимум более критично оценивая её. Были бы только рядом те, кто подарит «велосипед» — частые и впечатляющие, эмоционально богатые встречи с родной культурой, которых недодали родители.
Это, как священника, меня очень обнадёживает. Ведь если с культурой всё далеко не безнадежно, то и с более тонкой субстанцией — духовностью — аналогично. Молодёжь не отходила от Христа, она просто никогда Его не знала. И я верю и даже знаю, что, однажды увидев Его в глазах другого человека, многие молодые люди еще поймут, какое это большое счастье и радость — быть с Ним, органично оставаясь при этом творческим человеком, современным и модным в самом лучшем смысле этого слова.
, который означает резко взбеситься, прийти в ярость. Возник он после серии убийств, начавшихся в 90-х годах в США, когда в разное время несколько почтальонов, до сих пор живших тихо-мирно, вдруг взяли в руки оружие и расстреляли ни в чем неповинных людей. Случаи, когда доведенный до отчаяния маленький человек выходит из себя и стреляет по людям, с тех пор только возрастают и в США, и в Европе, и у нас.P.S. Для продвинутых.
«Почтальон» не так далек от нас, как хотелось бы думать. Поскольку все зарождается в семье, то и корни этого явления надо искать там же. Часто мы наблюдаем ревность старшего ребенка к новорожденному брату или сестре. Как бы ни хотелось родителям думать, что их эта проблема не коснулась, в большинстве случаев старший ребенок только на людях ведет себя так, как нравится родителям, а оставаясь наедине с младенцем, проявляет к нему совсем другие чувства. Он ощущает, что с появлением младшего его жизнь закончилась. Взрослые к нему несправедливы и жестоки, а ненавистному младшему непонятно почему достается все самое лучшее - любовь, внимание, подарки, игрушки, поблажки во всем. Эти чувства, подкрепленные словами взрослых «теперь ты старший», «ты должен заботиться о младшем», «ты должен потерпеть», «ты должен уступить», «нельзя думать только о себе», формируют будущего «почтальона». Который направит всю свою ненависть на младшего брата или сестру - человека, который в общем-то тут совсем ни причем.
Как правильно писать спам
|
Ваш компьютер не справляется с работой?
Долго загружаются программы, новая игра не радует? Ваши проблемы - не в устаревшем железе, а в ненастроенном компьютере!
Тогда эта программа для вас!
Совершенно бесплатно загрузить программу можно здесь http://адрес_сайта .biz/ С уважением, команда разработчиков название_фирмы R *** Программа не содержит вирусов.
|
Проникновенную, но нецензурную речь я пропущу и приступлю
к главному. Первые два предложения просто восхитительны, и напоминают вкрадчивую
фразу "А у вас геморрой и импотенция?".
Я уже говорил, что люди разучились писать рекламу.
Поэтому основные правила начнем учить прямо сейчас.
Идем по ошибкам дальше.
Буковка R после названия фирмы должна символизировать
солидность, но здесь она смотрится как у собаки пятое колесо.
Фраза "Программа не содержит вирусов
" здесь
явно неуместна (что, все другие программы комплектуются вирусом?), но,
если уж приперло, то можно написать примерно так: "Каждую нашу программу
мы проверяем антивирусом
".
Какой же все-таки хитрожопый узел about:blank Оказывается, это не только пустая страница, но и ценный мех...
Недавно появившийся в психиатрии диагноз postal service syndrome происходит от выражения “going postal”, обозначающего внезапное безумие, сопровождающееся немотивированным насилием по отношению к окружающим.
На русский это обычно переводят как “постальный синдром” или просто ‘офисное безумие”, так как подобные случаи, начавшись среди работников почтовой службы США, с годами приняли более-менее повсеместный характер.
Все началось в 1983 – почтовые работники без какой-либо видимой причины впадали в состояние амока, убивая своих сослуживцев, начальство, и вообще окружающих, которым повезло оказаться в неправильное время и в неправильном месте. Итак.
12 августа 1983 года, город Джонстон, Южная Калифорния. Почтовый работник Перри Смит, находясь на рабочем месте, выходит на охоту с дробовиком 12го калибра, в результате убит начальник почтового отделения, двое работников ранено.
20 августа 1986 года. Эдмонд, штат Оклахома. Патрик Шеррил, почтальон на полставки, заходит в городское почтовое отделение с двумя пистолетами 45го калибра. Опыт предыдущего коллеги явно пошел на пользу – здесь убито 14 и ранено 6 работников почты. Сделав дело, Патрик покончил с собой.
10 августа1989 года. Эскондидо, Калифорния. Джон Мерлин Тейлор убивает жену и двух своих коллег в почтовом отделении Оранж Глен.
Впрочем, это касается не только почтальонов. Офисный планктон составляет им достойную конкуренцию, недавний пример – бойня в Гонолулу в офисе корпорации Ксерокс, где было убито семь человек. Или вот еще инцидент, менее известный, – некто Алекс Макнамарра. 4 августа 1999 года он удушил сканером коллегу по работе – сунул его голову в сканер, сдавил крышкой и начал сканировать. Интересно, кто-нибудь додумался выставить сканы на e-bay?
Ладно, на хрен предысторию. Для этого есть гугл, если кому нужно больше фактов, там много интересного. Перейдем собственно к сути проблемы. А она в том, что жизнь маленького человека в наши дни есть полное говно. Работа с 9 до 6, потом watch tv and drink your beer, ну, или Бегбедер, зеленый чай, кроссворды, фитнесс – у кого какой темперамент. Ну, и, как общий фон, новые Найки с насосом в подошве, Боно спасает мир от голода и вечная жопа J Lo. Не хватает оптимизма и работоспособности – сьешь таблетку. Не спится – другая таблетка. Ах, ну да, еще секс – синенькая таблетка специально для физических упражнений, связанных с обменом секрециями. Очень комфортное рабство, конечно.
Система работает идеально, но и она иногда дает сбои, и вот, пожалуйста, postal service syndrome – типичный сбой механизма, восстание одного раба. Аффективность такой реакции просто понять. Можно сидеть в клетке, но быть, что называется, “свободным внутри” – красиво звучит, но здесь и сейчас все по-другому. Какая там внутренняя свобода – prison’s in your mind. Когда ты видишь, что твои желания навязаны тебе, и их воплощение не может принести удовлетворения. Когда индивидуальность такой же тренд, как обтягивающие джинсы, и хочется не «быть самим собой», а просто быть – что остается делать? Остается насилие. Иррациональное насилие по отношению к окружающим – боссу, родственникам, ни в чем не повинным (чушь, невиновных нет) коллегам по работе. Обреченная изначально попытка разрушить решетку внутренней тюрьмы. Момент реализации самых сокровенных желаний – он стоит всей бездарно прожитой жизни. Остальное ложь.
У Петербурга есть деньги, но строителям он их не отдаст
Александр ВЕРТЯЧИХ
Виданное ли дело - иметь в кармане наличность и не иметь возможности ее потратить? Именно такая ситуация во многом сложилась с бюджетом Петербурга. Как мы уже писали, по итогам 2012 года город смог освоить только 87,6% предусмотренных к расходам средств. Адресная инвестиционная программа (АИП) - основа инфраструктурного развития северной столицы - была и вовсе исполнена на 63,5%. В натуральных величинах в «петербургском кошельке» под конец года осталось 53 миллиарда рублей - это почти половина бюджета Ленинградской области. В чем же причина возникновения в Северной Пальмире «синдрома почтальона Печкина»?
Город не хозяин
Причины невозможности израсходовать лимиты на строительство укладываются в две категории - внутренние (специфическая только для Петербурга ситуация) и внешние (обусловленные федеральными правилами игры). Начнем с того, что ближе, - с проблем городских.
Наиболее важную из них легко проиллюстрировать на примере самого дорогого для каждого из нас объекта инфраструктуры - метро. Как вы думаете, что мешает строить подземку стахановскими темпами? Загружены метростроевцы? Нет. Отсутствуют бюджетные средства? Тоже нет: город ежегодно выделяет по 15 млрд руб., большая часть которых идет на возведение новых станций и линий. Росгостехэкспертиза не согласовала проекты? Но это вопрос времени и пробивной силы чиновников.
Так вот: главный «затык» в развитии нашего метро - нерешенность имущественных вопросов по выкупу земельных участков, где должны появиться наземные павильоны станций. Неожиданно (по крайней мере так пишут) все участки в зоне планируемого строительства метровокзалов столь ожидаемой жителями Юго-Запада 6-й линии оказались выкуплены частными застройщиками. Город теперь ищет к ним подходы и предлагает выкупить участки, но ведь частник будет ждать до последнего - и до максимальной цены.
По мнению председателя петербургского комитета финансов Эдуарда Батанова, городу в принципе стоило бы тратить на развитие метро больше средств. С прокладкой тоннелей проблем нет, даже станции под землей теперь строят быстро - но вот выходы на поверхность они иметь не будут. До тех пор пока с собственниками участков чиновники не решат имущественные вопросы.
Однако возникает резонный вопрос к самим «государевым слугам»: почему для решения данной проблемы не активизировать механизм изъятия участков для государственных нужд - ведь такая практика была, когда шла речь о девелоперских проектах в «золотых» районах северной столицы?
Вторая внутригородская проблема, из-за которой город не может вложить в развитие инфраструктуры столько, сколько хочет, - нехватка поставщиков отдельных товаров. Та же ситуация с метро: где взять эскалаторы для новых станций и тех, что встают на капремонт? Пока есть только один завод, способный массово выпускать «лестницы-кудесницы». Но мощностей петербургского предприятия «ЭЛЭС » на две столицы не хватает. Альтернатива в виде эскалаторов нашего же конструктора Виктора Христича пугает горожан - особенно тех, кто часто пользуется переходами к станции «Спасская ». Впрочем, именно эти разработки, ранее выпускавшиеся под крылом Кировского завода, теперь приходят к нам из Украины. Западные аналоги дороги (что исключает возможность их поставки - см. ниже), да и опыта по выпуску столь длинных подъемников, как в Петербурге, у иностранцев немного.
Москва, похоже, уже определилась с тем, как будет решать эскалаторную проблему: в столице на деньги города будет построен специальный завод. А что Петербург? Может, выкупить стратегически важное предприятие, пока деньги в бюджете есть?
СНиП для педофила
Что же касается внешних, общегосударственных препон, то снять их еще сложнее. Первая «глыба» - уже набивший оскомину 94-й федеральный закон, регламентирующий все госзакупки. Идея была хорошая - пресечь коррупцию, но получилось, как всегда. Основной акцент закона - купить товар или услугу как можно дешевле, а кто поставщик - роли не играет.
В результате победителями конкурсов становятся фирмы типа «Стол да стул », нарисовавшие в смете минимальную цену. Не имея собственных мощностей, они делают ставку на привлечение субподрядчиков, что на деле не удешевляет, а удорожает расходы. Заканчивается это просто: выделенных средств, естественно, не хватает, и фирма просит сделать корректировку сметы. Город на это идти не может, контракт провален, объект не сдан. Ситуация, до боли знакомая на примере строительства автострады под Американскими мостами.
Федералы, рьяно защищающие закон, парируют: чтобы не допускать фирм «Стол да стул », чиновники на местах должны предельно четко сформулировать техническое задание. Теперь представим картину: ТЗ пишет обычный профильный специалист того или иного ведомства, не ученый и не выдающийся инженер, не финансист. И от этого Акакия Акакиевича - только от него! - зависит успех или провал тендера. Хорошо, если он допустил неточность в задании по недоумию, а если сознательно? В самом 94-м законе четких механизмов ограничить возможность допуска к бюджетным деньгам контрагентов типа «Стол да стул » не прописано.
Но больше всего проблем - и это подтвердили десятки специалистов, с которыми в последнее время беседовал автор этих строк, - создают новые Строительные нормы и правила (СНиПы). Складывается впечатление, что их разрабатывали не маститые инженеры и юристы, а, как сказал бы в нашем случае Иосиф Виссарионович, настоящие «вредители». Мало того что по действующим СНиПам трудно строить новые объекты - их действие распространяют к уже возведенным. Например, по нормам нужно увеличить ширину коридоров и рекреаций в школах. Как это сделать в старых зданиях?
Ответ один: все старое - под снос, а в этом месте строить все новое! Это прекрасно, но только если жить в «стране эльфов». У нас же, как известно, все по-другому: в том же Петербурге в прошлом году из семи запланированных школ ввели в эксплуатацию только одну. Кстати, а как насчет садиков? Не пора ли подумать о полном сносе всех, не соответствующих СНиПам?
Бывают и вовсе анекдотичные случаи. Например, в школьных туалетах, раздевалках и душевых, по СНиПам, должен быть солнечный свет, то есть большие окна. По меткому выражению губернатора Ленинградской области Александра Дрозденко, это «мечта педофила» какая-то.
Но шутки - прочь. Введение в действие новых СНиПов буквально разоряет Петербург. Чего стоит требование проектировать каждую станцию метро с двумя выходами наружу, в каждом из которых должно быть по четыре (!) эскалатора. Это у них, в Москве, почти все метровокзалы зарыты неглубоко, а у нас каждый наклонный ход стоит миллиард, да еще надо выкупить дорогую землю для него!
Понятно, что два выхода жизненно необходимы для крупных станций при вокзалах - таких как «Балтийская » или «Ладожская », чей суточный пассажирооборот превышает 150 тыс. человек. Но зачем новую станцию «Театральная » снабжать восемью эскалаторами, когда ее нагрузка еще не ясна? Население всего Адмиралтейского района составляет 150 тыс. жителей, из них в лучшем случае 40 тыс. живут в зоне действия новой станции. Минус дети и пенсионеры, плюс «офисный планктон» - 100 тыс. пассажиров в сутки явно не будет.
Уж лучше средства, потраченные на второй выход с «Театральной », пустить на скорейшее возведение следующей станции 4-й линии - «Большой проспект » на Васильевском острове. Вот уж где метро нужно как воздух. Но, увы, СНиПы не позволят. Нормативная база, безусловно, должна быть. Но разрабатывать ее надо с учетом региональной специфики и советуясь с людьми «на местах», а не только с обитателями Садового кольца...