Отцы т дети краткое. Тургенев отцы и дети

1 глава. 20 мая 1859 года на крыльце постоялого двора Николай Петрович Кирсанов ждет сына. Кирсанову сорок с небольшим, он помещик в имении на двести душ. Николай с братом должны были пойти по стопам отца – генерала. Брат Павел пошел по военной службе, а Николай сломал ногу перед отправкой на службу и поэтому поступил в университет. Вскоре родители умерли, тогда же Николай Петрович счастливо женился, у него родился сын Аркадий. После смерти жены Кирсанов погрузился в заботы о хозяйстве. Аркадий подобно отцу окончил университет и возвращается домой. 2 Аркадий приезжает не один, его отец знакомится с Евгением Васильевичем Базаровым. У Базарова мужественный голос, длинное, худое лицо с широким лбом и спокойной улыбкой. Его облик выражает самоуверенность и ум. Все вместе они едут в имение. 3 Николай Петрович узнает, что Базаров учится на доктора. Аркадий радуется возвращению в родные края, но притворяется равнодушным. Его отец чувствует неловкость из-за странного поведения сына и из-за того, что вынужден признаться ему - в доме он содержит девушку Фенечку. Аркадий снисходительно успокаивает отца. В дороге он замечает, что люди в его имении совершенно измучены и обнищали, он думает о преобразованиях, но не знает, как подступиться к этому делу. Наконец, они прибыли в Марьино. 4 Дома Аркадия встречает дядя Павел Петрович Кирсанов. Павел Петрович, несмотря на свои сорок пять, моложав, ухожен и модно одет. Они знакомятся с Базаровым. За ужином Аркадий ведет себя развязно, чтобы продемонстрировать свою взрослость. В разговоре с Аркадием Базаров высмеивает его дядю как пустого щеголя, отца же его считает славным добряком, хотя и упрекает в излишней чувствительности и романтизме. 5 С утра Базаров с дворовыми мальчишками отправился за лягушками для опытов. Аркадий знакомится с Фенечкой и выясняет, что у него есть сводный брат. За завтраком он рассказывает отцу и дяде, что Базаров – нигилист, человек, который не принимает ни одного принципа на веру. Это вызывает резкое неприятие у Павла Кирсанова, который убежден - без принципов даже вздохнуть нельзя. 6 За столом Павел Петрович нападает на Базарова за отсутствие убеждений. Базаров не хочет поддерживать спор, хотя и высказывается в пользу науки, противопоставляя ее «бесполезному» искусству. Дядя Аркадия с досадой говорит, что для молодежи все, выученное им в жизни – вздор, а полученные знания делают его отсталым. Аркадий просит Базарова быть справедливым к дяде и рассказывает его историю. 7 Павел Петрович в молодости полюбил загадочную княгиню Р. Когда княгиня скрывается от него за границей, Кирсанов бросает военную службу и следует за ней. Отношения окончательно не складываются, и Кирсанов возвращается в Россию. Через несколько лет княгиня умирает, а Павел Петрович пытается найти покой в имении брата, оставаясь закоренелым холостяком. Базарова история Павла Кирсанова не трогает, он считает, что человек, потерявший все из-за любви – не мужчина. Аркадий оправдывает дядю воспитанием и временем, в котором он жил. Базаров отвечает, что человек должен воспитать себя сам, а не зависеть от своего времени. 8 Павел Петрович навещает Фенечку. Фенечка – дочь экономки, после смерти матери доброта и заботливость отца Аркадия пленили ее сердце. Павел Петрович просит показать ему Митю, племянника. Николай Петрович находит брата в комнате девушки. Павел Петрович тотчас уходит и закрывается в своем кабинете с выражением отчаяния на лице. 9 Во время прогулки по саду Базаров знакомится с Фенечкой, ему нравится ее безыскусность. В разговоре с Аркадием Базаров говорит, что все пустяки, кроме дважды два четыре, что «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Он высмеивает отца Аркадия за игру на виолончели. Аркадию это не нравится. 10 Николай Петрович случайно услышал, как Базаров назвал его «отставным человеком». «Старичкам Кирсановым» обидно, что молодежь списывает их со счетов. Особенно Павлу Петровичу, который видит в Базарове непримиримого врага. Он решает осадить нигилиста и вступает с ним в ожесточенный спор. Базаров парирует нападки Кирсанова. Он говорит: «В теперешнее время полезнее всего отрицание – мы отрицаем», - не только искусство, поэзию, но и вообще все. Прежде чем что-то строить, «сперва нужно место расчистить» - считает Базаров. Николай Петрович хоть и не согласен с Базаровым, чувствует, что он – представитель нового поколения, в котором есть какая-то сила. Павел Петрович же уверен, что правда за ним и что без принципов не будет порядка в России. 11 Николай Петрович после случившегося спора погрузился в грустные думы. Он вспоминает юность, переживания и эмоции, которые его переполняли тогда, на глаза невольно наворачиваются слезы. Он ощущает пропасть между собой и сыном, прекрасно осознавая, что беспричинные слезы сорокачетырехлетнего человека могут вызвать только насмешку у молодых людей. Тем временем Базаров и Аркадий решают ехать в гости к родственнику Кирсановых.

О романе. Роман И. С. Тургенева стал знаковым произведением своей эпохи. Класс дворянства уходил в прошлое, уступая место новому поколению молодых деятелей. Тургенев в своем произведении сумел показать всю глубину конфликта между прошлым и будущим. Краткое содержание романа Тургенева «Отцы и дети» по главам даст возможность познакомиться с сюжетной линией книги и подготовиться к работе с произведением.

Глава 1

Кирсанов Николай Петрович –первый герой, с которым знакомит читателя автор. Он ждет своего сына, который возвращается после окончания учебы домой в сопровождении товарища. Коротая время ожидания, он предается воспоминаниям. Окончив учебу, он вступил в брак с прекрасной женщиной и оставил государственную службу. Поселился в скромном местечке под названием Марьино, где появился на свет его ребенок. Николай Петрович переживает, так как давно не видел сына.

Глава 2

Аркадий

приезжает в сопровождении товарища, Евгения Васильевича Базарова . Автор делает акцент на его внешности:

«Длинное и худое (лицо), с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум».

Аркадий просит отца не церемониться с гостем, относиться к Базарову с простотой. Вместе они отправляются в Марьино. Кирсановы едут в коляске, а Базаров позади них, в тарантасе.

Глава 3

Аркадий беседует с отцом, любуясь красотой окружающей природы. Все кажется особенным, несмотря на очевидную бедность и упадок. Он сдерживает эмоции, чтобы их не увидел Базаров, так как неизвестно почему чувствует себя неловко из-за своей восторженности. Аркадий замечает, что дела в имении идут плохо, видны следы запустения. Он строит планы, как можно изменить положение дел. Отец чувствует состояние сына и сам ощущает восторг и счастье от его возвращения домой. Он начинает цитировать Пушкина, его прерывает просьба Евгения прикурить.

Глава 4

Прибывших господ встречает молодой слуга Петр. Он провожает их в гостиную, куда Кирсанов-старший велит подать обед. В доме их встречает Павел Петрович Кирсанов, дядя Аркадия. Особое внимание автор уделяет его облику, разительно отличающемуся от вида Базарова.

«На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной; особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза».

Обед проходит скомкано, между дядей Аркадия и гостем возникает антипатия.

Глава 5

Утром Евгений отправляется на осмотр местности, он ищет болото. С ним уходят двое местных мальчишек, вызвавшихся помогать с поимкой лягушек. В это время Кирсановы завтракают. Аркадий отправляется знакомиться с девушкой, которая живет с его отцом. Он узнает, что у них маленький сын, его сводный брат. Новость приводит его в неописуемый восторг. К столу выходит дядя Аркадия. Он безукоризненно выглядит. Речь заходит о Базарове, и Аркадий сообщает, что тот является нигилистом. Это вызывает удивление старших родственников. Появляется Евгений, весь испачканный тиной, он несет сумку с лягушками.

Глава 6

Переодевшись, Базаров выходит к столу и вступает в дискуссию с Павлом Петровичем о значении искусства и науки в жизни человека.

«Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта»

Эти слова отражают позицию Базарова. Братья уходят, чтобы поговорить с приказчиком. Аркадий хочет поведать другу печальную историю жизни Павла Петровича.

Глава 7

Общество пророчило Павлу Петровичу головокружительную карьеру. Будучи офицером, он пользовался огромной популярностью среди женского пола. Но все изменилось, когда он встретил княгиню Р, она вскружила ему голову. Он добился ее любви, но она быстро остыла к нему. Долгое время он преследовал женщину, а после ее кончины замкнулся в себе и, покинув свет, поселился у брата.

Глава 8

Павел Петрович приходит в гости к Фенечке , чтобы увидеть своего шестимесячного племянника. Ему кажется, что он очень походит на брата. Фенечка боится Павла Петровича и ощущает неловкость от его присутствия, но ей приятно внимание, которое он уделяет ее сыну. После прихода брата Павел Петрович поспешно покидает комнату Фени.

Глава 9

Фенечка знакомится с Базаровым. Тот проникается к ней симпатией и предлагает свои услуги доктора. Он считает отца Аркадия плохим хозяином и высмеивает его увлечение музыкой. Аркадию это неприятно.

Глава 10

Жизнь в Марьино входит в привычную колею. Дворовые крестьяне очень любят Базарова, Николай Петрович опасается его дурного влияния на своего сына. Павел Петрович презирает друга Аркадия.

Однажды вступают в беседу о пользе и бесполезности аристократии, во время которой Павел Кирсанов теряет контроль над собой, срывается на крик и раздражается, Базаров же сохраняет спокойствие. Аркадий и Евгений удаляются в комнату. Николай Петрович вспоминает, как сам в юности часто спорил с матерью.

Глава 11

Спор Базарова и Павла Петровича рождает в душе отца Аркадия глубокие раздумья. Он осознает, что стар, и с Аркадием их разделяет пропасть. Это удручает мужчину.

Молодые люди решают уехать на некоторое время в город, посетить дальнего родственника Кирсановых.

Глава 12

Дальний родственник Аркадия везет друзей к губернатору. Они получают приглашение на губернаторский бал. Базаров видит на улице своего ученика «нигилиста» Ситникова , он зовет молодых людей составить ему компанию и посетить Евдокию Кукшину.

Глава 13

Евдокия Кукшина оказывается неприятной дамой, развязного поведения. Она причисляет себя к прогрессивной вольнодумной молодежи. Евдокия сыпала бесконечными вопросами, не давая никому возможности на них ответить. В разговоре она упоминает Анну Одинцову , как интересную, но недостаточно эмансипированную женщину. Базаров и Аркадий уходят из дома Кукшиной, когда та, захмелев, начинает петь.

Глава 14

На губернаторском балу Аркадия представляют Одинцовой. Женщина очень отличается от остальных дам, присутствующих на мероприятии. От нее веет загадочностью. Она приглашает Аркадия с его товарищем к себе в гости. Базаров тоже поражен Одинцовой, но не показывает этого, отпуская едкие замечания о ней.

Глава 15

Оставшись сиротами, Анна и ее сестра Катерина, пригласили к себе на житье свою тетку. Спустя некоторое время Анна вышла замуж за Одинцова, который был старше ее, но при этом был добрым человеком и супругом. После его смерти она поселилась в Никольском, куда и позвала приехать в гости своих новых знакомых. Аркадий видит, что у Евгения появились чувства к Одинцовой.

Глава 16

Базаров и Кирсанов приезжают в Никольское и остаются погостить на несколько дней. Одинцова явно увлечена Евгением, что очень неприятно смущает Аркадия. Он, в свою очередь, много времени проводит с сестрой хозяйки, Катей.

Глава 17

Незаметно проходят 15 дней. Базаров собирается ехать к родителям, но Одинцова не хочет его отпускать. Они заговаривают о любви, но Евгений чувствует, что Анна Сергеевна играет и кокетничает с ним.

Аркадий ревнует Одинцову к своему другу.

Глава 18

Утром Анна Сергеевна желает продолжить прерванный разговор. Они с Евгением уединяются, и он открывает свои чувства. Ее пугает его страсть, Анна отказывает ему. Неизменным и важным в жизни Одинцовой остается спокойствие.

Глава 19

Базаров приносит извинения хозяйке дома за свою несдержанность. Оба чувствуют неловкость. Пользуясь приездом Ситникова, Аркадий и Евгений отправляются в родной дом Базарова.

Глава 20

Дома их встречают родители Евгения. Они давно не видели сына. Родители пытаются во всем угодить сыну, но немного побаиваются его. Евгений отказывается беседовать с отцом и, сославшись на усталость, отправляется к себе.

Глава 21

Рано утром Аркадий встретил Василия Ивановича, в беседе тот говорит, что очень горд достижениями своего сына. Базаров хочет ехать обратно в Марьино, он дает слово вернуться домой через месяц. Его старики расстроены таким поступком Евгения.

Глава 22

По дороге в Марьино друзья решают посетить Одинцову, но получают холодный прием. Пробыв у нее несколько часов, они отправляются в дорогу. Они снова приезжают в дом Кирсановых. Через некоторое время Аркадий решает посетить дом Анны Сергеевны.

Глава 23

Аркадий уезжает, а Базаров остается в Марьино и очень много работает. Однажды он целует Фенечку, Павел Петрович видит это. Он вызывает Евгения на дуэль, не сообщив брату истинных причин этого.

Глава 24

Во время дуэли Павел Петрович получает небольшое ранение в ногу. Его противник сам обрабатывает ему рану. Кирсанов некоторое время находится в бреду, а, поправившись, умоляет брата узаконить отношения с Фенечкой.

Глава 25

Катя и Аркадий очень сближаются. Они много времени проводят вместе. Приезжает Базаров, рассказывает о событиях, произошедших в Марьино. Одинцова упрашивает его составить им компанию. Он принимает приглашение.

Глава 26

Утром Аркадий признается в своих чувствах к Кате и просит позволения жениться на ней. Одинцова дает согласие, при условии благословения брака отцом Аркадия. Евгений Васильевич отправляется к родителям.

Глава 27

Базаров заражается смертельной инфекцией, проводя вскрытие умершего мужика. Василий Иванович в ужасе, он бессилен помочь своему сыну. Базаров посылает Одинцовой известие о своей болезни. Она приезжает вместе с врачом. Но медицина уже не может спасти Евгения. Одинцова понимает, что не испытывает к нему ничего, кроме жалости, и не в силах дать утешения. Базаров покидает этот мир.

Глава 28

Спустя полгода Николай Петрович женится на Фенечке, а Аркадий берет в жены Катю. Павел Петрович отправляется за границу, туда же уезжает Кукшина. Ситников обзаводится семьей. Анна Сергеевна становится супругой будущего политика.

На этом и заканчивается краткий пересказ романа «Капитанская дочка», включающий в себя только самые важные события из полной версии произведения!

– Что, Петр, не видать еще? – спрашивал 20 мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.

Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».

– Не видать? – повторил барин.

– Не видать, – вторично ответствовал слуга.

Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.

Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, Кандидат – лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г. и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в Английский клуб, Английский клуб – место собрания состоятельных и родовитых дворян для вечернего времяпрепровождения. Здесь развлекались, читали газеты, журналы, обменивались политическими новостями и мнениями и т.п. Обычай устраивать такого рода клубы заимствован в Англии. Первый английский клуб в России возник в 1700 году. но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться… но тут настал 48-й год.« …но тут настал 48-й год ». – 1848 год – год февральской и июньской революций во Франции. Страх перед революцией вызвал со стороны Николая I крутые меры, в том числе запрет выезда за границу. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.

Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын… кандидат… Аркаша…» – беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена… «Не дождалась!» – шепнул он уныло… Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…

– Никак, они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.

Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…

– Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками… Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.

Посвящается памяти

Виссариона Григорьевича Белинского

I

– Не видать? – повторил барин.

– Не видать, – вторично ответствовал слуга.

Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в Английский клуб, но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться… но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.

– Никак, они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.

II

– Дай же отряхнуться, папаша, – говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, – я тебя всего запачкаю.

– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. – Покажи-ка себя, покажи-ка, – прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».

Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.

– Папаша, – сказал он, – позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.

Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста, в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.

– Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас; надеюсь… позвольте узнать ваше имя и отчество?

– Евгений Васильев, – отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.

– Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, – продолжал Николай Петрович.

Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа.

– Так как же, Аркадий, – заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь к сыну, – сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?

– Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.

– Сейчас, сейчас, – подхватил отец. – Эй, Петр, слышишь? Распорядись, братец, поживее.

Петр, который в качестве усовершенствованного слуги не подошел к ручке барича, а только издали поклонился ему, снова скрылся под воротами.

– Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, – хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, – только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…

Кучер Николая Петровича вывел лошадей.

– Ну, поворачивайся, толстобородый! – обратился Базаров к ямщику.

– Слышь, Митюха, – подхватил другой, тут же стоявший ямщик с руками, засунутыми в задние прорехи тулупа, – барин-то тебя как прозвал? Толстобородый и есть.

Митюха только шапкой тряхнул и потащил вожжи с потной коренной.

– Живей, живей, ребята, подсобляйте, – воскликнул Николай Петрович, – на водку будет!

В несколько минут лошади были заложены; отец с сыном поместились в коляске; Петр взобрался на козлы; Базаров вскочил в тарантас, уткнулся головой в кожаную подушку – и оба экипажа покатили.

III

– Так вот как, наконец ты кандидат и домой приехал, – говорил Николай Петрович, потрогивая Аркадия то по плечу, то по колену. – Наконец!

– А что дядя? здоров? – спросил Аркадий, которому, несмотря на искреннюю, почти детскую радость, его наполнявшую, хотелось поскорее перевести разговор с настроения взволнованного на обыденное.

– Здоров. Он хотел было выехать со мной к тебе навстречу, да почему-то раздумал.

– А ты долго меня ждал? – спросил Аркадий.

– Да часов около пяти.

– Добрый папаша!

Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку. Николай Петрович тихонько засмеялся.

– Какую я тебе славную лошадь приготовил! – начал он, – ты увидишь. И комната твоя оклеена обоями.

– А для Базарова комната есть?

– Найдется и для него.

– Пожалуйста, папаша, приласкай его. Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой.

– Ты недавно с ним познакомился?

– Недавно.

– То-то прошлою зимой я его не видал. Он чем занимается?

– Главный предмет его – естественные науки. Да он все знает. Он в будущем году хочет держать на доктора.

– А! он по медицинскому факультету, – заметил Николай Петрович и помолчал. – Петр, – прибавил он и протянул руку, – это, никак, наши мужики едут?

Петр глянул в сторону, куда указывал барин. Несколько телег, запряженных разнузданными лошадьми, шибко катились по узкому проселку. В каждой телеге сидело по одному, много по два мужика в тулупах нараспашку.

– Точно так-с, – промолвил Петр.

– Куда это они едут, в город, что ли?

– Полагать надо, что в город. В кабак, – прибавил он презрительно и слегка наклонился к кучеру, как бы ссылаясь на него. Но тот даже не пошевельнулся: это был человек старого закала, не разделявший новейших воззрений.

– Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, – продолжал Николай Петрович, обращаясь к сыну. – Не платят оброка. Что ты будешь делать?

– А своими наемными работниками ты доволен?

– Да, – процедил сквозь зубы Николай Петрович. – Подбивают их, вот что беда; ну, и настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется – мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?

– Тени нет у вас, вот что горе, – заметил Аркадий, не отвечая на последний вопрос.

– Я с северной стороны над балконом большую маркизу приделал, – промолвил Николай Петрович, – теперь и обедать можно на воздухе.

– Что-то на дачу больно похоже будет… а впрочем, это все пустяки. Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет! Право, мне кажется, нигде в мире так не пахнет, как в здешних краях! Да и небо здесь…

Аркадий вдруг остановился, бросил косвенный взгляд назад и умолк.

– Конечно, – заметил Николай Петрович, – ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным…

– Ну, папаша, это все равно, где бы человек ни родился.

– Однако…

– Нет, это совершенно все равно.

Николай Петрович посмотрел сбоку на сына, и коляска проехала с полверсты, прежде чем разговор возобновился между ними.

– Не помню, писал ли я тебе, – начал Николай Петрович, – твоя бывшая нянюшка, Егоровна, скончалась.

– Неужели? Бедная старуха! А Прокофьич жив?

– Жив и нисколько не изменился. Все так же брюзжит. Вообще ты больших перемен в Марьине не найдешь.

– Приказчик у тебя все тот же?

– Вот разве что приказчика я сменил. Я решился не держать больше у себя вольноотпущенных, бывших дворовых, или по крайней мере не поручать им никаких должностей, где есть ответственность. (Аркадий указал глазами на Петра.) Il est libre, en effet, – заметил вполголоса Николай Петрович, – но ведь он – камердинер. Теперь у меня приказчик из мещан: кажется, дельный малый. Я ему назначил двести пятьдесят рублей в год. Впрочем, – прибавил Николай Петрович, потирая лоб и брови рукою, что у него всегда служило признаком внутреннего смущения, – я тебе сейчас сказал, что ты не найдешь перемен в Марьине… Это не совсем справедливо. Я считаю своим долгом предварить тебя, хотя…

Он запнулся на мгновенье и продолжал уже по-французски.

– Строгий моралист найдет мою откровенность неуместною, но, во-первых, это скрыть нельзя, а во-вторых, тебе известно, у меня всегда были особенные принципы насчет отношений отца к сыну. Впрочем, ты, конечно, будешь вправе осудить меня. В мои лета… Словом, эта… эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал…

– Фенечка? – развязно спросил Аркадий.

Николай Петрович покраснел.

– Не называй ее, пожалуйста, громко… Ну да… она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме… там были две небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить.

– Помилуй, папаша, зачем?

– Твой приятель у нас гостить будет… неловко…

– Насчет Базарова ты, пожалуйста, не беспокойся. Он выше всего этого.

– Ну, ты, наконец, – проговорил Николай Петрович. – Флигелек-то плох – вот беда.

– Помилуй, папаша, – подхватил Аркадий, – ты как будто извиняешься; как тебе не совестно.

– Конечно, мне должно быть совестно, – отвечал Николай Петрович, все более и более краснея.

– Полно, папаша, полно, сделай одолжение! – Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» – подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. – Перестань, пожалуйста, – повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.

Николай Петрович глянул на него из-под пальцев руки, которою он продолжал тереть себе лоб, и что-то кольнуло его в сердце… Но он тут же обвинил себя.

– Вот это уж наши поля пошли, – проговорил он после долгого молчания.

– А это впереди, кажется, наш лес? – спросил Аркадий.

– Да, наш. Только я его продал. В нынешнем году его сводить будут.

– Зачем ты его продал?

– Деньги были нужны; притом же эта земля отходит к мужикам.

– Которые тебе оброка не платят?

– Это уж их дело, а впрочем, будут же они когда-нибудь платить.

– Жаль леса, – заметил Аркадий и стал глядеть кругом.

Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными. Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининского времени. Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами. Сердце Аркадия понемногу сжималось. Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей – и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня, вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами… «Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»

Так размышлял Аркадий… а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления… Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.

– Теперь уж недалеко, – заметил Николай Петрович, – вот стоит только на эту горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?

– Конечно, – промолвил Аркадий, – но что за чудный день сегодня!

– Для твоего приезда, душа моя. Да, весна в полном блеске. А впрочем, я согласен с Пушкиным – помнишь, в Евгении Онегине:

Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна, пора любви!
Какое…

Николай Петрович умолк, а Аркадий, который начал было слушать его не без некоторого изумления, но и не без сочувствия, поспешил достать из кармана серебряную коробочку со спичками и послал ее Базарову с Петром.

– Хочешь сигарку? – закричал опять Базаров.

– Давай, – отвечал Аркадий.

Петр вернулся к коляске и вручил ему вместе с коробочкой толстую черную сигарку, которую Аркадий немедленно закурил, распространяя вокруг себя такой крепкий и кислый запах заматерелого табаку, что Николай Петрович, отроду не куривший, поневоле, хотя незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос.

Четверть часа спустя оба экипажа остановились перед крыльцом нового деревянного дома, выкрашенного серою краской и покрытого железною красною крышей. Это и было Марьино, Новая слободка тож, или, по крестьянскому наименованью, Бобылий Хутор.

IV

Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова. Он молча отворил дверцу коляски и отстегнул фартук тарантаса. Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую залу, из-за двери которой мелькнуло молодое женское лицо, в гостиную, убранную уже в новейшем вкусе.

– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.

– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.

– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.

Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.

– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?

– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он внушительно.

– Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?

– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одёженку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.

– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одёженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?

– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют , модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.

Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил:

– Добро пожаловать.

Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.

– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?

– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.

– Постой, я с тобой пойду! – воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана.

Оба молодые человека вышли.

– Кто сей? – спросил Павел Петрович.

– Приятель Аркаши, очень, по его словам, умный человек.

– Он у нас гостить будет?

– Этот волосатый?

Павел Петрович постучал ногтями по столу.

– Я нахожу, что Аркадий s’est degourdi, – заметил он. – Я рад его возвращению.

За ужином разговаривали мало. Особенно Базаров почти ничего не говорил, но ел много. Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался, фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т.д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или, скорее, восклицание, вроде «а! эге! гм!». Аркадий сообщил несколько петербургских новостей, но он ощущал небольшую неловкость, ту неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребенком и возвратился в место, где привыкли видеть и считать его ребенком. Он без нужды растягивал свою речь, избегал слова «папаша» и даже раз заменил его словом «отец», произнесенным, правда, сквозь зубы; с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось, и выпил все вино. Прокофьич не спускал с него глаз и только губами пожевывал. После ужина все тотчас разошлись.

– А чудаковат у тебя дядя, – говорил Аркадию Базаров, сидя в халате возле его постели и насасывая короткую трубочку. – Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!

– Да ведь ты не знаешь, – ответил Аркадий, – ведь он львом был в свое время. Я когда-нибудь расскажу тебе его историю. Ведь он красавцем был, голову кружил женщинам.

– Да, вот что! По старой, значит, памяти. Пленять-то здесь, жаль, некого. Я все смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?

– Пожалуй; только он, право, хороший человек.

– Архаическое явление! А отец у тебя славный малый. Стихи он напрасно читает и в хозяйстве вряд ли смыслит, но он добряк.

– Отец у меня золотой человек.

– Заметил ли ты, что он робеет?

Аркадий качнул головою, как будто он сам не робел.

– Удивительное дело, – продолжал Базаров, – эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения… ну, равновесие и нарушено. Однако прощай! В моей комнате английский рукомойник, а дверь не запирается. Все-таки это поощрять надо – английские рукомойники, то есть прогресс!

Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко засыпать в родимом доме, на знакомой постели, под одеялом, над которым трудились любимые руки, быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного… О себе он не молился.

И он и Базаров заснули скоро, но другие лица в доме долго еще не спали. Возвращение сына взволновало Николая Петровича. Он лег в постель, но не загасил свечки и, подперши рукою голову, думал долгие думы. Брат его сидел далеко за полночь в своем кабинете, на широком гамбсовом кресле, перед камином, в котором слабо тлел каменный уголь. Павел Петрович не разделся, только китайские красные туфли без задков сменили на его ногах лаковые полусапожки. Он держал в руках последний нумер Galignani , но он не читал; он глядел пристально в камин, где, то замирая, то вспыхивая, вздрагивало голубоватое пламя… Бог знает, где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо, чего не бывает, когда человек занят одними воспоминаниями. А в маленькой задней комнатке, на большом сундуке, сидела, в голубой душегрейке и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.

Кандидат – лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г.

Английский клуб – место собрания состоятельных и родовитых дворян для вечернего времяпрепровождения. Здесь развлекались, читали газеты, журналы, обменивались политическими новостями и мнениями и т.п. Обычай устраивать такого рода клубы заимствован в Англии. Первый английский клуб в России возник в 1700 году.

В романе "Отцы и дети" действующие лица весьма разнообразны и по-своему интересны. В этой статье представлена краткая характеристика каждого из них. До сих пор не теряет актуальности роман "Отцы и дети". Действующие лица этого произведения, а также проблемы, затрагиваемые автором, интересны в любой исторический период.

Базаров Евгений Васильевич

Главным героем романа является Базаров Евгений Васильевич. Читателю сначала известно о нем не много. Мы знаем, что это студент-медик, который приехал на каникулы в деревню. Рассказ о времени, проведенном им вне стен учебного заведения, и составляет сюжет произведения. Сначала студент гостит в семье Аркадия Кирсанова, своего друга, после чего отправляется вместе с ним в губернский город. Здесь Евгений Базаров заводит знакомство с Одинцовой Анной Сергеевной, некоторое время живет у нее в усадьбе, однако после неудачного объяснения вынужден уехать. Далее герой оказывается в родительском доме. Он живет здесь недолго, так как тоска заставляет его повторить только что описанный маршрут. Выясняется, что нигде не может быть счастлив Евгений из романа "Отцы и дети". Действующие лица произведения чужды ему. Герой не может найти себе места в российской действительности. Он возвращается домой. Где и погибает герой романа "Отцы и дети".

Действующие лица, описание которых мы составляем, любопытны с точки зрения преломления эпохи в их характерах. В Евгении, пожалуй, наиболее интересен его "нигилизм". Для него это целая философия. Этот герой - выразитель настроений и идей революционной молодежи. Базаров отрицает все, не признает никаких авторитетов. Ему чужды такие стороны жизни, как любовь, красота природы, музыка, поэзия, семейные связи, философское мышление, альтруистические чувства. Герой не признает обязанность, право, долг.

Евгений легко побеждает в спорах с Кирсановым Павлом Петровичем, умеренным либералом. На стороне этого героя не только молодость и новизна позиции. Автор видит, что "нигилизм" связан с народным недовольством и общественным неустройством. В нем выражается дух времени. Герой переживает тоску одиночества, трагическую любовь. Обнаруживается, что он зависим от законов обычной человеческой жизни, причастен к человеческим страданиям, заботам и интересам, как и другие действующие лица.

"Отцы и дети" Тургенева - роман, в котором сталкиваются различные мировоззрения. С этой точки зрения интересен и отец Евгения. Предлагаем вам познакомиться с ним поближе.

Базаров Василий Иванович

Этот герой - представитель патриархального мира, который уходит в прошлое. Тургенев, напоминая нам о нем, заставляет читателей почувствовать драматизм движения истории. Василий Иванович - штаб-лекарь в отставке. По происхождению он разночинец. Свою жизнь этот герой строит в духе просветительских идеалов. Василий Базаров живет бескорыстно и независимо. Он трудится, интересуется общественным и научным прогрессом. Однако между ним и следующим поколением лежит непреодолимая пропасть, что вносит глубокую драму в его жизнь. Отцовская любовь не находит отклика, превращается в источник страданий.

Арина Власьевна Базарова

Арина Власьевна Базарова - мать Евгения. Автор отмечает, что это "настоящая русская дворяночка" ушедшего времени. Ее жизнь и сознание подчинены заданным традицией нормам. Такой человеческий тип обладает своим обаянием, однако эпоха, которой он принадлежит, уже миновала. Автор показывает, что такие люди не доживут спокойно свой век. В душевную жизнь героини входит страдание, страх и тревога из-за отношений с сыном.

Аркадий Николаевич Кирсанов

Аркадий Николаевич - это приятель Евгения, его ученик в романе "Отцы и дети". Главные действующие лица произведения во многом контрастны. Так, в отличие от Базарова, влияние эпохи в позиции Аркадия совмещается с влиянием обычных свойств юного возраста. Достаточно поверхностно его увлечение новым учением. Кирсанова привлекают в "нигилизме" его возможности, ценные для человека, только что вступающего в жизнь, - независимость от авторитетов и традиций, ощущение свободы, право на дерзость и самоуверенность. Однако у Аркадия есть и качества, далекие от "нигилистических" принципов: он бесхитростно прост, добродушен, привязан к традиционному быту.

Николай Петрович Кирсанов

Николай Петрович в романе Тургенева является отцом Аркадия. Это уже немолодой человек, который пережил множество несчастий, но они его У героя есть романтические наклонности и вкусы. Он трудится, старается преобразовать свое хозяйство в духе времени, ищет любви и духовной опоры. Автор с очевидной симпатией обрисовывает характер этого героя. Он слабый, но чуткий, добрый, благородный и деликатный человек. В отношении к молодежи Николай Петрович доброжелателен и лоялен.

Павел Петрович Кирсанов

Павел Петрович - это дядя Аркадия, англоман, аристократ, умеренный либерал. В романе он является антагонистом Евгения. Автор наделил этого героя эффектной биографией: светские успехи и блестящая карьера были прерваны трагической любовью. С Павлом Петровичем после этого произошла подмена. Он отказывается от надежд на личное счастье, а также не хочет осуществлять гражданский и нравственный долг. Павел Петрович перебирается в деревню, где живут и другие действующие лица в произведении "Отцы и дети". Он намеревается помочь своему брату в преобразованиях хозяйства. Герой выступает за либеральные правительственные реформы. Вступая в спор с Базаровым, он защищает программу, которая основана на по-своему благородных и высоких представлениях. "Западнические" идеи прав личности, чести, самоуважения, достоинства сочетаются в ней со "славянофильской" идеей о роли и земледельческой общины. Тургенев считает, что представления Павла Петровича далеки от реальности. Это несчастный и одинокий человек с несостоявшейся судьбой и несбывшимися стремлениями.

Не менее интересны и другие действующие лица, одним из которых является Одинцова Анна Сергеевна. О ней, безусловно, стоит подробно рассказать.

Анна Сергеевна Одинцова

Это аристократка, красавица, в которую влюблен Базаров. В ней заметны черты, присущие новому поколению дворян, - свобода суждений, отсутствие сословной спеси, демократизм. Базарову, однако, все в ней чуждо, даже черты, которые свойственны и ему самому. Одинцова независима, горда, умна, но совершенно иначе, чем главный герой. Однако эта целомудренная, гордая, холодная аристократка нужна Евгению такой, какая есть. Ее спокойствие притягивает и волнует его. Базаров понимает, что за ним стоит неспособность к увлечениям, эгоизм, равнодушие. Однако в этом он находит своеобразное совершенство и поддается его обаянию. Эта любовь становится для Евгения трагичной. Одинцова же легко справляется со своими чувствами. Она выходит замуж "по убеждению", а не по любви.

Катя

Катя - это младшая сестра Одинцовой Анны Сергеевны. Сначала она кажется просто застенчивой и милой барышней. Однако постепенно в ней проявляется душевная сила и самостоятельность. Девушка освобождается от власти своей сестры. Она помогает Аркадию свергнуть власть над ним Базарова. Катя в романе Тургенева воплощает красоту и правду обыкновенности.

Кукшина Евдоксия (Авдотья) Никитишна

Действующие лица в романе "Отцы и дети" включают в себя двух псевдонигилистов, образы которых пародийны. Это Евдоксия Кукшина и Ситников. Кукшина - эмансипированная женщина, которая отличается крайним радикализмом. В частности, она интересуется естественными науками и "женским вопросом", презирает за "отсталость" даже Эта женщина вульгарна, развязна, откровенно глупа. Однако в ней иногда проглядывает и что-то человеческое. "Нигилизм", возможно, скрывает чувство ущемленности, исток которого - женская неполноценность этой героини (она брошена мужем, не привлекает внимания мужчин, некрасива).

Ситников ("Отцы и дети")

Сколько действующих лиц вы уже насчитали? Мы рассказали о девяти героях. Следует представить еще одного. Ситников - это псевдонигилист, который считает себя "учеником" Базарова. Он стремится демонстрировать свойственную Евгению резкость суждений и свободу поступков. Однако это сходство оказывается пародийным. "Нигилизм" понят Ситниковым как способ преодоления комплексов. Этот герой стыдится, к примеру, отца-откупщика, разбогатевшего за счет спаивания народа. Вместе с тем, Ситникова тяготит и его собственная незначительность.

Таковы основные действующие лица. "Отцы и дети" - роман, в котором создана целая галерея ярких и интересных образов. Безусловно, его стоит прочесть в оригинале.