Сочинение «Нравственные искания Андрея Болконского. Аристократия (Знать, Высшее общество, Свет) Что такое нравственные искания

Интеллектуальный конкурс по литературе

Конкурс эрудитов по творчеству Л. Н. Толстого

1. В обороне какого города Толстой принимал участие? Какое произведение явилось отражением впечатлений писателя в этот период?

(В обороне Севастополя. «Севастопольские рассказы».)

2. Как звали главного героя автобиографической трилогии Толстого?

(Николенька Иртеньев.)

3. Как назывался журнал, издаваемый Толстым?

(«Ясная Поляна».)

4. Кого из знаменитых партизан Отечественной войны 1812 года изобразил Толстой в романе «Война и мир» в образе Василия Денисова?

(Дениса Давыдова.)

5. Назовите наиболее известные пьесы Толстого.

(«Власть тьмы», «Плоды просвещения», «Живой труп».)

6. После публикации какого романа Толстой был отлучен от церкви?

(«Воскресение».)

7. Назовите мемориальные и литературные музеи, связанные с жизнью и творчеством Толстого.

(Музей-усадьба в Москве, Музей-усадьба Ясная Поляна, Музей на ст. «Лев Толстой» — бывшее «Астапово».)

8. Где похоронен Лев Толстой?

(В Ясной Поляне.)

9. Кому принадлежат эти мысли: «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было... чтобы все это было, а меня бы не было...» и «Я не могу, я не хочу умирать, я люблю эту жизнь, люблю эту траву, землю, воздух...»?

(Андрею Болконскому.)

10. Чью холодную расчетливость описывает Толстой в отрывке: «В ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды... «Я всегда могу устроиться, чтобы редко видеть ее... А дело начато и должно быть сделано». Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: «Вы знаете мои чувства к вам!»

(Борис Трубецкой объясняется в любви Жюли Карагиной, вызывающей у него отвращение, но богатой и способной ввести его в высший свет.)

11. Кто с теплым юмором описан Толстым в этом отрывке: «Спросив, которая посмирнее... влез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают, и что он не в силах отнять рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него»?

(Пьер Безухов.)

12. Чьи это слова: «Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество — вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти...»?

(Андрея Болконского.)

13. Чьи это слова: «Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки... и полетела бы»?

(Наташи Ростовой.)

14. Чьи это слова: «В судах воровство, в армии одна палка: шагистика, поселения — мучат народ, просвещение душат. Что молодо, честно, то губят! Все видят, что это не может так идти»?

(Пьера Безухова.)

15. Чьи это слова: «Суд, по-моему, есть только административное орудие для поддержания существующего порядка вещей, выгодного нашему сословию»?

(Князя Нехлюдова, «Воскресение».)

16. Кто и о ком отзывается таким образом: «Ваш сын надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного»?

(Кутузов в письме старому князю Болконскому о его сыне, Андрее Болконском.)

17. Кто и о ком отозвался так: «Ипполит по крайней мере покойный дурак, а Анатоль — беспокойный»?

(Василий Курагин о своих сыновьях.)

18. Чье мнение и о ком выражено словами: «Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится»?

(Анны Карениной о ее муже.)

19. Чей это портрет: «...небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Все в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого, мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой».

(Андрея Болконского.)

20. Чей это портрет: «Он был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще меньше умел из него выйти... Кроме того, он был рассеян»?

(Пьера Безухова.)

21. Чей это портрет: «Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками... сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками»?

(Наташи Ростовой.)

22. Чей это портрет: «...в придворном шитом мундире, в чулках, башмаках и звездах, со светлым выражением плоского лица... подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване»?

(Князя Василия Курагина.)

23. Чей это портрет: «...невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим»?

(Багратиона.)

24. Чей это портрет: «...маленький человек... с неприятно-притворной улыбкой на лице, с жирной грудью... круглым животом и жирными ляжками коротеньких ног», «самовлюбленный и самонадеянный властитель, упоенный успехами и ослепленный славой»?

(Наполеона.)

25. Чей это портрет: «...лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брезгливость, а тело было худощаво и слабо»?

(Ипполита.)

26. Чей это портрет: «Она была прелестна в своем просторном черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга... вьющиеся волосы... грациозные легкие движения маленьких ног и рук...»?

(Анны Карениной.)

27. Чей это портрет: «Всю свою жизнь... прожил и проработал в сферах служебных, имеющих дело с отражением жизни. И каждый раз, когда он сталкивался с самой жизнью, он отстранялся от нее»?

(Алексея Каренина.)

28. Кто из персонажей Толстого стремился женить своего «беспокойного дурака», сына на богатой княжне?

(Князь Василий Курагин.)

29. Кто из персонажей Толстого упросил своих родителей при массовом отъезде населения из Москвы в 1812 году оставить вещи, а вместо них прихватить с собой раненых?

(Наташа Ростова.)

30. Кто из персонажей Толстого «верный исполнитель — блюститель порядка и телохранитель государя... исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе, как жестокостью»?

(Министр Аракчеев.)

31. Кто из персонажей Толстого приказал вновь забросать снегом расчищенную дорогу, узнав, что в его имение едет Василий Курагин?

(Старый князь Болконский.)

32. Кто из персонажей Толстого упросил оставить его в партизанском отряде и дать возможность участвовать «в настоящем деле», а на следующий день геройски погиб при столкновении с французами?

(Петя Ростов.)

33. Кто из персонажей Толстого, командуя батареей, сдерживал четырьмя никем не прикрытыми пушками натиск армии французов, забыв о страхе и смерти, а среди начальников терялся и робел?

(Капитан Тушин.)

34. Кто из персонажей Толстого думал завоевать себе военную славу, но не службой и получением наград при штабе, а в бою, своей храбростью?

(Андрей Болконский.)

35. Какая из героинь Толстого безропотно переносила деспотизм старика отца, была покорна, религиозна, робка, думала о счастье других людей, а себе счастья не ждала?

В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло. — Отчего, я часто думаю, — заговорила она, как всегда, по-французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, — отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messieurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер! — Я и с мужем вашим все спорю; не понимаю, зачем он хочет идти на войну, — сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине. Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое. — Ах, вот я то же говорю! — сказала она. — Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьей. Я ему все говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «C"est ça le fameux prince André?» Ma parole d"honneur! — Она засмеялась. — Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель-адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете? Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал. — Когда вы едете? — спросил он. — Ah! ne me parlez pas de ce départ, ne m"en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, — заговорила княгиня таким капризно-игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. — Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения... И потом, ты знаешь, André? — Она значительно мигнула мужу. — J"ai peur, j"ai peur! — прошептала она, содрогаясь спиною. Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто-то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; однако с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене: — Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, — сказал он. — Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из-за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну. — С отцом и сестрой, не забудь, — тихо сказал князь Андрей. — Все равно одна, без моих друзей... И хочет, чтоб я не боялась. Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выражение. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела. — Все-таки я не понял, de quoi vous avez peur, — медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены. Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками. — Non, André, je dis que vous avez tellement, tellement changé... — Твой доктор велит тебе раньше ложиться, — сказал князь Андрей. — Ты бы шла спать. Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате. Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумал. — Что мне за дело, что тут мсье Пьер, — вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. — Я тебе давно хотела сказать, André: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что? — Lise! — только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала: — Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я все вижу. Разве ты такой был полгода назад? — Lise, я прошу вас перестать, — сказал князь Андрей еще выразительнее. Пьер, все более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать. — Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что, я вас уверяю, я сам испытал... отчего... потому что... Нет, извините, чужой тут лишний... Нет, успокойтесь... Прощайте... Князь Андрей остановил его за руку. — Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер. — Нет, он только о себе думает, — проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез. — Lise, — сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту ступень, которая показывает, что терпение истощено. Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом. — Mon Dieu, mon Dieu! — проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб. — Bonsoir, Lise, — сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку. Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою ручкой. — Пойдем ужинать, — сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери. Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Все, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить: — Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно, а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным... А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя все кончено, все закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом... Да что!.. Он энергически махнул рукой. Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга. — Моя жена, — продолжал князь Андрей, — прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя. Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который, развалившись, сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо все дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в минуты раздражения. — Ты не понимаешь, отчего я это говорю, — продолжал он. — Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, — сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. — Ты говоришь, Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к своей цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, — и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной — и, как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И все, что есть в тебе надежд и сил, все только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество — вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis très aimable et très caustique, — продолжал князь Андрей, — и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины... Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguées и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем — вот женщины, когда они показываются так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что-то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, — кончил князь Андрей. — Мне смешно, — сказал Пьер, — что вы себя, себя считаете неспособным, свою жизнь — испорченною жизнью. У вас все, все впереди. И вы... Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем. «Как он может это говорить!» — думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием — силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он все читал, все знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу. В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтобы они ехали. — Je suis un homme fini, — сказал князь Андрей. — Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, — сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям. Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера. — А обо мне что говорить? — сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. — Что я такое? Je suis un bâtard! — И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. — Sans nom, sans fortune... — И что ж, право... — Но он не сказал, что право. — Я свободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами. Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, все-таки выражалось сознание своего превосходства. — Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это все равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и все... — Que voulez-vous, mon cher, — сказал Пьер, пожимая плечами, — les femmes, mon cher, les femmes! — Не понимаю, — отвечал Андрей. — Les femmes comme il faut, это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, не понимаю! Пьер жил у князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея. — Знаете что! — сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, — серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду. — Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить? — Честное слово! Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел от своего друга. Ночь была июньская петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Доро́гой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера. «Хорошо бы было поехать к Курагину», — подумал он. Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова — такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет, или случится с ним что-нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили Пьеру. Он поехал к Курагину. Подъехав к крыльцу большого дома у конногвардейских казарм, в котором жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик. Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышалась возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя. Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого. — Держу за Стивенса сто! — кричал один. — Смотри не поддерживать! — кричал другой. — Я за Долохова! — кричал третий. — Разними, Курагин. — Ну, бросьте Мишку, тут пари. — Одним духом, иначе проиграно, — кричал четвертый. — Яков! Давай бутылку, Яков! — кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. — Стойте, господа. Вот он, Петруша, милый друг, — обратился он к Пьеру. Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: — Иди сюда — разойми пари! — Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя. — Ничего не понимаю. В чем дело? — спросил он. — Стойте, он не пьян. Дай бутылку, — сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру. — Прежде всего пей. Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рома, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами. — Ну, пей же всю, — сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, — а то не пущу! — Нет, не хочу, — сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну. Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру. Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В середине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что-то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и все вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга. Бутылка рома была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо, торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ. Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что-нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло. — Ну-ка ты, силач, — обратился он к Пьеру. Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском где сломал, где выворотил дубовую раму. — Всю вон, а то подумают, что я держусь, — сказал Долохов. — Англичанин хвастает... а?.. хорошо?.. — говорил Анатоль. — Хорошо, — сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари. Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. — Слушать! — крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали. — Я держу пари (он говорил по-французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? — прибавил он, обращаясь к англичанину. — Нет, пятьдесят, — сказал англичанин. — Хорошо, на пятьдесят империалов, — что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном), и не держась ни за что... Так?.. — Очень хорошо, — сказал англичанин. Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по-английски повторять ему условия пари. — Постой, — закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. — Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете? Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина, и, несмотря на то, что тот, кивая, давал знать, что он все понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по-английски. Молодой худощавый мальчик, лейб-гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз. — Ууу! — проговорил он, глядя за окно на камень тротуара. — Смирно! — закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату. Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и распершись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, отпустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку. — Господа, это глупости; он убьется до смерти, — сказал этот более благоразумный человек. Анатоль остановил его. — Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?.. Что тогда?.. А?.. Долохов обернулся, поправляясь и опять распершись руками. — Ежели кто ко мне еще будет соваться, — сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, — я того сейчас спущу вот сюда. Ну!.. Сказав «ну!», он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки. Долохов сидел все в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась все выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» — подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть все тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что все вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело. — Пуста! Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом. — Отлично! Молодцом! Вот так пари! Черт вас возьми совсем! — кричали с разных сторон. Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно. — Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, — вдруг крикнул он. — И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю... вели дать. — Пускай, пускай! — сказал Долохов, улыбаясь. — Что ты, с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, — заговорили с разных сторон. — Я выпью, давай бутылку рома! — закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно. Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему. — Нет, его так не уломаешь ни за что, — говорил Анатоль, — постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к ***. — Едем, — закричал Пьер, — едем!.. И Мишку с собой берем... И он ухватил медведя и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.

Жизненные искания Андрея Болконского

/По роману Л.Н. Толстого «Война и мир»/

Пятнадцать лет (тысяча восемьсот пятого - тысяча восемьсот двадцатого
) истории страны запечатлены на страницах романа «Война и мир», созданном великим гением русской литературы, Львом Николаевичем Толстым.

Прочитав это великолепное произведение, мы узнали о многих событиях огромного исторического значения: о войне против Наполеона, которую вела русская армия в союзе с Австрией в тысяча восемьсот пятого года, об
Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года, о великих полководцах Кутузове и Наполеоне, о проблемах передовой дворянской молодежи в России, представителями которой в романе является Андрей Болконский, Пьер
Безухов, Наташа Ростова и другие.

В своем сочинении я расскажу об Андрее Болконском, который является моим идеалом. Именно ему писатель предназначил тяжелую судьбу.

Впервые мы встречаемся с князем Андреем на балу у госпожи Шерер. Вот в зал входит красивый молодой человек с «определенными и сухими чертами.
Всё в его фигуре, начиная от усталого скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его женой». Мне стало понятно то, что все, кто находился в гостиной, знакомы ему, но, как писал
Толстой, надоели так, что смотреть на них и слушать их ему было скучно».

Сын генерал- аншефа, адъютант Кутузова, князь Андрей Болконский, как мне показалось, резко критически относится ко всем представителям светского общества. Его раздражают «эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество этого общества». Андрей Болконский не может удовлетвориться той блестящей и внешне разнообразной, но праздной и пустой жизнью, которой вполне довольны люди его класса. Несмотря на то, что Андрей может остаться в Петербурге, стать флигель - адъютантом, он идёт на войну.
Своё решение принять участие в войне с Наполеоном Болконский так объясняет
Пьеру: «Я иду потому, что жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь - не по мне! » «Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество - вот заколдованный круг, который твердой рукой разрывает Андрей Болконский. Он увозит жену к отцу в деревню, а сам отправляется в действующую армию.

Андрей мечтает о военной славе, и его героем в данный момент является знаменитый полководец Наполеон.

Л.Н. Толстой показывает Болконского участником Шенграбенского сражения. Мужественный и выдержанный, князь Андрей не боится объезжать позиции под огнем неприятеля. Только он один осмелился поехать на батарею
Тушина с приказом об отступлении и не уехал с батареи до тех пор, пока не сняты были с позиции орудия. И только он один, честный, прямой и справедливый, встал на защиту героя.

Его не покидают мечты о славе, о подвиге: «...одного этого я хочу, для одного этого я живу... что мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую».

В Аустерлицком сражении он устремляется вперед со знаменем в руках, увлекая за собой батальон отступающих солдат, но, раненный в голову, падает на поле Аустерлица.

Над ним ничего не было, кроме «высокого неба с тихо ползущими облаками».

Вдруг он видит объезжавшего после сражения по(с)ле битвы Наполеона, наслаждавшегося видом убитых и раненых, и его герой показался ему
«маленьким и ничтожным человеком.... с безучастным и счастливым от несчастья других взглядов».

В период выздоровления князь Андрей осознал ничтожество его честолюбивых замыслов и мелкого самолюбия, результатом которых было поражение русской армии и гибель многих жизней, и после Аустерлицкой кампании твёрдо решил не служить больше на военной службе. Он очень тяжело пережил это разочарование, отягощённое ещё и личным горем: смертью жены, перед которой князь Андрей считал себя виноватым.

Чтобы отделаться от действующей службы, он принял должность по сбору ополчения под начальством отца, но все свои силы отдавал воспитанию сына, стремясь убедить себя, что «это одно» только и осталось ему в жизни.
Пессимистические настроения героя Толстой раскрывает через описание его портрета. Князь Андрей изменился духовно и внешне. Его взгляд был «потухший и мертвый, «лишенный радостного и веселого блеска». В этот период для него характерны глубокий пессимизм и отсутствие веры в возможность человеческого счастья. Он приходит к выводу, что нужно жить для самого себя. Андрей
Болконский занимается благоустройством своего имения и крестьян: перечислил в вольные хлебопашцы триста человек крепостных, для остальных барщину заменил оброком, а также организовал медицинскую помощь крестьянам и заботился об их просвещении. Князь Андрей внимательно следил за всеми внешними событиями мира, много читал. Но вся эта жизнь казалась ему неинтересной, она не поглощала все его силы. Приехавшего к нему Пьера поразила происшедшая в нем перемена: во взгляде Андрея были видны
«сосредоточенность и убитость ».

Читал об Андрее Болконском я с глубокой горечью и разочарованием. Как мог этот сильный, живой, умный человек потерять веру в личную жизнь.
Нет, он должен обязательно заняться каким-то серьёзным, нужным делом, должен обязательно кого-то любить. Ведь ему всего тридцать один год, а он считает жизнь законченной! «Нет, не прав Андрей», - подумал я. И вдруг происходит встреча с Наташей в Отрадном! Её восторженность и чуткость, её детские желания и мечты возвращают его к жизни.

Поэтому совсем иные чувства рождает в его душе вид сочной зелени, покрывшей дуб, который так недавно навевал на него грустные и безнадежные мысли. Совсем недавно он обратил на него внимание. Его вид гармонировал с безнадежно- пессимистическим настроением героя и убеждал его в верности взгляда на то, что жизнь для него кончена, «что он должен доживать жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая».

Но, оказывается, ошибся наш герой. Нет, жизнь ещё не закончена. Он поверил в неё. У него появилось стремление заняться общественной деятельностью. Князь Андрей работает в Петербурге под руководством
Сперанского, принимает участие в проводимых им реформах, но вскоре убеждается в бесплодности своей работы в условиях существующего режима и разочаровывается в Сперанском.

К новой, счастливой жизни, полной тревог, волнения и радости, возродила князя Андрея любовь к Наташе. Первая встреча с ней в Отрадном, затем нечаянно подслушанный разговор в весеннюю лунную ночь- всё это запало в душу Андрея, как нежное и яркое впечатление. В том же поэтическом ореоле предстала перед нами Наташа и на балу в Петербурге.

Так началась любовь Наташи и Андрея. Эта любовь переродила его.
Исчезли тоска, уныние, разочарованность, презрение к жизни. Вновь возродилась вера в возможность счастья.

Но случилось так, что отец Андрея, узнав о решении своего сына жениться на Наташе, предложил ему поехать за границу на год. Вероятно, он надеялся, что в связи с этим не желанный для него брак не состоится. Андрей после помолвки с Наташей уехал, оставив её одну. Я думаю, что он совершил ошибку. Нельзя было ему оставлять Наташу. Я не буду рассказывать о том, как сложились отношения Наташи с Анатолем. Её увлечение этим недостойным её человеком князь Андрей переживал очень тяжело. Он пытался заглушить свои мучения практической деятельностью, согласился служить при штабе Кутузова в
Турции. Но это не спасло его от душевного кризиса. Он по-прежнему любит
Наташу, ценит её искренность, душевную теплоту. Это чистое и прекрасное чувство не угасло в душе Андрея до конца его жизни.

Грозные события Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года вернули князя Андрея к жизни. Им вновь овладела жажда деятельности.
Участие в общенародной защите Отечества приблизило его к народу. Вместе со своим полком он прошел тяжелый путь от западных границ до села Бородина.
Теперь смысл своей жизни он видит в служении Родине, народу.

В период Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года князь
Андрей окончательно порывает со светским обществом. Смерть от раны, полученной на поле Бородинского сражения, прервала жизненные искания
Болконского.

Мне было очень грустно читать об Андрее в конце романа, но я уверен такие люди, как он, были впоследствии членами тайных обществ в
России, деятельность которых завершилась в декабре тысяча восемьсот двадцать пятого года. И если бы князь Андрей был жив, он обязательно был бы в первых рядах защитников русского народа.

Вот уже более ста сорока лет люди восхищаются романом «Война и мир», великолепным, непревзойденным произведением. Пройдут еще годы, века, а эпопея будет волновать читателей так же, как она волнует нас сейчас. В чем же секрет такого воздействия «Войны и мира» на читателей? Почему созданные фантазией художника образы воспринимаются нами, как живые?
Ответ может быть только один: это произведение создано гениальным русским писателем, величайшим художником- реалистом.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Моя жена, - продолжал князь Андрей, - прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.

Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.

Ты не понимаешь, отчего я это говорю, - продолжал он. - Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, - сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. - Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, - и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной - и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество - вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [ Я очень мил и очень едок, ] - продолжал князь Андрей, - и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [ все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем - вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что-то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, - кончил князь Андрей.

Мне смешно, - сказал Пьер, - что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь - испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…

Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.

«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием - силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.

В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.

Je suis un homme fini, [ Я человек конченный, ] - сказал князь Андрей. - Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, - сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.

Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.

А обо мне что говорить? - сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. - Что я такое? Je suis un batard [ Я незаконный сын!] - И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. - Sans nom, sans fortune… [ Без имени, без состояния…] И что ж, право… - Но он не сказал, что право . - Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.

Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё-таки выражалось сознание своего превосходства.

Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…

Que voulez-vous, mon cher, - сказал Пьер, пожимая плечами, - les femmes, mon cher, les femmes! [ Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]

Не понимаю, - отвечал Андрей. - Les femmes comme il faut, [ Порядочные женщины, ] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [ женщины Курагина, женщины и вино, ] не понимаю!

Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.

Знаете что, - сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, - серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.

Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?

Честное слово!

IX

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.

VIII. Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой. -- Пойдем ужинать, -- сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери. Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Все, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить: -- Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным... А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя все кончено, все закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом... Да что!... Он энергически махнул рукой. Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга. -- Моя жена, -- продолжал князь Андрей, -- прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя. Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо все дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения. -- Ты не понимаешь, отчего я это говорю, -- продолжал он. -- Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, -- сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. -- Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, -- и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной -- и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И все, что есть в тебе надежд и сил, все только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество -- вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, -- продолжал князь Андрей, -- и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины... Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем -- вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что-то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, -- кончил князь Андрей. -- Мне смешно, -- сказал Пьер, -- что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь -- испорченною жизнью. У вас все, все впереди. И вы... Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем. "Как он может это говорить!" думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием -- силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он все читал, все знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу. В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали. -- Je suis un homme fini, -- сказал князь Андрей. -- Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, -- сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям. Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера. -- А обо мне что говорить? -- сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. -- Что я такое? Je suis un batard -- И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. -- Sans nom, sans fortune... И что ж, право... -- Но он не сказал, что право. -- Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами. Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, все-таки выражалось сознание своего превосходства. -- Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это все равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и все... -- Que voulez-vous, mon cher, -- сказал Пьер, пожимая плечами, -- les femmes, mon cher, les femmes! -- Не понимаю, -- отвечал Андрей. -- Les femmes comme il faut, это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, не понимаю! Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея. -- Знаете что, -- сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, -- серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду. -- Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить? -- Честное слово!