Федотов игроки описание. Художник Павел Андреевич Федотов

Павел Андреевич Федотов является основоположником нового жанра в русской живописи - критического реализма. Яркий представитель романтизма, он прожил короткую жизнь, но оставленное им художественное наследие позволяет говорить о нем как о выдающемся русском живописце. Полотно «Сватовство майора» знакомо если не всем, то многим жителям и любителям изобразительного искусства во всем мире.

Рисовал он всегда

Павел Андреевич Федотов (1815-1852 гг.) был очень одаренным человеком, ему удавалось многое. Окончив с отличием Первый Московский кадетский корпус, куда он был определен в возрасте 11 лет, будущий художник уже в 1830 году был произведен в унтер-офицеры, через два года - в фельдфебели. Будучи военным, он все свободное время отдавал рисованию. Кроме того, увлекался музыкой, писал неплохие стихи, которым не придавал никакого значения, и был, что называется, полковой бард - слагал песни на темы из воинской жизни и исполнял их благодарным слушателям. Но основным увлечением было все же рисование.

Переломный момент

Художник Федотов, картины, зарисовки и карикатуры которого были известны всему лейб-гвардии Финляндскому полку, был любителем, но острая наблюдательность, выдающийся природный талант обращали на себя внимание сослуживцев. Очень удавались ему портреты любимца армии, великого князя Михаила Павловича. В одно из посещений князем Финляндского полка ему показали портреты, выполненные Федотовым. Он был так доволен своим изображением, бриллиантовый перстень. Кроме того, великий князь посоветовал гвардейцу оставить армию ради живописи и сказал, что предоставит ему определенное содержание.

Начала карьеры живописца

В возрасте 29 лет Павел Андреевич в чине капитана покидает армию и посвящает себя живописи. Но и выйдя в отставку, некоторое время художник Федотов картины свои посвящает армии. И уроки мастерства берет у профессора Заурвейда, с целью научиться профессионально рисовать лошадей, чтобы в сюжеты, изображаемые им, кроме пехоты, вошла еще и кавалерия. Но лучше всего ему удавались жанровые сценки. И именно такая живопись принесла ему славу и признание, хотя как портретист он тоже был очень хорош. Художник Федотов, картины которого впервые были выставлены благодаря К. Брюллову, обладавшему в академии бесспорным авторитетом, сразу стал популярен. Три полотна, написанных с 1846-го по 1848 год, после выставки принесли художнику славу, небольшие деньги, которых у него всегда было мало, и звание академика. На вернисаже 1848 года возле полотен «Разборчивая невеста», «Свежий кавалер» и «Сватовство майора» всегда стояла толпа народа.

Родоначальник нового направления

С такими картинами почитатели и знатоки изобразительного искусства знакомились впервые. Новое слово в живописи сказал художник Федотов. Картины положили начало тому жанру, который потом прославили Перов и Маковский.

По своему духу наиболее известные полотна художника перекликаются с творчеством Н. В. Гоголя. Как и великий писатель, П. Федотов обладал прекрасным был ироничен, умел подмечать в людях то, что достойно осмеивания: чванство, необоснованную заносчивость, самомнение и прочее. Он умел переносить это на полотно.

«Не в пору гость»

Следующая картина, которую в 1849 году нарисовал Федотов, - «Завтрак аристократа». В ней художник отказывается от карикатурной манеры изображения, присутствующей в «Свежем кавалере». Да и герой картины не очень достоин насмешки. Написано полотно было под влиянием фельетона, автором которого, как выяснилось позже, был И. Гончаров. В нем он говорил о частом несоответствии внешнего вида человека его сущности. Он отмечал, что многое может открыться, если застать его врасплох. Застали, и что? Очень жаль молодого человека, напуганного до смерти тем, что сейчас кто-то, чьи шаги он слышит, войдет и узнает, что аристократ, в сущности, нищ. Герой картины не сливается с роскошной обстановкой, а противостоит ей, она осталась ему от предков, совсем не бедных людей. А может быть, он и рад бы был лишиться обстановки и вести более здоровый образ жизни, да завещание не позволяет.

Молодой человек на полотне не вызывает раздражения и желания позлорадствовать, слишком хорошо изобразил истинное положение вещей Федотов. «Завтрак аристократа» показывает не суетное самолюбие, а возможный крах того, что удачно скрывалось, может быть, очень долгое время. Может быть, это идет отец богатой, но не знатной девушки, который рад-радешенек выдать ее за представителя известного аристократического рода, не предполагая истинного положения вещей.

Худенького мальчика жалко. Он не похож на Богатый интерьер выписан очень тщательно, вплоть до каждой мелочи. Все красиво, все изысканно, все предназначено для услады. Поэтому так обезоруживающе выглядит вывернутый наизнанку изящный кошелек - он кричит о вопиющей бедности неприспособленного к трудной жизни отпрыска аристократического рода.

Картина размером 51 х 42 см хранится в Третьяковской галерее. Многие считают, что написана она под сильным влиянием Карла Брюллова. Палитра перекликается с полотнами гениального старшего художника. И красота материального мира, великолепно переданная Федотовым в этой работе, напоминает изысканные

Череда автопортретов

Павел Федотов автопортрет рисовал много раз. На одном изображен совсем юный кадет, на другом - молодой красивый офицер с медалью на груди. Умный, ироничный мужчина в самом расцвете лет смотрит на нас с одного из полотен, а с другого - седой, пожилой человек, страдающий от тяжелой душевной болезни (хотя в момент смерти Федотову было всего 37 лет).

Известен его автопортрет, выполненный карандашом на бумаге. Рисунок размером 29,2 х 20 см хранится в Русском музее. На нем изображен художник, подперший голову кулаком. Перед нами предстает лицо умного, думающего и талантливого человека. Рисунок датируется 1840 годом.

Предвестница печального конца

Последняя работа художника «Игроки» - картина совсем не однозначная. Написанная в 1852 году, незадолго до смерти П. Федотова, в казенном доме для душевнобольных, она несет в себе предчувствие будущего несчастья. На первый взгляд картина как картина. Утро. Просидевшие всю ночь за игорным столом трое игроков разминают затекшие При более пристальном взгляде видно, что на стенах висят пустые рамки. Две свечи, внесенные слугой, освещают лицо проигравшего, близкого к сумасшествию. Неподвижная поза центрального героя, в котором автор изобразил себя, смотрится на фоне судорожно потягивающихся фигур диковато.

Усугубляет тягостное впечатление и двойная тень, отбрасываемая героем, и жутковатая улыбка. В роли слуги опять-таки изображен верный денщик Федотова, который один искренне оплакивал умершего. И на картине свечи в руках Коршунова напоминают погребальные, и опущенное лицо выглядит заплаканным. Это великолепное полотно, в котором мастерство художника поднялось на новый уровень, хранится в Киеве, в Русском музее.

Трагична судьба Павла Федотова. Он умер молодым. Художника называют русским Ван Гогом, потому что обоих смерть застала нищими, покинутыми в домах вечной скорби.

Обучение основам рисования

Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.

Рисуем красками

Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.

Искусство оригами

Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы

.

Русский художник П. А. Федотов. 1815, Москва - 1852, Петербург.
П. А. Федотов, великий художник, "одна из самых ярких и чарующих личностей русского искусства" (А. Н. Бенуа), не получил законченного художественного образования и может считаться самоучкой. Родился он в семье мелкого чиновника. В 1826 г. поступил в московский Кадетский корпус, где занимался настолько прилежно, что за успехи был при выпуске зачислен в гвардию. Начав службу в лейб-гвардии Финляндском полку (1834), он проявил себя как примерный офицер и мог рассчитывать на удачную карьеру, однако страсть к искусству перевернула его жизнь.

Еще кадетом Федотов увлекся рисованием, но оно, наряду с сочинением стихов и пением под гитару, долго служило ему лишь средством скоротать досуг: он рисовал карикатуры и портреты друзей. Посещение вечерних классов при АХ и настойчивая самостоятельная работа расширили его возможности и пробудили желание стать художником. Некоторое время он пытался совмещать творчество со службой, исполняя картинки из жизни военных, но тяга к искусству стала непреодолимой, и после мучительных колебаний он вышел в отставку (1844).

В результате своего отчаянного поступка Федотов лишался не только карьеры, но и надежного источника существования. На жизнь и немалые профессиональные расходы у него была только скромная пенсия, половину которой он отсылал родным, бедствовавшим в Москве. Живя в аскетическом уединении, трудясь без устали, он затеял серию сатирических нравоучительных рисунков, предполагая впоследствии перевести их в картины, по примеру английского художника У. Хогарта. Однако, охладев к своему замыслу, исполнил только 8 рисунков, а сюжет одного из них использовал в первой своей картине - "Свежий кавалер". Утро чиновника, получившего первый Крестик" (1846).

Для этого он в течение года самостоятельно освоил технику масляной живописи. Необходимую практику он получал по-своему - делая очень маленькие (около 20 см по высоте) портреты друзей и знакомых. Здесь он интуитивно набрел на незнакомый тому времени жанр портрета-этюда, который распространится лишь в конце XIX в. Такие портреты он продолжал исполнять и позднее; некоторые из них, скажем "Портрет Н. П. Жданович за фортепьяно" (1849), признаны выдающимися.

Картина "Свежий кавалер" - первое в русской живописи произведение бытового жанра, впоследствии породившее немало подражаний. Она примечательна реалистической точностью в изображении действительности. Все же в ее замысле еще заметна прямолинейная назидательность ("поучать обличая"), в построении - перегруженность и некоторая карикатурность, а в цвете - пестрота и перечерненность. Но уже в следующей картине - "Разборчивая невеста" (1847),


- представляющей собою иллюстрацию к басне И. А. Крылова, Федотов продемонстрировал отличное владение живописью и тонкость психологических характеристик. К. П. Брюллов, чей авторитет был неоспорим, одобрил обе картины и помог Федотову ценными советами.

Вершиной творчества Федотова и самым известным его произведением стала третья картина - "Сватовство майора" (1848).


По-своему использовав опыт академической живописи, художник сумел так построить композицию, что изображенная сцена выглядела естественно и одновременно по театральному выразительно. Персонажи и отношения между ними были психологически точны и убедительны. Добрый юмор и сочувствие людям перекрывали ноту сатирического осуждения, а высочайшее совершенство живописи заставляло наслаждаться изображением. Метод работы над реалистической картиной, открытый Федотовым в "Сватовстве майора", надолго вошел в практику русских художников.

Осенью 1848 г. Федотов представил эту картину Совету АХ и получил за нее звание академика "по живописи домашних сцен". Год спустя она была показана вместе с двумя первыми картинами на трехгодичной выставке АХ и имела поистине сенсационный успех, зрители не отходили от нее. Не меньший успех она имела и в Москве, где Федотов провел четыре месяца в начале 1850 г. Там же он успел закончить и свою следующую картину - "Не в пору гость" (или "Завтрак аристократа").

Триумф "Сватовства майора" был высшей точкой в жизни художника. Последние два года существования Федотова достаточно загадочны. Доброжелательный и общительный по природе, он замкнулся в одиночестве, безуспешно пытаясь бороться с нуждой. Потерпели неудачу попытки репродуцировать с помощью литографии собственные картины и издать серию своих великолепных иронических рисунков на темы городской жизни.

В то же время, как бы торопясь высказаться, Федотов лихорадочно работал над несколькими картинами, в которых ставил задачи, совершенно новые для него самого и для всей русской живописи. Большинство из них объединяло стремление художника выйти за пределы непосредственно видимого глазом и объяснимого рассудком. Вот почему к ним в той или иной мере приложимо понятие "фантастический реализм".

Картину "Вдовушка" он исполнил в разных вариантах (1851-52),



упорно и последовательно стремясь к волновавшей его цели - показать в сломленной несчастьем женщине неземное, подобное ангелу, существо, поднимающееся над земными страстями и страданиями. В картине "Анкор, еще анкор!" (1851-52) художник передал всю нелепость лишенного смысла существования, губящего человеческую душу. В картине "Игроки" (1852)


Федотов попытался изобразить происходящее не объективно, а с точки зрения проигравшегося героя, которому его партнеры кажутся страшными фантомами. В подготовительных рисунках к этой работе он предвосхитил искания художников конца XIX и начала XX в. (в частности, М. А. Врубеля). Написав между делом прямо из окна комнаты свой единственный пейзаж "Зимний день.


20-я линия Васильевского острова", он и в нем явился вестником будущей реалистической пейзажной живописи.

Постоянная нищета, многолетнее переутомление, нервное напряжение и крушение прекраснодушных иллюзий сказались роковым образом. Весной 1852 г. у Федотова обнаружились признаки психического расстройства. В июне его поместили в частную лечебницу, в сентябре перевели в казенную больницу, но здоровье ухудшалось, и 14 ноября художника не стало.

Имя Федотова всегда почиталось высоко, но главным образом за ранние работы и особенно за "Сватовство майора", в котором он впервые решительно проложил реальности дорогу в русскую живопись, став родоначальником бытового жанра и предшественником художников-передвижников, явившихся четверть века спустя. В поздних же работах он так разительно обогнал свое время, что их долго не понимали - воспринимали сдержанно, недоуменно, даже скептически, - и лишь много позднее прояснился смысл и определилось значение его удивительных прозрений.

Портрет Александры Петровны Жданович. 1846-1847гг.

Портрет Анны Петровны Жданович 1848г.

Портрет М.И.Крыловой. 1850г.

Портрет М.П.Дружининой. 1848г.

Портрет М.П.Ждановича. 1846-1847гг.

Портрет Н.П.Жданович в детстве. 1846г.

Портрет Н.П.Чернышевой.1846г.

Портрет П.В.Ждановича. 1846г.

Портрет С.С.Крылова. 1851г.

Портрет С.Д.Шишмарева на борту корабля. 1849г.

Во имя искусства Федотов отказался от военной карьеры, от богатства и семейного счастья, несмотря на трудности он работал всю жизнь не покладая рук.
Не было бы Федотова - русская живопись, быть может, еще долго бы не обращалась к правдивому воспроизведению отечественного быта с его недостатками и светлыми сторонами. В. В. Стасов писал: “Федотов умер, произведя на свет едва лишь маленькую крупинку из того богатства, каким была одарена его натура. Но эта крупинка была чистое золото и принесла потом великие плоды”.

«Игроки»

Павел Федотов – Евгений Замятин
1851–1921

Конец творческого пути русского художника Павла Андреевича Федотова – многотрудного, новаторского, трагичного – завершается удивительной работой, несущей в себе некую тайну, мучительную загадку, оставшуюся неразрешённой и по сегодняшний день.
Это – картина «Игроки», написанная в 1852 году – последний год жизни художника. Считающаяся неоконченной, долгое время неизвестная зрителю, она сначала находилась в частной коллекции, а сейчас хранится в собрании Киевского музея русского искусства.
Жанровая сцена с банальным сюжетом, заключённом в самом названии, знакомом, много раз обыгранном и пересказанном как в литературе, так и в живописи, вдруг оборачивается непонятной жутью, как будто художник неожиданно для самого себя подошёл к запретной черте, за которую страшно заглянуть.
Кажется, пробила полночь, и обыденность, понятность мира и вещей, переданные через конкретные предметы: стол, стул, бутылка, свечи в подсвечниках в руках слуги, шторы на окнах – перестали существовать. Исчезли изображения в рамах, таинственно засветилось зеркало, остолбенел слуга, и три фигуры игроков, обступившие проигравшего хозяина, в котором мы узнаём черты самого автора, закорчились, забились в судорогах, раскрывая свою нечеловеческую сущность. Со странной улыбкой на всё смотрит главный персонаж, ещё не веря в ужасное превращение, не осознавая непоправимости случившегося. Мир страшный и безжалостный, как эти чёрные, неумолимые тени, подступил к человеку, вдавил в стену, не оставляя жизненного пространства. Быть может, художник запечатлел момент, когда уклад простой привычной жизни рушится, становясь вечно длящимся кошмаром. И мы, вслед за автором, вступаем в мир теней, призраков, фантомов, мир, искажённый бессмысленностью происходящего, бессмысленностью самого бытия, постепенно превращающегося в небытие.
Наиболее сильно это ощущение передано в серии подготовительных рисунков к картине, выполненных на белой, серой, а чаще всего на синей бумаге итальянским карандашом, иногда с применением цветного, и датированных 1851–1852 годами. Остановимся на самых выразительных из них – эскизе и двух этюдах из ГРМ, где так пронзительно звучит тема духовной опустошённости и убивающей скуки.
Штрих итальянского карандаша под рукой художника, где-то уплотняясь, сгущаясь, где-то едва скользя по поверхности листа, рождает эти причудливые, расплывающиеся силуэты, как бы выхваченные из мрака неверным светом свечи.
Некие фигуры, некое событие в некой среде… На краю стола – бутылка, за бутылкой – колеблющееся пламя свечи; вокруг – люди-тени: странные, скрюченные, безликие, зловещая тень без головы… Человеческие фигуры, оцепеневшие в неестественных позах, навечно застывшие на плоскости листа синей бумаги, превращённой в пространство, пронизанное чувством тревоги и безнадёжности. Единственный живой объект этих сцен – заслонённая бутылкой горящая свеча, будто тайный свидетель остановившегося времени. Ощущение бреда, абсурда. Непостижимость происходящего выводит его за рамки реального понимания вещей, за рамки конкретного времени, эпохи, века…
На протяжении всей жизни Федотов много и плодотворно рисовал. Принцип изучения натуры с карандашом в руках позволил художнику накопить громадный этюдный багаж. Он жадно впитывал окружающую жизнь: «...писцы, отправляющиеся в должность; финляндские солдатики, скидавшие по старой памяти перед ним шапки; потом хозяйки в сопровождении горничных, идущие к рынку; художники, подвигающиеся по направлению к Академии; разносчики и купечество окрестностей Андреевского рынка» (Цит. по изд.: Художественная галерея. Федотов. № 141. С. 20.) – находили своё воплощение в многочисленных карандашных зарисовках, отличающихся любовной передачей бытовых подробностей, тонко подмеченной характерностью персонажей, остроумной трактовкой жизненных коллизий. В подготовительных же рисунках к «Игрокам» мы увидели трагическую сторону творчества Федотова – его внутреннюю драму, душевное смятение, его неприятие сегодняшней действительности.
Личная жизнь художника пересеклась с жестоким законом времени. Дело петрашевцев (1845–1849), участниками которого были писатели, учёные, офицеры – люди круга Федотова, со многими из них он был знаком; грозовые раскаты европейской революции 1848–49 гг. – та политическая атмосфера, в которой возник и развился конфликт художника с окружающим миром. Тогда «николаевская эпоха вступила в своё последнее и, может быть, самое страшное пятилетие» (Кузнец Э.Д. Федотов. М., 1990. С.13). И блистательное, весёлое искусство Федотова, вдруг стало неуместным и даже опасным. Федотова отвергают. «Прежде художник любил этот мир и находил в нём красоту, теперь он, живя в нём, проклинает его» (Сарабьянов Д.В. Федотов и русская художественная культура 40-х годов XIX века. М.: Искусство, 1973. С. 59).
Сигнальный огонь бедствия, поданный зажжённой свечой Федотова, оповещавший о гибели человеческой души, ответно засветился спустя почти 70 лет, в далёком 1921-м, когда в Россию железной поступью пришла революция 1917 года, полностью изменив жизнь страны. Тогда, в 21-м, другой русский художник – писатель Евгений Замятин, принял этот сигнал тревоги, откликнувшись знакомой темой «Игроков» на одном из листков своих записных книжек, где он фиксировал страшные будни гражданской войны...