Павел Сапожников: один в прошлом. «Это просто страшный геморрой» — Павел Сапожников о жизни в условиях раннего средневековья на проекте «Один в прошлом
Научно-исследовательский эксперимент «Один в прошлом», в ходе которого современный человек «переносится» на тысячу лет назад, уходя жить в одиночку на воссозданное древнерусское подворье, должен был запуститься 11го августа. Однако по техническим причинам старт проекта перенесен на 14 сентября, и главный участник эксперимента, Павел Сапожников, временно вернулся в Москву. Корреспондент социального портала «Я – Человек» Екатерина Малахова расспросила его о подробностях проекта.
– Павел, кому изначально принадлежит идея проекта «Один в прошлом»?
Идея проекта принадлежит Алексею Овчаренко, управляющему агентства «Ратоборцы». Впервые мы обсуждали ее еще прошлым летом, т.е. уже примерно год, как мы готовим этот проект.
– По вашим словам, это социально-психологический эксперимент. Каковы его цели и как планируется использовать полученные результаты?
Во-первых, социально-историческим этот проект мы назвали потому, что психология и история – два основных направления, в которых хотелось бы что-то выяснить. Основная цель, сделать так, чтобы результаты проекта были интересны и востребованы для фундаментальных наук, в частности, как я уже говорил, для истории и психологии. По результатам проекта можно будет написать много интересных работ в этих сферах, которые потом смогут стать диссертациями. Вот такую цель преследуем.
– Почему именно Х век, время раннего средневековья?
Наш клуб «Ратобор» изначально ориентирован только на средневековье, и я лично занимался и сейчас занимаюсь реконструкцией этого времени. Эта эпоха нам наиболее интересна, поэтому выбор пал на нее.
– Что повлияло на выбор места? Почему именно Сергиев-посад?
Там находится наше поле, которое мы хотим развивать. Одна из идей заключается в том, чтобы это была не какая-то бездушная площадка, а живое поле, связанное с интересными проектами и людьми.
– Сколько продлится эксперимент?
Теоретически, эксперимент должен продлиться восемь месяцев. Примерно с 14го сентября по май, с учетом переноса. А дальше, как пойдет. Я надеюсь, что преждевременного прерывания все-таки не случиться и проект продолжится до весны.
- Все восемь месяцев вы будете жить исключительно на поляне, в Москву приезжать не будете?
Да, на протяжении всего этого времени я буду жить на погосте, который мы сейчас достраиваем, используя только предметы и технологии тысячелетней давности. У меня не будет абсолютно никаких современных предметов и никаких технологий, которые датируются, как современные.
– С какой периодичностью вы будете рассказывать о течении дел?
Один раз в месяц планируется проводить так называемый «День открытых дверей», во время которого будут приезжать различные эксперты и ученые, фиксировать результаты эксперимента и так далее. А блог я буду вести ежедневно. Пока еще не решили: в формате текста или в формате видео, а может и то, и другое.
- Значит, какой-то предмет современности у вас все же будет?
Да, предполагается наличие некой серой зоны, находящейся на удалении от моего жилища, куда я должен буду приходить раз в день и записывать видео на камеру. Возможно, соорудим какой-то глазок в стенке, как это обычно делается. Что касается текста, придется использовать современный гаджет, потому что иного быстрого способа нет. Естественно, он не будет подключен к интернету, чтобы избежать соблазна.
– Над созданием проекта трудится много людей, кто-то из них останется следить за ходом эксперимента?
Да, совершенно верно, этот проект мне помогает готовить большое количество людей. Отшельничество, хоть и имело место быть в истории человечества, тем не менее, всегда было довольно не типичным. Для Х века, допустим, все-таки очень правильно жить общинно, где все работы выполняются большим количеством людей. А тут я остаюсь жить один, но в плане подготовки мне, действительно, помогают и консультируют. А непосредственно зимой, недалеко от меня, поселится летописец. Он будет описывать мой быт, так как взгляд изнутри – это одно, а со стороны – может быть совсем по-другому.
– Расскажите о чистоте эксперимента. Какие риски вы несете, принимая участие в проекте, и окажет ли кто-нибудь в случае чего медицинскую помощь?
Всегда остается риск заболеть, повредить себе что-то и так далее. Но я постараюсь не прибегать к сторонней помощи до самого крайнего случая. Под крайним случаем я подразумеваю какую-то критическую травму, допустим, перелом, или сильную многодневную лихорадку, которую не удается остановить, заражение крови. В общем, такие совсем серьезные вещи. А по поводу, например, растяжений, которые просто утяжелят быт в «прошлом», или легких заболеваний, я не буду обращаться к сторонней помощи.
– Павел, правда, что с вами будут жить куры и козы?
Да, конечно, без живности на проекте никуда. Потому что, очень многих продуктов, которые для нас сейчас естественны, тогда не существовало, например, той же картошки. Некоторые продукты, вроде моркови, тогда были, но сорта столь сильно изменились, после тысячи лет селекции, что применять их тоже невозможно. Так вот, когда я занимался подсчетом витаминов и минеральных веществ на все эти восемь месяцев, стало абсолютно ясно, что без молока и яиц нормально жить, практически не получится. С этой целью, мы завели четырех коз, две из которых доятся, и полтора десятка кур с петухом.
Не каждый современный человек умеет ухаживать за курами и козами. Вы проходили предварительную подготовку?
Коз доить я умел давно. Два летних сезона я прожил на подобном нашем проекте в Калужской области, на хуторе. Соответственно, опыта автономных зимовок я не имею, но с козой обращаться научился. С курами, вот, никогда дел не имел, но я хорошо теоретически подковался. Кроме того, у меня есть небольшой срок сейчас, перед непосредственным началом проекта, когда все уже практически готово, завезено и закуплено, и можно некоторое время пожить, так скажем, промежуточно на хозяйстве, пользуясь, тем не менее, некоторыми современными вещами.
– Смогут ли зрители наблюдать в реальном времени за ходом эксперимента, и где он будет транслироваться?
Нет, от идеи транслировать это все в реальном времени мы отказались, потому что это ставит под сомнение и нарушает возможность провести эксперимент в чистом виде. Планируется создание отдельных видеофайлов и текстовых сообщений, а в «дни открытых дверей» будут приезжать съемочные группы. Мы надеемся, что по итогам проекта снимут большой документальный фильм, возможно, несколько серий.
– Что для вас значит слово человек? Какой смысл вы в него вкладываете?
Человек – это животное. Для меня настоящим человеком может именоваться тот, кто в состоянии ограничивать свои инстинкты, в соответствии со своим разумом и принципами. Больше, в общем-то, нас от животных ничего не отличает.
Екатерина Малахова
фото: ratobor.com
Павел Сапожников – реконструктор и участник проекта «Один в прошлом». Семь месяцев он провёл в суровых условиях Древней Руси и узнал на себе, как жили наши предки тысячу лет назад. Этой зимой Сапожников снова отправится в раннее средневековье – на этот раз в компании шести единомышленников. Что нужно сделать, чтобы погрузиться в X столетие?
1. Выбрать оптимальный регион
Новгородская область – одно из лучших мест для погружения в прошлое. Там были неплохо развиты скотоводство, рыбная ловля, охота, бортничество и другие промыслы.
жизнь в Новгородском княжестве проще реконструировать. Она неплохо изучена, уже долгие годы ведутся раскопки. В общем, место подходящее.
Павел Сапожников 7 месяцев провёл в условиях Древней Руси
2. Найти себе компанию
Отшельничество в те времена было явлением редким и иногда граничило с суицидом. Чтобы выжить, люди старались селиться большим коллективом.
В следующий раз Павел отправится в средневековье уже не один 3. Построить дом по старым технологиям
Возвести деревню по технологии предков – дело непростое. Для этого нужно колоть брёвна на доски, а эта примитивная трудоёмкая работа отнимает много времени и денег.
Построить дом по технологиям 10 века – дело дорогое 4. Найти на барахолке рессору 17 века
Чтобы построить аутентичный дом, нужны будут и аутентичные инструменты. Но сделать топор по примитивным технологиям, которые существовали во времена Владимира Красное Солнышко и Ярослава Мудрого, стоит баснословных денег. Легче использовать железо XVII века, металлография которого практически соответствует раннесредневековой.
– На барахолке можно найти старую рессорину от телеги и из неё изготовить топоры и другие инструменты, – говорит Сапожников.
Павел точит топор, сделанный из старого железа 5. Пошить обувь из кожи и промокнуть
В X столетии наши предки носили обувь из кожи. У таких буцефалов есть большой минус – в ненастную погоду они хорошо промокают. А в те времена, уверен Павел Сапожников, эта проблема была ещё актуальней:зимы были теплее. Обувь мокла, и многие обитатели Древней Руси были вечно простужены.
– Считается, что в средневековье был более мягкий климат. Суровые русские морозы в древности – это, скорее всего, всё-таки миф, – комментирует Павел.
Но это только в деревне. У горожан ноги чаще оставались сухими. Зажиточный Новгород был закатан в деревянную мостовую.
В X веке зимы были теплее 6. Не умереть от простуды и заражения крови
В те времена люди могли отправиться к праотцам от банальной простуды и простого пореза. Не говоря уже об эпидемиях, которые время от времени выкашивали города и сёла.
7. Привести руно с Фарерских островов
Сделать абсолютно аутентичную шерстяную рубашку стоит нереальных денег. По словам Павла, для этого нужно купить шерсти с Фарерских островов, где ещё пасутся овцы той, средневековой, породы.
– Чтобы доставить эту шерсть сюда, здесь её переработать до шерстяной нити, потом из этой нити на реконструкторском станке выткать ткань, раскроить, сшить, покрасить аутентичными красителями, понадобятся астрономические деньги, которые превышает все допустимые бюджеты.
Реконструкторы нашли выход – сделать рубахи из шерсти овец, которые пасутся в Бурятии. Овцы этой породы хоть и сильно изменились за тысячу лет, но их руно по структуре в целом соответствуют средневековым стандартам.
8. Деградировать пшеницу
У наших предков был довольно скудный и однообразный паёк. Основу кухни составляли каша с хлебом. Но на беду реконструкторам многие современные злаки, овощи и фрукты сильно отличаются от средневековых. Это касается скотины и домашней птицей.
Как говорит Сапожников, животные были худыми, морковь была меньше и фиолетового цвета. А вот владимирская вишня за эти годы не изменилась. Об этом свидетельствует анализ косточек, найденных при раскопках в Великом Новгороде.
В раннем средневековье домашние животные были худыми – Тысячи лет селекции дают о себе знать. Пшеница наших предков гораздо хуже современной, самой бросовой, кормовой, – комментирует Павел.
Остаётся один вариант – потратить несколько лет, чтобы деградировать сорт, выращивая на плохой почве, без удобрений. Но эта идея скорее всего утопична.
9. Стать браконьером
Непросто рыбачить с помощью орудий предков. Тысячу лет назад реки были богаче, рыба крупнее. Крупнее были и снасти.
– Огромные крюки, блёсна, чудовищного размера ячейки сетки, в которые любая современная рыба проплывёт, не задержится, – разводит руками Павел Сапожников.
К тому же в древние времена не существовало Росприроднадзора, а сегодня прадедовские методы ловли рыбы с огромными сетями чиновники могут приравнять к браконьерству.
10. Смастерить деревянный гребень и набрать еловых веток
С гигиеной у новгородцев всё было неплохо. Об этом свидетельствуют найденные при раскопках деревянные гребни, которыми расчесывали волосы, бороды и усы. Находили и копоушки из цветных металлов, которыми чистили уши.
А вот вместо зубных щёток и пасты использовали еловые ветки. Правда, жители X века реже страдали кариесом, так как в силу объективных причин почти не ели сладкого.
Темнота и одиночество – Скорее человек мог сточить зубы о твёрдую пищу или его могли выбить в дружеской драке, что в Великом Новгороде очень любили, – смеётся Павел Сапожников.
Хотя технология варки мыла в те годы уже была известна, люди использовали простой щёлок – раствор древесной золы в воде. Щелоком мыли тело и волосы, стирали одежду, оттирали от грязи посуду.
X век. Жилище Сейчас со своими коллегами Павел Сапожников занимается подготовкой другого проекта – «Семеро в прошлом ». Его участники проведут девять месяцев в новгородских лесах так же в условиях раннего средневековья.
Павел и его единомышленники хотят учесть все ошибки и по максимуму воссоздать жизнь славян конца X-начала XI веков.
Пока что организаторы реалити-шоу определились с двумя претендентами (сам Сапожников и его коллега Дмитрий). Кстати, предложить свою кандидатуру может любой желающий, даже «городской хипстер, который не имеет никакого отношения к истории».
Иногда все надоедает. Офисы, компьютеры, автомобили, небоскребы - к чему все это? Где простая природная правда, где единение с землей и ее произведениями?! Долой цивилизацию! Даешь возврат к истокам! Обычно от внезапной тяги к истокам можно избавиться, съездив на пару дней к родителям на дачу и убедившись, что вскармливание редиски потом и кровью по-прежнему не твой профиль. Но некоторые идут дальше…
Посреди темной от дыма и копоти избы, среди горшков, камешков и тряпок, установлена на треноге камера. Перед ней, сложив на груди грязноватые руки, стоит чумазый бородатый мужчина. Из-под лохматой шапки ужом на плечо спускается коса, чтобы уткнуться в пряжку, которая скрепляет две части серой шерстяной накидки. «Через пять месяцев проекта мы наконец добились того, чего хотели с самого начала, - речь очень заторможенная, слова будто переправляются через кисельную реку, прежде чем вяло вывалиться изо рта, - превратили современного человека, то бишь меня, в некоторое подобие овоща, чьи мысли занимают только еда, заготовка дров и иногда солнышко». Мучительная пауза, во время которой взгляд бородача через силу скользит по сваленным на полу сучьям. «Вот».
Знакомься, это Павел Сапожников , участник проекта «Один в прошлом», заплутавший по собственному желанию во времени и превратившийся на полгода в древнерусского крестьянина, живущего отшельником в аутентичном поселении X века.
Дом (1) разделен на три части: по бокам горницы - хлев и клеть для хранения припасов. Недалеко от жилища вгрызся глубоко в землю ледник (2) - здесь вода зимой застывает, и лед потом долго позволяет хранить продукты. Несколько плетеных навесов, колодец (3) , уличная печь для хлеба (4) и крошечная мыльня - баня, которая топится по-черному (5) .
«Один в прошлом» придуман и воплощен агентством исторических проектов «Ратоборцы » как эксперимент, призванный узнать, как жили люди до изобретения компьютеров и автомобильных пробок и, что немаловажно, как повлияет на современного человека отказ от постоянного общения, удобств и технологий. Как только семимесячное погружение Павла в прошлое закончилось, мы встретились с ним и, глядя в глаза, осторожно спросили: «Ну как там?»
Условия проекта
1 Общение с людьми, кроме иногда приходящих из леса психолога и врача, запрещено.
2 Эвакуация только в случае угрозы жизни. Никаких современных лекарств провозить в Х век нельзя.
3 Кабельного телевидения, новостей, Интернета и робота-пылесоса нет. Пользоваться можно только копиями инструментов из раскопок, любые современные технологии под запретом.
Вначале было поле
Хутор, с корнем выдранный из дремучих времен, построили на поле недалеко от деревни Морозово Сергиево-Посадского района в Подмосковье. Павел объяснил, что рядом располагается база, где «Ратоборцы» готовятся к различным историческим фестивалям. Место нелюдное и в то же время доступное. К началу строительства туда потянулись вереницы грузовиков со стройматериалами. Все строго историческое, никаких гвоздей и шпатлевок. Пахнущее смолой дерево обрабатывается скобелем, предком рубанка прямиком из IX века, на плетень водружается олений череп - оберег от нечистой силы. Почему выбор не пал на Сибирь или Карелию, где возможны полноценные охота и рыбалка, а дыру во времени пробурили так близко к крупному городу? Постройки планируется использовать и после окончания проекта, а, как показывает опыт, оставленные человеком дома быстро приходят в негодность: первая версия хутора без присмотра всего за полгода по крышу заросла бурьяном.
От первого лица « Честно говоря, не вижу смысла заниматься реконструкцией рыцарства или средневековой Японии, если наша история не менее интересна. Поэтому на время стал жителем Древней Руси.
Не нужно думать, что меня просто привезли и бросили одного в этом искусственном прошлом. Я занимался проектом с нуля. То есть готовил его и на стадии проектирования, и на стадии строительства тоже.
Сам момент путешествия во времени помню, честно говоря, плохо. Я до этого планомерно и очень эффективно готовил себя с помощью алкоголя, так что, когда все уехали, я вроде бы посидел у костра и быстро отправился спать. Только утром до меня дошло, во что ввязался
».
« У меня были сушеные грибы и ягоды. Немного рыбы, которая, увы, быстро испортилась. Ну и, конечно, чечевица, рожь, пшеница, ячмень и горох, который я искренне ненавижу. Козы давали молоко, куры неслись, хотя я не всегда мог сразу найти, где именно. Рацион довольно скудный, но голода не испытывал. Я, кстати, довольно быстро начал очень четко понимать, сколько и чего мне нужно съесть, чтобы делать определенные дела. То есть теоретически можно было пойти в лес и свалить во-о-от такое дерево, но после этого я бы пару дней отлеживался дома, не в состоянии заниматься чем-то более важным: мне просто не хватило бы калорий. И ужасно недоставало фруктов: апельсинов, киви, бананов. Наверное, не хватало чего-то в организме. Очень хотелось джина! Ну, помнишь, с можжевеловым таким запахом ».
Меню с синицами
Павел осваивает новое место. Иногда, возвращаясь с прогулки по лесу, кладет руку на нагретое солнцем бревно сруба, чтобы почувствовать, как дышит его новое жилье. Дом, кстати, уже обзавелся своеобразными украшениями. «У меня появились новые друзья. Добряк и Кусака. Они очень милые, и с ними можно поговорить». Павел ведет на проекте блог и в конце дня записывает сам себя на камеру. «Друзья» - подвешенные к потолку окоченевшие тушки синиц с распахнутыми крыльями. Двух как раз хватает на горшок похлебки, поэтому сегодня беззаботно квохчущие куры в безопасности. Птиц он ловит не от хорошей жизни: очень хочется мяса, а резать несушек - значит, лишить себя омлетов и яичниц.
Инспектирование кладовой - первое дело. Запасов хватает, но им угрожают время и грызуны. Зерно прорастает, по кувшинам с клюквой топают голые крысиные лапы, сушеные яблоки покрываются пушистой плесенью.
По замыслу организаторов «Один в прошлом» герой может при необходимости ловить рыбу и охотиться, для охоты ему даже был выдан лук. Сомнительно, честно говоря, что современный человек выживет, добывая себе пропитание таким способом.
От первого лица « Но я один раз даже следы заячьи видел! Ну а вообще, что ты хотел, это же Подмосковье. Какая там охота? ».
* * *
« Я выбирал самые вкусные для себя травы и заваривал их в разных комбинациях и пропорциях, не особенно обращая внимания на их свойства. Да и немного там прочитаешь на этой бересте, темно же ».
« Знаешь, что меня больше всего раздражало? Пока не наступила зима, мимо моего жилища проходили несколько раз люди. Грибники, видимо, или рыбаки. И хоть бы кто взглянул на все это с интересом! Я так понял, любители подберезовиков и карасей - страшно целеустремленные люди: уткнутся носом в землю и идут по своим делам, делая вид, что вокруг нет ничего необычного. Ну как так? Выходишь из леса - стоят средневековые постройки. Земляная крыша у дома, все низенькое, приземистое ».
Удобства во дворе, соседи блеют
При очевидных исторических неудобствах Павел довольно безболезненно втискивается в рамки древнерусского быта. Он даже позволяет себе время от времени некоторые изыски - созерцание заката под кружку ароматного отвара. Идти в дом, пока не нагрянули холода, не хочется: изба копирует археологические находки из Великого Новгорода, а жилища тогда не отличались уютом. В центре - девятиметровая горница, в которой подопытный спит и принимает пищу. Зимой здесь же будет рабочая мастерская. Приложиться лбом о низкие потолочные балки мешают пучки трав и домотканые мешочки с зерном, отмеченные берестяными этикетками. Все это покачивается на недоступной для крыс и мышей высоте и источает аромат, способный свести с ума адептов фитотерапии.
Стены горницы щедро покрыты сажей из печи, которая каменной горкой расположилась на полу и, нещадно дымя, готовит еду и обогревает жилье. Рядом с ней - небольшой стол; чтобы превратить его в обеденный, нужно смахнуть на пол пыль специальным пером.
От первого лица « По поводу запахов или невероятной грязи не нужно там пугать никого. Почему-то ощущения, что грязно, не было. В городе в конце каждого дня хочется сходить в душ, а там я совершенно спокойно мылся раз в неделю. И то не потому, что чувствовал вот эту липкость, как в мегаполисе, - просто понимал, что это необходимо. Голову за весь проект мыл три или четыре раза. Так, по-настоящему, с золой. Волосы, по-моему, только лучше стали ».
* * *
« Многие почему-то уверены, что в моменты отдыха я много думал. Но уже примерно через месяц мысли у меня исчезли почти полностью. Думать было очень тяжело, это стало серьезной работой. Проще было дрова поколоть. Мы же привыкли к тому, что все вокруг дает информацию: книги, журналы, телевидение, Интернет. Ты ее анализируешь, и голова работает правильно. Но когда живешь в лесу один, особых информационных поводов нет. Я же не мог всерьез анализировать такие события, как дуновение ветра или шевеление листвы. То есть раньше, наверное, людям этого хватало, а сейчас маловато ».Средневековая рутина
Пока еще солнце успевает прогреть воздух, прежде чем окрасить розовым верхушки деревьев, Павел готовится к зиме: заготавливает дрова, заново конопатит мхом стены дома. Хватает и обычной рутины: замена и просушка соломенных стелек, починка одежды (ремни обуви гниют от сырости), приготовление на огне еды, война с грызунами. Каждодневные заботы на вкус современного человека странные: к примеру, в списке предметов обихода Павла - гребень с частыми зубцами для вычесывания вшей, если такие надумают присоединиться к проекту.
Первоначальная радость от осознания, что перенесся в прошлое, со временем растворяется в непростых буднях. Вставать утром иногда не хочется вовсе, Павел заставляет себя ходить в лес или колоть дрова. Впрочем, он понимает, что сдаст очень быстро, если будет заниматься исключительно бытом, поэтому иногда играет с козами. С собакой, наверное, было бы веселее, но она уже несколько месяцев как убежала.
Обычные хозяйственные проблемы, к которым организаторы готовились, отошли на второй план. На хуторе появились лисы.
Приход мышей, крыс и лис, которые принялись без всяких сомнений разорять хозяйство, раздражает не только Павла-крестьянина, но и Павла - жителя современного мегаполиса, который нет-нет да и просыпался в нем. Как? Его, человека, знакомого с Интернетом, автомобилями и 3D-принтерами, объедают какие-то грызуны? Это война!
От первого лица « Если к такому хозяйству, как у меня было, подходить обстоятельно и правильно, оно будет занимать все свободное время - это правда. Но, когда на меня находила хандра или не было желания что-то делать, я понимал, что если уйду погулять, то ничего критичного не случится. Я даже придумал несколько игр, например прятки с козами: они ко мне очень быстро привыкли и начинали орать, если не могли меня найти. Ну и вот игра шла обычно до тех пор, пока они меня не найдут или я не смогу уже выдерживать их душераздирающие крики. Вообще, в какой-то момент мне начало казаться, что я различаю эмоции на козлиных мордах. Это трудно описать, но можно было понять, довольно животное или нет. Это такое сложное сочетание выражение глаз, щек и бороды ».
« Лисы утащили у меня курицу и петуха и вообще довольно часто внаглую крутились около дома. Борьбу с ними я зачем-то сделал для себя очень важным делом: ставил силки, ловушки разные соорудил, даже смастерил копье. А они очень умные, все стороной обходили. Но однажды вышел утром из дома и увидел, что лиса дрыхнет прямо на сеновале. Схватил лук, он на стене висел, единственную стрелу, подбежал и выстрелил. Я раньше много тренировался и был уверен, что неплохо стреляю из лука, но когда в тридцати шагах от тебя трусит зверь размером с кошку… Короче, стрела осталась торчать в земле, но древко оказалось все в крови. Наверное, как-то вскользь прошла ».
« Чтобы хоть как-то разнообразить свою жизнь, я общался с козами. Они, правда, не отвечали, но я заметил потом, что наделяю их всеми человеческими чертами. Как-то рассказывал поэму Горького «Песня о Соколе», а козы развернулись и ушли. Я страшно обиделся на них - искренне полагал, что меня оскорбили, специально ушли не дослушав! Пришлось дня на два или три объявить им бойкот. Потом, правда, я понял, что схожу с ума, простил коз и снова стал с ними общаться ».
Тишина
Когда чисто утилитарные вопросы решаются, то, убедившись, что настало их время, появляются психологические проблемы. Больше всего Павлу досаждает не одиночество, а информационная изоляция. На хуторе иногда так тихо, словно кто-то забил мох для конопатки сруба тебе в уши. Из-за этого внезапное квохтанье кур кажется неестественно громким, а шорох бегающих под полом крыс слышно даже снаружи. Время как будто сбилось с пути и теперь слепо блуждает где-то рядом, натыкаясь на берестяные туески и поскальзываясь на жидкой грязи. Павел подолгу бродит в лесу или, опершись на плетень, рассматривает обширное поле, на краю которого стоит хутор.
А потом пришла зима
Стылая белизна раскинулась до горизонта. Ветер пытается протиснуться между бревнами избы, а отчаявшись, со злобой принимается колотить в дверь. Павел все меньше выходит из дома, иногда после сбора хвороста пальцы так коченеют, что он долго не может высечь искру и сидит в холодной насупленной горнице.
За психическим состоянием путешественника во времени следит эксперт-психолог Денис Зубков, который навещает его раз в месяц. «Одним из самых серьезных испытаний для Паши на проекте стала депрессия, которая накатила во всю мощь ближе к середине проекта. Было сложно выполнять ежедневные дела, сложно привыкнуть, а затем и научиться чувствовать себя хорошо в условиях одиночества».
От первого лица « В доме иногда было очень темно. Это такая особенная, густая чернота, особенно в беззвездные ночи. Но меня больше всего пугали звуки поначалу. Я не мог понять их источника: лес, животные, стук крышки какой-нибудь. Знаешь, по моим подсчетам, одни козы способны издавать с полсотни необычных звуков, которые могут быть похожи на все на свете. Это сильно потом уже я стал отличать курицу, слетевшую с насеста, от козы, которая вздумала почесаться об ограду. А сначала приходилось выходить на улицу или дверь подпирать чем-нибудь. Еще угнетала невозможность включить свет или хотя бы открыть окно - его же не было! Под рукой ни фонарика, ни мобильного телефона, чтобы можно было подсветить угол, в котором кто-то скребется. Для самого крохотного огонька нужно сначала высечь искру, поймать ее, раздуть... А в это время кто-то бродит около дома... В общем, да, бывало иногда жутко ».
« У меня случился как-то психологический срыв, как мне потом объяснил психолог, и я убил одну козочку. Они забирались ко мне в дом и перебили очень много посуды, а новую взять было негде. И что-то нашло: я начал кричать на одну, зачем-то схватил топор и отрубил ей голову. Потом только подумал: что же я наделал? Но голову-то на место не вернешь, пришлось разделать козу и засолить. Целый месяц ел. Но при этом было ужасно жалко ее. До сих пор жалко. Глашей звали. Правда, у меня все козы были Глашами. Это, кстати, очень удобно: зовешь одну, а все приходят.
Представь, оказалось, что убивать коз - это очень снимает напряжение. Мне до конца проекта хватило, я был само спокойствие. Но при этом у меня не осталось ни одной тарелки
».Невозможность цивилизации
Весна хоть и отогнала рассеянной птичьей болтовней студеную хандру, но принесла свою головную боль. Рассыпалась печка, которая все это время успешно создавала в доме атмосферу задымленной кальянной. К счастью, морозы уже не такие сильные, и Павлу не приходится греться в еще теплых внутренностях свежезабитой козы. И теперь можно снова гулять без опасения отморозить пальцы. Возможно, отшельничество в итоге оказывается самым жестоким из условий проекта. Жителю Древнерусского государства было куда проще выжить в общине. Можно было разделять обязанности: пока одни готовят хлеб, другие заготавливают, скажем, дрова для печей. Обреченному на одиночество приходится куда тяжелее.
От первого лица
« У меня было много планов, которые так и не смогли воплотиться на проекте. Скажем, я планировал завести лошадь, чтобы помогала мне возить лес. Здорово, что я этого не сделал, - она бы сдохла от голода. Еще хотел построить кузницу, для нее даже сделали навес. Но уже на месте понял, что это никак не встраивается в мой график Х века. Пока буду делать ее (а что там ковать? для кого?), не успею подоить коз или приготовить еду. Ближе к концу проекта мне очень хотелось принять ванну. Не помыться, а именно посидеть в горячей воде. Тогда я поступил не совсем спортивно: отправился в деревню и стащил там огромную деревянную кадку. Причем я тщательно планировал операцию, ждал самого темного времени суток, когда, как мне представлялось, люди спят особенно крепко. Укатил огромную, очень тяжелую дубовую кадку. Весь обматюгался, все проклял, пока толкал перед собой. Когда прикатил ее домой, уже начинало светлеть. Чтобы не откладывать купание, начал сразу наполнять ее водой. Пока доставал первое ведро из колодца, прикинул, сколько мне нужно ведер воды. Получилось что-то вроде 350, при этом 200 ведер должны были быть горячими. На улице еще холодно - когда нагрею двухсотое, первое станет льдом. Я все бросил, сел в эту пустую бочку и долго пялился в небо. Вспоминал Робинзона Крузо и его лодку, которую он не смог спустить на воду и которая стала памятником бессилию ».
Последний день
Павел не горит желанием вернуться в Москву, но продолжать жить на хуторе тоже в общем-то не имеет больше смысла. Припасы подошли к концу, тяготы жизни в Х веке приняты и осознаны. Романтика погружения в прошлое осела на стенах сруба, въелась в глубокие зарубки на бревнах, которыми отмечались дни до финала. Павел начинает нехотя перевозить вещи в городскую квартиру.
Дыра во времени в Сергиево-Посадском районе затянулась. Хутор стоит, но по нему больше не ходит бородатый человек в серой засаленной рубахе и растрепанной меховой шапке. Постройки планируется использовать для новых проектов. Возможно, для них достроят все-таки кузню. Животные не обратили внимания на смену обстановки и живут теперь в XXI веке. Одна из коз родила.
От первого лица « Я считал, что никаких проблем с возвращением не будет. Но, возможно, из-за неожиданности и неподготовленности все пошло наперекосяк: адаптация проходит очень тяжело. Работа, личные дела, отношения с близкими, отношения со всеми остальными, планы, ритм жизни - почти по всем статьям все плохо. Я слишком привык все делать сам и возлагать ответственность только на себя. Отдельным пунктом стоят деньги - ресурс, которым я совершенно разучился пользоваться ».
* * *
« Уверен, что если современный человек попадет в прошлое и будет волен использовать там современные технологии, то он будет казаться суперменом. Я представляю, как люди темны были. Насколько медленно у них работала голова - без образования и постоянных потоков информации. Я после полугода-то подотупел, вот только в себя прихожу.После проекта у меня сильно изменились отношения со временем. Я понял, что принять ванну через полчаса или на следующий день - вещи примерно одного порядка. Спешить что-то делать не нужно. И вообще стал очень терпеливым. Научился лучше готовить. Однозначно начал бережнее относиться к вещам, ведь у меня их было не так много. Я понял, что есть три базовые вещи, важные для любого человека: сухость, тепло и сытость. Все остальное появляется после. Если хоть что-то не выполнено, все остальное теряет смысл. Если ты в лесу, мокрый и голодный, тебе будет наплевать на все блага цивилизации. Это довольно трудно принять не прочувствовав
».После проекта
189 дней - это, конечно, перебор. Как раз хватит для того, чтобы доносить и родить высококачественное душевное расстройство. Но будь мы на месте организаторов проекта, мы бы устроили из этого хутора лечебно-профилактический пансионат для граждан, замордованных цивилизацией.
Устал от толп людей, от метро, от переизбытка информации, от суеты, от асфальта под ногами?
Пара недель одинокой медитации на завалинке - и вот уже мегаполис со всеми его ресторанами, кино, горячими ваннами и отсутствием комаров представляется тебе тем раем, которым он и является. А главное - там люди! Настоящие! Много-много замечательно живых, разговаривающих людей, все великолепие которых можно понять, только надолго лишившись их общества.
А вдруг апокалипсис?На всякий случай мы решили задать Павлу вопрос, волновавший нас после просмотра нескольких фильмов-катастроф. Что сможет сделать обычный человек, разразись вдруг вселенский конфликт и перестань цивилизация существовать?
« Погибнуть. Довольно бесславно, причем. Я не эксперт в области выживания, просто у меня есть некое понимание своих возможностей. Даже огнестрельное оружие среднестатистическому человеку не поможет. Скорее, усугубит его положение. А всякие наборы для выживания, землянки и запасы гречки просто смешны ».Павел Сапожников - реконструктор, координатор проектов в историческом ивент-агентстве «Ратоборцы» . С 14 сентября 2013 по 22 марта 2014 он провёл 3 сезона «в условиях Древней Руси»: осень, зиму и весну, и проверил на себе, как жили наши предки в далёком X веке в рамках проекта «Один в прошлом» . Сейчас он возглавляет рабочую группу, которая занимается подготовкой следующего проекта - «Семеро в прошлом» , который должен стартовать уже этой зимой. Участники проведут 9 месяцев в лесу Новгородской области, в условиях «раннего средневековья».
Подробнее о беспрецедентном проекте, можно узнать из документального фильма «Один в прошлом» , а нам удалось встретиться с Павлом и узнать подробнее о его переживаниях, одиночестве, людях и животных, о том, что было сложно и что полезно, о тяжёлом возвращении, исторической науке и карманах.
XX2 ВЕК. Павел, вопросов много, предлагаю пойти по порядку: как ты на это согласился и кому принадлежит идея?
Павел Сапожников. Алексею Овчаренко, владельцу конторы и моему другу. Когда обсуждали, стало понятно, что это хороший проект именно для меня. Наверно, из-за склада характера: я спокойный, склонен к мизантропии, одиночеству, вот это всё. Достаточно комфортные для меня условия. Мне распрекрасно живётся без людей, проще, чем многим.
XX2 ВЕК. Долго ли готовились и как?
П. С. Шесть или восемь месяцев - от зарождения идеи до реализации. Подобного опыта не было ни у нас, ни глобально, подсмотреть негде. Всё было чудовищно сумбурно и ужасно. Следующий проект, «Семеро в прошлом», готовим не один год уже, понимая, насколько всё было плохо в первый раз. Мы пытались найти как можно больше источников, но чтобы, например, построить дом - нет такой литературы. Надо изучить 150 разрозненных статей, большинство из которых - это какие-то отчёты… Отсюда и ошибки в материальной культуре и не только. Выбор места не совсем удачный - Подмосковье, с охотой и промыслом там тяжело, плюс чудовищные проблемы с легальным природопользованием. А мы всё через медиа освещали, тем самым собирая доказательную базу, по которой нас потом могли осудить. Время проекта тоже странное - начали в сентябре и закончили в марте, так что выращивать что-то тупо было невозможно. А время такое выбрали, скорее всего потому, что в агентстве это межсезонье и проще отпустить на это время «сотрудника».
Из-за этого зерно запасали заранее - взяли «на глазок», привезли, сложили, а оказалось, что его слишком много. Никто не знал, сколько потребуется человеку в таких условиях с учётом остальных продуктов, сколько съест птица и другие животные. Ещё я жил недалеко от дороги. Это вообще казалось каким-то сюром. Я гулял, ну километров десять вокруг хутора, как немецкий парашютист в 41-м году: в странной одежде, стараюсь не светиться перед людьми, выбираю обходные дорожки вокруг полей, дорогу перехожу, когда машин нет. Как-то глуповато всё.
То, что был один, - это немного странно, в плане историчности. Отшельничество - это специфическая тема, которая во все времена была исключением. В раннее средневековье, наверно, ещё больше, чем сейчас - тогда выжить в одиночку было значительно сложнее.
Дом строили современными инструментами. Это нормально для реконструкции, но мы поняли, что так нельзя: кроме конечного предмета, нужно воспроизводить ещё и технологию. Но колоть брёвна на доски - это самая дорогая процедура, которую я вообще могу себе представить. Кубометр пиленной доски стоит тысяч восемь, а колотой… мне кажется, там речь пойдёт о шестизначной сумме. Примитивная работа очень трудоёмкая, а сейчас самое дорогое - это не материальные ресурсы, а человеческое время.
XX2 ВЕК. А как у тебя было со временем на проекте, электричества же нет, сколько было «рабочего времени»?
П. С. Световой день зимой часов пять-шесть. Но забавно - организм довольно быстро под это перестраивается. Возможности чем-то заниматься в темноте нет, и начинаешь дольше спать. Если в Москве через 8-9 часов всё равно просыпаешься, потому что выспался, или, там, телефон, будильник, машины за окном. Тут тебя это не ограничивает и можно часов 15-16 проспать вообще без особых проблем. А что ещё делать? Темно, освещения от небольшого светца почти никакого, да и всё равно заняться нечем.
XX2 ВЕК. В фильме показали, что ты насаживал мышку на пику и синичку на ниточки подвешивал - это от скуки?
П. С. Своеобразное развлечение. Как говорит один мой товарищ: «Как минимум, это красиво». Синичку-то я съел потом. Я понимаю, что это не совсем нормально, и многие люди считают меня двинутым в связи с этим, но я и не особо спорю. Лично я не вижу в этом ничего такого. Поймал, убил птичку, сегодня она не пригодилась, почему бы не подвесить на ниточку, это же красиво, она меня радовала. А мышка на палке - это тоже красиво. Кого дальше ловил, тоже насаживал - их птицы клевали, и мне было интересно, как птички съедают мышек на этих палочках. Я понимаю, что это не совсем нормально, но меня это почему-то забавляло.
XX2 ВЕК. А как ещё развлекался?
П. С. Придумал себе несколько незамысловатых игр , например, очень любил играть в скорлупки. У меня было некоторое количество орехов, что, кстати, очень исторично. В Новгороде всё завалено этими орехами. Мостовые укладывали слоями - одна уходила в грязь, сверху настилали новую и между ними огромное количество лузги от лесных орехов, лещины. В Новгороде, видимо, это было очень распространено и модно, поэтому на проект я их тоже взял мешочек. Собирал специально лузгу, ходил на озеро, кидал скорлупки в воду, а потом камушками их топил. Мне очень нравилось, мог часами этим заниматься, меня ограничивало только то, что скорлупки заканчивались. Много гулял , метал сулицу, это копьё такое, - часы мог проводить за этим прекрасным занятием. Теперь я отлично метаю. На следующий проект тоже обязательно возьму. Штуки три, а то за одной постоянно бегать приходится.
XX2 ВЕК. А перед проектом чему-то учиться пришлось?
П. С. Ну, я к тому времени уже какое-то время занимался реконструкцией, поэтому представлял, как с разными предметами обращаться и как их делать. Пытался что-то читать, чему-то тренироваться, эффект, конечно, это имело не очень существенный. Например, я учился огонь разводить, но оказалось, что это было не обязательно: во время проекта у тебя неограниченное количество времени, делаешь, пока не получится - других вариантов нет. Пару раз, по тридцать-сорок минут сидел. По большому счёту, всё зависит не от тебя, а от качества заготовленного трута. Если он хороший, сухой, то всё довольно просто. В основном брал чагу - гриб, который на берёзе растёт. У него нижнюю часть, трубчатую - выкидывают, а верхнюю, тоненькую, сушат, варят в воде с золой, нарезают и снова высушивают. Если всё приготовить правильно, то он легко искру ловит. А если воздух влажный, или ты забыл с вечера положить мешочек с трутом на печку, чтобы он там постоянно подсыхал, то могут возникнуть проблемы. А когда в течение пяти минут у тебя не получается сделать что-то такое простое, ты начинаешь злиться и нервничать, что совсем не добавляет очков к успешности.
Светец с 20 граммами льняного масла может гореть, примерно, 4 часа. || Фото: http://ratobor.com/
XX2 ВЕК. Насколько я знаю, ты ещё свечки делал, а откуда воск?
П. С. Ну, у меня был запас небольшой, это такое, допущение. Он точно был, его добывали из бортей - либо в деревьях углублялось дупло, либо из бревна делали полый «ящик», и поднимали на верёвке на дерево и в них заселялись дикие пчёлы. Просто в одиночку в Подмосковье его добыть невозможно. Сейчас уже понимаю, что свечи это не очень-то правильно, воск - дорогой товар. Он почти весь, насколько известно, уходил на экспорт. Его в большом количестве добывали на северах, в Новгородском княжестве почти весь отправляли в Европу, потому, что там христианство, церковь, свечи. Простые люди их не использовали, выгоднее было воск продать, а самим брать животный жир или масло льняное для светцов (речь скорее идёт о масляной лампе, светец - это подставка для горящей лучины - прим. «XX2 ВЕК» ). У меня были светцы и запас льняного масла. Это точно исторично - изо льна делали масло и ткань.
XX2 ВЕК. Ты в одном из видео говорил, что льняные рубашки портятся быстрее и шерсть вообще лучше. Но это ведь дороже?
П. С. Всё от региона зависит. В Скандинавии, например, почти вся одежда была шерстяная, потому, что процветало скотоводство, стригли овец и делали ткань. Лён для них был импортной и дорогой тканью, которую мало кто мог себе позволить. Для Руси ситуация немного иная: и лён вроде был, и скотоводство. Я просто предполагаю, что шерсть практичнее - более ноская и лучше защищает, что от жары, что от влаги, что от дождя. И причин не использовать шерсть, кроме распространённых заблуждений о том, что летом в ней жарко или она колючая, по сути-то и нет. Если взять Новгород, там земли́ хорошей практически нет: леса, болота. Зона рискованного земледелия: если ты что-то посеешь, не означает, что что-то соберёшь. Со скотиной проще - она пасётся по лесам-болотам, вполне себе живёт. Конечно, если брать Киев с Черноземьем, то там земледелие в первую очередь развивалось. Новгород почти до самого конца сильно зависел от поставок зерна с юга. Когда с южанами ссорились, частенько голодали потом, вымирали существенным количеством. Забавным это, конечно, не назовёшь, но любопытно: в нижегородских слоях есть некоторое количество «моров», когда город вымирал на три четверти. За несколько лет мог сжаться с огромной площади чуть ли не до размеров современного кремля. Все умерли - голод.
XX2 ВЕК. Кстати о голоде. У тебя проблем на проекте не было?
П. С. Нет, были проблемы с разнообразием. Кроме лука и зерна ничего и не было. Проблем со здоровьем не возникло - период времени не такой большой, а основные витамины и элементы в луке, капусте и зерне содержатся. Похудел я сильно, килограммов на двадцать. Но когда вернулся, очень сильно растолстел. Сами не знаем, почему так произошло. Может, организм перешёл в режим накопления, может всё из-за того, что на проекте ел много яиц. У меня куры были, штук 11, правда одну в начале лиса утащила , а большая часть вообще оказалась молодками и яиц не давала. Мы в птицах не разбирались и на рынке нам «неликвид» сбагрили. Получилось, что две курицы неслись регулярно, а остальные - периодически, но пара штук в день была. Так что есть версия, что холестерин мог повлиять, но не знаю, насколько это правда. Я думаю, всё из-за стресса…
XX2 ВЕК. А от чего стрессовал? Ты как-то в интервью сказал, что «самого тяжёлого» нет, хотя об этом все спрашивают. А что есть?
П. С. Самого - на самом деле нет. Обычно, я говорю, что тяжелее всего - это информационный голод. Это действительно сложно: мы привыкли получать кучу информации - звуков, надписей. А тут вообще ничего нет, деревья качаются, ветер дует, облака плывут - маловато в этом информации для современного мозга, начинаешь от этого тупеть. Я помню, меня даже как-то паника охватила, что я в овощ превращаюсь. Просыпаешься, вообще ни о чём не думаешь, и только вечером понимаешь, что день-то прошёл, а ты даже ни о чём не задумывался, никаких планов не строил. Просто существуешь, как животное… это меня испугало. Это просто психологический анабиоз в ответ на нехватку информации, потом назад быстро встраиваешься. Но это не самое страшное.
Тебе я правду расскажу: это всё просто страшный геморрой. Всё. Начиная от стирки одежды - не очень сложно, но геморрой. Одно дело ты пришёл вечером, закинул в стиралку и кнопку нажал, другое дело - дров натаскать, огонь этот несчастный накресать в миллиардный раз, затопить печь по-чёрному, камни погреть, чтобы они раскалились, воду принести, камни положить в воду, чтобы она согрелась, золу из печки выгрести, потом стоять на морозе и это всё в горячей воде жмыхать. Это просто неудобно и занимает два часа, когда световой день - пять. Ты половину дня потратил, чтобы постирать две рубашки. У тебя ни фига не мыло, не стиральный порошок, у тебя зола. Что в этом приятного? Информационный голод - это да, паршиво, но каждую неделю так одежду стирать тоже не прикольно.
Разве здорово пять-шесть часов сидеть перед жерновами и крутить какую-то ручку ? Это начинает сводить с ума. Я старался всё делать в темноте, чтобы день световой и масло не тратить и это та ещё пытка. В доме абсолютно темно, я ещё и дверь закрывал, чтобы холод с улицы не шёл, ты крутишь, не видишь ни зги, только этот противный звук от того, как камни скрибышутся. Так несколько часов подряд. Что в этом прикольного? Да ни фига в этом прикольного нет.
И так - куда ни ткни. Сейчас я вообще понимаю, что и хозяйство надо было строить другим образом. У меня было слишком много всего материального на одного человека. Хутор предназначен для целой семьи - это как жить в здоровом особняке - используешь три комнаты, а убирать приходится везде.
XX2 ВЕК. Кстати, в комментариях часто были замечания о том, что у тебя в доме очень грязно. А вообще, возможно держать дом в чистоте? И как обстояли дела с личной гигиеной?
П. С.
Уборку я делал раз в несколько дней. Учитывая, что особо и не мусоришь - достаточно. Пытался отмывать стены от сажи, но это невозможно. Тряпки нет, но даже если сено взять или снег - ну, попробуйте оттереть закопчённое бревно. Болгаркой - может быть, но руками - точно нет. Сажа везде, в доме сплошные дерево, кожа и керамика - они прекрасно её впитывают. Можно сколько угодно стирать рубашку, она будет чистой, но выглядеть, как омерзительный, бомжовский балахон. Стираешь-то всё той же золой, щёлок больше неоткуда добыть. Не думаю, что у наших предков было по-другому. Хотя, после проекта я перестал воспринимать золу и сажу как грязь - они стерильны и неизбежны. С ними можно просто смириться. Когда я пришёл к этой гениальной мысли, жить стало получше.
Перед проектом я думал, что сложно будет с помывкой, я-то привык ходить в душ, по сути, каждый день. Переживал, что смогу помыться раз в неделю в лучшем случае, но оказалось несложно. Нет такой спешки, от которой обычно преешь в городе, ни метро, ни духоты. Одежда вся лёгкая, натуральная, свободная, всё течёт довольно размеренно - быстро привык.
XX2 ВЕК. В одном из репортажей ты говорил, что хочешь пожить ещё какое-то время на хуторе. Долго? И как это вообще всё заканчивалось?
П. С. Где-то на неделю остался. Там всё было очень печально, во многом, это связано с животными, из-за нашей неопытности в и непонимания организации. Никто совершенно не подумал о том, что будет после окончания. Поэтому я остался предоставленный сам себе, и совершенно не понятно, что делать с этим хозяйством. Прошло несколько дней, мне стало ясно, что я бы так-то свалил бы с удовольствием в более прекрасные места, но не мог, как раз из-за животных. Вариант кому-то их продать, или отдать, или съесть, даже не рассматривался, потому, что я относился к ним лучше, чем к некоторым людям, которые окружали меня в тот момент. Это было очень тяжело, в концепции следующего проекта всё продумано - период постадаптации и так далее. С днём окончания проекта, он конечно, ни фига не заканчивается. Это, примерно, середина. В прошлый раз этого не учли, и всё, естественно, постепенно растворилось, накрылось медным тазом и пошло по самому негативному сценарию.
XX2 ВЕК. У тебя ещё была собака, с ней что произошло?
П. С. С собакой, я надеюсь, всё в порядке, она убежала от меня. У него ушной клещ обнаружился, плюс он как-то не разделил моих восторгов по поводу зерновых похлёбок. Вообще брать взрослую собаку, заведённую за месяц до начала проекта, с которой ты плохо знаком, которая к тебе не привязана, - это изначально довольно провально. Она в итоге от меня убежала к ребятам, которые жили рядом, и у них и поселилась. Просто в фильме, когда она ушла, это решили не объяснять - исчезла и исчезла. Усугубилось ещё и тем, что через несколько месяцев после этого я записывал видео про готовку и, как мне тогда казалось, очень весело пошутил про пирожок с собакой. После проекта уже узнал, что многие подумали, что я её съел.
XX2 ВЕК. Что самое тяжёлое было в возвращении?
П. С. Что самое тяжёлое - не знаю, но это было очень жёстко. Гораздо хуже, чем сам проект. Три или четыре месяца после - наверно, худшее время во всей моей жизни. Просто кошмар. Я настолько не вписывался во всё, настолько ужасно себя вёл… очень благодарен людям, которые меня в тот момент окружали, что не прокляли меня, не уволили, не послали куда подальше и не оставили в гордом одиночестве. Меня ужасно колбасило от всего, что происходит, я не мог найти, чем заняться, первые несколько месяцев я вообще ничего не делал, стал конкретно пить, основательно, запойно. Это как-то всё сошло на нет где-то через шесть-восемь месяцев после проекта. Отходняк, фактически длился дольше, чем проект.
XX2 ВЕК. Похоже на фильм «Изгой»?
П. Сапожников Да, классный фильм. Очень много прям… сцена возвращения в фильме очень круто сделана, я её очень мощно переживаю.
XX2 ВЕК. Что мешало войти в жизнь?
П. С. В основном люди. Было много внимания, интервью, вопросов «чего-как?», а мне, естественно, ничего рассказывать не хотелось. Основной конфликт сводился к тому, что меня бы вполне устроило, если бы людей по-прежнему не было, просто всё бы было поудобнее, стиральные машинки и так далее. А вот люди - это не надо, это лишнее. На проекте я вообще понял, что для меня даже находиться рядом с людьми - это необходимость. Вот мы сейчас сидим, разговариваем, но я понимаю, что если бы я тут просто заперся один, мне было бы значительно лучше.
XX2 ВЕК. Прости.
П. С. (Смеётся) Ну, к сожалению, это не перебороть. Там я себя чувствовал очень хорошо, на 100% заряженным. Когда наступал день открытых дверей или приезжал оператор, я разряжался на один процент, а потом восполнял - это круто. Конечно, постоянно быть одному - тяжело, но мне определённо не хватает этого одиночества. По своей воле, я бы дня четыре в неделю проводил один вообще с удовольствием, чтобы никого не видеть, ни с кем не общаться. Я таким был всегда и совершенно от этого не страдаю.
XX2 ВЕК. Что тебя больше всего удивило по возвращению?
П. С. Карманы, конечно. Я на полном серьёзе. Никакие телевизоры, планшеты, музыка, даже на десятую часть меня не поразили так, как карманы. Хоть это несложно, но в X веке ещё не догадались. На самом проекте, как-то не думал об этом, но когда переоделся, надел штаны и обнаружил, что там такие штуки, в которые можно руки засунуть, они прям по размеру и это очень удобно, я ходил, как гопник с руками в карманах, и просто кайфовал от того, какие они прикольные, какие люди молодцы, что их придумали.
XX2 ВЕК. Что бы ты назвал самым положительным в проекте?
П. С. Наверно то, что это начало пути, некой экспериментальной археологии с постройками и материальной культурой, пути, который мы прошли. Я вот этому очень радуюсь, что, несмотря на то, что это было коряво, непродуманно, плохо и неправда. Без проекта мы бы не смогли продвинуться туда, куда продвинулись, а мне нравится то, что мы делаем, с точки зрения науки, археологии.
XX2 ВЕК. Есть примеры чего-то ценного для науки?
П. С.
Ну, например, мы набрали 5 топоров разной формы и хотели проверить, как они себя ведут. Я где-то за неделю понял, какой топор самый удобный, а остальные просто лежали. У всех древнерусских топоров очень большой КПД. Больше, чем у современных плотницких, за счёт формы лезвия, веса и так далее. Но есть и обратная сторона - быстро изнашивается древко. Утолщения как на современных топорах тогда ещё не придумали, и рукоять довольно тоненькая в месте насадки и постоянно ломается. Менял примерно раз в неделю. Много было разных экспериментов из разного дерева: дубов, ясеней, клёнов, берёз, чего угодно, разной длины, разных форм, я чего только не пробовал. Я вот рассказал об этом и подумал, что почему-то никогда об этом не писал и не фиксировал, а на самом деле стоит.
На следующем проекте мы хотим попытаться сделать печь с дымоходом. Да простят меня все специалисты по ранней средневековой архитектуре, благо, их человека два, в последнее время я стал сомневаться, что дома топились по-чёрному. Этому даже есть косвенные свидетельства, но я пока очень аккуратно об этом размышляю. Чтобы посвободнее рассуждать надо взять анализ сажи на вещах - а этим никто не занимался. Если посмотреть, сколько её в деревянных и кожаных изделиях, которые находят, то можно будет однозначно сказать, как топили печь. Сейчас мы хотим найти единомышленников в науке, и если им что-то нужно, из любой области, мы готовы это изучить. Просто, пусть скажут, что и как надо фиксировать, чтобы это имело научную ценность, но пока что-то тухловато.
XX2 ВЕК. Под фильмом довольно много комментариев - читаешь? Как относишься к критике?
П. С. Что-то читал, что мне люди близкие скидывали, но целенаправленно - нет. Вообще, я уже давно выучил, что если тебя критикуют и говорят, что ты делаешь фигню, - это прекрасно, значит, ты куда-то двигаешься. Если я понимаю, что пост положительный, что всё круто и мы молодцы - я не дочитываю, а зачем? Это приятно, но не интересно. «Историческая критика» меня вообще всегда забавляет. «Один в прошлом» можно вообще разнести, камня на камне не оставить. Столько всяких ошибок, столько наворотили. Если бы я писал разгромную критику, я бы это сделал основательно, аргументированно, бесспорно и железобетонно. Долго ждал, что найдётся такой человек, который будет не пургу гнать про то, как предки жили, а чётко скажет: «Чуваки, какая историчность? У вас дом бензопилой спилен, вон следы на видео видно». Много было непопаданий с точки зрения региона - начиная от керамической фляжки, которую вообще в степи нашли, где были хазары, заканчивая топором, который родом из Ирландии. Такого разлёта географии просто не может быть. Но об этом не написал никто за всё время существования проекта, за все комментарии, что были.
К следующему проекту мы уже себя в такие жёсткие рамки загнали, что выть хочется. Вот тут рядом, в Киеве, такая штука есть именно на это время, но её нельзя брать, потому, что мы делаем Новгородскую область. На том проекте мы даже об этом не задумывались, времени не было на подготовку, да и знаний тоже. А это ведь бездонная яма - чем больше разбираешься, чем большей точности достигаешь, тем больше понимаешь, что это пропасть. Как обычно, чем больше я знаю, тем меньше я понимаю.
XX2 ВЕК. Участников на новый проект уже нашли? Ты участвуешь?
П. С. Я - точно да. Остальных ещё не отбирали. Критериев, как таковых, нет. Не обязательно быть реконструктором, фермером, всё уметь… не обязательно быть мужчиной или моим другом. Искать людей, если честно, сложно. Когда сам не до конца понимаешь, кто тебе нужен… У меня есть желание собрать идеальную «команду космонавтов». С другой стороны, не факт, что это не даст сбой. Кроме того, бригада прекрасных специалистов, которые всё умеют, у которых всё отлично и которые ладят друг с другом - это совершенно не интересно для наблюдения. Проект должен быть медийным - это одна из его основ. Михаил, который занимается видеоосвещением, даже недавно привёл психолога, который отбирает участников на шоу à la «Дом 2», чтобы можно было предсказать, как они там будут друг с другом ругаться. С одной стороны, это, интересно, но меня не устраивает. В общем, кастинг - это тонкий момент, но человека ещё три-четыре есть на примете.
XX2 ВЕК. Будут ли в этот раз камеры на проекте? Прямая трансляцию?
П. С. Нет. Стационарные камеры, конечно, все хотят, но я - против. Может, у меня пунктик по этому поводу, но с камерами на хуторе я в проекте участвовать не буду. Мы сейчас с Мишей как раз люто спорим, как часто будет приезжать оператор и вести съёмку. Плюс мы хотим одного из участников подготовить и выдать ему простенькую камеру, чтобы он мог снимать процесс изнутри. Получается, примерно половина того, что там будет происходить - будет сниматься.
XX2 ВЕК. Как снимался первый проект?
П. С. Было несколько операторов, они приезжали по одному в разное время, так что я не знал, когда их ждать. В среднем - где-то раз в неделю. Оператор мог и на два часа приехать, когда понимал, что делать особо нечего, что я не в настроении и закрываюсь от него в доме. Снимал какой-нибудь таймлапс и уезжал печальный. А иногда мог провести целый день, с раннего утра до самого вечера. Ему было запрещено со мной разговаривать, и, если честно, это одна из худших практик предыдущего проекта, вся тема с изоляцией - это довольно глупо. Я даже не могу сказать, что это было сложно, это просто глупо. Через какое-то время я начал откровенно стебаться - мне-то с оператором никто не запрещал разговаривать. Когда приезжал, я, не переставая, с ним разговаривал, что-то рассказывал. Он слушал, ржал, но никогда ни слова не говорил в ответ. В общем, это было как-то люто глупо, но почему-то мы решили, что общение с современным миром может перебить всю тему с историчностью. А тут семь человек, они всё равно будут друг с другом общаться о современном, что-то вспоминать, обсуждать фильмы, вести обычные современные разговоры. Поэтому нет смысла ограничивать их в разговорах с оператором или кем-то ещё. Мы не пытаемся вводить ничего ролевого, будто это семья или это группа охотников. Это семь современных человек, которые оказались вот в таких условиях.
XX2 ВЕК. Ты рассказывал, что во время проекта рубанул себе по пальцу - как-то обрабатывал?
П. С. Было дело, шрам остался. Никак не обрабатывал - водой промыл да перевязал. Пытался ещё стежок сделать, как-то сшить. Потом приехал врач, который наблюдал за моим состоянием, надавал по башке, сказал, что я идиот и нельзя льняными нитками раны шить. Но у меня и не получилось, так что ладно.
XX2 ВЕК. Часто болел?
П. С. Строго говоря, я не выздоравливал. Какие-то сопли и кашель были постоянно, я даже внимания не обращал. Зима выдалась паршивая, постоянно было мокро, ноги сырые. Где-то неделю было обострение, температура, подглючивало немного. Вариант эвакуации я как-то даже не рассматривал. Наверно, если бы ногу сломал, заговорил бы по-другому, но так не думал об этом, даже с температурой. В случае чего, у нас недалеко от хутора жили несколько наших работников, можно было до них докричаться.
XX2 ВЕК. А если бы на голову что-нибудь упало и ты потерял сознание, то никто об этом бы и не узнал?
П. С. Через несколько дней, наверно бы и узнал… когда заметили бы, что уже пару дней дым не идёт. В этот раз думаем над какой-нибудь системой: цинковый чемоданчик запаять с сигнальными ракетами или спутниковый телефон. Новое место достаточно глухое, в Новгородской области, далеко от цивилизации. Там километров 10 от дороги, болота, лес - как на другую планету прилететь. Ничего, кроме спецтранспорта, там, в принципе, не проедет.
XX2 ВЕК. С местными властями как-то координируетесь, с МЧС?
П. С. Работаем в этом направлении. Сам участок мы хотим купить, благо, эта прекрасная болотистая земля не стоит вообще ничего - 10-20 тысяч за гектар. И я понимаю почему - она ни подо что не пригодна, кроме такого проекта.
XX2 ВЕК. Ты говорил, что устаёшь от людей, а вот вас будет семь человек, в замкнутом пространстве, вдалеке от всех.
П. С. Ну, вот это печально, конечно. Вангую, что ничего хорошего не произойдёт. Я неплохо в этом вопросе подковался, изучив много литературы по психологии и этологии про небольшие замкнутые группы, агрессию и так далее. Надеюсь, будет много внешних трудностей, чтобы было меньше внутренних проблем. Сплачиваться против чего-то очень помогает.
В первом проекте была ключевая ошибка - не было конкретных целей. Заход был такой: «А давайте сделаем и посмотрим, что будет?» Когда ты предоставлен сам себе и у тебя нет конкретных задач, это весьма угнетает. У нового проекта цели будут, концепция уже довольно давно прописана. Там и наука, наблюдение и фиксация каких-то вещей, кое-что по медийному продвижению, так как без освещения проект смысла не имеет. Плюс, он начинается в декабре, на зимнее солнцестояние, а заканчивается в сентябре, охватывая весь посевной период. Мы заготавливаем продукты на семь месяцев из девяти, при этом на три четверти от нормы. Это стимулирует к тому, чтобы зимой заниматься промыслом, а с наступлением весны - сельским хозяйством. Иначе проект будет невозможно закончить - оставшиеся два месяца, хоть это и не очень долго, без еды не протянешь. Мне кажется, что план неплохой.
XX2 ВЕК. До старта ещё полгода, планируются ли какие-то мероприятия в ближайшее время?
П. С. «Времена и эпохи» в Москве, 9-19 августа. Большой, «мультиэпошный» фестиваль, ремёсла, бои, магазины - тысяча-полторы участников. Будет вообще всё: от античности до гражданской войны в США, ну и более классические, вроде, Древней Руси. У меня будет площадка «Семеро в прошлом», правда, пока с местом не определились - есть вариант, что в Коломенском, но пока там пертурбации чисто административные. Возможно, разобьём всё по московским паркам, либо по бульварам. Изначальная идея - замкнуть Бульварное кольцо нашими площадками. В прошлом году фестиваль делали просто по московским улицам, подсчитать точное количество участников невозможно, но по каким-то прикидкам - тысяч 400-500 человек было.
XX2 ВЕК. Отлично, удачи с фестивалем и проектом.
П. С. Спасибо.