Зарубежная опера на русской сцене. Проблема языкового барьера

итал. libretto, букв. - книжечка

\1) Словесный текст музыкально-драматического произведения - оперы, оперетты, в прошлом также кантаты и оратории. Название связано с тем, что оперные либретто с конца 17 в. часто выпускались для посетителей театров в виде маленьких книжечек. Либретто не могут рассматриваться как самостоятельное литературно-драматическое произведение; представляя собой литературно-драматическую основу оперы, они обретают своё истинное значение и выявляют свои достоинства лишь в единстве с музыкой, при постановке произведения.

Вплоть до середины 18 в. в композиции либретто господствовала определённая схема, обусловленная однотипностью музыкально-драматических задач. Поэтому одно и то же удачное либретто нередко многократно использовалось различными композиторами. Позднее либретто, как правило, создаются либреттистом в тесном контакте с композитором, порой при его непосредственном участии, что обеспечивает индивидуальный характер замысла и более тесное единство действия, слова и музыки (таковы либретто, созданные Р. Кальцабиджи к «Орфею и Эвридике» Глюка, либретто Да Понте - к моцартовскому «Дон Жуану», М. И. Чайковским - к «Пиковой даме» Чайковского, В. И. Бельским - к «Царю Салтану», «Сказанию о невидимом граде Китеже и деве Февронии» и «Золотому петушку» Римского-Корсакова и др.).

Начиная с 19 в. некоторые выдающиеся композиторы, обладавшие литературно-драматическим дарованием, создавали либретто своих опер самостоятельно, не прибегая к помощи либреттиста либо используя её частично, например для подготовки стихотворных текстов (Г. Берлиоз, Р. Вагнер, А. Бойто, М. П. Мусоргский, в 20 в. - С. С. Прокофьев, К. Орф, Дж. Ф. Малипьеро, Дж. К. Менотти и др.).

Основным источником сюжетов либретто является художественная литература - народная (мифы, легенды, былины, сказки) и профессиональная (поэмы, романы, новеллы, драматические пьесы и т. д.). Либретто, не имеющие какого-либо литературного прообраза, встречаются сравнительно редко (либретто оперы Мейербера «Роберт-Дьявол», написанное Э. Скрибом; либретто оперы «Хованщина» Мусоргского, созданное самим композитором, и некоторые др.). При переработке в либретто литературные произведения большей частью подвергаются значительным изменениям: порой заимствуется только сюжет, в других случаях используется общая композиция, отчасти и текст. Нередко при этом существенно меняется сама концепция произведения («Пиковая дама» у А. С. Пушкина и у П. И. Чайковского).

Случаи использования драматического произведения в либретто полностью или с незначительным сокращением и дополнением текста в 19 и нач. 20 вв. были единичными («Каменный гость» Даргомыжского по Пушкину, «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси по Метерлинку, «Саломея» Р. Штрауса по Уайльду и др.), в современной опере они встречаются довольно часто, не представляя исключительного явления.

Типы либретто, их особенности чрезвычайно многообразны как по содержанию, так и со стороны общего построения, применения стихотворного и прозаического текста, наличия или отсутствия подразделения текста на номера и т. п. История либретто неразрывно связана с историей оперы во всех её жанровых и национальных разновидностях. Каждому исторически конкретному типу оперы (например, итальянской опере-сериа и опере-буффа, французской «большой» и комической опере, немецкому зингшпилю, русской исторической и сказочной опере, опере-былине и др.) отвечает свой тип либретто. Одна из важнейших проблем при создании либретто - сочетание логики сценического действия, т. е. естественного развития событий и характеров, с закономерностями музыкальной композиции: чередованием вокальных, хореографических и симфонических эпизодов, сменой темпов и динамики, законченностью некоторых оперных форм (арии, монологи, ансамбли), наконец, особыми требованиями к тексту (лаконизм, удобопроизносимость, одновременное сочетание различных текстов в ансамблях и т. д.).

В силу специфичности драматургии либретто в данной области работали главным образом второстепенные поэты и драматурги. Однако в создании либретто принимали участие и выдающиеся литературные деятели разных эпох (в 18 в. - П. Метастазио и К. Гольдони, в 19 в. - Э. Скриб, В. Гюго, Э. Золя, в 20 в. - Г. Гофмансталь, С. Цвейг, Ж. Кокто, П. Клодель и др.). Высокого мастерства достигали и некоторые литераторы, работавшие почти исключительно в жанре либретто (П. Ж. Барбье, А. Мельяк и Л. Галеви во Франции, Ф. Романи и С. Каммарано в Италии, В. И. Бельский в России и др.).

\2) Литературный сценарий балетного спектакля.

\3) Краткое изложение содержания оперы, оперетты, балета.

Литература: Ярустовский Б., Оперная драматургия П. И. Чайковского, М. - Л., 1947; его же, Драматургия русской оперной классики, М., 1953; его же, Очерки по драматургии оперы XX века, кн. 1-2, М., 1971-75; Друскин М., Вопросы музыкальной драматургии оперы..., М., 1952, гл. 1.

Либретто - это слово, пришедшее в русский язык из итальянского. В буквальном переводе с языка оригинала оно означает «книжечка», представляя собой уменьшительную форму от основного слова «книга» - «libro». Сегодня либретто - это полный текст музыкального произведения, исполняющегося на сцене, причем в большинстве случаев имеет отношение к оперному искусству.

Причина этого в значительной степени выглядит очевидной: так, балетные произведения в основной своей массе поставлены так, чтобы зритель, наблюдающий действо из зала, мог по движениям актеров понять, о чем идет речь в спектакле. Опера - иное дело. Значительная часть произведений, исполняемых сегодня на лучших мировых сценах, - это образцы так называемой оперной классики, к которой относят оперы, написанные несколько столетий назад в Италии, Франции или Испании. При этом исполняются такие произведения обыкновенно на языке оригинала, поэтому непосвященному человеку, который не знаком с сюжетом, положенным в основу оперы, может быть трудно понять, о чем именно идет речь.

Для того, чтобы составить общее представление об этом, достаточно, пожалуй, ознакомиться с кратким содержанием оперы, купив программку в холле театра. Однако лаконичный текст, представленный в ней, не способен дать полное представление о всех хитросплетениях сюжета. Поэтому внимательный зритель, собираясь посетить прославленную оперу, даст себе труд прочитать ее либретто.

При этом слово «либретто» не тождественно литературному произведению, на основании которого, возможно, написана опера. Так, например, либретто оперы «Война и мир» заметно отличается от оригинала авторства Льва Николаевич Толстого. Одно из таких отличий заключается в том, что тексты опер пишутся преимущественно . В некоторых фрагментах либретто могут быть приведены нотные записи наиболее примечательных отрывков музыкального произведения, для которого они созданы.

Примеры

В большинстве случаев в основу оперы ложатся известные литературные произведения, на основании которых специалистами в этой области создается либретто. Вместе с тем, иногда либреттист может написать самостоятельное произведение: например, так было написано либретто оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», которую написал Николай Римский-Корсаков.

В некоторых случаях композитор сам выступает автором либретто для своей оперы, пользуясь известным литературным произведением: так поступил, например, Александр Бородин при создании оперы «Князь Игорь». А некоторые композиторы и вовсе используют в качестве либретто оригинал произведения, как, к примеру, Александр Даргомыжский, применивший для этой цели произведение Александра Пушкина «Каменный гость».

10 марта 1755 года в Петербурге дана первая в Российской империи опера на русском языке
"Цефал и Прокрис", написанная итальянским композитором Франческо Арайем (автор либретто - А. П. Сумароков).

«Цефал и Прокрис» - первая опера написанная на русском языке и исполненная русскими актёрами.
Музыка оперы создана неаполитанцем Франческо Арайи, первым в России придворным капельмейстером, прослужившим русской короне около 25 лет и поставившим на русской сцене не менее 14 опер собственного сочинения, в т.ч. первую в российской истории оперу «Сила любви и ненависти» (1736).

Либретто оперы «Цефал и Прокрис» (1755) принадлежит перу поэта и драматурга Александра Петровича Сумарокова, оказавшегося, таким образом, первым российским либреттистом.

«Санкт-Петербургские ведомости» 1755 года (№18) так описали появление «юных оперистов» в новом спектакле: «Шестеро молодых людей российской нации, которые нигде в чужих краях не бывали, представляли сочиненную А. П. Сумароковым на российском языке и придворным капельмейстером г. Арайем на музыку положенную оперу, «Цефал и Прокрис» называемую, с таким в музыке и итальянских манерах искусством и с столь приятными действиями, что все знающие справедливо признали сие театральное представление за происходившее совершенно по образу наилучших в Европе опер».

Рецензенты выделили и еще один существенный «российский» штрих в постановочной стилистике спектакля. Запомнилась необычная для жанра оперы звуковая мощь «несравненного хора, из 50-ти певчих состоящего». Появление такого музыкального образа у Арайи связано с определенным влиянием на творчество композитора российской певческой традиции и, в особенности, ставшим закономерным участием певчих в спектаклях итальянской труппы и совместными выступлениями в дворцовых концертах. О воздействии на оперный стиль композитора его «российского» творческого опыта говорит и стремление акцентировать в оркестровом сопровождении мощного хорового многоголосия излюбленные краски дворцовых торжеств - «трубы и литавры».

Немало поразило первых зрителей и декорационное оформление спектакля, созданное Джузеппе Валериани, «исправленное красками» живописцем Антонием Перезинотти: «Украшения театра <…> производили в смотрителях удивление». В коллекционных собраниях Государственного Эрмитажа сохранились эскизы декораций, созданных Валериани специально для постановки «Цефала и Прокрис». Ремарки Сумарокова сегодня вряд ли способны дать представление о реальном сценическом облике спектакля 1755 года: например фраза «видна молния и слышан гром», свидетельствующая о проклятье богов в момент бракосочетания Цефала и Прокрис, или же «теятр пременяется, и преобращает день в ночь, а прекрасную пустыню, в пустыню ужасную».

А между тем постановочная техника тех лет действительно была способна воплотить такого рода сценические метаморфозы. Как свидетельствуют архивные материалы Дирекции Императорских театров, чудесные образы пламени в постановках действительно являли зрителю настоящий огонь, производимый из особых «трубок жестяных для пламенений». Внезапные же перемены декораций (так называемые «чистые перемены»), вызывающие сегодня улыбку иных скептиков, тогда действительно совершались со впечатляющей стремительностью, ибо эффектные перемещения декорационных ширм с двух сторон сцены обеспечивались уникальными механизмами постановочной машинерии XVIII века - «пяльцами немецкаго манеру с колесцами» и проч. Именно эти «пяльцы» - т. е. большие деревянные рамы на колесах - обеспечивали молниеносную смену разбираемых декораций-ширм, которые крепились к ним многочисленными «проволоками железными» и т. д.

Наиболее эффектными сценографическими приемами были разного рода феерические полеты и внезапные исчезновения героев. Например, сумароковские ремарки о том, что «Аврора нисходит с небес» или «Цефал вихрем подъемлется на воздух и уносится из глаз», были не только технически осуществимы, но выглядели более чем обычно.

Как свидетельствуют все те же документы театральных архивов, для «полетов», всякого рода «исчезновений» или внезапных «появлений» героев использовались специальные «поясы нитяные на камзолы для летания по веревкам», крепившиеся специальными «кольцами железными и пряжками». Практический «подъем» или же «спуск» героев, как правило, осуществлялся «служителями у верхних ширм» (например, командой в «12 человек, которые были у ширм во время оперы») в специальных «перчатках лосиных для управления веревок».

«Открытие» оперой «Цефал и Прокрис» русского языка на российской оперной сцене явилось событием исключительным и для российского театра и для отечественной музыкальной сцены. О том, как были оценены заслуги Сумарокова, создавшего первое русское либретто, сведений нет. Но Арайя был отмечен особо. «По окончании сего великолепнаго действия Ея Императорское Величество соизволили публично оказать высочайшее свое благоволение» итальянскому музыканту. За этот «удивления достойный опыт» ему была дарована соболья шуба и 100 золотых полуимпериалов.

Наверное, каждый любитель русской музыки задавался таким вопросом: когда прозвучала первая русская опера, и кто были её авторы? Ответ на этот вопрос никогда не был секретом. Первую русскую оперу «Цефал и Прокрис» написал итальянский композитор Франческо Арайа на стихи русского поэта XVIII века - Александра Петровича Сумарокова, а её премьера состоялась ровно 263 года назад, 27 февраля 1755 года.

Сумароков Александр Петрович (1717-1777), русский писатель, один из видных представителей классицизма. В трагедиях «Хорев» (1747), «Синав и Трувор» (1750) ставил проблемы гражданского долга. Комедии, басни, лирические песни.

Именно в этот день петербургские любители музыки увидели и услышали первую постановку оперы на русский текст.

Поэт Александр Петрович Сумароков приготовил либретто, взяв за основу историю любви двух героев из Овидиевых «Метаморфоз» - Кефала и его жены Прокриды. Сюжет пользовался популярностью в европейском искусстве - писали на него картины (Корреджо), пьесы и оперы (Кьябрера, Арди, Кальдерон, а затем Гретри, Рейхард и др.). Новую оперу назвали «Цефал и Прокрис» (так тогда произносились имена главных персонажей). В интерпретации Сумарокова древний миф не изменился по сути: царевич Цефал, обрученный с афинянкой Прокрис, отвергает любовь богини Авроры - он верен супруге, не страшится угроз и испытаний; но однажды на охоте он случайно пронзает стрелой несчастную Прокрис. Хор заключает спектакль словами: «Когда любовь полезна, пресладостна она, но коль любовь та слезна, что к горести дана»…

Талантливый либреттист обеспечил успех постановки. Но не меньше способствовали этому прекрасно подготовленные театральные актеры и певцы.

Арайа (Araia, Araja) Франческо (1709-ок. 1770), итальянский композитор. В 1735-1762 (с перерывами) возглавлял итальянскую труппу в Санкт-Петербурге. Оперы «Сила любви и ненависти» (1736), «Цефал и Прокрис» (1755; первая опера на русское либретто - А. П. Сумарокова; исполнена русскими артистами) и др.

Двумя годами ранее, после одного из концертов, Штелин записал в мемуарах: «Среди выступавших был один молодой певец из Украины, по имени Гаврила, владевший изящной манерой пения и исполнявший труднейшие итальянские оперные арии с художественными каденциями и изысканнейшими украшениями. Впоследствии он выступал в концертах двора и также пользовался громадным успехом». Автор записок частенько называл некоторых российских певцов только по имени. В данном случае он имел в виду замечательного солиста Гаврилу Марцинковича, который исполнял в опере Сумарокова партию Цефала.

Привыкший к изощренному итальянскому стилю слушатель был приятно удивлен, во-первых, тем, что исполняли все арии русские актеры, которые к тому же нигде в чужих краях не обучались, во-вторых, что старший - «от роду не более 14 лет», и, наконец, в-третьих, что пели они по-русски.

Джузеппе Валериани. Эскиз декораций оперы «Цефал и Прокрис» (1755)

Прокрис - роль трагическую - исполняла обворожительная юная солистка Елизавета Белоградская. Штелин называет ее еще и «виртуозной клавесинисткой». Елизавета принадлежала к известной уже в то время музыкально-артистической династии. Ее родственник - Тимофей Белоградский - славился как выдающийся лютнист и певец, исполнявший «с искусством великого мастера труднейшие соло и концерты». Известны, благодаря все тому же Штелину, имена остальных актеров: Николай Клутарев, Степан Рашевский и Степан Евстафьев. «Эти юные оперные артисты поразили слушателей и знатоков своей точной фразировкой, чистым исполнением трудных и длительных арий, художественной передачей каденций, своей декламацией и естественной мимикой». «Цефала и Прокрис» приняли с восторгом. Ведь опера была понятна и без программы. И хотя музыка никак не «клеилась» с текстом, потому что автор ее - Франческо Арайя - не знал по-русски ни слова и все либретто перевели для него досконально, постановка показала и доказала возможность существования отечественного оперного театра. И не только потому, что русский язык, по словам Штелина, «как известно, по своей нежности и красочности и благозвучности ближе всех других европейских языков подходит к итальянскому и, следовательно, в пении имеет большие преимущества», но и оттого, что музыкальный театр в России мог базироваться на богатейшей хоровой культуре, являвшейся неотъемлемой сущностью быта российского народа.

Первая ступень была пройдена. До рождения настоящего русского музыкального оперного театра оставалось лишь два десятилетия…

Императрица Елизавета Петровна «оценила» успешное действо. Штелин педантично зафиксировал, что она «пожаловала всем юным артистам прекрасное сукно на костюмы, а Арайе дорогую соболью шубу и сто полуимпериалов золотом (500 р.)».

, кантаты , мюзикла ; краткое содержание сюжета спектакля.

Либретто пишется, как правило, в стихах, преимущественно рифмованных . Для речитативов возможно употребление прозы. Сюжетами для либретто служат, в основном, литературные произведения, переделываемые сообразно музыкально-сценическим требованиям. Реже либретто представляет собой совершенно оригинальное сочинение; как замечает Х. С. Линденбергер , если считать показателем самобытности либретто его способность существовать автономно от написанной на его основе музыки, то этот тест выдерживает разве что либретто Гуго фон Гофмансталя к опере Рихарда Штрауса «Кавалер розы », имеющее собственную постановочную судьбу . В то же время в истории либреттистики известны примеры значительного вклада авторов либретто в создание выдающихся произведений и развитие жанра - прежде всего, деятельность Лоренцо да Понте и роль Раньери да Кальцабиджи в оперной реформе Кристофа Виллибальда Глюка . В некоторых случаях автором либретто становится сам композитор, - наиболее значителен в этом отношении пример Рихарда Вагнера , чья работа в этой области, по мнению автора первого обзора истории либретто Патрика Смита , представляет собой наивысшее достижение . В истории русской оперы на собственное либретто писал, в частности, Александр Серов («Юдифь»).

В издания либретто иногда включаются ноты с целью дать основные темы сочинения или лучшие его места. Краткий пересказ либретто называется синопсис .

Изучение либретто и вообще вербального элемента в синтетическом или синкретическом словесно-музыкальном произведении стало развиваться начиная с 1970-80-х гг. и получило название либреттологии .

Напишите отзыв о статье "Либретто"

Ссылки

Примечания

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Либретто Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть. – Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога! Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом. – Прикажите посадить, ради Бога. – Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый? – Сложили, кончился, – ответил кто то. – Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов. Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова. – Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов. – Нет, контужен. – Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин. – Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие. Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.