0 25 июля 2016, 12:35

В последнее время у Александра Петрова, известного зрителю по ролям в сериалах "Метод" и "Полицейский с Рублевки", очень часто берут интервью. Это не удивительно: съемки в кино и сериалах, театральные работы, поэтический эксперимент... С каждым днем популярность, а вместе с ней и загруженность артиста растет в геометрической прогрессии. И, казалось бы, любого человека столь плотный график уже давно бы вымотал и опустошил, но только не Петрова - он открыт для всего нового и подзаряжается исключительно от работы.

Во время беседы со сайт Александр рассказал о том, как не растерять внутреннее наполнение, о своем жизненном векторе, о работе вне кино и о многом другом.

В июне, в разгар "Кинотавра", в Сочи прошла презентация проекта "Поэтический эксперимент Александра Петрова". И, надо сказать, эксперимент этот удался — люди покидали клуб, в котором состоялось мероприятие, с изумленными и довольными лицами, мои коллеги и знакомые, побывавшие на вашем выступлении, до сих пор делятся впечатлениями. А на ваш взгляд, как все прошло?

Мне кажется, что все прошло даже лучше, чем я ожидал, я побаивался некоторых вещей. Никакой серьезной и длительной подготовки к этому мероприятию не было: мы не репетировали, а с ребятами из Ocean Jet общались по телефону и смс, но, тем не менее, результат превзошел все ожидания. Однажды мы уже делали нечто подобное: в одном из номеров программы "Танцы со звездами", в которой я участвовал, совмещали мое стихотворение с их музыкой. И на этот раз мы объединили несколько вещей. Я к этим ребятам отношусь с огромным уважением, я их фанат, это одна из моих любимых музыкальных групп.

Мы попробовали несколько историй, которые хотелось бы потом внедрять в свои выступления, например, монологи из известных фильмов. Думаю, что еще буду менять какие-то вещи, что-то, безусловно, оставлю. Есть огромное количество идей, команда уже складывается.

Александр Петров на презентация проекта "Поэтический эксперимент Александра Петрова"

Откуда вообще родилась идея этого проекта? Ведь сегодня читать стихи вроде бы считается забытым творческим самовыражением.

Стихи снова входят в моду. Люди перестают стесняться читать стихи, даже в школе в настоящее время к этому по-другому относятся. Это такой вид творчества, которым может заниматься любой человек, для этого не нужны деньги. Ты просто можешь написать стихотворение, просто его прочитать, выложить в интернет.

Тенденция сейчас такая, людям нужны стихи. На моем выступлении были не только люди, которых я приглашал, в основном пришли жители Сочи и обычные отдыхающие. Атмосфера была наитеплейшая, люди хорошо принимали нас, кайфовали... Неравнодушных не осталось, очень многие подходили и говорили слова благодарности.

Я всегда стараюсь выкладываться на 300 процентов. Иногда может показаться, что какое-то мероприятие не обладает особой важностью, но для меня наоборот - это всегда что-то новое, что-то, что требует полной отдачи. Планы всегда должны быть наполеоновскими. Очень круто, что у меня появляется новый вид деятельности кроме театра и кино, в данном случае это стихи, исполняемые в музыкальной атмосфере.

Вы много работаете, в вас много творчества. Но ведь это творчество отбирает и много сил. Знаю, что, закончив работу над очередным проектом, некоторые артисты впадают в депрессию, другие стараются сразу же приступить к другому новому проекту — это их методы "лечения". Как восстанавливаетесь вы?

Нет никакого такого момента. Мне не надо отдыхать, потому что я получаю обратную энергию от самой работы, от съемочной группы или от результата, который будет. Наоборот, это дает еще больше сил. Какой отдых? Мне 27 лет!

Работа в таком темпе может опустошить, невозможно все время только отдавать. Как не растерять то внутренне наполнение, благодаря которому артисты творят?

Это очень непростой вопрос. У меня, наверное, один раз было такое, когда я думал, что чего-то не хватает, чувствовал, что внутри образовалась пустота. Хотелось другого кино или каких-то других проектов, может быть, какого-то частичного отдыха, уединения. Но все это достаточно быстро проходит. Я думаю, тут у каждого своя кухня, но в любом случае, если тебе есть, что сказать, то сил у тебя хватит надолго: хочется постоянно что-то придумывать, делать.

Очень важно, как мне кажется, иметь в своей жизни людей, которые были бы с тобой на одном энергетическом уровне. В вашей жизни есть такие люди?

Ну, конечно, они есть. Это близкие мои. Это и театральное и нетеатральное окружение, но этих людей не много.

Вы довольны теми ролями, которые вам предлагают в последнее время?

Да, безусловно.

В связи с тем, что предложений в кино стало больше, в театре теперь играете реже?

Да, на театр меньше времени уходит. Сейчас я играю в двух спектаклях, этих ролей мне вполне хватает. Это четыре спектакля в месяц, которые заставляют твой организм гореть.

Я никогда не хотел, чтобы у меня было по 12 спектаклей, это очень сложно. Это выбор каждого — я выбрал кино. Но сцена, вся эта атмосфера — это невероятный кайф, который длится несколько часов. Ты получаешь эмоции от зрителя здесь и сейчас, это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вернемся в прошлое. Поступая в ГИТИС, вы стремились попасть именно к Леониду Хейфецу? Почему не пошли, скажем, к Кириллу Серебренникову?

Я тогда никого не знал — ни Хейфеца, ни Серебренникова. Я приехал в Москву зеленый, не понимал что и зачем. Я был на театральном фестивале в Самарской области, там познакомился с преподавателями из ГИТИСа, и мне очень понравилось, как они работают, их подход к занятиям. Поэтому я и поступал в мастерскую Хейфеца. Когда пришел в ГИТИС, я понял, что это то место, где я буду учиться. Ты видишь "свои" стены и понимаешь, что отсюда не уйдешь. Не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность — у меня не было ни одного знакомого актера! Для меня студенты ГИТИСа казались просто богами! Откуда пришла уверенность в том, что нужно поступать именно сюда, не знаю. Помню, Хейфец сказал мне тогда: "Я хочу с тобой дружить".

Пожалуй, в вашей профессии сложно ставить цели в виде конкретных точек на оси. Но все же складывается впечатление, что вы следуете какому-то определенному вектору. Какому?

Я никогда не ставлю себе целей, но мне всегда хочется сниматься в кино, в котором мне будет трудно, в котором я буду развиваться, где мне будет интересно, и я буду понимать, что это интересно и людям. А люди, придя в кино, что-то получат, не просто набор положительных эмоций, а, может, начнут что-то менять в своей жизни. Для меня это очень важно, я получаю от этого кайф, а не просто отрабатываю.

Конечно, вектор есть, но он больше про наращивание опыта. В ходе любого процесса появляются профессиональные навыки, которые дают возможность смотреть на все с другой стороны. Ты начинаешь понимать, как устроена индустрия, как устроена профессия. Самое главное — внутренняя интуиция. Чувство, которое нельзя потерять.

Фото Анна Темерина/сайт

Фото Архивы пресс-служб

Вечером 2 апреля на «Первом канале» будут показаны два заключительных эпизода первого сезона сериала «Фарца» - увлекательной авантюрной ретро-саги, рассказывающей историю знакового для СССР явления: фарцовщиках. Продюсерами и сценаристами громкого проекта, уже успевшего собрать множество восторженных отзывов, стали Александр Цекало и призер «Берлинале» Александр Котт . Не менее впечатляет и актерский состав: в сериале появляются Евгений Цыганов , Евгений Стычкин , Алексей Серебряков , Екатерина Волкова и еще добрая дюжина артистов с громкими именами. Главная роль - начинающего писателя Андрея, становящегося фарцовщиком, - досталась молодому актеру Александру Петрову , уже успевшему заявить о себе в сериале «Закон каменных джунглей» и комедии «Любовь в большом городе-3». Воспользовавшись случаем, ELLE решил побольше узнать об артисте, покорившем прайм-тайм центрального канала.

Александр Петров /фото: Анна Лис

ELLE: Сегодня выйдут последние две серии «Фарцы». А ты сам следишь за сериалом?

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВ: Я стараюсь смотреть все свои работы. Не заранее, не на премьерах, а как обычные зрители: на сеансах в кино и по телевизору. Получается другая атмосфера, другой взгляд – более отстраненный и, может быть, даже более объективный. Это всегда любопытно - видеть, как кино дышит, как зал реагирует.

ELLE: И какие первые впечатления?

А.П.: Конечно, любую историю нужно досмотреть до конца. Но пока мне очень нравится! Я ужасно волнуюсь, потому что понимаю, что такие сериалы как «Фарца» – это довольно новое явление для России. Новый формат, близкий к тому, что делают на Западе. У нас же раньше как было: снимали эпопею из ста эпизодов, и можно было начинать ее смотреть с любой серии, ничего не теряя – просто потому что и следить там особо не за чем. А в современном качественном сериале всегда много деталей, которые ни в коем случае нельзя упускать – только тогда складывается полная картина, тогда становится все понятно. Я очень хочу, чтобы массовый зритель привык смотреть сериалы внимательно.

ELLE: Как ты получил роль фарцовщика Андрея? Тебя сразу пригласили на главную роль, или был кастинг?

А.П.: Конечно! Я на них ходил, хожу и буду ходить. Это прекрасный тренинг, который очень помогает в работе. Когда я пришел на пробы, у меня уже была договоренность о съемках в другом проекте, но после кастинга я получил сообщение: «Саша, как будет возможность - позвони. Саша Цекало». Я немного удивился: продюсер, лично, а не через помощника, просит меня с ним связаться! Позвонил, и он честно сказал мне: «Я бы очень хотел, чтобы ты снялся в этом кино. Ты должен сделать выбор». Эта честность меня подкупила – и, конечно, я выбрал «Фарцу». О чем совершенно не жалею! Ведь эти первые восемь серий – только начало, у истории будет продолжение. И я не удивлюсь, если сериалом заинтересуются на Западе: я почти уверен в том, что тем же американцам, создателям легендарных «Безумцев», будет очень любопытно посмотреть, а как жили в шестидесятых в СССР. Тем более что интерес к России, к нашему кино, растет – вспомнить хотя бы, какой фурор произвел «Левиафан», да и наши актеры становятся там востребованными.

ELLE: Тебя определенно тянет на Запад! И, кажется, у тебя есть даже опыт работы с западными режиссерами...

А.П.: Да, сейчас идут съемки сериала «Мата Хари», над которым работает международная команда. Режиссер Денни Берри (режиссер телесаги «Горец» – ELLE) , актеры – Кристофер Ламберт, Джон Малкович... Недавно закончился первый этап съемок в Португалии, через пару месяцев будем снимать в Петербурге. Этот сериал, конечно, будет знаковым событием – этаким мостиком туда, за океан.

ELLE: В 26 лет ты уже можешь похвастаться главной ролью в сериале «Первого канала». Ты даже Гамлета в театре успел сыграть – чего некоторые актеры ждут всю жизнь. В чем секрет такого стремительного взлета?

А.П.: Забавно, но мне мой «взлет» стремительным совсем не кажется! У меня в жизни вообще ничего не происходило быстро, это всегда было последовательное восхождение по ступенькам. Даже поступая в театральный, я проходил тур за туром – тогда как многих ребят, чтобы не мучить, сразу отправляли на конкурс. Многие врываются в кино с громкими премьерами, а я начинал с небольших ролей в скромных проектах. Просто постепенно роли становились больше, а проекты – интересней. Так что моя карьера - это самая обычная лестница. Никакого лифта, все пешком! Наверное, именно поэтому я всегда готов и к критике, и к саморазвитию, и к экспериментам.

ELLE: А сам себя часто критикуешь?

А.П.: Когда смотришь на свою работу, сложно это делать, полностью абстрагировавшись: ты постоянно что-то анализируешь, подмечаешь ошибки, которые, возможно, остальным даже не заметны. Но все это не самокопание, а абсолютно нормальный процесс.

ELLE: Тебе ближе камера или сцена?

А.П.: Я могу совершенно честно сказать, что кино мне гораздо ближе, чем театр. На съемочной площадке я ощущаю себя, как рыба в воде! А в театре сложнее всего мне дается длинный и утомительный репетиционный этап. Правда, когда выходишь на сцену при полном зале и чувствуешь, что здесь и сейчас творится какое-то волшебство, то понимаешь, что все эти месяцы поисков, репетиций, обсуждений были не напрасны. Это кайф!

ELLE: Это правда, что ты поступал на экономический?

А.П.: Да, и даже проучился там два года! Студентом я был никудышным, преподаватели мне прямым текстом говорили: «Саша, учись! Иначе станешь дворником, и ничего у тебя в жизни не получится».

ELLE: Что заставило тебя стать актером?

А.П.: Театральная студия под руководством Вероники Иваненко в моем родном Переславле-Залесском! Я попал туда уже, будучи студентом-экономистом, и там мне в буквальном смысле открылся дивный новый мир. Я понял, как это сложно и одновременно увлекательно - быть актером. Мы выпустили несколько спектаклей, отвезли один из них на театральный фестиваль ГИТИСа, и после этого я твердо решил, чем хочу заниматься, от чего испытываю настоящее удовольствие.

ELLE: А что тебе еще нравится?

А.П.: Обожаю футбол! Сколько себя помню, болею за «Спартак». Более того, у меня даже была возможность стать профессиональным футболистом… Но обстоятельства сложились таким образом, что не получилось. Хотя, конечно, стараюсь время от времени погонять мяч с друзьями. Но если мне сейчас выйти на поле против себя же десятилетней давности, то тот Саша Петров меня сегодняшнего просто сделает!

ELLE: В итоге ты стал артистом, от чего российское кино только выиграло – чего не скажешь о футболе. Ты готов к армии поклонниц?

А.П.: Мне кажется, к этому надо относиться, как к части работы. Если у актера нет поклонников, то это, по меньшей мере, странно. Многие артисты говорят, что не любят давать интервью, что их раздражает навязчивое внимание, что работают для себя. Я же отдаю себе отчет в том, что работаю для людей. Мне приятно, когда меня узнают, подходят, благодарят за какие-то мои роли: будь это летчик, которому понравился сериал «Обнимая небо», или бывший неформал, который жмет мне руку за «Закон каменных джунглей»... Я, кстати, был удивлен, когда Олег Евгеньевич Меньшиков (худрук Театра Ермоловой, где служит Петров – ELLE) мне сказал, что с интересом посмотрел несколько эпизодов сериала! От него такой похвалы я совсем не ожидал!

ELLE: У тебя есть девушка? Как она относится к твоей популярности?

А.П.: Да, и мы уже давно вместе. Возможно, в глубине души она немножко ревнует! Даша не актриса, человек не публичный, но знает, что моя профессия иногда подразумевает повышенное внимание. Вначале, когда выходили первые фильмы с моим участием, конечно, переживала, но сейчас, мне кажется, относится к этому уже с абсолютным пониманием. Главное, что между нами ничего не меняется, чему я безумно рад.

ELLE: Ты романтик? Способен на безумные поступки?

А.П.: Да, я такой! И, мне кажется, подобные вещи здорово стимулируют отношения, освежают чувства и вообще взгляд на мир.

ELLE: А у тебя есть какие-нибудь табу в профессии?

А.П.: Нет, абсолютно никаких.

ELLE: Хорошо. А какое-нибудь мерило профессионального успеха?

А.П.: Конечно! «Оскар».

У нас есть стереотип, что классика должна быть как в фильмах Бортко (к которому я отношусь с большим уважением), но ведь есть еще сегодняшний день, под который мы должны подстраиваться. И отвечать нужно на запросы не только аудитории 45+, но и молодого поколения, которое очень многое теперь решает в нашей стране. Я считаю, что 18-летние – это космические люди, потому что, общаясь с ними, я понимаю, что между нами не то, что пропасть, - мы как будто из разных стран или с разных планет. Главное: они хотят думать, развиваться и постоянно учиться. У них страсть к новым знаниям. Эти люди хотят смотреть такие фильмы, которые будут на них влиять по-настоящему.

Если бы я увидел наш фильм «Гоголь. Начало», не снимаясь в нем, меня бы он сильно поразил. Для меня это новое слово в кинематографе, фильм, который меняет все направление. Так было с фильмом «Выживший», который в какой-то момент сильно изменил мое сознание. Я понял тогда, что кино можно снимать еще и так, и мне внутренне очень близко то, что сделал Иньяритту. Такие вещи создают эволюцию в кино, как когда-то это сделал Тарантино, полностью изменивший взгляд людей на кинематограф. Молодые - двигатель общества, и к этим молодым начинают стягиваться аудитория 45+. И если мы будем общаться на равных, то сможем вместе придумать что-то прорывное. Поэтому я сам начал очень внимательно прислушиваться к молодому поколению. И наш фильм «Гоголь» именно в этом смысле - очень крутой проект, актуальный. Он случился именно так, как должен был случиться. Такое отношение сейчас кажется радикальным с точки зрения классического кино, но с точки зрения молодежи - это и есть новый взгляд на привычные вещи.

Я думаю, «Гоголь» даст такой старт к производству фильмов и сериалов по русской классике. Наша классическая литература это просто кладезь с совершенно сумасшедшими мирами, которые можно интерпретировать по-разному, в том числе с отсылкой к сегодняшнему дню. Я уверен, что нужно использовать наше время, бросать персонажей Пушкина в 21-й век, и сделать это смело, серьезно и вдумчиво.

Вы только представьте себе гениальный монолог Евгения Миронова из «Идиота» в IMAX – он произносит его в офигенном стилизованном тому времени костюме и в атмосфере той эпохи с какой-нибудь сумасшедшей цветокоррекцией, и крупный план наезжает в стилистике «Выжившего»! Суть не меняется, понимаете? Просто мы будем использовать чуть более хулиганские методы привлечения внимания, новые технологии и будем говорить со зрителем с помощью монтажа, музыки, костюмов, декораций, спецэффектов. Молодым людям нужны новые способы погружения в реальность, а для развития кино очень важен разговор со зрителем на его языке. И мне кажется, этот современный язык абсолютно не противоречит ценности нашей классической литературы.

Я говорю об этом - и у меня голова идет кругом. Подумайте только, что можно сделать из «Преступления и наказания» в кино? И когда это увидят школьники, они обалдеют: кто такой Раскольников? Что вообще имел в виду Достоевский? Это ударит сильно по умам молодых ребят, которые поймут, что у них в руках бесценная книга. Мне было бы очень интересно узнать, как появление фильма «Гоголь» повлияло на отношение старшеклассников к произведениям писателя, пошел ли кто-нибудь из них в книжный магазин после выхода из кинотеатра.

Лично мне после съемок очень хочется перечитать всего Гоголя и окунуться в эти миры через его книги.

Александр Петров - звезда фильма «Притяжение», а теперь и картины «Гоголь. Начало» - в интервью Вадима Верника.

Фотография: Георгий Кардава

«У меня в мобильном телефоне записано «Гамлет Петров Саша»,- пишет об Александре Петрове главный редактор ОК! Вадим Верник.- Три года назад мало кому тогда известный Александр Петров дебютировал на сцене в роли, о которой мечтает любой молодой актер. И это был блистательный дебют. Саша вообще счастливчик. Знаковые роли в кино и на телевидении сыплются на него как из рога изобилия. Его обожают зрители, а особенно зрительницы. Он каждый раз неожиданный, непредсказуемый. Потому что талантливый. Новый виток популярности, бесспорно, принесет ему кинопроект под названием «Гоголь. Начало».

С аша, скажи, тебе выдохнуть удается? Ты столько снимаешься в разных проектах, будто стараешься объять необъятное.

Сейчас просто такой период, Вадим. Столько всего навалилось - я понимаю, что много на себя беру. И еще я понимаю, что мне сейчас очень не хватает какого-то выдоха. На самом деле я планирую в ближайшее время - может быть, в следующем году - сделать этот выдох, взять большую глобальную паузу и попытаться немножко подпитаться. Я и правда уже столько лет без перерыва.

А когда ты начал жить в таком ритме?

Практически на втором курсе института, в 2009 году. У меня не было такого, чтобы, например, месяц был перерыв. Сейчас 2017-й. Получается, восемь лет.

И что, за это время ни одного отпуска?

Пять дней, шесть дней, ну неделя. Но ты приезжаешь в другую страну или на море и тебе хочется всё успеть посмотреть, поездить, спать опять не удается. Ты приехал в Италию, Испанию, Грецию, всё вокруг интересно, очень хочется успеть везде побывать. И отдых, конечно, получается душевным, но физической паузы не хватает.

С другой стороны, ты спортсмен, футболист, у тебя закалка жесткая.

Закалка - да, спасибо детству. Она как-то помогает выдерживать такой ритм. Но сейчас и правда хочется паузы, хотя это не значит, что я устал. Усталостью это назвать ни в коем случае нельзя, просто такой круговорот событий, такое количество людей перед глазами постоянно, много дел. А с другой стороны, как без этого, я тоже не знаю.

Плюс я человек такой - не могу сидеть на месте, у меня всегда какой-то моторчик срабатывает, надо бежать, надо делать, надо, надо, надо...

Ты говоришь, что сниматься начал на втором курсе. Обычно в театральном вузе такое не приветствуется.

Я снимался летом, а в остальное время учился. Были небольшие съемки, ну, собственно, как все студенты снимаются.

У тебя рано появился агент, или поначалу всё на ощупь?

Да, Катя Корнилова появилась сразу, в 2009 году. Она пришла на один из показов в ГИТИС - мы были на втором курсе, - после этого она мне позвонила и сказала, что для меня есть небольшая роль в сериале «Голоса» для Первого канала, где режиссером была Нана Джорджадзе. Я помню, конечно, всё: свой первый съемочный день, как я шел к первому кадру.

Страшно было?

Невероятно страшно! Я, конечно, этого не показывал, но я прекрасно помню, где это происходило, какая погода стояла, я помню, что было под ногами - какая земля, какие камни. Я запоминал какие-то детали, ненужные совершенно моему мозгу. В общем, с тех пор я начал сниматься - потихонечку, шажок за шажочком.

Саш, как ты думаешь, почему сегодня у тебя такая сумасшедшая востребованность?

Поверь, я всегда знал, что будет именно так.

Класс!

Ну и потом, если говорить про то, сколько работы... Я не из Москвы, у меня здесь никого нет. У меня всегда было ощущение, что ты один и в любом случае тебе нужно что-то делать, нужно землю грызть. И вот это ощущение помогло и помогает мне. Но, повторяю, я никогда не сомневался, что будет именно так. Когда я поступал в ГИТИС, еще когда только стоял перед входом в этот «обезьянник», как называют его абитуриенты, - даже тогда не было сомнений.

То есть никакой рефлексии, одна установка: буду number one.

Дело не в этом. Есть интуиция, которой я очень благодарен, - она меня в эту сторону и повела. И у тебя нет шансов проиграть, потому что нет других вариантов. У меня, например, не было варианта не поступить в ГИТИС.

Какой ты все-таки самоуверенный.

Я поступал только в ГИТИС, только к Хейфецу, мне там понравилось. И я был абсолютно уверен, что поступлю. Не знаю почему. Никто из моей семьи с театральным делом не был связан, никто не знал нюансов и особенностей поступления, системы театрального образования и так далее. Я не знал, какая программа нужна, не знал, что нужно готовить, как себя вести перед этими людьми, в чем приходить, что надевать.

Один из педагогов, Алексей Анатольевич Литвин, уже на собеседовании обратил внимание на мою олимпийку: на ней было написано Dolce & Gabbana. Алексей Анатольевич спросил меня: «Нравятся такие бренды?» «Да это, - отвечаю, - с Черкизона!» Какая первая попалась, ту и надел.

Послушай, и у тебя никогда не было поражений?

Да были. Но я прошел определенную школу: сначала занимался в любительской театральной студии в городе Переславль у педагога по актерскому мастерству Вероники Алексеевны Иваненко, затем школа Хейфеца в ГИТИСе. Я просто в какой-то момент понял, что любое поражение можно совершенно спокойно обернуть в победу. Не всегда, конечно, это будет получаться. Но после школы Хейфеца ты готов к поражениям, для тебя это будет не ново. Ты готов проиграть и быстро подняться.

А в чем ты проигрывал?

Подноготной-то много разной! Я, например, никогда не был лучшим на курсе. Были ребята, большие звезды курса, я в их число никогда не входил. Все были рослые, крепкие и так далее. Я был на хорошем счету у Леонида Ефимовича и вообще в мастерской, но никогда не входил в тройку лучших ребят на курсе. Было тяжко, я понимал, что мне нужно учиться, мне нужно максимум взять от Хейфеца, от ГИТИСа, от мастеров, от педагогов, от студентов. Поэтому я впитывал всё как губка, понимал: то, что происходит сейчас, поможет мне побеждать в дальнейшем.

В общем, единственный твой комплекс - это то, что ты не был лучшим студентом. Не густо.

Это не комплекс, ни в коем случае. Я пытался быть лучшим, я пытался тянуться. Но в какой-то момент я просто начал прощаться с этой студенческой жизнью, готовясь к будущему, в котором я окажусь один. Там не будет ни студентов, ни педагогов, ты просто останешься один на один с этой жизнью, и тебе придется там драться уже по-настоящему. Ты спрашиваешь про поражения: конечно, были фильмы, в которые меня не утверждали, а мне этого очень хотелось. И раньше, когда в футбол играл, для меня каждое поражение было чем-то таким значимым, хотя, казалось бы, обычный футбольный матч во дворе.

Проиграли сегодня, завтра выиграем - какая разница. А я вот принимал это очень близко к сердцу и просто до последней капли пота и крови готов был воевать с кем угодно, только чтобы победить, чтобы забить гол, чтобы принести победу - для меня это было важно. И вот эта история сохранилась в дальнейшем.

Ты же мечтал стать профессиональным футболистом. Травма помешала.

Видишь, судьба распорядилась иначе. А любовь к футболу у меня от папы. Помню, как он посадил меня, совсем маленького, перед телевизором и сказал: «Это футбол, сына, вот это команда «Спартак-Москва», и мы будем за нее болеть». С этого момента всё и началось.

Тогда логично спросить: а что от мамы?

Наверное, эта уверенность в том, что всё будет хорошо, а еще то, что надо включить все свои резервы, чтобы победить. Вот это от мамы.

Родители в какой сфере трудятся?

Папа работал электриком, мама - в больнице, фельдшером. Потом, в 90-х, у них появился небольшой собственный бизнес, им нужно было как-то выживать. Сейчас они продолжают заниматься своим бизнесом.

В детстве тебя баловали или...

Не могу сказать, что я в чем-то сильно нуждался, у меня всё было: и игрушки, и деньги, чтобы с друзьями раз в неделю куда-то сходить. Но избалованности не было, конечно. Впервые я полетел на самолете, например, уже на съемки фильма «Август. Восьмого» во Владикавказ, это было в 2009 году.

Семья по-прежнему в Переславле-Залесском?

Дома часто бываешь?

Бываю, но сейчас реже. Я очень люблю этот город, дорожу тем, что родился там, мне это очень помогло. Вот как большинство готовится к поступлению в театральный? Многие пытаются влиться в московскую театральную тусовку, зная, в каких местах собирается творческая интеллигенция. Кто-то пытается подружиться с кем-то из студентов, чтобы понять, что и как происходит, чтобы набраться опыта. Кто-то не вылезает из Москвы, спит на вокзалах, готовит программу - по 25 отрывков прозы и 25 стихотворений - и так далее. А я перед поступлением бегал зимой вокруг озера. Темнота, ночь, сугробы - и 10 километров каждый день.

Любопытный ритуал.

Просто было какое-то внутреннее чувство, что мне именно это сейчас нужно.

Такой метод Петрова.

Да-да. (Улыбается. ) Сначала я поступил на подготовительные курсы. Поехал, помню, в Москву 9 марта. Запомнил этот день, потому что после 8 марта центр Москвы был абсолютно пустой, это была то ли суббота, то ли воскресенье. А приехал я рано-рано, в 8 утра уже был в центре города, курсы начинались в 11. И позже мне всегда хотелось почему-то приезжать пораньше. В 5:50 я уезжал из Переславля - и через два часа в Москве. В 8 утра я обычно был на «Щёлковской», а в 8:30 уже на «Арбатской». Когда впервые приехал, не знал, где ГИТИС находится, блуждал, никто мне не мог подсказать. И я, конечно, помню до мелочей, как это всё было.

Каждый раз на подготовительные курсы я уезжал на электричке в 5:50 утра - мне было важно прогуляться по Москве, по центру, пройтись по Камергерке, сходить в «Макдоналдс» напротив Камергерки, там поесть... Такая традиция.

А я не понимаю: если у тебя было такое трепетное отношение к актерской профессии, зачем ты сначала пошел учиться на экономиста? Конечно, это дела давно минувших дней, но всё же.

Другие пошли, и я пошел. Я не знал тогда, кем хочу быть. Вот я отучился в школе в городе Переславле. Куда ехать поступать - в Москву? Не думаю, что я сразу поступил бы бесплатно в какой-то московский вуз.

Но при этом ты говоришь о своей амбициозности.

Безусловно, но мне не хотелось тогда из города уезжать, я хотел стать бизнесменом, мэром города, у меня была такая мечта - стать мэром города. И я пошел, собственно, в университет Переславля, там проучился два года, затем возникла история с театральной студией, которая немножко меня изменила, поменяла сознание.

А в детстве такой тяги не было?

Ну, я ездил на какие-то конкурсы, стихи читал. Мне в принципе это нравилось, но серьезного отношения к этому делу не было. Мама всегда любила, скажем так, декламацию, она вообще стихи любила очень, и в свое время именно она научила меня учить стихи. Мама говорила: «Вот смотри, Саша, есть там слово, ты его просто представь, оно перетекает в другое слово». И так я учил стихи, поэтому для меня сейчас это несложно, техникой стиха я владею.

Слушай, мой брат - актер, но для меня до сих пор загадка, как можно запомнить огромное количество текста.

Это только лишь образное мышление. Когда находишься в постоянной тренировке, в постоянной практике, постоянно в съемках и репетициях, достаточно один раз посмотреть на текст, пробежаться глазами, и всё - ты его знаешь. Ты можешь ошибиться в каком-то слове, но ты это слово заменишь просто на другое, потому что ты запоминаешь не текст, а ситуацию. Это уже автоматом работает.

Я знаю твоих однокурсников, многие ребята высокие, рослые, фактурные, ты же, так сказать, роста не самого богатырского.

Ну да. (Смеется. )

У тебя на этот счет не было комплексов, переживаний?

Знаешь, нет. Для кинокадра это, наоборот, круто и хорошо. А для сцены... зритель приходит в театр за энергией. Если актер ее дает - совсем не важно, какого он роста. Хотя мне говорили некоторые кинорежиссеры, мол, Саша, не нужен тебе театр: сцена большая, на ней высокие люди должны быть. Меня это задевало, и я говорил: нет, я уж буду «повиднее» тех, которых видно!

И начал в театре с Гамлета.

Конечно. Перед первым курсом нам дали задание выучить монолог, я выучил «Быть или не быть». И много чего тогда придумал, даже в какую-то тряпку обернулся, но педагоги отметили только одну-единственную вещь - то, что все пытались брать что-то попроще, а Петров начал сразу с «Гамлета». И для меня это тоже было важно, потому что мне всегда хочется брать такой вес, который вроде как мне не под силу. Мышцы же могут расти только тогда, когда они поднимают тот вес, который они не могут поднять. Организм так устроен, это природа. Вот я к тебе сейчас ехал и вдруг задумался о том, что, блин, как круто: еду разговаривать с прекрасным человеком, интеллигентнейшим, и говорить о том, что мне очень нравится. И это даже работой не назовешь!

У меня всегда так: проснулся, позавтракал, посидел на балконе, посмотрел на деревья, на Москву, выехал на съемки. И сам этот процесс, процесс съемок я очень люблю. Поэтому я спокойно отношусь к такому сумасшествию в плане собственных графиков. В принципе, для меня это одно и то же - сниматься в кино или гулять по улице и дышать свежим воздухом.

Красивое сравнение. А Ира Старшенбаум, твоя подруга, наверное, хочет, чтобы вместо твоих съемок нон-стоп вы оказались вдвоем на каком-нибудь обитаемом или необитаемом острове.

Это вот как раз наша большая мечта сейчас!

У Иры тоже ведь всё складывается удачно. После фильма Фёдора Бондарчука «Притяжение» ее карьера пошла в гору.

Ну да, она много снимается. Но Ира... Во-первых, она девочка, ей нужно больше пауз и времени для отдыха. Я могу пахать 24 часа в сутки, а Ира в этом плане гораздо умнее, и я этому у нее учусь. Она умеет делать такие точечные паузы в своем расписании, чтобы посмотреть фильмы, как-то отдохнуть.

Наверное, тот ритм жизни, в котором ты живешь, способен понять только человек твоей же профессии.

Наверное. Профессия - это как наркотик, от которого ты не сможешь уже никогда избавиться.

Вы дома обсуждаете работу - за чашкой чая, например?

Когда я смотрю на вас с Ирой, у меня ощущение, что вы одно целое. Какая-то органика сумасшедшая. Когда свадьба?

Не хочу на личные темы разговаривать, Вадим. Мне кажется, личное должно оставаться где-то там, в сейфе. Понятно, что у нас публичная профессия, но есть вот дом, есть наша чашка чая, как ты говоришь, есть наша кухня. И то, что там происходит, мы никому не отдадим, и для меня это очень ценно и важно.

Правильно, Саша. Ты парень дерзкий:

когда окончил институт - попал в театр Et Cetera, к Александру Калягину, но через год оттуда ушел.

Через два месяца. Каждый раз, когда я возвращался домой после репетиции, я думал о том, что это не мое, не мои это стены. Там прекрасная труппа, великий Александр Александрович, но я практически сразу понял, что это не моя атмосфера.

Это такой юношеский максимализм, мне кажется.

Ну да, но он работает, как ни странно. А позже возник Олег Евгеньевич Меньшиков и Театр Ермоловой, и я понял, что вот это мое, что это мои стены театральные, мой человек - мой художественный руководитель.

А как ты объяснился с Калягиным по поводу ухода из театра?

Александр Александрович, конечно, был зол на меня. Надеюсь, что сейчас он всё простил и понимает, почему я так сделал. Я и тогда объяснил ему, что для меня в профессии важно не врать.

Ты уходил в никуда?

Нет, не в никуда. До этого был показ спектакля Валерия Саркисова «Божьи коровки возвращаются на землю», после чего Меньшиков пригласил меня к себе в кабинет и сказал: «Я знаю, что ты работаешь в театре Et Cetera, но я бы хотел, чтобы ты работал у меня. Думай о моем предложении сколько угодно». И вот я думал месяц, наверное, параллельно работая у Калягина и понимая, что рано или поздно я должен буду оттуда уйти. А тут как раз возник Театр Ермоловой и пазл сложился. Причем непонятно было, что будет дальше: Олег Евгеньевич только пришел в театр, но я почему-то поверил ему.

С кем-то советовался на этот счет?

Свои самые главные решения я принимаю самостоятельно. Вот посоветовался с одним, у тебя появились сомнения, надо идти еще с кем-то советоваться, и так до бесконечности. Нет, я лучше просто побуду один какое-то время и подумаю, что мне надо на самом деле.

Гибкое у тебя мышление.

Вот эту самую самостоятельность ты обретаешь, когда попадаешь в театральный институт, когда живешь в общежитии. А если, учась в институте, существуешь в тепличных условиях - с мамой, с папой, они тебе готовят еду, стирают, убирают... И правда, видно по ребятам, кто дома живет, а кто в общаге. Слово «ванна» становится для тебя каким-то божественным, и хочется просто хотя бы минут десять-двадцать посидеть в ванне! (Улыбается. )

Я помню, когда я, учась в институте, приезжал в Переславль, то первым делом шел в ванную, потому что в общаге у меня ее не было. А в душ всегда была очередь. Это нормальная общажная жизнь, которая очень сильно мне помогла.

Ну ты ведь и раньше не был инфантильным.

То есть резкого скачка не произошло.

У меня не было резкого скачка. В Переславле я, грубо говоря, жил на улице, дома только ночевал. Я постоянно гулял, постоянно футбол, подъезды - нормальное пацанское детство. Но тем не менее там был дом, родители, там ты знал, что мама тебе приготовит еду, погладит одежду. Если нужны деньги, попросишь у папы, и так далее. А тут, в Москве, ты всё должен делать сам и ты ничего не успеваешь, потому что в институте с утра до ночи.

А скажи, кризис подросткового возраста тебя коснулся?

У меня не было никогда такого. Наоборот, всегда было чувство, что всё будет хорошо. У меня были проблемы и с родителями, как у любого нормального пацана, то есть очень много всего было. Но чувства, что меня предали, что я не хочу жить, что у меня кризис, - не было ничего подобного.

Мне, напротив, всегда хотелось что-то организовать, собрать ребят, поиграть в футбол, а это же целый процесс: это надо всех обзвонить, кто-то не хочет, кого-то надо уговаривать...

Я всегда был уверен, что ты по натуре лидер.

Наверное, это мне близко: мне хочется что-то создавать, кого-то за собой вести. Планов очень много. Возможно, создам свою кинокомпанию. Очень много талантливых людей по стране, которые сидят и не понимают, куда им податься, что им делать, которые хотят снимать кино. И у нас, собственно, много талантливых друзей, молодых кинематографистов, которые в будущем станут основным пластом российской кинодействительности. Поэтому, конечно, хочется свое дело делать и становиться всё более независимым.

Что ж, наполеоновские планы - дело хорошее. Но вернемся к твоей профессии. Такую вершину, как Гамлет, ты уже покорил, чеховского Лопахина в «Вишнёвом саде» тоже сыграл. Теперь вот Гоголь.

Да, Николай Васильевич. (Улыбается. ) Спасибо каналу ТВ-3. Знаешь, мы иногда разговариваем с Меньшиковым о кино, так он говорит, что для него хорошая картина - это когда ее нельзя описать словами. Мне нравится такое ощущение. Вот я про «Гоголя» не могу рассказать ни в двух словах, ни в трех, это тот случай, когда обязательно надо смотреть. История таинственная, загадочная. Это мистика, это какие-то сумасшедшие приемы режиссера Егора Баранова. И сценарий настолько смело написан! Представить такое несколько лет назад, думаю, было бы невозможно. Это же первый сериал в кино. То есть 31 августа выходит «Гоголь. Начало», а через месяц - следующая часть.

От полицейского с Рублёвки до Гоголя.

Отличный диапазон.

И мне это очень нравится. Передо мной всегда стояла задача, чтобы каждый мой следующий персонаж не был похож на предыдущего. Вот сейчас ТНТ и ТВ-3 подготовили кросс-промо с другими сериалами ТНТ, в том числе с «Полицейским с Рублёвки», так что в одном из таких роликов артист Петров в роли Гоголя схлестнется с персонажем Гришей Измайловым.

А ты не боишься, что в какой-то момент зритель устанет от твоего бесконечного присутствия на экране?

Ты знаешь, не боюсь, вот честно. Мне всё это по кайфу, я получаю большое удовольствие от того, что делаю. В ГИТИСе тебя хвалили за то, что у тебя много работ, много этюдов, или в театре, например, прекрасно, когда у актера много ролей. Все смотрят и понимают, что это ведущий артист театра. А что плохого в том, что у человека много ярких ролей в кино? И все они разные! Но, возвращаясь к тому, с чего мы начали...

Наверное, настанет всё же тот период, когда захочется на какое-то время просто пропасть. И появится тогда возможность посмотреть то, что давно хотел, попутешествовать, почитать книги, которые не успевал читать. Есть люди, которые всегда с книжкой, я не из их числа. Вот папа у меня очень любит читать, я постоянно видел его с книжкой, где бы он ни был, он завтракает с книжкой, ужинает с книжкой. У меня это как-то в памяти отложилось.

А что с театром сейчас? Пауза?

Мы перенесли мою историю «#ЗАНОВОРОДИТЬСЯ», драматическое шоу, как мы его называем, в Театр Ермоловой, сыграли уже один раз, в сентябре повторим. Правда, для «#ЗАНОВОРОДИТЬСЯ» это небольшая площадка, потому что начали мы с Yotaspace, где было больше двух тысяч человек, потом выступали в Екатеринбурге, Воронеже, Питере, а там было почти три тысячи. Потом мы отыграли на «Нашествии» - в холоде, под дождем, но это было тоже очень круто.

Саша, я с тобой разговариваю, и так приятно на душе: рядом сидит успешный перспективный парень, у которого на всех фронтах всё о’кей. Такое благополучие тебя самого не пугает?

А чего пугаться! Ты занимаешься тем, что тебе нравится, тебе хочется развиваться, хочется учиться, удивлять. Как завещал Пастернак: не надо заводить архивов, над рукописями трястись. Надо отпускать ситуацию и двигаться вперед, представляя, что у тебя на самом деле ничего нет и всё надо начинать заново. Примерно с таким девизом я вхожу в каждый новый съемочный период, в какую-то новую авантюру. И знаешь, это работает. Не зря же мне когда-то понравилось стихотворение Пастернака «Быть знаменитым некрасиво»: я тогда понял, что эти слова - отличный слоган на всю жизнь.

Фото: Георгий Кардава. Стиль: Ирина Свистушкина

Груминг: Светлана Житкевич. Ассистент фотографа: Давид Шония

Интервью

Саша Петров: «В отношениях нельзя стремиться быть лучше партнера»

Популярный российский актер - о том, зачем его так много, зачем он пишет стихи и как отрабатывал сцену с застрявшим в ладони куском стекла.

Пожалуй, сложно сейчас найти более востребованного русского артиста, чем Александр Петров. Каждый год у него выходит по пять-шесть больших премьер: « », «Гоголь», «Полицейский с Рублевки», «Фарца». А еще Гамлет в Театре Ермоловой у Олега Меньшикова. А еще собственное шоу #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ. И это притом что дебют актера в кино состоялся сравнительно недавно, в 2010 году! Почему все помешались на Петрове и зачем берут его в каждый крутой проект? Эти вопросы «Телепрограмма» задала Саше. Именно так артист просит себя называть (и указывать в тексте) с самого начала беседы, тем самым располагая к открытому, честному и чуть хулиганскому тону разговора.

«Позавчера спрашивал себя: зачем тебе это все?»

— Ваш дебют в кино состоялся всего семь лет назад. Теперь каждый год у вас выходит пачка полнометражных фильмов и пучок сериалов. Вы сами задавали себе этот вопрос: почему Петров везде?

— Я не задумывался над этим. Думаю, в профессии, как и в жизни, есть система. Если жить бессистемно и не понимать, куда идешь, вряд ли что получится. Первое правило — ставить план на пятилетку, мечтать об этом и идти. Пять лет назад я понимал, что мне нужны главные роли в полнометражных фильмах. Как к этому идти? Бог его знает. Но шаг за шагом приближаешься. Сначала небольшие роли, потом в сериалах. Потом идет развитие. Многих это раздражает: почему столько фильмов за год? Зачем ты берешься за это все? Пять-шесть полнометражных фильмов и несколько сериалов за один сезон. «Ты выйдешь в тираж!» А мне так не кажется. Почему в ГИТИСе за это хвалят? Когда у артиста 7 отрывков из 8 в показе — и все разные. Это круто! А вот в жизни это вдруг оказывается плохо. Если и делает это качественно, он не надоест зрителю.

В шоу «Танцы со звездами» актер не сдерживал эмоций. Фото: Канал «Россия 1»

— Как-то все просто звучит. Тысячи других трудолюбивых и талантливых актеров, как персонаж Тимофея Трибунцева из короткометражки «Проклятие», всю жизнь играют предводителя команчей или Кота Базилио в детском театре…

— Конечно, есть определенные нюансы и вводные обстоятельства. Работа агента, к примеру. Когда актер молодой, зеленый и никому не нужный, агент начинает продавать его: звонить по всем кастингам и предлагать посмотреть видео, фото. Это тяжелый труд. Помню, ходил на мастер-класс американского актера второго плана, сыгравшего в « ». И он посвятил теме работы агента большую часть лекции. Уже взрослый, состоявшийся актер много лет ежедневно звонит агенту и разговаривает с ним часами. Обсуждает все: от погоды до рабочих планов и продвижения. Это надо делать. Это тоже часть профессии.

— Это все хорошо. Но есть же наверняка и секретные ходы: «занести» режиссеру, поужинать с продюсером…

— (Смеется.) Это все не работает, увы. Нет, есть и определенные хитрости. Вот у меня был период, когда вообще не было ролей и предложений. Никаких. Недолго, после выпуска из ГИТИСа, но такой период был. Хотя было много проб. И мой агент Катя Корнилова, когда звонили и звали на очередные пробы, говорила: «Извините, у нас сейчас пять предложений одновременно, мы думаем». Она делала это искусно и аккуратно. И в определенный момент это стало реальностью — пять проектов одновременно. Но не потому, что мы создавали какую-то видимость востребованности вокруг меня. А потому что я приходил и отрабатывал пробы на 400%. В любом случае у любого актера должна быть сверхзадача и высшая цель. Если думать о деньгах, ничего не выйдет. Буквально позавчера я спрашивал себя: «Зачем мне это все надо? Есть роли, есть предложения. Почему ты хочешь еще куда-то? Ведь и так комфортно». А мне хочется экспериментировать и расти. Поэтому просто нет времени на звездность.

В «Гоголе» Петров сыграл припадочного и уязвимого персонажа, который препарирует жизнь в компании сыщика Гуро (Олег Меньшиков). Фото: Кадр из фильма

— Экспериментов в России предостаточно. Но сейчас на столе перед вами — пачка сигарет и пособия по английскому языку. А недавно в официальном Инстаграме Люка Бессона появился ролик со съемок, где в кадре человек, похожий на вас. Это связано?

— Никак не могу прокомментировать ваш вопрос.

— У одного Александра Петрова, мультипликатора, уже есть «Оскар». У российского зрителя есть шанс увидеть вас в западных проектах?

— Есть. Больше ничего не скажу. (Улыбается.)

«Свои стихи литературой не считаю»

— Премьера моноспектакля, или шоу, как сейчас говорят, #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ прошла год назад. С тех пор он изменился?

— Думаю, да. Любой спектакль прибавляет. Потому родственников и близких не зовут на премьерные показы. Артисты со временем становятся спокойнее. Тут история в другом. Спектакль #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ всегда разный, ибо 70% текста — это импровизация. Она может завести меня куда угодно. Что будет на этот раз в «Крокус Сити Холле» (шоу пройдет 30 января в Москве, через 5 дней после дня рождения артиста, и 2 февраля — в Санкт-Петербурге. — Ред.) — даже сейчас не знаю. Каждый раз я прошу коллег импровизировать.

В военной драме «Т-34» Саше досталась еще одна главная роль — лейтенанта Ивушкина. Кадр из фильма

— Помимо спектакля, выходит и книга. Что это за опыт? И зачем она нужна вам?

— Я ехал в «Сапсане» из Питера в Москву после показа #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ. И в вагоне-ресторане встретил мужчину. Он поблагодарил за фильмы и спросил: «Саша, почему вы не выпускаете книгу? Сборник стихов». Я ответил: «Не дорос еще. Мне 28 лет. Какая книга? Рановато». А он говорит: «Ничего не рановато. Сколько у вас стихов? На книгу наберется? Ну вот. И чего вы ждете? Надо выпускать и закрыть гештальт». Я задумался. И все же не считаю это книгой в привычном понимании, литературным произведением. Это бонус, дополнение к спектаклю. Для тех, кто посмотрел и кому понравилось. К стихам тоже отношусь как к хобби. Профессиональная деятельность у меня другая: сниматься в кино и работать в театре. Герой спектакля #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ пишет стихи, потому что выбирает это как единственный способ общения с женщиной. Поэтому расценивать мои стихи как литературное достояние никто не будет — ни я, ни он. В книге есть стихи, есть отдельные мысли, личные фото, неопубликованные интервью. Захотелось сделать материал чуть глубже.

— Есть ли стихи, посвященные любимой?

— Конечно. Отдельной главы или блока стихотворений об Ире нет, но есть хаотично разбросанные стихи, непонятно как приходившие в голову. Обычно я записываю строчки в телефон. Потом уже получаются стихи.

— В каком месте пишется лучше?

— Я люблю летать. Особенно сидеть один. Без безумных взрослых или детей. Никто не отвлекает. Вставляю музыку в уши. Смотрю в облака. Связи нет, СМС не приходят. Очень спокойно и удобно. А бывает наоборот — сидишь в шумной компании, заказываешь еду и параллельно накидываешь строчки.

— Очень часто вы играете любовь и даже секс с самыми красивыми девушками российского кино: с в «Методе», с … Девушка спокойно на это смотрит?

— Про личную жизнь говорить не хочется, честно. Единственное, что могу сказать, мы с Ириной — взрослые, профессиональные люди. С этим нет никаких проблем.

Спектакль #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ частично посвящен возлюбленной Саши — актрисе Ирине Старшенбаум. Фото: Личный архив

— Еще в одной красивой актерской паре — Александр Абдулов и Ирина Алферова — было так: если дома что-то не ладилось, он «мстил» ей на сцене «Ленкома». По крайней мере по свидетельству Алферовой так и было.

— С Ирой мне работать вместе комфортно (помимо «Притяжения», оба снимались в фильме «Т-34». — Ред.). Она — большая актриса, которая правильно относится к профессии. У каждого из нас в ней своя дорога. Поэтому мы и не любим говорить о нас в интервью. Есть что рассказать, кроме этого.

— Конкуренции между вами нет?

— Мы, конечно, обсуждаем роли, но не соревнуемся. В паре никто не должен хотеть быть лучше второй половинки. Надо просто хотеть быть лучше. Рядом с любимым человеком. Артист, сварщик — не имеет значения. Когда рядом человек, которого ты любишь, есть стимул идти дальше и развиваться.

— Как, кстати, провели праздники?

— Были в Грузии. Безумно понравилась страна и люди — талантливые, гостеприимные, стильные. Тбилиси — абсолютно европейский город с прекрасными и душевными ресторанами, кафе. И горы. Когда доезжаешь до Казбека, открываются невероятные виды. Сидишь, залипаешь — и можешь делать это бесконечно. Мозг в этот момент перезагружается полностью. Мне не хватало этого. В конце 2017 года меня подкашивало — год был насыщенный и тяжелый. Я понимал, что нуждаюсь в очищении. Большое впечатление произвели грузины как нация. В определенный момент мы с Ирой поймали себя на мысли, что говорим только две фразы: «Очень вкусно» и «Очень красиво». И больше ничего.

«Мне говорили, что я стану дворником»

— В Институте программных систем РАН вы учились на экономическом факультете. Эти знания помогли на практике? Может, были мысли открыть бизнес?

— Помогли. Параллельно с экономическим образованием я занимался в театральной студии и открыл для себя новый мир. Обучение в институте не дало ничего. Правда, единственный урок я запомнил на всю жизнь. Нам дали задание: соединить точки на доске одной непрерывной линией. Мы долго думали, и никто не смог решить головоломку. Но когда преподаватель показал, как это делается, все офигели. Потому что для решения надо было выйти за пределы доски. То есть за пределы рационального мышления. Это меня перетряхнуло. Я понял, что зачастую надо выходить за рамки, чтобы достичь цели. Так происходит и в кино, и в спектаклях, в которых я работаю.

История издевательств наглого полицейского с Рублевки Гриши Измайлова над начальником Владимиром Яковлевым (Сергей Бурунов — справа) стала притчей во языцех. Кадр из фильма

— Известно, что вы любите футбол. Сейчас он присутствует в вашей жизни? Или травмы мешают?

— Почти не присутствует. Не хватает времени. Очень хочу, но некогда. Травмы были в основном на съемках, но уже зажили. Играть могу.

— Какая из них была самой болезненной или нелепой?

— Много всего было… Раньше я делал на площадке все трюки. На съемках отключаются все инстинкты — самосохранения, страха и другие. Кажется, что можешь абсолютно все! Один раз на съемках сериала «Беловодье. Тайна затерянной страны» (продолжение проекта «Пока цветет папоротник». — Ред.), которые проходили на Алтае, надо было упасть на землю и посмотреть в определенную точку. В это время работали поливалки — такие штуки, имитирующие дождь. Естественно, очень холодные. Я должен был упасть несколько раз подряд, оперевшись руками о землю, оператор это снимал. Отрабатываю. Потом встаю и чувствую, что с рукой что-то не так. Ко мне подходят каскадеры и спрашивают: «Сань, все нормально? Мы смотрели на твое лицо — как будто тебе очень больно было». «Нет, — отвечаю. — Все в порядке. Все хорошо». Потом поднимаю руку (смотрит на правую ладонь), вот эту. Она залита кровью. А это же горы, Алтай, «Скорая» доедет не сразу. Непонятно было, что в руке осколок стекла. И, пока я падал в грязь, забивал его еще глубже. Мне промыли рану, замотали руку целлофаном. И после этого еще один эпизод надо было отработать. А наутро улетать в Москву репетировать «Гамлета» (актер играет главную роль в этом спектакле Театра имени Ермоловой. — Ред.). И вот меня снимают по пояс, чтоб рука не была в кадре. Потом приезжает «Скорая», врачи спрашивают: «А где больной?» Им отвечают: «Сейчас, в сцене только доснимется». В итоге отвезли в больницу, достали осколок, зашили. Рука дико болела, не спал ни секунды, прилетел в Москву, утром пошел на репетицию, меня постоянно вело, были дикие боли, отработал и потом только пошел домой.

— Закалил вас Алтай…

— Да, «Беловодье» закалило мощно! В другом эпизоде, к примеру, я заходил под водопад. Некая сцена очищения. Температура воздуха — 14 градусов, все стоят в куртках, а я в набедренной повязке встаю под ледяную воду, которая мощно хлещет по спине. Вода — 4 градуса. Рядом — врач, постоянно измеряющий давление, пульс.

В фильме «Притяжение» Федора Бондарчука актер спасал Землю от инопланетян. И одну из сцен с Ириной Старшенбаум отыграл на костылях — после травмы на съемках другого проекта. Фото: Art Pictures Studio

На съемках «Притяжения» разбил ногой дверь и сильно порезал разбитым стеклом сухожилие. Под местной анестезией, которая не работала, мне сшивали нервы. Обезболивание кололи и кололи, а я орал и орал. Я так понял, что врачи проверяли, работает ли нерв. Потом было долгое восстановление, снимался на костылях. В сцене, когда главная героиня фильма падает, хватается за кровать, ей в голову попадает камень и она вырубается, мой герой ее держит. Так вот, в тот момент я был на костылях и в гипсе.

— Психологические травмы, детские комплексы или обиды — ранившие, но не преодоленные — остались?

— Думаю, нет. Страхи, обиды и комплексы есть у всех, конечно. Но я преодолеваю это путем работы.

— Может, ошибочные решения?

— А их не бывает. Если решение было принято не под давлением, это не ошибка. Даже если не очень удачный результат. Видимо, так было нужно. И это произошло не случайно. Казалось бы, зачем я учился два года на экономическом? Мне и моему другу говорили, что мы станем дворниками. Мы смеялись. И я слышал это нередко: «Ты раздолбай, ты не хочешь учиться, будешь мести дворы». Никто не пытался спросить, что интересно мне. Только педагог Вероника Алексеевна из театральной студии в Переславле-Залесском, в которую я ходил параллельно с институтом, задала этот вопрос. И тогда я задумался. И жизнь поменялась.

Саша с детства болеет за московский «Спартак». Фото: Личный архив

— У родителей в родном городе часто бываете?

— Да, случается. Сел в машину — и через полтора часа уже там. Стараюсь выбираться.

— Родители довольны тем, как вы зарабатываете?

— Конечно. Они счастливы. Сын нашел то, чем будет заниматься всю жизнь. У меня нет сомнений, что я могу передумать и начать писать картины.

— А сценарии? У вас же есть собственные наработки. Может, снять по ним кино?

— Такие мысли есть. И даже полноценная оформленная идея — снять фильм как режиссеру. Со своим видением и доработкой сценария. Мне было бы интересно узнать, что за той границей. Хочу сделать это по-хулигански. Как всегда.

Фото: личный архив

— То есть вы готовы управлять людьми?

— Если вспомнить детство, то меня всегда просили собирать людей на футбол. В провинциальном городе это непростая задача. У одного — дача, у второго — картошка, у третьего — пиво, у четвертого — телевизор. И каждого из 10 — 12 человек надо уломать поменять это на игру. Жизнь в провинции более вязкая и тягучая. Люди более тяжелые на подъем. Это не стремительная Москва. Там собраться на футбол — это долгие уговоры и мотивация с аргументами. И мне это нравилось! Организовывать людей, объединенных идеей.

Все идет из детства. Даже самые, казалось бы, бесполезные навыки, приобретенные в детстве, возвращаются и помогают во взрослой жизни. Интересные вещи… Наверное, в связи с этим можно говорить о таком понятии, как судьба.

Л ичное дело

Александр Петров родился 25 января 1989 года в Переславле-Залесском. Занимался футболом. После окончания школы учился на экономическом факультете ИПС РАН. Занимался в театре-студии «Антреприза». В 2012 году окончил ГИТИС (мастерская Л. Хейфеца). В 2010 году дебютировал в сериале «Голоса». Работал в театре Et Cetera, с января 2013 года является актером Московского драматического театра имени М. Н. Ермоловой. Сыграл главные роли в картинах «Обнимая небо», «Затмение», « », «Притяжение», «Лед», «Т-34». Снимался в сериалах «Фарца», «Метод», «Полицейский с Рублевки», « », а также в шоу «Танцы со звездами». Придумал и поставил драматическое шоу #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ. Не женат. Встречается с актрисой Ириной Старшенбаум.