Дом где родился салтыков щедрин. Краткая биография салтыкова-щедрина самое главное

Салтыков-Щедрин, Михаил Евграфович (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Николай Щедрин; 15 (27) января 1826 - 28 апреля (10 мая) 1889 - русский писатель, журналист, редактор журнала «Отечественные записки», Рязанский и Тверской вице-губернатор.

Михаил Салтыков родился в старой дворянской семье, в имении родителей, селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Был шестым ребёнком потомственного дворянина и коллежского советника Евграфа Васильевича Салтыкова (1776-1851). Мать писателя, Забелина Ольга Михайловна (1801-1874), была дочерью московского дворянина Забелина Михаила Петровича (1765-1849) и Марфы Ивановны (1770-1814).

У будущего писателя была деспотичная мать. Забелина Ольга Михайловна была напрочь лишена человечности, и ее образ позже воплотится в «Господах Головлевых». В семье было шестеро детей, и, несмотря на то, что Миша слыл любимчиком, семейных разборок он навидался сполна. Но мальчика это будто, наоборот, закалило. Период до десяти лет автор впоследствии почти автобиографично опишет в «Пошехонской старине». Салтыков всегда вспоминал свое детство с горечью и, как правило, не любил о нем говорить. Детство его проходило в основном в одиночестве, все старшие дети уже разъехались учиться. А воспитанием его мало занимались по-настоящему.

Хотя в примечании к «Пошехонской старине» Салтыков-Щедрин и просил не смешивать его с личностью Никанора Затрапезного, от имени которого ведётся рассказ, но полнейшее сходство многого из сообщаемого о Затрапезном с несомненными фактами жизни Салтыкова-Щедрина позволяет предполагать, что «Пошехонская старина» имеет отчасти автобиографический характер.

Первым учителем Салтыкова-Щедрина был крепостной человек его родителей, живописец Павел Соколов; потом с ним занимались старшая сестра, священник соседнего села, гувернантка и студент Московской духовной академии. Десяти лет от роду он поступил в Московский дворянский институт, а два года спустя был переведён, как один из лучших учеников, казённокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. Именно там он и начал свою деятельность писателя.

В 1844 году окончил лицей по второму разряду (то есть с чином X класса), 17 из 22 учеников, потому что поведение его аттестовалось не более как «довольно хорошим»: к обычным школьным проступкам (грубость, курение, небрежность в одежде) у него присоединялось «писание стихов» «неодобрительного» содержания. В лицее под влиянием свежих ещё тогда пушкинских преданий каждый курс имел своего поэта; на XIII курсе эту роль играл Салтыков-Щедрин. Несколько его стихотворений было помещено в «Библиотеке для чтения» 1841 и 1842 годов, когда он был ещё лицеистом; другие, напечатанные в «Современнике» (ред. Плетнёва) в 1844 и 1845 годах, написаны им также ещё в лицее; все эти стихотворения перепечатаны в «Материалах для биографии И. Е. Салтыкова», приложенных к полному собранию его сочинений.

Ни одно из стихотворений Салтыкова-Щедрина (отчасти переводных, отчасти оригинальных) не носит на себе следов таланта; позднейшие по времени даже уступают более ранним. Салтыков-Щедрин скоро понял, что у него нет призвания к поэзии, перестал писать стихи и не любил, когда ему о них напоминали. Однако в этих ученических упражнениях чувствуется искреннее настроение, большей частью грустное, меланхоличное (в тот период у знакомых Салтыков-Щедрин слыл под именем «мрачного лицеиста»).

В августе 1845 Салтыков-Щедрин был зачислен на службу в канцелярию военного министра и только через два года получил там первое штатное место - помощника секретаря. Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848).

Уже в библиографических заметках, несмотря на маловажность книг, по поводу которых они написаны, проглядывает образ мыслей автора - его отвращение к рутине, к прописной морали, к крепостному праву; местами попадаются и блёстки насмешливого юмора.

В первой повести Салтыкова-Щедрина, «Противоречия», которую он никогда впоследствии не перепечатывал, звучит, сдавленно и глухо, та самая тема, на которую были написаны ранние романы Ж. Санд: признание прав жизни и страсти. Герой повести, Нагибин - человек, обессиленный тепличным воспитанием и беззащитный против влияний среды, против «мелочей жизни». Страх перед этими мелочами и тогда, и позже (например, в «Дороге» в «Губернских очерках») был знаком, по-видимому, и самому Салтыкову-Щедрину - но у него это был тот страх, который служит источником борьбы, а не уныния. В Нагибине отразился, таким образом, только один небольшой уголок внутренней жизни автора. Другое действующее лицо романа - «женщина-кулак», Крошина - напоминает Анну Павловну Затрапезную из «Пошехонской старины», то есть навеяно, вероятно, семейными воспоминаниями Салтыкова-Щедрина.

Гораздо крупнее «Запутанное дело» (перепечатано в «Невинных рассказах»), написанное под сильным влиянием «Шинели», может быть, и «Бедных людей», но заключающее в себе несколько замечательных страниц (например, изображение пирамиды из человеческих тел, которая снится Мичулину). «Россия, - так размышляет герой повести, - государство обширное, обильное и богатое; да человек-то глуп, мрёт себе с голоду в обильном государстве». «Жизнь - лотерея», подсказывает ему привычный взгляд, завещанный ему отцом; «оно так, - отвечает какой-то недоброжелательный голос, - но почему же она лотерея, почему ж бы не быть ей просто жизнью?» Несколькими месяцами раньше такие рассуждения остались бы, может быть, незамеченными - но «Запутанное дело» появилось в свет как раз тогда, когда Февральская революция во Франции отразилась в России учреждением так называемого Бутурлинского комитета (по имени его председателя Д. П. Бутурлина), облечённого особыми полномочиями для обуздания печати.

В Вятке

В наказание за вольнодумие уже 28 апреля 1848 года он был выслан в Вятку и 3 июля определён канцелярским чиновником при Вятском губернском правлении.

В ноябре того же года он был назначен старшим чиновником особых поручений при вятском губернаторе, затем два раза занимал должность правителя губернаторской канцелярии, а с августа 1850 был советником губернского правления. О службе его в Вятке сохранилось мало сведений, но, судя по записке о земельных беспорядках в Слободском уезде, найденной после смерти Салтыкова-Щедрина в его бумагах и подробно изложенной в «Материалах» для его биографии, он горячо принимал к сердцу свои обязанности, когда они приводили его в непосредственное соприкосновение с народной массой и давали ему возможность быть ей полезным.

За что же Салтыков был сослан в Вятку?

В середине XIX века Вятка считалась окраиной России, «медвежьим углом», «околицей лапотной России». Однако стоит заметить, что серьезных преступников сюда никогда не ссылали, видимо считая это слишким мягким наказанием. Многие и не знали, что тот же Салтыков был ссыльным. Молодые чиновники часто приезжали в Вятку, чтобы сделать себе карьеру. Приезжали, служили два года, в соответствии с табелем о рангах продвигались по службе на несколько пунктов и уезжали. При этом иногда и с деньгами, так как взятки здесь всегда процветали.

В советское время ссыльного в Вятку человека воспринимали как несчастного, обиженного жизнью. Хотя в действительности, например, у молодого приезжего чиновника Салтыкова-Щедрина было четверо слуг, свой выезд, личный дом. Он занимал должность третьего чиновника по рангу, радушно принимался в лучших домах, в том числе в губернаторском доме, женился на дочери вице-губернатора.

За что же Салтыков был сослан в Вятку?

С известным революционным деятелем Буташевичем – Петрашевским Салтыков познакомился еще в студенческие годы — оба они были выпускниками Царскосельского лицея. Михаил Петрашевский пригласил Салтыкова бывать на своих знаменитых «пятницах» – еженедельных собраниях, которые проходили в его доме. На этих «пятницах» Салтыков проникся либеральными идеями и под их влиянием создал повести «Запутанное дело» и «Противоречие», за которые его и сослали в Вятку.

Уже потом, находясь в Вятке, Салтыков-Щедрин однажды заметил в частной беседе: «И дернул же меня черт написать такую ерунду». Стоит отметить, что Николай I, возможно, и не сослал бы Михаила Евграфовича в ссылку, но обстоятельства поспособствовали этому. В то время Салтыков начал служить в Петербурге в военном министерстве под началом Александра Ивановича Чернышева. Как-то на одном из светских раутов, после того, как повести писателя вышли в свет, Николай I попенял Чернышеву: «И что это твои служащие таким бумагомарательством занимаются»? И, несмотря на то, что фраза эта была сказана императором больше в шутку, Чернышев довольно серьезно воспринял эти слова, видимо посчитав себя публично опозоренным. Впоследствии Чернышев стал одним из тех, кто активно настаивал на том, чтобы Салтыков понес наказание за свои повести. Изначально он даже предложил сослать Салтыкова рядовым на Кавказ, но здесь Николай сказал: «Но ты уж что-то чересчур тут стараешься». Так начинающего «бумагомарателя» за «вредный образ мыслей» было решено сослать на службу в Вятку — место, куда ссылали за незначительные проступки.

Портрет и характер молодого ссыльного чиновника

Михаила Салтыкова
Человек очень талантливый, как чиновник. С подчиненными был очень лоялен, с начальством несдержан и своеволен, свои эмоции никогда не скрывал. Терпеть не мог взятки – боролся с ними постоянно. Характер приезжий чиновник имел несносный. Был очень умен и остроумен, однако общаться с ним было очень тяжело. Семья Иониных была одной из немногих, с которой Салтыков подружился. Софья Карловна, супруга врача Ионина, была истинной немкой – очень сдержанной в своих эмоциях. По ее рассказам, Салтыков мог убежать из-за стола, разобидевшись на какую – то мелочь, хлопнуть дверью и, побегав по улице Спасской, вновь вернуться и сесть за стол. Тогда она, как ни в чем не бывало, снова наливала ему чашечку чая, и беседа продолжалась.
В силу замкнутости своего характера, современники Салтыкова-Щедрина награждали его такими эпитетами, как одинокий, отчужденный, обособленный.
В тот день, когда Салтыков приехал в город, губернатор приболел, поэтому не смог его встречать. Но на встрече присутствовал лечащий врач губернатора, который в своих заметках довольно подробно описал детали первой его встречи с молодым ссыльным чиновником. Так он описывал первые действия молодого человека: «Прошел в приемную, начал нервно прохаживаться, подошел к зеркалу, начал растирать руки и ноги, ворча при этом: вишь, как укатали черти». Салтыков был очень раздражен тем фактом, что губернатор его не встретил и всячески выказывал свое недовольство. Внешность Салтыкова врач описал как «среднего роста с длинными волосами и бледным лицом». Так в первый же день, появившись в приемной губернатора, Салтыков начал его критиковать. Однако, стоит отметить, что в последующем Салтыков был очень любим и уважаем губернатором, так как трудился не покладая рук. Он очень многое сделал для Вятки как чиновник в сферах развития торговли, безопасности и благоустройства города. Всю свою жизнь боролся со взяточничеством.
Несмотря на то, что чиновничья служба тяготила Михаила Евграфовича, он очень ответственно к ней относился. С утра до ночи просиживая над бумагами, он писал: «Я гибну среди подлейших бумаг губернского правления». Наверное, если бы он не так рьяно относился к службе, ему было бы гораздо проще жить, но иначе Салтыков не мог.

Провинциальную жизнь в самых тёмных её сторонах, в то время легко ускользавших от взора, Салтыков-Щедрин узнал как нельзя лучше, благодаря командировкам и следствиям, которые на него возлагались - и богатый запас сделанных им наблюдений нашли себе место в «Губернских очерках». Тяжёлую скуку умственного одиночества он разгонял внеслужебными занятиями: сохранились отрывки его переводов из Токвиля, Вивьена, Шерюеля и заметки, написанные им по поводу известной книги Беккарии. Для сестёр Болтиных, дочерей вятского вице-губернатора, из которых одна (Елизавета Аполлоновна) в 1856 стала его женой, он составил «Краткую историю России».

В ноябре 1855 ему разрешено было, наконец, покинуть Вятку (откуда он до тех пор только один раз выезжал к себе в тверскую деревню); в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, в июне того же года назначен чиновником особых поручений при министре и в августе командирован в губернии Тверскую и Владимирскую для обозрения делопроизводства губернских комитетов ополчения (созванного, по случаю Восточной войны, в 1855). В его бумагах нашлась черновая записка, составленная им при исполнении этого поручения. Она удостоверяет, что так называемые дворянские губернии предстали перед Салтыковым-Щедриным не в лучшем виде, чем недворянская, Вятская; злоупотреблений при снаряжении ополчения им было обнаружено множество. Несколько позже им была составлена записка об устройстве градских и земских полиций, проникнутая мало ещё распространенной тогда идеей децентрализации и весьма смело подчеркивавшая недостатки действовавших порядков.

В конце 1855, после смерти Николая I, получив право «проживать где пожелает», возвратился в Петербург и возобновил литературную работу. В 1856 - 1857 были написаны «Губернские очерки», изданные от имени «надворного советника Н. Щедрина», ставшего известным всей читающей России, назвавшей его наследником Гоголя.

В это время женился на 17-летней дочери вятского вице-губернатора, Е. Болтиной. Салтыков стремился сочетать труд писателя с государственной службой. В 1856 - 1858 являлся чиновником особых поручений в Министерстве внутренних дел, где были сосредоточены работы по подготовке крестьянской реформы.

Свою будущую жену Елизавету Болтину, дочь Вятского вице-губернатора, Салтыков встретил, находясь в ссылке. Елизавете на тот момент было всего 12 лет. Он терпеливо ждал ее взросления – повенчались они уже после возвращения Салтыкова-Щедрина в Петербург. Это были совершенно разные по характеру и темпераменту люди. Она воспитывалась матушкой-дворянкой из семьи Нарышкиных. А он матушкой-купчихой в строгой дисциплине, в семье, где детей с двухлетнего возраста наказывали розгами. О своих тесте и теще Салтыков впоследствии писал: «Семейство доброе, хотя и бестолковое, живут одним днем, если появляется лишняя копейка, то сразу ее спускают».

В 1858 - 1862 служил вице-губернатором в Рязани, затем в Твери. Всегда стремился окружать себя на месте своей службы людьми честными, молодыми и образованными, увольняя взяточников и воров.

Салтыков всю жизнь мечтал уйти на литературное поприще, но не мог этого сделать, так как необходимо было содержать семью. Лизонька была хороша собой, ей хотелось поражать. Она обожала принимать у себя гостей, прогуливаться с ними по Невскому проспекту, заходя во все кондитерские и покупая всевозможные сладости. Она могла менять платья по нескольку раз на дню. В течение 17 лет у них не было детей, возможно, поэтому она была несколько взбалмошной. В ней жила провинциалка, вывезенная в столицу, однако Салтыков обожал ее всей душой и всячески баловал.
Маменька Салтыкова не любила свою невестку. И дело даже не в том, что Лиза была бесприданницей. Скорее всего, мать просто сразу поняла, что это не тот человек, который нужен ее сыну. Поэтому в одно время матушка даже отказала в материальной помощи своему сыну, сказав, чтобы он сам трудился на свою барыню. «Залетела ворона в барские хоромы», — говаривала матушка после того, как Михаил и Елизавета повенчались. Несмотря на то, что их брак был довольно сложным, прожили они вместе всю жизнь.

В эти годы появились рассказы и очерки («Невинные рассказы», 1857 «Сатиры в прозе», 1859 - 62), а также статьи по крестьянскому вопросу.

В 1862 писатель вышел в отставку, переехал в Петербург и по приглашению Некрасова вошел в редакцию журнала «Современник», который в это время испытывал огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков взял на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание уделял ежемесячному обозрению «Наша общественная жизнь», которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

В 1864 Салтыков вышел из редакции «Современника». Причиной послужили внутрижурнальные разногласия по вопросам тактики общественной борьбы в новых условиях. Он возвратился на государственную службу.

В 1865 - 1868 возглавлял Казенные палаты в Пензе, Туле, Рязани; наблюдения за жизнью этих городов легли в основу «Писем о провинции» (1869). Частая смена мест службы объясняется конфликтами с начальниками губерний, над которыми писатель «смеялся» в памфлетах-гротесках. После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника.

Дети у Салтыкова-Щедрина родились, когда ему шел уже пятый десяток. Он любил их, дрожал над ними, радовался им; в доме стало хорошо. Однако совершенно расстроились отношения с родными – спился и умер брат Сергей, совместно с которым Михаил Евграфович владел имением Заозерье, и старший брат, Дмитрий Евграфович, вознамерился лишить Михаила значительной доли причитающегося ему наследства. Тяжба с братом о наследстве отнимала силы – не столько физические, сколько душевные. Правда, Салтыков-Щедрин несколько сблизился с матерью, которая в этом конфликте поддерживала его. Мать тоже вскоре умерла, распалась семейная связь, разрушилось «дворянское гнездо» – нелюбимое, но родное. Михаил Евграфович, больной и подавленный, зимой отправился хоронить мать, но не успел к погребению. «Саваны, саваны, саваны! Саван лежит на полях и лугах; саван сковал реку; саваном окутан дремлющий лес; в саван спряталась русская деревня…» – так он начинает написанный в это время рассказ «Кузина Машенька».

Переехал в Петербург, принял приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала «Отечественные записки», где работал в 1868 - 1884. Салтыков теперь целиком переключился на литературную деятельность. В 1869 пишет «Историю одного города» - вершину своего сатирического искусства.

В 1875 - 1876 лечился за границей, посещал страны Западной Европы в разные годы жизни. В Париже встречался с Тургеневым, Флобером, Золя.

Еще не очень старый, он болен насквозь: болит сердце, мучает хронический бронхит, терзает ревматизм. Его доктор Николай Курочкин замечал, что он болен весь, ни одного здорового органа. И характер у больного был тяжелый, язвительный; он изводил домашних жалобами и стонами. Кажется, это и не о Коняге он сказал, и не о русском мужике, а о себе самом: «Из всех ощущений, доступных живому организму, знает только ноющую боль, которую дает работа».

В 1880-е сатира Салтыкова достигла кульминации в своем гневе и гротеске: «Современная идиллия» (1877 - 83); «Господа Головлевы» (1880); «Пошехонские рассказы» (1883).

В 1884 журнал «Отечественные записки» был закрыт, после чего Салтыков вынужден был печататься в журнале «Вестник Европы».

В последние годы жизни писатель создал свои шедевры: «Сказки» (1882 - 86); «Мелочи жизни» (1886 - 87); автобиографический роман «Пошехонская старина» (1887 - 89).

За несколько дней до смерти он написал первые страницы нового произведения «Забытые слова», где хотел напомнить «пестрым людям» 1880-х об утраченных ими словах: «совесть, отечество, человечество… другие там еще…».

Он очень болел в последние годы и очень мучился – и болезнями, и душевно: чему он отдал свою жизнь? Для чего жил? Что изменилось? Времена изменились, но не к лучшему. «Нас одолела глупость, и она теперь до того сгустилась в воздухе, что хоть топор повесь», – писал он в 1883 году. Снова заморозок, снова гонения на журналы, «Отечественным запискам» выносят предупреждения за «вредное направление»… Закрытие «Отечественных записок» совершенно надорвало Салтыкова-Щедрина. Ошеломленный, он писал в сказке «Приключение с Крамольниковым»: «Однажды утром, проснувшись, Крамольников совершенно явственно ощутил, что его нет». Ему так и казалось – что нет его больше, нет его читателя, все напрасно, все впустую. Последнее задуманное им произведение – «Забытые слова»: «Были, знаете, слова: ну, совесть, отечество, человечество… другие там еще… – говорил он Михайловскому. – Надо же их напомнить»… Напомнить не успел.

Лекция «Михаил Салтыков-Щедрин», лектор Дмитрий Быков

Великие цитаты Михаила Евграфовича

• Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют.
• Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.
• Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.
• Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать?
• Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.
• Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, - будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду.
• Если на Святой Руси человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении и так до смерти столбом и простоит.
• Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения.
• Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас намеднись дядя Софрон мимо кружки с керосином шел - и тот весь выпил!
• У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!
• Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена - переходные.
• - Mon cher, - говаривал Крутицын, - разделите сегодня все поровну, а завтра неравенство все-таки вступит в свои права.
• Увы! Не прошло еще четверти часа, а уже мне показалось, что теперь самое настоящее время пить водку.
• - Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались - и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.
• Для того чтобы воровать с успехом, нужно обладать только проворством и жадностью. Жадность в особенности необходима, потому что за малую кражу можно попасть под суд.
• Крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось самым мелким шрифтом.
• Всякому безобразию свое приличие.
• Цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие - для того чтобы законодатели не коснели в праздности.
• Барышня спрашивают, для большого или малого декольте им шею мыть.
• Просвещение внедрять с умеренностью, по возможности избегая кровопролития.
• Иллюстрация к произведению «История одного города».
• Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит им одним.
• - Кредит, - толковал он Коле Персианову, - это когда у тебя нет денег… понимаешь? Нет денег, и вдруг - клац! - они есть!
• - Однако, mon cher, если потребуют уплаты? - картавил Коля.
• - Чудак! Ты даже такой простой вещи не понимаешь! Надобно платить - ну, и опять кредит! Еще платить - еще кредит! Нынче все государства так живут!
• Глупым, в грубом значении этого слова, Струнникова назвать было нельзя, но и умен он был лишь настолько, чтобы, как говорится, сальных свечей не есть и стеклом не утираться.
• В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.
• Один принимает у себя другого и думает: «С каким бы я наслаждением вышвырнул тебя, курицына сына, за окно, кабы…», - а другой сидит и тоже думает: «С каким бы я наслаждением плюнул тебе, гнусному пыжику, в лицо, кабы…» Представьте себе, что этого «кабы» не существует, - какой обмен мыслей вдруг произошел бы между собеседниками!
• Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари.
• В словах «ни в чем не замечен» уже заключается целая репутация, которая никак не позволит человеку бесследно погрузиться в пучину абсолютной безвестности.
• Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».
• Страшно, когда человек говорит и не знаешь, зачем он говорит, что говорит и кончит ли когда-нибудь.
• Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин - русский писатель, журналист, публицист и общественный деятель. Родился в 1826 году 27 января в Тверской губернии, потомок старинного дворянского рода. Преуспевал в учебе в дворянском институте, благодаря чему в 1838 г перевелся в Царскосельский лицей. В 22-летнем возрасте был сослан в Вятку, где работал следующие 8 лет на низких должностях в правлении губернии.

По возвращении в Петербург, Михаил Салтыков перешел на службу в Министерство внутренних дел, а также продолжил писать. После выхода в отставку переехал в Петербург и приступил к редакторской работе в журнале «Современник». В дальнейшем он возвращался к государственной службе, а также входил в редакцию журнала «Отечественные записки». Запрет этого издания в 1884 году сильно пошатнул здоровье писателя, что находило отражение в различных произведениях. Он умер 28 апреля 1889 года и был похоронен на Волковском кладбище согласно собственной последней воле рядом с И.С. Тургеневым.

Творческие этапы жизни

Михаил Салтыков закончил лицей по второму разряду. К числу стандартных лицеистских «грехов» вроде курения, грубости и небрежного внешнего вида ему также приписывали написание неодобрительных стихов. Однако стихотворения у будущего писателя получались слабыми, и он сам это понимал, поэтому быстро от поэтической деятельности отказался.

По дебютному произведению Салтыкова-Щедрина «Противоречия» заметно, что на молодого прозаика большое влияние оказали романы Жорж Санд и французский социализм. «Противоречия» и «Запутанное дело» вызвали негодование у властей, и Михаил Евграфович был выслан в Вятку. Литературой в этот период жизни он практически не занимался. Вернуться к ней получилось в 1855 году, когда после кончины Николая I молодому чиновнику разрешили покинуть место ссылки. «Губернские очерки», опубликованные в «Русском вестнике», сделали Щедрина известным и почитаемым в широком круге читателей автором.

Будучи тверским и рязанским вице-губернатором, писатель не прекращал писать для многих журналов, хотя большинство его произведений читатели находили в «Современнике». Из трудов 1858-1862 годов сложились сборники «Сатиры в прозе» и «Невинные рассказы», изданные трижды каждый. В период службы управляющим казенной палатой Пензы, Тулы и Рязани (1864-1867 гг.) Михаил Евграфович Салтыков публиковался лишь раз со статьей «Завещание моим детям».

В 1868 году публицист полностью бросил госслужбу и по личной просьбе Николая Некрасова вошел в число ключевых сотрудников журнала «Отечественные записки». Десятью годами позже он стал главным редактором. Вплоть до 1884 года, когда «Отечественные записки» были запрещены, Салтыков-Щедрин всецело отдавал себя работе над ними, опубликовав почти два десятка сборников. На этот период приходится издание одного из лучших и наиболее популярных трудов автора - «Истории одного города».

Лишившись самого любимого своего издания, Михаил Евграфович публиковался в «Вестнике Европы», куда попадали наиболее гротескные сборники: «Пошехонская старина», «Сказки», «Мелочи жизни».

Основные мотивы творчества

Салтыков-Щедрин стал популяризатором социально-сатирической сказки. Он разоблачал в своих рассказах и повестях людские пороки, отношения между властью и народом, чиновническую преступность и самодурство, а также помещичью жестокость. Роман «Господа Головлёвы» изображает физическое и духовное разложение дворянства конца XIX в.

После закрытия «Отечественных записок», Салтыков-Щедрин направил свой писательский талант на правительственные верха России, создавая исключительно гротескные произведения. Отличительна черта авторского стиля - изображение пороков чиновничьего и властного аппарата не со стороны, а глазами человека, который вхож в эту среду.

Одним из самых известных вятских ссыльных был Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Писатель и чиновник провел в Вятке не по своей воле долгих 8 лет. Это было сложное и неоднозначное, но крайне важное время в судьбе Салтыкова.

Портрет Салтыкова-Щедрина работы Ивана Крамского

Детство

Михаил Салтыков родился в старой дворянской семье в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Был шестым ребёнком потомственного дворянина Евграфа Васильевича Салтыкова (1776–1851). Первым учителем Салтыкова-Щедрина был крепостной человек его родителей живописец Павел Соколов; потом с ним занимались старшая сестра, священник соседнего села, гувернантка и студент Московской духовной академии. В возрасте 10 лет Салтыков поступил в Московский дворянский институт, а два года спустя был переведён как один из лучших учеников в знаменитый Царскосельский лицей. В августе 1844 г. Салтыков был зачислен на службу в канцелярию военного министра и только через два года получил там первое штатное место - помощника секретаря. Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами, но и писал - поначалу небольшие библиографические заметки, напечатанные в журнале «Отечественные записки».

Судьбоносным в жизни Салтыкова стало знакомство с революционным деятелем М. В. Буташевичем-Петрашевским, с которым Михаил Евграфович учился в Царскосельском лицее. Петрашевский пригласил Салтыкова побывать на своих знаменитых «пятницах» - еженедельных собраниях, на которых обсуждались актуальные политические вопросы. Постепенно Салтыков проникся либеральными идеями и под их влиянием создал повесть «Запутанное дело». Повесть содержала определенную степень вольнодумства, что в период правления Николая I преследовалось жестоко и решительно со стороны царской администрации, на которую сильнейшее впечатление оказала Февральская французская революция. Более того, обстоятельства совпали для Салтыкова крайне неудачно. Важнейшим в судьбе начинающего писателя был разговор, который случился на одном из светских раутов между начальником Салтыкова в военном министерстве А. И. Чернышевым и Николаем I. Император попенял Чернышеву: «И что это твои служащие таким бумагомарательством занимаются?». Несмотря на то, что фраза эта была сказана императором больше в шутку, Чернышев довольно серьезно воспринял эти слова, видимо, посчитав себя публично опозоренным. Впоследствии Чернышев стал одним из тех, кто активно настаивал на том, чтобы Салтыков понес жестокое наказание за свою повесть. Изначально он даже предложил сослать Салтыкова рядовым на Кавказ, но здесь уже Николай одернул Чернышева в излишнем рвении и сказал: «Но ты уж что-то чересчур тут стараешься». Так в 1848 г. Салтыков оказался в Вятке. Интересно, что саму повесть «Запутанное дело» он очень не любил и уже потом, спустя годы, однажды заметил в частной беседе: «И дернул же меня черт написать такую ерунду».

Начало XX в.

Довольно сносная квартира

Все 8 лет вятской ссылки М. Е. Салтыков-Щедрин провел в одном и том же доме во второй части города на улице Вознесенской. Дом этот был построен в 1848 г. и принадлежал к усадьбе бывшего баварского фабриканта Иоганна Христиана Раша, переписавшегося в Вятке в мещанина. Салтыков арендовал весь дом - четыре комнаты и «людскую» - общей площадью около 120 кв. метров. В период ссылки с ним жили старый слуга («дядька») Платон и молодой камердинер Григорий. В письмах брату Салтыков назвал свое вятское пристанище «довольно сносной квартирой» и отмечал, что живет он достаточно скромно. Любопытно, что посмотреть именно этот дом искавшему жилье Салтыкову-Щедрину посоветовал вятский полицмейстер. Дом находился относительно недалеко от центра и от места службы Михаила Евграфовича, к тому же на тот момент он был абсолютно новым. То, что в доме до этого никто не проживал и он был чистым и опрятным, имело значение для приезжего ссыльного чиновника, родившегося и выросшего в богатой семье. Внутренняя планировка дома до сих пор сохранилась почти без изменений. Одна из комнат - сени; три комнаты занимал Салтыков; далее располагалась кухня и, наконец, людская, где помещались двое крепостных.

Карьерный рост

3 июля 1848 г. Салтыков был зачислен на службу в Вятское губернское правление младшим чиновником, по сути дела, простым писцом. Но уже 12 ноября того же года благодаря ходатайству вятского вице-губернатора Костливцева, товарища Салтыкова по лицею, и петербургских знакомых, молодой 23-летний писатель был утвержден в должности старшего чиновника особых поручений. С 30 мая по 20 августа 1849 г. Салтыков уже правитель канцелярии, а с 5 августа 1850 г. назначен советником вятского губернского правления. Таким образом, Салтыков в достаточно короткие сроки осуществил весьма солидный карьерный рост, по сути дела, он стал третьим человеком во всей губернии по степени влиятельности - после губернатора и вице-губернатора. Салтыков и сам, очевидно, удивлялся своей служебной прыти. В одном из писем брату Д. Е. Салтыкову от 25 марта 1852 г. он сообщал: «…Если бы ты увидал меня теперь, то, конечно, изумился бы моей перемене. Я сделался вполне деловым человеком, и едва ли в целой губернии найдется другой чиновник, которого служебная деятельность была бы для нее полезнее. Это я говорю по совести и без хвастовства, и всем этим я вполне обязан Середе, который поселил во мне ту живую заботливость, то постоянное беспокойство о делах службы, которое ставит их для меня гораздо выше моих собственных…». Действительно, губернатор А. И. Середа хорошо относился к Салтыкову, собственно, как и сменивший начальника губернии на важнейшем посту Н. Н. Семенов.

Здание губернских присутственных мест, в котором работал Салтыков в период Вятской ссылки. Начало XX в.

Работы непочатый край

В Вятке Салтыков много работал и прославился своей энергией и упорством в делах служебных, нетерпимостью к коррупции и мздоимству. На службу он всегда приходил первым, а уходил последним, и даже дома в Вятке обустроил себе кабинет для работы. В письме брату Салтыков сообщал: «Работы такая погибель, что я решительно нередко теряюсь: иногда и желал бы всякое дело обработать совестливо и зрело, но так устаешь, что дело невольно из рук валится. Помощников у меня решительно нет, ибо всякий старается сбыть дело с рук. Весьма замечательно, что я менее всех нахожусь на службе и более всех понимаю дело, несмотря на то, что у меня есть подчиненные, которые по пятнадцати лет обращаются с делами». Салтыков много ездил по губернии, занимался вопросами статистики, ревизии хозяйства и финансов, составлял годовые отчеты Вятской губернии. Их в первой половине XIX в. писали по давнему шаблону. Все местные учреждения в январе присылали донесения о своей деятельности в истекшем году. В губернском правлении накапливались полуметровые «толпы» бумаг. Салтыков критически оценивал достоверность и полноту представленных донесений. Отмечая в них ошибки, он требовал «полной картины деятельности, а не изложения обязанностей», как это делали некоторые исправники и городничие. Кроме хозяйственного отделения, ведал еще и газетным столом (с библиотекой при нем) и типографией. В течение года к Салтыкову поступало более 12 тысяч служебных бумаг и ежедневно отправлялось по 40-50 ответов и распоряжений. В его подчинении работало 19 чиновников, но он часто самостоятельно готовил проекты разных донесений, справок, отношений и лично редактировал все ответственные документы. При расследовании дела о старообрядцах Салтыков познакомился с 74-летним купцом Т. И. Щедриным, чью фамилию позднее взял себе в качестве литературного псевдонима.

Слухи, сплетни и романы

В вятском обществе Салтыков был принят не как опальный бунтарь, а как человек с хорошими средствами (родители его имели более 2000 крестьянских душ), благородного происхождения и блестящего образования, притом как завидный жених для лучших вятских невест. Логично, что на Салтыкова обращали внимание вятские барышни, искавшие его расположения. Впрочем, он и сам, по воспоминаниям мемуаристов, был большим любителем женского пола. Приписывали Салтыкову роман с супругой губернатора А. И. Середы - Натальей Николаевной, женщиной уже весьма солидного возраста. Также в литературе крайне распространенной является точка зрения о бурном романе Салтыкова с супругой врача Н. В. Ионина Софьей Карловной. Ряд авторов даже придерживались мнения о том, что рожденная в 1856 г. С. К. Иониной дочь Лидия на самом деле являлась внебрачным ребенком Салтыкова. Впрочем, многие романы, которые приписывались Салтыкову, в реальности были просто слухами и небылицами. Об этом сам Михаил Евграфович очень ярко сообщал своему брату в одном из писем: «Ты не поверишь (...), какая меня одолевает скука в Вятке. Здесь беспрерывно возникают такие сплетни, такое устроено шпионство и гадости, что подлинно рта нельзя раскрыть, чтобы не рассказали о тебе самые нелепые небылицы… Живут здесь люди одними баснями да сплетнями, от которых порядочному человеку поистине тошно делается...».

Бюст М. Е. Салтыкова-Щедрина, расположенный в южном корпусе бывших губернских присутственных мест. 2015 г.

Любовь всей жизни

Малоизвестно, но именно в Вятке Салтыков встретил любовь всей своей жизни. Находясь в вятской ссылке, он часто бывал дома у своего непосредственного начальника, вице-губернатора А. П. Болтина. Постепенно они стали друзьями, Михаил Евграфович познакомился с семьей Болтина: женой Екатериной Ивановной и двумя 12-летними дочерьми-близнецами - Елизаветой и Анной. Первоначально ему понравились сразу обе сестры: в одной писатель ценил ум, в другой - красоту. Однако вскоре красота победила: тайно встречаясь с Лизой, писатель серьезно влюбляется. Он называет девушку ласково «Бетси». «То была первая свежая любовь моя, то были первые сладкие тревоги моего сердца!» - писал позже Михаил Евграфович. Роман активно развивается, однако союзу мешает молодость невесты. Салтыков терпеливо ждал, когда Елизавета вырастет, и они поженятся. Однако неожиданно Болтины покидают Вятку и переезжают во Владимир, на место новой службы отца семейства. Салтыков страдает и мучается, так как не может последовать за своей любовью - этого не позволяют условия вятской ссылки.

Недоброжелатели поговаривают, что он тайком пару раз ездил во Владимир к Лизе. Вскоре кончина царя, упрямо державшего Салтыкова в вятской ссылке, позволила Михаилу Евграфовичу увидеть свою возлюбленную. Он просит у матери Ольги Михайловны благословения на брак, однако она наотрез отказалась благословить женитьбу сына на «бесприданнице» Болтиной. Одновременно отец невесты А. П. Болтин предложил Салтыкову взять паузу в отношениях с Лизой на целый год. Если год спустя Салтыков не передумает и Лиза не будет против, то тогда свадьба состоится. Салтыков упорно ждал и в итоге, в июне 1856 г., все-таки добился своего и женился на Елизавете Болтиной. 17 лет у супругов не было детей, только 1 февраля 1872 г. у Салтыковых рождается первенец - сын Костя, а 9 января 1873 г. - дочь Лиза. Несмотря на то, что брак был довольно сложным, прожили Салтыков и Болтина вместе всю жизнь.

Елизавета Болтина в юности.

Вздорный характер

Салтыков был очень сложным человеком, с непростым, крайне тяжелым характером. Об этом очень ярко вспоминала в своих мемуарах Л. Н. Спасская. В частности, характерен такой эпизод: «Мои родители относились к М. Е. более холодно, чем он к ним, по причине его тяжелого характера и многих несимпатичных привычек - и действительно, с ним нужно было иметь неистощимое терпение: приходя по нескольку раз в день, он то и дело ссорился и мирился. Умный, интересный и остроумный собеседник, М. Е. не мог выносить противоречий и в споре терял всякое самообладание и выходил из себя. Сейчас же хватался он за шапку и убегал, бормоча про себя: «Ну и черт с вами! Нога моя больше не будет в этом проклятом доме!» и тому подобное... Но не проходит и полчаса, как смущенная физиономия М. Е. показывается из-за двери, и он спрашивает с виноватой и робкой улыбкой: «Ну что, вы очень на меня сердитесь? Ну, ради Бога, не сердитесь! Простите же меня! Чем я виноват, что у меня такой проклятый характер?»... Конечно, на него не сердились, но такие выходки, беспрестанно повторяясь, страшно надоедали».

Также не раз отмечалась чрезмерная грубость, с которой Салтыков общался со своей прислугой. Он любил приглашать к себе на обеды друзей и часто расстраивался, что многие отвечали отказом. Причиной была как раз манера Салтыкова ругать и бранить своих слуг самыми последними словами с совершенно дикой яростью прямо за обеденным столом. Причем буквально в бешенство приводил Салтыкова любой, даже невинный промах или неловкость слуги. Что касается поведения в гостях, то и здесь Салтыков зачастую вел себя несдержанно. Обладая плохим желудком, он любил покушать и не отказывался от приглашений знакомых вятчан. Л. Н. Спасская вспоминала, что после этих обедов Салтыков по своей привычке заходил ежедневно в дом к Иониным, а так как, съев лишнего, он чувствовал себя всегда нехорошо, то начинал жестоко критиковать обеды и бранить угощавших его хозяев. Любил Салтыков и карточные игры, за игральным столом вел себя также вздорно и буйно, как зачастую и в обычной жизни.

Дом в Вятке на Вознесенской улице, в котором М. Е. Салтыков проживал во время ссылки.
2015 г.

Освобождение

В течение 8-летней ссылки Салтыков не раз подавал прошения об освобождении, но каждый раз они отклонялись. 18 февраля 1855 г. скончался император Николай I, появилась реальная надежда на изменения не только в жизни вятского ссыльного, но и в целом - в судьбе России. К тому же помог Салтыкову и счастливый случай. Осенью 1855 г. в Вятку по делам ополчения приезжает генерал-адъютант П. П. Ланской, двоюродный брат нового министра внутренних дел, с женою Натальей Николаевной (в первом браке Пушкиной, урожденной Гончаровой). Познакомившись с Салтыковым и войдя в его положение, Ланской принял «живейшее участие» в его положении и 13 октября отправил в Петербург официальное представление об освобождении Салтыкова, подкрепив свою просьбу частными письмами брату-министру и управляющему III Отделением Дубельту. Ровно через месяц министр внутренних дел С. С. Ланской извещает вятского губернатора о том, что император Александр II «высочайше повелеть соизволил: дозволить Салтыкову проживать и служить, где пожелает». 29 ноября с Салтыкова снят полицейский надзор, а 24 декабря, сдав дела и распродав, а частью бросив свое имущество, он навсегда покидает Вятку.

Фото: ru.wikipedia.org, ГАКО, С. Суворов, А. Касанов

В осуждении зла непременно кроется любовь к добру: негодование на общественные язвы, болезни предполагает страстную тоску о здоровье. Ф.М. Достоевский

Творчество публициста, критика, писателя, редактора журнала "Отечественные записки" Салтыкова-Щедрина продолжает и углубляет сатирическое направление в русской литературе, начатое Грибоедовым и Гоголем. Появление в русской литературе сатирика такого масштаба стало возможным только благодаря вере в преображающую силу литературы (которую сам писатель называл "солью русской жизни"), и такая вера действительно господствовала в российском обществе второй половины 19 века.

Настоящая фамилия писателя - Салтыков . Псевдонимом " Николай Щедрин " он подписывал свои ранние произведения (от имени Н. Щедрина велось повествование в "Губернских очерках"). Поэтому, став знаменитым именно как Щедрин, стал подписываться двойной фамилией. Будущий писатель, вице-губернатор Тверской и Рязанской губерний родился 27 января 1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии (ныне Талдомский район Московской области) в семье потомственного дворянина и успешного чиновника Евграфа Васильевича Салтыкова и дочери московского дворянина Ольги Михайловны Забелиной. Первым учителем Салтыкова-Щедрина был крепостной художник Павел Соколов, а в десятилетнем возрасте будущего сатирика отдали в Московский дворянский институт. Как один из лучших учеников в 1838 году был определён на обучение за казённый счёт в самое престижное учебное заведение своего времени - Царскосельский лицей (тот самый, в котором учился Пушкин). Лицей будущий писатель закончил в 1844 году по второму разряду (с получением чина десятого класса - так же, как и Пушкин) и был определён на государственную службу в канцелярию военного министра. В лицейские годы начал писать стихи, однако качество этих стихов было крайне низким, и писатель впоследствии не любил о них вспоминать.

Литературную известность Салтыкову принесла повесть "Запутанное дело" (1848), написанная под влиянием "Петербургских повестей" Гоголя и романа "Бедные люди" Достоевского. Размышления героя повести о России как об "обширном и обильном государстве", где человек "мрёт себе с голоду в обильном государстве" сыграли роковую роль в судьбе автора: именно в 1848 году произошла третья революция во Франции, что повлекло за собой усиление цензуры в России. За вольномыслие и "вредное направление" писатель был сослан на канцелярскую службу в Вятку, где провёл почти 8 лет.

В 1856 году Салтыков-Щедрин женился на дочери вятского вице-губернатора Елизавете Болтиной, вернулся в Петербург и, став чиновником для особых поручений при министре внутренних дел, был командирован в Тверскую губернию. На государственной службе Салтыков-Щедрин активно боролся со злоупотреблениями чиновников, за что получил прозвище "вице-Робеспьер". В этом же году были опубликованы его "Губернские очерки" , написанные под впечатлением от вятской ссылки и принесшие ему настоящую литературную славу.

С 1862 по 1864 гг. сотрудничает с некрасовским "Современником" и ведёт в нём рубрику "Наша общественная жизнь". После закрытия "Современника" и перехода Некрасова в журнал "Отечественные записки" становится одним из его соредакторов. Вплоть до 1868 года писатель находится на государственной службе в Пензенской, Тульской и Рязанской губерниях. И только работа в журнале "Отечественные записки" заставляет его покинуть чиновничью работу и поселиться в Петербурге. В редакции журнала Салтыков-Щедрин проработает до самого закрытия "Отечественных записок" в 1884 году.

В 1869 году писатель публикует одно из самых значительных своих произведений - повесть "История одного города" . Это произведение, построенное на гиперболе и гротеске, сатирически освещает российскую историю под видом истории вымышленного города Глупова. При этом сам автор подчёркивал, что его интересует не история, а настоящее. Обобщая вековые слабости и пороки росийского общественного сознания, Салтыков-Щедрин показывает неприглядные стороны государственной жизни.

В первой части книги даётся общий очерк глуповской истории - по сути, пародия на "Повесть временных лет" в части рассказа о начале русской государственности . Во второй - описание деятельности наиболее выдающихся градоначальников. Собственно, история Глупова сводится к постоянной и бессмысленной смене правителей при полной покорности народа , в сознании которого начальники отличаются друг от друга только способами сечения (наказания): только одни секут без разбора, вторые объясняют порку требованиями цивилизации, а третьи умело добиваются от глуповцев желания быть посечёнными.

Образы правителей города в высшей степени карикатурны. Например, Дементий Брудастый (Органчик) успешно управлял городом, имея в голове вместо мозга механизм, воспроизводивший две фразы "Разорю!" и "Не потерплю!" - управлял до тех пор, пока механизм не сломался. Шесть правительниц затем подкупают солдат ради недолгого властвования, а две из них в буквальном смысле съедают друг друга, будучи посаженными в клетку, и в истории этих шести градоначальниц легко угадываются дворцовые перевороты 18 века (в действительности не шесть, а четыре императрицы 18 века пришли к власти путём переворота: Анна Леопольдовна, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна и Екатерина Вторая). Градоначальник Угрюм-Бурчеев напоминает Аракчеева и мечтает вместо Глупова построить город Непреклонск, ради чего составляет "систематический бред" по организации казарменной жизни глуповцев, которым предстоит ходить строем и синхронно выполнять бессмысленную работу. Спасает глуповцев и их город от уничтожения только таинственное исчезновение градоначальника, который однажды просто растворился в воздухе. История Угрюм-Бурчеева - первый в русской литературе опыт антиутопии .

С 1875 по 1880 годы Салтыков-Щедрин работает над романом "Господа Головлёвы" . Первоначально это был не роман, а серия рассказов, посвящённой хронике жизни одной семьи. Идею написать роман подсказал автору И.С. Тургенев, прочитавший в 1875 году рассказ "Семейный суд": "«Семейный суд» мне очень понравился, и я с нетерпением ожидаю продолжения - описания подвигов «Иудушки » ". Рекомендация Тургенева была услышана. Вскоре в печати появился рассказ "По-родственному", а через три месяца - рассказ "Семейные итоги". В 1876 году Салтыков-Щедрин осознал, что история семьи Головлёвых приобретает черты самостоятельного произведения. Но только в 1880 году, когда была написана история гибели Иудушки Головлёва, отдельные рассказы были отредактированы и стали главами романа. В качестве прототипов персонажей романа выступили члены семьи самого писателя. В частности, в образе Арины Петровны отразились черты матери Салтыкова-Щедрина Ольги Михайловны Забелиной-Салтыковой, женщины властной, жёсткой, не терпевшей неповиновения. Сам автор был втянут в судебную тяжбу со своми братом Дмитрием, черты которого воплощены в образе Порфирия-Иудушки (по свидетельству А.Я. Панаевой, ещё в 60-е гг. Салтыков-Щедрин называл брата Дмитрия Иудушкой).

Сама композиция романа подчинена раскрытию идейного содержания: каждая глава завершается смертью одного из членов семьи. Шаг за шагом писатель прослеживают постепенную деградацию - сначала духовную, а затем и физическую - семьи Головлёвых. Распад семьи позволяет Порфирию Владимировичу всё большее состояние сосредоточить в своих руках. Однако следом за историей распада семьи начинается рассказ об истории распада личности: оставшийся в одиночестве, дошедший до пределов падения, погрязший в пошлости и пустословии Порфирий бесславно умирает. Найденный "закоченевший труп головлёвского барина", казалось бы, ставит точку в истории семьи. Однако в финале произведения мы узнаём о некой родственнице, давно наблюдавшей за гибелью головлёвского рода и ожидавшей заполучить их наследство...

С 1882 по 1886 гг. Салтыков-Щедрин пишет "Сказки для детей изрядного возраста" . В этот цикл вошло 32 произведения, продолжающих традиции, заложенные в "Истории одного города": в гротескно-фантастической форме писатель воссоздаёт сатирическую картину современности. Тематическое содержание сказок разнообразно:

1) обличение самодержавия ("Медведь на воеводстве");

2) обличение помещиков и чиновников ("Дикий помещик", "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил");

3) обличение трусости и пассивности ("Премудрый пискарь", "Либерал", "Карась-идеалист");

4) положение угнетённого народа ("Коняга");

5) правдоискательство ("Путём-дорогою", "Ворон-челобитчик").

Художественными особенностями сказок являются афористичность языка и сочетание реальности с фантастикой.

В последние годы Салтыков-Щедрин работал над романом "Пошехонская старина", который завершил за три месяца до смерти. Писатель скончался 10 мая 1889 года в Петербурге.

Родился 15 января (27 н.с.)1826 года в селе Спас-Угол Тверской губернии в старинной дворянской семье. Настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Н. Щедрин. Детские годы прошли в родовом имении отца в "…годы… самого разгара крепостного права", в одном из глухих углов "Пошехонья". Наблюдения за этой жизнью найдут впоследствии отражение в книгах писателя.

Отец Салтыкова, Евграф Васильевич, столбовой дворянин, служил коллежским советником. Происходил из старинного дворянского рода. Мать, Ольга Михайловна, урожденная Забелина, москвичка, купеческая дочь. Михаил был шестым из девяти ее детей.

Первые 10 лет своей жизни Салтыков живет в родовом имении отца, где получает начальное домашнее образование. Первыми учителями будущего писателя были старшая сестра и крепостной живописец Павел.

В 10 лет Сатлыков был принят пансионером в Московский дворянский институт, где провел два года. В 1838, как один из отличнейших учеников, был переведен казеннокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. В лицее начал писать стихи, но позднее понял, что не обладает поэтическим даром и оставил поэзию. В 1844 окончил курс в лицее по второму разряду (с чином X класса) и поступил на службу в канцелярию Военного министерства. Первое штатное место, помощника секретаря, получил только через два года.

Литература уже тогда занимала его гораздо больше, чем служба: он не только много читал, увлекаясь в особенности Жорж Санд и французскими социалистами (блестящая картина этого увлечения нарисована им тридцать лет спустя в четвёртой главе сборника «За рубежом»), но и писал - сначала небольшие библиографические заметки (в «Отечественных записках» 1847), потом повести «Противоречия» (там же, ноябрь 1847) и «Запутанное дело» (март 1848).

За вольнодумие в 1848 году в биографии Салтыкова-Щедрина состоялась ссылка в Вятку. Там он служил канцелярским чиновником, там же во время следствий и командировок собирал информацию для своих произведений.

В 1855 году Салтыкову-Щедрину наконец разрешили покинуть Вятку, в феврале 1856 он был причислен к Министерству внутренних дел, а затем назначен чиновником особых поручений при министре. Возвратившись из ссылки, Салтыков-Щедрин возобновляет литературную деятельность. Написанные по материалам, собранным за время пребывания в Вятке, «Губернские очерки» быстро завоевывают популярность у читателей, имя Щедрина становится известным. В марте 1858 Салтыков-Щедрин был назначен рязанским вице-губернатором, в апреле 1860 переведён на ту же должность в Тверь. В это время писатель много работает, сотрудничая с различными журналами, но в основном – с «Современником».

В 1862 писатель вышел в отставку, переехал в Петербург и по приглашению Некрасова вошел в редакцию журнала "Современник", который в это время испытывал огромные трудности (Добролюбов скончался, Чернышевский заключен в Петропавловскую крепость). Салтыков взял на себя огромную писательскую и редакторскую работу. Но главное внимание уделял ежемесячному обозрению "Наша общественная жизнь", которое стало памятником русской публицистики эпохи 1860-х.

Весьма вероятно, что стеснения, которые "Современник" на каждом шагу встречал со стороны цензуры, в связи с отсутствием надежды на скорую перемену к лучшему, побудили Салтыкова опять вступить на службу, но по другому ведомству, менее прикосновенному к злобе дня. В ноябри 1864 г. он был назначен управляющим пензенской казенной палатой, два года спустя переведен на ту же должность в Тулу, а в октябре 1867 г. — в Рязань. Эти годы были временем его наименьшей литературной деятельности: в продолжение трех лет (1865, 1866, 1867) в печати появилась только одна его статья.

После жалобы рязанского губернатора Салтыков в 1868 был отправлен в отставку в чине действительного статского советника. Переехал в Петербург, принял приглашение Н. Некрасова стать соредактором журнала "Отечественные записки", где работал в 1868 - 1884. Салтыков теперь целиком переключился на литературную деятельность. В 1869 году пишет "Историю одного города" - вершину своего сатирического искусства.

В 1875-м, будучи во Франции, встретился с Флобером и Тургеневым. Большинство произведений Михаила того времени были наполнены глубочайшим смыслом и непревзойденной сатирой, кульминация которой достигла своего апогея в гротеске под названием «Современная идиллия», а также «Господа Головлевы».

В 1880-е годы сатира Салтыкова достигает кульминации в своем гневе и гротеске: "Современные идиллии" (1877-1883); "Господа Головлевы" (1880); "Пошехонские рассказы" (1883-1884).

В 1884 правительство запретило издание «Отечественных записок». Закрытие журнала Салтыков-Щедрин пережил тяжело. Он вынужден был печататься в чуждых ему по направлению органах либералов - в журнале «Вестник Европы» и газете «Русские ведомости». Несмотря на свирепую реакцию и тяжёлую болезнь, Салтыков-Щедрин создал в последние годы такие шедевры, как «Сказки» (1882-86), в которых сжато отражены почти все главные темы его творчества; исполненные глубокого философского историзма «Мелочи жизни» (1886-87) и, наконец, широкое эпическое полотно крепостной России - «Пошехонскую старину» (1887-1889).

10 мая (28 апреля) 1889 года – Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин умирает. По собственному завещанию похоронен на Волковом кладбище в Петербурге рядом с И.С. Тургеневым.